Текст книги "Два сна"

Два сна
Никита Белугин

© Никита Белугин, 2021

ISBN 978-5-0055-6188-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Анаконда и корова

Парень по имени Вася семнадцати лет от роду спит и видит сон. Его брат Егор, старший его на шесть лет живёт с подружкой Яной, – ей восемнадцать. Это первая его сожительница и до неё он никак не мог никого найти, ибо был невысокого роста. И снится Васе первое время их сожительства. Он пришёл к ним в гости, а Егор чем-то заболел и лениво валялся на кровати в спальне, так что даже не вышел к нему, хотя был не в таком уж критическом состоянии и вполне в силах. Яна уселась с ним в гостиной и была от чего-то усиленно дерзкая, даже как бы и видно было, что дерзость эта была напускная. У неё от чего-то стали ярко рыжие волосы, хотя в реальности волосы у ней были светло-русые. И странным показалось Васе: у большинства людей обоего пола есть на лбу небольшой «зубик» – маленький торчащий, обрисованный волосами уголочек, а у людей весьма нехороших их три: один посередине и два по бокам. У Яны был один, и человеком она была неплохим; но вот она как-то усилила акцент на этом клинышке надо лбом, – как-то обрисовала его и удлинила, – как будто считала, что это красиво.

Следующее что увидел Вася, это как они все втроём оказались уже в городе. Это была оживлённая часть города, в которой было много дорог и машины летали туда – сюда. Но на тротуаре особо людей не было. Там был ещё небольшой участок леса, даже совсем небольшой, как-то ещё не вырубленный для строительства чего-нибудь для нужд города. И вот молодая пара забежала в него, будто бы по нужде, может и ещё для чего. Вася уже устал ждать и ему становилось стыдно и неловко, он стал подозревать их в естественных их потребностях, в чём впрочем он их не осуждал. Но вот, прождав ещё немного, он увидел как из этого перелеска выползает огромная чёрная толстая анаконда; и почему-то на чёрной страшной и в то же время мерзкой коже её были ещё и белые пятна, но чёрного цвета в её окраске было больше. Анаконда ползла как раз из того же места, где должны были находиться его друзья. Он видел её вполне отчётливо, не как в «мультике», а как в какой-нибудь передаче про животных в дикой природе. Да и вела себя эта многометровая и пол метра в высоту змея вполне естественно: она куда-то уползала, может быть на охоту, может быть спать или ещё куда. То есть ничего фантастического, кроме самого её существования Вася не увидел.

Потом он почувствовал не то раздражение не то зной, а картину увидел следующую. Егор откуда-то приобрёл корову и идёт с ней по городу, а на пути меж тем полно народу и он весьма измучился управлять ей с помощью вички, чтобы она никого не забодала, не оттоптала ногу и не задела кого своими грязными, в корке навоза боками. Такую смешную картину увидел Вася, взяв в расчёт то, что Егор, как и сам Вася, родился в мегаполисе и вырос в нём, и живую корову наверно не видел ни разу в жизни. Но Васе почему-то было не смешно.

Потом ему снилось что-то ещё, уже другого рода и уже совсем бред. После чего он проснулся и немного погодя вспомнил, что они как раз сегодня с братом и его девушкой собирались ехать на озеро купаться и загорать. «Поэтому мне и приснился этот бред, что я с самого вечера об этом думал» – проговорил про себя Вася.

Умывшись, поев и причесавшись, Вася поспешил на встречу к Егору с Яной. А придя на остановку, где они договаривались в условленный час, застал там только брата.

– А где «жена»? – съюродствовал Вася.

– Да пошла она на ….

– Понятно. – криво усмехнулся в ответ брату Василий. – Поссорились значит?

Егор промолчал. Вскоре подъехал трамвай и братья сели, отправившись в сторону вокзала.

Начальник

1

На некотором предприятии работал парень по имени Женя. Ему было двадцать пять лет, но он уже успел стать мастером в своём деле. Конечно за настоящего мастера его никто не считал, ибо в его цеху все были старше его; а относились к его умению и профессионализму как к должному, молча и не выказывая уважения. Женя на это не обижался, он и сам понимал, чтобы быть настоящим мастером, надо жизнь посвятить одному этому делу; а чтобы иметь авторитет, нужен только возраст и ничего кроме возраста, – «выше головы не прыгнешь» – думал он. Поэтому смиренно день за днём, месяц за месяцем, скрупулёзно выполнял одну и ту же работу, – впрочем она ему не надоедала.

Когда ему было двадцать лет и он ещё был в поисках своего любимого дела, он работал в одной шарашке, помогая делать что попросят, за мизерные деньги. С ним там же служил и один парнишка по имени Никита. Они с Женей сделались если не друзьями, то приятелями. Причиной этому была доброта Жени, – ему было жалко Никиту, ведь к своим тогда двадцати трём годам он решительно спивался. Сам же Никита своё пьянство за порок не считал и относился к своей болезни, как вполне к нормальному явлению. Характера Никита был ветренного: мог опоздать, мог даже украсть, но Женю он зауважал и даже как бы тоже несколько жалел его, ибо видел, что Женя его гораздо правильнее, а следовательно и более уязвим для таких как он, – так он считал.

Женя проработал два года в этой шарашке и параллельно с ней успел устроиться учеником в то самое предприятие, в которое в итоге и перешёл на постоянную основу. Никита же и не думал никуда уходить, не смотря на ничтожную зарплату. Во-первых он считал себя не способным ни на что, кроме как копать землю или забивать гвозди, или что-нибудь таскать. А во-вторых его там терпели, постоянные его прогулы или запах перегара, хотя и ругали, но не выгоняли. Может быть даже хитрым умом Никита тоже смекал, что молодой сильный парень, работающий за пять тысяч в месяц, на дороге не валяется; поэтому и позволял себе вольности. Но он ошибся. Сошлось так, что нашлись непьющие рабочие и пьянки его в то время надоели непростительно. Он был уволен.

Он начал менять работы, прорабатывая на них то по месяцу, то по две недели, до первого аванса. Порой ему не нравилось начальство, так что он получив сумму, намеренно не возвращался к ним более; порой сам понимал, что просить прощения, после трёхдневного загула, наивно, – беря в расчёт и то, что сам он знает, что загул не последний; да и на кого нарвёшся, ведь и поколотить даже могут! Таким образом, он, напившись очередной раз, созвонился с Женей и назначил ему встречу: «Поболтать о том о сём, да и просто давно не виделись!» – заплетающимся языком, восторженно звал Никита Женю. Женя с первых его слов как-будто разом увидел весь дальнейший исход, но разумеется не отказал, ведь формальных причин на то не было.

Встретившись, они наговорились «о том о сём» и расстались, но не надолго. Бог знает пьяную душу Никиты, но кажется у него не было осознанного плана втесаться в доверие к Жене, чтобы он устроил его на свою службу. Однако всё произошло именно так. После этой встречи Никита ещё раз наведался к своему приятелю и на этот раз уже на самую службу и тоже пьяный. *Благо* в цеху никого не было, хотя Женя и нервничал, что его застанет начальник с другом в таком состоянии. Но всё обошлось. Договорив остатки «того сего», ребята расстались и поводов для третьей встречи не было. А третью встречу через месяц назначил сам Женя. Дело в том, что заказов на их предприятии стало очень много и они не успевали за ними (хотя кто бы им мешал «брать ношу по себе»? ). И женя, договорившись с управляющим, пригласил сам Никиту работать под своим надзором – учеником.

2

Дальше всё происходило, как и должно было происходить. Никита «учился» и временами прогуливал или приходил полупьяненький. Женя прикрывал его от начальства, придумывая какие-нибудь причины его отсутствия. Но это было пол беды. А «беда» дополнялась тем, что Никита будучи старше Жени на три года, совершенно не поддавался учёбе Жени, как мастера в своём деле, и совершенно не мог на себя надеть мундир ученика. Точнее он со всем соглашался, кивая и поддакивая, но делал всё по своему, и это выводило Женю из себя, но он пока терпел, ох как же он терпел! Никита всегда торопился, желая может быть скорее закончить дело, не соблюдая тонкостей и мелочей, о которых толковал ему Женя; они никак не могли найти общий язык и обстановка накалилась не до ссоры, но до бойкота. Дошло до того, что Женя, устав бороться со своим непослушным другом, оставил с ним всякую распрю, с тем чтобы потом всё доделывать или переделывать за него. Другого выхода он пока не видел.

Их ситуация похожа на отношения мужа – пьяницы и жадной жены: одна толкует второму как надо «правильно» жить, а второй вроде и понимает её, но делает всё по-своему. Так же и у Жени вся загвоздка заключалась в том, что он любил своё дело, а Никита любил только деньги и ему было не до «дела». Почему ему было не до «дела», знал только он, ну и Бог; для Жени же было не понятно: что заставляет молодого парня прожигать и хоронить свою жизнь. Он дивился этому, читал ему нотации, на что Никита отделывался формальными «да, ты прав», «да, надо завязывать». Но по глазам его было видно, что у него нет ни малейшей мысли по поводу «завязки». Хотя, как оказалось «психологическая работа» Жени не прошла даром.

Однажды Никите приснился мучительный сон, от которого по пробуждении ему было стыдно, но за что именно, он не понимал и это мучило вдобавок. Снится ему, будто он с своей подругой – сожительницей пошли за водой в ключик. В ключике была как водится очередь, и очередь не маленькая, человек до десяти. Вода в ключике бежала очень медленно, так что одну канистру нужно было ждать минут пять, а то и больше. Никита был пьяненький и подруга его, хоть и не так как он, но тоже. Никита занял очередь и подождав с минутку, от нечего делать взял лопату, откуда-то взявшуюся там, и стал грести тропинку, ибо она была вся в земле. Он чувствовал, что сейчас, когда он расчистит тропинку и если не найдёт больше никакого другого дела, чтобы не стоять бессмысленно и молча в толпе за водой, то без сомненья бросит и порожный отправится домой со своей подружкой. Подружка же ни с того ни с сего отобрала у него лопату и начала изображать будто черенок от лопаты это стриптизёрский шест; начала в шутку изгибаться вокруг него, как танцуют развратные стриптизёрши, чем развесели и без того впрочем пьяненького и весёлого Никиту. Он стал смеяться, а она, довольная успехом, начала ещё неприличнее изощряться с «шестом». Толпа смотрела на них не то чтобы с осуждением, но точно не рассматривала в их поступках ничего ни весёлого, ни полезного. Но Никита не обращал на их хмурые лица внимания, он и в жизни привык к ним, не обращать на них внимания. Но вдруг он заметил, что метрах в десяти стоит Женя и тоже набирает воду. Там был ещё один ключик, но из него никто не брал, так как вода из трубы буквально капала, а не текла; так что ждать бы приходилось очень долго, чтобы набрать всего одну тару. Но тем не мене, когда Никита прождал уже пол своей очереди, то есть пять человек, то заметил, что у жени набралось уже полконистры, – канистра была полупрозрачная; и наверно к тому времени как он дождётся своей очереди (что мало вероятно, что он дождётся), то Женя скорей всего наберёт уже полную. Из того ключика никто никогда не набирал, поэтому Женя выглядел странно и чудаковато. Он сидел у своей канистры и приветливо и с любопытством смотрел на Никиту. Когда Никита проснулся, будучи ещё под влиянием сна, он с ненавистью стал додумывать и допредставлять сон, как он захватит под руку свою подружку (которая между прочим спала в этот момент подле) и как он с отвращением не станет дожидаться, и как они уйдут веселиться куда-нибудь в другое место.

*

И действительно, какое-то время спустя Никита уволился с места работы у Жени. Расстались он почти по-хорошему, но с обоюдным осадком. Женя, устав подбирать недоработки друга, стал урезать ему оплату, – ибо оплатой распоряжался сам Женя, а не его начальник. Никиту это не могло не огорчить и через какое-то время он сообщил Жени, перед этим с недельку прогуляв, что он нашёл новую работу. От чего Женя несколько был в душе уязвлён, как ни странно, но вместе с тем почувствовал и долгожданное облегчение.