Текст книги "Неприкосновенность в конституционном праве Российской Федерации. Монография"

Н. И. Лазаревский указывал также на то, что территория и сама по себе может быть объектом сделок между государствами. «…Россия… продала С.-Американским Соединенным Штатам Аляску… в составе Аляски были и необжитые местности, были и места, состоявшие в собственности частных лиц, и все это (с сохранением частной собственности отдельных лиц) передано из обладания России в обладание Соединенных Штатов… Таким образом, территория сама по себе может быть и предметом сделок между государствами, и предметом их обладания, которое не тождественно с правом частной собственности[126]126
  См.: Лазаревский Н. И. Указ. соч. С. 49–50.


[Закрыть].

Н. И. Лазаревский подчеркивал, что принцип непроницаемости территории нельзя считать основным признаком не только суверенного государства, но и государства вообще, поскольку он присущ лишь определенному типу государств и не присущ союзным государствам. Возражая Л. А. Шалланду, который утверждал, что полнота тех «функций, которые составляют существо территориального верховенства», сосредоточена в союзе, «и в территориальном отношении отдельные государства – члены союза играют ту же приблизительно роль, что и самоуправляющиеся единицы в любом современном государстве»[127]127
  Шалланд Л. А. Юридическая природа территориального верховенства. С. 29.


[Закрыть], он отмечал, что «если это так, то на территории отдельных государств, входящих в состав союзного государства, имеется вторая (хотя бы и высшая) государственная власть, и таким образом отрицается непроницаемость территории…»[128]128
  Лазаревский Н. И. Указ. соч. С. 51.


[Закрыть].

В отличие от Н. И. Лазаревского А. А. Жилин считал, что без связи с определенной земельной территорией не может существовать ни одно государство. «Некоторые ученые… полагают, – писал он, – что государство может существовать и без связи с определенной земельной территорией. В доказательство этого приводят пример еврейского народа во время сорокалетнего странствования его в пустыне, германских племен во время великого переселения народов и вообще различных кочевых народов, так называемых номадов. Если считать, что государством следует называть всякую общественную группу, не подчиненную какой-либо посторонней власти, то, конечно, тогда надо будет признать государством всякое племя, всякую орду, кочующие с места на место. Но правильнее, кажется нам, полагать, что эти организации являются лишь зачатками государственного союза. Они существенным образом всем своим строением и бытием отличаются от народа, организованного в границах определенной территории, что накладывает отпечаток на всю его жизнь»[129]129
  Жилин А. А. Учебник государственного права. Пг., 1916. С. 130.


[Закрыть].

Аналогичную позицию по этому вопросу занимал и Л. А. Шалланд. «Если мы формации последнего рода назовем государством, – указывал он, – то под этот термин подводить и союзы первого рода представляется несомненной натяжкой, лишающей самое понятие государства определенности и устойчивости»[130]130
  Шалланд Л. А. Юридическая природа территориального верховенства. С. 19.


[Закрыть].

В первые годы после Октябрьской революции государствоведы также уделяли немалое внимание территориальной организации государства, анализируя как ее общетеоретические основы, так и конкретные формы осуществления[131]131
  См.: Дурденевский В. Н. На путях к русскому федеральному праву // Советское право. 1923. № 1; Ильинский И. Д. Правовые предпосылки советского территориального строя // Советское право. 1926. № 4 и 5; Чугунов С. Территориальная организация СССР // Советское государство. 1938. № 5.


[Закрыть]. Так, В. К. Дябло считал, что, приступая к теоретическому анализу понятия территории, необходимо прежде всего разрешить предварительный вопрос о том, является ли территория существенным и обязательным элементом государства. Он писал: «Этот вопрос необходимо разрешить ввиду того, что, по мнению многих государствоведов, территория есть только фактически необходимая предпосылка государства (подобно тому как фактической предпосылкой государства является воздух), но не составляет обязательного элемента в понятии государства. Если этот взгляд правилен, то отпадает необходимость вообще в юридическом анализе территории»[132]132
  Дябло В. К. Территория Союза ССР и союзных республик // Советский федерализм. М.; Л., 1930. С. 43.


[Закрыть].

По мнению В. К. Дябло, тот или иной другой ответ на вопрос о том, является ли территория необходимым элементом государства, зависит от того, какой смысл вкладывается в понятие государства. Если понимать государство как социальное отношение господства властвующих над подвластными (подавляемыми), то территория должна считаться необходимым элементом государства, поскольку кланы прочно сложились в условиях перехода к оседлой жизни и закрепления определенных территорий.

В. К. Дябло подчеркивал, что особенность государства как социального отношения состоит в том, что государственной власти подчиняются не только те социальные группы, которые признают данную государственную власть, но и все население, проживающее на определенной территории, независимо от признания данной государственной власти[133]133
  См. там же. С. 43–44.


[Закрыть]. «Таким образом государство, – указывал он, – является территориальной корпорацией, т. е. территория составляет необходимый признак государства, как формы общества. Во всяком государстве независимо от формы государственного строя территория является необходимым основанием для возникновения отношений властвования и подчинения, и этим государство отличается от массы других общественных организаций, основанных на кровном родстве или соглашении своих членов. Правда, современное государство распространяет власть в некоторых отношениях за пределы своей территории, как, например, на граждан, проживающих за границей, или дипломатических представителей, пользующихся правом внеземельности. Однако это расширение власти государства носит своеобразный характер. Власть за пределами территории не имеет той полноты и абсолютности, как в пределах территории. Одно государство может осуществлять принудительно свою власть на территории другого государства лишь с согласия этого последнего и обычно через его же органы (например, выдача преступников)»[134]134
  Дябло В. К. Указ. соч. С. 44.


[Закрыть].

Отмечая, что территориальность как основное свойство государственной организации некоторыми государствоведами отрицается на том основании, что с точки зрения международного права государство есть юридическое лицо, субъект международных прав и, следовательно, в само определение государства не может входить признак обладания правом на территорию, подобно тому как в понятие лица – субъекта гражданских прав не входит признак обладания тем или иным конкретным правом, например правом собственности, В. К. Дябло указывал, что в этом рассуждении упускается из виду, что для того чтобы обладать международной правоспособностью, быть субъектом международного права, нужно иметь власть над населением определенной территории. Те же субъекты международного права, которые не обладают властью над населением в определенных территориальных границах, не являются государствами, а только приравниваются к государствам в некоторых отношениях[135]135
  См. там же. С. 44.


[Закрыть].

Характеризуя территориальное верховенство, В. К. Дябло подчеркивал, что это верховенство есть власть не над вещью (земельным пространством) в пределах определенной территории, а над людьми, это «личное, а не вещное господство, в своей основе»[136]136
  Там же. С. 47.


[Закрыть]. Он полагал, что к основному свойству территории как пространственному пределу власти в различные исторические эпохи присоединяются некоторые добавочные характерные черты, поэтому для характеристики территориального верховенства данного государства нужно определить, какую роль выполняет территория в этом государстве сверх пространственной функции, которая, бесспорно, всегда существует[137]137
  См. там же. С. 47–48.


[Закрыть].

В. К. Дябло считал, что в советском государстве территория играет двоякую роль. Право советского государства на территорию как по своей полноте и абсолютности, так и по своему хозяйственному содержанию является, по его мнению, правом собственности, но вместе с тем территория является пространственным пределом власти советского государства, поэтому территориальное верховенство советского государства есть соединение imperium'a и публичного dominium'a[138]138
  См. там же. С. 51–52.


[Закрыть].

«К основной пространственной функции территории в советском государстве, – писал он, – присоединяется ее функция как объекта хозяйственной деятельности советского государства. Вещный характер советской территории не подлежит сомнению… Однако было бы несомненной ошибкой думать, будто бы территориальное верховенство советской власти состоит только в вещных правах на землю. Территориальное верховенство – это прежде всего власть политическая, власть над людьми – imperium, и в советском государстве элемент imperium'a также является основным, a dominium'a — добавочным»[139]139
  См.: Дябло В. К. Указ. соч. С. 52.


[Закрыть].

В послевоенной литературе заметное место заняли статьи И. П. Трайнина, в которых содержится анализ главных вопросов учения о территории[140]140
  См.: Трайнин И. П. Вопросы территории в государственном праве // Известия Академии наук СССР, отдел экономики и права. 1947. № 4 и 6.


[Закрыть].

В более поздний период наметилась тенденция к упрощенному изложению этой проблемы, не учитывающая всей сложности вопросов, связанных с территориальной организацией государства, и направленная на ограниченное их изложение, не выходящее за пределы рассмотрения административно-территориального деления. Заметным исключением в этом смысле стали работы В. А. Ржевского[141]141
  См.: Ржевский В. А. О территориальной организации Советского государства // Правоведение. 1964. № 1; он же. Территориальная организация Советского государства: автореф. дис… канд. юрид. наук. Саратов, 1964; он же. Территориальная организация Советского государства. Саратов, 1966.


[Закрыть].

В своих работах В. А. Ржевский исходит из того, что, составляя пространственную основу суверенитета государства, территория связана со всеми сторонами его организации и деятельности. В пределах территории соответствующего государства складываются все без исключения юридические отношения, поэтому их регулирование осуществляется с учетом воздействия территориального фактора. Государственная территория оказывает влияние и на содержание правового регулирования[142]142
  См.: Ржевский В. А. Территориальная организация Советского государства. С. 5–6.


[Закрыть].

В. А. Ржевский считает, что поскольку конкретные отраслевые науки не занимаются разработкой учения о территории, то выводы и данные для них должно поставлять именно государственное право, для которого уяснение понятия территории имеет большее значение, так как оно служит исходным положением для исследования принципов и форм территориальной организации[143]143
  См. там же. С. 7.


[Закрыть].

Известная недооценка территориального фактора в организации государства, которая проистекала из имевшей место в философии и политической литературе недооценки роли естественно-географической среды в жизни общества, в области государствоведения привела, по мнению В. А. Ржевского, к тому, что из всего учения о территории государства разрабатывались лишь вопросы административно-территориальной системы, причем в известном отрыве от других вопросов территориальной организации[144]144
  См.: Ржевский В. А. Указ. соч. С. 11.


[Закрыть].

В. А. Ржевский полагает, что, входя в качестве составной части в государственную организацию общества, территориальная структура государства обеспечивает связь населения с аппаратом власти в центре и на местах, способствует осуществлению руководства производственной деятельностью, является основой построения общественных организаций, действующих в пределах государственных территориальных подразделений. Ввиду такого значения территориальной организации она, по мнению В. А. Ржевского, имеет не только государственно-правовой характер. Многие вопросы территориальной организации находятся за пределами сферы правовых отношений; однако это обстоятельство не исключает необходимости ее анализа в целом, поскольку государство и государственно-правовые явления не могут быть глубоко поняты вне связи со многими другими отраслями, и прежде всего экономическими.

В. А. Ржевский отмечает, что понятие территориальной организации может употребляться в двух смыслах. Во-первых, оно может означать форму построения человеческого коллектива по территориальной принадлежности его членов, во-вторых, этим понятием может быть выражен определенный порядок устройства частей, на которые подразделяется государственная территория из соображений удобства управления, и т. д.

В. А. Ржевский указывает, что всеобщее значение территории для построения различных элементов государственной организации предполагает специфичность действия территориального принципа в разных сферах общественной и государственной жизни. Если устройство административно-территориальных единиц предполагает установление пределов действия тех или иных местных органов власти, то в сфере федерации установление территориальных пределов национально-государственных образований способствует разграничению суверенных прав наций. Этим обусловлен различный характер границ между административными единицами и государственными образованиями. Осуществление территориального верховенства в федерации обеспечивает такое распределение территориальных прав между федерацией и ее субъектами, которое позволяет нациям, образующим соответствующие государственные единицы, распоряжаться своей территорией.

В. А. Ржевский подчеркивает, что иначе проявляется территориальный принцип в построении системы государственных органов. Это выражается, в частности, в том, что формирование представительных органов государства осуществляется путем создания территориальных избирательных округов по месту жительства граждан. В связи с территориальной организацией государственного аппарата следует в число признаков, характеризующих понятие государственного органа, включить и территориальный масштаб его деятельности.

Специфика проявления территориального принципа в различных областях государственной организации и деятельности не исключает, по мнению В. А. Ржевского, того общего, что характеризует территориальную организацию в целом. Поэтому он считает возможным выделить понятие «территориальная организация» в качестве самостоятельной категории науки государственного права. С его точки зрения, отношения, связанные с государственной территорией, объединяются внутренней общностью, ввиду чего можно говорить о единстве и общности норм, регулирующих различные стороны территориальной организации государства[145]145
  См.: Ржевский В. А. Указ. соч. С. 25–34.


[Закрыть].

В. А. Рянжин отмечал, что термин «территориальная организация государства» употребляется в двух смысловых значениях соответственно двум смысловым значениям термина «государство». В одном случае речь идет о территориальной организации государства как географического явления, о совокупности составных частей территории государства, в другом – о территориальной организации государства как политического явления, о территориальной организации государственного аппарата. В первом случае объект организации – территория, составные элементы территориальной организации – определенные части территории, во втором – государственный аппарат, а составными элементами организации выступают определенные части государственного аппарата. Эти два вида территориальной организации тесно взаимосвязаны[146]146
  См.: Рянжин В. А. Советский федерализм и территориальная организация государства // Правоведение. 1973. № 1. С. 7–8.


[Закрыть].

Территориальная организация государственного аппарата, подчеркивал В. А. Рянжин, осуществляется на основе организации территории государства. Точное обозначение границ каждой территориальной единицы необходимо для четкого определения компетенции территориальных органов в смысле географических пределов осуществляемой ими государственной власти, для предотвращения дублирования деятельности смежных территориальных органов на одной и той же территории.

По мнению В. А. Рянжина, каждому из двух видов территориальной организации государства необходимо специфическое наименование. «Организацию территории, – писал он, – называют и территориальным делением, и территориальным устройством. Территориальную организацию государства как географического явления следует именовать "территориальным делением государства", а территориальную организацию государства как политического явления – "территориальным устройством государства"»[147]147
  См.: Рянжин В. А. Указ. соч. С. 8.


[Закрыть].

В. А. Рянжин отмечал, что территориальное деление государства может быть сложным, простым и комбинированным. Сложным оно является в том случае, когда в качестве составных частей (единиц) территории этого государства выступают территориальные образования, самостоятельные в политическом отношении, т. е. осуществляющие верховную, учредительную власть. Его территориальное деление, поскольку оно приспособлено к задачам политического управления, правильнее было бы именовать политико-территориальным, а само государство – федеративным.

Простым В. А. Рянжин называл такое территориальное деление, когда в качестве составных частей (единиц) территории данного государства выступают территориальные образования, самостоятельные лишь в административном, а не в политическом отношении, – административно-территориальные единицы. Такое государство принято называть унитарным, а его территориальное деление – административно-территориальным.

Наконец, В. А. Рянжин считал, что территориальное деление государства может быть комбинированным или смешанным: одна часть его территории представляет собой политико-территориальные, другая – административно-территориальные единицы. Территориальное деление такого государства, которое он рассматривал как особого рода федерацию, он предлагал именовать политико-административным территориальным делением.

Соответственно трем видам территориального деления В. А. Рянжин различал и три вида территориального устройства государства: политико-территориальное, административно-территориальное и политико-административное.

Составными частями (единицами) политико-территориального устройства В. А. Рянжин считал центральные органы государств – субъектов Федерации, составными частями (единицами) административно-территориального устройства – его местные органы, а составными единицами политико-административного территориального устройства – как центральные органы (в одной региональной части государства), так и местные органы государственной власти (в другой его региональной части)[148]148
  См.: Рянжин В. А. Указ. соч. С. 8–9.


[Закрыть].

В советский период осуществление публичной власти по территориальному признаку рассматривалось теоретиками государства и права как существенная черта, отличающая государственную организацию от родовой. Считалось, что осуществление публичной власти по территориальному признаку, во-первых, приводит к тому, что территориальное деление населения, начавшееся в процессе общественного разделения труда, превращается в административно-территориальное; в этой связи возникает новый общественный институт – гражданство или подданство, во-вторых, к установлению пространственных пределов публичной власти и, в-третьих, к складыванию территориальной дислокации аппарата публичной власти, выражающейся в возникновении не только центральных, но и местных ее органов, а распространение государственной власти по территориальному принципу характеризует не только возникновение государственной организации, но и начало процесса складывания отдельных стран[149]149
  См.: Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Основные институты и понятия. М., 1970. С. 198–199.


[Закрыть].

«Страна в современном понимании этого термина, как и государственная организация, исторически преходяща, – утверждалось в книге "Марксистско-ленинская общая теория государства и права" – доклассовое общество не знало подразделения на отдельные страны. Роды и племена, закрепляясь на определенной территории, даже устанавливая границы своего землепользования, охотничьих угодий и мест для рыбной ловли, тем самым еще не консолидировались в рамках отдельной страны. Для этого необходимы не только территория, очерченная четкими границами, не только население, проживающее на данной территории, но и распространение публичной власти на жителей данной территории по административному принципу. Возникнув в процессе образования государственной организации, страна исчезает на высших этапах развития человеческого общества, в условиях победы полного коммунизма в масштабах всей земли, когда государственные границы (предел распространения данной государственной власти) утратят всякий смысл»[150]150
  Там же. С. 199.


[Закрыть].

В качестве специфической черты, отличающей государственную организацию от родовой, рассматривают осуществление публичной власти по территориальному признаку и современные российские исследователи. «В отличие от родового строя, – пишет М. Н. Марченко, – где общественная власть распространялась на людей но кровнородственному признаку, в зависимости от их принадлежности к тому или иному роду, фратрии, племенам или союзу племен, при государственном строе власть распространяется на них в зависимости от территории их проживания. С образования государства жители, по меткому замечанию исследователей, "в политическом отношении превращались в простую принадлежность территории…"

Территория государства является своего рода материальной базой любого государства, без которой оно не может существовать. Это естественное, а не какое-либо иное, в том числе общественное, условие существования и функционирования государства»[151]151
  Общая теория государства и права. Академический курс. Т. I. М., 1998. С. 96.


[Закрыть].

В качестве территориальной организации рассматривал государство и А. Б. Венгеров. «Еще одной принципиальной характеристикой государства, – указывал он, – выступает его существование в качестве территориальной организации. Имеются в виду разделение населения по территориальному признаку и территориальная целостность государства. Если негосударственные организации в состоянии объединить людей по мировоззрению, политическим устремлениям, роду занятий, профессиональным интересам и т. д., то специфичная черта государственной организации состоит в объединении населения определенной территории с последующим разделением последней на административно-территориальные единицы. Другими словами, эта черта заключается в строгом ограничении государством своей территории. На эту территорию распространяется власть, правовые нормы государства, т. е. его юрисдикция»[152]152
  Венгеров А. Б. Теория государства и права. М., 2000. С. 79.


[Закрыть].

Однако было высказано и другое мнение. Так, Б. М. Клименко полагает, что государственная территория не входит в понятие государства как субъекта международного права, ибо принадлежность субъекта не следует отождествлять с самим субъектом[153]153
  См.: Клименко Б. М. Государственная территория. Вопросы теории и практики международного права. М., 1974. С. 160.


[Закрыть].

Многие исследователи связывали и связывают государственную территорию с суверенитетом государства.

Еще Н. И. Палиенко утверждал, что суверенитет характеризует юридическую природу осуществляющегося государственного властвования, является тем необходимым критерием, который дает возможность отличить государство от других публично-правовых союзов, отграничить сферу властвования каждого государства как субъекта суверенной власти в пределах своей территории от сферы власти других государств[154]154
  См.: Палиенко Н. И. Суверенитет. Историческое развитие идеи суверенитета и се правовое значение. Ярославль, 1903. С. 566.


[Закрыть].

Многие современные юристы вводят понятие «суверенитет» в качестве одного из сущностных при определении понятия государства. Так, по мнению Н. А. Ушакова, «государство – особая организация по управлению делами существующего на определенной территории человеческого общества, обладающая специфическим свойством суверенитета». Исходя из этого он дает следующее определение государственной территории: «Государственная территория – это земное пространство, находящееся под суверенитетом данного государства. Соответственно, негосударственная территория – земное пространство, не находящееся под суверенитетом какого-либо государства»[155]155
  Ушаков Н. А. Суверенитет и его воплощение во внутригосударственном и международном праве // Московский журнал международного права. 1994. № 2. С. 4.


[Закрыть].

Такое понимание соотношения государственной территории и суверенитета было бы правильным, если бы суверенитет действительно был бы, как это иногда утверждается в литературе[156]156
  См., например: Общая теория государства и права. Академический курс. С. 98.


[Закрыть], одним из неотъемлемых признаков государства. Однако практика государственного устройства нашей страны свидетельствует о том, что могут быть государства, и не являющиеся суверенными, например автономные республики в составе бывшего СССР, республики в составе Российской Федерации.

Поэтому прав был Д. Л. Златопольский, который усматривал в наличии территории не признак суверенитета, а лишь одну из отличительных особенностей государственности, без которой не может существовать ни одно государство[157]157
  См., например: Советское государственное право. М., 1985. С. 257.


[Закрыть].

Территория любого государства независимо от наличия у него суверенитета представляет собой пространственный предел власти государства, т. е. исключительную область проявления властных полномочий государственных органов, устанавливающих на этой территории определенный правопорядок. Поэтому было бы ошибочно утверждать, как это делал А. Я. Вышинский, что суверенитет не находится в зависимости от фактической способности государства осуществлять власть на своей территории, что «ставить суверенитет государства в зависимость от его фактической способности осуществлять власть на своей территории или вне ее – значит подчинять государство произволу другого, более сильного государства»[158]158
  Вышинский А. Я. Вопросы теории государства и права. М., 1949. С. 409.


[Закрыть].

Между тем в соответствующих властных установлениях государства, в отношениях одного государства с другими государствами по поводу территории и раскрывается юридическая природа государственной территории[159]159
  См.: Бабурин С. Н. Территория государства. Правовые и геополитические проблемы. М., 1997. С. 43.


[Закрыть].

Как уже отмечалось, и Н. М. Коркунов, и Ф. Ф. Кокошкин подчеркивали, что территориальное верховенство входит в сферу публичного права и не включает право частной собственности на территорию. Территориальное верховенство как осуществление публичной государственной власти объявлялось ими ее правом не на территорию, а на население.

В советский период ряд ученых из суверенитета государства выводили его право собственности на землю, недра и др., рассматривали территорию как арену внешней деятельности государства для внутреннего права и как собственность государства для международного права. Таким образом, по их мнению, государство не только осуществляет территориальное верховенство в сфере публичного права, но и способно распоряжаться своей территорией на международной арене как собственностью.

Так, A. M. Ладыженский полагал, что государство в международных отношениях «проявляет себя как собственник территории, когда заключает с другими государствами договоры о приобретении и уступке ее, об обмене отдельными ее участками, о сдаче или получении ее в международно-правовую аренду и т. п.[160]160
  См.: Ладыженский А. М. Юридическая природа территориального верховенства // Вестник МГУ. 1948. № 10. С. 43.


[Закрыть] Аналогичную позицию занимал Б. М. Клименко, который утверждал: «Поскольку определенная территория принадлежит определенному государству, постольку она является его собственностью. Эта собственность существенно отличается от понятия собственности во внутреннем праве. Она существует и рассматривается в плоскости международных отношений и международного права и в этом смысле может считаться международной»[161]161
  Клименко Б. М. Основные проблемы государственной территории в международном праве: автореф. дис… д-ра юрид. наук. М., 1970. С. 6.


[Закрыть].

Однако подобные концепции были подвергнуты справедливой критике на основании того, что земля и территория – не одно и то же. Они полагали, что можно говорить о собственности на землю, но не на территорию[162]162
  См.: Турубинер А. М. Право государственной собственности на землю в Советском Союзе. М., 1958. С. 7.


[Закрыть]. Так, Ю. Г. Барсегов, отвергая положение о том, что территория в СССР является объектом социалистической собственности, подчеркивал, что верховенство государства в пределах государственной территории носит публично-правовой характер, и государство, владеющее территорией от имени народа, не властно распоряжаться ею как своей собственностью вопреки интересам народа[163]163
  См.: Барсегов Ю. Г. Территория в международном праве. М., 1958. С. 56–63.


[Закрыть]. Аналогичную позицию занял и Н. А. Ушаков, а позднее и Б. М. Клименко[164]164
  См.: Ушаков Н. А. Суверенитет в современном международном праве. М., 1963. С. 105–112; Клименко Б. М. Государственная территория. М., 1974. С. 7.


[Закрыть].

Касаясь этих вопросов, М. М. Козырь подчеркивал: «Территориальное верховенство не может рассматриваться как основание права государственной собственности на землю»[165]165
  Земельное право. М., 1969. С. 149.


[Закрыть].

Можно согласиться с С. Н. Бабуриным в том, что природой территориального верховенства «определяется назначение государственной территории быть не только пространственной сферой, в границах которой обеспечивается суверенное осуществление государственной власти, но и объектом суверенного властвования. Однако для обоснования суверенного правомочия государства распоряжаться своей территорией нет необходимости рассматривать ее как предмет права собственности»[166]166
  Бабурин С. Н. Указ. соч. С. 21.


[Закрыть].

Передача государством части своей территории другому государству не означает передачи какой-либо вещи. Уступается всегда только власть над лицами в пределах определенных территориальных границ.

Правда, в литературе уже поднимался вопрос о характере властвования государства в отношении, например, необитаемых земель, если территориальное верховенство государства заключается лишь в господстве над лицами и лишь через них – над территорией[167]167
  См.: Жилин А. Л. Указ. соч. С. 137.


[Закрыть]. Отвечая на него, Ф. Ф. Кокошкин утверждал, что хотя публичного права государства на территорию не существует, но части государственной территории могут быть объектами государственной власти. Именно такими частями он считал и необитаемые территории. По отношению к ним государство имеет патримониальные права, вроде тех, какие были у средневековых монархов в отношении всей территории государства[168]168
  См.: Кокошкин Ф. Ф. Указ. соч. С. 187.


[Закрыть].

Встречающиеся в истории способы уступки территории в виде актов, напоминающих гражданско-правовые сделки (продажа, мена, аренда территории и т. п.), также есть не что иное, как способы передачи прав осуществления власти над населением известной территории, но никак не вещных прав.

Согласно Конституции РФ (ч. 1 ст. 67) ее территория включает территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними.

В правовой литературе справедливо указывается, что в этой статье недостаточно определенно установлен состав территории России. «Неопределенность, – пишет А. Н. Лебедев, – вызвана тем, что в этой норме соединены два различных подхода к определению состава территории суверенного государства – физический и политический.

С одной стороны (физический подход), перечислены лишь некоторые компоненты земной поверхности, образующие государственную территорию: территориальное море, внутренние воды, воздушное пространство, однако почему-то не указаны суша (сухопутное пространство) и недра. С другой стороны (политический подход), установлено, что в состав территории РФ входят территории субъектов РФ, но без указания на конкретный компонентный состав (физические среды)»[169]169
  Лебедев А. Н. Конституционно-правовой статус территории субъекта Российской Федерации // Конституционный строй России. Вып. 4. М., 2003. С. 77.


[Закрыть].

Очевидно, что в этих условиях определить состав территории Российской Федерации можно, лишь определив состав территорий ее субъектов.

Анализ перечисленных в ч. 1 ст. 67 Конституции РФ элементов (частей) территории Российской Федерации позволяет сделать вывод о том, что под территорией ее субъекта в Конституции понимается только суша или сухопутная территория, поскольку отдельными, самостоятельными частями территории России являются внутренние воды и территориальное море, а также воздушное пространство над водами и территориями субъектов Федерации[170]170
  См.: Там же. С. 79.


[Закрыть].

Кроме того, в ст. 1 Закона РФ «О Государственной границе Российской Федерации» установлено, что государственную территорию Российской Федерации образуют не только суша, вода и воздушное пространство, но и недра.

Все это дает основание сделать вывод о том, что территория Российской Федерации складывается из территорий субъектов и включает сушу, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними, а также недра, находящиеся под сушей и водами.

Территориальное верховенство России распространяется на всю государственную территорию, т. е. на все те области, где государство может осуществить свою деятельность. Ее пределы определяются государственной границей, представляющей линию и проходящую по этой линии вертикальную поверхность.

Суша – это вся сухопутная территория, находящаяся в пределах государственной границы. Именно по сухопутной территории определяются официальные размеры государства, протяженность его сухопутных и морских границ.

Сухопутная территория – поверхность земли, очерченная границами государства. Она охватывает также отдельные части территории, окруженные территорией других государств (анклавы), и острова.