Текст книги "Подруга Люсенька"

Никита Шамордин
Подруга Люсенька

© Шамордин Н., 2018

© Оформление. ООО «Издательство „Э“», 2018

Однажды вечером в редакцию позвонила Танюха:

– Ребята! Подруга Люсенька приехала! Я давно хотела вас познакомить! Приезжайте ко мне домой!

И мы с женой Ольгой, бросив срочные материалы для газеты, отправились к Танюхе в ее сутулый покосившийся деревянный дом в центре города, где порой собирались сливки местной культуры.

Подруга Люсенька, в отличие от смуглой Танюхи, была блондинкой, однако такой же худой и невысокой, так же легко пила горячительные напитки, так же лихо курила и так же виртуозно выражалась русским народным матом.

– А я столько о вас слышала, ребята! – сказала она, чокаясь с нами стаканом с водкой.

– А сколько мы о тебе! – ответили мы, чокаясь тем же.

Подруга Люсенька когда-то училась с Танюхой на факультете журналистики. Не вспомню сейчас, кто из них его закончил, а кто вылетел раньше. Но они понимали друг друга с полуслова и вечно не могли наговориться. Танюха родила сына и меняла мужей как перчатки, а подруга Люсенька так и не вышла замуж и не родила детей. Возможно, ей это было и не нужно. Люся была прирожденным лидером, мачо в линялых девичьих джинсах, казалось, она могла бы быть вождем племени и весело справляться со стадом мужчин. Вместо этого Люсенька вечно работала главным редактором каких-то газет, периодически пускалась в авантюры, регулярно снималась у Вани Демидова в его скандальном шоу «Акулы пера», брала интервью у звезд, заводила стремительные романы или бросала все сразу. Казалось, ее энергии хватит на десять других Люсенек.

…После очередного тоста подругу Люсеньку понесло:

– Так, ребята, мне срочно нужен мужик! Трахаться хочу – сил нет! Целый месяц никого не было! Зовите кого-нибудь побыстрее!

Время было позднее, за полночь, и люди без крайней нужды на улицу не выходили. Да и легко сказать: подайте мне мужика! А как ему объяснить, что его хочет трахнуть сегодня ночью знаменитая журналистка из Тольятти! Да и телефона у Танюхи дома не было. Был только телефон-автомат на углу улицы, рядом с отделением милиции. Ну не в милицию же было обращаться!

– Так, мать, я не поняла! У тебя что тут, никого нет, что ли, для меня? – возмущенно выговаривала она Танюхе.

И тут Танюха с моей женой внезапно, не сговариваясь, посмотрели на меня.

– Дуры вы, бабы! – вспылил я в ответ и отправился спать на диван.

Подруга Люсенька была не в моем вкусе. Но дело было совсем не в этом.

* * *

Спустя несколько лет я собрался со своим старинным приятелем Серегой на Грушинский фестиваль. И тут вдруг вспомнил, что Грушинский проходит где-то между Самарой и Тольятти, а в Тольятти как раз живет подруга Люсенька.

И я позвонил по телефону, который давно она мне дала.

– Люся, приветище! Я еду на Грушинский. Ты, случайно, туда не собираешься заявиться?

Люся работала главным редактором очередной газеты. Она сказала, что, как только сдаст гребаный номер, тут же рванет ко мне. Настроение поднялось, потому что скучать с Люсей не представлялось возможным.

Еще в электричке от Самары до какого-то там грушинского километра нам с Серегой повезло познакомиться с молодыми студентами, которые тоже ехали на Грушу. Ребята были из самарского авиационного. Они пригласили нас в свой небольшой палаточный городок, где была масса преимуществ – от круглосуточной охраны, поскольку всегда кто-то был в лагере, до кормежки, которую взяли на себя девушки-студентки.

Пока Люся доделывала редакционные дела, я бродил между палаток, прислушиваясь к наиболее благозвучным голосам, периодически зависал у какой-нибудь сцены, успел познакомиться с бардами, певшими на эсперанто, с совсем юной певицей с гитарой, годившейся ей в матери. Юную певицу звали Машей. У нее был узкий разрез больших карих глаз, которые, кажется, все время смеялись.

Я подошел после ее выступления сказать пару добрых слов. Машенька засмущалась и сказала, что вообще-то она стала лауреатом камбуровской сцены. Я от души поздравил ее и поинтересовался ее возрастом, уж слишком молодой казалась лауреат.

– Четырнадцать, – сказала она и покраснела.

– Ого! Четырнадцать – и уже лауреат! К тому же ты отлично играешь на гитаре! – сделал я еще один комплимент.

В этот момент откуда-то из кустов вышла женщина такого же невысокого роста, как Маша, похожая на ее гитару.

– Здравствуйте! – сказала она мне.

– А это моя мама, – представила ее Маша. – А это…

– Никита, – опередил я ее. – Я слышал выступление вашей дочери и подошел, чтобы высказать свое восхищение.

– Спасибо вам, Никита, мы с отцом тоже очень рады за нее, – сказала мама.

И мы попрощались.

Устав от песен и солнца, я решил вздремнуть в палатке до приезда Люси, и только я удобно устроился в спальнике, как услышал громкий сиплый голос над грушинской поляной:

– Никита! Никита, твою ж налево!!!

И обрадованно заорал в ответ:

– Люся!!! Я здесь!!!

Люся была в голубом джинсовом костюме и разноцветной рубашке. На плече висел рюкзачок. Больше у нее ничего не было.

Мы обнялись.

– Водка есть? Я так задолбалась с этой газетой!!!

– Конечно! – и я полез в палатку.

Выпив вполне осознанный стакан водки, Люся перевела дыхание, сказала «хорошо» и закурила.

– Как здорово, что ты приехал, Никита! Иначе бы я никогда не выбралась на этот хренов Грушинский. Сколько лет меня зовут, но ты же знаешь, что барды мне до одного места.

Мы повторили с ней по водке, и тут Люся неожиданно спросила:

– У тебя ножницы есть?

У меня их, конечно, почему-то не было, но я сбегал к хозяйственным авиационным барышням и принес Люсе ножницы. Недолго думая, она вспорола штанину джинсов и сделала ножницами круг. Штанина отвалилась. Я застыл с раскрытым ртом.

– Жарко, – весомо сказала Люся и сделала ножницами круг по джинсам на второй ноге.

Теперь она была в симпатичных, плотно облегающих ее небольшую крепкую попку шортах и улыбалась.

– А теперь пойдем купаться, – сказала она так, словно приглашала меня на увеселительную прогулку. И мы пошли.

Солнце палило нещадно, а идти до Волги было далековато. По дороге Люся весело рассказывала журналистские байки. Мы дошли до первой протоки, и тут она увидела воду. Это было сравнимо с тем, как борзая берет след зверя. Люся внезапно замолчала, потянула воздух ноздрями, напряглась, выгнулась и прямо в одежде с мостика нырнула в воду. Казалось, что она взяла никому не видимый след, след какого-то редкого зверя, за которым всю жизнь охотилась, и он оказался совсем рядом, где-то там, под темной водой. Круг в том месте, где она нырнула, сомкнулся, разошлись круги по воде, пробежали по воде водомерки, какая-то рыба плеснула недалеко от берега. Люси не было. В моей голове пронеслось стадо диких животных под названием «варианты развития событий». Я представил, что: а) Люся вступила в схватку с врагом; б) Люся влюбилась в этого зверя, и они занялись любовью; в) она утонула. Последнее предположение никак не могло быть связано с тем человеком, которого я привык называть «Люся», который только что хлобыстнул два стакана водки, одним, нет, двумя движениями сделал из своих модных джинсов короткие шорты, наконец, с тем, кто несколько минут назад стремительно нырнул в одежде в воду. Люси не было. И вот как раз в тот момент, когда заканчивается предел человеческого терпения и начинает назревать конец человеческого света, когда я уже собрался нырять за ней тоже прямо в одежде, на поверхности воды показалась Люсина голова, точнее ее затылок. Я успел испугаться, представив, что всплыла не сама Люся, а труп Люси, что это макет, фикция человека, двойник, одетый в ту же одежду, даже просто какой-то коварный обманщик, знающий, что я жду именно Люсю. В глазах стало темнеть, ноги онемели, я попытался тронуться с места, но не смог. Настала ночь. Тело меня не слушалось. Я был один, а передо мной в омуте космоса плавал затылок той, кого я когда-то знал как Люсю и кто был мне сейчас больше чем другом. Светлые ее волосы колыхались в ритме космического ветра и создавали причудливые созвездия. И тут произошло какое-то движение. Куда-то делся космос, созвездие волос Вероники, вспыхнул свет, и я увидел Люсю, которая отфыркивается от воды и, глядя на меня, говорит: «Никита, вытащи меня!»

Я пошевелил рукой, увидел свои пальцы, которые двигались, но ничего не почувствовал. «Никита!» – сказала Люся, и я протянул руку вперед. Люся схватилась за нее своей мокрой и холодной рукой

...

конец ознакомительного фрагмента