Текст книги "Спецагент инквизиции"

– Ваня, а бревнышки ты не в трактире позаимствовал?

– Ну, да…

– И чем ты их вышибал?

– Вот эти четыре плечами, а вот это, самое большое, лбом.

– Ваня, – до волка наконец-то дошло, – одолжи на время бревнышко. Вот это, самое большое.

– Зачем?

– Я тебя им подлечу, а потом…

– Что потом?

– Потом береги голову, Ваня. Ой береги… Ну, давай сюда бревнышко.

– Не дам. Это для избушки.

Их мирную беседу прервал шум, гам, вопли, отборный мат и женский визг, донесшийся до них из соседнего переулка. Волк, как и положено любому разумному существу, тут же нырнул под лестницу ближайшего магазинчика, а Ваня, как и положено нормальному дураку, рванул на шум, размахивая на бегу самым большим бревном, роняя на бегу те, что поменьше.

– Кто тут девушек обижает!!?

А в соседнем переулке шла серьезная разборка. Человек десять крепких мужичков дружно наседали на доброго молодца, который их мутузил направо и налево, лихо работая кулаками. Рядом, на булыжной мостовой сидела ослепительная блондинка в роскошном платье, и орала благим матом на всех подряд:

– Как ты бьешь, сволочь! Идиоты! Кто ж так скручивает? А ну расступись, я сама его!

Девица вскочила, нырнула в самую гущу схватки и, тут же вылетела обратно, схлопотав от кого-то по лбу. Вновь плюхнувшись задом на мостовую, она разразилась площадной бранью.

– Ах вы сволочи! – взревел Иван, – деву невинную забижать!!?

Когда за дело ратное берется добротный селянин, и бьется по принципу: развернись плечо, раскрутись бревно, шансов на победу у супротивников нет, и быть не может! Первый же взмах бревна унес пятерых нападавших в соседний переулок, второй заставил осыпаться еще пятерых нападавших со стены добротного кирпичного дома. Оттуда из окошка высунулась голова любопытной старушки, затем дернулась назад. Окошко торопливо затворилось.

На поле боя осталась только верещащая девица и добрый молодец, которого нападавшим так и не удалось скрутить. Его Иван благословил тем же бревнышком, что и остальных, ударом сверху.

– Чтоб девочек не обижал, – удовлетворенно крякнул Ванюша, поставил бревно на попа и повернулся к «спасенной» красавице в ожидании заслуженных похвал.

Та уже не верещала. Она мрачно переводила взгляд с Ванюши на лежащие в живописном беспорядке неподвижные тела, и о чем-то напряженно думала.

– Прекрасная селянка, ты свободна, – деликатно намекнул ей Иван.

Девица усмехнулась.

– Ты кто, добрый молодец?

– Я Ваня, из деревни Недалекое.

– Ах, из недалекого…

– Не, на самом деле деревенька моя далеко отсюда, – начал втолковывать бестолковой блондинке Ванюша, – просто она называется так: Недалекое. Понятно?

– Да где ж мне глупой… – девушка поднялась с земли, отряхнула парчовое платье, подошла к Ивану, – …ну, спасибо тебе Ваня, выручил. Братца моего спас, – она покосилась на лежащего на мостовой доброго молодца.

– Так это братишка твой? – расстроился Иван, – а я его это… того…

– Ничего, ему полезно.

Застучали по булыжной мостовой колеса. В переулок въехала черная карета. С козел спрыгнуло двое слуг, схватили «брата» девицы за руки и за ноги, и затолкали внутрь экипажа.

– Это за нами. Ну, Ваня, еще раз спасибо за помощь, считай, спас ты нас, – девушка протянула гиганту руку для поцелуя.

Тот от неожиданности выронил бревно, которое чуть не прихлопнуло спасенную, и, не обращая внимания на невольно вырвавшееся из ее уст крепкое словцо, затоптался перед ее ручкой, не зная, что с ней делать. Девушка невольно рассмеялась. А Ванюша, наконец, сообразив, что от него требуется, осторожно взял ее руку, и начал трясти, стараясь не раздавить в своей могучей лапе. Как только руки их соединились, девушка вздрогнула, и посмотрела на Ванюшу более внимательно.

– Ну, надо же какой сюрприз, – еле слышно пробормотала она, – сразу четыре магии кто-то наложил… на одного дебила это многовато. А ты знаешь, Ванюша, – сказала она уже более громко, – почему бы нам с тобой не продолжить беседу в более приятной обстановке? Я тут каждый день обедаю в ресторации «Королевская Жизнь». Дороговато, но зато прекрасная кухня, и знакомства полезные завести можно. Ты не стесняйся, с тебя денег не возьмут мой спаситель. Я об этом позабочусь. Так что, если надумаешь, приходи. Я буду ждать. Я буду очень ждать!

Девушка осторожно высвободила свою ручку, и запорхнула в карету.

– Трогай!

Опять застучали колеса, и вскоре черный экипаж исчез за поворотом, оставив Ванюшу, застывшего посреди улицы в мечтательной прострации. В себя его привел старческий голосок.

– Эй, внучок, подь сюды, – из двери дома, около которого происходила баталия, высунулась голова старушки.

– Чего тебе, бабушка? Помочь чего?

– Угадал милок. Сундучок передвинуть надобно. Мне старой одной его ну никак. А за труды твои внучек, я тебе выдам пятачок.

– Пятачок это хорошо, – оживился Иван, хозяйственная душа которого от такой щедрой оплаты отказаться не могла, и он поспешил на зов. Старушка аккуратно прикрыла за ним дверь и повела детинушку вглубь здания.

– Вон в той комнатке сундучок, Ванюша, туда заходи. Только пригнись, а то косяк снесешь.

Иван, входя в каморку, послушно нагнул голову и тут же получил удар по затылку чугунной сковородкой от другой старушки, притаившейся за дверью. Третья старушонка подскочила к закачавшемуся Ванюше и дунула с ладони ему в лицо золотую пыльцу. Глаза Ванюши закатились, и он рухнул в услужливо раскрытый перед ним черный проем погреба.

* * *

Черногор вытащил глаза из-под лестницы, когда шум в соседнем переулке затих. Он был умный оборотень, приключений на свой хвост словил сегодня с избытком, а потому, учитывая силушку и габариты подельщика, предоставил ему лично разбираться с городскими хулиганами, не впутывая в это безобразное дело свою «собачку». Сунув нос в соседний переулок, он увидел распростертые неподвижные тела, валяющиеся на поле боя бревна, и входящего вслед за старушкой в дом Ивана.

– Куда это его еще понесло? – недовольно пробурчал Черногор, и подбежал поближе.

Около двери, за которой скрылся Иван, висела табличка.

ООА (Общество Отпетых Аферисток) «Старушки Веселушки»

Гадания, отворот, приворот, организация посиделок,

свадеб, вечеринок, и корпоративочек.

Волк попытался лапой отворить дверь, но она оказалась заперта.

– Вот гад! На наши денежки посиделки решил себе устроить? – взгляд оборотня упал на валяющееся посреди дороги бревно, – ну, я тебе устрою посиделки!

Черногор подтащил бревно поближе к крыльцу, с трудом поставил его на попа, прикидывая, как бы половчее в этом облике благословлять им Ванюшу. Не то, что размахнуться, даже в лапах удержать трудно.

– А я его буду ронять! – осенило Черногора, и он застыл у порога на задних лапах, обхватив передними бревно.

Как назло именно в это время в проулке появился гусляр Шатун с поломанными гуслями в руках и набухающим фингалом под глазом. Увидев волка в обнимку с бревном, он нервно икнул, затем хихикнул, и пропел на манер частушек, отбивая такт обломком гуслей об колено.

 
Стоит серый на крылечке
Держит в лапищах бревно
И какого он стоит
Зайчик-то сбежал давно
 

Гусляр еще раз хихикнул и двинул дальше своей дорогой. Был бы оборотень в этот момент в человеческом облике, обязательно бы покраснел. Ему стало стыдно. Так стыдно, что бревно вывернулось из его лап и поймало не успевшего далеко уйти шутника. Волк смутился еще больше, сказал «извините», и ринулся в подворотню.

Гусляр Шатун с трудом спихнул с себя бревно, сел на землю, потряс головой, схватился за затылок и сморщился. На его бедной головушке в дополнение к синяку под глазом набухала еще и шишка на затылке.

– Ох, мало тебя в детстве драли! Ну, погоди! Дай только во всей этой каше разобраться, всыплю тебе ума ремешком в задние ворота. Мало не покажется!

9

Пришел в себя Ванюша в полутемном подвале. Он лежал на жестком топчане, связанный по рукам и ногам. По всему телу разливалась дремотная слабость. Попытался напрячь мышцы, чтобы порвать путы, но тело не слушалось. «Ай да старушки, – мелькнуло у него в голове». На этот раз он четко помнил все, что приключилось с ним накануне.

– Васильевна, шевелись, сеанс связи пропускаем!

Иван скосил глаза. Два старушки суетились перед огромным зеркалом у стены, делая в его сторону пассы. Третья старушка зачерпнула кружкой из бурлящего на огне котла ароматного отвара, просеменила к зеркалу и с размаху плеснула зелье на стеклянную поверхность. Зерцало тут же перестало отображать старушек веселушек, по нему побежали голубые волны и вот уже перед изумленным взором Ивана стали проступать очертания тронного зала царя батюшки Владемира, на котором происходило очередное заседание боярской думы. В ней произошли значительные изменения. Нет, состав остался прежний, только ряды оппозиции были увеличены до десяти человек, и возглавлял их уже поднаторевший в этом деле боярин Епишка, которого демократически переизбрали на второй срок. У всех без исключения бояр были всклокоченные бороды, на физиономиях сияли синяки, кое у кого не хватало зубов. Похоже, время для сеанса связи старушки выбрали неудачно. Царю батюшке было не до них, ибо в этот момент выступала оппозиция.

– А теперь, я хочу выставить этот… как его… имбычмент царю батюшке нашему! – Боярин Митрофан покосился на лидера оппозиции. Епишка одобрительно кивнул головой, не рискуя открывать рта, в котором осталось всего три зуба.

– Что!!? – взревел Владемир, и попытался спрыгнуть с трона, но его удержал отец Онуфрий.

– Дай народу спустить пары, – успокаивающе сказал патриарх.

– Но за что импичмент?

Отец Онуфрий, что-то прошептал ему на ухо. Царь батюшка побледнел.

– Так, стрельцов вон!

Стрельцы, застывшие у двери выскочили из тронного зала и торопливо прикрыли за собой двери.

– Ну, если царица матушка про это узнает! – зловеще прошептал Владемир.

– Да откуда, царь батюшка, – загомонил весь состав думы, который был, похоже, в курсе, о чем пойдет речь.

– Оппожичия может продолжать? – прошамкал Епишка.

– Валяйте, – раздраженно махнул рукой Владемир.

Получив разрешение, боярин Митрофан продолжил с еще большим жаром.

– Итак, оппозиция объявляет имбычмент царю батюшке за аморальное поведение. Надысь иду я мимо опочивальни, и слышу как там царь батюшка княжну Худоводворскую…

– Я ее допрашивал! – рявкнул с трона царь.

– …допрашивал, – согласился оппозиционер. – Ой, как он ее допрашива-а-ал…

– Да ты что, совсем ополоумел? – сорвался с места боярин Бореслав, – и за это вот имбычмент? Да ежели наш царь батюшка акромя царицы еще и княгиню может, то значит он кобелина еще тот! Жеребец! Да мы за него все как один горой!

– А вот оппозиция считает…

– А вот мы ей сейчас зубы-то и пересчитаем!

Кто-то вывернул из-под оппозиционеров лавку, и она полетела прямо в сторону зеркала, в которое пялился пораженный Ванюша. Старушки истерично взвизгнули и сделали дружный пасс в сторону связного устройства. Зеркало потухло.

– Ить, чё твориться-то, Васильевна, – всплеснула руками одна старушка, – какими словами царя батюшку поносят! Ымбычмэнт! Будь я на его месте всех бы оттуда поганой метлой! – тут она перевела взгляд на таращащегося на них Ванюшу. – Матрена, наш идиет очнулся.

Матрена, сухонькая, бойкая старушка, которая накануне заманила Иванушку в ловушку, подскочила к нему и дунула в лицо золотой пыльцой с ладошки. Веки Ивана потяжелели, и он вновь погрузился в сон.

* * *

Сознание вновь возвращалось к Ивану.

– Матрена! Да разберись ты с ентой малахольной! Опять в дверь долбит.

– Так полдень же. Связь прозеваем.

– Сами справимся. Ты по-быстрому эту дурочку ублажи и выпроводи.

На этот раз он не стал полностью открывать глаза, а лишь слегка приоткрыл их, и сквозь узкую щелочку век начал наблюдать за суетящимися старушками. Матрена прошурушала старческими ножками по лестнице вверх, прикрыла за собой люк погреба, и пошла разбираться за надоедливой клиенткой.

– Федосья, лей!

Иван скосил глаза. Одна из оставшихся старушек плеснула дымящееся зелье на зеркало, и оно пошло голубыми волнами. Пользуясь тем, что на него не обращают внимания, Иван осторожно пошевелил пальцами. Тело слушалось! Юноша начал напрягать мышцы. Первая веревка лопнула. К счастью этот звук совпал с включившимся на прием зеркалом, и за гулом голосов боярской думы старушки его не расслышали.

– Ну, вот, – расстроилась Федосья, – опять заседают. О чем царь батюшка думает? Тут такие дела творятся, а он…

– Ему державному виднее, – одернула товарку Васильевна, – знать поважнее дела решать будут.

– А я ему все ж напоминание пошлю, – Федосья сделала пасс в сторону вошедшего в тронный зал царя батюшки, прикрывавшего рукой правую сторону лица.

Кольцо на безымянном пальце левой руки начало сжиматься. Владемир недоуменно посмотрел на него…

– Провалиться! Связь… позже! – рявкнул он прямо в зеркало, – не до вас!

– Что это с вами, царь батюшка, – всплеснул руками боярин Болеслав, – чтой-то вы ручкой за щечку держитесь? Аль хворь какая приключилась? Зубки болят?

– Я же предупреждал, чтоб о княжне ни кому ни слова!

– А что такое?

– Царица матушка мне вотум недоверия сковородкой высказала, – яростно прошипел Владемир, отрывая руку от лица.

Все ахнули. Левая половина лица державного заплыла огромным синяком с фиолетовыми разводьями.

– Мне то ладно, вы б посмотрели, какой вотум она княжне вынесла! Ни одной волосинки на голове не осталось! Узнать бы какая сволочь царице матушке сковородку принесла. У нее рука тяжелая…

– Так оппозиция не со всеми поставленными вопросами была согласна, – неосторожно вякнул боярин Митрофан.

– Ах, вот в чем дело… – Владемир начал засучивать рукава.

– Царь батюшка, – заволновался отец Онуфрий, – по протоколу вам в дебатах участвовать нельзя. Не демократично это.

– Да задолбал ты меня своей демократией! – рявкнул на него Владемир, перехватил поудобнее державу, и ринулся восстанавливать монархию.

Дрожали не только стекла и стены тронного зала, но и зеркало, честно отображавшее процесс реставрации царской власти. Когда вибрация достигла максимума, оно в целях сохранения отключилось автоматически, и сверху до Ивана донесся еле слышный нежный голосок клиентки, которую Матрена безуспешно пыталась выпроводить на улицу.

– Я понимаю, что вы очень заняты, но мне просто необходимо, чтобы вы погадали на моего суженного из деревни Недалекое.

«Ага, волча работает», – обрадовался Иван, удвоил усилия, и лопнула еще одна веревка. Дуракам действительно везет, ибо в этот момент опять возобновилась связь, и сердитый окрик царя батюшки вновь заглушил все остальные звуки. На лице державного красовался еще один фингал.

– Какого хрена в самое неподходящее время? Видите у меня тут совещание!

– Царь батюшка, – пали ниц перед зеркалом старушки, – все пропало! Агента взяли, явка наша вот-вот накроется!

– Это какая пи-и-и… – в зеркале раздался длинный тональный звонок, и хоть державный и разевал рот, о чем шла речь понять было совершенно невозможно. Наконец Владемир выдохся, почесал затылок, заставив корону съехать на ухо. – А чтой-то там пищит? – спросил он.

– Так царь батюшка, – начала оправдываться Федосья, – зерцало-то венецианское, не все исконно русские слова разбирает.

– Тьфу! Бездари. Нормальному языку стекляшку обучить не могут! Так что там у вас случилось?

– Да вот эта вражина нашего агента уработала! – ткнули старушки в сторону Ванюши, который уже стоял за их спиной. – Ой! На волю вырвался!

Царь подался вперед, внимательно рассматривая Ивана.

– Ваня, идиот! Опять ты? Пи-и-и… – все, что державный о нем думает Ванюша без труда определил по брызжущей с другой стороны зеркала слюны, −…и если сам все не исправишь, я тебя лично подвергну остракизму и пи-и-и… – царь батюшка за последнее время много новых слов узнал от патриарха. Он не учел только, что случайно поумневший Иван тоже.

– Папик, – распустил пальцы веером Ванюша, как только державный слегка выдохся, – ну все понятно, о чем базар. Все решим. Кого надо завалим, кого надо подмажем. Считай все уже сделано. Вот только волыну достану и миль проблем!

– Ой, мама, – только и смог выдавить из себя ошарашенный царь.

Мимо его уха пролетел трон. Похоже, процесс реставрации монархического режима до конца еще не был завершен.

– И ваще, все зло от царизьма идеть! – послышался петушиный голосок Епишки, шамкавшего вставной челюстью, – наши деды и отцы с Кощеем воевали, а царь шволошь с ним на мировую пошел! А ить любому дураку ясноть, шо за всеми ентими безобразиями в царстве Анрияна, ента вражина стоить. А ить он тоже царь! Потому-то Владемирка его и выгораживаить! Долой самодержавие!!!

Это привело державного в чувство.

– А ну, подать сюда оппозицию! Я щас зверствовать буду!!!

Такой дозы децибел зеркало не выдержало и вновь отключилось.

– Так ты свой, что ли? – ахнули старушки.

– В доску. Позвольте представиться. Агент 0013.

– А-а-а… Иван Дурак! – сообразил Федосья.

– Ну, скажем так: наполовину. За последнее время я немножко поумнел, – уточнил Ванюша.

– Полудурок значит, – понимающе кивнула головой Васильевна.

– Тс-с-с… – приложил палец к губам Иван.

– Что такое? – насторожились старушки.

– Это страшная военная тайна, – таинственным голосом прошептал агент 0013, – и наверху, – ткнул он пальцем в потолок, откуда лился нежный голосок оборотня, – об этом никто не должен знать!

– Эх, внучок, – засмеялась Федосья, – плохо ж ты о нас думаешь. О том, что здесь творится, никто слышать не может. Мы ж не простые старушки. А вот что наверху происходит, мы знать просто обязаны.

А сверху уже слышался старческий, дребезжащий голос Матрены.

– И ждут тебя с твоим суженным долгие годы счастья в будущем, ежели конечно поведешь себя правильно. Вижу, с головушкой у него не все всегда в порядке бывает, но парнишка-то хороший. Ты его, главное, ручкой своей нежной на путь истинный направляй со всего размаху, и все будет нормально.

– Ой, а ведь правду говоришь бабушка. Как точно все определила, – зажурчал нежный голосок оборотня.

– Держи своего суженного в ежовых рукавицах, – судя по голосу Матрена была польщена похвалой, – кстати, нам недавно свежую партию завезли.

– Чего? – раздался недоуменный голосок девушки.

– Ежовых рукавиц. Недорого. Пять серебряников пара. Бери Машенька, в хозяйстве ой как сгодится. А уж суженный твой как им возрадуется…

– Так, – не выдержал Иван, – пора прекращать этот лохотрон. Не дай Бог убедят моего волка, что я и впрямь его суженный. Как отбиваться прикажете? Я зоофилией не страдаю. Да и ориентация у меня традиционная.

С этими словами он поднялся по лестнице, откинул люк и громко продекламировал, выползая на свет Божий.

– Здравствуй Машенька родная, твой медведь пришел к тебе…

– Господи, живой, – облегченно вздохнула красавица, сидевшая за столом напротив Матрены, которая гадала ей по руке.

Девушка судорожно вздохнула, и вдруг разрыдалась, уткнувшись ладонями в лицо.

– Э, Черногорушка, да ты что, – бестолково засуетился около оборотня Иван, – живой я. Можешь пощупать…

Хоть он и резко поумнел, после удара старушки веселушки, хоть и стал опять крученым пройдохой, но то, что творилось с его четвероногим другом понять не мог.

10

Выйдя на свет Божий, Иван покосился на Черногора, спрыгнувшего с крыльца, и в глубокой задумчивости начал шаркать лаптем по земле, словно пытался выковырнуть из нее булыжник, которым была вымощена улица. Волк, сел на хвост, и выжидательно уставился на Ванюшу.

– О чем задумался? – спросил он.

Иван покосился на дверь, дождался пока когда старушки-веселушки закроют ее за ними, виновато вздохнул, открыл, было, рот, и снова закрыл его не решаясь начать разговор. Вместо этого он вперил свой взор в небо.

– Хватит ворон считать, в чем дело? – рыкнул Черногор.

– Ну, понимаешь, волча… – начал мямлить Иван.

Таким смущенным оборотень его еще не разу не видел, а потому «волчу» предпочел пропустить мимо ушей.

– Ну, говори давай! Мы с тобой в одной связке работаем. Непоняток быть не должно!

– А почему, кстати? – тут же оживился Иван. На отвлеченную тему ему говорить было явно легче. – Я уже поумнел. Значит, слово ты свое выполнил…

– Ну, во-первых, насчет того, что ты до конца поумнел у меня до сих пор большие сомнения, – спокойно возразил Черногор, – так что слова я своего еще не выполнил, а во-вторых у меня здесь кое какие дела есть, да и ты определенные обязательства перед царем батюшкой имеешь. Так что нам с тобой пока по пути. Так в чем дело?

– Да понимаешь… – тут Иванушка резко перешел на язык, которым объяснить возникшую проблему, как ему казалось, было легче, – есть у меня к тебе парочка серьезных базаров. Причем с полным обломом в попадалово.

– Ванюша, – затосковал волк, – где ж ты таких слов-то поднабрался? Я ж половину не понимаю.

– Я почем знаю? Может в прошлой жизни с орками морскими общался! А с ними и не такой базар вкуришь. Но если ты тему не рубишь, шерстяной клубок с глазами, буду тебе на пальцах объяснять.

Ванюша начал загибать пальцы в разные стороны.

– Ваня, в последний раз предупреждаю, если по-нормальному говорить не будешь…

– То что? – заинтересовался Иван.

– То я тебе отвечу адекватно! Я ведь не волк позорный, базар фильтровать умею!!! И если ты, бык фанерный еще раз на блатной козе к конкретному пацану подъедешь, и начнешь пальцы веером, сопли пузырями распускать, я тебя мурло в тапках на правило поставлю с откусыванием ненужных частей тела ниже пояса!

Ванюша, не ожидавший такого отпора, отодвинулся от Черногора подальше и на всякий случай прикрыл «ненужную» часть тела руками.

– Все волча… – Черногор зарычал. Ванюша торопливо поправился, – …в смысле Черногорушка. Мы друг друга поняли. Я ведь что хотел сказать-то… даже не знаю, как к этому делу подойти. Видишь ли, мир во всем мире, сексуальные меньшинства могут существовать, но я-то не по этой теме! Правильная у меня ориентация! Не люблю я мужиков!

– Тьфу! – до Черногора, наконец, дошло. – Думаешь, я на тебя глаз положил?

– Я вообще-то другую часть тела имел в виду, – честно признался Иван.

– Успокойся. Если у меня нервы сдали, когда я в девицу перекинулся, это не означает, что ты рискуешь задом, поворачиваясь ко мне тылом.

– Фу… – облегченно вздохнул Иван, – слушай во… Черногор, а где ты таких слов крученых нахватался?

– У меня был хороший учитель.

– Кто?

– Ты. А я все схватываю на лету. Так что там насчет второго базара с обломом в непопадание?

– Непопадалово, – автоматически поправил Иван.

– Учту. Давай о деле.

– Угу. Даю о деле. Понимаешь, пока я у этих лихих старушек отдыхал, кое-что просек. Нас с тобой конкретно подставили.

– С чего ты взял? – насторожился волк.

– С того самого, что, кажется, я все-таки поумнел, – Иван выразительно постучал себя пальцем по лбу, – серое вещество работает, анализирует все полученные накануне факты, и говорит, что на нас с тобой ловят крупную рыбу. Мне не нравится роль червячка извивающегося на крючке, волча – доверительно сообщил он Черногору.

Черногор был так удивлен, что на «волчу» опять не отреагировал.

– Конкретнее можно?

– Разумеется. На днях… не знаю, сколько времени я у старушек парился, но, короче на днях я случайно своего конкретного пацана сдал.

– Это кого же? – всю баталию Ивана Дурака с «хулиганами» волк благоразумно переждал под крыльцом на соседнее улице, а потому подробностей не знал.

– Агента царя батюшки. Оказывается кроме меня родного здесь и другие агенты были.

– Были?

– Теперь уже были. Так Владемир, когда об этом от старушек узнал, на меня как на врага народа вызверился.

– И что сказал?

– Что если ты, Ваня, со своим клубком шерсти все не исправишь, я вас хоть на дне морском, хоть на острове Буяне достану и…

– И? – затаил дыхание Черногор.

– И подвергну остракизму.

– А это что такое?

– Не знаю, но наверно неприятно.

– Остро… клизму… неужто на кол сажать будет?

– Кто знает? Державные они такие. Вожжа под мантию попадет, все! Пиши пропало.

– Что делать будем? – спросил Черногор.

– Есть одна мыслишка. Так как мы теперь тут главные, да плюс к тому же стали что-то понимать, предлагаю взять инициативу в свои руки. – Иван посмотрел на волка. Тот внимательно слушал. Это Ванюше понравилось. – Познакомился я тут недавно с одной дамой. Явно из благородных будет. Симпатичная блондиночка такая… – Ивана причмокнул губами. Волк недовольно зарычал. – Что? Блондинки не в твоем вкусе? Понимаю. Ума у них нет, а каждый ищет то, чего ему не хватает. Если познакомлюсь с брюнеткой, обязательно тебя с ней сведу.

Волк зашевелил ушами пытаясь осмыслить витиеватую Ванюшину речь, а тот продолжал, как ни в чем не бывало:

– Так вот, пригласила она меня в ресторацию «Королевская жизнь»…

– Стоп, когда ты с ней познакомился? – тормознул его Черногор.

– После того как ей нашего агента сдал.

– А когда ты его сдал?

– Перед тем как веселушки меня сковородкой благословили! – начал сердиться Иван.

– А! Так это та визгливая дура, что в прошлый раз здесь орала?

– Она самая. А дурочка, кстати ничего. Все при ней, – облизнулся Иван, не замечая, что волк при этих словах оскалил зубы и глухо заворчал. – Так вот, она прозрачно намекала, что там с нужными людьми познакомиться можно из высшего света. Я и подумал: если за похищением агента, которого, она, кстати, мне придурку, как своего брата отрекомендовала, стоит именно эта мадам, то можно будет установить за ней слежку, выяснить с кем встречается, где живет. Короче, отработать все контакты по полной программе и, в конце концов, выйти на главарей. Так что считай, заговорщики уже у нас в руках!

Волк, перестав ворчать, уважительно посмотрел на Ивана.

– А что, хороший план, только… – Черногор внимательно осмотрел Ивана, – ты за ней тайно следить собрался?

– Нет. Открыто. Причем день и ночь. Она же меня сама приглашала, вот на себя теперь пусть и пеняет. Для настоящего профессионала это шанс внедриться в самое логово врага! – стукнул себя в грудь Иван, распаляясь все больше и больше, – я теперь с нее глаз не спущу. По пятам ходить буду! Она в ресторацию, и я туда, она в постель, и я туда!

Черногор с наслаждением вонзил зубы в ляжку детинушки.

– Эй, ты чё! – завопил Иван.

– А еще говоришь, поумнел. Ты когда план разрабатывал, чем думал, головой или гениталиями?

– Тебе, какая разница? – простонал Иван, потирая пострадавшее место.

– Большая. Для постельной разведки у царя батюшки наверняка красавчики не чета тебе имеются. Ты на себя посмотри. Ни рожи ни кожи! Нос картошкой, глаза наглые…

– Ей с моего лица не есть. Думаю, я ее другим пленил.

– Размечтался! Просто экзотики, небось, бабенке захотелось. Разжует и выплюнет. И будем мы иметь еще одного спалившегося агента. Сам подумай: от тебя же деревней за версту прет, а ты в Жигало намылился. План твой, конечно, хорош, но наблюдение надо тайно вести, чтоб противник ни о чем не догадался.

– Да как же тайно, если она меня в лицо знает, да и прикид…

– Да уж, прикид у тебя оставляет желать лучшего. Зачем сапожки-то выкинул? Они тебе к лицу были.

– Жмут сволочи! Кстати, про личико. Что мне с ним делать?

– Изменить. Я тут пока тебя выручить пытался, все вокруг разнюхал. Смотри.

Волк кивнул на вывеску у входа в дом, вплотную примыкавшего к конторе разудалых старушек веселушек.

САЛОН КРАСОТЫ ВМФ

Макияж, маникюр, педикюр, прически

И прочие мелкие услуги

– Думаешь, если мои патлы расчесать, да ноготки подрезать, так меня никто и не опознает? – усмехнулся Иван.

– Да уж, твою ряху трудно забыть. Ночью приснится, трусами не отмахаешься.

– Откуда у тебя трусы, лохматый?

– Я что всю жизнь, что ль в шкуре хожу? И хватит дурью маяться. Здесь тебе внешность обязательно изменят. Я это точно знаю. При мне туда одна подозрительная личность заходила. Явно из тех, кто на большой дороге промышляет. Так вот, вышла эта личность оттуда совершенно другим человеком!

– Так может, это был не он.

– Он. Нашего брата глаза обмануть могут, а нос нет. У волков нюх знаешь какой?

– Догадываюсь. Гм… давай попробуем. Деньги у нас есть. Кстати, ты сколько за мою голову с заказчика содрать сумел?

– А я почем знаю? Деньги у тебя в кармане.

– Верно.

Иван извлек кошель, пересчитал добычу. В нем было ровно триста золотых.

– А говорил, тысячу с них срубишь, – фыркнул волк.

– Срубить должен был ты, – сурово осадил Черногора Иван, – и именно срубить, разведя как лоха, а не опускаться до уголовно наказуемого деяния под названием воровство!

Волк пристыжено замолчал.

– Ладно, с теми двумя сотнями, что я со стрельцов снял, на парик и фальшивые бакенбарды нам денег хватит… – Иван еще раз перечитал вывеску, усмехнулся, – …и еще столько же останется.

– Это как? – не понял волк.

– Если я правильно расшифровал аббревиатуру ВМФ, это будет так: – сказал Иван, дергая за веревочку.

В глубине здания зазвенел колокольчик. Дверь тут же открылась, и на пороге появились уже знакомые Черногору старушки веселушки: Васильевна, Матрена и Федосья.

– Опять вы? – выпучили старушки на друзей глазки.

– То же самое я хотел сказать вам: опять вы, стахановцы?

– Почему стахановцы?

– Потому что многостаночницы.

– А это кто такие? – насторожились старушки.

– Ваши конкуренты в одной обдолбанной стране. Но не волнуйтесь, они далеко и все это не правда.

Старушки затрясли головами, пытаясь сообразить, о чем идет речь.

– Ванюша, а ты проще изъясняться можешь? – спросила Федосья.

– Ежели проще, то мне надобно имидж сменить. Фэйсом я говорят для ресторации «Королевская жизнь» не вышел.

– Чем не вышел? – робко уточнила Матрена.

– Мордой, – перевел Черногор.

– А-а-а… так это ж для нас плевое дело! – обрадовались старушки, схватили Иванушку за руки и потащили вглубь салона красоты. Черногор поспешил следом. – Мы енту иносраную апирацию очень уважаем.

– Какую операцию? – Ивана начали разбирать сомнения, когда старушки чуть не силком заставили сесть его напротив зеркала, и ловко прикрутили его руки веревками к подлокотникам кресла.

– Подтяжка морды называется, – любезно пояснила ему Васильевна.

– Дорогое енто удовольствие, – вздохнула Федосья.

– Но так как вы агенты царя батюшки, то морды мы вам обработаем бесплатно, – добавила Матрена.

– Э! Э!! Волча, убери их! Они ща как твоя бабуля шаровыми молниями кидаться начнут! – Ванюша начал впадать в панику.

– Енто устаревший метод психотерапии, – успокоила его Федосья, засучивая рукава, – подтяжка морды иначе делается. Да ты не волнуйся, внучок, мы прогрессивно… по последнему слову науки и техники. Девочки, струмент!

«Девочки» погромыхали в подсобке и вскоре притащили оттуда «струмент», состоящий из набора разнокалиберных кувалд и молотков. Федосья покосилась на молотки, окинула оценивающим взглядом пациента, и взяла в руки кувалду. Самую маленькую, для легких операций. Глаза Ванюши начали вылезать из орбит.