Текст книги "Продавец острых ощущений"

По банковскому счету квартиросъемщика Гуров решил с запросом повременить. Вернется Алла, он получит доступ к личным вещам убитого и, в зависимости от результатов осмотра, будет действовать. А пока можно сосредоточиться на других задачах.

Пока Гуров был у следователя, Изотов встретился со своим вторым подозреваемым и по результатам беседы отчитался по телефону. Время на дорогу терять не захотел, так как вопрос оказался серьезным. Сам бизнесмен интереса для следствия, по мнению Изотова, не представлял, а вот тот, кому он сделал подарок руками Кадацкого, выглядел подозрительно.

Тридцатилетний парень, друг бизнесмена, с детства мечтал полетать на параплане, но, ввиду отсутствия денег, мечта его осуществиться никак не могла. На тридцатилетие бизнесмен решил, что пора мечте сбыться. Но не банальный же полет дарить другу, с которым вместе уже четверть века? Он обратился к Кадацкому, тот провел предварительную работу и предложил отправить друга в Байрон-Бей, в Австралию. Помимо полета на параплане там можно было устроить совершенно уникальную экскурсию по Национальным природным паркам. Дикая природа, палатки и лучший друг – такова мечта юбиляра. А раз такова мечта, то почему нет?

Кадацкий с работой справился на «отлично». Организовал все так, как и мечтал друг бизнесмена. И поход, и параплан, и даже то, что они реально заблудились и двое суток боролись за выживание, пока Кадацкий, предусмотрительно снабжающий своих клиентов «радиомаячками», не выслал помощь. Впечатлений другу должно было хватить еще лет на тридцать, если бы не случай.

В Сиднее он познакомился с «австралийской вдовой», и это знакомство разрушило его жизнь. Нет, речь идет не о женщине, а о ядовитом пауке, распространенном по всей Австралии и обитающем даже в городах: в домах, гаражах, сараях и просто в придорожных кустах. «Австралийская вдова» – достаточно безобидный паук, по крайней мере, при том уровне медицины, который может предложить Австралия. За восемьдесят лет от укуса «вдовы» умерло всего тринадцать человек, а за последние тридцать, после того как было изобретено противоядие, случаев вообще не фиксировалось.

И все же «вдова» нанесла другу бизнесмена непоправимый урон. Как это случилось? Элементарная человеческая самонадеянность и пренебрежение правилами безопасности. Ночуя в австралийской деревушке, где после окончания похода друзья восстанавливали силы, юбиляр выставил мокрые ботинки за порог кемпингового домика, а утром, не осмотрев обувь, надел на ноги. Тут-то «австралийская вдова» и «поприветствовала» парня. Укус не был ни слишком болезненным, ни действительно опасным, но вид паука, которого друг вытряхнул из ботинка уже после укуса, так на него подействовал, что парня хватил инсульт.

«Скорая помощь» прибыла своевременно, несмотря на удаленность деревушки от цивилизации. В больнице парню ввели противоядие и провели целый ряд мер против инсульта. Но последствия оказались непоправимыми. У парня перекосило левую сторону лица и отнялась левая рука. Вот уже четыре месяца он проходит лечение, но утешительных прогнозов врачи не дают. Естественно, в том, что с ним случилось, парень винит Кадацкого. Ведь это он предложил именно Австралию.

Угрозы от парня поступали к Кадацкому систематически, раз в неделю стабильно. Видимо, пострадавший решил держать его в напряжении. Раз он не может жить полноценной счастливой жизнью, пусть и виновник не расслабляется. По мнению Изотова, парень с инсультом мог оказаться тем, кто заказал расправу над Кадацким. Гуров записал адрес и поехал к нему лично.

Встреча получилась неприятная. Узнав, по какому поводу приехал Гуров, парень, Абрамов Леонид, наотрез отказался общаться. Присылайте повестку, а иначе никакого разговора не будет, заявил он и хлопнул дверью. Гурову повезло, что дома была мать, и женщиной она оказалась здравомыслящей. Она впустила полковника, и тот получил возможность переубедить парня.

Леонид закрылся в своей комнате, так что беседа проходила через дверь, но для начала и этого было достаточно. На увещевания Гурова Леонид не реагировал долго. Когда подключилась мать, дело пошло быстрее.

– Леня, не упорствуй, сейчас не тот случай, – мягко проговорила она. – Если тебе нечего скрывать, почему не поговорить с человеком?

– А если мне есть что скрывать? Если это я убил зажравшегося ублюдка? – вдруг выдал Леонид.

Мать ахнула, прикрыла рот ладонью и некоторое время не могла найти подходящих слов. Тогда в разговор вступил Гуров:

– Даже в этом случае запираться бесполезно. Что вы этим выиграете? Лишних пару часов. По большому счету, я могу даже не уезжать, позвонить в Управление и дождаться, пока мои коллеги привезут повестку.

– Я все равно не должен идти с вами прямо сейчас, – проявил осведомленность Леонид. – Если я прохожу как свидетель, повестка мне должна быть вручена заблаговременно.

– Изучали вопрос? – усмехнулся Лев. – Ну, тогда вы должны знать, что как подозреваемого я могу задержать вас немедленно. На это потребуется не повестка, а ордер на задержание, но получить его ничуть не сложнее, чем выписать повестку.

– Я имею право не пускать вас в дом, – продолжал Леонид.

– Вы и не впускали, меня впустила ваша мать, она тоже является жильцом квартиры, так что в этом плане законность соблюдена.

– Плевать мне на законность! – вдруг разозлился Леонид. – Проваливайте все, достали! Хотите признания? Вот вам признание: Кадацкого убил я. Записали? Я! И ничуть об этом не жалею, как и он не сожалел, что сломал мне жизнь.

– Хорошо, я принимаю ваше признание, – произнес Гуров, и мать Леонида онемела от страха. – Расскажите, как вы его убили.

– Выбросил из окна, – проговорил Леонид.

– А перед этим?

– Перед этим? – В голосе Леонида послышалось замешательство. – Ну, я его избил.

– Чем вы били Кадацкого? Сколько нанесли ударов, по каким частям тела? – сыпал вопросами Гуров.

– Послушайте, ведь вы это не всерьез? Леня просто злится, он никого не убивал, – взмолилась мать Леонида. – Леня! Прекрати немедленно!

– Молчи! Я так решил, – обращаясь к матери, произнес Леонид. – Я его убил, и точка.

– Отвечайте на вопросы, – повысил голос Гуров. – Сколько ударов, чем били, кто вам помогал?

– Откуда я знаю, сколько ударов? Я что, считать должен был?

– Можете ответить примерно. Три удара, пять, десять?

– Ну, может, десять.

– Чем били?

– Всем, что под руку попадалось.

– Кто вам помогал?

– Никто не помогал, я был один.

– Вы лжете, Леонид, только не могу понять, зачем это вам. Если хотите взять на себя чью-то вину, дело ваше, но вы ведь не пройдете и первого допроса. Вы понятия не имеете, что там произошло.

– Плевать, расскажу то, что знаю, – упорствовал парень. – Я его убил, а как и зачем, пусть выясняет прокурор.

– Сколько этажей в доме? Какого цвета фасад, что располагается рядом?

– Вы действительно думаете, что кто-то запоминает цвет фасада? – удивился Леонид.

– Сколько комнат в квартире?

– Не помню, может, одна, может, две.

– Это вы должны помнить, ведь, прежде чем начать убивать, вы должны были проверить, нет ли свидетелей, – заметил Гуров.

– Я проверил, в квартире никого не было.

– Собирайтесь, мы едем в Управление, – вдруг выдал Лев.

– Где ордер? – В голосе Леонида звучала издевка.

– В вашем случае, когда идет добровольное признание вины, за ним следует и добровольная сдача. Иначе в признании нет смысла. Или до этого раздела вы не дочитали?

Неизвестно, сколько продлился бы этот бессмысленный разговор, если бы снова не вмешалась мать парня. Она отстранила Гурова в сторону, прижалась к двери и ласково проговорила:

– Не надо, сынок. Не стоит он того.

Слез в голосе слышно не было, они беззвучно катились по щекам, заливая глянцевую поверхность двери, но Леонид каким-то образом понял, что мать плачет.

– Мама! Ну зачем ты так? Не нужно плакать, перестань. Все будет хорошо.

– Будет, я знаю. Я люблю тебя, сынок.

Больше мать ничего не добавила, но несколько секунд спустя дверь открылась, и на пороге появился Леонид. Он обнял мать за плечи, прижал к себе и принялся гладить по волосам:

– Успокойся, мама. Не плачь. Все будет хорошо. Никого я не убивал. Полковник знает, что я просто трепался. Ну, ты мне веришь?

– Верю, сынок.

Мать погладила сына по щеке и отошла в сторону. После этой сцены Леонид ответил на все вопросы Гурова, причем без былой бравады и вранья. Первое впечатление оказалось верным: версия о причастности Леонида к убийству Кадацкого оказалась несостоятельной. Лев оставил Леониду визитку и поехал в Управление. В этот момент его и застал телефонный звонок дежурного, из-за чего ему пришлось поменять планы и отправляться за Альбертом Забиулиным.

Глава 7

Что пожилой мужчина с обрюзгшими щеками и брезентовым рюкзаком на плече и есть Альберт Забиулин, Гуров понял сразу. Почему? Неизвестно. Сравнить Альберта с Валерием Кадацким он мог лишь условно. После смерти внешность сильно меняется, а по фотоснимку из документов вряд ли можно составить представление, как в реальности выглядит человек. Фото самого Альберта Гурову никто не предоставлял, во время телефонного разговора свою внешность он не описывал. И все же Лев не сомневался: перед газетным киоском стоит брат Валерия.

– Добрый день. – Он подошел ближе, протянул руку для рукопожатия. – Полковник Гуров. Давно ждете?

– Вы… Я… Ох! Как вы меня узнали? – отчего-то разволновался Забиулин. – Я вот стою, переживаю, как бы вас не пропустить, а вы вот так, с ходу, взяли и угадали. Профессиональный навык?

– Возможно. Я ведь не ошибся, вы – Альберт Забиулин?

– Не ошиблись. Добрый день, товарищ полковник. Вы уж простите, что я вас побеспокоил. Признаться честно, все сбережения на перелет ушли, даже на метро не осталось. Я ведь не слишком состоятельный человек.

– Работа не денежная, но для души? – Гуров сделал вид, что ему неизвестно о том, что Альберт нигде не работает.

– Скорее случайные заработки, – слегка смутился Альберт. – Я ведь образование так и не получил, брата на ноги нужно было поставить, тут не до своих желаний и амбиций. Пока Валерик рос, я работал везде, где мог хоть что-то заработать, а потом как-то нужда в образовании отпала, вроде устроился, деньги небольшие, но стабильные имел, чего ради упираться? Конечно, жалею, да что уж теперь? Время упущено.

– Обидно?

– Сейчас нет, – искренне ответил Альберт. – Наверное, так и должно было сложиться. Вы верите в судьбу?

– Как сказать, – уклонился Лев от ответа.

– А я верю. Что человеку на роду написано, то с ним и произойдет, как бы он от судьбы ни убегал.

– Выходит, вашему брату на роду написано умереть насильственной смертью?

– Выходит, так. – Альберт печально вздохнул и быстро перевел разговор: – Куда поедем?

– В Управление, – ответил Гуров. – Побеседуем, а потом будем решать, куда вас определить. К Алле поедете?

– Нет, не стану рисковать. Думаю, она мне не обрадуется. Да и мне в ее присутствии не очень уютно. Ума не приложу, как Валерик мог ее выбрать? Хотя, может быть, по молодости она была совсем другой.

– Я могу ей позвонить, вдруг передумает? Одной в пустой квартире в такое время тоже не сахар, – предложил Гуров.

– Не стоит, – поспешно отказался Альберт. – Если бы Алла хотела меня видеть, то позвонила бы. А она не звонила. Не писала. И вообще никак не обозначилась. Мой брат погиб, а она даже не удосужилась оповестить. Кто так поступает?

– Давайте отложим разговор. Приедем на Петровку, там и поговорим.

По дороге Альберт глазел в окно и то и дело издавал восхищенные возгласы. В Москве ему нравилось все: пыльные тротуары, толпы пешеходов, спешащих по делам, праздношатающиеся туристы, многоэтажные высотки и домики в три этажа старой застройки. Он был готов восхищаться даже столичной жарой, хотя столбик термометра устойчиво удерживал позиции возле цифры тридцать восемь. Если учесть жар от накалившегося за несколько дней асфальта и бетона, возгласы Альберта выглядели несколько странно.

Сам Альберт будто забыл о существовании полковника Гурова и о том, что привело его в столицу. Пару раз он даже рассмеялся, став свидетелем забавных сцен, происходивших на городских улицах. Он впитывал в себя атмосферу мегаполиса, точно астматик морской воздух. Только когда автомобиль остановился возле ворот у здания Главного управления МВД на Петровке, Альберт вернулся к реальности. Поняв, что вел себя несообразно ситуации, он растерянно заморгал и принялся оправдываться:

– Простите великодушно, товарищ полковник. Так давно не был в большом городе, что совсем голову потерял. А ведь для веселья повода нет. Валера в морге, Алла меня терпеть не может, а я сижу и как дурак радуюсь.

– Ничего, отвлекаться от печальных мыслей тоже нужно, – заметил Гуров. – Пойдемте, Альберт, дел у нас еще очень много.

В кабинете поведение Альберта изменилось. Он присел на краешек стула, сложил руки на коленях и опустил взгляд в пол, всем своим видом изображая печаль. Гуров разложил на столе бумагу, придвинул ручку и начал процедуру допроса. Пока шли общие вопросы, Альберт отвечал скорбно, но живо. Как только вопросы перешли в разряд личных, ему словно кто-то тормоза включил.

Большую часть вопросов Гуров задал еще во время телефонного звонка, так что сейчас лишь дублировал их под протокол. Альберт же и на эти вопросы отвечал медленно, тщательно подбирая слова. У Гурова сложилось впечатление, что тот боится дать неверный ответ, будто точно не помнит, каким он был в первый раз.

Да, с братом после его отъезда виделись редко. Сколько раз? Точно не помнит, может, два, может, три. Когда был у брата последний раз? Давно, несколько лет прошло, а сколько точно, нужно вспоминать. Когда последний раз созванивались? Незадолго до смерти Валерия. В начале месяца, а может, и позже. О чем шла речь во время телефонного разговора? Да ни о чем. О погоде, о ценах на бензин, о здоровье Альберта, у которого несколько лет подряд к июню обостряется аллергический отек гортани.

Говорил ли брат, что собирается составить или уже составил завещание? Нет, такого Альберт не припомнит. Да и зачем ему это? Тридцать пять – совсем не тот возраст, чтобы писать завещание. Каковы финансовые возможности брата? Точно не знает. Деньги водятся, а сколько? Таких разговоров с братом он не заводил. Зачем лишний раз человека в искушение вводить? Спросишь про доход, он решит, что Альберт материальную помощь клянчит.

Брал ли он у брата деньги? Очень редко, когда совсем край придет. За квартиру заплатит, остатки на питание разделит и живет до очередного калыма. Какими суммами снабжал его брат? Да обычно давал немного. Пять-семь тысяч, максимум десять. Отдавал ли впоследствии Альберт долг? Пытался отдавать частями, да брат не брал.

Знал ли Альберт, что у Валерия есть любовница? Кое-что знал, брат как-то проболтался. Хотел ли Валерий уйти от жены? Может, и хотел, но Альберту об этом неизвестно, не те отношения, чтобы откровенничать.

– Если по правде, я Валеру понимаю. Как не гулять, если у самого рога до потолка? – вдруг выдал Альберт. – Она ведь не особо и скрывала свои похождения.

– Вы уверены, что Алла изменяла мужу? – переспросил Гуров.

– Уверен. – Альберт говорил убежденно. – Любовники для нее, как для других женщин сумочка стильная – к каждому платью своя.

– Откуда же вам об этом известно, если вы в Москве бывали два или три раза? – задал Гуров резонный вопрос.

– Откуда? Да об этом все знают. – Альберт растерялся и не нашелся с ответом.

– Кто – «все»? – настаивал на точном ответе Лев. – Не могут же о неверности Аллы судачить в вашем родном городе?

– Вообще-то могут, – оживился Альберт. – Из Борзи в столицу много кто переехал, так что про житье-бытье брата мне кое-что известно. И потом, Алла еще в первый мой приезд попалась. Это произошло совершенно случайно. О том, что я приехал, Алла не знала. В лицо тогда меня ни разу не видела. Я, перед тем как к Валерику ехать, заскочил в магазин, чтобы не с пустыми руками являться после многолетней разлуки. Магазинище огромный. Я ходил-ходил, выбирал гостинец, аж устал. Ну и решил попросить кого-нибудь выбор сделать. Вижу, пара приятная. Он ее за талию обнимает, пониже спины поглаживает, а она прям тает под его взглядом. Я к ним и подкатил. Помогите, говорю, гостинец выбрать, чтобы недорогой и к месту.

– Помогли?

– Помогли. Я спасибо сказал, гостинцы оплатил и к Валерику. А вечером приходит домой его жена, и что бы вы думали?

– Та влюбленная женщина из магазина оказалась Аллой, – выдал очевидный ответ Гуров.

– Вот именно. Она меня не узнала, только когда Валера мой презент на стол поставил, поняла, что «спалилась». С вызовом на меня взглянула и ласково так: надолго к нам? Надеюсь, до среды нагоститесь, а то нам с мужем на турбазу уезжать. Нисколько не испугалась, ни на минуту не растерялась, – неприязненно покачал головой Альберт. – Стерва, она и есть стерва.

– Брату вы об этом не сказали? – подытожил Гуров.

– Конечно нет. А вы бы сказали? Мы с ним несколько лет не общались, и вот я приехал и с порога: привет, кстати, твоя жена тебе изменяет. Приятная встреча получилась бы, правда?

Возражать Гуров не стал, ситуация действительно непростая. Дальше разговор пошел по кругу: финансовые вопросы, взаимоотношения между Аллой и Валерием, между Валерием и Альбертом, наличие врагов и недоброжелателей, и все в таком духе. В какой-то момент Лев вклинил в цепочку однотипных вопросов вопрос о том, нет ли проблем у самого Альберта. Обычно при такой подаче, когда допрашиваемый расслабляется и не ждет подвоха, ответ приходит быстро, и, как правило, бывает правдивым. Но в данном случае тактика не сработала. Гуров понял это сразу, как только прозвучало последнее слово. Альберт внутренне напрягся, выдержал едва заметную паузу, а потом небрежно ответил:

– Какие у меня могут быть проблемы? Сахар подорожал, да коммунальщики воду отключили. Разве это проблемы?

– Так всю жизнь без стрессов и живете? – Гуров постарался, чтобы вопрос прозвучал шутливо.

– Пожалуй, что и так, – на полном серьезе ответил Альберт. – Живу, никого не трогаю, особых запросов не имею. Ну и меня никто не трогает.

Сразу поняв, что Альберт лжет, Лев подумал: «Интересно, сколько раз за весь разговор ты сказал правду? Похоже, все твои слова нужно делить не на два, а сразу на четыре».

Следующие пятнадцать минут потратили на то, чтобы решить вопрос с жильем для Альберта. Он собирался остаться в Москве до тех пор, пока не позволят похоронить брата. Связавшись с дежурным, Гуров вызвал майора Хитенко и параллельно получил разрешение поселить Забиулина в общежитии МВД – звонок генерала Орлова решил вопрос в полминуты.

Когда Хитенко вошел в кабинет, Гуров представил его Альберту:

– Майор отвезет вас в общежитие, объяснит правила и все покажет. Дальше действуйте самостоятельно. В случае необходимости звоните мне.

– Общежитие? – растерялся Альберт. – Там хоть не опасно?

– Уверяю вас, более безопасного места вы в Москве не найдете, – рассмеялся Лев. – В этом общежитии на один квадратный метр приходится три полицейских.

– Так это общежитие для полиции, – протянул Альберт.

– Так точно, можно сказать, будете под постоянным надзором, – снова пошутил Лев. – Не расстраивайтесь. Это Москва, здесь с жилплощадью всегда было туго. На самом деле, вам еще повезло, общежитие со всеми удобствами. Плюс не придется тратиться на столовую, там приличная кухня, сможете сами себе готовить еду.

– Кстати, о еде, – виновато произнес Альберт. – Не могли бы вы мне ссудить некоторую сумму на питание? Неловко просить, но есть-то что-то надо.

– На сегодня средства я вам выделю, а дальше решу вопрос со столовой МВД, – пообещал Гуров. – Не переживайте, прокормим.

Он достал из кармана пару сотен, отдал их Забиулину. Тот принял купюры и быстро убрал в карман. Хитенко с невозмутимым видом стоял у двери, дожидаясь команды на выход. Попрощавшись, Альберт вышел из кабинета следом за ним. Не прошло и пары минут, как Хитенко вернулся.

– Товарищ полковник, номер комнаты у коменданта узнать? – входя, громко спросил он, но, как только дверь за ним закрылась, перешел на шепот: – Особые указания будут, я правильно понял?

– Правильно, – кивнул Лев. – Заселишь Альберта, сам не уходи. Дождись Изотова, он тебя сменит и будет следить за Забиулиным и днем и ночью. А тебе задание другое: как только сдашь подопечного Изотову, пробей Забиулина по всем базам. Свяжись с городом Борзя и с соседними городами, сориентируешься по карте. Хоть сутки не спи, но узнай мне про него всю подноготную. Сдается мне, гражданин Забиулин не так прост, как хочет казаться.

– Понял, товарищ полковник. Разрешите идти?

– Гони, Хитенко, пока Альберт волноваться не начал.

Хитенко ушел, а Гуров вызвал к себе Изотова. Он подошел как раз в тот момент, когда Хитенко усаживал Забиулина в машину. Гуров спешно подозвал Изотова к окну.

– Видишь мужчину возле машины Хитенко? Это Альберт Забиулин, брат убитого Кадацкого. Устанавливаем за ним круглосуточное наблюдение. Сейчас они едут в общагу МВД. Ты едешь следом. Как только Хитенко уйдет, становишься тенью Забиулина. Обо всех его передвижениях докладываешь мне лично. В любое время.

– Понял, товарищ полковник. Думаете, он брата «заказал»? – задал вопрос Изотов.

– Пока не определился, но то, что он мутит, бесспорно. Хочу узнать, что именно он скрывает и почему лжет.

Изотов ушел, Гуров взглянул на часы, было без четверти пять. Из дома он ушел в семь, пообедать времени не выдалось, а работать предстояло еще долго. Только он собрался пойти перекусить, как в кабинет влетел Крячко. Один, без Минаева. Лев понял, что с футболистом тоже не повезло. Будь иначе, старший лейтенант непременно напросился бы на доклад. И не ошибся. Крячко и Минаев отработали версию с футболистом, но единодушно пришли к выводу, что искать преступника в этом направлении – только напрасно терять время. Крячко отпустил расстроенного Минаева домой, сам поехал в Управление. Идею с обедом поддержал «на ура», вместе отправились в ближайшее кафе, где и обсудили визит Забиулина и остальные новости.

К шести вернулись обратно, а через двадцать минут позвонила Алла Кадацкая и предложила приехать, сообщив, что готова к беседе. Так как в доме Кадацких помимо допроса вдовы предстояло еще провести осмотр личных вещей погибшего, Гуров взял с собой Крячко и вернувшегося к тому времени майора Хитенко.

Алла встретила их в приличествующем ситуации одеянии. Черная летняя блуза полностью закрывала руки, такие же черные брюки, чуть расклешенные книзу. На ногах темные закрытые туфли-лодочки, на волосах скромная лента из черного бархата. Ни дать ни взять, скорбящая вдова. Она проводила посетителей в гостиную, молча указала на диван, сама опустилась в отдельно стоящее кресло и только после этого заговорила трагичным, приглушенным голосом:

– Добрый вечер, господа. Алкоголь не предлагаю, так как вы на службе, готовить чай просто нет сил. Минеральная вода там, на столике.

– Алла, примите наши искренние соболезнования, – первым заговорил Гуров. – Я – полковник Гуров. Лев Иванович, если вам так удобнее. Позвольте представить вам моих коллег и объяснить, чем каждый из них будет заниматься.

Алла коротко кивнула, показывая, что согласна с процедурой. Гуров представил Крячко и Хитенко, объяснил, как будет проходить осмотр личных вещей Валерия и каким образом будут фиксироваться результаты осмотра.

– Мы же с вами просто побеседуем, – закончил он объяснения. – Если возражений нет, приступим.

– Да, конечно. Делайте все, что поможет в расследовании, – едва слышно проговорила Алла и добавила еще тише: – В голове не укладывается, что Валеры больше нет.

– После осмотра мы можем проехать в морг, – предложил Лев. – Возможно, так вам будет легче осознать случившееся.

– Там видно будет, – уклончиво проговорила Алла, и Лев начал задавать вопросы.

Отвечала женщина медленно, словно каждое сказанное слово причиняло ей физическую боль. Мужа последний раз видела девять дней назад, он провожал ее в аэропорт. Все было как обычно, никаких изменений в настроении мужа она не заметила. Созванивались каждый день. О чем говорили? Так, ничего не значащие разговоры, типа, как дела, как погода. О работе муж рассказывал редко, если только случался смешной казус. О клиентах вообще никогда не говорил, даже не шутил на эту тему.

Были ли у Валерия враги? Раньше она думала, что нет, теперь в этом не уверена. Кто-то же его убил, верно? Так, чтобы он кого-то всерьез опасался, такого Алла не припомнит. Чтобы кого-то ненавидел сам? Нет, этого точно не было. Валерий вообще был очень покладистым и уравновешенным человеком. Без лишних эмоций и их бурного проявления.

Как складывались отношения с коллегами? Тоже все в норме. С Юлией Андреевной – в рамках допустимого. Насчет друзей Алла ответить не смогла. Не было у Валерия таких друзей, которых принято называть «закадычными», а приятелей он в дом не водил. Случались и у них вечеринки, но присутствовали на них либо партнеры по бизнесу, либо коллеги. И устраивали их всегда вне стен дома.

Что понадобилось мужу в районе Гольяново, Алла не могла даже предположить. Все коллеги живут в более престижных районах, а про отсутствие друзей она говорила раньше. Скорее всего, какие-то дела по работе. Здесь наступил подходящий момент, чтобы задать вопрос о наличии связей на стороне, в комнату как раз вошел Крячко. Он моментально сориентировался и вклинился в разговор:

– Говорите, коллеги мужа в Гольяново не живут. Может быть, подруга?

– Под словом «подруга» вы подразумеваете любовницу? – напрямую спросила Алла.

– Можно и так сказать, – не стал отнекиваться Стас.

– Я бы с радостью ответила вам: у моего мужа не было любовницы, но, в свете текущих событий, боюсь ошибиться. – Фраза прозвучала как хорошо отрепетированный текст. – Сейчас же я скажу так: если у мужа была любовная связь на стороне, мне об этом неизвестно.

– Вот как? – Стас сделал вид, что пытается скрыть удивление.

– Что вас удивляет? – начала раздражаться Алла. – По-моему, это классика. Жена всегда последней узнает о неверности мужа.

– Как и муж о неверности жены, – подхватил Крячко.

– Хотите в чем-то меня обвинить? – вспылила Алла. – Думаете, все жены изменяют своим мужьям?

– Нет, что вы! Такого у меня и в мыслях не было. Я думаю, на свете много порядочных жен и крепких семей. И насчет ваших измен я не намекал. Просто такова процедура, нам нужно выяснить все как можно подробнее. Что, если это любовница лишила вас мужа и оставила вдовой в самом расцвете лет. Неужели это должно сойти ей с рук? Этого вы хотите?

– Разумеется, нет. Этого я не хочу. Просто действительно не знаю, – смягчилась Алла. – Валера всегда был такой внимательный, заботливый. Никаких намеков на другую женщину.

– Случалось, что он приходил с работы позже назначенного времени? – начал задавать Стас наводящие вопросы. – Может, иногда дома не ночевал, сославшись на гору бумажной работы?

– Такое бывало, но он действительно много работал, – принялась с жаром защищать мужа Алла. – Когда фирма запускает проект, все в офисе работают двадцать четыре часа в сутки. У них даже специальная зона отдыха на работе организована, чтобы люди могли отдохнуть во время запуска.

– Вы бывали в офисе мужа? – вдруг спросил Гуров.

– Пару раз бывала, – подумав, ответила Алла. – Давно это было. Если честно, мне работа мужа не интересна. Глупые проекты, за которые глупые люди отваливают огромные деньги. Мужу я такого не сказала бы, но от вас скрывать смысла не вижу.

– И видели в офисе эту комнату? – гнул свое Гуров.

– Какую комнату? – не сразу поняла Алла.

– Комнату отдыха, в которой отдыхают сотрудники.

– Нет, не видела. Я была в кабинете мужа.

– Получается, и людей, которые на него работают, вы тоже не знаете?

– Почему же? На корпоративах я многих видела.

– Хорошо, с этим разобрались, – закрыл тему Гуров. – Пойдем дальше.

– Долго еще? – Алла вдруг вспомнила о том, что нужно изображать скорбь. – Знаете, голова как чугунная, отвлекусь немного, забуду о том, что случилось, а потом вдруг вспомню, и сразу так сердце щемит, и голова раскалывается.

– Осталось совсем немного. Всего несколько вопросов о брате Валерия, и мы закончим. – пообещал Лев.

– О брате! Какой он ему брат? Приживалец, пиявка, сосущая кровь из моего мужа, – Алла мгновенно забыла об усталости и головной боли. – Прикатил сюда, вломился в мой дом, а все почему? Думаете, он брата хоронить приехал? Нет, он деньги делить собрался. А с какого хрена я должна с ним делиться? Только из-за того, что Валерий не оставил завещания?

– Альберт приезжал к вам? Сегодня? – Гуров настолько удивился, что даже не попытался это скрыть.

– Конечно, сегодня, – раздраженно передернула плечами Алла. – Я едва успела порог переступить, как он примчался. Где только деньги на билет взял? Наверное, снова у всего поселка назанимал. Напел им, что вот-вот разбогатеет, а те уши развесили, выложили ему свои кровные. Только ничего он им не отдаст. Не получит он Валеркиных денег, уж я об этом позабочусь.

– Кстати, завещание ваш муж, похоже, все-таки оставил, – заметил Крячко.

Что произошло с Аллой после этих слов, трудно описать. Она вся как-то съежилась, кожа приобрела землистый оттенок, губы посинели. Женщина в одночасье постарела лет на двадцать.

– Что с вами, вам плохо? – Крячко не на шутку испугался. – Может, воды? Или лекарства какие-то? Вы принимаете сердечные или от давления?

Алла не отвечала, не двигалась, вообще никак не реагировала на слова Стаса. Он бросился к графину, налил полный стакан и поднес к губам Аллы. Край стакана заклацал о зубы, но она не сделала ни глотка. Тогда Стас вернулся к столику, налил в пустой стакан большую порцию коньяка и насильно влил его в рот Аллы.

– Пей, девочка, ну же, глотай! Сейчас полегчает, – как маленькую принялся уговаривать он Аллу. – Вот, умничка! Еще глоточек, и все придет в норму.

Она сделала глоток, затем второй. Румянец начал возвращаться на щеки, мышцы лица расслабились. Женщина благодарно улыбнулась и прошептала:

– Боже, что это было?

– Это шок, – объяснил Крячко. – Такое бывает от сильного потрясения. Видно, для вас известие о завещании оказалось сильным потрясением.

– Не понимаю, с чего вы взяли, что Валерий оставил завещание? – слегка окрепшим голосом спросила Алла.

– У него в записной книжке значится адрес нотариуса и даты его посещения. К нотариусу он ходил трижды за последний месяц. Думаю, речь идет именно о завещании.

– Бред! Наверняка его визиты связаны с работой, – возразила Алла. – Мало ли вопросов может быть у Валерия к нотариусу.

– В любом случае завтра мы это выясним, – заметил Крячко.

– Послушайте, не могли бы вы оставить меня одну? – вдруг попросила Алла. – Я действительно очень устала и переволновалась. Хочу поскорее лечь спать.