Текст книги "Испанский капкан"

Глава 4

Полковник Крячко любил пошутить, но, как всякий завзятый шутник, умел оставаться в нужный момент предельно серьезным. К тому же многолетний специфический опыт работы выработал у него неплохие способности к лицедейству. Одним словом, все, что он пообещал капитану «Востока», было понято капитаном прямо – утоплю, значит, утоплю.

Это был чувствительный щелчок по его самолюбию. Господин Андреевский, несомненно, любил покрасоваться на публике – отсюда происходила и его выхоленная шкиперская бородка, и белоснежная капитанская фуражка с золотым крабом. Видимо, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы стать обладателем роскошного белого катера и занять важную нишу в общественной жизни этого экзотического уголка. Наверное, он привык к всеобщему уважению и на самом деле уверовал, что обычаи далекой родины остались теперь в прошлом. Полковник Крячко разрушил эти воздушные замки одним махом.

Напугав хозяина, он спокойно вывел катер в море, и только тут его начали терзать сомнения. Полковник Крячко не подавал виду, но его решимость уже начинала таять, как мороженое на ярком солнце. Дело в том, что он абсолютно не имел понятия, куда править. Вокруг была сплошная водная пустыня – синие волны, белая пена и слепящие солнечные пятна. На горизонте как будто просматривались какие-то неясные тени, но были ли это острова, полковник Крячко сказать не мог. Он еще держался уверенно, но все чаще его подмывало пойти на мировую с хозяином катера, потому что таким манером, без карты и навыков судовождения, они могли проскочить, пожалуй, до самой Греции.

Однако сам Андреевский как будто был совершенно равнодушен к результатам экспедиции. Сидя с опущенной головой на корме катера, он мрачно размышлял о чем-то своем и как будто не обращал внимания на пиратов, захвативших его судно.

Гурова ситуация смущала с самого начала, а уж уверенность стоящего у штурвала друга обмануть его не могла никак. Он понял, что нужно срочно принимать меры.

Наклонившись к уху Крячко, он негромко поинтересовался, куда тот держит курс.

– Я еще об этом не думал, – ответил тот. – По-хорошему, курс – это твоя забота. Я и так уже немало сделал для успеха нашего предприятия.

– Ясно, – сказал Гуров. – Наделал ты столько, что я теперь даже и не знаю, с какого конца все это разгребать. Ладно, сбрось немного скорость, пока я буду разговаривать с капитаном, а то как бы не проскочить сгоряча мимо острова…

Гуров оставил Крячко и, перебравшись на корму, уселся рядом с Андреевским. Гуров чувствовал вину перед этим человеком, но обнаруживать ее никак не мог. Ситуация складывалась, как в уличной драке, – хочешь не хочешь, а идти нужно было до конца.

«Прощения попросим после победы», – мрачно подумал Гуров и, небрежным жестом достав из кармана газету, сунул ее в руки Андреевскому.

Тот вздрогнул, поднял глаза и посмотрел на Гурова с тревогой и недоумением.

– Ты, должно быть, уже поднаторел в испанском? – сказал Гуров. – Ну-ка, переведи, что тут пишут! И поточнее, потому что это очень важно.

Андреевский оттолкнул его руку.

– Я вам в переводчики не нанимался! – буркнул он.

Гуров перехватил его запястье и сжал с такой силой, что у капитана побелели щеки.

– Поверь, друг, мы не шутить сюда приехали! – строго сказал Гуров. – И тебя не в переводчики нанимают, а просят газету почитать. Давай, все равно делать тебе сейчас нечего. Кстати, если мой товарищ неправильно взял курс, скажи сразу. За бензин платить мы не намерены, так что делай выводы…

Андреевский с ненавистью посмотрел на него, подумал и сказал злорадно:

– Здесь вам все равно никуда не деться. Так что я на вашем месте не очень-то хорохорился бы! Если со мной что-то случится…

– Хочешь, чтобы случилось? – любезно поинтересовался Гуров.

Андреевский еще немного подумал, заметно сник и, опустив голову, принялся читать газету.

– В отеле «Астория» навешали вашему земляку, – наконец сказал он хмуро. – По предположениям полиции, конфликт возник между русскими. Причины выясняются. Избитый в больнице.

– Как его состояние? – перебил Гуров.

– Состояние удовлетворительное, – сказал Андреевский, заглянув в газету. – Поверхностные повреждения, парочка гематом, растяжение связок… Через неделю-другую должен выписаться ваш подельник…

– Что ты плетешь! – с досадой сказал Гуров. – Какой, к черту, подельник! Это совсем не то, что ты думаешь… Впрочем, что толку объяснять? Что там еще написано? Кто он, этот русский? Зачем приехал?

– Ваш сообщник молчит, – упрямо сказал Андреевский. – Полиция выясняет причины. Тут не принято делать громкие заявления направо и налево. А вы что собираетесь делать? Тоже сводить счеты? На Рокамболе хорошая полиция. Наверное, это правильно. От наших земляков всегда жди сюрпризов.

– Мы – люди спокойные, – возразил Гуров. – Мы и с тобой не хотели ссориться. Просто было не слишком разумно угрожать нам ружьем. Это не по-европейски.

– По-европейски швыряться камнями, – желчно сказал Андреевский. – Вы могли мне череп проломить.

– Ладно, не преувеличивай! – бросил через плечо Крячко, который давно уже сбросил обороты у мотора и внимательно прислушивался к разговору. – Первым ты начал, а мы только защищались. Хороший адвокат докажет это без усилий. Так что не обольщайся на наш счет – на нас где сядешь, там и слезешь. Лучше вставай-ка к рулю! Что-то я знакомых мест не узнаю. Присядем на рифы – тогда поздно будет локти кусать!

Как ни был обижен хозяин «Востока», но разумности этой мысли он отрицать не мог. При том, что шутку Крячко о знакомых местах он тоже, как ни странно, понял и принял очень близко к сердцу. Он больше не стал дискутировать, надвинул поглубже на лоб фуражку, чтобы не было видно лиловую шишку над бровями, и встал у руля. Поменяв незначительно курс, он прибавил газу, и катер, почувствовав хозяйскую руку, помчался как бешеный, подпрыгивая на волнах и поднимая тучи колючих прохладных брызг.

Гуров и Крячко пристроились на корме и молча принялись наблюдать за морем. Разговаривать им больше не хотелось, зато подумать было о чем.

Примерно через полчаса на фоне бескрайнего синего неба вдруг нарисовался силуэт острова. Вернее, даже целого архипелага, но внимание к себе притягивал, несомненно, один, самый большой остров. Все остальные на его фоне выглядели просто незначительными клочками суши, камешками у подножия горы.

Остров Рокамболь производил внушительное впечатление. Ни Гурову, ни Крячко до этого не приходилось видеть столь крупных островов – просто на родине у них не было такой возможности. Островки на Волге или еще на какой-нибудь русской реке – это было совсем другое.

Примерно две трети Рокамболя было занято зелеными насаждениями. Это были пышные рощи, похожие со стороны на хлопья темно-зеленой пены, и аккуратно, точно по линейке, расчерченные виноградники. С южной и восточной стороны острова тянулись песчаные пляжи, к удивлению Гурова, совершенно пустые. На западной стороне просматривались крыши и башни какого-то городка или поселка, тоже утопавшего в зелени. Гуров увидел также серую ленту шоссе, уходившего в глубь острова, а на воде у причалов выстроившиеся в ряд лодки и яхты со спущенными парусами.

Чем ближе они подходили к острову, тем более неожиданные открытия их поджидали. Так, вскоре Гуров понял, что набережная городка не просто оборудована причалами для легких судов – здесь существовал самый настоящий порт, с акваторией, с морским вокзалом и стоящими на приколе судами, загружавшимися с берега с помощью подъемных кранов.

Да и сам городок оказался гораздо большим, чем ожидал Гуров. В районе набережной он был застроен даже современными зданиями в несколько десятков этажей. Их стеклянные стены ослепительно сверкали на солнце.

Завершающим штрихом в картине был изящный белый самолетик, который, помахав крыльями над портом, ушел на посадку куда-то за рощи.

– Здесь и аэропорт имеется? – удивился Гуров.

– Только для легких самолетов, – хмуро сказал Андреевский. – Плюс вертолетная площадка. При необходимости есть где сесть полицейскому вертолету.

Гуров пропустил последнее замечание мимо ушей, тем более что Андреевский в этот момент переложил руль и направил катер отнюдь не в сторону порта, а куда-то в обход острова, в восточном направлении.

– Э, друг, ты куда? – Гуров сорвался с места и навалился плечом на невысокого капитана. – У тебя проблемы со зрением?

– Спокойно! – сказал сквозь зубы Андреевский. – Я знаю, что делаю.

В том-то вся и проблема, подумалось Гурову, что знаешь ты, а не мы со Стасом. И что там творится в твоей голове, украшенной такой выдающейся «сливой», мы можем только гадать. Ну, будем надеяться, что сразу в полицейский участок ты нас не повезешь. Или морская полиция – здесь обычное дело?

Андреевский между тем решительно пренебрег благами цивилизации и оборудованными причалами и направил катер вдоль пустынного южного берега, где вспыхивали солнечными искрами золотые пляжи и лазурные волны с удивительным упорством раз за разом накатывались на мокрую полосу песка вдоль побережья.

Две-три человеческие фигурки мелькнули у края тенистой рощи и пропали за кормой мчащегося катера. Они успели отойти от порта на порядочное расстояние – уже самые высокие здания города исчезли за поворотом, и вокруг был виден только бархатный густо-зеленый покров леса.

Неожиданно Андреевский выключил мотор и направил катер прямо на песчаный берег. Через минуту увесистое тело судна ткнулось носом в песок. Движение прекратилось. Гурову показалось, что даже все звуки замерли в горячем воздухе, хотя равномерный шелест волн продолжал назойливо биться в уши.

– И что дальше? – в один голос спросили Гуров и Крячко.

Андреевский молча подхватил со дна катера один чемодан – швырнул его через борт на песок. Кажется, это был багаж Стаса. Потом тем же путем отправил на берег чемодан Гурова.

– Приехали! – угрюмо сообщил он, глядя мимо пассажиров на волнующееся море. – Вам нужно было на Рокамболь? Вы на Рокамболе. Есть еще какие-нибудь претензии? Или, может быть, все-таки расстанемся по-хорошему?

Гуров сделал знак Крячко и полез из лодки на берег.

– Ладно, это не совсем то, что нам нужно, – примирительно сказал он, – но не будем слишком капризны. Может быть, хотя бы подскажешь нам, где тут ближайший отель?

– Там за деревьями – дорога, – неопределенно махнул рукой Андреевский. – И буквально в пяти минутах ходьбы пригород. Там наймете такси в любую точку острова. Кстати, здесь очень много русских работает таксистами, не заблудитесь.

В последних словах Гурову послышался откровенный сарказм, но у него уже не было сил на конфронтацию. Он лишь с любопытством проследил за тем, как Андреевский, напрягая жилы, спихивает тяжелый катер на воду и, не глядя на оставшихся на берегу пассажиров, тихо отчаливает от песчаного берега.

– Как хочешь, – сказал над ухом у Гурова Крячко, – а я этого человека не понимаю. Ну, почему он оперился, это понятно – понял, что ничего мы ему на самом деле не сделаем, вот и поднял опять хвост. Но зачем он нас сюда завез? Почему в порт не пошел? Так ведь надежнее было бы. Пожаловался бы на нас полицейским… И мы бы при деле были.

– Тщеславный он очень! – предположил Гуров. – Капитан! Фуражка с гербом, рубашка с иголочки. Может, у него в порту зазноба? А тут такой фингал на лбу! Это не каждому по душе – в таком растерзанном виде на люди являться. А в полицию он успеет пожаловаться, помяни мое слово. Твои фокусы нам еще аукнутся!

– Какие фокусы, Лева?! – с чувством сказал Крячко. – Это была вынужденная необходимость! И скажу тебе по секрету, этому жлобу очень повезло, что здесь берег не такой каменистый, а то у меня просто руки чешутся засветить ему еще и по затылку…

Катер с развевающимся на корме андреевским флагом уже был довольно далеко от берега. Его хозяин, по-прежнему не обращая никакого внимания на своих недавних спутников, запустил мотор, красиво развернулся, подняв высокую волну, и на полной скорости устремился обратно – в сторону городка, который они обогнули каких-нибудь полчаса назад. Через несколько мгновений он стал недосягаемым для любых притязаний. Зудение мощного мотора растаяло вдали, и Гуров с Крячко снова остались один на один с бесстрастным шумом волн.

– На редкость спокойное местечко! – заключил Гуров, осматриваясь по сторонам. – Идеальное место для отдыха. Вот жаль только, что нам с тобой отдыхать некогда. Скоро, между прочим, смеркаться начнет. В теплых краях это быстро делается. Так что бери чемодан – и вперед!

Они взяли свой багаж и побрели через пляж по направлению к зеленой роще. Было жарко, несмотря на крепкий ветерок, дувший с моря, и вскоре оба сняли пиджаки и перекинули их через руку.

– Посмотри сейчас кто-нибудь со стороны – ни дать ни взять две русалки, вышедшие из морской пены! – ворчал Крячко, загребая штиблетами песок. – Ну кто может идти со стороны моря с чемоданами в руках? Или сумасшедшие, или шпионы. В любом случае ничего хорошего нас не ждет.

– Не каркай! – оборвал его Гуров. – Где ты видел шпиона с чемоданом? Нам бы только до шоссе добраться…

Но было похоже, что земляк-капитан отомстил им на свой лад весьма изощренно. Они уже пересекли пляж и с четверть часа бродили по душной, пахнущей лавровым листом роще, а никакой дороги и в помине не было.

– Вот тебе еще один аргумент в пользу решительных действий, – мрачно заметил наконец Крячко, в отчаянии останавливаясь возле густого кустарника, усыпанного мелкими белыми цветами. – Если бы мы сразу и без сантиментов утопили этого черта в море, то сейчас не испытывали бы никаких проблем. Пришвартовались бы где положено и давно бы занялись своими делами. И, между прочим, я уже так хочу жрать, что, наверное, съел бы вот этот камень!

Он поднял с земли нагретый солнцем камень, покачал его на ладони и швырнул в кусты. Оттуда донесся испуганный рев, и что-то тяжелое шарахнулось в сторону, шурша ветвями. Гуров быстро бросился вперед, прорвался сквозь кусты и вдруг прямо перед собой увидел удивительную картину – в небольшой лощине, окруженная аккуратными виноградниками, стояла ферма – жилой дом, сараи, скотный двор, засеянные овощами грядки. По направлению к ферме во весь опор мчался перепуганный осел, которого спугнул камнем Крячко.

– Ага! – сказал пораженный Крячко. – Хозяйство! Значит, здесь нам дадут поесть?

– Максимум, на что ты можешь рассчитывать, – это стакан воды, – решительно заявил Гуров. – И прошу тебя, не забывай, что мы на чужой земле. Это один аспект, а второй – нам нужно как можно скорее добраться до города.

Они опять взяли чемоданы в руки и пошли по направлению к ферме. Обратившийся в бегство осел привлек к себе внимание хозяев фермы. Из темноты сарая вышел мужчина в клетчатой рубашке и брюках из грубой ткани. Он был с непокрытой головой, но, когда увидел приближающихся незнакомцев, тут же нахлобучил на макушку мятую шляпу с широкими полями. Затем он обернулся через плечо и что-то крикнул встревоженным гортанным голосом. Откуда ни возьмись, появились еще люди, одетые в рабочую одежду, загорелые, замкнутые и недоверчивые. Они все разом уставились на чужаков, не выражая ни малейшей радости по поводу их появления.

– Гость в дом – бог в дом, – проворчал Крячко. – Ты преувеличивал наши возможности, Лева! Пожалуй, я и на стакан воды претендовать не стану. А ты знаешь, как по-испански дорога?

Гуров и сам ломал голову над тем, что сказать хозяевам одинокой фермы. На земляков они были совершенно не похожи, а нажимать на чужие языки Гурову не хотелось – уверенно он себя в этой области не чувствовал.

Однако очень скоро выяснилось, что мучается он совершенно напрасно, и до языкового общения дело на этот раз не дойдет.

Человек в шляпе вдруг пронзительно свистнул, и откуда-то из-за дома резво выскочили пять или шесть собак, поджарых, лоснящихся, с короткой бурой шерстью. Порода была незнакомая, но неприятно напоминающая всем известных доберманов. Привлеченные свистом, собаки быстро сориентировались, кто есть кто, и мигом бросились на пришельцев. Гуров и Крячко, не сговариваясь, развернулись и бросились бежать.

Ни тот ни другой не ожидали от себя такой прыти. Несмотря на усталость и тяжелые чемоданы, они бежали так, что чемпион по бегу на короткие дистанции им позавидовал бы. При отступлении им пришлось подниматься в гору, и, хотя склон был не слишком крутой, силы довольно быстро их покинули.

– Бросай, Стас! – задыхаясь, крикнул Гуров и швырнул свой чемодан в прогал между двумя большими камнями. – За шмотками можно потом вернуться. А иначе мы тут с тобой костьми ляжем!

Крячко молча избавился от своего чемодана. Они прибавили скорости, прорвались через густые кусты, поднялись еще немного по заросшему склону и вдруг увидели внизу дорогу. Забыв про собак, оба невольно остановились.

Дорога, покрытая асфальтом, вилась среди каменистых холмов. С обеих сторон ее ограничивал высокий бордюр из камней. То, что находилось за бордюром, трудно было назвать пропастью, но если бы машина туда выскочила, то вернуть ее на дорогу без вспомогательной техники было бы весьма проблематично.

– Смотри, там что-то пылит! – воскликнул Крячко. – Кто-то едет! Может, подбросят до города?

– А где собаки? – вспомнил Гуров. – Может быть, мы еще успеем забрать нашу поклажу?

Он вернулся чуть-чуть назад, но одного взгляда на оставшийся за их спинами склон хватило, чтобы понять – чемоданы для них временно недоступны. Собаки прекратили преследование, но с большим интересом кружили около камней, где Гуров и Крячко побросали свое имущество.

– Ну, что выросло, то выросло! – пробормотал под нос Гуров. – Будем надеяться, что с острова ничего не пропадает. По крайней мере, деньги и документы при нас, а запасные носки – дело наживное.

Он махнул рукой и уже без раздумий бросился вниз к дороге.

– Вперед, Стас! – крикнул он, прыгая по камням. – Мы еще успеем остановить эту машину!

Еще будучи на полпути к цели, они увидели, что по дороге медленно движутся два открытых автомобиля. Модель неприятно напомнила Гурову джип, на котором в порт подъехали полицейские. Правда, на этот раз пассажиры джипов были мало похожи на полицейских – разношерстно одетые, волосатые и бородатые, они больше походили на морских разбойников.

– Эй, стой! Стой, мужики! – нимало не заботясь о выборе языка общения, заорал Крячко. – Выручай!

Жаркое солнце уже клонилось к западу, и на дорогу от холмов падали густые тени. Заехав в такую тень, оба джипа остановились. Его пассажиры, задрав головы, уставились на спускающихся по ярко освещенному склону Гурова и Крячко. Машинально Гуров пересчитал про себя «разбойников» по головам – их оказалось шестеро, по три человека на машину.

Внешний вид этих людей совсем не понравился Гурову – в обычное время он бы наверняка поостерегся просить помощи у таких раздолбаев (иначе он никак не мог охарактеризовать таких неопрятных и агрессивных типов). Но сейчас ему важно было попасть наконец в город, где проживал Абрамов. Надвигался вечер, и без помощи местных рассчитывать на это было нечего.

Так что сейчас Гурова волновал опять все тот же языковой барьер. Спускаясь вниз, он мучился только одним вопросом: как объяснить иностранцу про свои планы, не зная ни слова на его языке?

Выход был только один – вспомнить любые иностранные слова, застрявшие в мозгу еще со школьных времен, перехваченные там-сям, в том числе и с телеэкрана, и пошире использовать язык жестов. В конце концов умный человек и без слов поймет, что к чему. Не каждый день среди камней и виноградников разгуливают люди в городских костюмах и галстуках. Чего они могут хотеть? Ясно как день – вернуться в привычную для себя среду. Гуров был готов согласиться даже на облегченный вариант – чтобы им помогли добраться хотя бы до ближайшего населенного пункта, где есть автобусная остановка и нет злых собак, которые не переносят чужеземцев. Гуров был готов заплатить за помощь любую разумную сумму. По этой причине он нащупывал на бегу плотный угол бумажника в своем боковом кармане – возможно, вид небольшой купюры будет самым удачным аргументом в переговорах.

Гуров и Крячко сбежали на асфальт одновременно и, демонстративно улыбаясь, направились к ближайшему джипу. Люди, сидевшие в машинах, уставились на них особенно пристально.

Гуров был вынужден признать, что вблизи все они выглядели особенно подозрительно. У него даже начисто пропало желание обнаруживать у себя наличие бумажника. Особенно не понравился ему тип с курчавой бородкой и в черных очках, сидевший в ближайшем автомобиле рядом с водителем. Почему именно он, Гуров сказать не мог – все прочие мало чем отличались от этого типа, просто, может быть, этот смотрел пристальнее прочих, чем и привлек к себе внимание. Вообще же, эти шестеро были похожи друг на друга, как муравьи, все примерно одного роста, в одинаковых темно-бежевых комбинезонах, эдакая бригада работяг непонятного профиля. Они, наверное, даже и думали одинаково, потому что в какой-то момент без единого слова разом выскочили из машин и двинулись на Гурова с Крячко, взяв их как бы в кольцо.

Это было достаточно неожиданно, но, видимо, в глубине души и Гуров и Крячко рассматривали возможность и такого продолжения встречи, потому что ни тот ни другой не растерялись. Только Крячко со свойственной ему непосредственностью смачно выругался по-русски и пожаловался Гурову:

– Ну что за остров нам с тобой достался, Лева? Одни козлы его населяют, что ли? Я вот по физиономиям вижу, что ничего благородного у этих на уме не имеется. Ты что хочешь думай, но, по-моему, нам с тобой сейчас начистят рыло, если мы немедленно не предпримем никаких мер.

После такого откровенного выступления трудно было чему-нибудь удивиться, но удивиться все же пришлось, потому что тип с бородкой и в черных очках сказал на чистейшем русском языке: «Я же сказал, что это они…» Произнесено это было как бы про себя, но послужило для всей компании сигналом – все шестеро разом бросились на Гурова и Крячко.

Бросились они отнюдь не с дружескими объятиями. Замелькали кулаки. «Разбойники» дрались деловито, но без особых эмоций. Видимо, личной неприязни они ни к Гурову, ни к Крячко не испытывали. Однако и шутить они не собирались. Гуров понял это, ощутив три крепких удара, обрушившихся на него с разных сторон.

Били с сознанием полного превосходства, без опаски и торопливости. Только это и оставляло Гурову с Крячко реальный шанс выкрутиться из отчаянного положения. Их не принимали слишком всерьез.

Гуров же сориентировался быстро. Такие ситуации он просчитывал на уровне автоматизма. Расклад был не в его пользу, но в таких случаях важно было показать, что это тебя не волнует. Получая отпор, зачинщики драки всегда испытывают разочарование.

Пропустив первые удары, Гуров не смутился – он просто постарался занять такое место на обочине дороги, чтобы нападающие мешали друг другу, и по мере возможности перешел в контратаку. Он перехватил очередной удар, провел прием с броском через плечо, и один из парней в комбинезонах кувыркнулся в пыль, совершенно неожиданно для приятелей и для себя самого. На мгновение все словно замерло, и Гуров немедленно нанес удар в живот раскрывшемуся противнику. Тот сложился пополам и медленно отвалился в сторону. Теперь перед Гуровым остался всего один соперник, и такая неожиданная перемена внесла в душу этого парня смятение. Гуров понял это по его глазам и тут же усилил давление. Они обменялись несколькими ударами. Несмотря на молодость, парень не слишком владел техникой кулачного боя, полагаясь больше на силу. Сейчас этого было недостаточно. Гуров быстро оттеснил его к самой машине. Поняв, что проигрывает, парень перемахнул через борт джипа и, оказавшись в машине, выхватил из-под переднего сиденья монтировку. Одновременно сзади на Гурова бросился тот, что первым от него пострадал. Они собирались повиснуть на нем с двух сторон как бульдоги. Раздумывать было некогда. Гуров рыбкой нырнул в машину.

Его соперник как раз взмахнул монтировкой, но Гуров врезался головой в его живот и просто смел его. Парень перекувыркнулся через противоположную дверцу и грохнулся на асфальт. Гуров быстро перевернулся и пнул обеими ногами второго. С коротким криком тот отлетел в сторону, ударившись плечом о камни.

Гуров вдруг увидел прямо перед собой приборную доску джипа и болтающиеся в замке ключи. Почти инстинктивно он повернул их и, слыша рычание мотора, схватился за переключатель скоростей.

Джип прыгнул вперед. Троица, наседавшая на Крячко, спохватилась слишком поздно. Гуров не собирался миндальничать. Он видел, что другу пришлось куда более туго, чем ему, и держится он уже из последних сил. Гуров нажал на газ и направил джип прямо на того зловредного типа в черных очках. Столкновение было неминуемо, но в последнее мгновение парень в отчаянном прыжке успел вырваться из-под колес машины. Остальные тоже бросились врассыпную. Джип врезался правой передней фарой в каменный бордюр с левой стороны дороги. Раздался треск. Посыпалось стекло.

– В машину! – заорал Гуров.

Крячко, весь в ссадинах, с разбитыми в кровь губами, оглушенный, мутно посмотрел на него и, как срубленное дерево, повалился через борт на заднее сиденье. Гуров тут же сдал назад, развернулся и, пригнувшись к рулю, погнал машину по гладкому асфальту в ту сторону, где, как он полагал, находился главный город острова.