Текст книги "Сумасшествие. Современная поэзия"

Сумасшествие
Современная поэзия
Оксана Шапеева

© Оксана Шапеева, 2023

ISBN 978-5-0056-2668-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сумасшествие

 
Всё в нас от мизинца до самых пят —
Лёгкое сумасшествие, безрассудство.
Мы выплываем из бездны с лицом безумца,
Которого не волнует, что говорят.
 
 
Летом в груди загораются маяки,
В мир принося глубину и другие смыслы…
Запах и цвет отчётливей, даже мысли,
Всю растворяя горечь, стают легки.
 
 
Ни тебе боли – ноющего щенка,
Утром за пазухой только одни рассветы,
Медленно переходящие в шумы ветра,
Которые ты осязаешь, наверняка.
 
 
Всё настоящее, значимое – в простом,
И происходит, как море, без репетиций,
Словно ещё не утро и просто снится
Жизнь из моментов, вылепленная в ком,
 
 
И безрассудство, сокрытое в наших лицах,
Пока мы лежим тут, как рыбы в воде ничком.
 

/19.06 —25.06.2020/

Тьма

 
Падаю в звёздную бездну, а там – тьма.
Дым отражая
на сетчатке,
плащом укрывает пространство,
проникает внутрь
души и плоти.
Но звёзды сияют весьма
ярко, и даже сильнее, настолько,
что, кажется, солнце вот-вот и меня
проглотит.
 
 
/4 марта 2020/
 

«Всё это намного проще, чем книги рая…»

 
Всё это намного проще, чем книги рая
И записи об идеалах и красоте.
 
 
Таких, как я же, в принципе, не выбирают.
Такие, как я,
всегда
не те.
 

Мосты

 
Сколько вёсен сидит в подреберье, но ни одна
Не цветет, распыляя свежесть и аромат
Роз, лишь сыростью снега подошвы, ручьём вод на
Сети улиц, – как будто город совсем горбат.
 
 
Март, спеша, обнажает те плечи домов, дорог,
На которых рассвет оставил вчера печать.
Обнажается стон души, – кто-то спрятать мог
Его глубже ещё, мне же попросту не унять.
 
 
И бессмысленны все попытки свести мосты, но
Что ни пройдено, – всё уроки и способ быть
Чуть светлее и лучше. Когда ж я уже остыну
В этой роли упрямой, где рассекают лбы?
 
 
Говорят, мол, мы после «прямее
держим
спину».
Ну, хоть раз эту роль проклятую
выдержать бы…
 

/01 марта 2020/

«Этой боли нет оправдания, но мы ищем…»

 
Этой боли нет оправдания, но мы ищем.
Что ни холод во мгле, то руины и пепелище.
Я не буду уже смиреннее, выше, чище,
В этой роли мое безумие победит.
 
 
Говорят, мы – частицы света, и высший дар наш,
Что творец – человек; я же просто глупа, бездарна,
И уносит меня в эту пропасть волной ударной,
Оставляя тонуть во мраке гнетущих рек.
 
 
В этом городе так же тошно, и ран не лечит
Мой последний рассветный поезд вчерашней встречи.
Я плыву по обломкам не сказанных мне наречий,
А дожди меня гладят влажностью: «Я с тобой».
 
 
Подари же мне, небо, умение не калечить
Свою душу. Оставь меня,
просто оставь
пустой.
 

/Сентябрь, 2019/

Осенний синдром

 
Я почти перестала писать, разучилась жить.
Время вспорото, словно забытые этажи.
Я – слабак, я – усталый кит. Ухожу под лёд.
Расскажи мне, что так отчаянно в нас поёт!
 
 
На восходе моя печаль осыпает дом,
Я пытаюсь быть сильной, несокрушимой, но
Мне мерещится, что того места, где мы вдвоем,
Никогда не случится даже в мечтах/кино.
 
 
Понедельники бьют стеклом, а потом горят.
Мы не будем как те, о ком сладостно говорят.
Это осень, не разбавляй ее, так допьём.
Нас ведь нет. Мы – простой осенний хмельной синдром.
 

/11 ноября 2019/

***

 
Говорят, гармонию обрети,
будь – поток воды, гладь озера, тишина;
будь как точка отсчёта, пропускающая все горести мимо
и не ведающая боли,
словно мир помещается на ладони, и небо свежестью
покрывает
все поля и выросшие
из ниоткуда
серые города, —
там сухие каменные лабиринты и вечный хаос,
отнимающий время.
 
 
Только боль обитает во мне,
как глубокая ночь,
не имеет совсем ни жалости, ни пощады —
океан без края, и бéрега не видать…
Под ногами бездна холодной тьмой
смотрит. И самый страшный враг мой,
обливающий одиночеством словно лавой,
только что приготовленной для меня,
подаривший горечь
никчёмности, – та всё ещё колет в горле,
сжимает гортань, заставляя
молчать.
 
 
Говорят, гармонию обрети,
стань сама вселенная в рукавах,
только время кончается,
иссыхает, распадаясь на атомы;
остаётся один мой враг,
самый страшный, безжалостный и жестокий ко мне —
я сама.
 

/февраль, 2020/

«Мир затерялся между клавиш…»

 
Мир затерялся между клавиш.
Сладким ароматом осел
на белом и черном, —
так пряно пахнут орхидеи,
выросшие
в самом
сердце.
 

/07.02.2020/

«Сколько падали бы и гибли – проходит боль та…»

 
Сколько падали бы и гибли – проходит боль та,
Что рвала голосами ветра и льдом под кожей.
А такие как мы сумасшедшие – все похожи,
Электрическими разрядами в сто два вольта.
Время скидывает все маски, плащи и шляпы,
Затирая надменность, вычурность белой краской,
Вынимая наружу зверя (дракон двулапый), —
Принимайте меня, мол, как есть, теплотой и лаской.
 
 
Знаю, кажется, что не выжили под завалом
Тех обломков чужого мира, что был так тесен.
Только чувство как книга: читаешь её – всё мало,
В ней страницы пропитаны чудом весенних песен.
 
 
И когда вместо боли утро в груди зажжётся
Фонарями, не побледневшими от простуды,
Я пойму, что особый опыт – увидеть солнце.
Этим утренним солнцем
дышать я отныне
буду.
 

/05.02.2020 – 06.02.2020/

«Бессонница приходит по четвергам…»

 
Бессонница приходит по четвергам,
ещё по субботам, вторникам и в дожди,
кричит «Подожди!» и, разваливаясь по слогам,
вплетается в волосы голосом голых льдин.
 
 
Она обнажает чувства, не говоря
ни слова, бросая пудовые якоря
мне в душу, я, задыхаясь при том, тону
в пустом безразличии
выгоревших минут.
 
 
Едва уловимый свет, на стене осев,
рябит, ускользая под взором большой луны.
В безмолвии звёзд угасает вся боль и гнев,
и мир обретает дыхание тишины.
 
 
Бессонница о тебе прогоняет сны,
хотя все равно о глазах твоих говорит,
не излечивая и касаниями
зари.
Бессонница – надоевший
ночной бронхит,
и после него – стихи.
 

/07.01 – 09.01.2020/

Остров

 
Если я – остров,
то пуст и необитаем,
чтобы всё скалы, голые берега;
море холодным гулом весь склон питает,
с севера зазывая
снега.
 
 
Я бы всё пальмы, пальмы, песок и радость,
чтобы с большой земли не нести обид.
Только немая боль обитает рядом,
тлеет, дымя.
И дым ее
ядовит.
 
 
Если погода,
то дождь и сплошная сырость,
ветер гудит, пробирающий до нутра.
Каждый прохожий,
кутаясь в шарф, невольно
опасается, что я останусь
до утра.
 
 
Но изредка
улыбаясь и мне
всё же.
 

«Ты – море. Холодные волны рябью…»

 
Ты – море. Холодные волны рябью
меня поглощают, я быстро иду ко дну.
Я – не герой романов, поэм, историй.
Я просто глупец, решивший в тебе
тонуть.
 
 
Не будет ни звёзд, ни города, ни свечей.
Луна опрокинет чашу, всю тьму надев.
Останется образ глаз твоих, губ, плечей;
и я под стихами, как рыба
на дне.
 

/Декабрь, 2019/

«Вот захлебнешься в ярости, – сразу падать…»

 
Вот захлебнешься в ярости, – сразу падать
И со дна безумие соскребать.
Но не бывает хуже на свете ада,
Чем наш разум, запертый под печать.
 
 
То, что не выжило, стало самой пустыней,
Птицы там не летают и не поют…
Я прогоняю стаи своих уныний
И остаюсь сгоревшая на краю.
 
 
Мне все твердят, мол, не под тебя кроили
Мир, и умей крутиться в его золе.
Я воздвигаю город из черной пыли
И продолжаю в нем о тебе болеть.
 
 
Не отпускают тучи, но я вдыхала б
Голос твой, утопая… Рассвет горит…
Не осознать, как тебя совершенно мало.
Вылечи меня, вылечи от обид…
 

/Октябрь, 2019/

Утро одной весны

 
Город гладит тебя босым
Ветром, с окон снимая дым,
Словно плащ из ночи полотен:
Горизонт – невесом, звук – плотен.
 
 
И, ещё не поднявши век,
Утро к новой придёт главе,
Не спеша соберёт с трав ноты —
Те застыли во мгле давно. Ты
 
 
Под уютом закрытых штор.
А весна лишена опор,
И, внутри это счастье множа,
На моей остаётся коже.
 
 
Словно там, надо мной, полна
Цвета розового вина
Высь – из льна был рассвет в ней соткан,
Обволакивая высотки
 
 
Бессловесной свободой. Мы
Остаёмся обречены
Жить и чувствовать счастья стаю,
Что в сердца прямо нам вещает
 
 
Это утро одной весны.
 

/11.03 – 19.03.2020/

Пиджак

 
Апрель окунает в явь,
 
 
оставляя сухими волосы на затылке,
тишина приручает нас гордо и тяжело,
необъятное небо сжимается
и тонет на дне бутылки,
за окном четверги и рассыпанный эпилог.
Говорить бы и чувствовать правильно, так, как надо,
чтобы утро рождалось вместо густой мглы.
Мне же великолепно случается только падать,
а потом только горечь и боли моей полынь.
 
 
Апрель окунает в явь,
 
 
но поэзии нет в нем, только одна зола там.
Города помещают тучи в один бокал.
Жизнь – пиджак, что не по размеру и весь залатан,
но мы верим в чудо… чудо и облака.
 
 
Солнце мерно рассортировано по палатам,
а в груди отчаянным морем поют века.
 
 
До сих пор отчаянным морем поют века…
 

/16.04.2020/

«Во что ты веришь, то и рвется наружу…»

 
Во что ты веришь, то и рвется наружу.
Прогнать бы из сердца стужу,
и боль,
и лёд.
 
 
Город неприкасаем, раздет, простужен,
и, не разбужен, стынет который год.
 
 
Мы в нём – лишь голос бескрылых, побитых стай,
рвущихся в небосвод.
 
 
А мне расцветать бы полем, и солнца мёд
лить изнутри,
и ромашками
прорастать…
 

/23.04.2020/

«Время обманывает нас…»

 
Время обманывает нас
остроконечной стрелой во мраке, останавливая наш путь,
который мы ведём в никуда,
душной дымкой сея безумие.
 
 
Вырви мое слово, Вселенная, —
оно застряло охрипшим дождём в гортани.
Моё слово
зачеркнутое и переставшее нести свой смысл.
Время стирает его из моих блокнотов и книг,
помещая цифры и ложное представление
о сути нашего существования.
 
 
Я бреду по твоим снам, Вселенная, бескрылой бабочкой.
Как же легко оставаться этой глупой,
ничего не значащей крупицей
в бескрайнем океане звёзд,
 
 
когда цифры не давят на горло медной цепью,
когда есть только слово, выросшее из неоткуда.
Слово, не поддающееся законам времени…
И чувства, не имеющие границ ни в этом,
ни в других мирах.
 
 
Чувства, устремлённые в никуда,
но отразившиеся повсюду.
 

/10.04.2020/

«Эта поразительная черта…»

 
Эта поразительная черта:
быть ключом от двери, что заперта,
состоять из слов,
о которых молчат уста,
что лишь душа, тихо струны держа аккордом,
песню поёт, опрокидывая борта.
 
 
Скоро и боль, что уравнивает бои,
станет невидимой вехой волнам моим,
чтобы весна и по вторникам – не болит,
только на каждой из капель дождей надеждой
гармония та, что воссоздана для двоих.
 
 
Жизнь как особый поезд среди огня,
а весь наш путь в нём – не более, чем два дня
в рамках простой вселенной. Но не понять,
как среди этой пыли и тьмы весь свет тот
всё же
нашёл
меня.
 

/27.03.2020 – 02.04.2020/

«Я – спокойствие, ветер, волна и морская тишь…»

 
Я – спокойствие, ветер, волна и морская тишь.
Всё, что ты ведаешь, ищешь, и говоришь,
Птиц крылатых, что выпускаешь в небо —
Принимаю теплом зари, что внутри горит.
 
 
Пусть грохочет усталый поезд, пронзая даль,
В тебе прячется голос гитары, во мне – рояль,
А стихи обрастают кожей, сгорая в медь,
И от чувства к тебе по утрам начинают петь.
 
 
Словно не было тысячелетий, смертей и ран;
Город отдан давно зиме, в нем сидят ветра, —
Я смирилась. Когда же горло сожмут века,
Я пойму – пора.
 

/05.02.2020/

***

 
Сентябрь
дрожащими руками чувствую, —
скользят из—под плаща его
то вторник,
то суббота,
то печаль.
 
 
Но сколько бы всего недоискусства
из груди
не вырывалось бы, неся всё в бездну, —
сентябрь, мою душу разбудив,
пытается и солнце сохранить.
 
 
Внутри оно слабей, от боли гаснет,
и холодом все ночи обдает.
 

/Сентябрь 2019/

«Научи меня плыть, не теряя себя во мгле…»

 
Научи меня плыть, не теряя себя во мгле,
В этом хаосе, где надежда и есть печать.
Я не более, чем дыхание на стекле,
Только рядом я забываю совсем дышать.
 
 
Город холоден, только ливни. Мне нужен свет —
Только солнце, что светит ярко в тебе одном.
Я лечу среди тысяч безмолвных чужих планет,
Ты плывёшь, только я не знаю, чем ты ведóм.
 
 
Всё безумие поглощает и не щадит,
И во мне оно стало более, чем стихи.
Мир, скорбя, полыхает от горечи и обид,
А душа моя бьётся в дыхании двух стихий —
 
 
Через время она непременно совсем сгорит,
В день, когда голоса наши станут
тихи.
 

/Сентябрь 2019/

Гора

 
Дай горбатым горам язык
Равнодушия – ровный тон.
Я из хрипа его возник
И пою теперь в унисон.
 
 
Дай горбатым горам печаль
С ароматом «имбирь-тимьян»…
Мое сердце – огонь и сталь,
Только вылеплено из ран.
 
 
Расплесни по вселенной свет,
Чтоб гореть как в последний миг
Среди этих пустых планет.
Дай горбатым горам язык…
 

/01.03 – 02.03.2019/

Объектив

 
Феврали обнажают душу мою на треть,
Остальное клокочет вымученным, пустым.
На исходе бы сил безумием прогореть
И спокойствие вместо хаоса обрести.
 
 
А врачи говорят: «Вам стресса бы избегать,
Просыпаясь с собой в гармонии и любви…»
Только город седой накрывают опять снега,
Сигаретным угаром душу мою обвив.
 
 
Исступление боли выжженной немоты
Скоро будет моим приютом в одной из книг.
Помещается вся вселенная в объектив,
Ну а мы все, как сон в ней, вспыхиваем на миг.
 
 
А когда на рассвете душу приду латать
На прозрачный и лёгкий звук городских гитар,
Непременно из боли вырасту, и тогда
Это станет мой самый лучший на свете дар.
 

/14.02.19/

«Когда стихам уже невмочь…»

 
Когда стихам уже невмочь,
ложится ночь
на плечи запахом травы, дождя и леса,
и забываются все выдумки прогресса.
Когда легко, для суеты совсем нет места,
и мир весь
существует
не спеша,
 
 
хоть кажется и не имеет веса
моя душа.
 
 
Когда словами не спасти…
меня прости.
Я не умею быть покладистой, степенной,
когда внутри моря о камни бьются пеной,
не заменяя горечь выдохом вселенной.
Так словно
остаётся
только дым
 
 
в конце, когда во мраке постепенном
смеёмся мы.
 

/17.08.2018/

Мне всё время кажется

 
Мне всё время кажется:
вот закончу эту нелепую чепуху,
еще полдробинки – и вот, выброшу всю труху,
выберусь из темноты, наконец,
оживу
и начну
делать что-то серьезнее и умнее,
настолько умнее, будто всю жизнь умею;
вся без ошибок, что где-то там аплодируют наверху —
вот, мол, горжусь, горжусь и мешать не смею.
 
 
Мне всё время кажется:
вот закончится этот прегнусный круг,
и я выеду на прямую, глаза от радости чуть прищурив;
солнце так ослепляет,
что столько света не происходит от чьих-то рук,
а тебя обнимают, что и слов не сыщешь
во всей русской литературе,
что мир начинает тихо рассеиваться вокруг,
делая
незыблемым
время,
словно хаос во мне иссяк,
и ты уже понимаешь, что счастлив всяк,
кто отпустил и принял себя и мрак
свой, а рассвет горит и вовсю раскурен,
только тебе плевать, ты всё думаешь: да
и повезло же мне несусветной дуре,
настолько,
 
 
что в нашей вымышленной вселенной
почти никогда не бывает тепло
вот так.
 

/17.08.2018/

«Боль – едва ли голос в ночи, что совсем непрост…»

 
Боль – едва ли голос в ночи, что совсем непрост,
Вторит язвой на сердце, шепотом у волос,
Возле горла печёт, расставляя по вертелам
Мою память разбавленной горечью пополам.
 
 
Боль живёт под моею крышей. Её сосед
Не упрям, а всего лишь вымучен, груб и сед,
То ли крик, что уже от боли совсем охрип,
То ли вовсе одна немота, а в кавычках грипп.
 
 
Не берёт их микстур известных лихая смесь.
Я – не волк и не мул. Я – город, который здесь
Под туманами исчезает, и все края
Размываются, будто нет их, почти как я.
 

/10.06.2018/

Крик

 
Внутри у меня не вата, не горный лёд,
А сердце мое живое, с тобой поёт.
Но холоден я оттого, что во мне возник
Необтесанный, угловатый, безумный крик.
 
 
И хуже его потрепанных грубых рук,
Что душат ночами, не выгорев и к утру, —
Нет ничего, разве только его пустота,
Что остаётся во тьме одного листа.
 
 
А ты говоришь, мол, свет это и покой,
Словно под синью небо течёт рекой,
Мол, я – рассвет, высота и лесной родник,
Пробивающийся из земных откровений книг.
 
 
И пусть города постепенно съедают смог,
Я всё еще тот, кто не более, чем он смог
Сделать, воздвигнуть из пепла. Да, всё вода…
Но как ты смогла пронести это через года, —
 
 
То, что в одном дыхании кораблей
Живёт, излучая свет и меня сильней
Делая… Счастье случается, как прибой.
Крик исчезает с тобой. Я – живой.
 

/Февраль 2018/

Ночное небо

 
С обожанием вглядываться
в ночное небо,
тебя ища, а, вернее, в сгустках
сбившихся звёзд одного плаща
твои очертания,
словно тлеющие угольки
в рукавах узких
 
 
одной Вселенной.
 
 
А звёзды молчат, но требуют:
«Посмотри на меня, обними
взглядом многоэтажек!»
 
 
И жгут в тени
всех,
и меня
даже.
 

/23.11.2017/

«Вот он, мир, не вокруг, а внутри нас…»

 
Вот он, мир, не вокруг, а внутри нас.
Шумит непокорным городом, шинами на асфальте.
Когда-нибудь мы ему скажем: «Ну, всё, отстаньте!
Отдайте меня пустыне! Я – просто примус».
 
 
Но мы ещё не достигли черты той, разве
что к осени учащаются перебои
со светом, теплом, водой, и
по трубам боли, чистейшей горячей боли
кубы́.
Мы становимся
заносчивы и грубы.
 
 
Я бы не выбралась/выбрала/выжила/вышла
из этой осенней толщи, где «гнить и плакать»,
где мы – вообще не море, а грязь и слякоть,
растекшаяся, не нужная никому.
В дыму.
 
 
Я бы не выбралась, город во мне погас ли,
просто разбился ли, обледенел совсем, но
я не сражаюсь, когда все моря погасли;
не отогреть, холодный полярный круг.
Ведь сколько себя ни строй, это всё системно,
и море живёт, пока его берегут
от вьюг.
 
 
Так не выпускай же меня никогда из рук.
 

/6.11.2017/

Одиночество

 
Со мной всегда моё одиночество.
Оно не кончится.
Не выгорит на солнце, не выселится
в другое пристанище, дом ища:
«Вот, мол, душа,
а там край, бездна,
маленькая такая виселица,
словом, не чудо ли…» —
скажет моё одиночество, трепеща.
И уйдёт.
Только оно – не статус, не содержимое,
не приговор/проклятие на устах.
Оно верещит, мол, руки скорей развяжи мои.
Я – его страх.
 
 
Вот же такая шутка судьбы-разведчицы:
что солонее, намертво припаять.
Одиночество же ничем никогда не лечится.
Это признак и качество голоса бытия.
 
 
Я же пока учусь его принимать.
 

/09.09.2017/

«Да, прожуй меня, Осень, выплюни и сотри…»

 
Да, прожуй меня, Осень, выплюни и сотри,
Не жалей меня, опрокинь, как стакан по три.
Чтобы я не снимала кожу своим стихам,
Где я – ребра, хребет и боль, да и та плоха.
 
 
Образумь меня, этой горечи нет конца.
Видно я себе враг, ведь у боли той нет лица,
И она разрывает глотки с высоких нот
Моим текстам незрячим, не выдержавшим темнóт.
 
 
Вот же голос во мне потерян, совсем молчит.
Мы не птицы, а просто выбрались из печи
И горим, не снимая шляп, опалив края.
Мы горим, потеряв пудовые якоря.
 
 
И теперь говорят, мир голоден, как змея,
Он съедает любовь, злорадно при том смеясь,
Оставляя пески пустыни, всю боль подняв.
 
 
Опрокинь меня, Осень, и выпей
до дна.
 

/09.09.2017/

Лето волоком

 
Лето грозно щерится волком,
а по следу его – дожди.
За рубаху июль и волоком
выпинывают вожди.
 
 
И над городом августится
его  выдох – туман. В горсти
задыхается, бьётся птица.
 
 
Отпусти.
 

/24.06.2017/

«Что слова так и хлещут носом (да все стихи)…»

«Видишь, у меня слова уже хлещут носом —

Так, что приходится голову запрокидывать».

Вера Полозкова

 
Что слова так и хлещут носом (да все стихи),
И от боли они едва ли стают тихи,
Чуть бездарнее тех, что срываются у начала.
Я опять смолчала.
 
 
Обгорают, как дом дотла (но зола не в счет) —
Всё во мне. Я боюсь, что отчаянно так влечёт
Мою душу, одной веревочкой подвязав. А
Что с нами будет завтра?
 
 
Говорят, что взамен находят погорячей.
Даже каждая третья тает от тех речей,
Что ты даришь так сносно, выдержанно, многогранно.
Я – не та программа.
 
 
Ведь во мне переводов меньше, одни штрихи,
А по венам текут стихи, да и те плохи, —
Всё о море твоем, безжалостном как акула.
Я совсем утонула.
 
 
Время крутит нас, не останавливая до седин;
Только выбор и никаких тебе середин.
Многоликая бездна звезд вместо строк, между прочим.
…Я? Очень… Очень…
 

/23.06.2017/

«Город был отчаяньем поглощён…»

 
Город был отчаяньем поглощён,
тонущий, под гнутым небом, пока ты
прячешься под плащом,
в никуда обращён,
как дождь молодой, что срывается с крыш покатых.
 
 
Его нам еще с рождения завещал
Бог. И теперь по этим простым вещам
я узнаю, не ропща, что пустым вагонам
сердец
абсолютно нечего и
прощать.
 

/26.05 – 27.05.2017/

Солнце с привкусом молока

 
Мир проносится грохоча
И крича на обрыве слов.
А в тени твоего плеча
Время скроено из стихов,
 
 
Из горячих, как вязкий воск
На руке. Зажимай аккорд!
До нутра проникает лоск
Звука струн, их безумных морд.
 
 
Небо сверху басами гнет
С рябью пористые облака.
И стекает по крышам мед
Солнца с привкусом молока.
 
 
Мне оставь на один аккорд
Два глотка.
 

/22.06.2017/

Маяк

 
Я – маяк, и в ночи мой голос сильнее волн,
Что без слов под собою гордые корабли
Погребают на дне городами – там целый полк.
Океан их глотает не мешкая, как рубли.
 
 
Я – маяк, и мне ноги хлещет ознобом лед.
Я совсем одинок. Бей горечью по плечу,
Не ослабну ничуть. Век идет, а суда вперед
Уплывают. Но я все равно им свечу. Кричу.
 
 
Я – маяк, и в ночи мой голос сильнее бурь,
Но живу на границе неба – там бездн приют.
Жгу и жду. Только солнце болью горит во лбу,
Ведь твои корабли
по-прежнему
не плывут.
 

/05.03.2017/

«Глубиной багровых рек…»

 
Глубиной багровых рек
попрошу:
выменяй
 
 
мою бронзовую слезу
на отмели.
 
 
Я – такой же
человек,
но без имени.
 
 
Моё имя в сезон разлук
отняли.
 

/04.02.2017/

Ночь

 
Ночь безликой тенью ложится
у молчаливых стен многоэтажек.
Бездонные моря стекают влажностью
и проникают в каждый
дом и его сердце мглой бумажной,
тоской, сползающей по крышам вниз.
И все мои слова, густым глаголом вырастая из
тумана, словно брошены рукой в пространство судеб, —
там свет от фонаря танцует,
во тьме паря.
Я добегу до края, ничего
не говоря.
 
 
Ведь все слова исчерканы в блокноте,
где ночь безликой тенью
на высокой ноте
уже по новой жжёт
полотна наступающего дня.
И только после этого огня
в окне витражном,
у молчаливых стен многоэтажек,
мои стихи расскажут про меня.
 

/30.04 – 04.05.2020/