Текст книги "Бегство на Землю"

– О чем разговор, и не таких разводили, – обрадовался Виктор.

– Ну-ну, – нехотя буркнул Юрий Павлович, – я предупредил.

Судя по разговору, не так уж был прост шеф Виктора. В этом Дмитрий убедился при дальнейшем общении с ним. Вопросов Юрий Павлович задавал много, а про себя и свои дела отвечал вроде и подробно, но неопределенно. Савкин тоже осторожничал, душу он давненько не перед кем не изливал, и сейчас не собирался, особенно после вчерашних приключений. Но, тем не менее, собеседник успел из него выудить, что был он пару раз осужден, и даже после этого как-то повеселел, наверное, подтвердил свои догадки. На мента он не походил, это было ясно, да и на уголовника не тянул, несмотря на своего «коллегу» – явную шестерку из телохранителей, бывшего зека, но поговорками и выражениями сыпал на грани фола.

– Не дрейфь, Дима, – учил он попутчика, когда к концу бутылки они заговорили о бабах, – нет у тебя сейчас постоянной – радуйся, свободен. А сейчас, Дима, давай выпьем за то, что пока у нас не болтается, у них не зарастет!

Под такие советы и тосты бутылка кончилась незаметно и Юрий Павлович тут же достал другую.

– Эх, нет у нас ни льда, ни содовой, тогда бы ты прочувствовал напиток. Да и пьем мы виски с тобой чисто по-русски, как водку, а надо, не торопясь, как марочный коньячок. Так не получается же! – сетовал на национальную привычку быстрого пития Юрий Павлович.

Дмитрий тоже немного расслабился, с таким человеком общаться было интересно. Он знал кучу разных интересных историй.

Через часок в купе заглянул с довольной физиономией Виктор.

– У вас все в порядке? – полюбопытствовал он, – а мы там решили перекур сделать.

– За версту видно – ты в выигрыше. Пока, – заметил Юрий Павлович.

– Точно, шеф, – расплылся в улыбке здоровяк. – Можно еще немного? Я их хочу обуть по полной программе, а то перед Барнаулом выходят, – тихо добавил он.

– Крестьяне эти? – поинтересовался Юрий Павлович, прожевывая кусочек сервелата.

Виктор кивнул, вопросительно глядя на начальника.

– А откуда у них деньги, не интересовался?

– Судя по разговорам, пару фур овощей толкнули в Новосибирске, – снова понизив голос, объяснил Виктор. – А обратно на поезде.

– Что-то не особенно верится, – спокойно заметил Юрий Павлович, – чтобы фермеры наши в поездах в карты дулись на свои кровно заработанные. Жмотистые они люди. Но твое дело. Часик—полтора даю.

Виктор исчез. А Савкин продолжил историю, как он попал на зону второй раз. В этом грустном повествовании он ничего не привирал, а Юрий Павлович слушал попутчика с большим интересом, иногда задавая вопросы, т.к. в лагерной терминологии совершенно не разбирался, хотя признался, что в серьезном бизнесе, иногда приходится иметь дело с людьми из криминального мира.

Время летело незаметно.

– Извини, Дмитрий, но где это тебя угораздило так. Подрался? – спросил Юрий Павлович, показывая на лицо.

Савкин улыбнувшись, хмыкнул. Синяк под глазом был замазан гелем с тонирующим эффектом и виден только вблизи, а ссадина на лбу заклеена лейкопластырем (на улице ее прикрывала шляпа), но, а припухший нос вообще в расчет можно было не брать – может от рождения такой.

– Да тут такая история приключилась – и смех и грех, – заулыбался Дмитрий и подробно рассказал, что случилось в подъезде. Юрий Павлович всхлипывал от смеха, утирая выступившие слезы кончиком белоснежного платочка.

– Настоящий прикол, за это можно и выпить, – предложил он. Савкин не отказался.

– А в каком районе ты живешь, Дима? – неожиданно для Савкина спросил он. Совершенно невинный вопрос, но не для того, кого могут разыскивать. Дмитрий смутился всего на мгновение – во всяком случае, его собеседник не из тех, но осторожность прежде всего.

– В Кировском, возле телецентра, – солгал он.

«Странно, – подумал Юрий Павлович, – а ведь парень определенно врет. Почему? А если предположить, что…»

Его мысли были прерваны приходом Виктора. Его лицо уже не светилось радостью и задором, а проглядывала некоторая бледность и явная растерянность.

Юрий Павлович сразу все понял:

– Проигрался, коллега, – мягко, но полупрезрительно процедил он. На Виктора было жалко смотреть. Он отводил взгляд и кусал губы, что-то не решаясь сказать.

– Ты что, как целочка мнешься? – проницательный Юрий Павлович внимательно глядел на подчиненного.

– Тут вот какое дело, – разлепил непослушные губы Виктор. – Не хватает пятидесяти тысяч для расчета…

– Надеюсь, не долларов? – совершенно спокойно уточнил Юрий Павлович.

– Нет, рубликов, – попытался усмехнуться Виктор.

– Так ты что, под конец в долг играл? – вкрадчиво спросил Юрий Павлович.

Виктор опустил голову.

– Значит, сказал, что у начальника возьмешь, и сделал ставку, – продолжал раскалывать молодого коллегу шеф.

– Да, блин, у меня шестерка и два туза, подсмотрел – у соседа тоже шестерка и туз, но он пас, ну думаю, не может быть, чтобы у того хмыря две шестерки и туз, нас же трое, – жестикулируя, разгорячился Виктор. – Открылись, блин, у него две шестерки и туз… А шестерки, знаете – двенадцать очков, блин.

– Ты мне блины не пеки, сопляк, – чуть ли не ласковым тоном прервал его Юрий Павлович, – скажи лучше, как рассчитываться будешь?

– Мм… – почему-то начал мычать Виктор, – Юрий Павлович, вы же знаете, я для вас все, – он прижал руки к груди, – гадом буду, век свободы не видать, приедем, у корешей достану, что там пара штук баков.

– А с чего ты взял, что у меня с собой есть такие деньги? – невозмутимость Юрия Павловича все больше поражала Савкина – просто железные нервы, а вот на таких, как Виктор он нагляделся.

– В Барнауле, деньги будут, не вопрос, но как я понимаю, они требуют сейчас. И чувствую, есть проблемы, если ты как щенок скулишь. Говори.

– Их там всех семеро, в соседнем купе трое, двое стволы показали, – тоскливо глядя на шефа, признался Виктор. – Сходят все перед Барнаулом, зачем им в городе разборки? Все с Урала, борзые, наших не знают, общих знакомых нет. Осталось всего полчаса…

– Если деньги не отдашь, то что? – подперев щеку рукою, поинтересовался Юрий Павлович.

Виктор, уставившись в пол, промолчал.

Юрий Павлович прислонился к стенке купе и задумался.

– У меня с собой наличных около двадцати тысяч наберется, – вслух рассуждал он. – И так много взял, за деньгами же едем. Это меньше половины, – он покачал головой, – не согласятся. Значит, будет плохо.

Он взглянул на встревоженного Дмитрия.

– А ты, Дима, собирайся, и иди в купе проводников. Посидишь там до Барнаула, скажешь, мол, напились, выгоняют. Это наши проблемы.

Вот тут Савкин поверил, что все это не лажа. Пришьют попутчиков, да Витя – хрен с ним, а Юрий Павлович настоящий мужик, поможешь – не забудет.

– О чем разговор, мужики, – прокашлявшись, бодро заявил он. – У меня найдется остальное. На подарок маме взял, – добавил он, чтоб вышло убедительней, и полез во внутренний карман рубашки.

– Спасибо, Дима, – мягко поблагодарил Юрий Иванович и кивнул в сторону Виктора. – Ему отдай. А вот и мои.

Пересчитав деньги, Виктор попытался благодарно улыбнуться и вышел. Через пару минут он зашел еще более хмурый.

– Ну что там еще? – спросил шеф.

– Говорят, на пятнадцать минут задержал, мол, гони еще тридцатку штрафа.

Юрий Павлович в задумчивости забарабанил пальцами по столику.

– Беспредел голимый, просто так они нас не оставят, даже если и деньги отдашь, все равно обшманают до нитки. Давненько я таких козлов не видел. Зови их, сам поговорю. А ты, Дмитрий все-таки шел бы отсюда.

Савкин отрицательно помотал головой.

– Ну как хочешь, – вздохнул Юрий Павлович и начал сдирать с пальцев как перчатки тонкую пленку телесного цвета. Савкин вытаращил глаза – чуть ли не на каждом пальце начальника Виктора красовались татуировки.

В купе вслед за Виктором пропихнулись трое угрожающе улыбающихся мужиков.

– Вот что, пацаны, кончайте гнать беспредел, если нам будет плохо, вас везде найдут. Это я обещаю, – лицо Юрия Павловича стало жестким и суровым, а голос звучал по новому, с металлическим оттенком, удивительно, как сразу преобразился человек. Дмитрий похолодел от ужаса, сейчас он узнал этот голос. – Выигрыш получили, и баста!

Один из вошедших, который приглашал на игру, видать, опытный мужик, бросил быстрый взгляд на руки Юрия Павловича, татуировки его смутили, но двоим молодым, распространявшим на все купе запах свеженького алкоголя, было наплевать на все.

– Молчи, папаша, – один из них распахнул пиджак и положил ладонь на рукоятку пистолета, заткнутого за ремень брюк.

Эфту стало скучно сидеть и таращиться в окно, тем более там он интересного ничего не видел. Глушь, периферия: полустанки, деревни, серые невзрачные дома, голые деревья, лужи и грязь на проселочных дорогах вдоль железнодорожного полотна. Для подпитки организма, в обед он сходил в вагон-ресторан, заказал наугад первое и второе, посмотрел на активно жующих и бодро выпивающих пассажиров. Информатор молчал – для дальнейшей легализации Эфта здесь не оказалось подходящих индивидуумов.

Необходимых питательных соединений в местной пище присутствовало очень мало, если выходить на норму – нужно питаться разнообразнейшими продуктами шесть—семь раз в день. Но имелся более удобный способ, не отнимающий столько времени на тупое пережевывание. Вариант – аптека. Там можно купить питательные элементы в чистом, концентрированном виде или в смесях. И даже в зубной пасте.

Информатор, выйдя на медицинские сайты и справочники, составлял список препаратов с нужными ингредиентами. Но так долго он еще не работал. Оказывается, земляне изготавливали лекарства в немыслимом ассортименте на все существующие болезни. Это было что-то! Особенно, учитывая средний КПД лекарств – 15%. Почему и для чего такая малая эффективность? Получается – каждый из людей чем-то болен? Так и живут они с детства до глубокой старости, принимая таблетки, микстуры, капли, отвары трав, не считая оздоровительных, лечебных процедур и операций. Бедняги. А ведь с виду не скажешь, что все поголовно больны. А население Земли увеличивается. Парадокс, нонсенс. Живучие…

Эфт покосился в сторону Геннадия Викторовича, тот опять спал, изредка всхрапывая.

«И спят они треть своей недолгой жизни, – продолжал размышлять Эфт. – Непонятно, Так не должно быть. Для их биологического вида четыре часа сна в сутки – предел. Наверное, какой-нибудь сбой в генетической программе, анахронизм это… Они же не суслики. И главное – вне зависимости от климатических поясов… Кто же их так наказал?»

В общем, цивилизация VIII уровня может создать генотип разумных на основе примитивных живых существ. Но зачем они им впихнули такую программу?

Эфт с жалостью посмотрел на соседей по купе. Слышал он как-то в приватной беседе про знаменитого ученого, который одну из малых планет он заселил разумными существами в примитивной стадии развития из своей лаборатории. Сотворил три или четыре расы. Но естественный ход эволюции растягивается на весьма долгое время, и ученый решил этот процесс убыстрить порядка на два. Оставил наблюдать за ними лаборантов, а сам умотал в соседнюю метагалактику на полторы тысячи лет по земному исчислению. Лаборанты, в свою очередь, оставили на планетке роботов наблюдения и занялись другими экспериментами.

Умненькие получились разумные, даже слишком. Ну конечно, потихоньку воевали между собой. Бегая еще в звериных шкурах, эти разумные из враждующих рас ухитрились поймать несколько сующихся во все их дела роботов. И две расы правдами—неправдами выудили у них принцип управляемого ядерного распада, затем уговорили (или перенастроили, сейчас не понять), создать образцы маломощных атомных бомб. Всего в несколько килотонн.

Эффективность и радиус действия и последствия применения оружия роботы им подробно объяснили. Но как воевать? Про воздушные средства передвижения аборигены спросить не догадались, быстро расколотив дубинами роботов, чтобы враги не узнали о секретном оружии. А как неприятелю подсунуть бомбу? Ничего, доперли. Водилась на планете немногочисленная популяция крупных птиц, довольно добродушного нрава с ярко выраженным родительским инстинктом. Туземцам они не мешали, клевали что-то там свое, но пострадали первыми. Воины ловили их, вытаскивали из гнезд птенцов, закрывали клюв и подсовывали поближе к станам врага. Сдирали повязку с клюва и удирали подальше. Птенцы орали достаточно громко и даже в ультразвуковом диапазоне. Километров на двадцать. К одному из родителей привязывали пятикилограмовую бомбу—малютку с таймером и выпускали к птенчику. Отряды супротивника бесследно исчезали в ослепительной вспышке. А те в ответ начали использовать этот же метод. И вскоре птиц не стало, как и значительной части населения воюющих сторон. Но бомбы с таймерами с дуру ставили на всех дорогах и укромных местах, поэтому и сохраняющим нейтралитет расам тоже крепко доставалось. Короче, в неконтролируемой разумом ярости сражений бомбами чуть ли не кидались друг в друга. А в сферу влияния Координаторов экспериментальные участки не входили.

Когда лаборанты спохватились, было уже поздно. Население планеты дружно вымирало от радиации. Удалось спасти немногих, и их эвакуировали с зараженной планеты.

Эксперимент вроде с треском провалился, но не тут-то было – руководитель приобрел еще большую известность и уважение. Чтобы скрыть промахи балбесов-лаборантов, да и свои тоже, ученый убедил коллег, что аборигены сами изобрели атомную бомбу – все гении были. А это впечатляющий практический результат его разработок. И тут же махом выдал на эту тему кучу научных трудов.

Вот как иногда получается. Можно предположить подобное и здесь.

«Желательно выйти из купе, – робко попросил Информатор. – Ты смущаешь молодежь. Видишь, как они тянутся друг к другу? Пусть без посторонних целуются».

«Ты стал меня удивлять, – ответил Эфт, – откуда такая небывалая корректность с желанием помочь другим? Но даже если Аня и Артем поцелуются, что это им даст полезного? Не понимаю. Это же губы, не самый нежный орган на лице. Нос не менее чувствителен, глаза тем более. А уши? Ага, ты недавно сообщал, что такие-то туземцы на Земле при встрече не пожимают руки, а трутся носами».

«Да, в Новой Зеландии в племенах майори и в Лапландиии, – подтвердил Информатор. – Но я об общепринятых человеческих ласках. При любовном поцелуе человеческий организм выделяет гормон задней доли гипофиза – окситоцин, который рождает позитивные эмоции…»

«Стоп, – скомандовал Эфт, его никогда не интересовали ненужные подробности. – Мне это по барабану». Местный сленг он осваивал даже лучше, чем хотелось. Западали в память разговорные выражения этого очень емкого и богатого языка, хотя скрытый смысл многих из них он совершенно не понимал.

«Барабан – ударный музыкальный инструмент. Состоит из пологого цилиндрического металлического или деревянного корпуса – резонатора или рамы, на которые с одной или с двух сторон натянуты кожаные или пластиковые мембраны…»

Эфт, не слушая Информатора, вышел из купе. Ничего не оставалось делать, как прогуляться по вагону туда—сюда, да смотреть в коридоре в окно. Пусть молодые целуются – эндокринные железы поработают…

Когда он проходил мимо третьего купе, оттуда вышел крепкий приземистый парень, едва не натолкнувшийся на Эфта. Счастливчик мельком успел заметить сидящих там за столиком двух человек. Привычный фактор общения здесь, порою даже необходимый – бутылка спиртного украшала их беседу. Дверь захлопнулась, а парень скрылся в другом купе.

«Есть подходящий объект, – зафиксировал кого-то Информатор. – Солидное положение на региональном уровне. Связи, влияние, скрытен, с прессой не общается… Предполагаемая эффективность контакта – 70%».

«Кто? – не понял Эфт. – Я сейчас видел трех человек».

«Один из сидящих в купе, более старший по возрасту».

«Кто он?»

«Не успел подробно сканировать. Но от объекта можно ожидать реальной поддержки в целях дальнейшего внедрения».

«Наконец-то, – оживился Счастливчик, – 70% – очень хороший показатель. Сейчас найду к нему подход. Это не так сложно».

Нельзя сказать, что за несколько дней на планете Эфту не встречались вроде бы перспективные в нужном плане люди, по визуальному контакту Информатор входил в их сознание. Но, в основном, попадались высокопоставленные чиновники или представители силовых структур, с которыми нельзя было иметь дело. Опять же тщательная проверка его биографии, многочисленная армия завистников и недоброжелателей, и тому подобные минусы. Поэтому предполагаемый эффект контакта Информатор оценивал в пределах 20%. Зачем усложнять себе жизнь, опасаясь новых врагов, хватит и Наблюдателей. По последним расчетам Эфта, они еще проторчат у планеты от двух до четырех земных лет. Год—полтора – интенсивная фаза поисков, прочес, где можно, затем активность начнет понемногу стихать. К концу срока пребывания еще один всплеск активных поисков. А потом они уберутся. Эфт неплохо знал стиль и приемы Наблюдателей, они не усложняли себе работу новыми методами.

Для начала надо зайти к объекту в купе и завести разговор. Заинтересовать его он всегда чем-нибудь да сможет. Эфт дошел до тамбура и повернул обратно. В дверях третьего купе он увидел ухмыляющихся мужчин с явно недобрыми намерениями. Информатор подтвердил опасность для объекта. Цель – ограбление, у двоих бандитов пистолеты.

«Как славно, – порадовался Счастливчик. – Просто прелестная причина для знакомства».

…Савкин влип в стенку, и новый холодный озноб пробежал по его телу. Какого черта он не ушел к проводникам? Еще пристрелят на всякий случай. Что за жизнь, только начинает везти, и снова в дерьме?!

Эфт на несколько секунд сосредоточился. Трое ворвавшихся в купе обмякли, словно тряпичные куклы, и зашатались, глупо приоткрыв рты. С губ одного потекла тонкая струйка слюны. Как красиво они превратились в дебилов! Счастливчик легко отбросил их в разные стороны коридора, не забыв молниеносно обезоружить.

– Извините, я вам, наверное, помешал, – улыбнулся он удивленно смотревшим на него, как на фокусника (а что, это мысль!) пассажирам. – Не ваши? – Он двумя пальчиками взявшись за рукоятки пистолетов, приподнял их вверх.

Только объект быстро пришел в себя и прищуренным настороженным взглядом уперся в Эфта.

– Да что вы?! Нет, конечно.

Дальше Эфт полагался на подсказки Информатора, как вести разговор и действовать, а мысли землян он, когда хотел, воспринимал легко.

– Тогда бы, молодой человек, вы не смогли бы приоткрыть окошко, – вежливо обратился он к Виктору. – Я думаю, эти игрушки здесь совершенно лишние.

– Оно… не открывается, – запинаясь, сказал телохранитель. – Здесь принудительная вентиляция.

– А вы попробуйте, – мягко посоветовал Эфт.

Виктор попробовал – окно свободно пошло вниз. Счастливчик—Эфт с места метнул в открывшийся проем пистолеты.

– Можете закрыть.

У Савкина и Виктора заметно отвисли челюсти, а объект – Юрий Павлович, наоборот, стиснул зубы.

В коридоре вагона раздался шум и приглушенные матерки – это оставшиеся картежники увидели троих своих, стоявших на четвереньках и пускающих слюни, на ноги они подняться почему-то не могли, ну не хватало силенок.

– Какие невоспитанные люди, – поморщился Эфт, – с вашего разрешения я попробую успокоить этих товарищей.

Выходя, он заметил, как Юрий Павлович сделал знак Виктору следовать за ним.

Четверо толкаясь и мешая друг другу, подбегали к купе.

Эфт взял одной рукой вошкающегося на полу справа и метнул к двум другим, прямо под ноги к разозленной четверке, на которой он на несколько мгновений больше, чем надо (пусть Виктор отметит) задержал взгляд.

– Господа, зачем шуметь. Забирайте ваших друзей, они немного перебрали. Да и поспешите – на следующей остановке вам выходить.

Разом присмиревшие «крестьяне» неловко улыбаясь, с извинениями потащили к себе ни на что не реагирующих дружков.

У Виктора, казалось, глаза выскочат из орбит.

– Ах, совсем забыл спросить, – заглянул в купе Эфт, – они у вас ничего не забрали по ошибке? А то сейчас сойдут, потом ищи их.

– Как же, – дернулся Виктор, – двести тысяч загребли!

– Мой друг ошибается, переволновался, – подал голос Юрий Павлович. – Если точно – сто пятьдесят тысяч.

«А проиграл он им 80 тысяч. 70 сверху – это немного за моральный ущерб, – отметил Эфт. – Правильно действует объект, не наглеет».

– Тогда пойдемте со мной, Виктор, возьмете свое, – предложил Эфт. Объект кивнул в знак согласия.

Наспех собирающиеся картежники в присутствии Эфта без разговоров выдали указанную сумму Виктору, который вроде уже устал удивляться происходящему, только чересчур часто моргал.

Эфт зашел в свое купе и забрался на полку. Не надо торопиться. Ошибиться он не может, его обязательно позовут отблагодарить и, заодно, задать кучу вопросов. Только вначале они убедятся, что все беспредельщики выйдут на станции, а она будет через несколько минут. Поезд стал притормаж-вать…

Счастливчик посмотрел в окно. Четверо мужиков, испуганно оглядываясь на вагон, откуда вышли, тащили под руки к зданию станции трех в усмерть пьяных парней. Во всяком случае, вид у них этому соответствовал.

«Почему знакомство с криминальным авторитетом, который сам находится не в ладах с законом, может мне помочь? Твои аргументы».

«Авторитеты из уголовной среды, – отозвался Информатор, – стараются без нужды нигде не светиться и умеют скрываться, что аналогично твоему положению. Имеют хорошо налаженные скрытые связи с бизнесом, государственными и силовыми структурами. Обладают солидными финансовыми возможностями.

Выводы и предложения: если с ними поддерживать хорошие отношения (как, определимся потом), но не близкие, и не участвовать в их темных делах, можно открыть свой небольшой, подчеркиваю, скромный бизнес через подставных лиц. И комфортно ждать ухода Наблюдателей. Ты все время в тени».

«Минусы?» – потребовал Эфт.

«Через некоторое время ты попадаешь в сферу внимания правоохранительных органов, как имеющий выход или поддерживающий знакомство с криминальной верхушкой, пусть даже без признаков преступной деятельности. Но, как мелкую сошку, торгаша (а таким и надо быть), по полной тебя разрабатывать не будут. Хотя на заметку возьмут, но таких много. Так, еще. Заправилы преступного мира в подавляющем боль-шинстве ненадежные люди. В зависимости от обстоятельств могут подставить, наехать, сдать, ликвидировать, особенно человека, не входящего в их сообщество. Все это, конечно, мелочи для тебя, но привлечет лишнее внимание.

Выводы и предложения: как можно тщательнее скрывать свою связь с такими людьми. Быть в чем-то полезным им, или чтобы они тебя опасались трогать. Очень опасались. Вот, вкратце, все». Информатор выжидающе замолк.

Выходит, уголовная среда этой слаборазвитой цивилизации – самое подходящее место, где можно отсидеться.

«Понятно, – вздохнул Эфт. – Теперь подробнее об этом авторитете».

В дверь купе постучали. Это нарисовался Виктор.

– Извините, не могли бы вы пройти к нам? – робко попросил он Эфта, увидев, что тот открыл глаза. – Очень просим.

Эфт молча смотрел на него.

Виктор умоляюще прижал руки к груди:

– Пожалуйста.

С видимой неохотой Эфт слез с полки.

– Только вздремнуть собрался. Еще проблемы?

– Спасибо вам, проблем нет, – за спиной Виктора появился Мистер. – По этому поводу очень просим вас к нам в гости.

Мистер был сама любезность. Познакомившись, он предложил выпить за хорошего человека, пришедшего на помощь в трудный момент. Эфт смущенно улыбался на расточаемые похвалы и делал неуклюжий вид, показывая, что не случилось ничего особенного.

Мистер, сгорая от любопытства, тоже делал вид, что верит в исключительную скромность и бескорыстие Василия Ильича. Эфт веселился про себя, когда авторитет завел разговор в своей отвлекающей от главного манере, включая неожиданные вопросы (научился у ментов на допросах?) Мистер даже припотел, пока понял, что все его апробированные долгой практикой общения хитрости не срабатывают. Или собеседник попался уж очень опытный тип, или ему нечего скрывать. А Эфт, с подсказками Информатора, нес такую правдивую ахинею, что у присутствующих уши становились торчком. Как он работал фокусником-иллюзионистом в одном из цирков на периферии, и что в начале дурных 90-х цирк накрылся, закрылся и все разбрелись кто куда. У Василия имелись приличные накопленные деньжата, и он уехал в Гималаи. К монахам-отшельникам, учиться тайнам управления психикой человека, здоровьем, сознанием. Затем отправился в Индию к местным магам, знающим свойства апаши – астрального флюида, который посредством особых манипуляций может образовывать вокруг человека плотную, непроницаемую оболочку (Информатор работал вовсю!). Во время путешествий у Василия обнаружились, проявились сильные гипнотические способности, и он успешно развивал их. А через некоторое время, в 97—98-х годах гастролировал с сеансами по югу России. Эфт достал потертый бумажник и вынул оттуда несколько фотографий, запечатлевших его на сцене в переполненном зале с подопытными гражданами, находившихся в самых неестественных позах.

Мистер перевернул одну из них и прочитал плохо различимую карандашную надпись: «Ялта, 1998 год, сентябрь».

– Это, можно сказать все, что у меня осталось от прежних выступлений. Дефолт съел все. Молодежь о тех временах смутно помнит, – Эфт взглянул на Дмитрия и Виктора. – В принципе, ребята, – притворяясь немного захмелевшим, откровенничал он, зная, о чем его в первую очередь спросят, – мог я и дальше выступать, ну может, бабок не так много срывал, но жил бы нормально. Чем больше выступлений, тем больше известность, раскрутился бы, но…

Новые знакомые внимательно слушали.

– Произошло то, что довольно часто нас мужиков гробит. Однажды познакомился в ресторане с потрясной женщиной. И закрутилась у нас любовь. Она и на мои выступления ходила и в гостинице у меня часто встречались… Умная, красивая, тактичная…

«Больше дрожи в голосе», – посоветовал Информатор.

– Был я одинок, а она подходила мне по всем статьям. Решился сделать ей предложение. Оказалась замужем, до последнего не говорила. Но сердцем чувствую – тянется ко мне. Говорю, разводись. Зря посоветовал. Муженек у нее был какая-то шишка, в депутаты баллотировался и ему этот развод карьеру бы попортил. И не знаю, как и чем запугал он жену, но написала она заяву в милицию, что я её совращал при помощи гипноза. А любой выступающий и вообще работающий гипнотизер, как вы знаете, состоит на учете в милиции, и подписку дает о неиспользовании своих возможностей в корыстных целях.

«Какая трогательная история получается», – Эфт сам прочувствовался, представив все наяву, поэтому в его рассказ поверил и Мистер, внимательно следивший за Василием.

– Так вот, закрыли меня и хотели припаять срок. Да, кстати, – Василий грустно ухмыльнулся, – допрашивали всегда в присутствии не менее трех человек, сидящих по разным углам и один из них был врачем, владеющим навыками гипноза, по-моему, даже профессор. Но до суда дело не дошло, в последний момент отпустили. Знаю, это она надавила на мужа. Лишили лицензии, сертификатов, разрешений, запретили заниматься моим ремеслом и занесли в черный список.

«А вот последнее – истинная правда по отношению к Наблюдателям», – подумал Эфт.

– Ладно, все. Что-то я разговорился. Давайте выпьем, – предложил он.

– За удачу, – дополнил Мистер, чокаясь.

Эфт прочитал его мысли, авторитету очень хотелось дополнительных доказательств способностей Василия Ильича. И он решил провести показательный сеанс. Закатав рукав рубашки до локтя, Эфт отодвинул закусь на столике, положив на расчищенное место кисть руки.

– Вот ты, Дима, возьми нож, только двумя руками. И со всей силы по моему знаку попробуй воткнуть в руку.

– Не, – Савкин отрицательно замотал головой, – не буду, пусть Виктор.

– А чё, я могу, – огласился раскрасневшийся от водочки Виктор. – Только без шуток. Отвечаешь, Василий Ильич?

– Я говорю: со всей силы.

– А в какое место?

– В любое, до локтя. Только как кивну.

Эфт подул на оголенную часть руки, что-то неразборчиво пошептал, сделал еще несколько подобных, совершенно ненужных манипуляции для одурачивания публики. И кивнул головой.

Нож у Виктора был внушительный, охотничий, из хорошей стали, с бороздкой для стока крови. Савкин, глядя на оружие, закусил губу и поежился.

Замах Виктора был сильный, удар точный, и когда кончик лезвия почти коснулся кожи, нож с силой отбросило назад. Виктор едва не упал, но его успел поддержать Савкин.

– Ни хрена себе, – изумленно проговорил Виктор, – что это было? Как это?

– Я думаю, что держи он одной рукой, нож бы полетел наверх? – спросил Мистер.

– Скорее всего, вдобавок, и порезаться мог, – Эфт посмотрел на авторитета. – Может, вы попробуете?

– А зачем? Результат, я понимаю, будет тот же.

– Ну, Василий Ильич, ты даешь. – Виктор восхищенно глядел на Эфта. – Может, еще что покажешь?

– Ты, как я понял, картишками балуешься, парень? Есть колода? – но уж на карточные финты Мистер должен запасть. Не считая шулеров, он и других уникальных ловкачей немало повидал на своем веку.

Виктор с готовностью вытащил из своей сумки нераспечатанную колоду.

– Перетасуй получше, – сказал Эфт, откинувшись к стенке купе.

– Все? Теперь вытащи шесть-семь любых карт. Естественно, мне не показывай.

Мистер и Савкин, сидевшие рядом, заглянули в карты Виктора. Эфт подключил в сознании самую слабую степень проникающего зрения и точно назвал все карты. Теперь попробовал Савкин. Потом снова Виктор. Затем и Мистер. Результат был стопроцентный.

– Как ты это делаешь, Василий Ильич? – возбужденно потирая руки, спросил Виктор.

– По отражению в ваших глазах, – соврал Эфт.

– Надо же! – ахнул Савкин.

– А теперь раздай себе и мне по шесть, как в дурака. – И Эфт сначала назвал карты Дмитрия и, не вскрывая, назвал свои. – Смотрите сами, я к ним не прикасался.

– Да, – почесал затылок Виктор, – а эти как же ты определил?

– Просто повезло, – отшутился Эфт.

– Ну почти как тебе с колхозниками, – добавил Мистер.

В течение оставшегося времени до Барнаула, Эфт развлекал попутчиков разными впечатляющими фокусами: находил спрятанные ими предметы, говорил, что у них в карманах, стакан водки превратил в обычную воду, но и еще всякую тому подобную ерунду. А в конце выдал эффектный номер – перерубил пополам ребром ладони, как соломинку нож Виктора, чем окончательно убедил новых знакомых в своей уникальности.

У Мистера загорелись глаза, он уже представлял, как и где можно использовать таланты Василия Ильича. Надо обязательно, и любым путем наладить с ним дружественные отношения. Такие дела можно прокрутить!

– Так ты, Василий, говоришь. Тоже до Барнаула? В гости или по делам? – как бы между прочим спросил он, делая равнодушное лицо.