Текст книги "Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты"

– Думаешь, этот полицейский и есть убийца?

– Если только у него нет сообщников, – предположил Сергей.

– Да, это первое. – Она поежилась. – Есть еще и второе. Сереженька, ты уверен, что драгоценности существуют? Дед писал в донесении, что они ничего не нашли. – Девушка вспыхнула и отвела глаза. Плотников понимал: Юля задала этот вопрос для того, чтобы унять мучившую ее совесть. На деле выходило, что Матвей Петрович, всегда являвшийся для внучки примером честности и неподкупности, по сути, обманул, обокрал государство, найдя драгоценности и не отдав их властям. Сергей присел рядом с любимой и взял ее ледяные ручки в свои.

– Конечно, я уверен, как и ты. Как бы ни было неприятно, но Матвей Петрович и его друзья скрыли факт существования бриллиантов. – Его голос дрогнул, выражая душевную боль: он сам любил и безмерно уважал полковника Самойлова. – Иначе последние слова твоего дедушки были бы о чем-то другом. Но драгоценности и могила Жанны беспокоили его. И мы должны выполнить его последнее желание.

– Но если драгоценности отыскали, куда же их дели? – спросила Юля, и глаза ее зажглись. – Как ты думаешь?

– У меня только одна версия, – признался Сергей, потирая кончик носа. – Так иногда делают воры, ты уж извини за сравнение. Чтобы по какой-то причине не лишиться бриллиантов по дороге в Москву или по возвращении, они спрятали их где-то неподалеку от могилы Жанны, в Старом Крыму, составив карту, по которой можно до них добраться.

Юля опустила длинные пушистые ресницы:

– Да, дедушка говорил про карту. Но почему никто из них за долгие годы не забрал сокровища?

Плотников улыбнулся:

– Пожалуй, это я смогу объяснить. Сбыть такие бриллианты в Советском Союзе было трудно, практически невозможно. И потом, после этой командировки они наверняка находились под пристальным вниманием самой могущественной организации СССР. Ну а после, вероятно, в этом не было надобности. Все ждали подходящий момент, а он, вероятно, так и не наступал. Странно, что все… – Он задумался, и на его лбу опять собрались морщинки, и снова Юле захотелось их разгладить. – Мне кажется, твой дед придумал какую-то штуку, благодаря которой сокровище могли забрать или все сразу, или никто.

– Возможно. – Самойлова дернулась под пледом. – Остается самый главный вопрос: где карта? Ты предположил, что грабитель и убийца не взял ее, раз дед упомянул о ней перед смертью. Так где же она?

Плотников пожал широкими плечами:

– Вот этого я не знаю. Сейчас у нас с тобой единственная зацепка – отыскать его сослуживцев. – Он достал из кармана список. – Вот они, голубчики: Григорий Борисович Поплавский, Станислав Михайлович Пономаренко, Василий Андреевич Чистяк и Павел Федотович Лисицын. Я попросил наших компьютерщиков, пусть пробьют по базам, где эти люди, живы ли они вообще. Пока не звонили, но… – он широко улыбнулся, показав белые ровные зубы, – думаю, они не заставят меня ждать.

Он оказался прав: Юля не успела ничего сказать, как раздался звонок мобильного. Ее всегда раздражала мелодия симфонии Шостаковича, она казалась ей слишком безжизненной и немелодичной. Однажды она сказала об этом Плотникову, и тот, усмехнувшись, обещал сменить звонок, но так этого и не сделал – не дошли руки. Странно, но сегодня девушка выслушала Шостаковича совершенно спокойно, вероятно, после пережитых страданий все остальное казалось ей ерундой.

– О, Сашок! – крикнул капитан в трубку. – Представь, только о тебе говорили. Неужели выполнил мое поручение? – Он включил громкую связь, и девушка услышала чуть глуховатый голос Саши Андреева, лучшего компьютерщика отдела, прозванного Гейнцем.

– Это означает, что мне нужно икнуть?

– Необязательно, – успокоил его Сергей. – Скажи, ты нашел этих людей?

– Разумеется, – спокойно ответил Андреев. – Хотя, в общем, не всех.

– Как не всех? – не понял Плотников.

– Не всех на этом свете, – усмехнулся Андреев, и капитан представил, как его полное лицо с глубокой ямочкой на подбородке расплылось в улыбке. – Жив только старик Пономаренко, у остальных есть родственники. В нашем Дивногорске обитает только Григорий Поплавский, сын покойного с теми же именем и фамилией. Он предприниматель, и довольно процветающий. Остальные проживают неподалеку, в соседних городах. Я имею в виду родственников покойных. Записывай адреса.

– Одну минутку. – Юля знала, что сейчас Сергей достанет из кармана пиджака блокнот с прикрепленной к нему шариковой ручкой с золотым колпачком. – Давай говори. – Мелким убористым почерком он записывал координаты. – Спасибо, друг. Сочтемся.

– Обязательно. – Компьютерщик снова усмехнулся. – Теперь с тебя четыре бутылки пива.

Закончив разговор, Плотников повернулся к девушке и подмигнул:

– Ну вот, любимая, у нас есть адреса всех, кто помогал твоему деду в той поездке. Это уже кое-что. – Он пробежал глазами список. – Сегодня уже поздно, а завтра начнем расследование. Думаю, сначала нужно побывать у сына Поплавского. Во-первых, он живет в нашем городе, во-вторых, Матвей Петрович постоянно упоминал о нем в своем дневнике. В общем, как бы то ни было, надо с кого-то начинать. Верно? – Он наклонился над Юлей, однако девушка не слышала его. Ее принял в свои объятия сон.

Глава 7

Париж, 1785

Полтора месяца промчались как один день. Калиостро регулярно приезжал в загородный домик, проводил занятия с талантливой ученицей, хвалил ее за усердие и однажды, в конце апреля, когда снег совсем сошел, обнажив голую желтую землю с пробивающейся местами редкой изумрудной травкой, решительно объявил:

– Завтра вам предстоит знакомство с кардиналом!

Графиня побледнела и прижала ладонь ко рту:

– Уже завтра?

Граф расхохотался.

– Что я вижу? – Его светлые глаза, казалось, пронизывали ее насквозь. От такого взгляда женщина растерялась еще больше. – Что я вижу? – повторил он. – Бесстрашная графиня боится? Хочу заверить вас: бояться нечего. Де Роган вас не укусит.

– Но кардинал… – Жанна метнулась к шкафу с платьями и, дернув на себя дверцу, принялась перебирать немногочисленные наряды. – Что мне надеть, как вы считаете? То платье, в котором я была в Версале?

– Ни в коем случае! И именно потому, что вы уже в нем были, – ответствовал граф. – Перестаньте волноваться. Я привез вам новое платье.

Жанна замерла, открыв рот.

– Вы купили для меня платье?…

– А вас это удивляет? – поинтересовался Калиостро. – Надеюсь, вы не станете спорить со мной – хотя бы потому, что я больше вашего вращаюсь в высшем обществе.

– Ну разумеется. – Молодую женщину охватил понятный азарт, который охватывает каждую представительницу прекрасного пола, когда речь идет о смене гардероба. – Вы покажете мне его?

– Ваш вопрос меня удивляет. – Калиостро распахнул дверь и указал на картонную коробку. – Берите, примеряйте. Оно ваше!

Жанна бросилась к покупке и судорожным движением разорвала тонкий шпагат. Атласное бордовое платье с фламандским кружевом выглядело потрясающе.

– О, – прошептала она, – о-о-о!

Этот возглас многое бы сказал любому человеку. Сразу становилось понятно, что у графини никогда не было таких дорогих и шикарных вещей.

– Примерьте, – повторил Калиостро. – Знаете, очень важно не ошибиться с размером.

Восхищенно проведя по материи белой рукой с едва заметными голубыми жилками, Жанна бросилась в спальню и там, путаясь в одежде, лихорадочно ее сняла. Когда женщина наконец облачилась в новое платье и подошла к зеркалу, изумлению ее не было предела. На нее смотрела не прежняя Жанна де Ла Мотт, готовая унижаться из-за жалких десяти лир, а гордая королева с аристократичными чертами лица, белой гладкой кожей, небольшим ртом, пухлыми губами, маленьким орлиным носом, миндалевидными голубыми глазами и словно нарисованными углем тонкими бровями-подковками.

– О-о-о! – произнесла она еще раз и отворила дверь спальни, представ перед Калиостро во всем своем великолепии. Граф замер, с довольной улыбкой созерцая новую богиню.

– Если раньше я немного сомневался в вас, то теперь мои сомнения улетучились, – заметил он и достал из кармана камзола небольшую коробочку. – Но это еще не все. Метаморфозы продолжаются. – Лилейную шейку Жанны обвило жемчужное ожерелье. – Это не бриллианты, однако все равно драгоценность, которая вам необыкновенно идет. Когда наше мероприятие выгорит, вы согнетесь под тяжестью бриллиантов. О, моя дорогая, вы разобьете не одно мужское сердце! Впрочем, чтобы вы не расслаблялись, я перестаю сыпать комплиментами. Хорошо отдохните, моя деточка, завтра вы должны быть во всеоружии.

Он галантно поцеловал мраморную ручку и, насмешливо поклонившись, вышел. Раньше Жанну покоробила бы его насмешливость. Какой-то плебей так ведет себя с дамой королевских кровей! Как именно? Да как с подельницей, которую никто не уважает, и прежде всего он. Но теперь подобная вспыльчивость казалась ей излишней. Только бы завтра все получилось! Чтобы расслабиться, как советовал Калиостро, она выпила чашку горячего шоколада и вышла в сад. Весна уверенно вступала в свои права. На газонах возле домика курчавилась изумрудная травка. Нежные нарциссы склонили к земле свои желто-белые головки. Женщина сорвала нарцисс и поднесла его к носу, испачкавшись в желтой пыльце. Свежий воздух с ароматами оттаявшей земли пьянил и слегка кружил голову. Жанна сжала кулачок.

«У меня все получится, – заявила она сама себе. – У меня не может не получиться».

Кардинал никогда не опаздывал и явился в особняк Калиостро ровно в шесть часов. Жанне, вышедшей навстречу гостю, он показался очень высоким и чуть полноватым, но полнота его не портила. Свежее, красивое лицо принца крови с румяными щеками и большими серыми глазами было довольно привлекательным. Светлые напудренные волосы, зачесанные назад, открывали гладкий большой лоб, не испорченный ни единой морщинкой. Увидев гостя, Алессандро послал ему самую очаровательную улыбку и отвесил легкий поклон.

– Вы не представляете, как я счастлив вас видеть!

– Взаимно, дорогой граф.

Молодая женщина заметила, что зубы кардинала чуть-чуть выступали вперед, однако это не было серьезным недостатком. Вероятно, так считала не только она, но и те дамы, которые втайне навещали священнослужителя для любовных утех. По сплетням, наводнившим Париж, их было достаточно много. Кардинала считали первым ловеласом столицы. Его образ никак не вязался с кардиналами былой Франции, в частности, с Ришелье. Луи ни в коем случае никто не назвал бы набожным – скорее светским, умным и воспитанным, – так считал и Вольтер.

На самом деле Луи-Рене страстно любил охоту, искусство, литературу, но более всего – симпатичных женщин. Странно, но, будучи неплохим дипломатом, как раз в дипломатии он не преуспел. Когда Луи исполнял обязанности посла Франции в Австрии, императрица Мария-Терезия невзлюбила епископа-посла, чья разнузданная манера поведения претила ее суровым нравам. Разумеется, о своих выводах она писала Марии-Антуанетте, и письма матери сделали свое дело: будущая королева Франции возненавидела кардинала. А когда в одном из писем Луи взял на себя смелость высмеять свою государыню, ненависть приняла чудовищные размеры. С тех пор Роган, успевший вернуться во Францию и награжденный почетным титулом Главного духовника при королевской особе, находился в немилости. Что он только не делал, чтобы расположить к себе королеву, к которой испытывал большую симпатию! Ничего не помогало. Вот на этом и решил сыграть великий маг и чародей.

Жанна все знала из рассказов графа. Ее любопытство было задето, и она не отрывала от гостя глаз. Большой лоб кардинала говорил об уме и незаурядности. Интересно, позволит ли принц себя одурачить? Калиостро однажды сказал ей, что Луи-Рене при своем незаурядном уме очень доверчив. Во всяком случае, он безоговорочно верил той чепухе, которую предсказывал великий маг. Ну, как говорится, будущее покажет. Де Роган, чувствуя пристальный взгляд Жанны, повернулся к ней.

– Сегодня вы встречаете меня в обществе очаровательной незнакомки, – произнес он, и его глаза блеснули восхищением. – Почему же вы до сих пор меня не представили?

– Что касается вас, то вы не нуждаетесь в представлении, – ответил Калиостро. – Но даму я представлю. Ее кровь так же благородна, как ваша. Это графиня Жанна де Валуа де Ла Мотт, внучка короля Генриха.

Румяное лицо кардинала ничего не выразило, и молодая женщина поняла, в чем дело. Принц не верил в ее королевское происхождение. Мало ли самозванок бродит по Парижу, не вызывая ни жалости, ни уважения. Вот тебе и доверчивый кардинал! Калиостро, словно прочитав его мысли, наклонил голову.

– Графине очень приятно, что к ней прониклась сама королева и что она принимает участие в ее судьбе. Она вернула ей одно из поместий, где графиня сейчас и проживает. Мария-Антуанетта собирается назначить ей достойную пенсию, а ее мужа сделать пэром Франции и дать ему полк.

– В самом деле? – удивился гость. – Что ж, если это правда, это очень похвально с ее стороны.

Переговариваясь, они шли по длинному коридору особняка, освещенного сотнями свечей. Пламя играло в огромных зеркалах.

– Мария-Антуанетта подружилась с графиней, – сообщил граф принцу, наклонившись к самому его уху. – Жанна де Ла Мотт очень приятная собеседница, и королева часто вызывает ее к себе.

Лицо де Рогана выразило заинтересованность.

– Значит, вы частая гостья Трианона, – обратился он к Жанне. – И как вам наше высшее общество, к которому вы скоро будете принадлежать?

Женщина пожала плечами:

– Есть очень скучные люди. Извините за откровенность, монсеньор.

– И кого же вы считаете скучным? – участливо спросил кардинал.

На счастье Жанны, в последнее время она только и делала, что наблюдала за знатью, собиравшейся у Калиостро. Кое о ком ей рассказывал Алессандро, развлекая свою ученицу во время уроков. Поэтому высказать свое мнение о придворных ей не составило труда, и она бойко ответила:

– Например, граф Прованский, монсеньор.

Тонкие брови кардинала поползли вверх.

– Брат короля? Скучный? Чем же он заслужил вашу немилость?

– Прежде всего тем, что он лентяй, бездельник и сплетник, а еще он плохо относится к человеку, которого я безмерно уважаю, – проговорила Жанна. – Или, по-вашему, распространять непристойные слухи о Марии-Антуанетте пристало человеку королевской крови? Я слышала, некоторые мечтают вызвать его на дуэль, чтобы положить конец памфлетам, порочащим королеву и наводнившим весь Париж.

– Говорят, граф Прованский обращался за помощью в сочинительстве к самому Бомарше, – вставил Калиостро. Де Роган сделал вид, что впервые слышит об этом.

– Правда? Странно. Мне кажется, великий сочинитель ни за что не пошел бы на такое подлое дело. Вспомните, Мария-Антуанетта даже сыграла в одной из его пьес роль Розины.

Графиня состроила милую гримаску и пожала плечами.

– Допустим, он и сам не предполагал, что делает, хотя я не представляю, как это возможно. Но оставим все на совести Бомарше. Он далеко не первая скрипка в этом дуэте. Сама Мария-Антуанетта не держит на него зла.

Кардинал напрягся.

– Она не перечисляла вам своих так называемых врагов?

Задав вопрос, де Роган тут же одернул себя за несдержанность. Ну откуда она может знать об этом? Вряд ли королева доверилась бы такой особе. Алессандро сжал кулаки, молясь про себя, чтобы его ученица не наговорила лишнего. Однако ума и находчивости графине было не занимать.

– Хотите знать, не входите ли вы в их число? Когда-нибудь я скажу, что думает о вас королева, но не сейчас. Давайте поговорим о ком-нибудь другом, например, о брате короля и начальнике моего супруга графе д’Артуа. Он умный и красивый, но… у него столько любовных приключений, что сам Бомарше, решив сделать его героем своей пьесы, запутался в именах его любовниц.

Остроумные высказывания так и посыпались из графини как из рога изобилия. По ироническому смеху кардинала женщина догадывалась, что ее суждения нравятся де Рогану. Чародей тактично отошел в сторону, довольно потирая хрящеватый нос. Он видел: скоро птичка попадется в силки. Если принц еще не верил, что перед ним особа королевской крови, то наверняка уже заинтересовался ею как человеком и как привлекательной дамой. А это уже кое-что.

Дав гостю пообщаться с Жанной еще минут десять, Калиостро взял его под руку.

– Графиня, вы совсем заговорили монсеньора! – воскликнул он со смешком. – А между тем ужин стынет. Позвольте проводить вас в гостиную.

* * *

Ужин прошел в дружеской обстановке. Графиня де Ла Мотт сегодня была в ударе. Она блистала остроумием, посылала кардиналу самые очаровательные улыбки, и, прощаясь, де Роган выразил надежду, что они скоро увидятся. Жанна усмехнулась про себя. Де Роган и не предполагал: хозяин этого дома и его очаровательная спутница спят и видят эту встречу и сделают все, чтобы она состоялась как можно раньше. Проводив гостя, Алессандро с особой нежностью помог Жанне забраться в экипаж и проговорил на прощание:

– Ну вот, моя дорогая помощница, первый шаг сделан. Предстоит сделать второй. Мы должны доказать принцу, что вы действительно подруга королевы. В ближайшее время вы отправитесь в Версаль и попросите аудиенцию у Марии-Антуанетты. Постарайтесь, чтобы разговор происходил в саду. Де Роган часто бывает в Версале, и не исключено, что он увидит вас вместе уже в первое ваше посещение. Если же этого не произойдет, придется повторить комедию. Постарайтесь понравиться королеве, сделайте так, чтобы она полюбила ваши беседы и при каждом посещении отводила вам время для совместных прогулок. Тогда у кардинала не останется на ваш счет никаких сомнений. Только после этого мы сможем действовать. Дерзайте, прекрасная графиня! – Он галантно поцеловал ей руку. – Пусть сны, которые вам приснятся сегодня, подскажут путь к достижению цели.

Закрыв дверь кареты, Калиостро махнул платком, и лошади помчались по проселочной немощеной дороге. Графиня смотрела в окно на чуть поблескивавшую при свете луны антрацитовую ленту Сены, на темные поля и думала. Порой карикатурное поведение подельника и его насмешливый тон ей не нравились. Хорошо, если такой тон вызван предвкушением предстоящего успеха. Однако за последнее время она прекрасно изучила графа и понимала: так он ведет себя вовсе не поэтому. А почему? Ответ напрашивался сам собой и ей не нравился. Граф прекрасно знал, что все держит под контролем, как кукловод, дергает за ниточки и в любом случае выйдет сухим из воды. Если у них все получится, он вполне может скрыться за границей, не дав Жанне ни единого ливра и бросив ее на произвол судьбы. Если их план будет разгадан, он наверняка сделает так, что все обвинения падут на нее. В самом деле, кто она и кто он? Разве их можно поставить рядом? Она – нищая самозванка, пусть даже и королевских кровей, а он – известный всей Европе маг и чародей. Высшее общество скорее поверит ему, чем ей. И тогда на многие годы, а может быть, и на всю оставшуюся жизнь домом графине станет не прекрасное высокогорное шале в Швейцарии, а каземат в Бастилии. Впрочем, Бастилия – это тюрьма для знатных особ. Возможно, королевская чета упрячет ее в какой-нибудь грязный подвал, предназначенный для всякого сброда. Что сделать, чтобы этого не случилось? Естественно, нужно постоянно держать ситуацию под контролем и все продумать до мелочей, чтобы ее подельник не заметил: теперь именно она ведет игру. Вот тогда у нее появится шанс и завладеть бриллиантами, и спастись.

Дивногорск, 2017

Юля проснулась, когда солнечные лучи полностью позолотили комнату. Она с удивлением обнаружила, что спит одетая на диване. Наверное, вчера во время разговора с Сергеем она, как говорят, просто вырубилась, а он не стал ее будить – пожалел. Сам Плотников примостился рядом на дежурной раскладушке, вероятно, боясь оставлять девушку одну – вдруг ей станет плохо или что-то понадобится. Юля потянулась и тяжело вздохнула, вспомнив о вчерашних похоронах. Да, дедушки больше нет, но есть память о нем, которую не уничтожат никакие силы. Он останется в ее сердце рядом с отцом и мамой. С отцом… На секунду папа будто предстал перед ней – высокий, улыбающийся, с маленькой черной родинкой над бровью… Господи, как он рано ушел! Но она докопается до истины, узнает, кто свел в могилу близких ей людей. Хотелось бы думать, что все дело в ожерелье, но…

– Привет, – раздался бодрый голос, и жалобно скрипнула раскладушка. – Ты проснулась?

– Мог бы не спрашивать. – Юля свесила ноги. – Поднимайся, будем завтракать и продолжим разговор. Мне сегодня не идти на работу, как я понимаю, тебе тоже.

– Да, вчера я отпросился у полковника, – бросил Сергей. – Если хочешь, можешь еще поваляться. Я приготовлю завтрак.

Самойлова решительно тряхнула головой:

– Нет уж. Мне срочно нужно в душ. А потом мы продолжим вчерашний разговор. Насколько я помню, мы так и не выработали план действий.

– «Есть ли у вас план, мистер Фикс?» – Сергей передразнил героя известного мультфильма и тут же стушевался, вспомнив о трауре. – Извини, как-то само собой вырвалось.

Юля махнула рукой:

– Ладно, ничего страшного. Иди вари кофе, а я – принимать водные процедуры.

– Есть, товарищ начальник! – отчеканил молодой человек. Дождавшись, пока Сергей выйдет, Юля скинула черное платье и облачилась в белый с голубыми полосами махровый халат – подарок отца ее маме (он был чертовски удобным, хотя и на парочку размеров больше) – и юркнула в ванную. Вскоре зажурчал душ, а когда девушка завершила водные процедуры и показалась на пороге кухни, расчесывая густые влажные волосы, Плотников уже пожарил яичницу, свою фирменную, с овощами, и сварил кофе, тоже фирменный, в старой медной турке. От умопомрачительных запахов закружилась голова, и Юля вспомнила, что вчера на поминках почти ничего не ела – кусок не лез в горло. А сегодня молодой организм требовал своего – пищи, – и она опустилась на табуретку.

– Ммм…

– То-то, – в тон ей ответил полицейский, кладя кусок яичницы с розовым помидором и луком ей на тарелку. – Налетай. Сейчас кофе налью.

– Молоко вроде оставалось. – Самойлова провела рукой по лбу. – Впрочем, не помню. Знаешь, после всех этих событий…

– Знаю, дорогая, я уже посмотрел сам. В пакете осталось на один раз. Сегодня обязательно купим. Чтобы не мучиться, закажем обед из ближайшего кафе.

Она кивнула, уплетая яичницу:

– Хорошо, с едой разобрались. С чего начнем поиски?

Плотников глотнул кофе и, поморщившись, отставил чашку – горячий.

– Вчера я предложил начать с Григория Поплавского. Он житель нашего города, бизнесмен. Думаю, все же, несмотря на занятость, выкроит для нас минут этак десять. Тем более с этой книжечкой, – он потряс над головой удостоверением, – меня куда только не пропускали. Безотказно действует.

Юля посерьезнела:

– Тогда, дорогой, пообедаем где придется. Закончим завтрак, я приведу себя в порядок – и отправимся к этому Поплавскому. Чем раньше мы начнем, тем лучше.

– Будет сделано, командир, – отозвался молодой человек, жуя веточку петрушки.

Когда с едой было покончено, Юля прошла в спальню и, скинув халат, облачилась в джинсы и свитер. Это была ее любимая одежда – в ней девушка чувствовала себя комфортно. Потянувшись за косметичкой, она застыла – раздался звонок в дверь.

– Кто это? – удивленно прошептала Юля и крикнула: – Сережа, открой! Если ко мне, я сейчас выйду.

Плотников предварительно посмотрел в глазок и увидел пожилого незнакомого человека в кожаном плаще. Вероятно, незнакомец понял, что его разглядывают, или почувствовал это, потому что громко сказал:

– Матвей Петрович Самойлов здесь проживает?

Сергей сразу распахнул дверь:

– Вы к нему?

– Позвольте, я войду. – От незнакомца исходил запах дорогого одеколона. Плотников попытался вспомнить, как называется этот парфюм – ведь он недавно собирался купить себе такой же, только, увидев цену в три свои зарплаты, передумал, оставил до лучших времен. – Глупо стоять на лестничной клетке и информировать соседей о цели моего прихода.

Сергей посторонился, и мужчина уверенно вошел в прихожую. Уверенность исходила от него, как аромат от чайной розы. Эта уверенность говорила о том, что у обладателя брендовых вещей много денег и он привык подчинять себе людей. И в то же время опытный глаз оперативника заметил некую растерянность, прятавшуюся в опущенных уголках губ и во взгляде, и бледность, проступавшую сквозь загар – ясно, где загорал, когда летом и не пахнет – в СПА-салоне.

– Так где Матвей Петрович? – осведомился гость деловым тоном. – Будьте добры, пригласите его.

– Сережа, кто там? – Юля возникла на пороге, с удивлением поглядев на незнакомца. – Кто вам нужен?

– Матвея Петровича вчера похоронили, – ответил Плотников. – Так что, извините, ничем не можем помочь, если вам был нужен только он.

Мужчина растерялся:

– Умер? Ой, как не вовремя. Что же делать? – Он озирался по сторонам, словно ища поддержки.

– Это его внучка Юля, – представил девушку Сергей, – а я ее жених, Сергей Плотников. Может, мы сумеем решить ваши проблемы?

Незнакомец покачал головой:

– Вряд ли… Хотя… Если вы внучка… Мне все равно больше не к кому обратиться… – Он слегка улыбнулся, чуть дрогнули губы. – Простите, я не представился. Григорий Григорьевич Поплавский. Мой отец был другом и сослуживцем вашего деда.

Юля кивнула:

– Мне это известно, хотя узнала об этом я недавно.

Плотников быстро заморгал:

– Не иначе как высшие силы послали вас к нам. Сегодня за завтраком мы обсуждали, как с вами встретиться.

– Со мной? Но зачем? – удивился мужчина.

– Расскажите сначала, что привело вас сюда, – попросил полицейский. – Может быть, нам будет легче понять друг друга.

Поплавский открыл было рот, собираясь протестовать, но неожиданно сдался:

– Хорошо. Видите ли, умирая, отец передал мне письмо в конверте. – Из кожаного портфеля он извлек посеревший от старости конверт, на котором химическими чернилами было написано: «Сыну Григорию. Вскрыть после моей смерти». – Адвокат передал мне его, и я прочитал содержание. – Голос Григория дрогнул. – Содержание, скажу я вам, довольно странное. Отец писал, что если мне понадобятся деньги, то я могу обратиться к его старому другу Матвею Петровичу Самойлову. Однако я довольно успешный предприниматель, и деньги мне не требовались.

– До сегодняшнего дня? – уточнил Плотников. Поплавский качнул головой:

– Вовсе нет. Их и сегодня у меня предостаточно. Произошло нечто другое… – Он снова начал озираться, как бы боясь, что их подслушивают. – Меня пытались убить. – Григорий нервно икнул: – Не один раз, понимаете?

Плотников развел руками:

– Меня, как полицейского, это не удивляет. Вы успешный бизнесмен, разве у вас нет конкурентов? Представьте, за мою практику мне пришлось расследовать массу случаев, в том числе и таких, когда гибели предпринимателю желал кто-то из его собственной семьи. Ну а о конкурентах и говорить не приходится. Как только у кого-то начинает идти в гору бизнес, сразу появляются рейдеры. А эти ребята ничем не брезгуют, запугивания для них – самое обычное дело. – Он дотронулся до кончика носа. – Согласитесь, если бы вас хотели убить, то убили бы. В противном случае произошло банальное запугивание. Не сегодня завтра к вам заявятся эти самые рейдеры. Я постараюсь помочь вам избавиться от их назойливости.

Поплавский замотал головой, как китайский болванчик:

– Нет, вы не правы. Я думал точно так же, когда меня пытались убить полмесяца назад. Тогда я не придал этому должного значения. Допустим, автомобиль возник неизвестно откуда и развил в переулке, где находится мой дом, страшную скорость. Тогда мне чудом удалось отпрыгнуть в сторону и избежать смерти. Знаете, что я тогда сказал жене, которая требовала, чтобы я заявил в полицию? Я сказал: «Маша, это какой-то пьяный. Слава богу, все живы». И все же провидению было угодно, чтобы я запомнил марку – черный внедорожник «Лендкрузер» и фигурку обезьянки над зеркалом заднего обзора. Когда второй раз эта же машина пыталась протаранить меня неподалеку от моего офиса и я опять чудом спасся, мне уже не казалось, что водитель пьян. И тогда я стал ждать какого-нибудь предупреждения, о рейдерском захвате или о чем-то еще, но никаких предложений не поступало. А в третий раз, – его лицо покрыла смертельная бледность, – в третий раз меня заперли в сауне на даче. – Его руки тряслись, голос дрожал. – Этот тип каким-то образом узнал, что я буду один. Пока я пытался вырваться из плена, он обшарил мой дом.

– Почему же вы отпустили охрану? – Сергей подошел к окну и бросил вниз заинтересованный взгляд. – Судя по всему, у вас крепкие ребята. Они не дали бы ему уйти, особенно если он действует в одиночку.

Поплавский замялся:

– Понимаете, в тот вечер на даче у меня была назначена встреча… – Теперь его лицо меняло цвета, как хамелеон, – от мраморного до свекольного. – Не деловая, ну вы соображаете… С молодой очаровательной брюнеткой… Я приводил в порядок свое тело, сауна очень хорошо помогает. – Подумав, что он слишком разоткровенничался с незнакомыми людьми, Григорий перешел на деловой тон: – Впрочем, брюнетка не имеет никакого отношения к делу.

– Вы уверены? – строго спросил Плотников. Поплавский опять задергал бычьей шеей:

– Да, да, совершенно уверен. Она и спасла меня, оттащив бревно, которым негодяй заблокировал дверь. Когда я вошел в дом, я увидел, что там все перевернуто. Знаете, мне пришло в голову, что ко всему этому может иметь отношение мой покойный отец.

Теперь настал черед удивляться Юле:

– Ваш покойный отец? Почему?

– Сейчас постараюсь объяснить. – Поплавский нервно ходил по комнате, ломая пальцы. – Эта дача когда-то принадлежала моему отцу. Разумеется, я построил там особняк как для него, так и для себя. До своей смерти старик жил там. Во-вторых, после третьего покушения мне пришло вот это с незарегистрированного номера. – Он достал телефон с большим экраном и сунул его под нос Сергею. На экране было сообщение. «Ты живучий, гад, – писал кто-то, – но я даже рад, что тебя не прикончил, потому что на даче не нашел то, что искал. Если хочешь остаться в живых – отдай мне то, что оставил в наследство твой папаша. Тогда обещаю: будешь спать спокойно».

– Это уже серьезно. – Плотников нахмурился и вернул телефон хозяину.

– Конечно, – кивнул Григорий. – Я стал думать, что же оставил мне в наследство отец? Понимаете, когда у тебя много денег, о наследстве, оставленном кем бы то ни было, не сразу вспоминаешь. Каюсь, мысль о письме пришла мне в голову в последнюю очередь. По счастью, оно хранилось не на даче, а дома в сейфе. Выудив его оттуда, я попытался разыскать Матвея Петровича, думая, что он объяснит, почему этот список и кусок старой открытки так поднялись в цене. Но, как оказалось… – Мужчина достал кружевной платок с монограммой и вытер пот с отекшего лица. – Вот теперь не знаю, что делать. – Его длинные руки повисли бессильно, как плети.