Текст книги "Пират"

– Я не понимаю…

Уинн смотрел на залив, но не видел ни белого песка, ни голубой воды. Его память вызволила из своих глубин образ, навсегда ставший источником душевных страданий.

Зое хотелось прикоснуться к нему, утешить. Но Уинн сражался со своими демонами, и она не знала, как ему помочь. Единственное, что она могла сделать для него, – это слушать. Ему придется в одиночку убивать дракона.

Его голос зазвучал певуче, как у древних менестрелей, когда он начал свое трагическое повествование:

– Был тысяча восемьсот пятый год, близился конец Триполитанской войны. Я поступил на службу в нарождающийся американский флот и стал одним из сподвижников Пребла – этакий жадный до славы и раздувшийся от гордости молоденький лейтенантик. Я полюбил ту жизнь. Я уважал своего капитана и восхищался им. Однажды на нас напал корсар. Капитан был убит, и я, сжигаемый жаждой мести, принял командование. – Наконец Уинн повернулся к Зое. – Все произошло у меня на глазах. Его голова покатилась по палубе, а меня всего забрызгало кровью. Мои руки были липкими от ошметков его мозга. – Уинн провел рукой по глазу. – Я развернул судно и бросился в погоню. Мы были от них на расстоянии слышимости голоса. Я увидел, как их капитан с наглым видом спустил американский флаг – мы довольно часто используем этот прием: поднимаем флаг противника. Но то, что мерзавец сделал с флагом, привело меня в страшное бешенство.

– И что же он сделал? – нетерпеливо спросила Зоя, когда Уинн замолчал.

– Он швырнул его на палубу и помочился на него.

Представив себе подобное зрелище, Зоя едва не расхохоталась.

– Но, Уинн…

– Я знаю. Глупо ради этого рисковать жизнью. Но я был молод и уверен в своей правоте, мне хотелось отомстить. Ублюдок оскорбил мою новую родину и убил капитана, которого я полюбил, как родного отца. Я потерял голову, Принцесса. Слава Богу, никто не лишился жизни. Я приказал обстрелять их, один бортовой залп следовал за другим. Наконец нам удалось снести мачты, судно дало крен. Но этот мерзавец так и стоял на палубе своей уродливой, разрисованной посудины, а на остатке мачты развевался его штандарт.

Зоя привалилась к Уинну и взяла его руки в свои. Она знала, что худшее впереди: это чувствовалось по тому, как напряглись его мышцы, как задрожал голос. У нее по спине пробежали мурашки, и несмотря на теплый ветерок она поежилась.

– Мы взяли их судно, вернее, то, что от него осталось, на абордаж, чтобы забрать все ценности, имевшиеся на борту, и взять пленных. Но капитан продолжал упорствовать и не спускал свой штандарт. Когда я подошел к нему, он все же сдался и в знак этого вынул из ножен шпагу. Я, дурак этакий, не обратил внимания на ненависть, пылавшую в его взгляде, и приблизился к нему почти вплотную. Он напал на меня и проткнул мне правое яичко.

Последние слова Уинн произнес сдавленным голосом. Зою бросило в жар, потом в холод, потом опять в жар. Ее желудок скрутило сильнее, чем во время морской болезни – как будто его сжала гигантская рука.

– О Боже! О Боже!

Она качалась из стороны в сторону, пытаясь избавиться от жуткой картины, возникшей в сознании: истекающий кровью Уинн катается по палубе, а над ним склоняется это чудовище.

– Последнее, что я услышал, прежде чем упал в обморок, был его радостный смех.

– Надеюсь, кто-нибудь прикончил этого мерзавца, – прошептала Зоя, живо представляя, какие муки пришлось вытерпеть Уинну.

– Он прыгнул за борт, и его подобрал один из его кораблей, бежавших с места боя. Я пролежал в постели несколько месяцев с воспалением мозга, начавшегося в результате инфекции. Когда я пришел в себя, то обнаружил, что стал лишь наполовину мужчиной. Маккэрн утверждал, что я еще могу зачать ребенка, но до встречи с тобой, Принцесса, я был ни на что не способен в постели.

– Но ты… Но мы…

Что, черт побери, он имеет в виду?

Губы Уинна скривились в грустной усмешке.

– Только урок любви, преподанный тобой, спас меня, Принцесса.

Он провел рукой по ее щеке, по губам. Зоя поцеловала его пальцы. Она терпеливо ждала, когда он продолжит. Внезапно на его лице отразилось смущение.

– Я испытывал желание, но у меня ничего не получалось. Только любовь, истинная любовь к женщине – к тебе, Принцесса, – помогла мне преодолеть стыд. В прошлом я лишь удовлетворял физические потребности. Очевидно, этого было недостаточно. Я нуждался в чем-то большем, Зоя. Я нуждался в любви, но понял это только после встречи с тобой.

Уинн обнял ее и прижал к груди. Оба замерли, наслаждаясь полным единением душ и сознанием, что именно так все и должно быть.

Их губы встретились. Этот поцелуй наполнил Уинна силой, его боль немного утихла, так как он знал, что делит ее с Зоей.

– Я хочу убить его, Уинн, – заявила она, отстранившись и посмотрев ему в глаза. – Я хочу стереть этого ублюдка с лица земли.

– Какая ты грозная, Принцесса. Так ты заставляешь меня поверить в то, что и в самом деле любишь меня.

– Я действительно люблю тебя, – подтвердила она.

Зоя заметила, что его настроение изменилось. Словно тяжелая ноша упала с его плеч. Она была счастлива, что сыграла в этом не последнюю роль. И она действительно любит его всем сердцем. Уинн взял ее за подбородок.

– Ты опоздала, Зоя. Долгие годы моей единственной страстью была месть, я жил только ради мести. Я стал капером, обычную торговлю я превратил в более прибыльное предприятие. На добытые деньги я купил «Ворона» и «Черного дрозда». В мире нет равного им фрегата. Они были построены на верфи Гамфри. – Он замолчал и погладил ее по голове. – И что же было дальше, Уинн?

– Бороздил моря, пока не нашел ублюдка. На это ушло почти шесть лет. Я сразу узнал желто-зеленый флаг, поднятый на ворованном судне, и понял, что он командует кораблем. После жестокого боя я потопил его судно, не желая марать руки о добро, награбленное негодяем. Я стоял на палубе и наблюдал, как охваченный пламенем корабль медленно погружается в воду, а на его палубе истекает кровью тот, кого я так долго искал.

– Черт!

Уинн засмеялся. Ему было приятно, что она испытывает разочарование.

– Если бы я знал, что в один прекрасный день ты появишься на моей палубе, Принцесса, то спас бы его для тебя.

«И действительно так бы и сделал», – подумал Уинн, наблюдая, как меняется цвет ее глаз в зависимости от настроения. Шок, страсть, жажда мести, любовь – все это читалось в ее выразительном взгляде. Он робел перед ее прямолинейностью, ее искренность ошеломляла его, но в обмен на это он получал великий дар – ее любовь, и его душа вновь обретала силы.

Стыд, который он пронес в себе через все эти годы, вырвался наружу и исчез высоко в небе. Тем, что Зоя приняла его таким, каков он есть, она освободила его, она поддержала его своей любовью. Каким-то образом – видимо, застав его врасплох, – ей удалось проникнуть через барьеры, которыми он окружил свое сердце, и вернуть его к полноценной жизни.

Уинн любовался ею, восхищался задорным блеском ее глаз, чувственным изгибом губ. Она околдовала его: стоило ей провести розовым язычком по губам, как в его теле поднялся ураган. Его плоть пробудилась, что еще раз порадовало его.

Ведь и правда, черт побери, он что-то может, и притом неплохо. Награда, ниспосланная после стольких лет лишений. Вероятнее всего, благодаря своему опыту Зое удалось вызвать в нем столь бурную ответную реакцию, хотя она ни разу – до того момента, когда они были в воде, – не дотрагивалась до него.

Уинн наблюдал за тем, как она изучает его тело, разглядывая с головы до ног. Казалось, ее взгляд осязаем и может ласкать так же, как физическое прикосновение. Но ему хотелось большего.

Зоя провела рукой по его груди, оставляя за собой распаленный страстью след. Ее язык следовал за рукой, остужая. Уинн изнемогал от желания, трепетал под ее пальцами, пробиравшимися по животу к паху.

Наконец Зоя обхватила рукой его пульсирующую плоть. Уинн следил за выражение ее лица: сначала это было изумление, потом гнев. Слава Богу, она не испытывает отвращения. Когда она подняла голову и посмотрела на него, он увидел белозубую улыбку и лукавый блеск в глазах.

Без сомнения, она что-то задумала. Впервые за весь день Уинн занервничал.

– Что ты собираешься сделать, Зоя? Судя по твоему дьявольскому взгляду, что-то нехорошее.

– Боишься? – подзадорила она его, продолжая своими ласками возносить его до небывалых высот.

– А мне следует чего-то бояться?

– Отнюдь.

– Неизвестность убивает меня, – сказал Уинн, подумав, что убивает его вовсе не неизвестность, а ее ласки и близость.

Ему казалось, что он сейчас взорвется. Зоя низко склонилась над его плотью. Уинн затаил дыхание в ожидании ее ответа.

– О Уинн! – Она повернулась к нему. На ее губах вновь заиграла таинственная улыбка, и жар, сжигавший тело Уинна, стал невыносимым. – Я собираюсь отдать тебе долг. Ты поступил очень великодушно, когда целовал мои раны, теперь я собираюсь сделать то же самое с твоими.

Подмигнув ему, Зоя опять склонилась над его плотью. У Уинна не хватило смелости и сил сказать ей, что она подвергает его сладостной пытке…

Которая стоила того, чтобы вытерпеть яростные укусы песчаных блох, впивавшихся ему в спину.

Их разбудил свист. Целая серия переливчатых трелей, высоких и низких, образовывала своеобразную мелодию. Песнь, созданная людьми, но похожая на пение птиц.

– Наши хозяева, моя дорогая, – объяснил Уинн в ответ на ее озадаченный взгляд. – Они придумали целый язык свистов. Очень забавный. Я не отказываюсь от мысли когда-нибудь выучить его.

Он сложил губы и свистнул. Испугавшись, что их могут увидеть, Зоя схватила одежду и прикрылась. Но пронзительные звуки стали удаляться от них и вскоре стихли.

Уинн поднялся, помог Зое встать на ноги и начал одеваться. Она надела купальник, сожалея о том, что не может еще раз окунуться, прежде чем влезать в основательно измятую одежду. Ее спина чесалась от песка, но Уинну, искусанному блохами, кажется, было гораздо тяжелее. Он буквально раздирал себя ногтями. Зоя сомневалась, что он отдает себе отчет в своих действиях.

– Чему ты улыбаешься, Принцесса?

– Думаю о песчаных блохах, вот и все.

Он потер ягодицы и нахмурился.

– Мерзкие букашки! Они пообедали моей левой щекой, а из правой сделали десерт.

Зоя рассмеялась, впервые за долгие годы почувствовав себя свободной. И все благодаря человеку, стоявшему перед ней.

– Распутники времен Регентства считаются безнравственными и одновременно занудными.

– О-о, – протянул Уинн. – А ты знаток времен Регентства?

– Эй, ты же читал мои книги. Разве я не права?

– Кажется, сегодня я действительно был страшным занудой. – Он улыбнулся, и его белоснежные зубы блеснули на солнце.

О, какая улыбка!

Его улыбка в первое же мгновение сразила ее наповал. Улыбка всегда была ее слабым местом, когда дело касалось мужчин и, в частности, Уинна. После долгих лет пребывания в роли графини она стала падкой на улыбки.

Не такой уж страшный порок, заключила она. Ведь именно улыбка привлекла ее к Уинну и еще раз открыла ее сердце для счастья. Зоя вздохнула, но в ее вздохе не было грусти.

Мир был огромный устрицей, и она собиралась наброситься на нее, как изголодавшийся обжора.

Низкий голос Уинна вывел ее из задумчивости.

– Тебе надо бы принять ванну, Принцесса, иначе будешь чесаться всю ночь, а мне бы хотелось, чтобы ты в полной мере насладилась праздником.

– Кажется, мне понадобится чистая одежда, – пробормотала Зоя, оглядывая себя.

Уинн подал ей руку.

– Посмотрю, что можно сделать.

Он повел ее к вырубке, посмеиваясь каждый раз, когда она краснела под взглядами встречных. Она не стеснялась того, что было между ней и Уинном. Просто она не любила выставлять свою личную жизнь напоказ.

Уинн же, наоборот, не скрывал своей радости, когда, проводив Зою в их хижину, шел по поселку.

Зоя заснула на мягкой кровати мгновенно, едва ее голова коснулась подушки. Проснувшись, она обнаружила в комнате ванну, чистые полотенца и простое хлопчатобумажное платье.

«Благослови его Господь», – подумала она, тронутая вниманием Уинна. О ней так давно никто не заботился…

Зоя поспешно скинула с себя одежду и окунулась в ароматную воду, на поверхности которой плавали лепестки экзотических цветов. Ее не покидала надежда, что Уинн вернется прежде, чем она помоется: ей всегда нравились сцены в ванне, описанные в романах.

Она уже успела вылезти из ванны, высохнуть, замерзнуть и наполовину застегнуть платье, когда предмет ее фантазий появился в комнате.

Казалось, Уинн заполняет собой все помещение. Его голова почти касалась потолка. Выглядел он великолепно: стройный, красивый. Его совершенство всегда поражало ее, лишая дара речи и усиливая ощущение собственной неполноценности.

Он похож на бога, а она – на ведьму.

Какой ужас: любить человека, который красивее тебя! В такие минуты Зоя казалась себе неуклюжей. Не бог должен находиться подле нее, а богиня – подле него.

Она, наверное, высказала эту мысль вслух, потому что Уинн медленно приблизился к ней и поднял ее лицо за подбородок. Он внимательно рассматривал ее, одним взглядом полностью подчинив себе.

– Нет, ты не богиня.

У Зои упало сердце, и она опустила глаза. Она знала, что далека от совершенства, но он не имел права говорить ей об этом и тем самым подвергать опасности ее хрупкое «я».

– Ты Принцесса, Зоя. Моя Принцесса.

Она опять посмотрела на него, и ее вновь поразила его красота. Но вовсе не красота привлекла ее внимание, а сияние, которое, казалось, перетекает из него в нее. Он весь лучился любовью.

– Совершенство богини холодно, а ты, Зоя, создана из плоти и крови. Ты моя радость. Моя жизнь. Я предпочитаю твое теплое несовершенное тело и страстные взгляды ледяному образцу совершенства. И так будет всегда, Зоя. Ты всегда будешь нужна мне.

Он приник к ней губами. «Горячие», – подумала она. Черт, он разжигает в ней такой огонь, что она скоро превратится в пепел. Ее руки скользнули ему под рубашку и принялись гладить широкую грудь, когда тоненький голосок вернул ее к реальности и вынудил оторваться от Уинна.

– Принцесса! Принцесса! Пойдемте на праздник! Кок говорит, что еда божественная.

Увидев, что одежда Зои и Уинна в беспорядке, Адам замер. Затем он схватил их за руки и потянул за собой. Уинн едва успел застегнуть платье Зои, прежде чем они оказались на освещенном костром берегу. Он церемонно поклонился ей, в мгновение ока превратившись в графа.

– Принцесса, допускаю, что пища божественна, но вы – манна небесная.

Зое понравилось, как блеснул его глаз, в котором отражалось страстное желание. Она медленно подняла бровь.

– В таком случае я обещаю сохранить себя на десерт, если вы дадите слово, что на людях будете держать себя в руках.

– Это будет очень сложно, Принцесса. Чертовски сложно!

Зоя перевела взгляд на бугор, образовавшийся у него под бриджами, и подмигнула.

– Именно на это я и рассчитываю.

ГЛАВА 9

– Чтоб он провалился!

Зоя металась по хижине, желая отомстить Уинну и найти выход своему гневу. Удивительно: ее чувства изменились всего лишь за неделю!

– Упрямый осел! Связать бы его, как курицу, и бросить в трюм. Я бы посмотрела, что бы он испытывал, когда женщина стала бы распоряжаться на корабле и снисходительно улыбаться ему.

– Я бы тоже на это посмотрел, мисс Зоя. Это было бы очень интересно, особенно с таким характером, как у капитана.

– О Адам, его лай гораздо опаснее, чем укусы.

Адам задумчиво взглянул на нее. Она совсем забыла о присутствии малыша. Забыла, что их обоих оставили здесь, предоставив заботам доброжелательных островитян, а сам Уинн решил рискнуть своей бронзовой шкурой и серебристыми волосами ради славы Господа и отечества.

К черту его долг! Он играет с ее жизнью. Она не позволит, чтобы с ней обращались, как с ненужной вещью. Ни за что!

Она пыталась убедить этого упрямца, что путешествие в Алжир не пугает ее. Да, она знает, что их ждет опасность, но не боится. Она представляет, что такое смерть.

Нет, она не склонна к мученичеству, просто ей надо попасть домой. И вряд ли она достигнет своей цели, если будет просиживать задницу на песчаном пляже и ждать его возвращения. Вот мистеру Тюркотту повезло, что его не берут с собой. Он еще не оправился после ранения, а боли будут мучить его до конца жизни.

Тюркотт оказался славным парнем. Он понимает, что от него мало пользы на фрегате, и не хочет быть обузой. Поэтому с благословения Уинна он собирается в скором времени на лодке обогнуть остров и в порту на противоположной его стороне наняться на китобойное судно.

Вполне возможно, что мистеру Тюркотту требуется передышка, но ей-то – нет. Ей нужно попасть домой. Она пыталась объяснить Уинну, в каких обстоятельствах оказалась, что ее действительно перенесло из будущего. Но он каждый раз обрывал ее на полуслове.

Он признался, что ничто на свете не заставит его изменить однажды принятое решение.

– Чтоб он провалился! – пробормотала Зоя, продолжая расхаживать по хижине. – Я должна сейчас находиться рядом с ним на «Вороне». Это мой единственный шанс вернуться к детям. А вдруг с ним что-то случится? И он не приплывет за мной? Тогда я потеряю не только его, но и лишусь возможности попасть домой.

– У вас есть дети, Принцесса? – спросил Адам.

– Да, – ответила она. – Мальчик и девочка.

– Они тоже Принц и Принцесса?

В его тоненьком голосочке слышалась такая тоска, что у Зои сжалось сердце.

– Адам, я не Принцесса. Когда-то я была графиней, но это все в прошлом. Мои дети никогда не будут официально носить титул. Я видела слишком много напыщенных козлов, которые носили пэрскую корону. Ты, мой родной, такой же человек, как королева, или король, или герцог, или лорд.

В глазах мальчика зажегся радостный огонек.

– Вы серьезно?

– Конечно. Ты всегда должен уважать себя и никогда не считать ниже других. Так, Адам, поступают в Америке.

– Капитан говорил мне что-то в этом роде. Сказал, что он с гордостью называет себя янки и что я тоже должен этим гордиться. – В подтверждение своих слов он энергично кивнул.

– Кажется, он не полный идиот, – пробормотала Зоя.

– Нет, Принцесса. Наверное, только наполовину.

Торжественный тон Адама рассмешил Зою, у нее немного улучшилось настроение. Этот мальчуган уже давно завоевал ее сердце. Ей не хотелось взваливать на его плечики свои заботы, хотя ее не оставляло желание стукнуть Уинна чем-нибудь тяжелым по башке – единственное, что казалось ей подходящим, было пушечное ядро.

– Адам, так не пойдет. – Зоя остановилась и повернулась к мальчику. – Нужно найти способ заставить Уинна передумать. Не может быть, чтобы на него ничего не действовало.

Она села на кровать рядом с Адамом. В настоящий момент Уинн находится на корабле и готовится к отплытию. Наверняка он тверд, как алмаз, в своем решении оставить ее и Адама на берегу.

Адам поднял на нее свои огромные глазищи.

– Капитана нельзя заставить передумать, мэм. Он очень упрям – так кок говорит.

Зоя вскочила и опять заметалась по комнате.

– Упрямый он или нет, но я не намерена оставаться. Если я не могу убедить этого вора взять меня с собой, я… – Она замолчала, силясь найти решение своей проблемы. И вдруг она увидела его. – Короче, если он не возьмет меня с собой, я тайком проберусь на борт. Да, Адам. Именно так я и сделаю.

Зоя посмотрела на мальчика, на ее лице играла зловещая усмешка. Вдруг Адам сморщился и, прижавшись к ее ногам, начал с силой дергать за руку.

– О нет, Принцесса, не надо! – Побледнев, мальчик зарыдал и уткнулся ей в юбку. – Пожалуйста, пожалуйста, Принцесса, не бросайте меня. Пожалуйста, Принцесса, возьмите меня с собой!

Зоя была потрясена до глубины души. Что ей делать? Уинн очень настаивал на том, чтобы они остались. Заявив, что не желает рисковать источником молока, потому что слишком любит добавлять его в кофе, он даже переправил на берег чертову козу. Зоя была уверена, что никто из команды не поверил его словам и все понимали, что его цель – обеспечить Адама молоком.

Если бы он проявил хоть часть той же заботы о ее потребностях! Ему надо выполнить задание, сказал он, а женщина и ребенок будут отвлекать его. Видите ли, ему нельзя распыляться на посторонние вещи.

Когда она попросила его отложить плавание до прибытия другого корабля, он раскритиковал ее взгляды на опасность. Это обычная дипломатическая миссия, у него есть все разрешения и письма, необходимые, чтобы обеспечить безопасность самому себе и команде.

Но если плавание безопасно, почему она и Адам будут отвлекать его внимание? Что-то не стыковалось в его объяснениях. Если ему грозит опасность, она хочет разделить ее с ним.

Провалиться ей на этом месте, если она останется на острове, пусть даже таком красивом и с такими доброжелательными жителями! Ей здесь не место. Ее место дома, с детьми! И единственный способ вернуться домой – намертво приклеиться к упрямому пирату.

Зоя погладила Адама по голове, чувствуя, что мальчик охвачен страхом и что ему одиноко. Обдумывая свой план, она не принимала его в расчет. Если она оставит его, он этого не вынесет.

За последние несколько недель они трое стали практически семьей. Мальчик привязался к Уинну задолго до того, как она появилась на палубе корабля. Но малыш очень нуждался в ласке, которую способна дать только мать, поэтому всем сердцем полюбил Зою.

Что очень устраивало Уинна и в полной мере отвечало его планам.

Зоя вздохнула и прижала к себе Адама. Бедняжка. Как и у нее, у него никого нет, кроме Уинна. А этот дурак собирается бросить их обоих. Она потрепала Адама по волосам, поцеловала в лоб и вытерла слезы.

– Не беспокойся, Адам. Я не оставлю тебя. Даже не рассчитывай на это.

Уинн смотрел в сторону острова и живо представлял его во всех деталях. Они уже два дня, как плывут в Алжир, и земля, которую они покинули, давным-давно скрылась за горизонтом. И все же он то и дело рисовал перед собой поселок, несмотря на то что это приносило с собой острую боль. Одному Богу известно, что он долгие месяцы будет видеть перед собой столь желанный кусочек суши.

Зоя не провожала его, они с Адамом спали в хижине, когда он отплывал. «Так даже лучше, – подумал он. – Не будет душераздирающего прощания и бесполезных разговоров». Он поступил правильно, отчалив на рассвете. И он поступил правильно, оставив их на острове.

Потому что он солгал.

Он солгал, глядя в лицо Зое и Адаму. Плавание было очень опасным. Пираты никогда не испытывали особой любви друг к другу, не говоря уже о бороздивших моря мусульманах. Он давно понял, что средиземноморским пиратам очень нравится оправдывать свои действия борьбой за святую веру.

Пираты-мусульмане никогда не считали себя мародерами или ворами. Они действительно не грабили и не мародерствовали. О нет! Они были корсарами, орудием Аллаха, и несли неверным свет ислама. Святая отговорка! Уинн с отвращением передернул плечами.

«Если они ведут священную войну, то я королева Англии», – заключил он.

Великий Боже! Откуда это? Все знали, что на троне сидит регент. Грустная усмешка тронула его губы. Только Зоя могла придумать такое забавное определение.

О, как же он скучает по ней и по мальчику! Они поселились в его сердце и будут жить там всегда, несмотря на его попытки игнорировать ту нежность, которую приносят с собой воспоминания о них. Но сейчас не время отвлекаться на сантименты – им придется ждать. Очень скоро от него потребуется вся его сообразительность и находчивость, его мозг должен быть свободен от посторонних мыслей, потому что ему предстоит чертовски трудная миссия.

Внезапно Уинн закачался: его желудок скрутил очередной приступ морской болезни. Проклятье, это происходит каждый раз, когда они отплывают. Пройдет несколько дней, прежде чем он привыкнет к качке. Он поднялся на палубу в надежде, что свежий воздух облегчит страдания. К сожалению, это не помогло. Насыщенный соленой влагой ветер только усилил тошноту, а из-за хлопанья парусов и скрипа мачт у него разболелась голова.

Уинн подозвал к себе вездесущего Лича и, передав ему штурвал, спустился с юта и направился в свою каюту, намереваясь прилечь и помечтать о теплых днях и жарких ночах, проведенных с Зоей.

Возле каюты он остановился. Голова болела слишком сильно, чтобы отдыхать. Передумав, он прошел мимо каюты и спустился на следующую палубу, туда, где находилось хозяйство Маккэрна. Возможно, у доброго доктора есть лекарство, способное вылечить либо его желудок, либо голову.

У двери лазарета Уинна опять затошнило. Прижавшись головой к косяку, он пытался сглотнуть комок, застрявший в горле и пытавшийся вырваться наружу. Вдруг его ушей достиг смех, который напомнил ему о Зое.

«Господи, у меня начались слуховые галлюцинации», – подумал он.

Уинн негромко обругал свое разыгравшееся воображение. Он ведет себя, как влюбленный дурак. Это не дело. Ему надо управлять судном, руководить командой. У него нет времени на романтическую чепуху.

Но смех раздался снова – мелодичный женский смех, в котором звучали Зоины интонации. Наверное, безумие передается по наследству. Уинн вспомнил, что пара из его дядьев и его бабка слыли большими оригиналами. Ну вот, он опять слышит смех – он готов голову дать на отсечение.

Уинн открыл дверь лазарета – и не поверил своим глазам. В дальнем углу комнаты вокруг колченогого стола сидели Зоя, Адам и предатель Маккэрн и смеялись.

– Разрази вас гром, что вы тут делаете?! – заорал Уинн.

Вены взбухли у него на шее, в висках застучало.

К его удовлетворению, вся компания замерла. У Адама был испуганный вид, а у Маккэрна – глуповатый. А вот Зоя – о, его возлюбленная Принцесса! – она одарила его победной улыбкой, и ответила:

– Как, Уинн, ты не видишь? Мы играем в «дурака».

Красный туман застлал ему глаза. Голова гудела словно колокол.

Зоя увидела, как губы, приоткрывшиеся в дьявольской ухмылке, обнажили крепко сжатые зубы.

О Господи! Ну вот, этот момент настал.

Почему-то она не задумывалась над тем, что произойдет, когда Уинн обнаружит их на «Вороне». Теперь же она поняла, что подсознательно запретила себе затрагивать этот вопрос: если бы она хоть раз коснулась его, то струсила бы и отказалась от идеи тайно пробраться на корабль.

Но дело сделано. Остается только одно: идти напролом и не показывать ему своего страха. Хотя ее самоуверенная манера ничего не дала. Это можно было заключить по тому, как дергалась челюсть Уинна.

Замечательно! Она бы никогда не предположила, что у этого мужчины такой суровый характер. Но ведь Адам предупреждал ее. Почему она его не послушалась?

Наконец-то вспомнив о присутствии Адама и доктора, Зоя повернулась к мальчику. Ей стало стыдно, когда она увидела страх, отразившийся на детском личике, и замешательство на лице взрослого мужчины. Очевидно, Адам лучше, чем она, понимал, во что они ввязываются: должно быть, он сталкивался с проявлениями характера капитана.

Но Маккэрн – бедняга не имел ни малейшего представления о том, из-за чего весь сыр-бор. Она не сказала, что ей запрещено находиться на корабле и что она пробралась на борт тайком. Зачем посвящать доктора в их бесчестный план?

Зоя содрогнулась, когда Уинн перевел взгляд на Маккэрна. Она попыталась что-то сказать, но язык не повиновался ей. Грозный вид пирата лишил ее дара речи.

– Итак, доктор, теперь я вижу, как ты отвечаешь на мою дружбу – идешь против моих приказов… у меня за спиной.

– Послушай…

– Нет. Ты послушай! Ты нужен нам на корабле, это бесспорно. В противном случае я бы привязал тебя к рее и содрал бы кожу – тоненькими полосочками.

– Ну давай, попробуй, – взревел доктор, поднимаясь.

– Подождите минутку. – Зоя вскочила и встала между ними. – Я не хочу, чтобы вы вцепились друг другу в глотки. Во всем виновата я, только я. – Она обратилась к Уинну: – Доктор не имеет ни малейшего представления, о чем ты говоришь. Я ничего ему не рассказывала, ты, болван тупоголовый!

Взгляд Уинна вновь обратился на Зою.

– Болван? – переспросил он.

– Идиот! – закричала она.

– Ладно, Принцесса, – с деланным спокойствием, которое пугало еще сильнее, чем его ярость, произнес Уинн. – Если то, что ты говоришь, правда, я прошу прощения у нашего доброго доктора. – Он кивнул нахмуренному Маккэрну, и тот кивнул в ответ.

«Да, я действительно вляпалась по самые уши», – подумала Зоя, с дрожью наблюдая за Уинном, который, не обращая на нее внимания, давал указания доктору насчет Адама.

Поручив мальчика заботам Маккэрна, Уинн принялся на Зою: он схватил ее за руку и подтащил к себе. В его глазу горел недобрый огонек. Адам попытался было протестовать, но Зоя остановила его:

– Не волнуйся, Адам. Я в полной безопасности. Капитан не сделает ничего, о чем бы потом пожалел.

Кажется, ее слова убедили мальчика, но сама Зоя не избавилась от сомнений. Напротив, сомнения только усилились, когда Уинн повел ее к своей каюте, гневно процедив:

– И не рассчитывай.

Этот чертов идиот запер ее!

Зоя ходила взад-вперед по каюте. Ее напряжение росло. Куда он делся? Ох, как ей не нравилось его упрямство! Время шло, Уинн не появлялся, и тревога все глубже проникала в ее душу.

В Уинна словно вселился дьявол, его сжигала жажда мести. Он протащил ее по коридору, бормоча себе под нос выражения, которые потрясли даже Зою. Она впервые видела его в таком волнении, впервые сталкивалась с его отвратительным характером. Что нашло на него?

О, она прекрасно понимала, что он сердит на нее. Честно говоря, она это заслужила. Она нарушила приказ капитана, а ведь он король на судне. Адам не раз говорил, что у капитана скверный характер, но так как ей самой никогда не доводилось видеть его проявления, она объясняла слова мальчика присущей всем детям любовью к преувеличениям и живым воображением.

А ей следовало бы прислушаться к его словам. Адам умненький и честный мальчуган. Он намного умнее ее самой. Ой! Вывод потряс Зою.

Она так долго трудилась над самоутверждением, что в конце концов стала самоуверенной и самодовольной. Истина заключалась в том, что она возомнила себя особенной и решила, будто Уинн так нуждается в ней, что спустит ей ее «шалость». Она считала, что значит для него больше, чем непреложные правила и военный устав.

Но она ошиблась.

Сердитый вид Уинна не обманул Зою, она чувствовала, что в нем бушует страшная ярость – по силе своей не соответствующая ее проступку, считала она. Когда Уинн втолкнул ее в каюту, одного взгляда на него было достаточно, чтобы подтвердить ее наихудшие подозрения. Его глаз превратился в щелочку, а тихо зазвучавший голос напоминал отдаленные раскаты грома в преисподней.

– Я знаю, что однажды пожалею об этом, Принцесса, – произнес он. Но ты не оставляешь мне выбора.

С этими словами он развернулся, вышел из каюты и запер дверь. С того мгновения прошел почти час.