Текст книги "Русская национальная мысль. Том 5"

9. Православные шли с миссионерским подвигом иначе – в первую очередь давали адекватный перевод на родной язык религиозных текстов. Давали возможность сформироваться национальному богословскому сленгу в молитвах. С этого начиналось процветание народов¹⁰¹.

Представьте себе, что вы автослесарь. Со своим сотрудником в автопарке вы будете говорить на строго профессиональном языке, который иным из окружающих будет сложно понять. Или, общаясь с любимой, вы не говорите ей, что у вас притяжение к противоположному положительному заряду в ней, к примеру. Ведь так вы не скажете ей. То есть, тут тоже свой понятийный язык. Теперь возьмите молитвослов на церковнославянском языке. В молитве человек искренно выражает своё состояние духа и души на своём родном языке, причем, самыми нежными изысканными словами, наиболее точно отражающими чаяния болезной души. Вы увидите, что лучше, чем эти молитвы, состояние страждущего духа не выразить. Это уникальная высшая специализированная речь, это самое важное достоянии человечества и народа, говорящего на таком языке. То есть, накопился определённый опыт – багаж трафаретов – и он работает. Потом, позже, вы даже не сможете иначе произносить свои молитвы, настолько они входят в душу, ибо точно и полно выражают религиозное чувство. А как быть с латынью? Как тут выразить себя? То есть, погоня за второстепенным в ущерб главному привело к утере Благодати Господней, а потом, как следствие, – к утере авторитета Церкви, ибо утрачена связь с народом. К сожалению, это не всё то безобразие, творившееся в кругах католичества … .

10.Таким образом, русский, в отличие от католическо-протестантского европейца, обретая счастье от единения с Творцом в молитвах делился им (это есть первый признак жизнерадостности – желание поделиться счастьем), шёл как освободитель от духовной грязи к народам без умысла порабощения слаборазвитых народов, а ради утверждения в них настоящего счастья. Ибо народ, ведающий о полноте исповеди Бога, сам становится на защиту своего участка границы защиты её, а значит всей Империи исповедующей её, причём уверенно не жалеет своего живота.

И это ещё не все. Национальный язык богословия порождает национальную философию. Дело в том, что молитва на родном языке всегда раскрывает ответы на вопросы о Вселенной, о человеке, о промысле Божьем. Человек меняется и в области обозрения оказываются иные грани Творца и Его творения, способствующие решать жизненные задачи по иному. То есть вид, открывающийся с религиозных высот хотя и одинаков для всех времн и народов, но адаптируется в культурах каждого народа по-разному, оставляя нетронутой сущность. Именно об этом всегда появляется желание говорить, причём не просто говорить, а адекватно, понятно нести своё богомыслие своему народу, что автоматически стимулирует рост словарного запаса языка, делает его богаче. Философия народа выражается потом и в других памятниках национальной культуры: в зодчестве, литературе, научных открытиях. Опять же всё начинается с радости, полученной от молитвы на понятном языке при высоком состоянии аскетической жизни. Как же тогда можно не знать того, что произносишь в молитве на не понятном языке? И самое важное то, что государственная литургия, как образ богообщения, естественным образом и самопроизвольно возникает в любом сообществе или коллективе, но на инородном языке не имеет стойкости к воздействиям, разрушающим сообщество. Это начало закабаления народа, уничижение его национального сознания.

11. Следующая важная характеристика для исторического развития: два состояния – прогресс и регресс. Человек может пребывать в одном из двух состояний – поднимается в святости, либо опускается. Надо сказать, что человек – это, прежде всего, время, которое куда-то растрачивается, и, в зависимости от того, чем наполнено это эфирное время, тем характеризуется направление (к прогрессу или регрессу), отражающееся в дальнейшей судьбе человека и народа. Это не результат сильной воли, а именно внутренняя духовная сущность стремится оказаться в своем естественном подобии во Вселенной. Если дух наполнен силами бездны, то и движение будет именно туда (человек будет думать, что именно там его счастье в собственном саморазрушении). Православие стремится как можно более полно занять эфирное время людей на общение с Богом, и тут нет какой-то определённой верхней границы или золотой середины, ибо это эфирное время всегда будет иметь пустоши, с которыми бороться всегда самая тяжёлая задача для верующего (например, сон). Каждое мгновение жизни православным осознаётся как ритуал приобщения к Божественным Сущностям, поэтому Православие борется именно с этими пустотами в жизни каждого человека. Тут всё понятно: чем меньше мы в безделье, тем меньше вероятности ошибки и преступлений, сотворённых людьми. Это и есть уровень святости. Вы, наверное, замечали на Православных Храмах над куполами возвышаются Кресты. Часто можно увидеть у основания Распятий полумесяц. Есть одна (из многих схожих) трактовка этого символа, согласно которой сие означает чашу. Каждый из нас – это чаша, наполненная сутью. Как говорили древние – подобное порождает свое подобие. Если суть Божественная, то разливаем из неё по посудам на столе Суть Божественную, ибо иному там не взяться. То есть дела человека будут Божьими. Если наполнены мерзостью, то и человек творит мерзкое. Мы ходим в Храмы Божии, чтобы эту чашу хорошо помыть от грязи в покаянии и потом наполнить Божественным Соком и потом, когда приходим домой или на работу мы можем разливать Его по посудам, то есть творить доброе в Очах Божьих. Таким образом, каждый Православный старается наполнить свою жизнь до верху, каждую микрону без какого-либо остатка для чего-то иного. Монахи всю жизнь посвятили себя этому и стремятся даже не спать, чтобы полнее занять своё эфирное время Божественным Присутствием. Это так – к слову. Ах да, вот ещё что, наполнить чашу жизни Божественной Сущностью можно только в трудностях и духовных подвигах, где Благодать Божья пребывает наиболее сильно. Вот почему в Чаше сей стоит Распятие, ибо на Нём Благодать Божья наиболее сильно о себе заявляет в образе мышления и поступках. Хотя, надо сказать противоположное о том, что если в чаше не Благодать Божья, то человек не способен творить, трудиться, работать, жертвовать, любить. В его доме многообразный хаос, столь точно выраженный Н.Гоголем в «Мертвых душах». Не зря в народе Баба Яга изображается в данном образе.

12.Супротив сему римско-католическая Церковь общалась не только на инородном языке, но и этот момент упустила вообще, предавалась созерцательным мудрствованиям о Боге, вместо молитв и связанного с ними тяжёлого труда (рисовать золото на холсте и добывать его в шахте – разные вещи). И далее, в католической Церкви богослужения проходят 15 минут. В Православной вере богослужение занимает у человека от полутора часов и больше (а раньше службы шли и по восемь часов и более). Сразу следует сказать о западных христианских церквах, где борьба за души людей поставлена на самотёк, а пассивная работа над собой или отсутствие её вообще побуждает людей идти на преступно-умные поступки – совершенствовать других насилием. Ведь всякий олигарх обогащаясь всегда думает в том же ракурсе – во имя всего святого и высшей любви к людям. Вот почему капитализм является порождением ереси католического догматического богословия..Это, в конце концов, эволюционизирует в естественном для такого образа мышления направлении, рождается сатанинская философия жулика, который не хочет работать и ищет способ украсть, как лёгкий преступно-умный путь, нашедший оправдание в философии, в своей особой миссии сверхлюдей. Именно по этой причине, для таких сообществ естественной будет оправдание необходимости в экспансиях на соседние государства. Вот примерно такова схема зарождения фашистских идей.

Часть 2. Отношения в семье, как образ семейной литургии.

Этот вопрос напрямую выходит из доисторической глубины веков, из которого вышло православное видение мира. Какая-либо иная точка зрения приводит и привела к гибели целые цивилизации. Вся тонкость в том, что женщина отвечает за вечность жизни на Земле, а муж отвечает за вечность жизни Небесной и путаницы здесь быть не должно.

1.Естественный отбор для человека выражен в способности даже на Голгофе распознавать Божественное, а значит утвердиться даже в этой реальности и победить смерть, жить там, где жизнь невозможна. Эти люди будут жить вечно. И чтобы приобщиться к этой вечности, женщина идёт туда, где люди наиболее сильно приобщены к Богу, реально живут вечно, кто физиологически наиболее адаптирован к вечному, без нарушения в психике и озлобления. То есть в чём закон и пророки? Только приобщённый к вечности Небесной вот таким образом становится приобщенным к вечности земной через продолжение своего рода, ибо приобщение к вечности Небесной с одной стороны требует жертвенного беззаветного служения. А с другой стороны, приобщение к Царствию Небесному активирует, раскрывает в человеке творческий потенциал и потребность к труду и служению, и послушанию, которое не покушается на его прижизненное бытие во Царствии Небесном. Понятно, что женщина будет держаться за такое проявление Божественного и будет стимулировать ту составляющую его природы, в сфере которой способна утверждать Божественное свойство вечности, только земном её исполнении. Она берёт Семя вечности Небесной у Творца, опосредовано посредника между ей и Богом для зачатия. И понятно, что любовь приходит именно к тому, кто эту священную проводимость Божественной Сущности осуществляет наиболее полно и сильно во всех смыслах этого слова. Сердце женщины как бы «приучено» видеть Бога в Его посреднике-муже и его не обманешь. В противном случае, это становится насилием в разных проявлениях. Муж в жене стимулирует природу, подобную себе, – самую высшую, Божественную, чтобы взять у жены её семя вечности земной, то есть, ребёнка. Таким образом, у мужа к жене есть влечение, а жена проявляет влечение к мужу ещё более сильное, ибо вечность земная по послушанию и по Воле Божьей, то есть не сопоставимо менее значима вечности Небесной и наиболее желанна самим естеством. То есть оба тянутся к Божественному, но если муж не имеет посредника между собой и Богом, то жена имеет влечение не к мужу, но к Богу, только опосредовано мужа своего. И это влечение самое сильное, что есть в женщине – естественное Божественное желание вновь быть с Ним, чтобы жить. Это и есть настоящая любовь, о которой повествуется в Священном Писании. Единственное, тут надо добавить, что сила любви жены к мужу в прямой зависимости от того, насколько муж сильно приобщён к Богу, насколько сильным он является проводником Его свойств и Энергий. Хотя влечение к жене это менее всего предполагает, что и выражено в Писании.

2.Оба видят недостающую в себе для полноты красоту Божественную. Только в этом случае есть смысл говорить о полноценной семье. Если муж верен Богу, то жена верна своему мужу, даже если её будут насиловать толпы извращенцев. Будет помнить о нём до последнего своего вздоха и спасётся опосредовано него. И наоборот, если муж не имеет верности, то жена будет изменницей, даже если её посадить в одиночную камеру, привязать ногами и руками к стене или полу и на сто лет никого не подпускать. Ересь католицизма же заключается в том, что они (до 2000 года, когда Папа публично отрёкся от католичества) подменяют работу и действо духа при исихазме мыслительной созерцательностью; дают приоритеты созерцаниям окружающей природы, уничижающей силу духовного делания для единения с Богом, ищут общие свойства явлений и приобщаются к Божественному в форме, а не в Сути; уравнивают молитвенное стояние с созерцательностью Бога и для жизни и тем самым смешивают то, что смешивать нельзя¹⁰². То есть, в европейской семье началось размежевание, породившее целый ряд трансформаций в самом образе мышления и воспитании национального характера.

3.О злой жене. Чем зло отличается от добра? Бог добр и любвеобильный, дарует нам высшее, что есть у нас – жизнь. Следовательно, нам надо отталкиваясь от этого свойства, увидеть и другие составляющие, а именно то, что нам стимулируется в данном вопросе. Бог не заметен, Его не видно да так, что даже атеисты отрекаются от Его бытия. То есть добро, как порождение Творца Небесного по определению также как и Сам Он вне обозрения. Жизнь идёт и всё тут, кажется сама по себе. Тогда какая женщина называется доброй. Та, которая подобна добру и Богу, ибо её не видно для людей, не отвлекает человека от литургии жизни, но способствует ему в важном священном делании. Теперь остаётся дать те характеристики зла, которые делают женщину привлекательной для окружающих. Ответ на тот вопрос уже ясен из сказанного – она отвлекает мужа от выполнения своего священного долга. В Писании повествуется о событиях перед Всемирным Потопом, что увидели сыны человеческие красоту жён, но говорить о физической красоте, как о зле нельзя. Вопрос в другом – добр ли сам муж? Сказано, что зло надо разделять и властвовать над ним. Разделять злое может только Бог. И носящий в себе Благодать Божью сам обретает эту возможность. То есть женщина становится подобной мужу, то есть тоже доброй, но лишь в окружении своих детей. То есть, чтобы властвовать над женой надо её делить естественным Богом утверждённым образом¹⁰³.

4. Эгоизм

Будущий алкоголик, когда впервые пробует спиртное

сильно морщится, ибо спирт обжигает всю ротовую полость. Но потом, когда этот барьер преодолён, открывается некоторое примитивное приобщение к радости. Так устроена жизнь, что всё в ней в радость, но только через скорби. Но есть одна

такая радость, которая животворит человека и окружающих через него – это молитва во время труда. Но чтобы приобщиться к ней, также как в случае с водкой приходится преодолевать

барьер. Этот барьер называется сильное накаченное сердце. После этого человек становится настоящим трудоголиком, ибо получает такую радость жизни и при этом все от этого счастливы и он рад даровать свой труд всем окружающим. Сегодня хоронили известного человека, большого начальника. Мне приходилось многих людей отпевать, то есть помогал священнику отпевать и, надо сказать, что у всех как-то по-разному шло. У убитых бандитов даже говорить было тяжело и читать «Апостол» почти невозможно, и при этом все вокруг просто рыдали. Когда отпевали мать героя СССР и как-то ничего такого, кроме светлости на душе. А сегодня р.б. Владислава отпевали и тоже такая радость на душе. Перед нами сильный молитвенник был, а он почётный конструктор России и так далее и тому подобное – много наград. Трудоголик он был и

этот храм строили под его покровительством. Я посмотрел и вокруг никто не плакал – первое знамение, что он праведник. Мамы жалостливы. Особенно матери одиночки и как тут им это все преподнести – сложно. Но надо помочь стать сильным ребёнку. Далее иногда полезно пообщаться такому будущему силачу с детьми с какой-нибудь неполноценностью, ибо в них хорошо стимулирована одна важная Божественная грань, которую ваш малыш обязательно разбудит в себе. Дети всегда берут самое лучшее. Эгоизм – естественное для человека, просто его надо поставить на такое место, при котором всем становится хорошо. Это место Богом откровенное. В противном случае, если эгоизм не на своём месте, то это становится психической болезнью и проблемой отцов и детей, семей детей и вообще головная боль всего общества.

5.Произошедшее нарушение принципа, установленного Богом, выразилось потом в законодательствах Запада, что стало бомбой замедленного действия для самой Европы и для России, также пошедшей на поводу европейской культурности. Ибо молитва по сути своей стимулирует в человеке творческие силы, подъем духа стимулирует движение всех граней физиологии, толкает на подвижничество во всех сферах жизнедеятельности, во всех известных смыслах этого слова, а католико-протестантская созерцательность всё это расхолаживает красивыми мелодиями и архитектурой. Оба момента порождают диаметрально разные подходы к решению проблем, имеющих место в любом обществе. Один из них несёт в себе кровавые жертвы, обусловлен наличием какой-то препоны для движения во власть дееспособных, творческих личностей. Отсюда эта конфронтация между европейской просвещенностью и русским консерватизмом, воспетым Щербатовым, Карамзиным и другими. Именно ересь католицизма порождает и другое зло (то, что нельзя смешивать), а именно, нельзя утверждать физическую борьбу против измены Образу Божьему, ибо это удел только присутствия Благодати Божьей, сие можно искоренить стяжанием Духа Святого. Так, в католичестве святая инквизиция стала последним оплотом авторитета Папы, хотя надо сказать, что естественная для данного догматического богословия, в котором язычество выражено понятийным языком догматов Христианства. Раз язычество, то и свойственное ему языческий ритуал очищения, приношения Богу – сжигание на костре и просто казни. Смешением здесь становится само противостояние, то есть нельзя противопоставлять духовное физическому, ибо духу следует противопоставить дух, как подобие его и этим вести брань. Разумному следует противопоставлять его подобие – разумное, душе – душевное. В жизни же часто всё переворачивают. Когда нужно работать мышцами, почему-то уповают только на силу молитвы, хотя физический труд – тоже есть проявление молитвы, только видимое (Богу молись и сам не плошай). Просто это разные сферы Божественного, в каждой из которых по своему уникально для этой реальности утверждается вечность, где также имеет место данное проявление Божественного и специфически сложившееся молитвенное делание в богообщении. Физический труд в брани или для хлеба насущного усиливает молитвенное делание духа, ибо хлеб насущный востребован жизнью, ибо утверждает вечность в земном исполнении. Через это стимулируется духовный труд, который дарует вечность душе. Смешение этих понятий в борьбе убивает и тело, и душу. Душа погибает от ереси, а тело от топора палача или просто вырождается, пребывая в заблуждении. То есть, нельзя казнить заболевших заразной болезнью духа (нужен карантин), да и невозможно этим остановить нашествие болезни, ибо нет гарантии в том, что сами палачи не могут оказаться заражёнными. При обязательной локализации нужна «вакцинация» населения, только в нашем случае – духовная, идеологическая и так далее. Именно это главное зло смешения стало причиной такого неверного представления об Истине и образе её исповеди, ибо то, за что казнили, потом становилось неизлечимой болезнью уже самих палачей. Почему неизлечимой? Потому что надо было искать действенное лекарство для тех заблудших, кто был казнён. Тогда бы нашли и себе спасение от этой же болезни в том же лекарстве. Это первое. А второе, так как надо держать общество в единстве, нужно утверждать государственность, а иные меры борьбы (лекарства) не найдены, то казнь и заключение становятся средством от всех недугов в обществе, нормой наведения порядка, как самая последняя форма борьбы за его существование. Далее всё пойдёт как по накатанной, так как ересь всегда несёт в себе часть правды, как одностороннее представления о жизни, то в случае её отторжения, как ереси, отторгается и сама правда, также жизненная грань Божественного. По этой причине власть слабнет на этом границе государственности и неизбежно начинает сдавать свои позиции в защите семьи. Так как ересь несёт в себе всё же малую толику правды, то по этой причине ею заражаются всё больше народа. Из заступников за веру в глазах народа легко можно превратиться в гонителей правды, причём ради своей выгоды какой-то (это всегда легко найти). Нужен карантин и оный лишь в одном случае имеет значимость – есть поиски средств излечения. Иными словами, языческие мировосприятие и законы поведения автоматически обретают силу там, где возникают всякого рода смешения Истины с производным от неё. Тогда и жертва Богу для утверждения государственности и жизни на Земле становится кровавой.

6.Но тогда где гарантия, что то, что мы несём людям, действительно Истина есть? Истину не спутаешь ни с чем, оная несёт в себе влияние воскрешающее дух и настрой к жизни и миролюбивость. Вновь приведу пример с костром в зимнем лесу для наглядности. Людям не надо доказывать необходимость поддержания огня и преимущества быть вместе, ибо все и так всё понимают в условиях холода. И человеку в каком-то ином ракурсе проявления Истина раскрыться не может. Другое дело, если вместо огня – хорошо оформленная картинка в стиле какого-нибудь возвышенного искусства или высоко реалистичное скульптурное изваяние языков пламени. Всё как бы теоретически схоже, но эффекта тепла нет, как самого важного свойства для данного общества и вообще любого народа. Здесь опять имеет место смешение. Ведь то, что несёт утверждение жизни в одной ситуации, в другой уже имеет диаметральное действие. Например, каменный кирпич в стене служит защитой от холода. Но каменная фигура пламени – это уже просто схожесть с огнём, от которого толку нет. В одном случае, камень оберегает семейный очаг от стихии, в другом нет этого единящего всех качества. Поэтому самопроизвольно люди будут искать единящего всех в чём-то ином, разрушая семью, порождая расколы, революции, причём, постоянно. Иными словами, опыт обработки камня лишь в одном случае нужен, если нет смешения в цели. Учение, не толкающее человека к подвижничеству самопожертвования, не может нести в себе Истину, то есть это только правильное изображение в скульптуре, эстетическая ценность, ласкающая глаз.

7.Скажем иначе, свойственное духовному деланию подменили разумным и получили разумную необходимость сдерживать беспредел насилием, репрессиями. Поэтому, надо сказать, западная христианская ересь в разной подоплёке или обёртке, внедрившись в умы на русской земле, породила те же самые еретические принципы борьбы за государственность и порядок – инквизицию. Иван Грозный, Пётр Первый, Екатерина Вторая (годы правления перед Первой французской революцией), коммунистическая партия СССР (кроме периода 1942 – 1953 гг.). Всё это есть порождение на католическо-протестантской почве и является инородным естеством самому принципу не только русского общества, но и американского, германского, французского, английского и любого иного. Таким образом, их образ мышления пораждает много ненужного напряжения сил для поддержания естественного порядка, не соразмерного с возможностями народа. По этой причине столько всяких революций испытали эти страны на себе, как плохой способ реализации всех граней Божественной природы человека, ущемлённой еретическим представлением о Боге. И надо сказать, что процессы деградации продолжаются, и вместе с этим противным движением меняются формы поддержания стабильности, но, так как в любом случае нет фундамента для миротворческой бескровной жертвы, то кровь и убийство так и остаются самым важным аргументом утверждения Истины. Поэтому появились ещё и другие способы сбрасывать напряжённость в обществе. То есть, появилась необходимость узаконивания некоторых моментов, дающих право личности на пребывание в извращенном состоянии своей сущности – в убийстве самого себя. Если так продолжится дальше, то предвижу время, когда вдоль дорог будут стоять виселицы, возле которых надпись: «Каждый имеет право на самоубийство, защищённое Конституцией». Вряд ли такая постановка вопроса утешит европейцев.

7.Естеству жизни данный порядок неприемлем, ведь, несмотря на видимую логичность его, нет толчка жизни, обуславливающего саму причину бытия человека – деторождение. То есть, нет толчка жизни, вместо него – гуманный закон, защищающий равные права дьявола и Бога, то есть утверждающий живое даже в таком проявлении, которое мы называем извращением. Например, если вы купили себе вещь из одежды, то при правильном ухаживании за ней, соблюдении её в чистоте, аккуратном ношении этой вещью можно пользоваться очень долго. Тут всё верно покупка и аккуратное обращение. Казалось бы, что человек должен жить по закону и ему служить (ведь тогда наступает мир), а на самом деле нужна жертвенность, нужен подвиг и только потом уже дать возможность проявиться тому, что утверждает продолжительность жизни. Служить не вещи и не закону, а жизни. Рациональное толкает к соблюдению закона ради вечности явленных форм, иррациональное утверждает, что нужна самоотдача, то есть рожать, давать толчок новой жизни. Вот в чем разница, хотя обе составляющих имеют гармоничное дополнение друг другу в полной зависимости от ситуации, сложившейся вокруг. Их нельзя разделять, ибо и то, и другое – суть единого одного целого. Также как нельзя разделять дыхание и пищеварение. Не осознание этого привело в течение большого промежутка времени к медленному убийству европейских народов самыми различными проявлениями этого действа¹⁰⁵.Таким образом, европейский мир утратив жизненную потенцию, всё более и более утверждался благодаря привносимой жертве, в виде толчка жизни народами из их колоний. Сначала просто материальные блага, потом возникла необходимость неизбежного простого переселения из Азии и Африки в Европу. И мы это наблюдаем в данный момент, как видимый итог раскола Церкви. Будущее, основанное на общем отмирании народов, не может быть миронесущим. Бессмысленно заключать самые твёрдые международные договорённости, ибо они будут всегда разрушены, также неизбежны вспышки озверелого национализма, как поиска выхода из убийственной ситуации. Трудно понять тут позицию Ватикана в течение стольких веков до 2000 года.

8. Вернёмся к семье. Чтобы жена была верной супругой, следует возбуждать в её естестве своё подобие – высшую природу (а не утверждать семейное физической расправой). Например, нельзя воровать, брать мзду, бить, пьянствовать и так далее, ибо говорят в народе «жена по мужу честна», то есть женщина всегда производное внутреннего мира мужа. Ибо сотворена была из ребра Адама. Хочешь видеть свою жену умницей тут надо быть на порядок выше, то есть исихастом, дающимся только строгим аскетам и праведникам. Жена любит, а потому следует за мужем, то есть там, где голова – там будет и хвост. Так жила Россия и будет жить.

С другой стороны, всякое смешение – некая новая жизнь, только ещё более временная, чем та жизнь, которую мы воспринимаем, как норму. Сам человек – тоже смешение двух природ. Сделаем предварительные обоснования для более доходчивого разъяснения. Вспомним исходную установку: чтобы выделить другую важную грань человеческой природы. Всякий из нас стоял на берегу реки. Воды её текут вдоль береговой линии. Если бы земля под нами (и мы, стоя на ней) двигалась тоже с такой же скоростью, то нам не распознать перемен в воде, река для нас была бы лужей. То есть, первым условием, которое позволяет человеку видеть изменения в реке – постоянство берега, как недвижимая точка отсчёта. Теперь всякий из нас помнит все перемены в организме, от раннего возраста до этих минут, когда вы читаете эти строки. Помнит все биологические изменения в процессе взросления организма. То есть, каждый из нас несёт в себе двоичность природы, в которой есть некоторый берег, относительно коего, или стоя на коем, мы можем замечать перемены в себе от раннего детства до этих мгновений. Это та самая часть человеческой природы, которая останется жить после смерти. Мы все должны выйти на этот берег после биологической смерти, восстановить прежний мир, бывший до того, как мы оказались в этих водах, до того как произошло смешение, чем является сама наша биологическая жизнь, как проявление двоичности природы. В этом есть самое важное действо для каждого человека и, значит, для целых народов. Сие не только самое важное (вернуться туда, откуда мы сошли в воду), но и самое тяжёлое, иной раз требует даже мученичества в стоянии за правду. Что есть борьба? Борьба – это есть противостояние всему тому, что умоляет в нас хоть какое-то постоянство в сути и в форме образа, доставшееся от влияния «берега», сталкивает нас и тянет в омут, чтобы быть увлечённым потоками вод. Это противление соблазну расслабиться и оставить борьбу (то есть поплыть по течению этой реки), неизбежно приносит напряжение сил, боль и страдание. Наш организм постоянно борется за жизнь. Это можно сравнить с шариком на вершине гладкого бугра, который постоянно скатывается. Так вот, всё в этом мире покушается на наше здоровье и устойчивость в таком состоянии: холод, зной опасности, эпидемии. Всё сталкивает нас с нашего равновесия, но, в отличие от шарика, организм вновь возвращает на исходное – на нашу вершинку. Так мы постоянно выздоравливаем после воздействия плохой погоды, болезней и так далее. В этом отличие мертвого от живого, при котором живое борется за бытие в равновесии в самом неустойчивом состоянии, чем является жизнь. То же самое происходит с нашим бытием в этой Вселенной – мы выводим наше состояние равновесия и выздоравливаем, оказавшись на суше берега. Мир полон зла и горя оттого, что мы не можем вместить в себя всю безграничную полноту Божественного и приходится постоянно перестраиваться, ломая устаревающее, ибо приобщаемся к вечно новому – к Богу, к Его вечно молодой полноте постепенно в строгой очерёдности Божественной субординации. Трагедии по этой причине нет, но есть смена приоритетов к различным свойствам Божественного. Трагедия всегда от того, что ввиду своей греховности видим своё подобие, отстаем от приоритетов. Для нас страшно уничижение значимости всего того, что давало нам плотское удовлетворение и радость и мы в печали из-за этого. То есть, все то воспринимается нам как разрушение, на самом деле терпит естественное для себя перестроение в новую более совершенную форму большего подобия Богу. Мы видим разрушение, ибо природа познания воспаленной грехом природы слишком ограничена, чтобы иметь возможность воспринимать с радостью новое, ибо в пределах её постижения всегда будет процесс распада, провоцирующий в нас уныние и мрачные настроения. Всё временно (сильно влияние близости ада, разрушающего всякое свойство берега, что есть стабильность, постоянство, то есть живое и красивое), и, чтобы выйти из этой воды, нужны скорби, вызванные этим противостоянием, борьбой с бурливым током вод, нужна борьба с этим течением, стимулирующая напряжение всех сил, нужна победа в этом противостоянии, через жертву только из самого себя. Так же, как труднее и тяжелее всего подниматься к этой Вершине (в древней греческой мифологии это названо трудом Сизифа). Те, кто смог пройти через это, прославлены в Лоне Православия как святые и оные также являются нам родными, ибо стоят за нашу жизнь и возрождение. Эти люди стали частью нашей семьи и каждого дома. Так как смогли сохранить себе жизнь благодаря своей жертвенности, то не могут изменить своему естеству, благодаря которому они пребывают во Царствии Небесном – они помогают всем, кто пребывает в этом борении с самим собой и кто их просит о помощи. Понятно, чтобы просить их, надо стать заметными для них, то есть, они нас должны видеть, ибо каждый замечает только того, кто имеет сходство с самим собой. Так, подобное стремится к подобному, животные группируются в стада по подобию своему, рыбы – в косяки, газы собираются с газами, вода течёт к воде, а живой стремится к живому. Иными словами, праведник, отживший уже на Земле, слышит среди живых только тех, кто подобен ему в жертвенности, по сущности и чистоте духа. Таким образом, на берегу оказываются только те, кто сам любит жертвовать собой, то есть, помогать и служить ближнему здесь, на грешной Земле. И наоборот, очень часто наши родные становятся нашими врагами, ибо уводят нас от жизни вечной. Пребывая и оставаясь после смерти в семьях, оные не могут быть родственными членами. Вот такой парадокс.