Текст книги "Лучьян Смолоз. Том II. За пределы Солнечной системы"

ГЛАВА ПЯТАЯ. СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ

Дмитрий Константинович, суздальский князь, считал, что он, как прямой потомок Александра Невского, имеет на Великое княжение не меньше прав, чем Дмитрий, князь московский. Тот был ещё мал, и власть находилась в руках бояр. Ничего хорошего из этого бы не получилось. Но не знал ещё Дмитрий Константинович, что его тёзка не по годам умный и слушает больше Лучьяна, мудрейшего старца, а не бояр.

В Орде это дело решили в пользу Дмитрия Ивановича. И он отправился с братьями, боярами и наставником во Владимир венчаться на Великое княжение. Там его препоясали тяжёлым воинским мечом. Лучьян пообещал князю оказывать ему помощь в государственных делах.

Проведя несколько дней во Владимире, они вернулись в Москву. Лучьян повидался с Термезой. Тот теперь стал высоким широкоплечим мужчиной с бородой. Он всё так же жил при княжеском дворе, был конюхом, ещё занимался кузнечным и гончарным делами. Женился на той женщине, по имени Устинья, которую выкупили из плена, и супруги растили её сына и двух общих детей – мальчика и девочку.

В следующем году Дмитрий снова поехал во Владимир, чтобы получить ещё один ярлык на Великое княжение – от хана Мамая. Конечно, это выглядело странно – зачем князю второй ярлык? – но отказываться было нельзя.

А другой хан, Амурат, захотел отдать Великое княжение Дмитрию Константиновичу. Но суздальского князя и его сподручников, враждовавших с Москвой, заточили в темницу в Нижнем Новгороде. Позже он признал великим князем Дмитрия Ивановича.

***

Лучьян посетил Троицкую обитель, где жил игумен Сергий Радонежский. Ему тогда не было ещё и пятидесяти лет. Он знал, что его гость преданно служил Александру Невскому и теперь верно служит Дмитрию Ивановичу.

– Я много о тебе слышал, – сказал Лучьян Сергию. – Хочется побольше узнать о твоей жизни…

Тот удивился. Никогда ведь не желал прославиться, но всё равно стал известен на Руси… И игумен рассказал собеседнику вот что.

Он родился в селе Варницы под Ростовом, у зажиточных бояр Кирилла и Марии. При крещении мальчика нарекли Варфоломеем. В детстве грамота давалась ему с трудом. Научился читать только после благословения священника, предсказавшего, что он станет великим человеком. В юности соблюдал строгий пост и много молился. Часто посещал церковь и читал православные книги.

После смерти родителей Варфоломей с братом Стефаном построили церковь, которую затем освятил митрополит Киевский Феогност. Стефан отправился в Москву, там начал службу в Богоявленском монастыре. Варфоломей тоже был пострижен в монашество и принял имя Сергий. После он причастился, стал игуменом и священником.

Рядом с его обителью поселились монахи, построили кельи. Сергий занимался хозяйством: носил воду из родника, рубил дрова, готовил еду. Сам варил кутью, пёк просфоры, изготовлял свечи. Ходил в старой одежде. Каждый день служил литургию и давал наставления монахам.

Вода из источника возле монастыря исцеляла больных. Лучьян знал, что Сергий воскресил умершего мальчика, изгнал беса из безумного. И теперь многие обращались к нему за помощью.

– Когда я ещё не родился, моя мама в церковь пошла, и там я три раза прокричал из её живота, – поведал он. – Позже ей священник объяснил: это был знак того, что стану слугой Святой Троицы. Когда я здесь поселился, то дьявол с бесами приходили. Угрожали мне, но я отогнал их крёстным знамением. Случались и хорошие видения. Однажды на небе появился яркий свет и много-много прекрасных птиц, и голос мне сказал, что столько монахов будет в моей обители…

– Если тебе что-то понадобится, я всегда помогу, – сказал Лучьян, когда они прощались. – Очень рад, что поговорил с тобой.

– Спасибо на добром слове, – поблагодарил Сергий.

***

Новое поветрие унесло жизни матери и брата Дмитрия – Ивана. Князь плакал, убивался по ним, и наставник успокаивал его. «Лучше бы меня забрала смерть, – думал Лучьян. – Сколько молодых и детей умирает…»

Беда ещё больше сплотила их с Дмитрием.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. НОВАЯ МОСКВА

Работая в мастерской, Термеза изнывал от жары. Это лето было знойным. Выйдешь на улицу – там ещё душнее, и не знаешь, куда деться… И хоть бы лёгкий ветерок подул! Но всюду затишье…

Однажды так трудился Термеза – и вдруг услышал крики с улицы. Вышел – а там пожар. И именно тогда налетел сильный ветер. Огонь быстро перелетал с одной избы на другую, и люди не могли его остановить. Они едва успели вынести из домов самое нужное добро. Вскоре запылал весь город…

Загорелся и княжеский двор. Термеза добежал до него, влетел в горящее здание, но никого там не обнаружил. Задохнувшись, он потерял сознание. А очнулся, когда Лучьян вытащил его на улицу.

– Мои жена и дети! – закричал Термеза. – Они погибли!

– Нет, их увезли в Коломну, куда поехал и Дмитрий, – ответил Лучьян. – Все живы и здоровы. Мы тоже не можем здесь оставаться – надо переждать в другом месте, этот пожар уже не потушишь…

Они сели на коней и, пришпорив их, покинули город.

***

Москва сгорела дотла. Вместо города осталось огромное пепелище.

И теперь предстояло заново отстраивать его. На это дело собралось много народа – и горожане, и крестьяне, и наряды из волостей. Лучьян и Термеза участвовали в заготовке камня. Пришла зима, работать с началом морозов стало труднее.

Из Новгородской и Псковской земель прибыли мастера крепостного строительства. Они поведали об искусстве постройки каменных зданий, дали много хороших советов рабочим.

И Кремль теперь возводили каменный – одновременно на трёх разделённых участках. Целые дни кипела работа: тесали камни, обжигали известь, складывали новое здание. И оно росло. Его тесно окружили девять башен.

Лучьяну стали привычны звон металла, грохот камней, крики рабочих. Трудной была та зима, но он вспоминал её с радостью: снова выросла любимая Москва, и снова старик почувствовал себя молодым, потому что физическая работа укрепила его здоровье и силы. Наш герой будто вновь родился, как и город.

***

Дмитрий Иванович женился на дочери бывшего соперника Дмитрия Константиновича Евдокии. Они обвенчались в Коломне, в каменной Воскресенской церкви. Отец невесты подарил зятю свой драгоценный пояс.

Лучьян и Термеза прибыли в тот же день из новой Москвы, поздравили молодых, пожелали им долгих и счастливых лет совместной жизни. Юный князь разговорился с любимым наставником, по которому сильно соскучился.

– Когда Москва сгорела, я подумал о том, что можно сделать главным городом Коломну, – сказал он. – Но теперь вы построили на пепелище новый город, более красивый, чем прежний!

– Новая Москва великолепна, – согласился Лучьян. – И она ведь связывает все города Руси, много лет была сердцем русских земель.

– Что правда, то правда, – улыбнулся Дмитрий. – Я уже представляю себе, какой будет новая Москва, как вырастет… И нарекут её «белокаменной»!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ОЛЬГЕРД

Лучьян снова пришёл в Головнино, где они с Термезой останавливались по прибытии на Землю. Там по-прежнему жил и здравствовал сказитель Федот, и наш герой вновь навестил его. Привёз ему подарки, угощения.

Тот позвал гостя обедать, расспросил о делах, и Лучьян рассказал о своей жизни.

– Теперь мы тяжбу разбирали, – вздохнул он. – Приехал в Москву пожилой кашинский князь Василий Михайлович и заявил, что тверской князь Михаил Александрович не по закону получил удел. Ну и пошли суды да пересуды, и решилось дело в конце концов в пользу Василия Михайловича, ему Тверской стол передали. Обиделся Михаил Александрович, видел я, что обиделся…

– Плохо это, плохо… – покачал головой Федот. – Ещё, чего доброго, Ольгерду расскажет, а тот и пойдёт войной на Русь…

– Да, они в родстве, как я слышал, – кивнул Лучьян.

– Ольгерд женат на сестре Михаила, – подтвердил Федот. – Теперь многие литовцы роднятся с русскими. И государство общее создали.

Он поведал гостю историю Литовско-Русского государства.

Крестоносцы завоевали и истребили многие литовские племена, но те из них, которые жили на реке Неман, создали государство, чтобы вместе защищаться от захватчиков. Им стал управлять отважный, но хитрый и злой князь Миндовг, которого поддержала знать в Западной Руси. Русские и литовские земли объединились для совместного противостояния внешним врагам. Правителем русских земель стал сын Миндовга Войшелк. Первый принял католичество, а второй – православную веру. Оба погибли в междоусобной войне.

При князе новой династии Гедимине Литовско-Русское государство расцвело, расширилось, подчинив себе Минское, Брестское и Киевское княжества. Теперь оно стало называться Великим княжеством Литовским. В землях, присоединённых к нему, сохранились их обычаи и традиции, порядок управления. Гедимин разослал по ним князей-наместников, чтобы собирали и платили ему небольшую дань за защиту от иноземного вторжения. Он основал город Вильно и сделал его столицей княжества. Там поселились представители многих народов с их культурами и традициями. В европейских странах Гедимина прозвали «королём Литвы и Руси».

Один его сын – Ольгерд – получил от отца восточную часть государства, другой – Кейстут – западную. Ольгерд княжил в Витебске. Он, как и родитель, «собирал» русские земли. Владел Полоцким, Витебским, Минским, Друцким, Лукомским княжествами, Туровской и Пинской землями.

***

Федот как в воду глядел. Обиженный Михаил отправился к Ольгерду и поведал о том, что дело разрешилось не в его пользу, а когда он решил силой вернуть удел, Дмитрий послал войска, чтобы усмирить мятежников. Со слезами на лице тверской князь просил вступиться за него…

Ольгерд тут же двинулся с дружиной на Москву – не потому, что хотел отомстить за Михаила; просто был очень воинственным и пытался найти любой повод, чтобы напасть на другую страну. Смоленский князь Святослав не только не преградил ему путь, но и поддержал литовского правителя, намереваясь тоже нажиться за счёт его завоеваний. Тот захватил подмосковные города и подошёл к пепелищу столицы, которую ещё долго предстояло отстраивать.

Но Кремль уже возвели, и Дмитрий находился там. Он впал в отчаяние, велел созвать ратников со всех земель Руси. Три дня стояло войско Ольгерда у белокаменных стен. Кто-то пустил слух о том, что Лучьян, опытный воевода, с большим ополчением идёт к Москве. И литовский князь двинулся обратно, грабя селения и уводя людей в плен.

Некоторое время спустя Святослава за измену родине отлучили от церкви. Михаил стал просить прощения у Дмитрия и митрополита Алексея. Но они не захотели его прощать.

И снова он бежал с жалобами к Ольгерду, и тот вновь повёл дружину на Москву, беря людей в плен, уводя скот. В это время Лучьян с ополчением из крестьян подошёл к Москве и примкнул к волоцкому полку, который затем оказал сопротивление Ольгерду. Прорвавшись к столице, тот постоял у Кремля несколько дней и отбыл восвояси.

Дмитрию пришлось ещё раз ехать в Орду – на этот раз вместе с ростовским князем Андреем Фёдоровичем. Митрополит Алексей проводил их до Коломны.

В Москву прибыло посольство от Ольгерда во главе с его зятем, городецким князем Борисом Константиновичем. Русская и литовская стороны закрепили премирную грамоту, по которой Михаила обязали отозвать своих наместников из захваченных великокняжеских городов и сёл, а Ольгерда – более не покровительствовать ему, если тот вновь устроит бесчинство. Также скрепили грамоту с новгородцами, они обязались служить и оказывать помощь великому князю. Ольгерд отдал свою дочь в жёны двоюродному брату Дмитрия Владимиру Андреевичу.

***

Князь Михаил всё никак не хотел униматься: он осадил Дмитров, сжёг немало окрестных сёл, взял с жителей откуп, многих увёл в плен.

Брат Ольгерда Кейстут и его сын Витовт разграбили Переславль. На обратном пути они разгромили Кашин и ближайшие селения. Наместники Михаила сожгли Торжок.

Не унимался и сам Ольгерд, стремившийся к захвату русских земель. Он повёл войско к Любутску, к нему присоединился Михаил со своими ратниками. И навстречу им вышла дружина Дмитрия. Они встали по разные стороны оврага. Сам великий князь, его воины, Лучьян и Термеза выжидательно смотрели на своих противников.

– Снова будут просить мира, я уже предвижу, – тихо сказал Лучьян.

Так и получилось.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. НА КНЯЖЕСКОМ ДВОРЕ

Как и все люди на Руси в ту пору, Лучьян ложился спать с заходом солнца и вставал с восходом. Когда он просыпался, княжеские слуги уже приступали к работе, слышался шум, разговоры.

Князь тоже поднимался рано. Он возмужал, пополнел, отрастил тёмно-русую бороду. За завтраком Дмитрий и Лучьян обсуждали текущие события, дела, говорили о планах на день. По-прежнему молодой человек обращался за советом к мудрому воспитателю. Иногда по утрам он беседовал с дьяком.

И вот начинался длинный рабочий день. Лучьян помогал Дмитрию вести государственные дела и, кроме того, исполнял обязанности садовника и огородника, а иногда и рыболова. Много работы у него было летом, но возиться в земле и ухаживать за растениями старик любил. Выращивал капусту, репу, лук, чеснок, редьку.

По вечерам он навещал семью Дмитрия. У князя умер шестилетний сын Даниил, наследник. Подрастали его младшие братья – Василий, Юрий и Андрей. Княгиня занималась вышиванием; Лучьян видел, как ей трудно пережить смерть ребёнка… Сказав женщине доброе слово в утешение и поддержку, он укладывал малышей спать, рассказывал им сказки и предания. Бывало, что они, расшалившись, не слушались его, и тогда старик делал вид, что обиделся и собирается уходить, и мальчики успокаивались.

***

Термеза располнел, отрастил длинную бороду. Он срубил избу на южной окраине Москвы и стал жить там с женой и тремя детьми. Занимался изготовлением великокняжеских печатей, чеканкой монеты. Оба сына работали вместе с ним.

Лучьян навещал и его семью. Изба у Термезы была небольшая. Хозяин сложил в ней глиняную печь. К стенам прикрепил лавки. Повесил в углу иконы Христа и Богородицы. Перед ними зажигали лампаду. На полках разместили деревянные чашки, глиняные плошки и горшки, железные сковороды и другую посуду. Термеза и его жена Устинья укладывались спать на полатях, дети – на лавках. Они стелили солому и дерюгу – грубую ткань из льняной пряжи. Хозяйка заботилась о чистоте в доме – почти каждый день мыла стол, лавки и пол.

Иногда Лучьян, Дмитрий и Термеза ходили с мужиками париться в баню.

***

Для крестьян, приходивших из других княжеств, великий князь приберегал опустевшие земли и сажал их «на слободы». Некоторых он определял на какой-нибудь промысел.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. МАМАЕВЫ НАБЕГИ

Русь впервые сделала наступательные шаги на татаро-монголов. Начало этому положили новгородцы, проникшие на территорию Орды, но перебитые её войском.

После Дмитрий Иванович отправился со своей ратью в поход на Булгарию. Там их встретили издалека грохотом пушек; сначала русские воины подумали, что гремит гром, но Лучьян объяснил им, что это такое. Они смогли одолеть булгар, несмотря на их изобретение. И взяли откуп в пять тысяч рублей. Одну тысячу дали Дмитрию Ивановичу, ещё одну – Дмитрию Константиновичу, и три тысячи – воинам.

Вернувшись в Москву, Дмитрий Иванович узнал, что умер Ольгерд. Затем убили Кейстута, а его сын Витовт бежал к немцам. Великого князя сильно обеспокоили эти известия: дружеские отношения с Литвой были залогом спокойствия на Руси. Но сын Ольгерда Андрей остался верным союзником Дмитрия, и тот отдал ему Псков с согласия жителей города.

Мамай, разгневанный тем, что русские начали устраивать походы против Орды, сам решил напасть на их земли. Узнав об этом, Дмитрий Иванович собрал войско и привёл его к устью Оки, где к ним примкнули полки Дмитрия Константиновича. Они перебрались через реку, соединились с нижегородцами, пришли в мордовские земли, к реке Пьяне, и там стали выжидать отряды Мамая.

Воинов сморила июльская жара, они утомились, сняли тяжёлые доспехи. Кто-то выпил пива и мёда, кто-то на охоту отправился, а Лучьян, уставший и измученный, заснул, и ещё многие предались сну.

Мордовские князья показали татаро-монголам тайные тропинки к Пьяне, и те прошли почти под самым носом у русской разведки, не заметившей их. Ордынская конница неожиданно атаковала воинов великого князя, и они не успели оказать сопротивления. Кто бросился наутёк (многие, спасаясь, утонули в реке), кто попал в плен.

Лучьян в числе других оказался в неволе. Он так крепко заснул, что, очнувшись, не понял, где находится, и только после вспомнил поход и страшную жару, так не вовремя сморившую ратников…

Ордынцы захватили Нижний Новгород, сожгли там крепость, деревянные церкви и отправились разграблять окрестные волости.

В городах Руси оплакивали павших воинов. Дмитрий сокрушался о случившемся. Он с болью думал о потерях, негодовал по поводу предательства мордовцев. Хорошо, что городецкий князь Борис Константинович с дружиной наказал их – одних перебил, а другие утонули, уплывая от него по реке.

Великий князь беспокоился о пленных, сильно переживал за Лучьяна. Он понял, сколько потерял, лишившись своего доброго наставника. Неужели тот так и останется у врагов?.. Нет! Дмитрий готов был дать за него любой откуп.

Термеза отправился в Орду в качестве посла великого князя, чтобы узнать, за какие деньги согласятся татаро-монголы освободить Лучьяна. Там он повидал старика, и тот передал Дмитрию, что ничего платить не надо – сам убежит.

Термеза сообщил великому князю, что спрашивал у Мамая об откупе, да тот поначалу не согласился отдавать мудрого старца, а потом назвал такую сумму, какая и во всей Руси не наберётся. Посол привёз Дмитрию такое письмо:

«Митя, пишет тебе Лучьян. Я жив и здоров. Хочу упросить тебя об одном. Не давай хану никаких денег, не проси больше за меня. Этот варвар только обеднит Русь.

Я собираюсь бежать, в скором времени буду уже в русских землях. Никому об этом не говори и об откупе больше ни словом не обмолвись. Подожди три года – если не вернусь, тогда ещё раз обратишься к Мамаю».

Лучьян знал, что попытка побега всё решит – либо он освободится, либо его убьют. И в любом случае через три года великому князю не придётся выкупать старика.

Мамай совершил ещё один поход в нижегородскую землю. Когда полчища ордынцев ворвались в Новгород, горожане стали переплывать на другой берег Волги; оттуда они наблюдали за тем, как враги разграбляют город. Потом его подожгли – повалил клубами дым. А когда он рассеялся, захватчики уже ушли восвояси.

***

Год спустя ордынские войска под предводительством мурзы Бегича пришли на Русь. Великокняжеская рать вышла им навстречу. Воины переправились через Оку напротив Коломны и двинулись в южном направлении. Теперь они были во всеоружии, в полной боевой готовности. К ним примкнули прончане во главе с полководцем Даниилом Пронским.

Противники встретились на реке Воже. Русские окружили татаро-монголов, молниеносно ударили по врагам, зажали со всех сторон. Часть воинов Бегича уничтожили, за многими ещё гнались и, настигнув, тоже убили.

***

Зимой большое великокняжеское войско под предводительством князя Владимира Андреевича отправилось забирать у Литвы Брянское княжество. В походе участвовал воевода Дмитрий Михайлович Боброк и Андрей Ольгердович. Было взято много волостей, города Трубчевск и Стародуб. В захваченные земли отправили наместников Дмитрия Ивановича.

Наступившее затишье тревожило русских людей. Мамай притаился, не шёл больше на Русь. Неизвестно, что он там задумал…

И от Лучьяна не было никаких вестей.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. КУЛИКОВСКАЯ БИТВА

Мамай завоевал Астороканьский улус, Северный Кавказ, город Тану в устье Дона. Дмитрий Иванович узнал, что его орда движется к верховьям этой реки, и стал отправлять гонцов к другим князьям для переговоров.

В Москву приехали послы Мамая и напомнили великому князю, что тот должен выплатить дань и остаться покорным хану. Но он ответил, что пока не может отдать требуемую сумму. Гости удалились.

Дмитрий Иванович, понимая, что битвы не миновать, стал просить тверского князя Михаила Александровича прислать воинов, вызвал из Боровска Владимира Андреевича, отправил разведчиков на реку Тихая Сосна.

Один из дозорных воевод, Василий Тупик, привёз великому князю ордынского языка, от которого достоверно узнали, что Мамай собирается напасть на русские земли и уже договорился о совместном походе с рязанским и литовским князьями, но литовцы так и не присоединились к нему.

В Москву прибыли полки из разных княжеств. Дмитрий Иванович с несколькими воинами отправился в Троицкий монастырь. В пути они встречали пеших и конных ратников, а потом увидели старика в лохмотьях, который шёл медленно, опираясь на трость.

– Лучьян! – воскликнул великий князь.

Здесь, возле Клязьмы, произошла их встреча. Дмитрий плакал от радости, Лучьян рассказывал о побеге.

– Уж на что ордынцы хитрые, а я всё равно их перехитрил. Почти три года пытался убежать, да всё думал: не получится. А теперь, как видите, удалось…

Его посадили в повозку и поехали дальше. Он рассказал, что Мамай с войском идёт вверх по Дону.

На следующее утро князь с дружинниками были на обедне в деревянной церкви Троицкого монастыря. Потом, во время трапезы, Сергий Радонежский предсказал, что случится битва, в которой очень многие погибнут, но Дмитрий останется жив. Старец посоветовал ещё раз почтить Мамая «дарами и честью», но князь ответил, что это ничего не даст – тот только возгордится ещё больше. Сергий благословил Дмитрия и отправил с ним на сечу двух монахов богатырского телосложения – Пересвета и Ослябю.

На следующий день князь и его спутники приехали в Москву и объявили, что завтра утром воины должны выступить в Коломну.

Лучьян тоже собирался примкнуть к рати.

– Ты бы поберёг себя, – сказал ему Дмитрий, видя, как он измучен. – Не ходи с нами. Ты сильно устал и должен отдохнуть.

– Я пойду с вами, – твёрдо ответил Лучьян. – Как можно отдыхать в такое время! Хоть и старый, но бьюсь не хуже молодого.

Князь понял, что его не переубедить.

***

В Кремле отслужили молебны. Дмитрий посетил склепы своих предков. Он поручил вести дела в Москве боярину Фёдору Андреевичу Свиблу, простился с женой и детьми и отбыл с тремя полками из Москвы. Термеза отправился на битву с двумя молодыми сыновьями – Ярославом и Елизаром.

Пока они проходили мимо подмосковных житниц, Лучьян рассказывал, как видел самого Тамерлана, основателя империи Тимуридов, когда был в неволе, даже разговаривал с ним. Когда поведал ему, что воевал против Чингисхана, которого тот считал своим идеалом, собеседник промолчал – может, не верил, что старик жил так давно, а если и верил, то уважил пленника за прямоту.

Возле устья речки Сиверки к войску примкнули новые рати. Оно было подобно человеческому телу – Головной полк, полк Правой руки и полк Левой руки, – а также Передовой, Сторожевой и Засадный полки. В Коломне их встретил епископ Герасим вместе с собравшимися горожанами.

Получая от разведки сведения о местонахождении Мамая, Дмитрий вёл своих воинов ему навстречу. На лопасненском перевозе они целый день и вечер переправлялись через Оку. Сам великий князь переплыл её последним.

К войску примкнули сыновья Ольгерда – Андрей и Дмитрий. Вскоре разведчики добыли языка прямо от двора хана, и он рассказал, что Мамай находится в урочище Кузьмина гать с бесчисленным множеством воинов, но не знает, что к нему идёт Дмитрий Иванович со своими ратниками.

Русские подошли к донскому берегу и стали отыскивать броды для перехода конницы, делать мосты. Из походной одежды переоблачились в боевую. И, перейдя мосты, тут же сломали их.

И вот они уже стояли у широкого поля, называвшегося Куликовым. Ордынцы находились всего в нескольких верстах. В походных церквях началось песнопение в честь праздника Рождества Богородицы. Стемнело, воины развели костры. Многие стали готовить еду. Термеза сварил уху. Лучьян с наступлением темноты лёг спать, чтобы отдохнуть и набраться сил перед битвой.

Ночью великий князь неожиданно увидел отблески в небе. Что это было? Явно ещё не заря. Как будто какое-то предзнаменование…

***

Утром русское и ордынское войска стояли в поле друг напротив друга. Дмитрий Иванович поменялся одеждой с боярином Михаилом Бренком, надел простую рубаху – он хотел сражаться вместе со своими ратниками.

Из ордынских рядов выехал на коне огромный тучный воин по имени Челубей, приблизился к русским и стал вызывать на поединок соперника, обещая разорвать его на куски. Все молча смотрели на великана, и никто не решался выйти вперёд. Но, когда он начал осыпать противников ругательствами, навстречу ему выехал на коне инок Пересвет. Пришпорив скакуна, тот кинулся на врага. Всё произошло мгновенно: они вонзили друг в друга копья и упали замертво.

И тут же войска бросились друг на друга. Лучьян стал драться одновременно с тремя ордынцами, и в это время его ударили копьём в бок, а потом сбили с коня. Он попробовал подняться, но не смог – была невыносимая давка. Со всех сторон зажали. Трещали копья, звенели щиты, перекликались воины… Старик попытался отползти, но не получилось. Тут же его стукнули чем-то по голове, и он потерял сознание…

Туча пыли заволокла сражавшихся. Из неё выползали раненые, некоторые бросались наутёк. Ордынская конница атаковала полк Правой руки, но была отброшена. Мамай прорвался в тыл центрального Большого полка, однако там по нему ударил Засадный полк.

Вражеское войско было сокрушено. Его гнали до реки Красивая Меча.

***

Посреди поля высилась гора окровавленных тел. Владимир Андреевич разыскивал Дмитрия, спрашивал воинов, не видели ли его. Термеза и Елизар нашли убитого Ярослава, потом наткнулись на тело Михаила Бренка. И наконец обнаружили едва живого князя под срубленной берёзой; лицо его было в ранах, доспехи – сильно помяты. Дмитрия Ивановича привели в чувство и сообщили ему, что ордынцы разбиты. Князя раздели и промыли раны.

Термеза и Елизар долго искали Лучьяна и не могли его найти. Тела погибших русских воинов привозили к месту, где Непрядва впадает в Дон, и там захоранивали.

На другой день после битвы Дмитрий Иванович объезжал поле, усеянное телами, и увидел трупы Пересвета и Челубея. Когда он оплакивал своего воина, Термеза известил, что нашёл Лучьяна мёртвым.

…Князь стоял над телом старика, и слёзы текли по его лицу не переставая. Термеза и Елизар тоже плакали. Лучьян был весь в крови, лежал на спине, вытянув правую руку в сторону. Дмитрий вспомнил, как добрый наставник воспитывал его, как ездил с ним в Сарай, намереваясь отдать свою жизнь за князя, как они воевали вместе, сколько тот сделал ему добра…

Но, когда Лучьяна готовили к погребению, Термеза заметил, что у него открылись глаза. Такое и прежде встречалось у мёртвых. Однако старик вновь закрыл и открыл глаза. Он оказался жив! Просто очень ослаб.

Теперь князь плакал уже от радости.

– Многие поколения будут помнить эту битву, – сказал Термеза. – Вечная слава погибшим за Русь!

– Братья, положили вы головы свои за землю за Русскую и за веру христианскую, – сказал Дмитрий Иванович. – Простите меня и благословите в этом веке и в будущем. Пойдём, брат Владимир Андреевич, во свою Залесскую землю к славному городу Москве и сядем на своём княжении, а чести и славного имени мы добыли!