Текст книги "Пришла подруга"

Нонна Само
Пришла подруга

© Н. Само, текст, 2011

© Т. Гоголева, рисунки, 2011

© ООО «Астрель-СПб», 2011

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Собеседники

Собеседники

Хороший собеседник тот, кто умеет слушать. Когда кто-то говорит о ком-то: «Он хороший собеседник», – это значит, что этот «кто-то» без умолку трещал, а «собеседник», не открывая рта, ему внимал. Я, наверное, собеседник неважный: могу перебить, задать вопрос – в общем, веду себя кое-как. Да и рассказывать не всякий умеет, даже когда есть что.

Однажды мы с подругой поехали на выходные к ней на дачу. Подруга сказала, что рядом с ней поселилась очень интересная женщина. Она то ли ходила пешком на Северный полюс, то ли охотилась в Африке на тигров. «Давай пригласим ее на чай, пусть расскажет». Соседка с энтузиазмом приняла приглашение. «Правда ли, что вы были на Северном полюсе? Или в Африке? Расскажите». Соседка загадочно улыбнулась. «Не совсем так. Но все по порядку». Начала она почему-то со своей работы. Она работает хирургом в больнице.

Однажды было ее дежурство и ночью привезли тяжелобольного с диагнозом… Тут она долго рассказывала про диагноз, но мы ничего не поняли. Ладно, бог с ним, с диагнозом. Слушаем дальше. Оказывается, она должна была срочно делать операцию, хотя и не специалист по этому заковыристому диагнозу. Но до утра ждать было нельзя, тем более что и утром ничего бы не разрешилось. Дело в том, что по этому диагнозу в больнице было два врача, но один был в отпуске, а второй уехал в другой город хоронить маму. (Тут небольшое отступление насчет диагноза усопшей мамы.) И вот готовится она к операции, надела халат, вымыла руки сначала щеткой с мылом, потом спиртом, потом… Я, не выдержав, ушла на крыльцо курить. Когда вернулась, соседка все так же неспешно и монотонно рассказывала, как она, готовясь к операции, почувствовала недомогание, померила температуру – 37,7. Что делать?

«А вот насчет Северного полюса…» – робко вставила я. «Все в свое время», – поставила меня на место соседка. Далее пошел разговор о ее сомнениях: во-первых, уже насчет своего диагноза, а во-вторых, сможет ли она хорошо прооперировать с такой температурой. Вдруг на даче погас свет. «Это у нас бывает», – сказала подруга и зажгла свечи. В общем, когда «догорела свечка и потухла печка», соседка еще не добралась не только до Северного полюса, но даже и до операционного стола. «Так что там с тиграми?» – опять не выдержала я. Соседка обиделась и заявила, что невозможно рассказывать, когда тебя все время перебивают. И вообще, она хочет спать. «Завтра приду, дорасскажу», – пообещала она и ушла. На следующий вечер мы уехали домой и об ее приключениях то ли на полюсе, то ли в Африке так и не узнали. Подруга потом ездила на дачу, но тоже ничего не узнала, потому что соседке все время было «некогда с вами лясы точить». Обиделась все-таки…

У меня есть подруга, которая, не в пример этой занудной тетке, умеет рассказывать интересно, живо и остроумно. Хотя несколько своеобразно. «Иду я вечером домой, – начинает она, – вдруг за спиной шаги. Я быстрее – шаги быстрее. А возвращалась я, кстати, из гостей, где был один известный драматург, который…» Дальше шла история про драматурга, который, в свою очередь, поведал ей историю про… Слушатели в напряжении: мало того что надо следить за рассказываемой в данный момент действительно интересной историей, надо держать в голове ту, первую, про шаги, о которой рассказчица вроде и думать забыла. Ее молчаливый муж, который внимательно вместе с нами слушал свою жену, делал успокоительные жесты руками, – ничего, мол, подождите, сейчас она «вырулит» к первой истории, терпение. И действительно «выруливала», причем очень изящно и неожиданно. Рассказчица она была превосходная, хотя такая манера рассказывать утомляет, вы не находите?

Кстати, когда она решила развестись со своим мужем и выйти замуж за другого, она сообщила ему об этом в свойственной ей, можно сказать, манере. Дело в том, что, прожив с мужем пять лет, она встретила свою первую любовь, с которым училась на первом курсе. Старая любовь вспыхнула с новой силой и так далее. В общем, решила уйти от мужа. «У меня к тебе серьезный разговор, – начала она, – я тут встретила свою институтскую любовь». Но потом ее понесло в сторону, она стала вспоминать забавные истории из институтской жизни, поездки на картошку, шпаргалки на экзаменах и прочее. Муж, как всегда не перебивая, слушал ее. Но она так завязла в своих побочных воспоминаниях, что он уже отчаялся понять, в чем же, собственно, дело. Поэтому, когда она наконец вернулась к исходной точке разговора, он был так утомлен, что не очень почувствовал силу удара, который она ему нанесла.

Новый муж оказался не столь терпеливым, и, когда она начинала о чем-то рассказывать, как всегда отклоняясь во все стороны, он быстро прерывал: «Короче, что там за шаги за спиной?»

По-другому рассказывать она не умела и вскоре превратилась в молчаливую и несколько угрюмую женщину. Она часто вспоминала своего первого мужа: «Все-таки он был очень хорошим собеседником… И вообще…»

Звуки музыки

Пришла подруга. Радостно-возбужденная. У нее образовался роман с композитором, и он написал ей романс. Она пропела: «Не уходи, побудь еще минутку». Я сказала, что замечательно, но мне это что-то напоминает. По-моему, у Вертинского был романс с такими словами или еще у кого, точно не помню. Подруга заметила, что ничего удивительного, хорошие слова могут вдохновлять разных композиторов, таких примеров сколько угодно. Я сказала, что абсолютно с ней согласна, но музыка мне тоже почему-то знакома, да-да, был такой романс «Сон», его пела знаменитая Тамара Церетели, а потом Утесов. И я тоже пропела: «О, это только сон, что ты была моею…»

Подруга приуныла. Я сказала, чтобы не брала в голову, такое случается – одна и та же мелодия приходит в голову разным композиторам. Что неудивительно, в их распоряжении всего семь нот – до, ре, ми… и так далее. И как им удается выкручиваться – непонятно, и все-таки выкручиваются – попробуй, спутай Бетховена с Добрыниным, нипочем не спутаешь. Композитор – вообще опасная профессия, тут не только в плагиате могут обвинить, репутацию подмочить, но и жизнью можно поплатиться. Вот, к примеру, такая история.

Когда-то соседом по лестничной площадке у нас был композитор Хайт, автор знаменитого «Марша авиаторов»: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Однажды, столкнувшись с Юлием Абрамовичем у лифта, я сказала, что в восторге от его марша, что это гениальная музыка и так далее. Но композитор не обрадовался моему комплименту, а вроде бы даже огорчился и сказал, что его достали этим маршем, как будто он другой музыки не писал, а он писал, только никто этого не знает, привязались к этому маршу – сколько можно, в самом деле! Ему почему-то неприятно было говорить о своем марше, не любил он его, и тут была какая-то тайна.

Как-то, уже после его смерти, в одном доме я услышала, что автор марша вовсе не Хайт, это довоенный немецкий марш, который очень любил Гитлер, и в доказательство поставили старую немецкую пластинку, где хор пел этот марш на немецком языке. «Ничего себе», – подумала тогда я. А позже по телевизору я услышала, что марш все-таки написал Хайт. История такая. До войны молодой композитор жил в маленьком провинциальном городке, где был расквартирован авиаполк, и для этого полка он написал марш. И вот туда приехал Геринг, почему – неизвестно, но мы тогда дружили с Германией, так что все может быть. Так вот, приехал Геринг, услышал этот марш, и так он ему понравился, что Геринг украл марш, привез в Германию и подарил его Гитлеру на день рождения. Гитлер был очень доволен и тоже полюбил этот марш. Ну а Хайта, понятное дело, арестовали как немецкого шпиона, посадили. Хорошо, что не расстреляли. Марш его, конечно, запретили. После смерти Сталина Юлия Абрамовича освободили, реабилитировали, а марш стали исполнять в самых торжественных случаях, при запуске космонавтов например.

История с маршем имела продолжение, но уже не в государственном масштабе, а в масштабах нашей семьи. Однажды мне позвонил мой двоюродный брат и сообщил, что его бабушка собирается разводиться с дедушкой. Дело в том, что, услышав по радио «Марш авиаторов», дедушка заявил, что Хайт украл этот марш, снова-здорово! Но не у Гитлера, слава те господи, а в совершенно другом месте! Во времена НЭПа, мечтательно вспоминал дедушка, в кафешантанах девочки танцевали канкан и, в три приема поднимая юбки, пели: «Все выше, и выше, и выше!» И дедушка, насколько ему позволяли силы – а оказывается, очень даже позволяли! – изобразил и канкан, и поднятие воображаемых юбок, оп-ля! Бабушка опешила! Но вовсе не от коварства композитора, а от коварства дедушки: оказывается, он ее обманывал – говорил, что идет на службу, а сам-то, сам жуировал по кафешантанам! Опомнившийся дедушка пытался свернуть на несчастного Хайта, но не тут-то было – бабушка была непреклонна, ибо вина дедушки была очевидна: во-первых, лгал насчет службы, во-вторых, посещал безнравственные заведения, и, в-третьих, выходит, что ему нравились всякие там шансонетки, а говорил, что его любимые композиторы Бах и Григ! Ну, мы всей семьей принялись за дело и убедили бабушку, что если и были в биографии дедушки кафешантаны, то до их встречи с бабушкой.

В общем, дело темное, но я уверена, что марш написал все-таки Хайт, а всякие Геринги и кафешантаны ни при чем. А подруга заявила, что тоже уверена, что композитор, музой которого она в настоящий момент является, тоже сам написал этот романс, а всякие там Вертинские и Утесовы здесь ни при чем.

И мы еще раз пожалели композиторов с их несчастными семью нотами, а заодно и писателей с их тридцатью двумя буквами.

Счастливый человек

Когда я согласилась выйти за своего первого мужа замуж, он говорил, что он самый счастливый человек на свете. Потом он привык к этому своему счастью. Нет, он по-прежнему уверял, что счастлив, но для ПОЛНОГО счастья ему не хватало машины. Мы ужались, что-то продали, что-то заняли, – и купили «Жигули». «Лучше бы ты шубу себе купила», – говорили подруги. Но я отвечала, что хочу жить с ПОЛНОСТЬЮ счастливым человеком.

Муж не расставался с машиной ни днем ни… Нет, ночью он все-таки ночевал дома, но для этого приходилось прикладывать некоторые усилия. Он и так-то не любил ходить пешком, а тут даже в булочную напротив ездил на машине. Как-то мы ждали гостей и выяснилось, что дома нет хлеба. Муж радостно (!) согласился «выскочить в булочную». Он пошел в гараж (это десять минут от дома), долго разогревал машину (была зима), потом ему пришлось сделать порядочный крюк, чтобы подъехать к булочной, поскольку улица была с односторонним движением. К этому времени булочная закрылась. Муж без хлеба вернулся к гаражу, застрял в сугробе, долго разгребал лопатой снег и т. д. и т. п. Я не могла понять, куда подевался муж, бегала в гараж, но он в это время был в пути, и гараж был пуст. В общем, когда он явился, я уже опухла от слез, а перепуганные гости висели на телефоне, звонили в морги. Потом я уже не очень волновалась, когда мужа долго не было. Лишь бы он был счастлив.

Однажды муж поехал на юбилей к приятелю. Я грипповала, осталась дома. Поехал, естественно, на машине. Предпочел удовольствию выпить удовольствие лишний раз посидеть за рулем. В конце вечера хозяин попросил его подбросить домой какую-то свою гостью. Это было совсем в другой стороне от дома, зато можно было лишний часок порулить! Весь час эта дама соблазняла моего мужа. Поскольку она его не соблазнила, он рассказал мне, как это было. Соблазняла она его турпоходом. Приглашала в турпоход – природа, костер, гитара, барды-менестрели.

– Представляешь, – говорила она моему трезвому, а оттого мрачному мужу, – идешь по пересеченной местности, лезешь по горам, переходишь реку вброд, продираешься сквозь чащу, ветки царапают лицо, за спиной рюкзак, от которого подгибаются колени…

– И где же удовольствие? – перебил этот страшный рассказ муж.

– Вот в том-то все и дело! Когда кажется, что все, еще один шаг – и ты не выдержишь, упадешь, – раздается спасительный крик: «Привал!» Какое счастье – скинуть этот ненавистный рюкзак и рухнуть почти без памяти на траву!

Конечно, она его не соблазнила. Нашла чем! Она, как говорится, не врубилась в ситуацию. Если мужчина, пусть даже один, без жены, сидит в гостях и весь вечер не пьет, а потом не только безропотно, а даже с непонятным энтузиазмом соглашается везти на другой конец города даму, на которую весь вечер не обращал внимания (так, во всяком случае, утверждал мой муж), – то объяснение может быть только одно: он влюблен в свою машину и ни в какой пеший турпоход его от этой машины (я не говорю о жене) зубами не оттащишь! Вот если бы она говорила с ним о рессорах, карбюраторах, аккумуляторах, масляном фильтре и других увлекательных вещах, тогда шансы соблазнить у нее бы были. Не сообразила, слава те господи.

В общем, я жила вся в долгах, зато со счастливым человеком. До поры до времени. Вскоре выяснилось, что у него есть заветная мечта детства: научиться играть на гитаре или на барабане. Барабан я с ходу отвергла. Сошлись на гитаре. Хорошая гитара – дорогое удовольствие, но, что делать, если хочется жить рядом со счастливым человеком. Муж с энтузиазмом принялся за дело. Ходил на уроки к какому-то знаменитому педагогу, а дома терзал гитару и мои нервы – учил заданные упражнения. Причем я должна была восхищаться его успехами (а не то – смертельная обида), хотя, честно говоря, никаких особенных успехов я не наблюдала. Зато приходилось постоянно выяснять отношения с соседями.

Поскольку играть (сильно сказано!) он мог только после работы, по вечерам, – то диалоги с соседями, плавно переходящие в скандалы, не прекращались все время, пока он разучивал свои аккорды. Он играл, а я базарила на лестничной клетке, грудью защищая право человека на творческое самовыражение. Удовольствие, скажу я вам, ниже среднего, зато рядом – счастливый человек. И это главное. Потом гитара была оставлена. Нет, соседи здесь ни при чем. Дело в том, что знаменитый педагог не смог мужу «поставить руку» (оказывается, у него в детстве была сломана кисть) или еще что-то в этом роде и заявил, что заниматься дальше бессмысленно, все равно толку не будет. Еще он что-то сказал про полное, даже уникальное отсутствие музыкального слуха, и это, между нами говоря, была чистая правда. Муж, однако, считал это пустой отговоркой и утверждал, что со слухом у него все в порядке, а вот кисть – это, конечно, убедительно.

Я боялась, что неудача с осуществлением детской мечты подкосит мужа под корень, хотя тайком радовалась, что так кстати произошла когда-то история с переломом кисти. Но мужа это не подкосило. Я была рада. А зря!

Однажды вечером открылась дверь, и радостный муж втащил в квартиру какой-то загадочный агрегат. Оказалось, что это «ударная установка», которую он купил у кого-то по дешевке…

Разошлись мы, разумеется, не по этой причине. Это было гораздо позже, и это совсем другая история.

Гороскоп

Пришла подруга. Очень расстроенная. «Во вторник, – говорит, – поругаюсь с дочерью». Я говорю: «Ну и что, в первый раз, что ли? Поругаешься – помиришься. И почему именно во вторник?» Оказалось, так вышло по гороскопу. Её познакомили с какой-то предсказательницей, и та ей составляет гороскопы на неделю. И вот во вторник она должна поругаться с дочерью, а в четверг – вообще кошмар – она сломает ногу! Я ей говорю: «Да плюнь ты на гороскопы!» А она обиделась и заявила, что гороскопы для того и существуют, чтобы предостеречь. Поэтому в четверг она вообще никуда не пойдет, будет весь день лежать, чтобы не сломать ногу, и набираться сил, поскольку в субботу заявятся гости и одна из дам будет соблазнять ее мужа! И по этому поводу она устроила мужу большой скандал. «А он что, признался?» – спрашиваю. А она сказала, что признаваться ему пока не в чем, поскольку это случится в субботу, а скандал – для профилактики. Но все кончится хорошо: он в знак примирения подарит ей в воскресенье цветы и она его простит.

Подруга моя вообще человек увлекающийся. До этого она увлекалась идеей «правильного питания». Не то чтобы она хотела похудеть или фигуру подправить, с этим у нее все в порядке, просто наука в этом направлении преуспела и питаться абы как – признак бескультурья и атавизма. К процессу еды следует подходить осмысленно – мы же цивилизованные люди. Ну, прежде всего, – раздельное питание, полусырая гречка, несоленый рис, проросшая пшеница и т. д. Сливочное масло исключаем (это же сплошной холестерин), переходим на маргарин. Маргарин в рот не лез, но она привыкла и даже стала получать от него удовольствие, и тут – бац! Оказалось, что маргарин – ни в коем случае, ни под каким видом – яд и отрава, а только – сливочное масло. Или растительное, но только холодного отжима. И много воды. Пить непрерывно, по восемь литров в день! Но потом выяснилось, что все наоборот: никакой воды, стакан-два, не больше, иначе – нагрузка на почки и, сами понимаете… Трудно было отказаться от молочных продуктов, их можно только в раннем детстве, а потом – ни-ни. Надо брать пример с животных, изучать их инстинкты, идти вслед за природой. Ну разве лев ест творог или сметану? Он ест мясо! Здесь, правда, получается неувязка, поскольку, как известно, другой лев – Лев Толстой – мяса вообще не ел и прожил 80 лет. И больше бы прожил, если б в мороз не убежал из дома и не простудился. И Бернард Шоу мяса не ел, был вегетарианцем и прожил 94 года. И Репин тоже ел супы из сена…

Сено, конечно, это слишком, но овощи, и только овощи. Причем не сырые, а вареные. То есть не совсем вареные, а чуть-чуть. Тут главное – не переварить, иначе все витамины пропадут. Она впихивала в себя полувареные помидоры, баклажаны, огурцы. Потом где-то прочитала, что… В общем, запутавшись окончательно, она плюнула на все достижения науки, теперь с наслаждением крутит котлеты, лопает отбивные, наворачивает соляночку (наголодалась, бедная!) и – счастлива! И семья, наконец, вздохнула с облегчением, поскольку мужа с дочкой она заставляла есть вареные огурцы – представляете? В общем – затихла. Но это, как оказалось, было затишье перед бурей. Теперь вот – гороскопы. Она прямо сдвинулась на этих гороскопах. И меня уговаривает пойти к этой предсказательнице. К ней, говорит, не пробиться, все наше правительство к ней в очередь стоит. Дерет эта предсказательница будь здоров, но ведь для счастья никаких денег не жалко.

Я подумала-подумала и решила, что жалко. Вот, например, меня недавно залили верхние соседи. Они уехали на дачу, а в квартире прорвало трубу. Ну, допустим, предсказательница предсказала мне этот потоп. И что бы я могла сделать? Пошла бы взламывать соседскую дверь и перекрывать воду? Да кто бы мне это позволил, если еще не прорвало? И что бы я потом говорила соседям, милиции и в суде, куда бы меня притащили? Что так по гороскопу вышло? И кончилось бы тем, что отправили бы меня на психиатрическую экспертизу или еще куда похуже. Так что есть гороскоп – нет гороскопа – все равно зальет, коли трубы гнилые. Но вернемся к подруге. Мужа ее никто не соблазнял, потому что никаких гостей не было. И подруга не только никаких цветов от него не получила, так он вообще с ней не разговаривает. А что, понять его можно: скандал авансом получил, а никаких удовольствий с соблазнением не поимел. Но подруга не расстраивается. Дело в том, что по гороскопу у нее в следующую субботу начнется бурный роман. С кем – пока неизвестно. Ждет с нетерпением.

Любите книгу – источник знания

Пришла подруга. Очень озабоченная. Плюхнулась в кресло и говорит: «У тебя есть капитал?» Я говорю: «Ну, капиталом это не назовешь, но кое-что есть. Сколько тебе надо?» «Я не о деньгах, – говорит подруга, – я о книге „Капитал“ Карла Маркса, ну, этот, который Фридрих Энгельс. Ты читала?» «Нет, – говорю, – не читала. А что, надо было?» «Не знаю, – отвечает, – но я хочу почитать». «Зачем?» – «Хочу понять, как так получилось, что какая-то книга, написанная экономистом… Карл Маркс ведь был экономист, да? Ну, там у него прибавочная стоимость и все такое… Как так получилось, что полуграмотные рабочие и крестьяне все как один прочитали этот его „Капитал“ и устроили эту жуткую заварушку?»

– Безграмотные рабочие и крестьяне ничего такого не читали. Это их вожди читали.

– Какие вожди? Буденный с Калининым, что ли? Это же миф!

– Вот именно, что миф! Вся история – миф. Если уж на то пошло, то история вообще загадочная наука. Наука мифотворчества. Мы живем в мифах, нас окружают сплошные мифы – слева, справа, сверху, снизу, внутри нас тоже мифы. Может быть, потому, что мифы интереснее, чем реальность? Легенды и мифы Древней Греции до сих пор живут. А уж если вспомнить твоего Карла Маркса…

– Почему это моего? – обиделась подруга.

– Ну нашего, неважно. Я читала у Козинцева, что они с Траубергом решили снимать фильм про Карла Маркса, написали сценарий, понесли на просмотр, натурально, Жданову. Тот прочитал и разорался. Что это, мол, искажение истории, почему вы не написали, что Карл Маркс открывал первый съезд Интернационала?! Козинцев затрясся от страха, но все-таки пробормотал, что съезд открывал профессор Бизли. «Какой там Бизли-Визли? Карл Маркс – и точка!» – велел Жданов. Карл Маркс, кстати, на том съезде был, но в качестве репортера. А ты говоришь – история.

– Ничего я не говорю, – ответила подруга, – но я что-то не припоминаю у Козинцева такой картины.

– Да ее и не было. Сталину тоже сценарий не понравился. Там не было о его роли в создании Интернационала. Но тут уж ничего нельзя было поделать: Сталин в то время был младенцем. По датам жизни не получалось.

– Ну ничего, – сказала подруга, – Козинцев с Траубергом создали потом другой миф: «Трилогию о Максиме». Хорошее кино, между прочим. Но тоже миф о том, как полуграмотный рабочий Максим стал директором банка.

– К сожалению, это не миф, – вздохнула я. – Такое тогда очень даже могло быть. Кто был никем, тот стал всем. Что из этого вышло – известно… И вообще, что это тебе взбрело в голову? Я имею в виду твои фантазии – прочитать «Капитал»?

– Да меня, вообще-то, «Капитал» как таковой, или таковая – в смысле книга, – не очень интересует. Меня интересует, может ли книга так перевернуть мозги, что человеку захочется совершить революцию?

– Ну, думаю, сама по себе не может, – умно ответила я. – Но если складывается революционная ситуация…

– А, помню, это когда верхи не могут управлять, а низы жить по-старому, что-то в этом духе, да?

– Ну да. А при чем здесь книга? Давай колись.

Оказалось, что ее муж в последнее время все вечера, вместо того чтобы, как всегда, смотреть телевизор, лежал на диване, уткнувшись в какую-то книгу. Подруга сначала значения этому не придала: ну читает и читает, это даже замечательно, не вяжется к ней, у нее дома по вечерам дел выше крыши, не до него. А тут вдруг выдал, что ему надоела эта рутина, что его засосал быт и он, видите ли, сдуру обзавелся семьей, детьми, жизнь проходит, а он лишил себя стольких радостей, и прочее. В общем, бунт низов.

– А что за книгу он читал?

– Не знаю, – заплакала подруга, – он ее спрятал куда-то.

– Найди и узнай, – велела я.

Через несколько дней она позвонила. «Узнала?» – спрашиваю. «Ха-ха-ха, – говорит, – узнала! „Камасутра“! Представляешь? Мы все ее еще в школе прочитали, а мой благоверный припозднился, только сейчас какой-то друг-благожелатель ему притащил».

– И что теперь? – спрашиваю я.

– А ничего, – говорит подруга. – Читаем вместе. Революции не будет!

И она засмеялась этим… как его… русалочьим смехом.