Текст книги "Страна на дембель"

Глава 11-2

– Не очень складно получается. Ты заливаешь мне, что смертельно опасно с твоим Исмаилом встречаться. Линия жизни якобы обрывается.

Тьфу… Дошел до ручки, скоро к цыганам на вокзале ездить гадать начну. Ну да ладно, сделаем вид, что поверили. Но, килевую качку тебе в корму, ты, Морозов, сам с ним давно и спокойно общаешься. Как так? Тебя не выкрадут и не достанут? Или ты бессмертный?

– Все просто, трищ кап втор ранга! О моем существовании кроме вас никто не знает и не подозревает, поэтому я в полной безопасности. Вы же – фигура заметная, и ваше пребывание в Лениноране никак не скроешь. На вас обязательно выйдут заинтересованные лица. Ну и во-вторых, мне на дембель через полгода. Уеду домой, и никто обо мне не вспомнит больше. Я же говорил вам об этом еще в прошлый раз.

– Ты серьезно? И совесть не будет мучить, что откосил от выполнения воинского долга, да еще в такой сложный момент? Очень похоже на дезертирство во время войны.

Возразить особо нечего, но я пытаюсь это сделать, не раскрывая планов на будущее. Не могу же я открыто сказать, что моя миссия в этих краях скоро закончится, а основной фронт войны находится в Москве.

– Обидные ваши слова, товарищ капитан. За три месяца я для Родины сделал больше, чем некоторые военнослужащие за два года службы. Вам ли не знать об этом? И взрывали меня уже, и награждали, и шпиона вычислил, и еще много чего успею сделать до своего отъезда. Хотите перса-диверсанта вам отдам? Мне не жалко. Дед подробно обрисовал, где его брать надо и когда.

Но Громов неумолим и не принимает шутливого тона.

– Если бы Кожедуб или Покрышкин, получив первую звезду Героя, заявили, что выполнили свой долг и больше воевать не хотят, как бы это выглядело? А у тебя пока еще звания Героя Советского Союза не наблюдаю. Дезертирство в чистом виде получается.

Вот же как вывернул все, и не возразишь ведь. Недаром начальник особого отдела – с таким спорить себе дороже.

– Не помню, чтобы кто-то объявлял о начале войны и всеобщей мобилизации. А в мирное время другие правила действуют. Так что ваш пример некорректен, товарищ кап второго ранга. Может, мы вернемся к более важным вопросам?

Второй ключевой новостью в моем послании шли будущие события в Тбилиси, которые начнутся в конце марта и завершатся жестким разгоном митинга в центре города. Однако это сообщение не произвело на кавторанга сильного впечатления, он просто отмахнулся от него.

– В Баку уже полгода митингуют.

На вопрос о количестве жертв я неожиданно понял, что ничего внятного не могу сформулировать. Погибло меньше двадцати человек, причем почти все были затоптаны толпой во время давки. Объяснить, почему это событие стало большой политической катастрофой для страны, не получилось бы. Кавторанг просто не понял бы, как это фатальное стечение обстоятельств удалось превратить в преднамеренное кровавое преступление режима, когда солдаты саперными лопатками рубили черепа грузинским женщинам и детям.

Он ни за не поверил бы, что такая чудовищная ложь может быть создана и поддержана внутри СССР! Попытка разъяснить, как это будет сделано и как ведутся информационные войны в конце двадцатого века, изначально была обречена на провал. Не мог древний дедушка за четверть часа объяснить это мне, так чтобы я понял хоть что-то, да еще и передал дальше эту информацию.

Пришлось смириться с неизбежным. Правда, удалось вырвать обещание от особиста, что он обязательно передаст сведения о жертвах на митинге наверх.

Но, как говорится в таких случаях, гложут меня смутные сомнения, что там удастся что-то изменить. Гамсахурдиа уже формирует своих боевиков, покупает оружие, и кровавая бойня в центре Тбилиси ему остро необходима. И если не разгонять митинг, то, скорее всего, состоится штурм здания правительства. Жертвы, по примеру прибалтийских республик, будут организованы самими атакующими, «неизвестные снайперы» изобретены отнюдь не в двадцать первом веке. Дальше дело техники – информационно раздуют точно так же. Ибо приурочены эти события к первому съезду народных депутатов.

Глава 11-3

– Идем дальше. Где материалы по делу Калугина?

– Тут такое дело… Дед сказал, что вы не должны этим заниматься. У вас свой путь и своя задача. Извините, я всего лишь передал его слова. Это должен быть другой человек.

– И кого ему надо? Лично председателя КГБ сюда вызвать?

– Нет. Сказал, что генерала хватит.

– Хорошо, что не маршала. Фамилия у этого генерала есть или любой устроит?

– Нужен тот, что из разведки, друг Фиделя Кастро. Заместитель начальника Первого главного управления. Николай Сергеевич, фамилию не знаю. Ну, да не так много генералов с такими именем и отчеством на такой должности.

– А чего не Крючкова сразу? Глупое требование, никто на это не согласится.

– Вы передайте просьбу, а согласится или нет там видно будет. Напомните генерал-майору, как он познакомился с команданте Че на пароходе и тот спас его от солнечного удара, купив шорты и плавки. Ему приятно будет вспомнить, как он в единственном шерстяном костюме в тропиках путешествовал. Не баловала наших разведчиков бухгалтерия в те годы.

– Что, правда с Кастро и Че знаком был? – заинтересовался Громов необычной историей.

– Дед никогда не врет, – ответил я с чистой совестью и честными глазами, ибо история почти наверняка реальная, товарищ Леонтьев сам о ней рассказал в мемуарах.

– Вымудряет старикан, все у него не как у людей, а шиворот-навыворот. Сам же просил никого лишнего не посвящать, а тут сразу генерала подавай, да не простого, а замначальника ПГУ! Хана всей секретности.

– Речь пойдет о развале СССР. Дед даст весь расклад. Кто и как будет уничтожать Советский Союз. Сами понимаете, что это уровень Москвы, не ниже.

– Вот как? Ладно, оставим Калугина до лучших времен, пусть наверху решают, что делать с предателем, меня больше волнует ситуация в регионе и тот бардак, что здесь творится.

– Дед Исмаил просил передать, что он специально в газете рассказал, что и как вам надо делать. Чтобы перед глазами была программа действий.

Громов тут же достал из закромов особого отдела заветную папку и занялся изучением газетных вырезок, пытаясь найти следы той самой загадочной программы.

Ожидаемо ничего не нашел, и вопрошающе уставился на меня, пытаясь прожечь дырку пламенным взглядом.

– Ну и где?

– Там же!

Краткость – сестра таланта, но в этот раз это явно была встреча двух двоюродных сестер.

– Как успокоить ситуацию в районе, не допустить масштабных волнений? Надо дать людям надежду и немного халявы. Или надежду на скорую халяву, что намного эффективнее.

– Морозов, ты точно комсомолец? Жаргон у тебя, как у спекулянта или барыги. И где только нахватался?

– Товарищ кап втор ранга, не перебивайте, пожалуйста, иначе я запутаюсь окончательно. Дедушка говорит, что этот год – самый важный. До весны следующего дотянуть, и тогда угроза социального взрыва исчезнет. Да и в стране к тому времени сильно все изменится. Ваша задача – снять напряжение в обществе, оттянуть вооруженный мятеж и снос границы. Любыми способами. Вплоть до ввода войск, но только в самом крайнем случае. Это очень нежелательный вариант. Лучше действовать хитростью и обещаниями, или деньгами.

– Ты ничего не попутал? Здесь воинская часть, а не сберкасса и не Госплан СССР. Деньги для района из Баку выбивать надо. В нынешней тяжелой ситуации нереально, и не в моей компетенции такие вопросы.

Следующие два часа я безуспешно пытался объяснить, как должен сработать мой план. Процесс сильно стопорился обвинениями в буржуйском мировоззрении, отсутствии стыда, совести и комсомольской сознательности, вперемешку с подозрениями в заболевании головного мозга и сомнениями в психическом состоянии докладчика. Но, как говорится, вода камень точит.

Через некоторое время товарищ Громов перестал кидаться обвинениями, начал задавать вопросы по существу и вникать в суть дела.

– И все-таки, откуда возьмутся деньги? Не могу понять. По самым скромным подсчетам надо сорок тысяч рублей.

– Деньги проще брать там, где их много! – выдал я философскую фразу необыкновенной глубины и загадочности.

– Надеюсь, ты не собираешься грабить банк? – при этом товарищ Громов не выглядел как человек, который в данный момент шутит. Похоже, моя репутация опустилась до такого уровня, что такая возможность не исключается.

– Не стоит нарушать Уголовный кодекс без особой на то причины! – снова блеснул я поэтической фразой в стиле Остапа Ибрагимовича. – Если исключить банки, сберкассы и прочие финансовые учреждения, то наличные денежные знаки в большом количестве имеются… Где? Правильно! У первого секретаря райкома партии товарища Ахундова. Хотя он нам не товарищ, а гражданин в данном случае.

– Это тебе тоже дедушка подсказал? Или сам додумался? – заподозрил что-то особист. Все же интуиция у него хорошая.

– А кто же еще? До сегодняшнего дня о существовании гражданина Ахундова я даже не подозревал, – изобразил я оскорбленную невинность. Впрочем, не слишком искренне. – Имеете что-то возразить по существу? Вы хотите сказать, что у него не найдется жалких пятидесяти тысяч?

Товарищ Громов невесело усмехнулся, но ничего не сказал. Видимо, ему стыдно было признаться, что он так опростоволосился, усомнившись в платежеспособности первого секретаря. Но не таков наш особист, чтобы так просто сдаться.

– Есть какие-то доказательства? Или только домыслы?

Пришло время выложить один из козырей.

– Двести килограмм черной икры за раз. Два-три раза в месяц. Думаю, что у товарища Ахундова только с браконьерского промысла больше ста тысяч рублей в год капает. Не говоря уже об остальном.

– Серьезное обвинение. Факты будут или опять верить на слово придется? – настроение у кавторанга окончательно испортилось. Видимо, тема больная и неприятная. Коррупция в республике тотальная и беспросветная, бороться с ней уже давно и не пытаются, поэтому просто закрывают глаза, если напрямую не сталкиваются.

Ситуация для Громова крайне серьезная складывается. Идти на жесткий конфликт с местной элитой в такой тяжелой политической ситуации – это как рубить сук, на котором сидишь. Власть в районе хоть и номинальная, практически самоустранилась от руководства и ничего толком не решает, но это очень богатый и влиятельный клан. Родственные и криминальные связи пронизывают район насквозь: прокуроры и милицейское начальство сплошь друзья и подельники, и даже в управлении КГБ сидят свои люди. К тому же у Ахундова хорошие связи в Баку, вплоть до ближайшего окружения первого секретаря республики.

Ворошить это осиное гнездо – верный путь к самоубийству. Но это только на первый взгляд. В моей исторической реальности оперативная разработка секретаря райкома началась уже в марте этого года. И это означает, что в Баку дали добро на зачистку Ахундова и его приближенных. Видимо, покровитель в республиканском руководстве ослаб, и конкуренты, воспользовавшись моментом, решили нанести удар.

– Все есть. Полная схема доставки, свидетельские показания и список участников поименно. И еще дед предупредил, что из Баку следователи скоро появятся, начнут крутить это дело. Так что торопиться надо.

– Водолаз ошибается один раз. Когда выбирает профессию, – выдал загадочную фразу особист и, видя мое непонимание, пояснил: – Займемся гражданином Ахундовым, раз он того заслужил. Чекист – это не только почетное звание, но и судьба, выбранная раз и навсегда.

Понятнее не стало, но то, что согласие получено, меня порадовало.

Беседа затянулась, так что я без ужина остался. В качестве компенсации Громов предложил чаю с баранками – и то радость для солдата.

– Завтра договорим. Дуй в расположение. Хотя еще один вопрос остался. Что это было за фальшивое предсказание о землетрясении семнадцатого декабря? Откуда взялось? Ты спрашивал?

– Спрашивал. Ничего в ответ дедушка не сказал, лишь посоветовал будущему адмиралу КГБ учиться у противника. Почему бы ему, то есть вам, не создать фальшивого старца Исмаила. Он не обидится, а вам польза. Любой враг на такую приманку соблазнится.

И уже встав из-за стола, попутно захватив пару бубликов, я порадовал товарища Громова новым откровением:

– Не знаю, случайно или как, но раньше он вас адмиралом ФСБ называл. Сейчас КГБ. Наверное, будущее меняться начало.

Глава 12

Кто играл в шахматы, тот наверняка сталкивался с таким понятием, как «зевнуть фигуру». Даже признанные мастера иногда допускают такую элементарную ошибку, расслабившись, когда имеешь преимущество или наоборот – слишком серьезно задумавшись о стратегии на много ходов вперед и упустив очевидное, то, что под носом происходит.

Нечто подобное и произошло со мной. Оторвавшись от реалий солдатской службы и переместившись мыслями в заоблачные генеральские дали, я влетел на прапорщика Зейналова, гадостная сущность которого нисколько не поменялась за последнее время.

С утра мы с товарищем Громовым, оседлав ереванского железного коня, отправились по срочным делам, коих накопилось великое множество. Рутинных и малоинтересных, но требующих выполнения. Мои функции на этот раз ограничились чисто шоферскими умениями, поэтому я просто отдыхал весь день, сладко посапывая на жестком неудобном кресле, ожидая, пока шеф решит очередной бюрократический вопрос в очередной бюрократической организации. То в райком заедем, то в горисполкоме застрянем.

Единственная радость, которая скрасила мне этот бестолковый день, – это посещение райкомовской столовой. Царски отобедав всего за рубль, я поразился низким ценам и невероятному ассортименту. Тут тебе и шампанское, и конфеты в коробках, и натуральные соки болгарские в бутылках «Глобус», и многое другое. Судя по всему местным аристократам эти сладости уже приелись и не пользуются большим спросом, хотя в обычных магазинах по соседству такое богатство и не снилось. Видимо, поэтому продавец без особых возражений сплавила мне слегка залежавшийся товар.

Как у всякого опытного водилы, по старой доброй привычке у меня с собой всегда есть вещмешок. Именно для таких случаев, когда можно раздобыть хавчик в оптовых количествах. С прошлой службы закрепилась традиция, грех сейчас было от нее отказываться.

Деньги остались с прошлого раза, а носить крупную сумму с собой или прятать на территории части сейчас стало опасно, присматривают за мной – точно знаю. Объяснять Громову, откуда у меня почти две сотни рублей – ну его на фиг, и так всю плешь мне проел социалистической сознательностью. Поэтому я решил потратить немного, облегчить кошелек и порадовать братанов чем-то вкусненьким. Ибо диета из пряников уже поперек горла стоит, даже голод не помогает.

Взял десять пачек пахлавы бакинского производства, три коробки вкуснейших конфет «Чинар» с ореховой нугой внутри, на моей памяти это едва ли не лучшие советские конфеты, впрочем, не так много я их пробовал, чтобы оценивать всю конфетную промышленность СССР. С шоколадными сладостями в моем детстве не так чтобы изобилие было – все больше карамель и петушки на палочке. С другой стороны, торты советские, недостатка в которых никогда не было, это реально бесподобно и вкусно, ни в какое сравнение с теми, что при капитализме стали делать. Ибо натуральный продукт, вообще без консервантов, – при буржуях такое только в элитных ресторанах могут себе позволить.

Добавил три бутылки болгарского нектара, десяток шоколадок «Аленка» (здесь они еще вкусные и съедобные), в результате рюкзак оказался забит под завязку. Килограммов десять общим весом вышло.

И все бы хорошо, но, потеряв бдительность, я уже на подходе к казарме попался прапорщику Зейналову на глаза. И ведь надо было всего лишь двадцать метров лишних пройти, сделать маневр через прилегающие к казарме заросли и кустарники, а нет – решил срезать и двинул напрямки.

В интуиции этому падальщику в погонах не откажешь, халяву он нутром чувствует, ни одной посылки не пропустил за все время моей службы.

– Что тут у нас? – торжествующе возрадовался упырь, обнаружив целый мешок дорогущих и дефицитных деликатесов. Конечно, не двести рублей потратил, но где-то сорок целковых, если считать по госцене. У спекулей вдвое дороже вышло бы.

Прапорщик Зейналов аж засветился от счастья, обнаружив такой необыкновенный хабар на вверенной ему территории.

– Богато живешь, рядовой. Где только деньги брал?

– Из дома прислали, – ответил я, размышляя, как лучше отделаться от этого кровопивца. Самой привлекательной показалась идея заехать ему в грудак с разворота, и лучше ногой! Кавторанг меня стопудово отмажет, да и Жилинский прикроет, если что. Он сам гражданина Зейналова терпеть не может.

У прапорщика дар речи пропал, когда узрел размер добычи, извлеченной из вещмешка. Он, словно заторможенный, перекладывал коробки и бутылки с места на место прямо на асфальте, изредка вытирая вспотевшие ладони о штаны, при этом сыто и довольно хрюкал. Уникальный образец человека загребущего, случайно уцелевшего в ходе эволюции.

Между прочим, если дать ему по затылку прямо сейчас, то он и не увидит, кто это сделал, и можно «лепить горбатого», что это и не я вовсе был. Картина получилась настолько живой и яркой, что я одернул себя – прапор хоть и сволочь первостатейная, но все же военнослужащий, и рукоприкладство чревато последствиями. Отмазать, может, и отмажут, но обязан буду сильно. К тому же долгожданный отпуск мой точно накроется медным тазом.

Но тут случилось чудо, невозможное в нашей реальности по определению. Прапорщик Зейналов отказался от халявы! Мне даже жалко его стало – невыносимое страдание отразилось на его благородном лице, когда он вернул мне мешок со всем содержимым.

Не веря своим глазам и ушам, я предложил ему взять хотя бы коробку конфет для жены. Но даже от этого скромного дара он почему-то отказался. Представляю, как ему тяжело далось!

Первая мысль – что умный прапор узнал о моих хороших отношениях с новым главой особого отдела и высоким флотским начальством и поэтому решил не связываться с «блатным» солдатом во избежание проблем. Но эпитет «умный» никак не хотел сочетаться с наглой прожженной физиономией гражданина Зейналова, как ни старался это представить.

Оказалось, что не ошибся я в своих подозрениях об отсутствии ума и совести у этого уникального персонажа. Прапор тупо и нагло стал… вербовать меня в осведомители! Не мудрствуя лукаво, пообещал свое покровительство и отсутствие проблем, которые он же мне создаст в случае отказа «дружить по-хорошему».

Ситуация забавная, так что я чуть не заржал в голос, но через пару минут до меня дошло, что он топит за «сотрудничество» всерьез, а гадости делать умеет очень качественно. И самое главное – ведь это не его личная инициатива, до такого он сам никогда не додумался бы.

Первая мысль – интерес у начальника тыла. Зейналов с ним коммерческие дела крутит, и, в принципе, тот мог попросить разведать, что за непонятный тип из контрразведки флота здесь делает. Вариант правдоподобный, но есть момент, который меня сильно смущает. Зампотылу – человек далеко не глупый, я бы сказал – очень хитрый и опытный. Вести агентурную работу против начальника особого отдела прямо в части? Он же не с дуба рухнул, чтобы так нарываться? Тем более доверять это прапорщику Зейналову известному своей дуболомостью? Да ну на – это за гранью правдоподобия. Но тогда напрашивается неприятный вывод, что инициатива исходит от кого-то другого, вообще не из нашей части! Ибо нет здесь людей, которые в здравом уме доверили бы эту миссию прапорщику-упырю.

Конечно же я согласился. Зачем расстраивать хороше… нехорошего человека и того, кто его послал? Наоборот, мне очень интересно с ним встретиться и поговорить по душам. Впрочем, направление вопросов уже многое скажет о противнике и его осведомленности. То, что это не союзник, очевидно сразу – работать через Зейналова нормальные люди с добрыми намерениями никогда не стали бы. Какой человеческий материал используется, таковы и заказчики обычно. По крайней мере в сериалах всегда так случается. НТВ не даст соврать!

Так что в казарму я прибыл вместе с ценным грузом, в целости и сохранности, хоть и озадаченный слегка. Большая часть продуктов была оприходована в каптёрку к сержанту Анисимову, с которым я, конечно же, поделился деликатесами, а также видением будущего волгоградского футбола и отдельных его представителей.

Пока суть да дело, чай под пахлаву – там уже и отбой случился. После чего отправился в роту кормить счастливых сослуживцев. Вот такой странный день прошел без особой пользы.