Текст книги "Переосмысление перманентных парадигм (сборник)"

Скелеты Мединского

Нынешний наш министр культуры Владимир Мединский, как известно, не только успешный политик, но и плодовитый талантливый публицист, умеющий ярко и логично разбивать вдребезги разнообразные исторические конструкции. Я с интересом прочитал несколько его книг (издаваемых и переиздаваемых большими тиражами), часто соглашаясь с приводимыми доводами, хотя иногда – нет. Последняя из прочитанных книг – «Скелеты из шкафа русской истории» – вызвала во мне столь противоречивые чувства, что захотелось их выплеснуть в пространство. В этой книге Мединский чрезвычайно смело развеивает ряд «мифов». К примеру – о Петре Первом. Факты якобы говорят о том, что окно в Европу прорубил вовсе не он. И русский флот он сначала, оказывается, загубил. Наполеон Бонапарт не великий полководец, а великий лгун. Царь Иван Грозный не был грозным. И т. д. и т. п. При этом Мединский обращается с фактами весьма вольно, ибо для него важен не столько сам по себе факт, сколько ведёт ли он, даже высосанный из пальца, к возрождению патриотизма. Цитирую: ВАЖЕН НЕ СТОЛЬКО ФАКТ, СКОЛЬКО ЕГО ОТРАЖЕНИЕ В НАРОДНОМ САМОСОЗНАНИИ. Причем, эта фраза напечатана в книге именно так – заглавными буквами. Возникает вопрос: а можно ли вообще доверять всем «фактам», приводимым в книгах Мединского? Не брешет ли он временами, как верный пёс на хозяйской цепи? Мединский не скрывает своей политической ангажированности. Он открыто именует себя русским патриотом и антикоммунистом, молчаливо солидаризируясь в своих политических взглядах с фашистами и империалистами. В своих книгах он изо всех сил обеляет монархию и очерняет коммунистов. Мединский не стесняется плодить новые мифы – в угоду той политической силе, которая нынче его усиленно подкармливает. Интересно, а ежели сегодняшняя власть кремлевских олигархов вдруг кончится, то запишется ли Мединский снова в КПСС? Ведь он туда вступил с большим энтузиазмом, будучи ещё студентом. Но когда задули ветры перемен, мгновенно изменил свой вектор в нужном направлении, как флюгер.

Как Мединский обуродил Петра Первого

Владимир Мединский в своих блестящих историко-публицистических книгах отзывается положительно обо всех русских царях, кроме Петра Первого. С чего бы это? А с того, что господин Мединский культивирует великодержавный русский патриотизм, куда Петр с его западническими нововведениями никак не вписывается. Патриотизм, конечно, штука хорошая: за него народ любит, а власть платит (за свой ура-патриотизм Мединский получил от Кремля должность министра культуры). Мединский не просто попытался преуменьшить роль Петра в истории России, но даже заявил об огромном вреде, который нанёс этот царь, разрушивший старинный русский уклад жизни. Почти все деяния Петра, судя по Мединскому, это злодеяния. Конечно, Пётр не был ангелом, например, лично лютовал в «пытошных» и рубил головы стрельцам (стрельцов он ненавидел с детства, когда на его глазах они убивали родню). Но ведь не он один среди царей развлекался подобными зверствами, ибо времена-то были средневековые. Мединский почти везде изображает Петра подонком. Но сам же себе противоречит, причём, мелким шрифтом: «Петр действительно сильно заболел после того, как залез в ледяную воду, помогая морякам и офицерам, что, безусловно, делает ему честь. Он вообще всё любил доказывать личным примером» (О русском пьянстве, лени, дураках и дорогах. Мифы о России, М. ОЛМА, 2015, стр.96). Мединский описывает Петра беспробудным пьяницей. Конечно, Петр любил выпить, но алкоголиком не был. И он не был злодеем, который начал принудительно спаивать трезвую Россию, вопреки мнению Мединского, ибо царь сам ввёл на вино государственную монополию (там же, стр.92), ограничив тем самым потребление алкоголя. Для обоснования морального уродства Петра Мединский выдвигает тезис о его физическом уродстве, которое как раз и было первопричиной морального. Мединский считает, что раз физически – урод, то и морально – тоже, однозначно. Потрясающая логика. Разве мало в истории примеров, когда физические недостатки делали из человека творца, созидателя, писателя, поэта? Такой вариант Мединский не рассматривает. Почему Мединский считает, что Петр Первый был физическим уродом? Потому что Петр при якобы гигантском росте 2 м 4 см (какая точность!) имел узкие плечи – 48 размер и странно маленькую стопу ноги – 38 размер. И именно поэтому, дескать, ходил с тростью, ибо сей неуклюжий динозавр не мог держаться на ногах (прям петромединская трагикомедия!). И тут же Мединский сам себе противоречит: «Огромная физическая сила, мог узлом завязать кочергу…» После смерти Петра с его тела сделали восковой слепок – «восковая персона». Она выставлена в Эрмитаже. Забавно, что в одних источниках указан рост 204 см, в других – 180 см. При этом не нужно забывать, что восковая фигура не слепок «один к одному», а некий шутливый монстр, имеющий большое сходство с человеком, черты которого намеренно искажались, придавая вид полу-Сатира (такова была скульптурная мода). Кроме того, восковая фигура Петра – посмертная, а не прижизненная. Более того, есть мнение, что в Эрмитаже хранится не оригинал, сделанный архитектором Б. К. Растрелли в 1725 году после смерти царя, а воссозданная впоследствии вольная копия. Более того, воск – материал мягкий, медленно постепенно плавящийся, особенно в тёплое время… Большинство серьёзных исследователей, в отличие от Мединского, основываются не на восковой фигуре, а на личных вещах царя. Они считают рост Петра равным 178 см. Вполне средний рост по нынешним меркам. Петр был высок относительно современников: средний рост мужчин в то время составлял, как указывает сам Мединский, всего 165 см. Вещи Петра, хранящиеся в питерских музеях, совсем не велики и никак не соответствуют мифическому росту свыше 2 м. Да и разве стал бы 2-метровый гигант носить сапоги и туфли на высоких каблуках?! А Петр носил. Таким образом, не сходятся концы с концами у тех, кто говорит о 2-метровом гиганте. Наш министр культуры, пытаясь обуродить Петра, продемонстрировал неприязненную пристрастность к нему и свою слабую способность к критическому анализу сведений, которыми пользовался.

Как Мединский отрезвил Русь

В своей книге «О русском пьянстве, лени, дураках и дорогах. Мифы о России» (М. ОЛМА, 2015) Мединский приводит много интересных фактов и утверждений. Но некоторые вызывают сомнение. В частности, он попытался доказать тезис, что русское пьянство – всего лишь миф и что в России всегда пили меньше, чем в Европе. Со второй частью этого утверждения легко согласиться, если под европейцами разуметь итальянцев, испанцев и французов, испокон веков культивировавших виноградники. Но если говорить о североевропейцах (шведах, голландцах и др.), то всё наоборот. Что касается первой части тезиса, то он, в принципе, может быть верен для Древней Руси, но не сохранилось ни одного письменного документа, который бы это прямо подтверждал. Более того, при раскопках на территории Древней Руси археологи находят винные сосуды, хотя и не в таком количестве, как в Крыму (Херсонес Таврический и др.). В средних веках на Руси пили вроде бы умеренно, этому есть некоторые подтверждения. Но есть и опровержения. Например, вот письменное свидетельство французского офицера Маржерета, который служил в Москве с 1590 по 1606 год: «Русские могут жить в крепости сколько угодно, если у них есть вода, мука и водка». Эта цитата взята мной из другой книги Мединского – «О том, кто и когда сочинял мифы о России». Сомневаться в достоверности утверждения Маржерета нет оснований. А вот господин Мединский, очевидно, склонен к патриотическому мифотворчеству. Конечно, за последние три столетия ситуация с пьянством ещё ухудшилась. Быстрый рост городского населения, установление торговых путей между странами и развитие капитализма в 19-м и 20-м веке привели к массовой алкоголизации России, причем, и в городе, и в деревне (в художественной форме это ярко отражено, например, в повестях «Поединок» и «Олеся» Куприна). У алкоголизации есть не только социальные причины, но и генетические. Алкогольдегидрогеназа и ацетальдегиддегидрогеназа (ферменты, способные переваривать и преобразовывать алкоголь) содержатся в организме разных народов в разных количествах. Их активность зависит от расы, возраста, пола и др. Азиаты мгновенно пьянеют (но и трезвеют они быстрее европейцев). В Восточной Европе активная алкогольдегидрогеназа, которая не позволяет развиться алкоголизму, встречается только у 3–8 % жителей. Среди русских количество таких людей не превышает 10 %, среди чувашей – 18 %. В Западной Европе их почти нет, у шведов – 10 %. Самая устойчивая к алкоголю нация это южноамериканские индейцы: свыше 80 % имеют активную алкогольдегидрогеназу и ацетальдегидрогеназу. Эти индейцы трезвеют, не успевая опьянеть. У большинства народов, включая славянские, такого сочетания ферментов, к сожалению, нет. В 19-м веке волна пьянства захлестнула

Россию, а в 20-м буквально утопила. По статистике сейчас у нас в стране около 20 миллионов алкашей. Такого не было даже в самые запойные советские годы. Итак, утверждение Мединского о том, что русское пьянство является мифом, как раз и является мифом. Хотя искренний призыв Мединского прекратить спаивание народа, безусловно, правилен.

Как Мединский опровергал теорию эволюции

В книжке «Мифы о России: о русской грязи и вековой технической отсталости» (ОЛМА, 2015) Владимир Мединский – нынешний министр культуры РФ – подверг развенчанию оба указанных мифа. С большинством его аргументов о том, что на Западе грязи и отсталости было не меньше (а иногда и больше), чем в России, можно, с некоторыми оговорками, согласиться. Однако, что касается фундаментальных наук, то тут Мединский сильно переборщил. Например, не имея серьёзных познаний в биологии, он взял на себя смелость утверждать, что естествоиспытатель Геккель пытался заменить религию своей эволюционной теорией «попросту подделывая данные… дорисовывая эмбрионы так, как ему хотелось» (стр.110–119). На широко известных рисунках Геккеля изображены зародыши восьми видов позвоночных на ранних стадиях развития. Иллюстрации подтверждают тезис о том, что развитие зародыша повторяет стадии развития предков разных видов. Эти рисунки Геккеля из Anthropogenie oder Entwickelungsgeschichte des Menschen (1874, Engelmann, Leipzig) давно вошли в школьные учебники. На протяжении почти полторы сотни лет ни один эмбриолог не опубликовал опровержения. Однако научный редактор книги А. М. Буровский, тоже мало смыслящий в биологии (он историк и философ) смело поддакнул Мединскому: «Важнейшие аргументы в защиту эволюционной теории Дарвина просто подделаны». Мединский и Буровский пафосно апеллировали к антидарвиновскому мнению «многих ученых» (хотя их совсем не много), аргументы которых они оба не в силах оценить. При этом они умудрились проигнорировать всё, что было сделано наукой в подтверждение Геккеля и Дарвина. Как будто никаких фактов не было – ни в эмбриологии, ни в зоологии, ни в палеонтологии, ни в археологии, ни в генетике. Более того, цитируя статью Ричардсона (Anatomy and Embryology, 1997), в которой приведены фотографии эмбрионов, не похожих на рисунки эмбрионов Геккеля, оба историка «забыли» о статье в журнале «Biology & Philosophy» (2003), в которой работа Ричардсона охарактеризована как основанная на фотографиях, вводящих в заблуждение (founded on highly misleading photography). При удалении посторонних элементов, приведения изображений к единому масштабу и одинаковой ориентации «отличия рисунков Геккеля от фотографий эмбрионов оказываются не такими существенными» (цит. по Википедии). Нужно понимать, что в своих рисунках Геккель старался, прежде всего, выявить характерные детали, общие для эмбрионов разных видов, а не копировать 1:1, ибо он не художник и не фотограф, а учёный. Учёные всегда стараются извлекать главное, часто утрируя и упрощая, чтобы сформулировать мысль кратко и однозначно. Не исключено, что Геккель, одержимый теорией Дарвина, осознанно или неосознанно утрировал какие-то детали, но это вовсе не означает, что он занимался грубой фальсификацией. И вообще о сходстве или несходстве эмбрионов должны судить эмбриологи и биологи, а не историки и философы. А эмбриологи и биологи в один голос заявляют, что человеческий эмбрион на первых стадиях развития имеет «рыбные» жабры, которые затем редуцируются.

Происхождение видов по Дарвину

Ещё каких-нибудь два десятка лет назад теория Чарльза Дарвина о происхождении видов путём естественного отбора была общепринятой и фигурировала в учебниках как закон природы. В наше время стало модным не только критиковать дарвинизм, но и говорить о его полной несостоятельности. Сложившаяся ситуация является, по-видимому, результатом ряда недоразумений.

«Это ведь зяблик, галапогосский зяблик! – радостно воскликнул Чарльз Дарвин, – я его открыл!» Приплыв к другому острову, Чарльз увидел похожую птичку, но клюв у неё был другой формы, и расцветка заметно отличалась.

«Это другой вид зяблика! Ура!», – обрадовался путешественник. На каждом из островов он обнаруживал новый вид. В 1835 году Дарвин открыл на Галапагосских островах 13 видов зябликов. Первооткрывателя распирало от гордости. Дарвин предположил, что в процессе эволюции на отдельных островах зяблики-предки разделились на несколько разновидностей в зависимости от того, чем предпочитали питаться те или иные их сообщества. Дарвин тут же придумал свою теорию происхождения одних видов из других путём естественного отбора.

Ему не пришло в голову, что внешние различия между зябликами гораздо меньше, чем между разными породами собак, например, овчаркой и болонкой. А ведь овчарка и болонка принадлежат к одному биологическому виду. Все собаки (лайки, сеттеры, таксы, овчарки и т. д.) – это один и тот же вид, т. к. все скрещиваются между собой и дают плодовитое потомство дворняжек.

Во времена Дарвина ничего не было известно о хромосомах. Причисление разных зябликов к отдельным видам по их внешнему виду является (с точки зрения современной науки) элементарной ошибкой. Если бы Дарвин попытался скрестить разных зябликов, то убедился бы, что это не разные виды, а один, с подвидовыми вариациями. Если разномастные особи скрещиваются, это один вид. Под скрещиванием подразумевается не только сам факт зачатия, но и то, что в результате получается плодовитое потомство.

Итак, Дарвин объяснил вовсе не возникновение новых видов, а подвидовые вариации. Никаких доказательств возникновения новых видов путем естественного отбора у Дарвина не было. Была всего лишь гипотеза. Верна ли она?

Когда палеонтологи обнаружили археоптерикса (см. фото ниже), они, следуя гипотезе Дарвина, объявили археоптерикса переходным звеном между рептилиями и птицами. Это было сделано на основании того, что фенотип археоптерикса и его кости одновременно напоминали как птиц, так и рептилий.

Однако анатомическое сходство нельзя считать доказательством того, что археоптерикс являлся новым (промежуточным) видом. Для того чтобы сделать такое утверждение, нужно продемонстрировать скрещивание археоптериксов или провести хромосомный анализ. Раз это сделать невозможно, то и не о чём говорить. Сходство фенотипа (внешнего вида) вовсе не есть основание для утверждения о родстве видов. Например, дельфин – млекопитающее, похожее на рыбу акулу. Это даже не разные виды, это два разных класса животных.

С другой стороны, всё выше сказанное не означает, что Дарвин ошибся полностью. Отсутствие переходных видов при палеонтологических раскопках обычно выдвигается как один из сильнейших аргументов против его эволюционной теории (кстати, Дарвин сам прекрасно понимал «загвоздку» и писал об этом). Но фокус в том, что указанный аргумент исходит из предположения, кажущегося очевидным, что полезные признаки должны возникать случайно, постепенно накапливаться и постепенно подвергаться естественному отбору. Идея красивая, но по сути – глубоко ошибочная. Никакие накопления полезных мутаций (большинство мутаций вредны и даже летальны) в ДНК и их естественный отбор не могут приводить к видообразованию, они приводят только к разнообразию внутри вида.

Возникновение новых видов возможно только путём изменения количества хромосом, причём, в половых клетках.

Прав ли Дарвин, что ли человек произошел от обезьяны? Вероятно, да, поскольку последовательность нуклеотидов ДНК человека и обезьяны совпадает на 98 %, причём, у человека 46 хромосом, а у обезьяны 48, т. е. две хромосомы могли быть утеряны из половых клеток при созревании, оплодотворении или эмбриогенезе.

А землекоп-то голый!

В последние несколько лет учёные, занятые изучением механизмов старения, дружно набросились на голого землекопа – роющего грызуна, мелкого (10 см) крысопободного млекопитающего, живущего аномально долго, около 28 лет (крысы живут до 6 лет). Учёные, получив финансовые гранты, исследовали землекопа вдоль и поперёк. Выдвинули кучу предположений и объяснений. Одни заявили, что землекоп живёт долго потому, что в его организме есть антиоксиданты. Другие утверждают, что ДНК землекопа содержит специальный код – программу. Третьи открыли якобы специальные ферменты. И так далее. Множество публикаций и диссертаций. Мнений много, а ясности нет. Удивительно, но никто не обратил внимание на очевидный факт: землекоп-то голый! В отличие от крысы или крота, он не покрыт шерстью. Ну и что, что голый? – спросит кто-нибудь. А то, что землекоп не может поддерживать температуру своего тела. Он вообще холоднокровный, это вроде бы известно. У крысы температура тела всегда примерно 40 градусов, а у землекопа температура тела сильно зависит от температуры вокруг. Землекоп живет под землёй, на глубине до 2 метров. Температура почвы там обычно не выше 10–15 градусов. Поэтому температура тела землекопа обычно такая же. Как известно из элементарных учебников химии, понижение температуры на 10 градусов ведёт к 2-3-кратному снижению скоростей реакций. Это описывается известным уравнением Аррениуса, в котором скорость экспоненциально зависит от температуры. Сказанное означает, что скорость всех процессов, в том числе старения, у холодных землекопов должна быть в 4–9 раз ниже, чем у крыс. Что и наблюдается. Абсолютно тривиально. Кроме того, в узких норах зверушек очень много (землекопы живут большими сообществами, по сотне особей), а кислорода мало, т. к. он заменяется выдыхаемым ими углекислым газом. При дефиците кислорода может снижаться окислительный стресс, что тоже может играть свою роль (об этом некоторые учёные уже догадались).

Апокалипсическая ошибка Ньютона

Великий Ньютон, совершивший множество открытий в математике, физике и астрономии, под конец жизни, как известно, взялся за Библию. Как истинный учёный, он досконально её исследовал. В результате пришел к выводу, что почти всё в ней – истинная правда, хотя часто аллегорическая. Используя Библию в сравнении с другими древними текстами, Ньютон попытался определить некоторые исторические даты, в частности – годы рождения и смерти Христа и т. д. Сделанный Ньютоном анализ весьма убедителен. Однако в толковании текстов пророка Даниила и «Апокалипсиса» Иоанна Богослова великий аналитик, как мне кажется, ошибся. Ньютон воспринял «зверей» и «ангелов», описанных в этих текстах, не столько как реальных живых существ (средневековый ученый даже помыслить не мог о нечеловекоподобных разумных существах, марсианах или иных представителях внеземных цивилизаций), сколько как символические кукольные фигуры, иллюстрирующие собой прошедшие и грядущие исторические события. Например, он отождествил каждого зверя с определённой страной в определённую эпоху. Не смотря на всю логичность ньютоновских построений, они были основаны на субъективной выборке «подходящих» исторических событий и совпадений в «подходящих» странах. Ньютон совершил примерно ту же методологическую ошибку, что и в оптике, где он проигнорировал волновую теорию Гюйгенса, произвольно отбросив все факты, свидетельствующие в её пользу, но основал свою корпускулярную гипотезу – исключительно на основе собственных опытов. Ньютон гордо заявлял: «Гипотез не изобретаю». Но это, увы, не соответствует действительности. Предсказания, сделанные Ньютоном в «Замечаниях на книгу пророка Даниила и Апокалипсис св. Иоанна», носят смутный характер, без точных имён, дат и стран, включая предполагаемый всемирный Апокалипсис. Гипотеза Ньютона на эту тему представляет собой псевдонаучную спекуляцию.