Текст книги "Привычка к темноте"

Глава 7

Гуров давно привык просыпаться ровно в то время, которое наметил для пробуждения. Ему не нужен был будильник. Вот и сегодня он проснулся в половине шестого утра. За окном только начал брезжить рассвет. В такую рань сыщик проснулся, потому что накануне они с Крячко наметили с раннего утра выехать в поселок Завражный, чтобы увидеться с егерями.

Впрочем, Стас тоже не привык долго валяться в постели. Едва Гуров успел умыться и включил чайник, как дверь комнаты открылась, и появился его друг и напарник.

– Что, все-таки решил выпить по стакану кофе? – спросил он, кивнув на чайник. – А я уж боялся, что ты заставишь меня ехать на пустой желудок…

– Нет, до Завражного, как сказал Плещеев, три часа езды, желудок совсем слипнется от голода. Надо что-нибудь проглотить.

– Но в особняк, к тамошнему буфетчику, идти не собираешься? – уточнил Крячко.

– Нет, не собираюсь, – покачал головой Лев. – Тогда точно еще час не уедем. А так мы с тобой потеряем минут пятнадцать, это самое большее. Так что обойдемся запасами, которые захватили из Москвы.

Действительно, спустя пятнадцать минут сыщики покинули гостевой домик и сели в машину. Когда они проезжали мимо особняка, Гуров заметил мелькнувшее за окном чье-то растерянное лицо.

– Кажется, мы расстроили здешнего буфетчика, ускользнули у него из-под носа, – усмехнулся он.

– Ничего, как-нибудь утешится, – ответил Крячко. – Главное, чтобы нам ворота открыли без проблем. А то поставят условие – мол, без завтрака не выпустим…

Однако у ворот никаких препятствий не возникло, и спустя несколько минут сыщики уже выехали на трассу, огибавшую город. В положенном месте им предстояло свернуть с этой трассы на дорогу, ведущую в Завражный.

Выехав на трассу, Стас покосился на напарника:

– Ну что, теперь пора обменяться впечатлениями? Как тебе наш радушный хозяин? И как тебе его помощник?

Гуров кивнул, словно отвечая каким-то своим мыслям, и произнес:

– Интересны и тот, и другой. Но ты заметил, какие они разные? Саблин – человек старой закалки. Прямой, совсем не гибкий. Человек дела. А Денис Воронцов – очень скользкий тип.

– Да, мне кажется, он подделывается под своего начальника, говорит именно то, что хочет услышать губернатор. И никак нельзя понять, что в его словах – правда, а что – вранье. Или, как это теперь называют, фейк, – поддервал его Стас.

– Да, понять это трудно, – согласился Гуров. – А для нас с тобой это важно. Похоже, Денис знает многое не только о губернаторе, но и о его сыне. Он мог бы стать ценным источником информации, если бы ему можно было верить. Но я не уверен, что верить ему можно.

– Ладно, в конце концов, у нас есть более надежные источники информации – эти два егеря, – заметил Крячко. – А еще можно надеяться, что ГИБДД поймает машину с самарским номером и мы сможем допросить тех, кто в ней сидел. Тогда Денис Воронцов нам не потребуется.

– Будем надеяться, – кивнул Гуров.

Больше они не разговаривали до самого Завражного. Дорога в поселок заняла чуть меньше времени, чем говорил Плещеев – сыщикам хватило двух с половиной часов. Вероятно, это было связано с тем, что Крячко вел машину так быстро, как только позволяла дорога. И вот с последнего холма перед ними открылся поселок. Он был не слишком большой – полсотни домов. А за поселком, окружая его, до самого горизонта тянулся лес. Сейчас, в конце сентября, когда наступила пора листопада, он был необыкновенно красив.

У первой же тетки, копавшей землю в палисаднике, Крячко спросил, как проехать к дому егерей Меняйло или Шамратова. Глядя на сыщиков с несколько испуганным выражением, женщина показала им дорогу. Видно было, что ей хотелось еще что-то сказать или спросить, но она так ничего и не сказала.

Ближе оказался дом семьи Шамратовых, к нему сыщики и направились. Крячко вышел из машины, постучал в дверь. На стук показалась женщина лет сорока.

– Добрый день! – приветствовал ее Стас. – Как нам увидеть Шамратова Рустама Владимировича?

– А вы кто будете? – довольно неприветливо спросила женщина.

– Мы из полиции. А вы кто – жена?

– Да, жена…

– Вот, нам нужно задать вашему мужу несколько вопросов. Где он?

– Знамо где – в лесу, на работе, – ответила хозяйка. – Семен позвал, и они пошли.

– Семен – это Меняйло?

– Ну да.

– И где же нам их найти? – поинтересовался Крячко. – У вас леса вон какие – до самого горизонта стоят.

– Найти, конечно, непросто, – согласилась женщина. – Тут тропки надо знать, кормушки. А вы знаете что? Вон в ту избу стукните, третью от нашей. Это Ананьевых изба. У них мальчишка сейчас дома, в школу не поехал. Вы мать-то попросите, чтобы Кирюшку отпустила с вами в лес, тропки показать. Он вам все и покажет.

Следуя указаниям жены егеря, сыщики постучали в нужную избу. Вновь им открыла женщина, и снова пришлось объяснять, что им нужно и зачем они беспокоят деревенских жителей. В середине разговора, видимо, услышав свое имя, на крыльцо вышел белобрысый мальчишка лет десяти. В лес ему, видимо, пойти хотелось, и он с надеждой посмотрел на мать – разрешит или нет?

Удостоверения сыщиков произвели впечатление на мать Кирилла. Да Гуров с Крячко и без всяких удостоверений умели уговорить собеседника. Так что мальчишке разрешили показать оперативникам дорогу.

– Ну, показывай, куда идти, – сказал Стас Кириллу, когда они вышли на улицу.

– Вон туда, на Федорову горку, – показал мальчишка на гору, расположенную слева от поселка. – Я слышал, дядя Семен говорил, что там все кормушки сгнили, развалились, так что чинить надо. Они с дядей Рустамом и инструмент с собой взяли, чтобы чинить.

– И далеко до этой Федоровой горки? – спросил Гуров.

– Да нет, не больно далеко. Вот эту гору, что сейчас видна, обойти, в распадок спуститься. Там пара ручьев будет, их надо перейти. Ну, потом еще пройти вырубку – и вот она, Федорова горка.

– И сколько же времени нам потребуется? – попробовал уточнить Крячко.

– А кто же знает? У меня часов нету, – покачал головой Кирилл.

– А если в уроках мерить? Нам сколько надо идти – один школьный урок или два?

Кирилл задумался.

– Нет, одного урока мало будет, – наконец решительно произнес он. – А два, пожалуй, много.

– Значит, должно получиться что-то около часа, – заключил Лев.

– А ты что же сегодня не в школе? Ты вроде не болеешь… – поинтересовался Крячко.

– Так автобус не пришел, – объяснил мальчик. – За мной автобус заходит. Школа у нас в Квасниковке, это восемь километров отсюда. Пешком не больно дойдешь. Я за околицу выхожу, на пригорок, и там меня автобус подбирает. А сегодня не пришел. Я подождал, подождал, да и пошел домой.

– И часто так бывает?

– Бывает, – тоном бывалого человека ответил Кирилл. – Старый он, автобус, вот и ломается. Ну, и дороги у нас не больно ровные, особенно зимой и весной.

Они поднялись на гору, двинулись под уклон. Тропа то виднелась совершенно отчетливо, то почти пропадала. Без проводника сыщики бы здесь быстро сбились с дороги. А Кирилл знал дорогу наизусть, ни на миг не задумывался, куда идти. Он говорил, не умолкая, – то рассказывал о жизни в поселке, то расспрашивал сыщиков о жизни в Москве, о том, как они ловят преступников.

Вскоре они спустились в распадок, и тропа пошла вдоль ручья. Почва здесь была глинистая и вся истоптана лесными обитателями. Несколько раз сыщики видели следы лосей и кабанов. Виднелись и отпечатки, оставленные чьими-то сапогами.

– Это не ваши егеря здесь прошли? – показал на них Кириллу Стас.

– Точно, они, – кивнул парнишка. – Вон след дяди Семена, у него нога поменьше. А другой след дяди Рустама – он…

Вдруг Кирилл остановился, присел возле тропы на корточки и стал внимательно разглядывать что-то на земле.

– Что ты там увидел? – спросил Гуров.

– Да вот, след какой-то… незнакомый, – ответил Кирилл. – У нас в поселке никто так не обувается.

Сыщики подошли и тоже склонились над тропой. В сырой глинистой почве остался отпечаток ботинка с рубчатой подошвой.

– Похоже на горные ботинки, – заметил Стас.

– Вот и я говорю – у нас никто в таких не ходит, – повторил Кирилл.

– Может, какой-нибудь охотничий начальник приезжал? – предположил Гуров. – Охотовед или еще кто-то?

– Это на чем же он приезжал? – возразил парнишка. – Я бы любую машину увидел, что в поселок приехала. И увидел, и услышал. Нет, пока вы не приехали, никаких машин не было. Хотя…

– Что «хотя»? – дружно, почти хором спросили оба сыщика.

– Был час назад какой-то шум, – вспомнил Кирилл. – Словно кто-то ехал по трассе, но, не доезжая поселка, свернул в лес. Там возле высоковольтной линии есть проселок, можно далеко в лес заехать. Только машина должна быть вроде «Нивы», вездеход.

– А от этой высоковольтной линии сюда можно спуститься? – спросил Лев.

– Можно, почему нельзя. Только зачем? Если это браконьер, кабана стрелять приехал, так это к вечеру надо. Хотя возле кормушки можно лося подстеречь… Может, он к кормушке пошел?

Сыщики переглянулись. У Гурова возникло неприятное предчувствие – такое же, как вчера в вестибюле больницы, когда охранник сказал, что раньше них уже кто-то прошел к свидетелю.

– Далеко еще до этих кормушек? – обратился он к мальчику.

– Да нет, совсем немного осталось, – ответил тот. – Только вырубку пройти.

– Пошли быстрее, – поторопил Лев, – а то мне что-то этот след не нравится.

Они и правда пошли быстрее. Теперь уже Кирилл едва поспевал за сыщиками и то и дело оказывался позади них. Ему только оставалось командовать: «Нет, тут направо! А здесь прямо и вверх!»

Тропа пересекла ручей, спустилась в другой овраг, тут тоже надо было перебраться через поток. Затем начался подъем в гору. Они поднялись и оказались на обширной вырубке, заросшей мелким осинником. И вдруг впереди, откуда-то из того места, куда они направлялись, донесся звук выстрела.

– Смотри-ка, стреляют! – воскликнул Кирилл.

– Слушай, Лева, а ведь это не охотничье ружье было! – заметил Крячко.

– Да, определенно не ружье, – согласился Гуров. – Больше всего похоже на звук карабина.

– Верно говорите, это из карабина стреляли, – с видом знатока произнес Кирилл. – Удивительно как-то. У наших охотников карабинов нет…

Не успел он договорить, как послышались звуки еще нескольких выстрелов. Судя по звукам, до стрелявших оставалось около километра.

– Бегом, скорей! – крикнул Лев и метнулся туда, откуда доносились выстрелы. Крячко и Кирилл бросились за ним.

Бежать по вырубке было трудно: вся она была завалена обрезками стволов, сучьями, из земли торчали пни. Дыхание у сыщиков сбилось, но они бежали быстро, как только могли. Вот миновали вырубку, спустились в небольшую ложбину, пробежали еще метров триста и оказались в красивейшем месте.

Здесь была небольшая поляна в дубовом лесу. Вся она заросла ровной травой – словно зеленый ковер постелили. Посреди поляны возвышался навес – четыре столба со стропилами, крытые шифером. Под навесом когда-то была кормушка, приспособленная, как видно, для подкормки лосей и кабанов. Сейчас она была разобрана. На земле валялись остатки сгнивших досок, бревен, рядом сложены аккуратно выпиленные новые доски и бревна для новой кормушки.

Но не это привлекло внимание сыщиков. Прежде всего в глаза им бросился человек, неподвижно лежавший рядом с бревнами.

– Дядя Семен! – крикнул Кирилл, бросившись к лежащему.

Гуров повернулся к Крячко и скомандовал:

– Стас, погляди кругом! Где-то должен быть второй егерь. А может, и стрелок еще где-то рядом. Так что поглядывай.

Крячко достал пистолет и быстро двинулся в обход поляны. А Гуров склонился над егерем. Тот лежал лицом вниз, в руках он сжимал топор. Лев осторожно перевернул его на спину и увидел на груди входное отверстие пули. Из него толчками вытекала кровь. Он с первого взгляда определил, что тут вряд ли можно чем-то помочь. Тем не менее быстро сбросил куртку, оторвал полу от своей рубашки, соорудил тампон и закрыл им рану. А потом постарался как можно туже перевязать раненого.

– Стас! – позвал Лев напарника. – Проверь, тут связь есть?

Крячко достал телефон, набрал первый попавшийся шатровский номер – это был номер капитана Плещеева.

– Нет связи! – ответил он спустя несколько секунд.

Надо было срочно вернуться в поселок, чтобы сообщить о случившемся. Но кто пойдет? Ведь нельзя послать одного ребенка – это может быть опасно.

Пока Гуров размышлял, раненый егерь пришел в себя. Открыл глаза, взглянул на сыщика и тихо спросил:

– Ты кто?

– Я – Гуров, полковник полиции, из Москвы, – ответил Лев. – Ты лучше молчи, тебе силы беречь надо. Сейчас я пошлю товарища в поселок, вызовем врача…

– Не успеет… не успеет врач… – прохрипел раненый. – Мне сказать надо… Слушай, полковник: я не убивал!

– Ты о том случае? На охоте?

– Да, на охоте! Уговорили меня вину на себя взять! Деньги уж больно нужны! Жена болеет, ей операцию надо, а сына надо бы в Самару отправить, он на летчика учиться хочет. А денег ни на что нет, вот он меня и уговорил… Я согласился, а теперь вот что… Теперь…

Он закашлялся, и с кашлем из его рта вырывались кровавые брызги. Тампон, который соорудил Гуров, тоже быстро пропитывался кровью. Егерь снова закрыл глаза, силы быстро покидали его.

– Кто он? Кто тебя уговорил? И кто на самом деле стрелял? – сыпал Лев вопросами.

Он понимал, что раненому вредно сейчас говорить, что он может немного продлить жизнь, если будет лежать молча. Но понимал и другое: что егерь прав, жить ему осталось немного, врач не успеет ему помочь. И что сейчас важнее другое: успеть сказать правду, донести самое главное.

Егерь снова открыл глаза и, приподняв голову, прохрипел:

– Это он, он главный заводила… Я скажу… я тебе всех назову… Это…

Его грудь снова зашлась в кашле, изо рта хлынула кровь, тело дернулось и замерло. Глаза Семена Меняйло остекленело уставились в небо. Гуров приложил ладонь к его шее, пытаясь нащупать пульс. Пульс отсутствовал, егерь был мертв.

Глава 8

Егерю Меняйло врач уже не требовался, но оставался второй егерь. Отойдя от Меняйло, Гуров присоединился к Крячко, который осматривал окрестности. Спустя несколько минут они отыскали второго егеря – он лежал в распадке в стороне от поляны. Рядом валялась пила. Как видно, в момент, когда в него стреляли, егерь пилил сосну.

Рустам Шамратов был жив, и, как установил Гуров, проведя осмотр, его рана не была такой опасной, как у Меняйло. Его ранили в плечо, жизненно важные органы, к счастью, не задеты. Он был без сознания и потому не отзывался на окрики сыщиков. А сознание потерял, видимо, от болевого шока. Пока Гуров обрабатывал и перевязывал его рану, егерь пришел в себя. Лев объяснил ему, кто такие он и Крячко, и сообщил печальную новость о смерти Меняйло. А сам, в свою очередь, спросил:

– Ты видел, кто в тебя стрелял?

– Только мельком видел, – ответил егерь. – Он за деревом стоял, вон там. Высокий такой, выше меня. В камуфляже. И мне показалось…

– Что?

– Где-то я его раньше видел. Если бы хоть минутку его разглядеть, я бы точно узнал. А так, за деревом…

– Расскажи все с самого начала, – попросил Гуров.

– С начала так с начала, – согласился Шамратов. – Мы сюда пришли кормушку чинить. Вы видели, наверное, – совсем развалилась кормушка. Доски мы с собой принесли – здесь их не напилишь. А еще бревнышки нужны, чтобы все сбить. Ну, бревнышки можно здесь раздобыть, для этого надо сосну спилить. Одну сосну мы там свалили, на поляне. Свалили, распилили… Потом Петрович меня послал еще одну сосну молодую спилить, а сам на поляне остался. Я сосну отыскал, начал пилить. И тут вдруг слышу – выстрел. «Чего это? – думаю. – В какого такого зверя Петрович вдруг стреляет?» Стою, слушаю. И тут еще один выстрел, и еще! Получается, что не один Петрович стреляет, а еще кто-то. Кто же это может быть? Ну, я подумал-подумал, пилу, значит, отложил, взял ружье и направился туда, на поляну. Только не успел я и двух шагов сделать, как сзади – бабах! И меня в плечо как ожгло! Ну, я упал. Но еще успел повернуться, глянуть, откуда стреляли. Вижу – за сосной, метрах в тридцати, вроде стоит кто-то. Я успел разок выстрелить в ту сторону – вроде как обозначил, что я живой, сопротивляться могу. А сам чувствую – проваливаюсь, словно в колодец. «Ну, – думаю, – тут мне и конец. Сейчас он подойдет и добьет меня, как подранка». А сделать ничего не могу. Так и провалился в беспамятство. А потом глаза открываю – а тут вы…

– Да, а тут мы… – повторил за ним Гуров. – А скажи, Рустам, Меняйло ничего не говорил о той охоте, когда Павла Саблина застрелили?

– Ну, нельзя сказать, чтобы не говорил, но нельзя сказать и так, что говорил, – ответил егерь. – Непонятно говорю? А вот так вышло. Это мне хотелось о той охоте поговорить, выспросить, как же он так оплошал, что вместо кабана по охотнику выстрелил. Но, как ни пытался с ним о том заговорить, Петрович только отмалчивался. Я о той охоте – а он все на другое сворачивает. Так что на ваш вопрос правильно ответить так: я говорил о той охоте, а Петрович – нет.

– Понятно, – кивнул Лев. – Теперь скажи: ты сам идти сможешь? Или нам соорудить носилки и нести тебя в поселок?

– Сейчас попробую, – ответил егерь. – Помогите на ноги встать и палку какую-нибудь дайте, опереться.

– А может, ты, дядя Рустам, на меня обопрешься вместо палки? – внезапно предложил Кирюшка. – Сам знаешь – по нашим буеракам с палкой не слишком удобно. Со мной легче будет.

– А давай попробуем, – согласился егерь. – Вставай вот сюда. Нет, не под левую руку – ее видишь, как разворотили, – под правую. Ну, давай теперь пару шагов сделаем…

С помощью Кирилла егерь сделал несколько шагов. Шагал осторожно, как видно, боялся снова потерять сознание. Потом понял, что может двигаться, и пошел быстрее. Затем остановился, обернулся к Гурову и сказал:

– Пожалуй, смогу я так дойти, не надо мне носилки делать.

И они двинулись в обратный путь. Шли долго, часа два. Раненый егерь не мог идти быстро, к тому же они часто устраивали привалы. Гуров решил не терять время и на привалах расспрашивал Шамратова о той злополучной охоте. Первое, что его интересовало, – это состав участников. Егерь стал вспоминать, загибая пальцы:

– Ну, первым делом надо назвать самого главного, кто начальник всего нашего хозяйства. Это, конечно, Никита Борисович. Затем…

– Погоди, – перебил его Лев. – Ты кого имеешь в виду – директора треста «Стальконструкция» Дягилева?

– Да, я же и говорю – Никита Борисович, – упрямо повторил егерь. – А как их предприятия называются да должности, я толком не знаю. Затем надо назвать Александра Васильевича. Он по значению идет сразу за Никитой Борисовичем. Вас, конечно, фамилия интересует? Фамилия у него Кровяков. А чем он там руководит… Кажется, каким-то финансовым учреждением. А чем в точности, я не знаю.

В таком же стиле егерь рассказывал и об остальных участниках охоты. Гурову все время приходилось задавать вопросы, узнавать сведения, которые егерь считал несущественными, а потому пропускал. Наконец он выяснил полный список участников охотничьего кружка. В него входили:

– директор треста «Стальконструкция» Никита Борисович Дягилев;

– руководитель одного из городских банков Александр Васильевич Кровяков;

– владелец сети магазинов, оптовых складов и ряда других торговых предприятий Сергей Валентинович Дружинин;

– хозяин двух автотранспортных предприятий (каких именно, узнать не удалось) Вячеслав Викторович Лучинин;

– и, наконец, погибший сын губернатора, директор компании «Газкредит» Павел Саблин.

– А эта база «Лира», где вы охотились, она далеко отсюда, от Завражного? – спросил Лев.

– Да километров двенадцать будет, – ответил Шамратов. – База – она на Волге, на самом берегу. От нас это двенадцать километров на север.

– И как же вы туда добираетесь?

– А как и все прочие. Никита Борисович машину за нами присылает, и мы едем. Вот и в тот раз он заранее машину прислал, за сутки. Так что мы на базу, считай, первыми прибыли, раньше всех остальных.

Кроме этого, Гурова интересовало, кто где стоял во время охоты, какова была очередность стрельбы, какое оружие было у каждого участника. Чтобы получить схему расположения участников, он достал блокнот, вручил Шамратову ручку и заставил того рисовать схему на листе. В общем, у них получился полноценный допрос, так что ко времени прибытия в поселок егерь чувствовал себя уставшим от расспросов сильнее, чем от раны.

– И как вы не устаете все выспрашивать да выспрашивать! – воскликнул он, когда они уже подходили к первым домам Завражного.

– Что поделать, работа такая, – ответил Лев, доставая телефон.

Здесь, в поселке, наконец появилась связь, и он, связавшись с капитаном Плещеевым, сообщил ему о случившемся.

– Выходит, у нас не осталось ни одного свидетеля, который может рассказать что-то существенное? – сказал капитан, услышав новость. – Сначала Луговой, а теперь и Меняйло…

– Почему, один свидетель остался, егерь Шамратов. Сейчас мы с Крячко посадим его в машину и привезем в Шатровск. Ну, а у тебя, капитан, какие успехи? Как прошел план «Перехват»? Удалось поймать ту машину?

– Нет, не удалось, – вздохнул Плещеев. – Как сквозь землю провалилась. Ни на одном посту ее не видели, ни на каких камерах слежения она не отметилась.

– Вот в это я никак не поверю, – заявил Гуров. – Это ты, капитан, не слишком внимательно смотрел. Вот я вернусь, сам просмотрю все записи.

– Так я, товарищ полковник, сам эти записи и не смотрел, – признался Плещеев. – Я поручил сотрудникам ГИБДД, они смотрели. Это же их работа…

– Да, а твоя работа – поймать убийц. И такое важное дело, как проверка записей, нельзя никому поручать, в ком не уверен на сто процентов. Понял?

– Да, теперь понял, – упавшим голосом ответил капитан. – Не надо вам самому все камеры просматривать. У вас и другой работы много. Я этим займусь, все сам проверю.

– Вот это правильное решение, – одобрил Гуров. – Еще новости есть?

– Да, есть кое-что. Криминалисты изучили тела людей, убитых в больнице. И на их запястьях, а также на дверях палаты обнаружили отпечатки пальцев двух человек, которые не относятся к персоналу больницы. Таким образом, существование двух посторонних, проникших в палату, доказано, и с сестер сняты всякие подозрения.

– Что ж, это хорошая новость. Ладно, сегодня еще увидимся, поговорим. Мы садимся в машину, едем.

Правда, когда настало время садиться в машину, егерь Шамратов попробовал возражать.

– Зачем мне в Шатровск ехать? – возмущался он. – Меня здесь, что ли, не смогут вылечить? Пусть доктор приедет, посмотрит, таблетки какие пропишет…

– Доктор, может быть, и приедет, – ответил Гуров. – Но может приехать не только доктор, а и тот, кто в тебя стрелял. Там, на поляне, он тебя не успел добить – мы помешали, и он сбежал. Но он может вернуться. В Шатровске тебе будет безопаснее.

До отъезда надо было сделать еще одно дело – повидаться с женой Семена Меняйло, сообщить ей о гибели мужа. Эту тяжелую и крайне неприятную обязанность Гуров не мог никому перепоручить; это он должен был сделать сам. Правда, тут ему на выручку пришел Шамратов:

– Ну что, если в город ехать, надо бы еще перед отъездом к Валентине зайти, все ей рассказать.

– Это к жене Семена Петровича? – уточнил Гуров.

– К ней самой. Вон, Кирюха мне поможет.

– Я тоже с вами пойду, – решительно проговорил Лев.

Так что Крячко отправился к машине, а они втроем направились к дому погибшего егеря. В доме Гуров увидел высокого парня лет семнадцати, одетого в поношенные вещи с отцовского плеча. А в комнате на кровати лежала женщина с когда-то красивым, а теперь отечным лицом. Появление окровавленного, раненого Шамратова стало как бы предвестником главного, трагического известия. Когда егерь сообщил о гибели своего напарника, женщина отвернулась к стене и больше не сказала ни слова, поэтому о похоронах, обо всех хлопотах, связанных с ними, пришлось говорить с сыном погибшего. Тут выяснилось, что в доме совсем нет денег. Гуров достал бумажник, отсчитал половину того, что там было, и положил на тумбочку у постели вдовы. А когда вышли из дома Меняйло, Шамратов попросил отвести его в два соседних дома.

– Надо мужикам сказать, что случилось, – объяснил он. – Чтобы в лес сходили, тело, значит, сюда доставили. Ну, и гроб чтобы сколотили.

Наконец и это дело было сделано. Теперь можно было ехать в Шатровск…