Текст книги "Живая музыка"

Оксана Лисковая
Живая музыка

© Лисковая О., 2017

© ООО «Издательство «Э», 2017

С одной стороны

Мама у меня была женщиной веселой и назвала меня Игнатия.

…И Вадик, растянув свой рот в лучезарной улыбке, спросил меня: «Выйдешь за меня замуж, Ига?» Я кивнула. Так мы начали готовиться к свадьбе.

Совсем с другой стороны (с нехорошей)

На свадебный стол в ресторане «Счастливые озерки» забралась крыса. Не то чтобы ей не хватило еды на кухне, но стало скучно, и она, унюхав суету в банкетном зале, поняла – будет свадьба. Залезла на стол, покрутилась и улеглась поспать.

С одной стороны

Я проснулась рано-рано и стала вспоминать, все ли у нас устроено как надо. Потом моим подругам придется хвастать перед чужими подружками, а им перед другими подружками, которые не были у нас на свадьбе, потому что мы решили отмечать ее по-семейному. Мама сказала, что постарается не прийти на свадьбу, потому что Вадик ей не нравится и, скорее всего, его непременно убьют на помойке. Черт возьми! Мы поругались, но это не помешало ей помогать выбирать мне свадебное платье и фату. Мама сказала, что платье должно быть прагматичным, и мы купили маленькое белое платье и длинную узкую фату. Не скажу, что мне не шло все это, я плоская красотка, на меня что ни надень, все круто. Но тайком от мамы я сгоняла в один московский магазин (а сама я из глубокого Примосковья) и купила себе совершенно роскошное серое платье с вышитыми розами на огромной пышной юбке и тонких рукавах, оно точно соответствовало моей мечте, поэтому денег, которые мне вручил будущий свекр и его бабушка, хватило и еще осталось, в этом же магазине я накупила шикарных голубых галстуков для свекра и его трех братьев, которые тоже собрались к нам на свадьбу. Я решила быть прикольной и купила себе оранжевые колготки, перчатки и бюстгальтер. Тайком от всех я решила, что этого белья вполне хватит, потому что, как я прочитала в одном женском журнале, девушка должна идти на всякие эротические авантюры. И в самый разгар веселья на свадьбе я собиралась шепнуть своему новоиспеченному муженьку, что трусиков на мне нет, и тут-то бы и началась наша прекрасная брачная ночь. Не то чтобы все остальные наши ночи были не прекрасны, но все-таки должно же быть что-то особенное именно в день свадьбы.

Я – человек педантичный и все продумала заранее. И не только продумала, но и записала себе, что нужно делать, до того как мы приедем в ресторан. Утро было расписано у меня довольно подробно от умывания до надевания серег и чулок, но после разговора с мамой, которая сказала, что обязательно приедет в загс, потому что у нее предчувствие дурного и она намерена меня спасти, если это дурное проявит себя, уже в машине, после странных заигрываний свидетелей с нашими лавочными бабками, я обнаружила, что надела трусы, но какие именно, вспомнить никак не могла. Я решила, что в загсе зайду в туалет и сниму их, чтобы все шло по плану.

С другой стороны

Когда ко мне вбежала Игнатия и спросила, не приду ли я на ее свадьбу в «Счастливые озерки», чтобы сыграть на гитаре, потому что все свадьбы одинаковые, а она хочет совершенно необычную, не только с живой музыкой, но с музыкой от лучших друзей, я немедленно согласилась, так я обалдела. Игнатия скакала вокруг меня, рассказывала, что свекр и бабка свекра дали ей много денег, чтобы она купила себе любое платье, самое наилюбое платье из самой Москвы, и что приготовления идут полным ходом, что она счастлива, что мама ее не придет на свадьбу, потому что считает, что Вадик урод и бандит. Честно говоря, мама Игнатии была недалека от истины. Про Вадика и его отца ходили разные слухи, никто толком не знал, откуда у него столько богатств и вообще всего такого, что к этому богатству прилагается. С другой стороны, любая из нас вышла бы замуж за Вадика. Он был прекрасный, настоящий зайчик, лапочка, прямо создан для девочек. Я согласилась и села репетировать музыку, чтобы не опозориться перед Вадиком. В чем же идти на свадьбу – на гитаре играть? С другой стороны, Игнатия совершенно не представляла, как я играю на гитаре, а в этом заключалась страшная закавыка. Играла-то я давно, но выучить смогла только один перебор: то есть я дергала сначала шестую струну, потом первую, вторую, третью, шестую, третью, вторую, первую, вторую, третью, шестую… Это все, что я умела на тот момент, когда Игнатия наняла меня гитаристом на свою свадьбу. И я попыталась разучить песню из фильма «Служебный роман» про погоду. Ничего не вышло, тогда я решила скачать в Интернете кем-то записанный гитарный вариант и как-нибудь тайком включить его на телефоне, а самой изображать это дело на гитаре – то есть попросту делать вид, что я играю как бог. Так я придумала выкрутиться, успокоилась и вернулась к своему перебору и вопросу «что надеть?».

С одной стороны

Возле загса тоже были только свои – будущий свекр, зареванная свекровь, зареванная моя мать, бабушка свекра с зонтом и голубом галстуке поверх блузки с желтыми кружевами, Софка с гитарой, мой брат с проколотым пупком навыпуск и Вадик в бордовых шортах, жилете и сиреневой рубашке. Свекр и его братья были в футболках, но галстуки все равно надели. И был кто-то еще, кого я совсем не знала, да и плевать мне было на этих людей, которые сбились в кучки и болтали. Времени было до фига, и я попросилась в туалет, чтобы выполнить свой замысел.

С другой стороны

– Скажите, а взяли паспорта, всегда бывает, что молодые забывают паспорта. Я много раз об этом читала! – закричала я, когда Игнатия побежала, задрав шикарную юбку от платья, чтобы не грохнуться на лестнице загса раньше времени, в тубзик.

– Софка! Что ты говоришь? – закричал Вадик и полез в машину, выставив свою задницу наружу.

Вылез он из машины не таким оптимистичным.

– Хотите сыграю вам? – неожиданно предложила я и стала стаскивать гитару с плеча.

– Нет, – сказал побледневший Вадик, – паспортов нет. Наверное, мы их забыли.

– Не паникуй, сынок, – закричал Вадиков папа.

– Правнучек, не бзди! – закричала бабка Вадикова папы.

– Для этого и нужны братья! – снова заорал Вадиков папа и, вынув из кармана ключи, бросил их одному из своих братьев и сказал, что расскажет, где лежат паспорта молодых, а все паспорта, по его словам, были оставлены в квартире жениха, как положено, в одном месте, чтобы не искать, когда тот приедет в квартиру. Брат Вадикова папы поправил галстук, сунул ключи в карман, сел в машину и уехал.

Все расслабились, разбрелись по кучкам и стали трепаться, я поправила гитару.

– Смотрите, – я вцепилась в рукав кого-то, – ключи от квартиры, он их выронил.

Народ замер, зацепился взглядом за моим пальцем и увидел, что ключи от квартиры валяются на асфальте.

– А где Игнатия? – громко засипел Вадик. – Она уже давно ушла.

– Не бзди, правнучек, – откликнулась бабка Вадикова папы, – не таких женили!

Но правнучек, похоже, игнорировал ее совет, и вокруг него стало тихо и пусто.

– Софка, дай эту свою бандуру и сходи за Игнатией! – нервно вскрикнул он и упал в обморок.

Тут я уронила на Вадика гитару, полезла в карман за телефоном, чтобы вызвать «Скорую», но со всех сторон в свои телефоны уже орали:

– «Скорая»!

– Жениху плохо.

– Упал парень.

– Невеста пропала.

– Ресторан заказан.

– Паспорта исчезли.

– Лет ему полных?

– Фамилия?

– Лежит не один.

– Гитарой убило.

Я подумала-подумала и побежала в здание загса за Игнатией, заодно и сама посмотрю, как я выгляжу, а тут от стресса еще красными пятнами пойдешь, да так и останешься.

В загсе было мирно и прохладно, повсюду стояли приличные бело-черные женихи, невесты, их родня и друзья, все они почему-то не говорили громко, как будто были в палате у больного, а шептались, целовались, утирали красивыми платочками слезы матерей и отцов, вынимали трусы из попы прямо на глазах остальных и посматривали на большие розовые двери, где, очевидно, те, кто дождался своей очереди, уже обещали друг другу всякие приятные вещи. Я спросила, где здесь туалет, и, получив тихий ответ от белой невесты, побежала туда как можно тише, чтобы соответствовать.

Игнатия была там. Она стояла, согнувшись пополам, и пыхтела. Я тоже слегка к ней нагнулась.

– Игнатия.

Игнатия распрямилась и треснула мне головой в челюсть. Не буду описывать то, что я почувствовала, одним словом, когда я поняла, что все еще жива, то отказалась играть на гитаре в связи с травмой. Игнатия, приложив к моей челюсти куль холодной мокрой туалетной бумаги, тихо зашептала:

– Софка! Понимаешь, сначала я пошла в туалет ради идеи, но теперь мне просто чисто физиологически уже надо. Очень надо. А я с этими юбками не могу справиться. Будь другом, сними мне трусы и…

Я вытарщилась на Игнатию. Она вообще всегда была с приветом, но чтобы так… я отпрыгнула и заперлась в кабинке.

– О! Софка-Софка! – завопила Игнатия. – Ты же мне подруга…

Я молчала. Я ничего не понимала, но решила не выходить пока.

С одной стороны

Чертова подруга! Спряталась в такой неподходящий момент. Я побарабанила в дверь кабинки и поняла, что Софка что-то не то поняла, ей больно, она в шоке. Болевой шок. Ладно. Пойду попрошу Вадика, в конце концов, он уже давно мне не мальчик, не муж, но и не жених, если честно-то. Я выскочила на улицу. В той стороне, где стояли наши машины и наши люди, была еще и «Скорая помощь». Врач с оранжевым чемоданом мирно шел к ней, сияя своей световой полоской на ярком солнце. Вот кто мне поможет! Им же что? А мне для идеи нужно, остальное я переживу!

– Доктор! – завопила я что есть мочи и рванула к нему, но оказалась в объятьях будущего свекра с одной стороны и своей матери с другой.

Доктор перешел на бег и скрылся в машине, аккуратно закрыв большую дверь «Скорой».

Совсем с другой стороны (с нехорошей)

Киллер, которому было велено напугать Вадика, отец которого задолжал большим людям слишком большие деньги, был как-то не в духе. Во-первых, он не любил этот вид работы: ну что за фигня? Напугать. Зачем вообще пугать того, кто должен большим людям большие деньги? Время киллерское попусту тратить. Во-вторых, а если не поймут или не напугаются? Ну, отстрелит он Вадику ухо, как по гонорару, ну и что? Вяло он собирался на свою работу, ехал к ресторану «Счастливые озерки» с большим запасом бутербродов и кваса, все ему казалось не мило в этот день. Не хотелось ему пугать людей, хотелось как-то работать по профессии, хоть она и была уже не в моде.

С одной стороны

– Игнатия! Где ты была? – орал будущий свекр.

– Не отдам! – вопила моя мама.

Вадик почему-то лежал на асфальте, под головой у него был мой – невестин букет, а рядом валялись наши паспорта.

– Что это? Что тут? – заорала я в ответ. – Почему документы на асфальте, – как можно! Непорядок! Так их любой подметет, и мы не поженимся!

Свекр немедленно отцепился от меня, рванул к документам, а его брюки рванули ну… эээ… да, на свекровой заднице.

Мать дернулась, начала смеяться во все горло и отцепилась от меня.

Вадик посмотрел на меня каким-то неординарным взглядом, и тут я поняла, что очень люблю его, и мне наплевать на порванные будущим свекром брюки, из которых торчали васильковые трусы, на мою эротическую идею и на изломанный невестин букет, я просто хочу за него замуж. Сильно! Вот прям за такого этого, с неординарным, прямо скажем, идиотским взглядом.

Свекр держал в руках наши паспорта и мою мать, которая от смеха не знала куда себя деть и вроде как взяла свекра под руку, чтобы не видеть его оборотную сторону.

– Не бзди, Игнатия! – воодушевила меня боевым кличем бабка Вадикова папы. – Мой правнучек еще о-го-го!

Я решила последовать ее совету и, пнув гитару подальше, заорала:

– Стройся все! Вадик, подъем. Софка в туалете с травмой! Пошли спасать.

Что за дурь я выкрикнула и почему, теперь уже трудно сказать, тем более что Софка в тот роковой момент пинания ее гитары, держась за челюсть, старалась не ржать над свекром, как это делала моя мать. Она, покрутив у виска пальцем, подняла гитару и построилась. За ней построились остальные, и мы пошли в загс. Такие как есть, в любви и согласии.

Со стороны мироздания

Много людей приходит закрепить свои отношения в красивом загсе с розовыми дверями. Разные приходят люди. Вот толстяк с порванными на заду брюками. Вот девушка с гитарой и прижатой к челюсти туалетной бумагой. Вот старая (просто мумия) бабка в кружевной блузе и в голубом галстуке. Вот жених, бледный как… смерть, извините, с идиотским взглядом и листьями разных растений в свадебной прическе, к тому же у него, как это часто бывает у женихов, не очень красивый костюм. Вот рядом с ним прыгающая невеста, которой не терпится охомутать этого бледного идиота. Вот все они… пойдут сейчас отмечать свою свадьбу, которая начинается не здесь, а чтобы вы знали, здесь свадебная середина, так сказать, переломная точка, когда свадебная процессия, уже порядком одуревшая, делает, что им говорит один-единственный нормальный человек в этом месте – сотрудник загса, регистрирующий их брак. Он один сочувственно и торжественно дает этой комедии поехать в ресторан «Счастливые озерки». В нашей-то глуши это самый дорогой ресторан, не каждому под силу. Ну… ничего, сейчас уже последние секунды, я увижу рваный зад этого толстяка и позвоню киллеру, что клиенты едут.

– Совет вам да любовь. Можете поцеловать невесту.

С одной стороны

– Вадик, солнышко, давай потом поцелуемся, пожалуйста, сними мне трусы, не могу больше, а сама не могу. Ты же муж мне уже.

Вадик, не изменивший своего все еще идиотского выражения, но вполне оживший, схватил меня на руки и понесся куда-то.

– Игнатия! Игнатия! Ига! – кричал он по дороге.

Откуда у него тогда на это хватило сил, я не знаю, хорошо не уронил меня по дороге до кустов за загсом, на полянке. Туда мы и свалились вместе. И тут я уже объяснила, в чем моя идея. Вадик стал серьезным и вдруг сказал:

– Столько терпеть опасно для здоровья.

Тут он залез под мои пышные юбки – совершенно чумовое платье! И, предварительно чихнув, наконец дотронулся до меня своими пылкими пальцами.

– Спрятать? – спросил он, разглядывая мои старые, потертые, в бабочках, трусы.

– Выкинь и отвернись, я тут, в кустах. Надоело в загс бегать.

Вадик учтиво пошел в сторону помойки, чтобы выкинуть в большой помойный бак мое несвадебное имущество. Нас ждали «Счастливые озерки».

Совсем с другой стороны (с нехорошей)

Киллер видел в свой окуляр, что свадьба ввалилась в ресторан. Что свадьба стала рассаживаться за стол. Что какая-то часть свадьбы стала хватать еду с тарелок, а между тарелок почти у самого свадебного торта подняла голову и попыталась встать крыса. Киллер хихикнул, откусил от бутерброда изрядный кусок, быстро прожевал его и стал целиться крысе в ухо. Крыса подняла голову, оценила ситуацию и решила аккуратно забраться внутрь торта, чтобы не пострадать в свадебной толпе. Она привстала и поползла к своей цели. Киллер подумал: «Однако куда ж это она».

С одной стороны

Я решила нарушить традиции и начать с торта.

Наша семья стала рассаживаться. И тут вспомнили про брата свекра. Свекр постучал по бокалу и сказал: «Ща!» Он достал мобильный телефон, потыкал туда пальцем и заорал:

– Брат, милый, ты вошел в квартиру? Уже не надо…

Мы с Вадиком пробирались на свое почетное место к торту и не слышали суть разговора, мы услышали только вопль свекра, после которого все неожиданно заткнулись:

– Это что же, были те самые ключи?

Свекр после этой фразы замолк и треснул себя по лбу свободной рукой. Очевидно, брат сказал ему что-то неприятное.

– Что же случилось? – заорала моя мать. – Игнатия, я не выдержу!

– Мама, помолчите, – заорал Вадик в ответ.

– Я не твоя мать, – парировала моя мать.

Свекр обвел взглядом замерших участников нашего бракосочетания и спросил:

– Кто-нибудь подобрал ключи с асфальта?

Бабка моего свекра села, поправила свой голубой галстук на блузе.

– На хрен все ваши проблемы, – сообщила она тихо, – давайте кушать.

– Кушать! – подхватила вся компания и засуетилась, заглушая свекров разговор и повторные шлепки по лбу.

Мы с Вадиком сели за стол. Мне показалось, что я не только люблю Вадика, но и сильно хочу есть. Торт был прямо перед нами, и мы практически перестали видеть всех остальных. Я взяла ложку из ближайшего блюда с салатом, облизала ее и засунула в торт. В тот же момент что-то громыхнуло, над столом взлетела огромная крыса, растопырив лапы во все стороны и неприлично изогнув хвост. Вадик побледнел и завизжал. Крыса медленно грохнулась в торт, прямо туда, где стояли сахарные голубки.

Со стороны мироздания

Еще несколько месяцев местные газеты освещали свадьбу в ресторане «Счастливые озерки». Так, что все, кто был и не был свидетелем странного взлета и падения обычной серой крысы, могли с разных точек зрения узнать всякие интересные подробности не только от очевидцев, но и от их друзей и друзей их друзей, по рассказам близких знакомых их знакомых. О том, как были потеряны ключи от машины – подарок молодым, и о том, как жених женился по паспорту брата свекра, а мать невесты пела и играла на гитаре элегии. И о том, что невеста собственноручно накануне свадьбы приготовила торт, в котором почти утонул завсегдатай свадебных церемоний