Текст книги "Самое лучшее случается неожиданно"

«В жизни нам встречаются разные люди, которые учат нас лучше понимать себя. Каждая новая встреча – средство понять хотя бы то, чего мы не хотим… Наверное, случайных людей в нашей жизни не бывает. И к каждому человеку, входящему или выходящему из неё, нужно относиться как к уроку из книги жизни! Встретившись в первый раз с Виктором, я почувствовала, что знаю его давно! Проведённые всего два дня вместе утвердили меня в ощущениях, что мне с ним не надо играть, говорить то, что хочет услышать он, легко, свободно и самое главное – надёжно. Помню его сильные руки… А эти его слова «Я тебя люблю!..» – и я воспарила от счастья в небо! Но это была моя ошибка. Значит, мне нужен был такой урок. Надеюсь, что я его усвоила.

Кто знает, что такое безответная любовь? Это пытка… ужасная боль. Но перетерпи её однажды, и она почти не возвращается. Наступает момент… и всё – разум начинает управлять чувствами. И ты понимаешь, что просто нужно обеспечить себя носовыми платками и жить дальше».

«Нежеланная… Виктор тогда отказался от меня и моей любви. Трудно поверить, что я нужна ему сейчас. Мужчины – коллекционеры. Он один из них. Ему обязательно нужно иметь в своей коллекции самую яркую и сексуальную «бабочку». Тем более начальницу. Хотя иногда мне кажется, что его глаза не лгут. Или мне только так хочется думать? Трудно поверить заново тому, кто однажды предал. Почему же мои мысли вновь и вновь возвращаются к нему? Почему я не могу не думать о нём? Я знаю, что не могу любить его! Не имею права! Что же творится со мной? Наташа говорит, что это чувство называется любовью к мужчине и что я всё-таки имею на него право. Но я не хочу этого! Он – моё наказание! И зачем только судьба свела нас снова? Наташа предлагает не бороться с судьбой, а плыть по течению. Она способна понять меня. Хотя я сама порой не понимаю, что пытаюсь и что делаю. В последнее время всё идёт не так, а будущее туманно. Мне страшно…»

«Досадую сама на себя, слабовольная, как мало я себя знаю… очень мало. Вчера сама назначила ему свидание. Зачем? Похоже, он так и не узнал меня…

Сегодня за обедом болтали о мужчинах с Людмилой. Так, ничего серьёзного. Тем более что ей ничего не известно о наших прошлых отношениях с Виктором Гридневым. Она сама первой затронула тему о нём, поинтересовалась, как я к нему отношусь. Похоже, Виктор ей очень нравится. Хорошенькая ситуация! Я ей сказала, что Гриднев – бабник, ненадёжный и ещё много чего нехорошего: что он – коллекционер, умеет очаровать женщину и, когда видит, что «бабочка» уже в его «сачке», он её грамотно «нашпиливает», чтобы сделать очередным экспонатом. Кто тянул меня за язык? Людмила ушла расстроенная. А я ещё долго сидела за столиком, пытаясь разобраться в собственных чувствах. А может, на самом деле мне, несмотря ни на что, хочется быть с ним, слышать его голос, чувствовать его прикосновения?..Но ведь это он бросил меня потому, что не любил. Всё просто. Наверное, то, что я чувствую к нему сейчас, всего лишь агония оборванного по живому чувства…

Я всегда в решительные моменты упускаю что-то важное… Хочу окончательно расстаться с прошлым. Или нет? Кого я обманываю!.. Успокаивает одно – я не одинока в этом своём несовершенстве. По крайней мере, стараюсь казаться совершенной, работаю над собой. Трудиться приходится много. Одна из составляющих этого труда – мой дневник. Мои мысли, сомнения, желания… и откровенный разговор с собой. Результат таких откровений – это, в общем-то, уборка. Уборка хлама из головы. И из души. Когда буфер переполнен, испытываешь необходимость срочно избавиться от всего лишнего, наносного – ну вот такой вот у меня метод. Или способ. Но уборка в принципе тоже труд. И как ни крути, результат этого труда – моё отражение в зеркале, ведь по нему другие делают выводы обо мне. Иногда ошибочные. Так ведь это и хорошо! Отличный повод ещё поработать над собой. Глядишь, что-то и наладится. От порядка в голове и окружающий мир обретает порядок. Но как убрать лишнее из души? Не могу себя заставить забыть его. Понимаю, что должна сама сделать решительный шаг… И уже сделала. Дала согласие на перевод в Москву. Так будет лучше. А если его глаза не лгут? Если вправду любит и всегда любил? Нет. Он не узнал меня. Пора наконец что-то решать. У меня нет больше сил бороться с собой…»

«Я хотела сделать Виктору больно. Очень больно! И добилась своего. Вижу, как он страдает. И от этого страдаю сама. Я не понимаю, что происходит. Почему мне так плохо?

Пять лет назад, когда мы встретились у лифта, я захотела вернуть ему долг – заставить страдать. Решила, раз он меня не узнал – замечательно, значит, влюбить в себя будет легко, поиграть, подразнить и, когда он «попадётся» в мой «сачок», кинуть, как невостребованный экземпляр. Разве я сама поступила не цинично, сознательно причиняя человеку боль. Кто дал мне на это право? Пожалуй, тогда, 14 лет назад, его поступок был порядочнее и честнее, чем мой теперь. Виктор просто провёл пару приятных дней с влюблённой невзрачной девчонкой, которая сама придумала себе своего героя и полюбила образ. Он ничего мне не обещал – был обыкновенный курортный роман. А я заплатила за свою неопытность и наивность! Так чем же я лучше его?»

– Понял? – поинтересовалась Наталья всё это время тихо сидевшая рядом и внимательно наблюдавшая за изменениями выражения моего лица. – Ты делаешь её очень беззащитной. Похоже, она уже не может сопротивляться. И очень боится этого. Теперь дальнейшее зависит от тебя. Но знай, если ты её обидишь, я тебя точно убью. И я не шучу…

– Мама, я дома! – раздался с порога мужской баритон. Занятые дневником, мы не услышали, как открылась входная дверь. В комнату вошёл высокий симпатичный молодой человек, в котором я узнал того самого Сашу из кафе, что подходил к нашему столику и приглашал Веру танцевать. Он тоже узнал меня. Я это понял по изменившемуся выражению его глаз. Сын Натальи, вежливо поздоровавшись со мной на расстоянии и не подав руки, сразу направился на второй этаж.

– Сынок, ты обедать будешь? – громко крикнула вслед Наталья.

– Я не голоден, мама! – донеслось сверху.

– Пойдём договорим на улице, – сказала хозяйка, вставая с дивана и жестом руки приглашая меня в глубь дома.

Пройдя через коридор и большую комнату с плоской панелью телевизора на стене, мы вышли на открытую террасу высокого первого этажа, и я ещё раз поймал себя на мысли, что Наталья статная, крепкая на вид женщина, волевой и властный человек, шутить с которым не стоит: сила и уверенность чувствовались в её голосе, взгляде, повороте головы, каждом движении, точном и законченном. Я подумал о том, что этого человека лучше иметь в друзьях.

– Я ведь не всегда была такой, – словно угадав мои мысли, произнесла Наталья. – Был и в моей жизни кризис. И не один… А теперь я плюю на запреты, мораль и делаю то, что мне хочется. И жизнью я своей довольна. Просто нужно было перекрасить серое в белый… И пусть кто-то скажет, что это неправильно… К чёрту! Моя жизнь и мои правила! И я теперь такая, какой хочу быть.

Пока она не спеша доставала сигарету из пачки и прикуривала от зажигалки, я набирался смелости. Наталья внешне мне нравилась, и я даже где-то понимал привязанность Веры.

Женщина курила. Я стоял рядом. Некоторое время мы молчали. Она делала глубокие затяжки, вглядываясь вдаль, думая о чём-то своём. Облокотившись на кованые ограждения террасы и подав плечи вперёд, она казалась отрешённой от происходящего. Я, пользуясь возможностью, не стесняясь, рассматривал женщину. Казалось, что она не замечает этого моего дерзкого любопытства.

– Ты не куришь? – спросила она, наконец вспомнив обо мне и посмотрев в мою сторону.

– Давно бросил.

– А я курю со студенческих лет. И никак бросить не могу. Теперь уже и не смогу. Тебе не нравятся курящие женщины? – В её вопросе послышалось утверждение.

– Нет, – не соврал я. – Но красивым многое прощается.

– Я красивая?

– Красивая.

– Спасибо. – Я не понял, иронизирует она или говорит серьёзно.

Наталья сделала последнюю затяжку, глубоко выдохнула, выпустив вверх струю дыма, затем отбросила окурок в красивую металлическую пепельницу в виде змеи, стоящую на небольшом садовом столике.

– Простите, – произнёс я, – моё любопытство писателя, но раз уж мы начали говорить откровенно, могу я спросить?

– Спроси. – Она повернулась ко мне, садясь в просторное садовое кресло из золотистого ротанга.

Я начал не очень решительно:

– До вас с Верой у меня никогда не было знакомых женщин, живущих вместе. Как можно описать отношения с партнёром, я имею в виду партнёршу, секс с ней лучше, чем с мужчиной?

– Смело и бесцеремонно! – чуть помолчав, улыбнулась Наталья. – Секс тут ни при чём. Вернее, так: на первом месте стоят отношения между людьми. Секс лишь их продолжение: может быть, а может и не быть. А чувства могут длиться целую жизнь. Это больше, чем дружба, чем любовь. Ты меня понимаешь?

Я кивнул головой.

– А секс, – продолжила Наталья, – он не бывает сам по себе плохим или хорошим. Секс разный, как и мы. Случайный – он никакой, лишь оставляет чувство потерянного времени. Но он прекрасен с любимым человеком. А мужчина это или женщина… каждый выбирает сам.

– Наверное, вы правы. Я всегда был сторонником того, что секс заряжает человека энергией, даёт возможность полностью открыться и жить по-настоящему. Это как творчество в постели.

– Не совсем так. Секс заканчивается в постели, а начинается с мыслей и разговоров, доверия и совместных переживаний. Это не обязательно страстные объятия, переходящие в слияние тел. С кем-то секс бывает на кончиках пальцев, когда прикасаешься к ним губами и нежно целуешь их. С кем-то секс – это разговоры о сексе. А с кем-то секс – это просто глаза в глаза. Что может быть интимнее этого? И всё это может сопровождаться таким сильным сексуальным восприятием, что просто сносит крышу и ты больше не можешь ни о чём думать. Он безграничен. Он может быть таким, как у нас с Верой, – я раньше и подумать не могла, что это тоже секс: один плеер на двоих, одна музыка, одно зеркало… Что может быть интимнее? Её взгляд на тебе, когда ты спишь… так безоружно, неконтролируемо… Сплетение пальцев. А её неповторимое «На какой сейчас странице ты читаешь эту книгу?». И твоя книга в её ладонях… Её вопрос: «Что тебе снилось вчера?» и твой ответ: «Ты». Это интимнее, чем взгляд на ноги или грудь… Когда она допивает твой остывший чай… Когда она сидит за твоим компьютером в твоей рубашке… Когда она рассказывает тебе истории из детства… Когда просто прижимается к тебе, словно котёнок. На свете есть столько вещей, интимнее секса… А переспать, в сущности, можно с любым. Сегодня сексом можно заниматься в одиночестве или в группах как актом близости, страсти, утешения, обязанности или просто как способом провести время, чтобы отдалить зловещий час скуки. Но мы не вечны. Просто правда заключается не в том, что время проходит, а в том, что мы бесследно проходим сквозь время. И уходим. Бесследно. И ты, и Вера правы в одном: после нас должны оставаться дети.

Я был поражён таким откровением женщины, с которой познакомился меньше двух часов назад, – женщины, которая любила мою женщину и хотела ей добра. Её слова подтолкнули меня на взаимную откровенность, и я рассказал Наталье о своём отношении к Вере всё.

Мы пили чай, сидя в большой гостиной. За окном опускались сумерки. Я понял, что уже не дождусь Веры в доме Натальи. На мои звонки она не отвечала. Наталья позвонила сама со своего телефона, Вера отозвалась, и Наталья сказала ей, что я жду у неё. Вера просто выключила свою трубку.

– Характер! Теперь она будет дуться ещё и на меня, – с улыбкой произнесла Наталья, убирая в карман халата свой телефон. – Ну ничего страшного. Со мной это быстро пройдёт. А вот тебе придётся потрудиться… Сейчас не нужно к ней ездить. Дай ей побыть с собой наедине.

Я кивнул головой:

– Один умный человек сказал, что люди похожи на дикобразов: когда им холодно, они пытаются прижаться друг к другу и колют друг друга своими острыми иглами.

– Очень образно, – вздохнула Наталья. – Мы часто забываем, что жизнь коротка и не будет уже второго шанса. Это только в кино у каждого есть второй шанс. Жизнь нам его просто не даст. А женщины по сути своей ангелы… но когда им мужчины обламывают крылья – они начинают летать на метле. Останешься на ужин с нами?

– Нет, спасибо, я уже поеду. Теперь точно Вера не придёт.

Я поднялся с дивана, на котором было так уютно сидеть.

– Как знаешь. Я не поддерживала её в стремлении отомстить. Понимала, что это палка о двух концах, причём заострённых, и того, кто пускает её в дело, она ранит так же больно, – Наталья тоже поднялась. – А ты оказался неплохим парнем, Виктор. Я рада.

– Спасибо. Мне приятно это слышать от вас.

Из уст Натальи похвала в мой адрес звучала действительно очень приятной.

– Если я спрошу совета, не откажете?

– Попробуй.

– Что мне делать дальше?

– Ты сохранишь себе много времени и нервов, если вызовешь Веру на откровенный разговор. Сам не скрывай ничего. И дай ей время. Время в отношениях – один из важнейших факторов. Но помни, если ты обидишь Веру…

– Буду помнить всегда! Я могу записать номер вашего телефона?

– Почему нет? Звони, если станет совсем плохо. – Наталья продиктовала свой номер и добавила, глядя мне в глаза: – Попробуй просто жить и получать от этого удовольствие. Не писать о том, что ты его получаешь, а жить.

Уже на крыльце дома при прощании она поинтересовалась:

– Как ты планируешь провести майские праздники?

– Ещё не решил, – ответил я.

Она неожиданно предложила:

– Поедем с нами на Домбай? Там красиво. Мы с Верой часто там отдыхаем.

Прикинув в уме, сколько на это потребуется денег и сколько нужно будет заплатить врачу и сиделке, я с расстройством произнёс:

– С удовольствием. Но я не могу уехать из города.

– Почему? – Наталья смотрела на меня с нескрываемым удивлением и даже разочарованием.

– У меня мама болеет.

– А-а, понятно, – как-то отстранённо протянула Наталья. – Ну, удачи тебе.

«Жить и получать удовольствие…» – реальность бывает непредсказуемой. Кто мог предполагать, что в лице Натальи я найду союзницу? А то, что она меня пригласила в их компании с Верой поехать на Домбай, – это стоило дорогого!

Оказывается, женщины – гораздо более приятный народ, чем думают о них мужчины. Если не все, то уж точно многие.

Конечно, мне очень хотелось поехать. Но вот отлучиться на несколько дней из дома я и не мог. Очень жаль, но так складывались обстоятельства. Хотя ехать с Верой я был готов куда угодно.

Последние два дня она избегала встреч со мной, а я думал о ней постоянно. Конечно, уже давно нужно было поговорить с ней начистоту. Ещё до того, как она открылась мне. Не смог. Не сумел. И мамина болезнь тут совсем ни при чём. Как известно, наши мысли и привычки обладают огромной силой притяжения. Как любая природная сила, сила притяжения может работать на нас или против нас. Сила притяжения наших привычек может мешать нам «взлететь» над теми самыми обстоятельствами, что не дают двигаться вперёд, помешать добраться туда, куда мы хотим попасть. Чтобы порвать с негативными тенденциями, живущими в нас самих, нужны не только смелость и воля, но и возможность значительных перемен в образе жизни.

Я понимал, что перемены, настоящие перемены, происходят внутри нас, если попытаться изменить образ мышления как парадигму, определяющую наш характер. Это как поменять цвет очков, сквозь которые мы смотрим на мир. Тогда мир приобретает совсем другие краски.

А миром правят идеи, сила которых феноменальна. Успешные люди находят вдохновение в своих мечтах и фокусируются на пути к их осуществлению. Изобретатели мысленно представляют свои изобретения. Художники – завершённые полотна. Писатели – романы. Предприниматели – процветание своего бизнеса. Поэтому необходимо наполнять свой мозг светлыми идеями изобилия и успеха, преодолевая силу тяготения тёмных мыслей, чувств и эмоций. Нужно постараться заменить все негативные матрицы новыми позитивными образами. Мысль обладает энергией и, повинуясь какому-то неизвестному нам закону притяжения, подобно магниту, привлекает к себе предметы, людей и обстоятельства схожей с ней природы. Негативные мысли и поступки притягивают негативные переживания. Позитивные – позитивные обстоятельства.

Так я думал по дороге домой. Ехал и радовался знакомству с Натальей и одновременно сожалел о своём вынужденном отказе от поездки на Домбай. Похоже, даже Наталья не поняла меня. А всё объяснять – слишком долго. Когда-нибудь поймёт. Самое главное, она поверила мне и даже приоткрыла часть Вериного дневника – пустила в её святая святых. Всё, для того чтобы я лучше понимал Веру. «Уборка хлама из головы…» – строчки из дневника всплыли у меня в мозгу. Вера права: ожидания, которым не суждено сбыться, ограничения, спорные убеждения – всё это крадёт у нас жизнь. Я прячусь там, где нужно встать. Молчу там, где нужно кричать. А всё потому, что в голове мусор, хаос, ложь, иллюзии, а тело не живёт. Мы все сегодняшние не видим, не слышим и ничего не чувствуем. Работая или даже занимаясь сексом, зачастую думаем о чём-то, чего не существует в данный момент, не участвуя в том, что происходит здесь и сейчас. Страхи, обиды, ревность, зависть, месть – это жизненный мусор. Он убивает нас.

Я готов был к переменам и хотел их. И они уже происходили во мне…

Бывают моменты, когда становится просто необходимым прибегнуть к такому сильнодействующему средству, как сочувствие близких. Дома я рассказал маме всё, что происходит со мной на самом деле последние пять лет. Я не мог больше это держать в себе. И никому, кроме мамы, не мог рассказать. Если только Вере, но сейчас она не хотела меня слушать.

Мой рассказ расстроил маму.

– Мне не понять современных нравов, – тихо сказала она. – Но я не могу осуждать девушку, потому что ты поступил с ней неправильно, сынок. Пусть жизнь вас рассудит.

В эту ночь мама долго не спала. Я слышал, как часто и глубоко она вздыхала. Несколько раз вставал к ней. Но мама говорила, что всё в порядке и что ей ничего не нужно. В конце концов я уговорил её принять снотворное. Мама заснула под утро. Заснул и я. И спал без снов и пробуждений.

Утром в понедельник Орлова, увидев меня, поджидающего её у входа в здание, опустив голову, быстро прошла мимо, не удостоив даже взглядом. Её мобильный телефон не отвечал. Секретарь не соединяла с заместителем генерального директора, а когда я поднялся в приёмную, холодно и сдержано объяснила, что приёмный день по личным вопросам – пятница, что меня сегодня не вызывали и что я своими визитами мешаю работать. Я зашёл на страницу Орловой в «Одноклассниках». Но она была пуста. Не выдержав такой пытки, я в конце дня позвонил Наталье.

– Завтра мы уезжаем отдыхать. Хочешь, приходи на вокзал, – сказала она и назвала номер поезда.

Наступала череда длинных майских праздников. У вагона я провожал Веру на поезд, идущий на юг. Не хотелось отпускать её. Без неё душа моя мёрзла, а возле неё мне становилось как-то теплее, но её грустные большие зелёные глаза, всегда полные скрытого огня и силы, теперь смотрели робко и беспокойно, будто под ежеминутным страхом чего-то враждебного с моей стороны, и эта странная робость таким унынием покрывала нежные черты её лица, что мне самому становилось не по себе. Я не мог сказать, что читал её дневник и что теперь понимаю её как никогда. Как не мог сказать и многого другого, что важно было сейчас сказать. Время неумолимо отсчитывало последние минуты перед расставанием. Вера редко поднимала на меня взгляд, казалась скрытной и молчаливой.

Наталья курила в стороне.

– Зачем ты пришёл? – первой нарушила наше обоюдное молчание Вера.

– Проводить… – Я не знал, что ещё сказать. Нужные слова терялись в толпе людей, проходящих мимо. Они бесследно растворялись в этом разноцветном потоке – мои важные нужные слова. Расцвеченный огнями перрон был до предела заряжен какой-то неправильной нервной человеческой суетой. А я ощущал себя будто накрытым ледяным панцирем бесчувствия ко всему происходящему вокруг. Кроме собственного страха и боли в сердце мне не было никакого дела до всех этих людей, не было дела вообще ни до чего на свете – Вера уезжала! Чужая, незнакомая мне Вера.

– Проводил? – Бросив на меня поспешный взгляд, она вошла в вагон.

Наталья немного задержалась. Я отдал ей букет цветов, который отказалась взять Вера.

– Я за ней присмотрю, – пообещала она. – А ты отдохни пока и не делай глупостей.

– И вам хорошо отдохнуть! – пожелал я в удалявшуюся спину Натальи.

Пока последний вагон не скрылся за поворотом путей, я стоял на перроне и смотрел в след уходящему поезду. Он увозил часть меня самого. Мимо всё шли какие-то люди. Им не было никакого дела до одиноко стоящей фигуры, лишь внешне напоминающей человека. Людской поток проносил стук каблуков, обрывки пустых фраз, бесцветные глаза, лица, которые исчезали без следа в глубине платформы. И все они были одинаково серыми и незапоминающимися, как и всё вокруг, ставшее серым после отъезда Веры.

Уезжать всегда гораздо легче, чем оставаться. Тяжело вздохнув, я побрёл, не зная куда идти. Выйдя на привокзальную площадь, взял такси и поехал домой. Вокруг меня была пустота. Очень ясным желанием было лишь желание застрелиться. Я чувствовал такое отчаянное одиночество, что хотелось разом покончить с ним и с этим ставшим вдруг чужим миром. Удерживала лишь мысль, что моя смерть не опечалит никого, кроме мамы, а её просто убьёт. И если бы не мама, я бы сейчас напился до беспамятства.

Ничто не заполняет душевную пустоту лучше, чем работа. Дома я сел за роман. Текст пошёл, и я засиделся допоздна.

На следующий день с самого утра, накормив маму завтраком и сменив ей бельё, я уже снова сидел за романом. День прошёл в работе над рукописью с перерывами на обед и на мамины процедуры. На улицу я даже не выходил.

Вечером мама попросила меня посидеть с ней. Мы говорили о жизни, о моём детстве, о дедушке с бабушкой, уже давно ушедших из жизни. Воспоминания преображали мамино лицо, оно становилось живым, и из-под бледно-серого тяжёлого налёта пробивался неяркий румянец.

Когда мама была здорова, мы почти не разговаривали с ней на такие темы. А в последний год я узнал много интересного, сидя возле маминой кровати, перелистывая фотоальбомы, которые хранились далеко в шкафах и о которых я почти забыл. На фотографиях молодая мама выходила красивой. И бабушка наша, её мама, тоже была красивой.

– У тебя, наверное, было много поклонников? – поинтересовался я.

– Даже слишком, – попыталась улыбнуться мама.

– А почему ты не вышла замуж?

– Я вышла. Появился ты.

– А потом, когда нас бросил отец?

– Витя, – тяжело вздохнула мама, – давай об этом как-нибудь потом поговорим. Лучше расскажи, о чём твой новый роман…

Мама до своей болезни читала все мои книги ещё на стадии их рождения. И даже помогала мне находить ошибки и неточности. Теперь я мог только пересказывать ей свои произведения или читать отрывки, чтобы услышать оценку или совет.

– Сейчас я пишу о мужчине, который прожил 40 лет в своё удовольствие. И вот он встретил женщину, которую полюбил. Полюбил очень сильно, – сказал я.

– И что будет дальше? – поинтересовалась мама.

– Жизнь покажет, – пожал я плечами.

– Никогда не забывай, что жизнь может быть жестокой. Но ты у меня – молодец… – Мама устало закрыла глаза.

В этот вечер я всё-таки не смог обойтись без коньяка: меня навещали рваные лоскуты никуда не ведущих воспоминаний. Всё, что было когда-то, будто лежало под тусклым слоем серой пыли и происходило не со мной. Бабушка, дедушка, отец, которого я не помнил. Яркими отрывками всплывали воспоминания, связанные с Верой. Под завывание ветра за окном я долго не мог заснуть. Короткая тревожная ночь рвала меня на части чёрно-белыми лоскутами снов. Снились струны гитары с брошенными на них исписанными листками со стихами и аккордами. Чёрная кошка. Птица высоко в небе. Звонкий и почему-то обидный женский смех. Мерцающий экран мобильного телефона и длинные гудки. Четыре серые стены и свинцовая тяжесть потолка. Утром от этих снов в груди осталась неприятная тяжесть.

На третий день майских праздников друзья пригласили меня в сауну. Колька и Мишка свято верили в то, что большую часть жизненных неурядиц можно уладить, пропустив по паре бокалов пива, расслабившись где-нибудь подальше от дома.

После первого принятого бокала Колькины мозги и язык, как обычно, переключились на философскую частоту.

– Как там у вас с Орловой? – спросил он, внимательно разглядывая дно пустой стеклянной кружки.

– Нормально, – пожал плечами я. – Дружим.

– И всё? – Колька посмотрел на меня тем же взглядом, что и в кружку.

– А что? – стараясь казаться искренним, улыбнулся я. – Это классно, когда такая женщина – и друг! Просто обалденно!

Мне не хотелось обсуждать наши отношения с Орловой ни с кем, даже с лучшими друзьями.

– Что-то я раньше не слышал от тебя подобных речей. Баба-друг? – В Колькиных прищуренных глазах вместе с недоверием блеснуло прозрение: – Ты боишься её?

– Почему боюсь?.. – протянул я, отводя свой взгляд от его внимательных глаз. Всё-таки Колька кое в чём был прав.

– Имей в виду, ты сможешь овладеть крутой бабой лишь тогда, когда сам покажешь себя крутым. Поднажми. Возьми её в первый раз силой. Если же ты в отношениях постоянно включаешь безопасный режим, это не сыграет на пользу. Она тебе не даст.

– Мы над этим работаем, – неопределённо бросил я.

– Не даст тебе Орлова. Больно умная, – не спеша потягивая пиво из бокала, озвучил своё мнение Мишка Дергунов. – Мужики на уровне инстинктов боятся умных женщин. А бабы это чуют. Не даст!

– Мне жена недавно одну хохму прочитала, – снова заговорил Колька, – про то, что мужикам, глядя на красивую бабу, всегда приходит в голову мысль, что у той кто-то есть. В итоге красавица остаётся одна или достаётся тому, у кого в голове вообще нет мыслей!

– А вот это брехня, что мужики боятся красивых баб с мозгами! – излишне эмоционально парировал я.

– Поясни, – выказал свою заинтересованность Колька.

– Не умных, а тех, кто чрезмерно демонстрирует свой интеллект и постоянно даёт указания, – уже спокойно сказал я. – И не боятся, а не очень любят. Умная женщина никогда не покажет, что она умнее своего мужчины, не подчеркнёт своего превосходства в чём бы то ни было. Вера именно так и поступает.

– Вот! Ты уже её идеализируешь! Значит, втюрился по уши! – поставил свой диагноз Подружный. – Холостяку пришёл капец, а кто сделал – мо-ло-дец! – последнее слово произнёс он раздельно по слогам. – Уважаю Орлову!

– Колян, ну что ты прицепился ко мне с этой Орловой! – недовольно проворчал я.

– А то, что надо смотреть на вещи реально. Секс для мужчины – биологическая потребность, как жажда или голод. Женщины устроены по-другому: их природа запрограммировала на тщательный отсев рискованных и ненадёжных партнёров. Она – мать, хранительница семейного очага. Мужик, он – расходный материал. Женщина нужна обществу для сохранения рода. И обществу в этом смысле женщины важнее, чем мужики. Женщина должна рожать. Потому что всё остальное бессмысленно, если женщины перестанут рожать. И если Орлова выбрала тебя, значит, настала тебе пора менять свой холостяцкий образ жизни на семейный, Витёк!

– Колька опять у жены нахватался!.. – прыснул в кулак Дергунов, подмигнув мне.

– Ну и нахватался! – беззлобно посмотрел на него Подружный. – Есть люди профессионалы-психологи, которые по паре фраз могут рассказать о тебе многое, чего ты сам в себе не видел, не принимал, не осознавал. И помочь. Я это на себе прочувствовал. И понимаю, что и про баб они не врут. Слушайте лучше и запоминайте! Женщины, и только женщины, могут сделать нас, мужиков, счастливыми или несчастными. И они же могут так разукрасить нашу мужскую жизнь, что главным жизненным достижением мужчины станет желание упасть на рельсы перед скорым поездом «Москва – Волгоград». Следовательно, что? А то, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь, нам нужно одно – научиться правильно вести себя с женщинами. Если точнее – надо уметь их к себе расположить. Ещё точнее – уметь к себе привязать. Если ещё точнее – надо каждый день настраивать и заставлять себя их любить.

– У баб только две темы для разговоров: какие мужики козлы и как сделать так, чтобы они всегда были рядом. Что тут запоминать? И за что их любить? – не сдавал своих позиций Дергунов.

– Это ты сейчас про свою жену сказал? – Колька посмотрел на Мишку как на безнадёжного больного.

– Не только про жену, – беззлобно отозвался Мишка. – Все бабы далеко не ангелы, и верить в это глупо. Вот каждый из нас мечтает о счастье. Правильно? Но только когда женишься, начинаешь понимать, что всё как-то не так. Отношения гибнут в постоянных придирках, в мелких ссорах, и женщина вводит тебя в такую депрессию, что ты чувствуешь себя выкупанным в дерьме по горло! И где взять теперь это самое счастье? Между прочим, отсутствие мозга у бабы не так уж плохо в сравнении с занудностью.

– Будешь много зарабатывать, будет тебе счастье, – пообещал Подружный.

– Нет, мужики, – сказал я. – Заработать можно деньги, можно уважение окружающих, хотя и это не факт, а вот счастье… Многие путают благополучное существование со счастьем. Материальное благополучие можно, поднатужившись, заработать, а счастье – состояние души. Как его заработаешь?

– Ну и где его взять? В чём, по-твоему, счастье? – Подружный ждал ответа, а я его не знал. Поэтому попытался рассуждать в правильном направлении:

– По моему разумению, счастье – в отношениях. Что может быть важнее? Именно не в материальных – ты мне – я тебе, а в настоящих отношениях без выгод. Но в нашем обществе динамика отношений мужчины и женщины какая-то повреждённая. Мужчины считают, что это не главное и природа уже дала им всё, что нужно. Женщины, не получая ожидаемых эмоций от отношений, бросаются в крайности от полного игнорирования потребностей своего тела до маниакального поиска интересного партнёра хоть на час. На самом деле отношения между мужем и женой, мужчиной и женщиной должны быть понятными и честными. Ведь без них никуда.

– Я про себя скажу, парни. – Видимо, Кольку не совсем удовлетворил мой ответ. – Мы тянемся к женщинам за утешением или спасением. Вот моя Светланка меня спасла, многое разъяснила, научила. Подарила детей, семью. Я делаю карьеру, теперь пью только по праздникам. Сейчас, наверное, скажу банальность: когда от любимой женщины появляются дети!.. Уж это какое счастье! Есть такая поговорка, что хорошая жена должна быть в пути другом, в гостях – красавицей, на улице – королевой, на кухне – хозяйкой, а в постели – шлюхой. Мне очень повезло со Светкой во всех смыслах!