Текст книги "Пик тайной страсти"

Глава 3

Впервые после того, как Ахилл поселился в роскошном пятизвездочном отеле, он порадовался, что его разместили с такой помпой. И хотя его смущали стеклянные окна, тянувшиеся от пола до потолка, Мика, несомненно, оценит вид, который открывался из них.

Что она подумала бы о его лачуге? Или о горах, окружавших ее? Она смогла бы оценить эту красоту? Или тишина, одиночество и отсутствие удобств наскучили бы ей за первые же пару дней?

Ахилл мысленно покачал головой. Почему ему в голову приходят такие вопросы? Они бессмысленны, потому что все это – Мика в его номере, секс, который сейчас случится, – все это не продолжится после сегодняшней ночи.

Но сегодняшняя ночь принадлежит им.

И с того момента, как Мика поднялась с барного стула, подтверждая все его догадки относительно ее роскошного тела, он проникся благодарностью ко всем богам – как христианским, так и языческим.

Она прошла через гостиную в столовую, и в свете хрустальной люстры ее волосы цвета меда вспыхнули. Его голодный взгляд скользил по ее крутым бедрам, упругой попке, стройным полным ногам. И когда она сбросила пиджак и повесила его на спинку стула, его завороженный взгляд упал на обтянутую тонкой материей полную грудь. Он сжал руки в кулаки. Ему даже не нужно было закрывать глаза, чтобы представить, каким упругим и в то же время нежным было ее тело.

Как животное, почуявшее самку, Ахилл пошел следом за ней. Но не для того, чтобы дотронуться, хотя желание сделать это было почти непреодолимым. Ему доставляло удовольствие смотреть на нее. Потому что, как бы он ни боролся с этим, ее красота завораживала его. Темно-карие глаза с густыми ресницами были, казалось, полны тайн, и в то же время в них была искренность и ранимость. Высокие скулы, аристократический нос, упрямый и в то же время нежный подбородок и губы, такие чувственные, что он не мог оторвать от них взгляда. Не мог перестать представлять себе, что с ним могут сделать эти губы…

– Хочешь, я избавлюсь от одежды, чтобы она не напоминала тебе о том, кто я? Это облегчит твою задачу? – спросила Мика, отворачиваясь от окна и начиная расстегивать пуговицы на своей почти прозрачной блузке.

Она сказала это игриво, но Ахилл уловил в ее голосе напряженность и неуверенность. И он был обязан рассеять все ее сомнения. Им было не место здесь, в этом номере, в эту ночь.

– Вот что ты думаешь? – Он приблизился к ней и склонил голову набок. Взяв двумя пальцами ее тугую кудряшку, он потянул за нее и увидел, как пламя вспыхнуло в шоколадных глазах, а чувственные губы приоткрылись. – Ты думаешь, что можешь раздеться, и не будешь напоминать мне о чем? О том, какая нежная и мягкая у тебя кожа? – Он провел пальцем по ее атласной щеке. – Или о том, какой у тебя сексуальный голос и аристократический выговор?

Ахилл обхватил рукой ее нежную шею. Если бы она напряглась или оттолкнула его, он отпустил бы ее. Но Мика этого не сделала. О нет, ее ресницы задрожали, и она подалась к нему, словно приветствуя его превосходство. Его член дернулся, у него почти закружилась голова. Он стиснул зубы, пытаясь сдержать похоть, которая сжигала его.

Втянув воздух в легкие, он уткнулся носом в ее шею.

– Что? Ты думаешь, что, если снимешь одежду, я забуду, кто ты? – Едва касаясь ее кожи, он, с трудом сдерживая стон удовольствия, стал покрывать легкими поцелуями ее щеку, подбородок, шею. – Нет, Мика. Я не смогу забыть, кто ты. И это уж точно не облегчит мою задачу. Сделает ее еще более трудной.

– Ахилл.

– Да?

Он снова коснулся губами ее подбородка, не в силах удержаться. И не зная, хочет ли сдерживать себя.

– Поцелуй меня! Пожалуйста.

Так требовательно.

И так вежливо.

И он тут же жадно впился губами в ее губы.

Этот первый поцелуй. Он потряс его. Горячий. Разрушительный. Судьбоносный.

Мика без колебаний ответила на его поцелуй, и его язык проник ей в рот. Этот поцелуй был… гибельным для него. Ахилл почувствовал себя разбитым, беззащитным и дрожащим. Он посылал приказ своим рукам быть нежнее с ее волосами, не вцепляться в них. Но руки его не слушались. Слава богу, Мика, похоже, не возражала. Нет, совсем наоборот. По ее стонам он понял, что ей это нравится, что она жаждет большего.

И он дал ей это большее.

Ахилл потянул за крутые шелковые локоны, заставляя ее откинуть голову назад, а потом положил руку ей на горло и почувствовал, как бешено стучит пульс под его ладонью. И это привело его в восторг. Потому что причиной этого был он. Это из-за него кровь быстрее бежала по ее жилам. Из-за него Мика была так возбуждена. Из-за него.

И от осознания этого он воспламенился еще сильнее. Он оторвался от ее губ, игнорируя стон разочарования, и стал покрывать поцелуями ее горло. Он касался его языком, наслаждаясь ее запахом, и тихо стонал, когда ее ногти впивались в его плечи. Он прижался к ее телу, и его член уперся в ее мягкий живот. И он зарычал, как раненый зверь. Похоть сковала его, как клещи.

– Черт, – пробормотал Ахилл.

Подняв голову, он снова завладел ее губами, не в силах сдерживать себя. Ему было необходимо… Черт, он ненавидел себя за это слово, пусть и не произнесенное вслух. Но он не мог насытиться вкусом ее губ. Мягким прикосновением ее живота к его члену. Стонами, которые она издавала и которые говорили о том, что не один он борется с собой.

Он с трудом оторвался от нее и скинул с себя рубашку. Мика, с припухшими губами, наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. И когда он бросил рубашку на пол, она начала было расстегивать пуговицы на своей блузке, но он остановил ее:

– Позволь мне.

Пальцами, которые вдруг сделались неуклюжими, расстегнул ее блузку, и его сердце сделало кувырок, когда его взгляду открылись нежные шоколадные груди, заключенные в светло-лиловые кружева. У него пересохло во рту. Он снял с нее блузку и бросил ее на пол.

– Дьявольски красива.

Он стал водить пальцами по краю кружев, и Мика покрылась гусиной кожей. Он заглянул ей в лицо, все еще не веря себе. Да, она позволила ему снять с себя блузку, позволила касаться этих роскошных грудей, но… Он все еще не мог поверить в это. Все еще боялся, что та передумает.

– Что бы ты ни сделал сегодня ночью, – выдохнула она, хватая его руку и крепче прижимая к своему телу, – не обращайся со мной так, словно я вот-вот сломаюсь. Я смогу принять все, всего тебя. Отдай мне себя, Ахилл. Не сдерживайся.

– Ты не знаешь, о чем просишь, Мика, предлагая такому, как я, не сдерживать себя.

Но он пошел в тот бар, чтобы забыть о мертвом доноре спермы, о своих братьях, о существовании которых он не знал, о том мире, в который его насильственно втолкнули и с которым он не хотел иметь ничего общего.

Ахилл хотел забыть о том, что этот мир все еще презрительно отвергает его.

Так что да, он пошел в бар, чтобы забыться. Утонуть в алкоголе и в сексе. И это не предполагало, что ему нужно будет сдерживать себя. Потому что когда его губы коснутся ложбинки между ее грудей, или внутренней стороны ее бедра, или ее влажного лона… Да, он будет не в состоянии контролировать себя.

Мика прижалась к нему, подняла руки и зарылась пальцами в его волосы.

– Делай все, что хочешь.

Ахилл содрогнулся, как от ее прикосновения, так и от ее слов. Удовольствие растекалось по его телу. Застонав, он подхватил ее под ягодицы и усадил на обеденный стол. Она ахнула, а он впился губами в ее твердый прикрытый кружевом сосок. А потом расстегнул застежку бюстгальтера и отбросил его в сторону.

– Ахилл, – прошептала она, – пожалуйста… Он ни за что не смог бы не отозваться на эту просьбу. Он тут же переключился на другую грудь. А потом стал покрывать поцелуями ее живот, спускаясь все ниже. Положив руку ей на грудь, он нежно подтолкнул ее, заставляя лечь на стол. Но она настороженно посмотрела на него.

– Ты мне доверяешь?

Почему спросил ее об этом, он и сам не знал. Ему не нужно было ее доверие. Сегодняшняя ночь была не про это. Но, хотя это было лишено всякого смысла, он хотел получить ее согласие.

– Да, я доверяю тебе… в этом, – пробормотала Мика.

И этого ему было достаточно.

Очень быстро он стянул с нее брюки вместе с трусиками и снял с нее туфли. А потом стал покрывать поцелуями сначала ее ступню, потом внутреннюю сторону бедра, и, наконец, его губы добрались до ее лона.

– Ахилл. – Мика обхватила его своими ногами, не давая ему пошевелиться. – Я не… я никогда… мне не… Черт.

Он остановился, потом опустился на стул с таким видом, будто для него было обычным делом вот так сидеть за обеденным столом, на котором лежала обнаженная женщина. Но это была не просто женщина. Это была Мика. И в ней не было ничего обыкновенного.

Он с трудом заставил себя не смотреть на ее роскошные груди с темными сосками, на пышные бедра, на влажнее лоно. И это было почти мифическим подвигом.

– Чего ты «не», Мика? Тебя прежде не ласкали губами? Хочешь, чтобы я остановился?

Это почти убило бы его, но он все равно остановился бы. И его охватила злость при мысли об эгоистичных ублюдках, которые не дарили ей этого наслаждения.

– Нет, конечно же нет… меня ласкали мужчины. Не могу поверить, что мы ведем такой разговор, когда ты буквально сидишь у меня между ног, – пробормотала она, закрывая рукой глаза.

Она приподнялась на локтях, ее волосы растрепались, а на лице было милое выражение смущения и удивления.

– Хочешь, чтобы я остановился? – снова спросил Ахилл, потому что для него – и его члена – это был самый важный вопрос.

– Нет, – прошептала она.

– Так чего ты прежде не делала, Мика?

– Вот этого. – Она сделала широкий жест рукой. – На столе. При таком… ярком свете, – смущенно пробормотала она. – Можем мы переместиться… ну не знаю… в кровать или на кушетку, где я не буду себя чувствовать такой… обнаженной и беззащитной? В конце концов, люди едят за этим столом.

– Нет.

Она недоверчиво посмотрела на него и несколько раз моргнула.

– Нет?

– Нет. – Он схватил ее за бедра и притянул ближе к себе. – Ты сказала, чтобы я не обращался с тобой так, словно ты вот-вот сломаешься. Свет не сломает тебя. И если я выведу тебя из зоны комфорта, ты тоже не сломаешься. – Он зарылся лицом у нее между ног, с наслаждением вдыхая ее запах. – Как ты заметила, люди едят за этим столом. И я займусь тем же.

И Ахилл принялся ласкать губами и языком самые потаенные местечки ее тела. Ему кружил голову ее запах, ее сладкий, пряный вкус. Он не спешил, а она только тихо стонала.

И хотя его член уже болел от напряжения, он мог еще часами ласкать ее. И в его голове мелькнула непрошеная мысль: «Я нашел смысл моей жизни – доставить удовольствие этой женщине!»

– Ахилл. – Она приподняла бедра навстречу ему, ясно давая понять, что ей нужно от него. – Пожалуйста. Мне нужно… Пожалуйста, – прошептала Мика.

Если раньше ее стоны казались ему милыми, теперь они почти сломали его. И примитивный инстинкт требовал, чтобы он незамедлительно исполнил ее просьбу. Посасывая ее клитор, он погрузил в ее вагину два пальца. Глубоко. Жестко.

Она закричала.

Ее мышцы начали сокращаться в сумасшедшем оргазме, а он продолжал ласкать ее языком и пальцами, пока она не обмякла. В наступившей тишине было слышно лишь их тяжелое дыхание.

Черт. Он едва сдерживал себя. Если сейчас же не войдет в нее, он просто умрет.

Он вскочил, перевернув стул. Подхватив Мику на руки, понес ее к дивану. Она не открыла глаз даже тогда, когда он осторожно опустил ее на подушки. Быстро сняв с себя остатки одежды, поспешно достал из бумажника презерватив.

– Эй, – сказал он, опускаясь на колени рядом с диваном и прижимая ладонь к ее щеке. – Посмотри на меня.

Ее ресницы задрожали, и девушка открыла глаза. И когда он увидел затуманенный от пережитого наслаждения взгляд ее темно-карих глаз, его переполнило чувство гордости. Потому что он был причиной этого взгляда.

– Ты в порядке? Все еще со мной?

Мика моргнула, и ее взгляд прояснился. Она посмотрела ему в глаза, потом ее взгляд скользнул по его плечам, груди и спустился ниже, остановившись на возбужденном члене. Но он не пытался прикрыться. Напротив, он стал поглаживать свой член, позволив ей увидеть, что она сделала с ним.

– Да, я все еще с тобой.

Она отбросила его руку и стала сама гладить его член. И по его телу пробежала дрожь.

– Достаточно, детка, – пробормотал Ахилл. – Я хочу кончить внутри тебя.

Схватив презерватив, он быстро разорвал обертку и надел его. А потом опустился на одно колено между ее ног, второй ногой стоя на полу. Наклонившись, впился губами в ее губы, и в тот момент, когда его язык проник к ней в рот, его член погрузился в ее горячую влажную вагину.

Он стиснул челюсти, вцепившись пальцами в подлокотник дивана. Его мышцы требовали, чтобы он начал двигаться, но ее лоно так туго сомкнулось вокруг его члена… Слишком туго. Почти до боли. Но так восхитительно. И он хотел, чтобы это длилось вечно.

Ахилл стал покрывать поцелуями уголки ее губ, подбородок, щеки, виски, лоб.

– Поговори со мной, Мика. – Он пристально посмотрел ей в глаза, ища малейшие признаки дискомфорта. Но ее мышцы плотно сомкнулись вокруг его члена, словно приспосабливаясь к нему, к его толщине, к его длине. И он не торопил ее. Но ему нужно было услышать это от нее. – Ты в порядке? Скажи мне, чего ты хочешь от меня?

Мика облизнула губы и встретилась с ним взглядом.

– Не сдерживай себя.

Застонав, Ахилл начал яростно двигаться, а ее ногти впились ему в спину. И боль смешалась с наслаждением, которое волнами прокатывалось по его телу.

Он не пытался сдерживать себя. И не хотел делать этого. Нет, он с восторгом отдался моменту, с таким самозабвением, которое должно было бы насторожить его. И если бы на мгновение остановился, чтобы проанализировать, почему эта женщина оказывает на него такое влияние, как ни одна другая, он, возможно, испугался бы. Но он не останавливался. Не анализировал. Его это не волновало.

Ахилл зарылся пальцами в ее тугие кудри и впился губами в ее губы, поощряя ее двигаться вместе с ним. И Мика послушалась этого молчаливого приказа. Ее бедра стали ритмично подниматься навстречу ему, и, когда ее лоно начало сокращаться, Ахилл просунул руку между ними и надавил пальцем на ее клитор.

С хриплым стоном она кончила, и он кончил следом за ней.

И в это мгновение он осознал одно…

Одного раза ему будет недостаточно.

Глава 4

Двери лифта с тихим шорохом раздвинулись, и Ахилл шагнул в коридор директорского этажа в «Фаррелл интернэшнл». Прошло три месяца с того дня, когда он присутствовал на чтении завещания своего «отца». И даже мысленно назвав его так, он содрогнулся от отвращения и злости. Прошло три месяца с тех пор как он приехал в Бостон и узнал о его смерти и о существовании единокровных братьев. С тех пор как он стал миллионером, владевшим и управлявшим третью международного концерна.

Но даже спустя девяносто с лишним дней, он не перестал чувствовать себя здесь чужим.

Дикий Фаррелл.

Так прозвали его.

Конечно, так называли его только за его спиной. Нет, представители высшего общества Бостона не были готовы рискнуть своей репутацией, сделав такую глупость, как оскорбить Фаррелла. Пусть даже и ублюдка.

Точнее, оскорбить Каина, законного наследника, которого признал сыном Бэррон Фаррелл. Потому что их не волнует, если оскорбится человек, который, по их мнению, не продержится здесь и года.

И они не ошибались.

Сунув руки в карманы, Ахилл старался не смотреть по сторонам. Хотя уже далеко не в первый раз приходил сюда, всякий раз богатый интерьер этого помещения давил на него. И ему хотелось сорвать с себя удушающий галстук, сбросить дорогой пиджак с плеч и шарахнуть кулаком по одному из столов. Вот это было бы зрелище для всех!

Поэтому они и следили за ним, ждали, что он потеряет контроль над собой, чтобы потом сказать: «Я же вам говорил! Он не такой, как его братья. Не как Каин или Кенан. Он человек не нашего круга».

И снова они не ошиблись бы.

Он не был Каином, которого Бэррон Фаррелл воспитывал и всю жизнь учил управлять крупным бизнесом. Не был он и Кенаном, которого усыновила богатая и влиятельная бостонская семья.

Нет, Ахилл был бывшим заключенным, отшельником, который предпочитал человеческому общению компьютеры и программы.

Только один раз с тех пор, как приехал в этот город, он почувствовал себя нужным… желанным… Очень часто против его воли в его памяти всплывала та ночь, полная одуряющего секса в пятизвездочном отеле с женщиной, которую, как ему начало казаться, он просто придумал. И только отметины от ногтей на его спине, которые он обнаружил следующим утром, доказывали, что все это произошло в действительности. И еще у него остались эротические воспоминания, которые преследовали его все эти месяцы.

Сколько раз он просыпался по ночам, дрожа от желания? Сколько раз ловил себя на том, что ищет знакомое лицо в толпе прохожих?

Одна ночь. Он сам установил эти границы. И он об этом не жалел. Потому что в глубине души чувствовал, что Мика могла стать его одержимостью. А ему это было совсем не нужно. Никаких обязательств, никаких обещаний, никаких братьев и никакой одержимости – ничего, что помешало бы ему убраться отсюда по истечении года. Но он обещал прожить в Бостоне год, чтобы в компании своих единокровных братьев управлять «Фаррелл интернэшнл».

Он постелил себе постель в миллиард долларов, и ему придется на ней спать.

– Доброе утро, мистер Фаррелл, – сказала помощница Каина, когда он подошел к ее столу. – Они ждут вас в конференц-зале.

Ахилл кивнул. Он не мог понять, почему Каин так настаивал, чтобы он присутствовал на всех совещаниях? Кенан – да, он был гением маркетинга. Но Ахилл? Ему до всего этого не было дела. Он хотел лишь отсидеть оставшиеся девять месяцев на восьмом этаже, где обосновались программисты и где он устроил себе нечто вроде логова.

Стиснув зубы, он взялся за ручку двери в конференц-зал и нажал на нее.

– А вот и ты. – Каин поднялся со стула, и Кенан сделал то же самое. – Мы тебя ждали, не хотели начинать собеседование без тебя.

Ахилл кивнул:

– Простите. Меня задержал важный звонок.

Он сел рядом с Кенаном.

– Итак, Ахилл, мы только начали. Позволь представить тебе Мику Хилл. Она пришла на собеседование на должность вице-президента по операциям.

Мика.

Его словно ударило током. Каждый мускул в его теле напрягся, когда он уставился на женщину, сидевшую напротив него. Женщину, с которой он занимался сексом на всех поверхностях в номере отеля. Женщину, которую не мог стереть из памяти даже спустя месяцы.

Черт, но она была… роскошна.

Все те же крутые кудряшки, то же прекрасное лицо с миндалевидными темно-карими глазами, высокие скулы, чувственные губы и маленький, но упрямый подбородок. То же пышное тело, при виде которого у него сжалось сердце и затвердел член.

Какого черта она здесь делает? Нет, постойте. Собеседование. На должность вице-президента. В компании, третью которой он владел. Его компании. Она не могла не знать этого.

Даже если тогда в баре она не знала, кто он, теперь должна была знать это. После похорон в прессе поднялась такая шумиха из-за появления двух внебрачных сыновей Фаррелла! А с первого момента их знакомства Ахилл понял, что она очень умная женщина. И она не пришла бы наниматься в компанию, не изучив тщательно и ее, и ее владельцев.

Да, она вошла в это здание, вооруженная знанием, что будет сидеть напротив мужчины, которого видела совершенно обнаженным.

Ахилл прищурился, встретившись взглядом с ее спокойными глазами цвета кофе. К ее чести, она не старалась отвести взгляд в сторону. И злость, смешанная с восхищением, сжала его сердце.

Какой у нее был план? Признать, что они знакомы? Что она провела с ним ночь? Или сделать вид, что никогда прежде не видела его?

– Мика, это Ахилл Фаррелл, наш третий брат и глава нашего департамента информационных технологий.

Мика кивнула и вежливо улыбнулась Ахиллу:

– Рада познакомиться, мистер Фаррелл.

Итак, она выбрала план Б.

Вежливость требовала, чтобы он ответил, но в тот момент он был не способен на это. Он был слишком занят, стараясь преодолеть разочарование и злость, охватившие его.

Что было совсем нелепо.

Это разочарование в ней. Эта злость. Ахилл отлично понимал, с кем лег в постель. Знал, что, если бы встретил ее на улице при свете дня, она ни за что не стала бы общаться с таким, как он, с его грубым разговором, грубыми руками и еще более грубой одеждой. Она была из другого мира, с ее безупречным происхождением, дорогим образованием и недоступностью.

Хотя он доказал, что она была не так уж недоступна, разве нет? Как бы она ни старалась забыть об этом.

Черт.

Он кивнул, отодвинул кресло и опустился в него.

– Поскольку, если обращаться к нам «мистер Фаррелл», это может породить некоторую путаницу, – сказал Каин, тоже опускаясь в кресло, – почему бы нам не остановиться на именах? Каин, Кенан и Ахилл?

Мика снова улыбнулась, и Ахилл сжал под столом пальцы в кулаки, вспоминая, как эти губы охотно и жадно отвечали на его поцелуи. Черт.

Нужно, чтобы это собеседование закончилось прежде, чем он совершит какую-нибудь монументальную глупость.

Например, станет умолять ее, чтобы она позволила ему снова почувствовать кружащий голову запах лаванды и кедра, исходивший от нее…

– Хорошо, – согласилась Мика.

– Отлично. Тогда начнем. – Каин передал Ахиллу папку, в которой лежало ее резюме. – Мы изучили ваше резюме, к тому же я знаю вашу репутацию, которая безупречна. Когда вы работали в «Райланд энд К^о», вы сыграли ключевую роль в их реорганизации. Благодаря программам, которые вы там внедрили, их доход значительно вырос. Должен признаться, что я разговаривал о вас с их руководством, и оно очень высокого мнения о вас. И у меня только один вопрос. – Каин сделал паузу. – Почему вы решили уйти из «Райланда» и перейти работать к нам?

Мика ответила не сразу. Она медленно обвела всех троих невозмутимым взглядом. Ахиллу не терпелось услышать ее ответ. Он уже почувствовал тогда, в баре, что эта женщина умна, сдержанна и уверена в себе. Но будь он проклят, если против воли его не завораживала эта новая ее ипостась.

– «Райланд» – хорошая стабильная компания. Если бы это было не так, я не работала бы у них целых семь лет, причем последние три года на должности вице-президента по операциям. Но «Фаррелл интернэшнл» не просто отличная компания – она одна из лучших. И здесь я тоже смогу стать лучшей. Я могу начать в должности вице-президента, но это не предел. Я достигла всего, чего могла, в «Райланде». К тому же, – она приподняла бровь, и уголки ее губ дрогнули, – еще имеет значение зарплата, которую вы мне предложили. Это почти вдвое больше того, что я сейчас зарабатываю в «Райланде».

Кенан хмыкнул:

– Вы откровенны. Мне это нравится.

Каин склонил голову набок:

– Значит, вы не удовлетворитесь позицией вице-президента по операциям?

– А вы удовлетворились бы? – спросила она.

Каин медленно улыбнулся:

– Нет.

Амбициозна. Вероятно, безжалостна. Почему это его не удивило? Этими качествами его братья восхищались. А он не доверял амбициозным людям. Не доверял тем, кто рвался к власти и к тому, что она дает.

Остаток собеседования Ахилл просидел молча, пока его братья задавали дежурные вопросы о ее опыте работы, о том, что она может дать их компании, о том, как будет вести себя в определенных обстоятельствах. Ахилл мечтал лишь о том, чтобы все это быстрее закончилось. И старался игнорировать ее.

Но это было невозможно.

Ее голос вызывал в нем вибрации, словно он был камертоном. Ее аромат, казалось, окутал весь зал. И он не мог понять, как его братья не замечают этого.

Он старался не смотреть на нее, но… Эти волосы. Эти глаза. Эти губы. Даже ее чертово горло. Он не мог оторвать от них взгляда. Не мог смотреть на нее и не вспоминать… Не переживать все заново.

К тому моменту, когда Каин заканчивал собеседование, Ахилл притворился, что не замечает испытующих взглядов Кенана на его постукивающую по полу ногу и вцепившиеся в подлокотники кресла пальцы.

Стены не давили на него; он узнал бы признаки надвигающейся панической атаки. После выхода из тюрьмы эти атаки случались с ним достаточно часто. С человеком легко может случиться такое, если тот долгое время заперт в камере размером шесть на восемь футов. Но сейчас дело было не в этом.

Нет, на него давило ее безразличие. Его сердце сжималось от злости на самого себя из-за того, что это его волнует.

Ему необходимо было убраться отсюда.

Отодвинув кресло, он поспешно поднялся.

Каин нахмурился, и в его серо-голубых глазах мелькнуло участие.

– Ахилл, ты…

– Я забыл, что мне должны позвонить, – сказал он, пытаясь объяснить свое странное поведение. – Рад был познакомиться, мисс Хилл.

Он с трудом выдавил из себя эти слова, и Каин с Кенаном недоуменно посмотрели на него. Без сомнения, они не поверили ему.

Особенно Каин.

Они уже успели привыкнуть друг к другу, но Ахилл не обманывал себя. Такой умный и осторожный человек, как его старший брат, не впустил бы в свою жизнь кого-либо, не собрав информацию о нем. Он наверняка знал о его криминальном прошлом. О том, почему именно он попал за решетку.

Не в силах больше выносить их взгляды и тем более не в силах смотреть на женщину, одно присутствие которой вызывало в нем желание сбежать, он вышел из конференц-зала.

Нет, не вышел.

Он сбежал.