Текст книги "Командир Т-34. На танке до Победы"
Автор книги: Николай Борисов
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Горький урок
До сих пор помню свой первый бой. Как и все первое, он накрепко остался в памяти. Тем более сложился он для нас неудачно, а такие моменты всегда еще больше запоминаются.
Мы медленно продвигались вперед, маскировались от авиации в рощах. И на третий день получили задачу – взять деревню. А когда командир отдает приказ, то в конце он обязательно оговаривает – «резерв такой-то и если со мной что случится, то меня будет замещать такой-то». И комбат именно мой взвод выделил в резерв, поэтому наша рота пошла двумя взводами.
Развернулись в боевой порядок и пошли, слегка постреливая. Вроде ничего не предвещало со стороны противника. А впереди оказался ручеек, и я после этого у комбата посмотрел на карте. Он был обозначен так, вроде ничего серьезного. Но только первые танки достигли этого ручья, четыре или пять машин сразу застряли, а остальные за ними встали. А я нахожусь рядом с комбатом и вижу весь этот строй и всю ситуацию.
Командир роты подает приказ, чтобы подогнали один танк и помогли вытащить застрявших. Зацепили и, по-моему, два танка успели вытащить. А потом ба-бах… С первого же выстрела один танк загорелся, а потом пошло выщелкивание… Два, три, уже пять горят, и все это у меня на глазах.
Видимо, у немцев там поначалу ничего не планировалось, но, когда они такое дело увидели, воспользовались моментом, подошла самоходка и как начала. Но мы эту самоходку тоже подбили. Она уже горела, а по ней еще стреляли и стреляли от злости.
А из этих пяти сгоревших машин мы двоих офицеров похоронили, а несколько человек отправили в госпиталь. В том числе и одного моего однокашника и однофамильца из другой роты. Я видел, как экипаж вез его на санках. Его то ли в живот, то ли в грудь ранило. Лицо в крови, руки в крови, держится ими за бок. Сказал мне на прощание: «Все, отвоевался.»
Конечно, я слышал, какие там комбат команды подавал, какие слова кому-то там говорил. Но для себя я сделал вывод: вначале нужно хорошо изучить место по карте и, если есть возможность, отправить вперед дозор. Чтобы не создавалась такая обстановка для всего батальона. Понял – это урок! Нужно быть очень и очень предусмотрительным. Так шашками махать негоже… Казалось бы, простой ручеек, но рядом с ним заболоченная местность, вот и вышло.
А вечером вышли на эту деревню с другой стороны, я в том числе, и взяли ее, конечно. Пошли дальше и через сутки взяли Бердичев. А дальше чего там только не было.
Родина измены не прощает
Там я, например, впервые увидел повешенных людей. В городишке Белая Церковь на площади на виселице висели четверо. Спереди и сзади на них фанерные таблички с надписями «Предатель! Изменник!» Кто это был, что, чего, не знаю. Мы же эту картинку на ходу видели, мельком. Но осмысливаешь.
А однажды произошел такой случай. Проезжали большое село, вдруг останавливаемся. Получаем приказ комбата: «Всем офицерам прибыть в голову колонны!» Приходим, а там майдан – площадь посредине этого села. И видим такую картину. Стоит виселица, машина рядом стоит, а на ней двое военнослужащих. Без головных уборов, без верхней одежды, без ремней. Рядом машина стоит, а у нее автоматчики, но не простые, а энкавэдэшники.
Зачитывается приговор, но до нас только отдельные слова долетали. Быстро зачитали, машину подогнали, молодцеватые мужички накинули им на головы петли, повесили спереди фанерки, и машина отъехала… Этот трибунал с исполнителями быстренько уехал, а мы остались осмысливать. Проехать мимо мы не могли, пробка. Местного населения там собралось всего человек 30, в основном женщины. Было видно, как они там плакали, потом развернулись и медленно пошли по домам.
А когда двинулись вперед, то каждый из нас думал об увиденном. Пусть люди нам неизвестные, за что их судили, не знаем, но страх все равно нагонялся. Помню, определенные переживания у меня были. Недаром эту картину не могу забыть до сих пор. И нам это служило напоминанием – если что-то не то, получите вот это. Волей-неволей такая мысль приходила.
А потом случилась первая бомбежка, ее тоже надо пережить и перенести, чтобы сделать соответствующие выводы. А получилось так.
Успех на перекрестке
Вышли мы в район Винницы, но немцы там подкинули подкреплений, и нам пришлось отходить. А когда войска отходят, то оставляют прикрытие, и вот меня назначили в такой заслон.
Перекресток дорог фактически в чистом поле, вдоль дорог липы растут. Кругом поля, местность более-менее ровная. А сзади меня находится небольшой населенный пункт, скотные дворы.
До обеда обстановка оставалась спокойная, а после вдруг с одного направления выскочил разведывательный бронетранспортер. Совершенно неожиданно, мы даже не успели как-то по нему сработать. Лишь вдогонку я сделал пару выстрелов, но не попал.
А через часик выскочила какая-то автомашина, и хотя расстояние было большое, но в нее я уже попал, как следует. Она сразу загорелась. Несколько человек из нее выскочили, мы из пулеметов постреляли, в общем, все они там остались…
Ну, а после обеда на горизонте в одном направлении довольно далеко, километров за пять, я увидел силуэты. Посмотрел в прицел – танки. А погода ясная, солнце то выйдет, то зайдет. Морозец градусов десять, в общем, хороший зимний день.
И вдруг появляется истребитель-«мессершмитт». Выскочил, прошел, потом разворачивается и пошел на меня со снижением. Стал из пулеметов долбить. Пролетел, разввернулся, пошел на третий заход, но почему-то всякий раз заходит мне в лоб. Для меня это приятно, конечно. Но поскольку нас все-таки немножко учили этому: что за самолеты, какое у них вооружение, как они действуют, то я понял. Раз это одиночка, значит, должен быть мастер. Но тогда почему он мне в лоб заходит? Он же должен знать, что с тылу у меня броня потоньше, и больше вреда можно принести.
Ладно, думаю, тогда я тоже попытаюсь что-нибудь обозначить. Поднимаю пушку в его сторону – «Осколочным заряжай!» Ба-бах, но промазал, конечно. Ну а ему деваться некуда, раз он пошел на меня. И вдруг, когда он совсем близко был, вижу, от него бомба оторвалась. Прошел, но разрыва я не слышу. Он опять разворачивается на следующий заход. А я смотрю за ним и на развороте хорошо вижу и номер его, и черный крест на желтом фоне, и голову летчика. Но особого страха мы не испытывали, лишь Савин изредка высказывал смачные словечки в адрес летчика.
Снова стреляю, но немец, видимо, понял, что я не попаду в него. Тут он вторую бомбу сбросил, и опять я не слышу разрыва. Опять заходит, уже в шестой или седьмой раз, совсем уже низко, и только после этого ушел.
Мы вылезли, посмотрели, а у нас все крылья пробиты. Запасные баки пробиты, и все горючее из них вытекло. На подкрылках стоял ящик с инструментом, пушку чистить, так все разбито и непригодное. Тут я вспомнил про бомбы.
Прошли немного назад, смотрю, обе лежат. Но одна в кювете с правой стороны от дороги, а другая слева. Если на глаз, килограммов по 50—100. Подходить ближе не стали, но я все думал: чего же они не взорвались? И как-то мне потом в Германии в 45-м подвернулся летчик-истребитель. Он находился в наших боевых порядках, чтобы наводить свои самолеты на цели. Как сейчас говорят, авианаводчик. И я его спрашиваю, вот такая со мной произошла ситуация. Он сразу вопрос: «А с какой высоты тот бросал?» – «Метров с пятидесяти». – «Все ясно. Бомба не успела набрать угол, чтобы удариться, как положено, и ударный механизм не сработал».
Но я к какому выводу пришел после этого? Во время налетов нужно сидеть в танке и никуда не бегать. Броня надежно защищает от осколков, а попасть прямо в танк не так-то просто. И второе – я сразу же занялся изучением самолетов. И наших, и немецких. И через какое-то время я уже по силуэту и по звуку мог определить, что для нас опасно, а что нет.
Ладно, самолет улетел, а танки пусть и медленно, но все-таки двигаются к нам. А это гораздо опаснее… Когда подошли на два километра, их уже стало хорошо видно. Насчитал 12 штук, и про себя думаю: ну и что я им один в этом ровном поле сделаю?.. А приказ-то у меня – держаться до темноты! И тут вдруг слышу гул какой-то. Оглянулся назад, смотрю, с тылу ко мне двигаются две самоходные установки САУ-152. Откуда они появились, не знаю, но ясно, не случайно. И главное, появились для нас в самый нужный момент. Недалеко находился длинный то ли сарай, то ли скотный двор, крытый соломой, и они раз – и в него завернули. Немцы их не видят – красота! Зато я, как только их увидел, понял – мы здесь не погибнем! Пришли две такие штучки, которые поддадут немцам как следует. Недаром их прозвали в войсках «зверобой». Ну и мы тут можем принять участие. Только надо бы замаскироваться, чтобы немцы нас предварительно не раскрыли.
Заехали под какой-то стог. Веток нарубили, вокруг танка их поставили, набросали сверху соломы – вроде как стожок какой, и притаились.
Я думал, самоходки их подпустят на километр, но они начали стрелять, когда до немцев оставалось полтора. Обе выстрелили одновременно, залпом, а там же звук какой, пламя, и кто-то из них попал. Один танк сразу загорелся.
Второй залп бабахнули, еще два загорелось. Тут ход у немецких танков заметно сбавился. А когда горело четыре или пять, тут уже и я подключился. Причем у меня была даже более выгодная позиция, немного под углом, и я мог по борту им дать. И ближний ко мне танк мне удалось подбить.
Схема танкового боя в районе высоты 256,5 15 января 1944 г.
Немцы, конечно же, тоже стреляли в ответ. Соломенная крыша сарая загорелась и потом стала хорошо полыхать. Но он же большой, и самоходки из этого сарая какое-то время еще стреляли.
И когда уже было подбито танков семь, немцы включили заднюю и стали отходить. Но самоходки еще восьмой успели поджечь, и тут спустилась темнота. Зарево, все кругом светло, факелы горят по полной, у них же двигатели бензиновые.
Смотрю, самоходки задом вышли, развернулись и двинули в тыл. Тут я понял, что и мне здесь делать больше нечего. Тем более что со своей задачей мы справились. До темноты свою позицию не покинули, к тому же подбили один танк и машину.
Но куда ехать, где искать свою часть? В конце концов, только под утро нашел своих. Но в этой деревне всего несколько танков находилось. Моего комбата нет, только начальство в основном, и машины штабные. И когда я появился, ко мне подбегает какой-то офицер: «Кто такой? Откуда прибыл?» – Так и так, отвечаю… – «Очень хорошо! Как же ты вовремя прибыл. Идем со мной!» А я вижу, что они взволнованы, и чувствую, что-то нехорошее намечается.
Подходим к какой-то машине: «Товарищ подполковник, вот еще один танк у нас появился». Оказывается, это начальник разведки бригады, и он распорядился: «Займись им!» Принесли нам чего-то поесть, но вскоре этот офицер опять прибегает и говорит мне тихонько: «Лейтенант, положение наше аховское! У нас тут штаб бригады во главе с комбригом и знаменем, а танков всего три. А немец уже на подходе и хочет здесь нас окружить. Поэтому так. Сколько в твой танк народу поместится?» – «Даже не знаю.» – «Хорошо, я тоже на твоем танке пойду».
Сколько на мой танк залезло людей, не знаю, не считал, но много. И вовнутрь залезли, а снаружи так облепили, что самого танка и не видно. Друг за дружку держались.
Проехали километра два-три, там лощина, ручеек, и мы вдоль него на большой скорости мчим. А этот показывает рукой направление и машет мне – давай быстрей поворачивать! Но я смотрю, и думаю: как же этот ручей форсировать? И когда увидел, что впереди несколько деревьев стоит, у меня появился замысел. Передаю механику: «Идешь до деревьев, резко поворачиваешь, и по ним как можно быстрее постарайся проскочить!» И получилось удачно. А за нами один из танков засел, так и бросили его там.
Командир танка 3-го танкового батальона 40-й Гвардейской Танковой Бригады Борисов Н.Н. был награжден орденом Красной Звезды: «В наступательных боях на Винницком направлении гв. мл. лейтенант Борисов проявил мужество и отвагу. 13.01.44 ему была поставлена задача – охранять переправу у деревни Воловадовка и не пропустить противника в деревню. Огнем своего танка отразил все попытки противника перейти через переправу. 15.01.44 ему была поставлена задача – не пропустить противника у перекрестка дорог Ивановка-Поповка-высота 256,5. Противник бросил в бой до 12 танков, но тов. Борисов выполнил задачу, уничтожив при этом один танк Т-4 и одну автомашину противника»
Как приехали, этот начальник разведки записал мое имя в блокнот и предупредил: «Товарищ лейтенант – хоть я еще младший, – я доложу начальству, чтобы вас наградили!»
Ну а дальше много всякой всячины было. Но то ли я какой-то везучий был, то ли танк, но он почему-то никак у нас не горел. Все уже почти сгорели, а наш все никак. Причем он с заводским дефектом был – правые бортовые передачи постоянно барахлили. Но и он потом все-таки сгорел.
Особое задание
Мы тогда с боями прошли Житомирскую область, и в Винницкой от нашей бригады уже мало что осталось. В таких условиях немногие оставшиеся танки командование передавало в другие бригады корпуса. Сначала нас передали в одну часть, потом – в другую.
Прибыли туда часов в пять вечера. Всего там собрали около 20 «тридцатьчетверок» и 5 самоходок «СУ-85», все из разных частей. Нас, командиров экипажей, построили, разбили на подразделения, меня назначили взводным. И к нам обратился какой-то полковник: «Вам предстоит выполнить особое задание! В 50 километрах отсюда в окружении находится наш кавалерийский полк. Ваша задача – в течение ночи вывести этот полк из окружения! В бои не вступать! Главное – найти и вывести полк! Уверен, задача вам по плечу!»
Пополнили боекомплект, подзаправились, немножко познакомились и двинулись. Через пять-семь километров развернулись, прошли не особо укрепленный передний край немцев и на больших скоростях пошли по тылам. По дорогам не шли, населенные пункты обходили, но вроде пару небольших немецких колонн все равно попалось. Мы их гусеницами посбивали и, в конце концов, насколько я понял, вроде вышли к предполагаемому месту. Но никакого полка там не оказалось…
Вскоре появился какой-то самолетик, подвесил фонарик, осветил все. Подполковник совет держит, потом развернулись и помчались в другую сторону. Но время-то идет. Уже за полночь, а результата нет.
И часа в два-три заскочили в какой-то населенный пункт. А при въезде в него немцы вроде нас обнаружили. Дали вначале просто ракеты, а потом и фонари повесили. Стало светло и ясно… Смотрю, указатель стоит на немецком языке – Погребище. Это я точно запомнил. Уже потом я смотрел по карте, это село на самом севере Винницкой области.
Влетаем в это Погребище, примерно через километр колонна вдруг останавливается. Открываю люк, глянул, а справа, в пяти метрах, у хаты стоит немецкий танк. И слева стоит. И дальше они стоят, и сзади, правда, танкистов не видно. Вот тут у меня по спине пробежал холодок, и я узнал, как волосы могут дыбом вставать. На мне танковый шлем плотно сидел, но тут что-то вроде стал шевелиться. За уши его подтянул, а в голове кошмар. Прошу механика-водителя: «Савин, глянь-ка в люк, что там за обстановка?» А сам наблюдаю за ним.
Он вылез по пояс, потом медленно опускается на место и люк закрывает на защелку: «Командир, нам капут.» – «Да, я все видел. Но все же есть возможность отличиться». – «Что ты имеешь в виду?» – «Да хотя бы два ближних танка расстрелять». Бужу остальных двоих: «Подъем! Бронебойным заряжай!» Поворачиваю пушку направо, ба-бах – факел. Смотрю еще факелы появились, другие тоже стали стрелять. Поворачиваю пушку налево, бах второй. Смотрю немцы из хат в нижнем белье выскакивают, но тут колонна трогается и пошла. Вскоре населенный пункт кончился. Но если вначале я находился в середине колонны, то тут все ринулись кто куда. Я повернул свой танк налево, кто-то направо, а куда мчимся и сами не знаем. Но ясно – надо разворачиваться.
Развернулись, а ракеты уже беспрерывно, видимость лучше, чем днем. Уже бронебойные стали свистеть… И вскоре удар в моторную часть – все и полыхнуло. Я даже команду подать не успел, как все вскочили. Недалеко овраг, добежали до него. Посмотрели, а наш танк вовсю полыхает. Уже и разрывы пошли, все, делать нечего.
Но когда мотать тут начали, пока выскакивали, пока из оврага смотрели, как снаряды рвутся, все наши танки разъехались кто куда, и мы остались совсем одни.
Сразу время посмотрел – четвертый час шел, и понимаю, что у нас до рассвета остается всего три-четыре часа. Понимаю, дело худо, но виду не подаю. Подчиненные же смотрят на командира. По компасу примерное направление определил и побежали.
Сколько было сил бежали, потом на скорый шаг перешли. Там поле, овражки небольшие попадаются, а рощицы мы обходили. А когда еще только уходили на задание, в сторонке вдруг прошелся наш прожектор. Медленно просветил, опустился и потух. И вдруг часов в пять этот прожектор опять прошелся. Я скорректировал направление, взял вправо, а сил уже никаких нет. Весь пот вышел, даже говорить сил нет. А сам уже думаю – если ближе к рассвету к своим не выйдем, нужно будет в какой-то рощице побольше закопаться в снегу и отлежаться до следующей ночи.
Но ближе к рассвету вдруг слышим наш русский мат. Пролетел одной-двумя фразами. Откуда тут только силы взялись – бегом! Вдруг впереди редкие окопчики, выкопанные на скорую руку. Оттуда кричат: «Стой! Руки вверх!»
Приводят нас к ротному. Тот двух солдат выделил. «Доставить к комбату!» У того в штабе телефон есть – пытались связаться, но ничего не получилось. И тогда комбат отправил с нами начальника связи с двумя солдатами в штаб полка.
Привели в какую-то деревню, там в конце концов договорились, что нас куда-то отведут. Сопроводили в другую хату, а там два автоматчика и капитан: «Я представитель СМЕРШа. Рассказывай, командир!» Мои хлопцы тут же у двери расположились и заснули, а я ему все рассказываю. Потом он мне дает лист бумаги и карандаш: «Теперь изложи письменно!» Тут вдруг телефонный звонок, он переговорил. А я пишу, но прислушиваюсь, что он говорит сержанту: «Я пока отлучусь, а вы с ними остаетесь».
Он ушел, но тут мимо хаты стали солдаты котелками греметь. В хату вваливаются еще два солдата, и этим двоим говорят: «Пошли на завтрак!» – «Не можем мы. Вот, танкистов стережем». – «Так и что? Наши же. Пошли, куда они денутся?» И они все ушли. Я тут же писанину прекращаю, своих орлов бужу: «За мной!» Из хаты выскочили и по тылам, по задворкам из той деревни быстрее долой… Но слухи же ходили, что лучше этих ребят обходить стороной и, кроме неприятностей, от них ничего не получишь, поэтому я и принял такое решение.
Бежали до следующей деревни. Потом еще деревня, тут мы поняли, что вроде сбежали. Уставшие, голодные, добрались до третьей деревни и к каким-то старичкам попросились отдохнуть. Они нас угостили немного, и я принял решение, что одну ночку мы здесь отдохнем. Переночевали, а с рассветом вышли на дорогу. Посадил ребят у перекрестка: «Смотрите наши машины! Эмблему нашу знаете?»
Удостоверение
Эмблемой нашего корпуса был ромб. Он делился пополам. Поскольку в корпусе три бригады: 40-я, 44-я и 45-я, то в нижней части эмблемы у танков нашей бригады стояла цифра – «0». Соответственно у тех – «4» и «5». И если внизу цифра «0», а вверху «11», значит – 40-я бригада 11-го корпуса.
Их поставил раньше по ходу движения, чтобы они мне заранее махнули, и я успел остановить. Полдня, наверное, там просидели, пока все-таки не поймали нашу машину. К вечеру прибыли в часть, захожу к командиру с докладом, а начштаба, еще кадровый офицер, спрашивает: «Откуда вы явились? Вас же давно списали в другую бригаду!» – «Так я после той бригады, где только уже не побывал. Выпишите мне хоть какой-то документик, а то у меня ведь совершенно ничего нет!» И на следующий же день мне на бумаге от немецкой карты выписали временное удостоверение: «Борисов Н. Н. – командир взвода 40-й гвардейской танковой бригады. Пистолет № такой-то. Противогаз такой-то». И это удостоверение я до сих пор бережно храню.
Но вот спрашивается: где глубина, где сознание? Выпустился целый батальон – 475 человек, а даже офицерские удостоверения нам не выдали. Неужели нельзя какую-то бумажку выписать, чтобы хоть что-то в кармане лежало? А потом все удивляемся, откуда у нас миллионы пропавших без вести…
А по особняку я потом прикинул: скорее всего доложить о нас начальству он еще не успел, а значит, сам на себя докладывать не станет. Так что никаких последствий быть не должно. Так и вышло.
Вот таким для меня выдалось первое знакомство с особистами, а потом я с этими ребятами неоднократно общался. У меня же пять машин сгорело, а на каждый случай потери танка непременно пишется рапорт. Указывается, где и что произошло, а в батальоне и бригаде комиссии разбирают эти дела и задают вопросы. А самый ответственный и любопытный – представитель особого отдела. Так что в последующем я с ними не раз встречался, но никаких инцидентов не возникало.
Сейчас в прессе, в кино особистов принято выставлять исключительно в негативных тонах, но все же от людей зависит. Да, кто-то более ревностный, кто-то хотел выслужиться, и может быть, кому-то и не повезло. Вполне такое допускаю. Но меня сколько раз и на комиссиях расспрашивали, и когда они появлялись у нас в боевых порядках и задавали вопросы, то чего-то такого не было. А в том случае, даже еще проще вышло. Это же временное формирование, и оно нигде по документам не прошло и не оформлялось. И, кстати, что с той группой сталось, чем дело закончилось, до сих пор понятия не имею и даже знать не хочу… Так что когда представился, мне дали лист карты той местности, где это случилось, и я письменно все описал. Сам подписал, все члены экипажа, и больше вопросов не возникало.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
