Текст книги "Сегодня вечером и всегда"

Нора Робертс
Сегодня вечером и всегда

1

Наступили сумерки, эта странная, почти мистическая интерлюдия между светом и тьмой, когда они в совершенстве уравновешены в природе. Через несколько мгновений мягкий голубой цвет преобразится в яростные краски заката. Тени удлинялись. Птицы почти смолкли.

Кэйси стояла внизу, у ступеней широкой лестницы. Особняк Джордана Тейлора. Она взглянула вверх на массивные белые колонны и стены из красного кирпича с огромными окнами. Три этажа. Кое-где сквозь шторы пробивался свет. Дом был вида весьма почтенного, можно даже сказать, благородного. Вот что значат деньги и чувство собственного достоинства, передаваемые по наследству.

«Очень впечатляюще, – подумала она, вновь и вновь окидывая взглядом здание, – у дома несомненно есть свой стиль».

Подняв большой медный молоток, Кэйси ударила в массивную дубовую дверь. В ответ раздался гулкий звук. Улыбнувшись, она поглядела на постепенно бледнеющее небо. Скоро стемнеет. Дверь за ее спиной открылась. Кэйси увидела невысокую негритянку в черном форменном платье и белом переднике.

«Прямо как в кино, – решила Кэйси, – и, похоже, фильм приключенческий. Хотя поживем – увидим».

– Привет.

– Добрый вечер, мэм, – ответила горничная вежливо, но вход загородила не хуже какого-нибудь дворцового стражника при алебарде и густых усах.

– Добрый вечер, – повторила весело Кэйси. – Полагаю, мистер Тейлор ожидает меня.

– Мисс Уайет? – Горничная окинула ее подозрительным взглядом, отнюдь не приглашая войти. – Полагаю, мистер Тейлор ожидает вас завтра.

– Да, но, видите ли, я приехала сегодня вечером.

Все еще улыбаясь, Кэйси прошла мимо застывшей на пороге горничной в холл.

– Очевидно, вы можете ему доложить, что я уже здесь, – подсказала она и повернулась, чтобы получше рассмотреть приглянувшийся ей канделябр на три свечи.

Все еще настороженно глядя на Кэйси, горничная закрыла дверь.

– Если вы подождете здесь, – и она показала на кресло в стиле Людовика XV, – я сообщу мистеру Тейлору о вашем приезде.

– Спасибо, – сказала Кэйси не глядя, ибо внимание ее было уже целиком поглощено автопортретом Рембрандта. Горничная бесшумно удалилась.

Кэйси не спеша перешла к другой картине. Ренуар. Все, разумеется, подлинники. «Да это не дом, а музей», – подумала она, продолжая прогуливаться по холлу, будто по галерее, рассматривая картины. – Такие картины не могут храниться в личных коллекциях, – подумала Кэйси не то чтобы возмущенно, но с досадой. – Люди должны их видеть, независимо от желания мистера Тейлора. Интересно, неужели этот дом жилой?» – и она провела пальцем по массивной золотой раме.

Но тут ее внимание привлекли голоса, и Кэйси невольно прошла вперед, к двери.

– Она – специалист высокого класса по культуре американских индейцев. Ее последнее исследование произвело фурор. Ей всего двадцать пять, но в антропологических кругах, Джордан, ты не поверишь, ее считают просто феноменом.

– Верно, верно, Гарри, мне все это очень хорошо известно, иначе я бы не согласился пригласить ее в качестве консультанта в работе над моей книгой.

И Джордан Тейлор задумчиво покрутил в высоком бокале предобеденный мартини, а затем медленно стал пить. Мартини был сухой, замечательный, вермут горчил чуть-чуть, ровно столько, сколько нужно.

– Но я действительно ума не приложу, как мы с ней сумеем прожить несколько месяцев в одном доме. Как ни крути, а встречаться придется не только за работой. Старые девы, занимающиеся наукой, очень скучны. Я никогда не водил с ними дружбы.

– Но тебе же не подружка нужна, Тейлор, – возразил второй мужчина, извлекая из своего бокала оливку. – Тебе нужен знаток культуры американских аборигенов. Ты его получил.

И говоривший проглотил оливку.

– Что касается подружек, то они только отвлекают от дела.

Джордан Тейлор скорчил гримасу и поставил стакан. Он неизвестно почему волновался.

– Ну, твоя мисс Уайет вряд ли сможет меня отвлечь.

Он сунул руки в карманы очень элегантных слаксов, глядя, как его собеседник приканчивает свой мартини.

– Знаешь, я уже составил ее портрет, конечно, приблизительный, но вряд ли я сильно ошибусь: волосы какого-то серого, мышиного цвета, словно припудренные, лицо тощее, очки с толстыми стеклами на длинном носу. Одежда, подчеркивающая отсутствие всяких форм, и нога пехотинца.

– Нет, нога у меня маленькая.

Мужчины повернулись к двери и замерли, уставившись на Кэйси.

– Мистер Тейлор? – пройдя через комнату, Кэйси протянула ему руку. – А вы, наверное, доктор Родс? Последние несколько недель мы с вами довольно оживленно переписывались. Рада познакомиться.

– Да, но я… – и Гарри в растерянности нахмурил густые брови.

– Я Кэтлин Уайет. – И, прежде чем обернуться к Джордану, Кэйси наградила своего коллегу ослепительной улыбкой.

– Как видите, я не зачесываю волосы назад, да это и бесполезно. Они ни за что не желают лежать гладко. – И Кэйси демонстративно дернула себя за непокорный локон.

– И цвет у них отнюдь не мышиный, – продолжала она. – Он скорее красновато-золотистый. Лицо, безусловно, не тощее. Скулы, конечно, выделяются, но и только. Лицо, заметьте, это нисколько не портит. Я закурю?

Кэйси поискала в сумочке сигарету и выжидательно взглянула на Гарри Родса. Он порылся в кармане и вытащил зажигалку.

– Спасибо. Так на чем я остановилась? О, да. – Она явно не собиралась останавливаться на сказанном.

– Да, я надеваю очки для чтения, когда они под рукой, но вы же не это имели в виду? Ну что же, кажется, все? А можно сесть? Ног под собой не чую.

И, не дождавшись ответа, она уселась на обитый золотой парчой стул. Тщательно погасила сигарету в хрустальной пепельнице и выдала очередную оригинальную реплику:

– Они ведь такие маленькие.

После чего, откинувшись на спинку стула, смерила Джордана Тейлора пристальным взглядом зеленых глаз, оценивая произведенное впечатление.

– Ну что ж, мисс Уайет, – Джордан медленно приходил в себя. – Право, не знаю, то ли извиняться, то ли аплодировать вам.

– Я бы предпочла выпить. У вас есть текила?

Он подошел к бару.

– Текилы нет. Вермут вам не подойдет?

– Великолепно подойдет. Благодарю.

Кэйси осмотрелась. Комната была большая, совершенно квадратная, с дорогими панелями. Одну из стен занимал большой мраморный камин с затейливой резьбой. Широкое зеркало в раме красного дерева отражало дрезденский фарфор на каминной полке. Толстый ковер и тяжелые занавеси довершали общее впечатление.

«Слишком официально», – подумала она, оглядывая тщательно продуманное убранство. Она бы предпочла снять мрачноватые шторы совсем и заменить их чем-нибудь попроще. А ковер, наверное, скрывал прекрасный наборный паркет.

– Мисс Уайет, – Джордан вновь привлек внимание Кэйси к себе, протянув ей стакан. Их взгляды встретились. Было любопытно узнать, что представляет собой другая сторона. Потом какое-то движение у двери отвлекло их.

– Джордан, Миллисент говорит, что приехала мисс Уайет, но она, конечно, что-то напутала, – о!

Женщина, появившаяся в комнате, осеклась, увидев Кэйси.

– Вы Кэтлин Уайет?

С той же настороженностью, что и горничная, вошедшая оглядела Кэйси, ее серые брюки и ярко-голубую блузку.

Кэйси с удовольствием тянула вермут через соломинку.

– Да, так оно и есть.

Она тоже окинула взглядом элегантную светскую матрону, мать Джордана Тейлора, Беатрису Тейлор, даму с тщательно наложенным макияжем, выхоленную, безупречно одетую. «Беатриса Тейлор знает себе цену», – подумала Кэйси.

– Надеюсь, вы не в обиде, мисс Уайет, мы ожидали вас только завтра.

– Я управилась с делами скорее, чем рассчитывала, – отвечала Кэйси и снова потянула вермут, – поэтому вылетела более ранним рейсом. – Она улыбнулась. – Не видела смысла в том, чтобы тратить время понапрасну.

– Разумеется, – но Беатриса мимолетно нахмурилась. – Ваша комната готова, – и обратила взор к сыну. – Я отвела мисс Уайет «Комнату в стиле Регентства».

– Рядом с Элисон? – Джордан замешкался, зажигая сигарету, и взглянул на мать.

– Да, я подумала, что, может быть, мисс Уайет будет приятно иметь общество. Элисон моя внучка, – объяснила она Кэйси. – Девочка живет с нами. Три года назад мой сын и невестка погибли. Бедняжке Элисон было тогда всего восемь.

Беатриса снова обратилась к сыну:

– Пойду распоряжусь относительно багажа мисс Уайет.

– Хорошо.

Мать вышла из комнаты, а Джордан сел на диван.

– Наверное, следует обсудить наши дела.

– Разумеется.

Кэтлин прикончила вермут и поставила стакан на столик рядом.

– Вы предпочитаете график, ну, работу в строго определенные часы? С девяти до двух, с восьми до десяти? Или предпочитаете порхать? – решительно приступила к делу Кэйси.

– Порхание? – повторил Джордан и недоуменно взглянул на Гарри.

– Да, – и она сделала выразительный жест.

– Ах, порхать! – Джордан, усмехнувшись, кивнул. Забавно. Она совершенно не похожа на «зашнурованную» старую деву, занимающуюся наукой, образ которой он себе создал.

– Почему бы не попробовать и то, и другое?

– Хорошо. Завтра я ознакомлюсь с вашим планом, и тогда обговорим уже все детали. Заодно скажете, на чем хотите остановиться в первую очередь.

Пока Гарри готовил второй мартини, Кэйси с минуту внимательно разглядывала Джордана. «Очень недурен собой», – решила она. Правда, стиль вылощенный, уолл-стритовский – не в ее вкусе. Но волосы определенно хорошие – мягкого каштанового цвета, с несколькими более светлыми прядями. Конечно, неплохо бы ему выбраться из своего музея и немного подзагореть, хотя вряд ли он любит разгуливать по пляжам. Ей всегда нравились голубоглазые мужчины, а у Джордана глаза были очень темные. Впрочем, взгляд был весьма проницателен, что говорило в его пользу. Худощавое лицо. Хорошей лепки. Интересно, нет ли в его жилах крови индейцев-шайеннов? Очень уж подходящее для этого строение черепа. Ученому виду, строгой одежде и солидной манере держаться определенно несколько противоречила чувственная линия рта. Контраст ей понравился. Сложение у него под стать теннисисту. Широкие плечи, натренированные, сильные руки. Вот только портного держит элитарного и консервативного. «И это очень плохо», – подумала она.

Но с ним надо быть настороже, не все увидишь с первого взгляда. У нее появилось ощущение, что за кажущейся холодностью ученого скрывается отнюдь не флегматичный темперамент. Судя по его книгам, он умен. Единственное, что ей в них не нравилось, так это некоторая сухость.

– Уверена, что мы хорошо сработаемся, мистер Тейлор, – сказала Кэйси вслух. – Вы прекрасно пишете.

– Спасибо.

– Не за что, ведь ко мне это не имеет никакого отношения. – И Кэйси улыбнулась.

Губы Джордана тоже дрогнули в непроизвольной улыбке. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Не так представлялась эта встреча и уж совсем не такой оказалась Кэтлин Уайет – хотя и молодой, но уже известный антрополог и прочая, прочая…

– Я очень рада, что смогу помочь, – продолжала Кэйси, – и, конечно, очень благодарна вам, доктор Родс, за то, что вы предложили в помощницы мистеру Тейлору именно меня.

Ее взгляд остановился на Гарри.

– У вас такие рекомендации – они были безупречны, – промямлил Гарри, пытаясь свести воедино ту Кэтлин Уайет, чьи работы он читал, с этой кудрявой резвой худышкой, которая все время улыбалась и тараторила с излишней непринужденностью.

– Вы же окончили Мэрилендский университет с красным дипломом.

– Совершенно верно. А степень магистра получила в Колумбийском. Я работала вместе с доктором Сполдингом во время его колорадской экспедиции. Наверное, моя статья о ней и привлекла ваше внимание.

– Извините, сэр, – на пороге топталась горничная-негритянка. – Вещи мисс Уайет уже в ее комнате. Миссис Тейлор предлагает ей освежиться перед обедом.

– Спасибо, но обед я пропущу, – сказала Кэйси горничной и снова обернулась к Родсу:

– А наверх, пожалуй, поднимусь. Дорога меня вконец измотала. Спокойной ночи, мистер Родс. Полагаю, мы еще увидимся. До завтра, мистер Тейлор.

И она исчезла из комнаты так же незаметно, как до этого появилась в ней. Мужчины, ошеломленные стремительностью натиска этого хрупкого существа, остались одни.

– Итак, Гарри, – сказал Джордан, ощущая, что прежний порядок бытия круто изменился, – ты, кажется, говорил, что ничто не должно отвлекать от работы?

Поднявшись за горничной по лестнице, Кэйси остановилась в дверях отведенной ей комнаты. В интерьере преобладали бледно-розовые и золотистые тона. Розовые занавеси оттеняли перламутрово-белые стены. Подушки розовые и из золотой парчи изысканно смотрелись на резных стульях эпохи Регентства. Имелся и туалетный столик в соседстве с большой тахтой, покрытой бархатным покрывалом более темного оттенка, чем занавеси. И наконец – огромная кровать с москитной сеткой, занавесями и неизменно розовым шелковым покрывалом.

– Отпад… – пробормотала Кэйси и шагнула через порог.

– Прошу прощения, мисс?

Обернувшись, Кэйси с улыбкой сказала изумленной горничной:

– Ничего. Комната подходящая во всех отношениях.

– Приготовить для вас ванну, мисс Уайет?

– Приготовить ванну? – Кэйси потрясенно вздохнула. – Нет, спасибо, Миллисент, – правильно?

– Да, мисс. Очень хорошо, мисс. Если вам что-нибудь потребуется, вы только нажмите цифру девять на внутреннем телефоне.

Миллисент бесшумно выскользнула из комнаты и тщательно закрыла за собой дверь.

Кэйси бросила сумочку на кровать и стала осматривать комнату более детально.

На ее вкус, она была слишком розовая и какая-то нежилая. Кэйси решила не обращать на это внимания и проводить здесь как можно меньше времени. К тому же она очень устала, чтобы беспокоиться о том, где ей придется сейчас лечь спать. Кэйси стала рыться в комоде, куда Миллисент сложила ее вещи, в поисках ночной рубашки.

– Войдите, – отозвалась она на стук в дверь. Потом, оторвавшись от своего занятия, подняла глаза и сказала:

– Привет. Ты, должно быть, Элисон.

Она увидела высокого, худого ребенка в дорогом платье строгого покроя. Длинные белокурые волосы девочки были тщательно расчесаны и аккуратно стянуты на голове лентой. Глаза у нее были большие и темные, но взгляд какой-то отсутствующий. В нем не было ни радости, ни печали – вообще ничего. Кэйси почувствовала, как в ней шевельнулась жалость. Дети не должны смотреть вот так, без всякого выражения.

– Добрый вечер, мисс Уайет, – нарушила молчание Элисон, но в комнату не вошла. – Я подумала, что должна вам представиться, раз в течение нескольких месяцев мы будем пользоваться одной ванной.

– Удачная мысль, – Кэйси взглянула Элисон прямо в лицо. – Лучше, наверное, знать друг друга, когда мы столкнемся, желая побыстрее принять душ.

– Если вы предпочитаете пользоваться ванной в определенное время, я буду рада уступить вам.

– Да мне как-то все равно. Я, знаете ли вы, не в первый раз делю ванную и ничего. Ты напрасно беспокоишься.

Кэйси плюхнулась на кровать и с сомнением посмотрела на москитную сетку.

– Постараюсь не мешать тебе по утрам. Ты же, наверное, ходишь в школу.

– Да, я посещаю школу с этой осени. В прошлом году у меня был учитель. Я очень нервная.

– Вот как? – Кэйси удивленно вздернула брови, стараясь не улыбнуться. – Что до меня, то я почти совсем без нервов.

Элисон нахмурилась. Не зная, что делать, то ли войти, то ли удалиться, она медлила на пороге.

Кэйси заметила, что девочка отлично вымуштрована, но инициативы не проявляет. Взрослые не приглашают – не входит, не отпускают – не уходит, так и стоит в нерешительности, аккуратно сложив руки. И этому ребенку всего одиннадцать?!

– Скажи-ка, Элисон, а как ты здесь развлекаешься?

– Развлекаюсь? – и Элисон как зачарованная переступила порог комнаты.

– Ну конечно. Ты же не можешь все время заниматься в школе. – И, отбросив непокорный локон, упавший на глаза, заметила: – Я, кстати, тоже не собираюсь работать все двадцать четыре часа в сутки.

– Здесь есть теннисный корт, – и Элисон осторожно подошла чуточку поближе, – и бассейн.

Кэйси кивнула.

– Люблю плавать, – затараторила она, – но я плохо играю в теннис. А ты играешь?

– Да.

– Здорово! Может, ты и меня поучишь, – и Кэйси снова окинула взглядом комнату. – Скажи-ка, а твоя спальня тоже розовая?

Элисон не сразу переключилась на другую тему. Она помолчала, подумала:

– Нет, она в сине-зеленых тонах.

– М-м-м, хорошее сочетание, – и Кэйси, сморщившись, посмотрела на розовые занавески. – Знаешь, когда мне было пятнадцать, я выкрасила свою комнату в пурпурный цвет, и меня после этого два месяца мучили кошмары.

Она поймала пристальный, немигающий взгляд Элисон.

– Что-нибудь не так?

– Вы не похожи на антрополога, – выпалила Элисон и, спохватившись, замолчала, изо всех сил стараясь остаться в вежливо-холодноватых рамках хорошего тона.

– Нет? – Кэйси вспомнила о Джордане и удивленно спросила: – Но почему?

– Вы хорошенькая, – и Элисон густо покраснела.

– Ты так думаешь?

Кэйси встала и, картинно вглядываясь в зеркало, прищурилась.

– Иногда и мне так кажется, но вообще-то я считаю, что у меня слишком маленький нос.

Элисон тоже смотрела на отражение Кэйси. Их взгляды в зеркале встретились, и Кэйси приветливо улыбнулась. То была спокойная, теплая и всепонимающая улыбка. Губы Элисон, столь похожие на дядины, бессознательно дрогнули. Похоже, эту девочку умудрились отучить улыбаться.

– Мне пора идти обедать, – и она попятилась к двери, явно не желая терять из виду улыбку Кэйси.

– До встречи, Элисон.

Дверь закрылась, и Кэйси вздохнула. «Интересное семейство, – решила она, снова подумав о Джордане. – Очень интересное».

Она вернулась к комоду, взяла ночную рубашку и задумалась, держа ее в руках. Как же впишется в это интересное семейство Кэйси Уайет? Она, вздохнув, села в кресло-качалку. Разговор Джордана и доктора Родса, в который она так неожиданно вторглась, позабавил ее. Но все же… Кэйси снова вспомнила характеристику, данную ей Джорданом.

Типичное представление непрофессионала об ученом, вернее, о женщине, занимающейся наукой. А что касается Гарри Родса, то его она, очевидно, совсем сбила с толку. Кэйси чуть не расхохоталась, вновь представив его растерянное лицо. Родс ей, наверное, понравится. Он довольно солидный и важный, но при этом, похоже, очень милый человек. Беатриса Тейлор – совсем другое дело. Кэйси откинулась на спинку кресла и приказала себе расслабиться. Между нею и этой пожилой надменной женщиной нет и не может быть ничего общего. Хорошо бы наладить отношения типа «здравствуйте – до свидания». Так что, если повезет, враждебности не возникнет. Ну, а что касается девочки…

Кэйси, закрыв глаза, стала расстегивать блузку. Какая Элисон взрослая для своего возраста! Слишком взрослая. Кэйси знала, что это такое – рано потерять родителей. Это смятение, чувство, что тебя предали и одновременно ощущение собственной вины. Справляться со всем этим ребенку не по силам. Кто ей заменяет мать? Беатриса? Но Кэйси не могла представить, что эта подчеркнуто элегантная суховатая дама может по-матерински относиться к одиннадцатилетней девочке. Она способна только следить, чтобы Элисон была хорошо одета, хорошо накормлена. На первом месте, конечно, приличные манеры. Кэйси вновь почувствовала жалость.

И, наконец, Джордан. Вздохнув, Кэйси встала, сняла блузку и сбросила туфли.

С ним нелегко будет подружиться. Впрочем, Кэйси и не была уверена, что хочет этого. Она не прочь способствовать успеху его книги. Она постарается: подскажет детали, психологические особенности. В общем, ее знания в его распоряжении, но сейчас она хочет только одного: немедленно очутиться в ванне. Кэйси включила горячую воду на полную мощность. Неделя чтений лекций в Нью-Йорке, часы, проведенные в самолете, измотали ее окончательно. Мыслям о Джордане Тейлоре придется подождать до завтра.

«А завтра, – подумала она, погружаясь в горячую воду с пеной, – наступит очень скоро».

2

Солнце играло на поверхности бассейна разноцветными бликами. Джордан заканчивал свой десятый заплыв. Он рассекал воду сильными, уверенными движениями. Плавая, Джордан ни о чем не думал, прислушиваясь только к велениям своего тела. Мозг его был слишком перегружен: образы, картины и слова теснились там, переполняя воображение. И сейчас мозг отдыхал. Мозг отдыхал, а тело трудилось, и так Джордан привык начинать каждый свой день.

Но сегодня утром ему надо было кое-что обдумать. Появление Кэтлин Уайет. Она обворожительна. А он совсем не был уверен, что хотел бы сотрудничать с обворожительной женщиной. Роман, над которым он сейчас работает, возможно, станет самым главным во всем его творчестве. И он подумал, что, если бы Кэтлин Уайет больше походила на образ, возникший в его воображении до встречи с ней, было бы гораздо лучше. То, какой она оказалась в действительности, сильно его взбудоражило.

Подплыв под водой к стенке бассейна и развернувшись для очередного броска, он взглянул вверх и увидел сквозь толщу воды смутные очертания лица в обрамлении золотисто-рыжих локонов.

– Привет.

Вынырнув и сняв очки, Джордан прищурился от солнечного света. Кэйси сидела нога на ногу на краю бассейна. Ее шорты и майка обнажали белую кожу. В октябре в Нью-Йорке не загоришь. В глазах светилось любопытство. Она улыбалась. «Нет, это улыбчивое создание чересчур возбуждает», – подумал он снова.

– Доброе утро, мисс Уайет. Вы ранняя пташка.

– Наверное, я еще не приспособилась к разнице во времени.

Он сразу понял, что ее акцент не типичен для Восточного побережья.

– Я собираюсь бегать.

– Бегать? – рассеянно повторил он, пытаясь точнее определить характер произношения.

– Да, мне нравится. Особенно с утра.

Она взглянула на безоблачное небо.

– Вообще-то я стала бегать еще до того, как это вошло в моду. Я, правда, не люблю ничего общепринятого, но остановиться уже не могу. А вы плаваете каждое утро?

– Когда удается.

– Может быть, я тоже займусь плаванием вместо бега. Больше мышц работает и не потеешь.

– Как-то никогда не смотрел на это с такой точки зрения.

Высунувшись из воды по пояс, он потянулся за полотенцем.

Кэйси внимательно смотрела, как он энергично вытирает голову. Потом Джордан выскочил из воды на бортик. Тело, блистающее капельками воды, было худощавое, жесткое на взгляд, бронзовое от загара. На руках и плечах бугрились мускулы. Волосы на груди были такими же светлыми, как выгоревшие пряди на голове. Купальные трусы плотно облегали бедра. Значит, она угадала тогда, что под его консервативным костюмом скрывается тело атлета. Она почувствовала легкий укол желания, но пренебрегла. Джордан Тейлор не тот человек, с которым следует завязывать близкие отношения, да и время для этого не подходящее.

– Да, плавание, несомненно, позволяет сохранить себя в форме, – заметила она.

Он на секунду замер, а затем ответил:

– Благодарю вас, мисс Уайет. – Встряхнул головой и взял короткий махровый халат.

Кэйси встала – быстро, но в то же время грациозно. Голова ее оказалась на уровне его подбородка.

– Вы не против начать сразу после завтрака? Но если у вас другие дела, я сама могу просмотреть план и наброски.

– Нет, я настроен на работу. Мысль о том, чтобы привлечь к делу ваши обширные познания, становится заманчивей с каждой минутой.

– Неужели? Надеюсь, Джордан, вы не будете разочарованы. Кстати, я собираюсь называть вас по имени. Все равно, раньше или позже, мы к этому придем.

Он кивнул.

– А мне следует называть вас «Кэтлин»?

– О, я очень надеюсь, что вы не станете, – и усмехнулась, – меня еще никто так не называл.

Он понял, хотя и не сразу:

– Значит, Кэйси.

И посмотрел на нее своим глубоким, изучающим взглядом, что несколько ее смутило. Джордан заметил мимолетное облачко в ее глазах.

– А можно уже поесть? – требовательно осведомилась она. Будет проще, если они сразу же займутся чем-нибудь более материальным, чем разговоры. – Я уже давно проголодалась.

Сразу же после завтрака Кэйси и Джордан закрылись в его кабинете. Комната была большая, вдоль стен тянулись полки с книгами. Воздух был пропитан запахами старой кожи и свеженатертой мебели, смешанными с ароматом дорогого табака. Кэйси кабинет понравился. Чувствовалось, что здесь шла хорошо организованная толковая работа. Нигде не было видно никакого беспорядка, ни разбросанных рукописей, ни нагромождения книг.

Кэйси в больших очках в темной оправе сидела у окна и читала заметки Джордана. Она была боса и лениво покачивала ногой в воздухе, быстро пробегая глазами страницы.

«Ее нельзя назвать очень красивой», – решил Джордан. Во всяком случае ее красота не классического стиля. Но она из тех, на ком останавливают взгляд. Когда она улыбается, то кажется, что лицо светится изнутри. Глаза смеются чему-то очень забавному, известному только ей одной. Она высока, по-мальчишески худа, узкобедра и длиннонога. Мужчину, который ляжет с ней в постель, ждут не изгибы, а углы. И Джордан нахмурился, недовольный таким поворотом своих мыслей.

В ее движениях было что-то от жеребенка – такая же игра и возбужденность. А сейчас казалось, будто это и не она. Сидит тихо и смирно. И молчит. Черты лица спокойны. Единственное движение – небрежно покачивает голой ногой.

Кэйси прекрасно понимала, что Джордан ее рассматривает. Он делал это весьма откровенно.

– У вас здесь есть замечательный рассказ, – сказала она, нарушив молчание и резко оборвав внезапно возникшую сексуальную напряженность, которая начала между ними возникать.

– Спасибо, – и он наморщил лоб. Он тоже почувствовал известную неловкость, и ему это тоже не нравилось.

Кэйси взяла сигарету и молча глядела на Джордана, держа ее в пальцах.

– Но создается впечатление, что вы имеете дело только с индейцами – жителями прерий. Согласна, в представлении большинства они самые типичные американские индейцы. Но на самом деле наоборот.

– Неужели? – он встал и поднес огонь к сигарете, которую она все еще сжимала в пальцах. – Ну что ж, поручаю вам развеять это обманчивое представление и нарисовать мне истинное положение вещей.

– Но вы прекрасно могли бы все это сделать и сами, подобрав хорошие справочники, – и Кэйси откинулась на спинку стула. – Зачем вам понадобилась я?

Джордан снова сел и поглядел на нее. Он рассматривал ее внимательно и подробно. Взгляд был явно рассчитан на то, чтобы смутить Кэйси.

– Итак, вам незачем было для этого посылать за мной в Нью-Йорк, – сухо закончила она. – И краснеть, как девушка, тоже незачем, – Кэйси улыбнулась, и его губы дрогнули в ответной улыбке.

– И вот что я вам еще скажу, – решительно продолжала она, – я хороший антрополог, но вовсе не убежденная старая дева. А теперь скажите-ка мне поточнее, что именно от меня вам требуется в работе над книгой.

– Вы всегда столь откровенны?

– Смотря по обстоятельствам, – уклончиво ответила Кэйси. Не стоит впадать в полную искренность, это глупо. – Так что же относительно книги?

– Мне нужны факты: подробное описание обычаев, одежды, жизни поселений – когда, где и как.

Он молчал, зажег тонкую сигару и посмотрел на Кэйси сквозь дымовую завесу.

– Да, я могу воспользоваться справочником, но мне этого недостаточно. Я хочу знать, почему все так, а не иначе.

Кэйси раздавила в пепельнице сигарету. Джордан отметил, что затянулась она всего-то два раза. Нет, куда более нервна, чем склонна это показывать.

– Вы хотите уяснить для себя, почему культура развивалась именно этим путем, почему выжила или, наоборот, поддалась давлению внешних обстоятельств?

– Совершенно точно.

«При занимательной сюжетной линии, с удачной стилистикой, книга у него получится чудесная», – подумала Кэйси.

– О’кей, – внезапно согласилась она. С сияющей улыбкой она посмотрела на Джордана как бы сверху вниз. – Я дам вам общее представление. А насчет частностей мы договоримся позже.

Спустя три часа Джордан стоял у окна и смотрел вниз, на бассейн. Там в одиночестве плавала Кэйси. На ней был туго облегающий купальник. Он видел, как она нырнула и стремительно поплыла над мозаичным полом бассейна.

«Она плавает, – подумал он, – как делает все остальное, энергично, порывисто. Она бегун на короткие дистанции».

Кэйси вынырнула, перевернулась на спину и замерла, медленно покачиваясь на воде. Она думала о Джордане Тейлоре, глядя, как редкие белые облачка, вытянувшись в одну линию, плывут по голубому небу. «Он блестяще одаренный человек, консервативный, удачливый. И невероятно сексуальный. Но почему меня это должно волновать?»

Она прищурилась от яркого солнца, отдаваясь и телом, и мыслями свободному колыханию волн. «Я ведь, в сущности, должна радоваться и гордиться тем, что именно меня попросили работать вместе с ним. И совсем недавно я все это ощущала. А сейчас что-то не пойму, наверное, это так дом этот действует, – решила она и закрыла глаза. – Надо же, нигде – ни пылинки! Как это люди могут жить без пыли? Наверное, он член какого-нибудь очень закрытого клуба. Представляю, какие классные женщины бывают в его жизни», – Кэйси выругала себя и перевернулась на живот.

«В ее жизни, конечно, были мужчины, – думал Джордан. – Другие ученые, профессора, преподаватели, может быть, один-два художника-неудачника». Он осекся и, выругавшись, отвернулся от окна.

Кэйси вылезла из бассейна и стряхнула воду с волос. «Ну что ж, – подумала она, взглянув на расставленный шезлонг рядом, – если я собираюсь жить какое-то время среди богачей, то нужно вовсю наслаждаться их образом жизни». Она удобно устроилась и позволила солнцу согреть прохладное тело и высушить влажную кожу. Но все же, все же… личный бассейн, собственный теннисный корт. Она окинула ленивым взглядом огромную лужайку, окаймленную зеленеющим кустарником и огороженную каменной стеной. Частное владение! Кэйси сморщила нос. Как же, мы обладаем собственностью! Закрытой для всех посторонних. Интересно, как часто он выбирается за пределы своей собственности? Вот так раз – ее мысли снова вернулись к Джордану. Кэйси вздохнула, смиряясь с фактом: очевидно, она часто будет думать о нем. Закрыв глаза, она неожиданно для себя мгновенно уснула.

– Вы обгорите!

Кэйси открыла глаза и узнала Джордана.

– Привет, – и она наградила его сонной улыбкой.

– Вы очень белокожая и легко можете обгореть.

В голосе его прозвучало некое недовольство, и она взглянула на Джордана внимательнее.

– Да, вы, пожалуй, правы, – и тронула пальцем плечо. – Нет, еще ничего. – И снова взглянула ему прямо в глаза. – Что-нибудь не так?

– Все в порядке.

Он не желал признаться даже самому себе, что ему трудно сосредоточиться, зная, что достаточно выглянуть в окно, и увидишь ее.

– Завтра часы работы будут соблюдаться аккуратно, – сказала она. Возможно, он раздражен тем, что она сегодня уделила ему мало времени. – Проклятые самолеты вымотали меня совершенно. Возможно, я вообще плохо переношу высоту.