Текст книги "Как хочет госпожа"

Глава 4

Светлана Иконникова действительно дожидалась их в отделе. Ее глаза покраснели и опухли от слез, губы дрожали. Она выглядела несчастной, жалкой и до ужаса одинокой и порядочной, однако полицейские давно не верили первому впечатлению. Как бы то ни было, эта женщина, пусть даже невольно, хотя следствие покажет, стала причиной гибели своего брата.

– Мне сейчас сообщили… Я не верю… Ошибки быть не может? – пролепетала она. Киселев поморщился.

– Почему же вы не верите? Вы со своим сожителем выгнали его на улицу, а там бог знает что могло случиться.

Она комкала в руках носовой платок:

– Но я не выгоняла его без копейки. Мы дали Жорику неплохую сумму денег, которую он пропил.

– А что еще сделал бы с ними алкоголик? – поинтересовался Костя. – Пожертвовал бы на строительство храма?

Светлана закивала:

– Да, конечно, я тысячу раз виновата.

– Значит, процедуры опознания еще не было, – задумчиво проговорил Киселев. – Петя, проводи гражданочку в морг, пусть ей покажут тело.

Иконникова затряслась:

– Я не выдержу… Я просила мужа поехать со мной, но его не отпустили со службы.

Оперативники напряглись:

– Он военный?

Женщина опустила голову:

– Да.

Костя и Павел переглянулись:

– Мы настоятельно просим вас поскорее покончить с процедурой опознания.

Женщина вдруг обреченно вздохнула:

– Хорошо.

Киселев набрал телефон судмедэксперта:

– Михалыч, тут к нам пришла предположительно сестра пострадавшего. К процедуре опознания все готово?

– Обижаешь, начальник, – хмыкнул доктор. – Пусть ее проводят ко мне.

– Тебе не придется долго ждать. – Майор встал со стула. – Я прошу вас следовать за мной.

Светлана нехотя поднялась, и они вышли из кабинета. В коридоре Иконникова увидела Зорину:

– Вы не пойдете со мной на опознание? – робко спросила она.

– Зачем? – поинтересовалась Катя.

– Мне так будет легче, – призналась женщина. – Мне еще никогда не приходилось участвовать в этом… Ну прошу вас, не оставляйте меня в трудную минуту…

– Хорошо. – Журналистка взяла ее за локоть. – Я понимаю, как вам тяжело. Но это необходимо, поймите.

– Я все понимаю…

Она шла, спотыкаясь. Катя боялась, что Иконникова упадет. Когда они оказались в коридоре морга, Михалыч выкатил коляску, на которой лежало тело, накрытое белой простыней.

– Готовы? – Заболотный посмотрел на Светлану и отдернул простыню. Женщина качнулась:

– Это мой брат.

Ее лицо было белее мела.

– Вы сможете самостоятельно дойти до кабинета? – спросил врач.

Женщина кивнула:

– Да.

Зорина снова взяла ее за локоть. В кабинете Киселева журналистка помогла ей сесть на стул.

– Итак, ваш брат мертв, – констатировал Павел. – И что вы об этом думаете?

Она подняла на него усталые глаза:

– Что я об этом думаю? Но почему вы спрашиваете? Екатерина может подтвердить: я искала Жорика, чтобы помочь, но не нашла.

– А ваш сожитель? Вы расписались?

Ее тонкие брови взметнулись вверх:

– Почему вас это интересует? Какое это имеет отношение к убийству?

– Отвечайте, – шепнула ей Зорина, примостившаяся рядом.

– Мы распишемся, когда я пропишу его в квартире, – пояснила Иконникова.

– А теперь самый главный вопрос. – Майор устроился поудобнее. – Где вы со своим мужем были вчера вечером, в период от девяти до одиннадцати?

Она отшатнулась:

– То есть вы подозреваете нас?

Он пожал плечами:

– Этот вопрос вам позже задаст следователь.

– Мы были дома, – ответила женщина и вдруг подалась вперед: – Постойте, вы что, подозреваете даже меня? – Иконникова перевела гневный взгляд на журналистку. – Но ведь я сама просила жену вашего сотрудника отыскать брата.

– Из этого не следует, что вы его не убивали, – проронил Киселев. – Вы и ваш муж. Мотивом для убийства могла послужить ваша квартира.

Светлана затряслась:

– Я больше не скажу ни слова без адвоката. У меня есть такое право.

– У вас есть такое право, но я буду вынужден сообщить, на какие вопросы вы отказались отвечать, – произнес майор.

Женщина молчала. Катя встала и подошла к оперативникам:

– Пожалуйста, ребята, оставьте меня одну с ней, – попросила она. Павел и Костя не возражали:

– Да без проблем.

Когда мужчины вышли, Зорина придвинула к Иконниковой стул:

– Послушайте, вам хотят помочь. И вы должны сказать правду, чтобы мы действительно сумели это сделать.

Женщина подняла на нее бесцветные глаза:

– И это говорите вы? Вы, которую я просила найти брата?

Журналистка вздохнула:

– Вашу просьбу не примет во внимание ни один суд. Даже талантливому адвокату будет трудно строить на ней свою защиту. Ну посудите сами, до этого вы выгнали брата на улицу, потому что устали от его пьянок и дебошей. И вдруг воспылали желанием найти его, чтобы вылечить и помогать материально. Не слишком ли поздно проснулась совесть? Да любой судья заинтересуется, почему она вообще проснулась. Не потому ли, что вам было необходимо, чтобы вашего Жорика нашли мертвым? Тогда вы становитесь полновластной хозяйкой квартиры и можете прописывать хоть десять сожителей. А если ваш гражданский муж вдруг решит: пора продавать квартиру, чтобы помочь своим детям, никто не станет протестовать.

Светлана часто заморгала:

– Неужели так можно подумать?

Катя кивнула:

– Не только можно, но, уверяю вас, именно так и подумают. Поэтому настоятельно советую вам говорить правду. Здесь никто не собирается вас наказывать за то, чего вы не делали.

– Я была дома, – выдавила Иконникова.

– И это могут подтвердить?

Она замотала головой:

– Нет.

– А ваш гражданский муж? – поинтересовалась журналистка. – Кстати, как его имя и фамилия? А то мы все время говорим о нем и не знаем, как его зовут.

– Дима, Дмитрий Слепченко, пришел поздно, – выдавила Светлана. – Однако он всегда приходит поздно, ведь Дима военный человек.

– Насколько поздно Дима пришел?

– Около часу ночи. – Женщина испуганно посмотрела на нее. – И что с того? Это еще ничего не значит.

– Не значит, – согласилась Катя. – Если бы не один интересный факт. Вашего брата, привязанного за ноги к березе на кладбище, зарезал человек в военной форме.

Женщина захрустела пальцами:

– Это простое совпадение…

– Любой судья может усмотреть здесь заговор против вашего брата, – пояснила Зорина. Иконникова минуту помолчала, а потом умоляюще взглянула на журналистку:

– Я должна вам кое-что рассказать. Возможно, это будет звучать абсурдно, но вы должны мне верить. Дело в том, что меня тоже пытались убить, и не один раз.

Катя уставилась на нее:

– Вас пытались убить?

– Да, как ни нелепо это звучит, – отозвалась Светлана. – Первый раз меня чуть не сбила машина. Знаете, неподалеку от моего подъезда есть тупиковый переулок. Обычно жители дома ставят там свои машины. В тот день я возвращалась домой, когда стемнело. Я уже рассказывала вам про подработки… Одна машина стояла с зажженными фарами. В этом нет ничего необычного, но почему-то это обстоятельство показалось мне подозрительным. Наверное, именно это чувство опасности и спасло мне жизнь. Я уже сошла с тротуара, как вдруг автомобиль заревел и на огромной скорости понесся на меня. Я никогда не была спортивной, однако тогда, наверное, поставила рекорд по прыжкам в длину. Какая-то сила толкнула меня обратно на тротуар, и машина меня не задела. В другой момент я обязательно бы подумала: водитель пьян, но автомобиль развернулся и заехал на тротуар. Я на мгновение замерла, а потом бросилась в сквер. Водитель не решился рвануть за мной. Впрочем, он бы и не проехал между деревьями, где укрылась я.

– А второй раз? – спросила Зорина.

– Вот уже много лет я возвращаюсь с работы через сквер, – продолжила женщина. – Так значительно быстрее. Наш район довольно тихий, в нем никогда не было никаких происшествий. В тот день во мне снова заговорило чувство опасности, как будто предупреждая. Я оглянулась, увидела в темноте силуэт мужчины в спортивном костюме и прибавила шаг. Мой преследователь тоже прибавил шаг, а когда я побежала, он помчался следом. Мне снова повезло: я наткнулась на соседа, который выгуливал огромную собаку. В противном случае я не представляю, чем бы все закончилось. В сквере есть весьма пустынные уголки.

Журналистка наклонила голову:

– Вы рассказали об этом Дмитрию?

– Конечно, – заявила Светлана, – однако он только посмеялся надо мной. Вы, разумеется, и сейчас можете не поверить, но я хотела отыскать Жорика и давать ему деньги, чтобы он встречал меня с работы, как охранник.

Катя наморщила лоб:

– Если все это – правда, почему вас пытались убить? Кому это выгодно?

Иконникова пожала узкими плечами:

– Понятия не имею. Видите ли, я работаю швеей… И мои подработки тоже связаны с шитьем.

– Да, задачка весьма непростая, – подтвердила Зорина. – Не думаю, что кто-то хочет разделаться с вами, потому что вы плохо сшили ему костюм.

Губы женщины скривились:

– Мне не до шуток.

Журналистка постучала пальцем по столу:

– Значит, вы сообщили об этом Дмитрию, но он не придал этому значения. А где вы вообще познакомились с ним?

Светлана вдруг улыбнулась:

– Знакомство произошло при грустных обстоятельствах, однако для нас обоих стало судьбоносным. Впервые мы встретились в больнице, в кардиоцентре. У меня там лежала подруга, а у него – сестра. Димина сестра, слава богу, жива до сих пор, а вот Лариса… Она родилась с пороком сердца, прожила с ним тридцать с лишним лет, и вот однажды ее забрали с сердечным приступом и заявили: «Требуется пересадка». Конечно, пересадка сердца – это очень сложная и дорогостоящая операция. Но иногда у человека нет другого выхода: либо нужно делать операцию, либо умереть. Вам наверняка известно: чтобы осуществить пересадку сердца, в первую очередь необходимо найти донора, что довольно сложно (многие люди годами ждут своей очереди и иногда, так и не дождавшись, умирают), во-вторых, стоимость операции стоит баснословных денег. Вернее, послеоперационное лечение. Лариса так и не дождалась донора. – Женщина горько вздохнула. – Наверное, сестра Димы оказалась крепче. Она жива до сих пор и ждет своей очереди. Муж постоянно навещает ее. Вот так мы и познакомились – в больничном коридоре. Сначала разговорились, поведали друг другу о своих бедах, а потом Дима напросился ко мне в гости. Помню, его очень плохо встретил Жора, точнее, не сразу, а позже, когда Дима признался, что хочет разводиться с женой и ему будет негде жить. Брат решил: это претендент на наши квадратные метры. В общем, с тех пор отношения у них так и не наладились.

– Светлана, – Катя пристально посмотрела на нее, – я вам верю. Сейчас вы пойдете домой, но все время будете оставаться на связи. Начинайте готовиться к похоронам Георгия, но помните одно: вы ни в коем случае не должны прописывать Дмитрия, что бы он вам ни говорил. Однако свой отказ облекайте в естественную форму: мол, сейчас не до этого.

Иконникова вдруг опустила глаза:

– Я не стала говорить вам сразу. Я уже прописала Диму.

Зорина с неудовольствием щелкнула пальцами:

– Вы сделали грубейшую ошибку, и теперь вам придется быть все время начеку. А сейчас напишите координаты части, где служит Слепченко.

Женщина махнула рукой:

– Если вы намекаете, что Дима убил Жорика и пытался убить меня, это просто бред. У нас самая настоящая любовь.

– Я порадуюсь за вас, если это окажется правдой, – парировала журналистка. – И все равно мы примем меры предосторожности. На работу ходите без боязни, вас всегда будет сопровождать наш сотрудник. А теперь идите, только не вздумайте обмануть нас и исчезнуть с горизонта.

Светлана вздохнула:

– Я этого не сделаю.

– Вот и прекрасно.

Иконникова встала со стула и направилась к двери. На пороге она еще раз обернулась. Бесцветные глаза светились надеждой:

– Вы поможете мне еще раз?

Катя кивнула. Когда за женщиной закрылась дверь, она набрала мужа:

– Костик, вы где? Я отпустила нашу гостью, а вы почему-то не заходите.

– Отпустила? – переспросил муж, и в его голосе послышалось недовольство. – Зачем ты это сделала? Она ведь подозреваемая номер один. – Он хотел еще что-то добавить, но осекся. – Впрочем, поговорим в кабинете. Мы с Павлом пьем кофе в соседнем баре.

Они явились почти моментально, и Киселев с ходу набросился на Зорину:

– Зачем ты ее отпустила? Я уже собирался распорядиться, чтобы ее задержали.

– Вы всегда верили моей интуиции, – заметила журналистка. – Поверьте и сейчас. Светлана непричастна к гибели брата. Напротив, кто-то пытается свести счеты и с ней. – Она рассказала о нападениях на женщину.

Павел скривился:

– И ты ей поверила? Для подозреваемого в убийстве нет ничего лучше, как переквалифицироваться в жертву.

– Я ей верю, – упрямо повторила Катя. – А вот ее гражданского мужа необходимо прошерстить, и как можно быстрее. На наше несчастье, она уже прописала его. Думаю, ее жизни действительно угрожает опасность.

Оперативники переглянулись.

– Ну, ладно, – процедил Киселев. – Пойду у тебя на поводу, хотя мне это и не нравится. – Он набрал телефон старшего лейтенанта Пети Прохорова. – Петюня, ты далеко? Зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет.

Петя Прохоров был огненно-рыжим и веснушчатым парнем, однако это его нисколько не портило. Серые глаза лучились добротой и умом, пухлые губы складывались в очень милую улыбку. Все в отделе не чаяли в нем души, тем более старший лейтенант оказался еще незаменимым работником. Он и его приятель Леонид Сомов умели собирать информацию, а это многого стоило. Когда Петя открыл дверь кабинета, Кате показалось, что в темном помещении стало светлее.

– Вызывали? – поинтересовался он.

– Именно так. – Павел указал ему на стул. – Садись, в ногах правды нет. Только что твоя любимая Екатерина Алексеевна отпустила нашу единственную подозреваемую – сестру покойного.

Прохоров усмехнулся:

– Если это сделала сама Екатерина Алексеевна, я уверен, нам нечего беспокоиться. Наша подозреваемая невиновна.

– Твоя любимая журналистка подозревает ее гражданского мужа, – пояснил майор. – И ей удалось кое-что о нем узнать. Тебе, Петюня, придется сгонять в два места. Можешь привлечь Леонида. Во-первых, нам необходимо выяснить, действительно ли Слепченко постоянно задерживается в части почти до полуночи и задержался ли он в день убийства Георгия Дьяченко. Кроме того, навестите его сестру, которая лежит в кардиоцентре и дожидается донора для пересадки сердца. Она тоже может рассказать много интересного. Да, и еще. Женщина утверждает, что первый раз убийца пытался сбить ее машиной. Узнай, есть ли у Дмитрия права и может ли он брать машину из части. Помните, сторож из Железнодорожного сказал нам: ему послышался шум мотора. Так что это тоже необходимо проверить.

– Слушаюсь, – отчеканил Петя и исчез в темном коридоре. Киселев усмехнулся:

– Он отчитается перед нами не позднее чем через час. Впрочем, вы и сами это знаете. А пока, коллеги, – он выразительно взглянул на Катю, – предлагаю попить чаю.

Скворцов всплеснул руками:

– Катюха, я все время удивляюсь, как в него помещается столько воды. В кафе мы выпили сок и съели пирожное с кофе. А теперь он собирается побаловать себя чайком.

– Вот именно, чайком, а не чем-нибудь иным, – заметил Павел. – В общем, – он включил электрический чайник, – помогите накрыть на стол.

Глава 5

Часть ПВО, где служил Дмитрий Слепченко, располагалась почти в черте города, занимая довольно большую территорию. Петя давно уже слышал разговоры о том, что часть собираются закрывать, а землю отдать под строительство коттеджей, но что бы там ни было, она по-прежнему стояла, принимая в свои объятия солдат и новых офицеров. Прохоров подошел к КПП. Курносый солдат с белобрысым чубом поинтересовался:

– Пропуск имеется?

– Старший лейтенант вытащил удостоверение. Дежурный взял его и внимательно изучил.

– По какому вопросу, товарищ старший лейтенант?

– Да мне бы с вашим командиром повидаться, – признался Прохоров. – Или с заместителем по воспитательной работе. А по какому вопросу – тайна, мой друг.

Солдат не стал допытываться. Видимо, он гордился тем, что понимает, что означает военная тайна.

– Конечно, товарищ старший лейтенант. Заместителя командира по воспитательной сейчас нет, а командир на месте. Одну секунду, я узнаю. – Он побежал в будку, чтобы позвонить, а Петя огляделся по сторонам. Место расположения части было живописным: с одной стороны – большое озеро, с другой – лес, и оперативник понимал, что многим в городе это не давало покоя. Он вспомнил, как один из командиров продал огромный участок воинской части, хотя не имел на это никакого права. Вернее, продал не сам командир, а так решили депутаты городского Совета, по сути, заставив офицера это сделать. Дискуссию по этому поводу освещала, кстати, газета «Вести Приреченска», в которой работала Зорина. На то, чтобы отстоять зеленую зону, поднялся весь микрорайон.

Люди просили не разрешать строительство в зеленой зоне на землях, принадлежащих Министерству обороны: мол, жители микрорайона заслуживают, чтобы любоваться деревьями и видом на реку, а не смотреть из своих окон на заборы и стены элитных коттеджей. Однако уже на второй день депутаты проголосовали за разрешение на составление проекта по отводу земли под строительство жилых домов. Тогда люди стали обращаться к мэру Приреченска, однако он ответил:

– Фирма выкупила 3888 квадратных метров у воинской части и выделила под индивидуальное строительство.

Таким образом, приреченцы ничего не добились. Пете оставалось лишь гадать, как командира этой части ПВО не заставили отдать солидный кусок земли. Его размышления прервал голос дежурного:

– Заходите, товарищ полковник вас примет.

– Как его зовут? – поинтересовался Петя, ступая на территорию.

– Евгений Андреевич Колосов.

– Куда идти?

Палец указал направо:

– Видите то одноэтажное здание? Там его кабинет.

Прохоров зашагал по тропинке, провожаемый любопытными взглядами солдат и офицеров. Он довольно быстро нашел нужный кабинет и уже через несколько минут сидел напротив командира, широкоплечего офицера лет сорока пяти, с мощной шеей и полным лицом, на котором выделялись зеленые глаза.

– Если нас навестила полиция, полагаю, дело плохо, – шутливо сказал полковник, пожав старшему лейтенанту руку. – Кто-то из подчиненных что-то натворил?

– К нам пока такие сведения не поступали, – успокоил его Петя. – Я тут затем, чтобы получить у вас одну информацию. Прошу заметить – просто получить информацию. Я ни в коем случае не желаю, чтобы человек, о котором сейчас пойдет речь, каким-то образом пострадал.

Колосов махнул рукой:

– Да все я понимаю, можете не объяснять. Вам нужно кое-что проверить, и ради бога. Итак, о ком пойдет речь?

– О Дмитрии Слепченко, – выдохнул Петя.

Смуглый лоб прорезала морщина:

– О Слепченко? Странно. Майор Слепченко – один из моих самых толковых офицеров. Он не мог сделать ничего плохого.

Прохоров усмехнулся:

– Вот видите… Я же вас предупреждал, что мы никого ни в чем не обвиняем. Дмитрий проходит свидетелем по одному щекотливому делу – только и всего.

– Да, несчастный он парень, этот Дмитрий, – пояснил командир части. – Врагу не пожелаешь оказаться в том положении, в котором очутился он. Видите ли, у них с женой много лет была самая настоящая любовь, проверенная временем, и вдруг Галя оказалась в больнице. Она еще совсем молодая женщина, а ей поставили такой диагноз… Вы в курсе?

Петя покачал головой:

– Об этом нам ничего не известно.

– Так что же вы за полиция? – удивился Евгений Андреевич. – Если не знаете самого главного? Галя родила ему троих детей, а потом тяжело заболела. Нужна пересадка сердца, и женщина уже давно ждет донора. А ее собственное сердце, между прочим, не становится от этого здоровее. Дмитрий говорил: «Счет уже скоро пойдет на часы». Он в лепешку расшибается, чтобы помочь любимому человеку. Да и детей кормить надо. Ну, отправил он их сейчас на лето в деревню к ее матери, только этим проблему не решишь. Нам зарплату повысили, но от этого мы не стали сильно обеспеченными людьми, – сказал он старшему лейтенанту. – Девяносто процентов его получки съедают лекарства.

Петя оторопел:

– А вы ничего не путаете? Насколько мне известно, в больнице лежит его родная сестра.

Полковник возмутился:

– Я-то ничего не путаю, а вот вы… Пришли уточнять информацию, а информации-то у вас и нет. Один раз мы с ним вместе Галю навещали. Моя жена ей гостинцы передавала. А вот про сестру ничего не знаю. Он мне вообще о ней ничего не говорил.

– И не говорил, что собирается разводиться с женой? – изумился Петя. Полковник посмотрел на него как на ненормального:

– А почему, собственно, он должен был говорить мне такой бред? Бросить Галю? Да вы не знаете нашего Слепченко. Здесь любовь до гроба, и он ее вытащит, будьте уверены. Но… – Он вдруг взглянул на Прохорова. – Кто вам сказал такую чушь?

Старший лейтенант вдруг решил быть откровенным с командиром части. Вероятно, здесь Слепченко совершенно другой, вызывает жалость, а на самом деле…

– Ладно, думаю, могу вам довериться, – признался Петя. – Вы прекрасно понимаете, что пока мы ни в чем не подозреваем вашего офицера. Только мне придется задать о нем еще пару вопросов, и кое-что я буду вынужден вам объяснить. У Дмитрия есть сожительница, которой он сделал предложение.

От неожиданности полковник откинулся на спинку стула:

– Это бред!

– Это правда, – спокойно парировал оперативник. – Впрочем, он обманывает ее, говоря, что постоянно навещает в кардиоцентре свою сестру. На днях женщина прописала его в своей квартире, потому что Дмитрий пожаловался: все его имущество придется оставить жене, чтобы она согласилась на развод. А потом у этой его сожительницы вдруг жестоко убивают брата-алкоголика, и свидетель преступления видит человека в военной форме.

– Полный бред, – повторил командир, но его лицо побледнело. – Разве у нас в городе один офицер?

– Каждый день Слепченко возвращается домой около часу ночи, – продолжал Петя, – и утверждает сожительнице, что вы постоянно задерживаете его на службе. Это правда?

На полковника было жалко смотреть:

– Конечно, нет. А Димку я давно уже не напрягаю, с тех пор как заболела Галя. Он вообще может уйти, когда ему заблагорассудится, если в части нет для него важных дел.

– У Дмитрия есть машина? – спросил Прохоров.

– Была когда-то старая, «Жигули», однако он ее продал, когда их семье стало не хватать денег, – бросил Евгений Андреевич.

– А у вас он никогда не просил транспорт?

Колосов задумался:

– Черт возьми, – процедил он, – а ведь просил, и не раз. И я разрешал ему брать свой служебный «уазик», если мне было без надобности.

Старший лейтенант напрягся:

– Скажите, он брал этот автомобиль вчера?

Полковник даже побледнел:

– Брал, точно брал. Моя младшая попросила встретить ее из клуба, и я пообещал ей, однако потом разрешил Дмитрию взять машину, а дочери вызвал такси. Дмитрий очень просил меня об этом, сказал, что к нему приезжает знаменитый кардиохирург, и он должен его встретить. Я тогда подумал: дочь может добраться и на такси, а вот Димке нужна каждая копейка. Но это не означает, что он убийца.

– Не означает, – согласился Прохоров. – Однако нам необходимо разобраться, почему ваш офицер водит всех за нос. При помощи этих фактов мы его прижмем. – Он встал и протянул командиру руку.

Тот вяло пожал ее:

– Надеюсь, вы во всем разберетесь.

– На то мы и полиция, чтобы во всем разобраться. – Старший лейтенант пристально посмотрел в зеленые глаза полковника. – Я прошу вас, не устраивайте допрос Дмитрию. Если он невиновен, то перестанет вообще доверять людям. Возможно, этому всему есть какое-то объяснение. Ну, а если он виновен… Вы только спугнете его…

Командир выглядел растерянным.

– Я все понимаю, – проговорил он.

Петя вышел из части, кивнув на прощание солдату:

– Тяжела военная служба.

Парень направился к остановке. Он решил сначала побывать в кардиоцентре и поговорить с лечащим врачом Галины Слепченко, а потом позвонить в отдел и доложить о собранной информации. Нужную маршрутку пришлось ждать довольно долго, и Прохоров уже начал потеть под палящими лучами солнца, как вдруг белый микроавтобус «Спринтер» резко затормозил и принял в прохладный салон усталых пассажиров.

До кардиоцентра пришлось ехать минут двадцать. Неизвестно почему в этот день в центре города образовались пробки, и машина подолгу стояла, вызывая недовольные возгласы пассажиров. Пожилой водитель кидал через плечо:

– А я-то что сделаю? Кому не нравится – пешком ступайте.

Однако, несмотря на недовольство, никто не пожелал выйти из салона, и маршрутка, обозначившись возле каждого светофора, продолжала путь. Наконец шофер объявил:

– Кардиоцентр.

Петя расплатился с водителем и зашагал к огромному зданию. Надо отдать должное мэру города, на это лечебное учреждение были отпущены большие деньги. В самом зеленом районе города выстроили несколько корпусов и оснастили по последнему слову техники. Старший лейтенант узнал, где находится больница, и прошел в коридор. Путь ему преградила медсестра в голубой униформе:

– Вы к кому? Сейчас не приемные часы.

Петя не стал долго разговаривать и показал удостоверение:

– Мне необходимо поговорить с лечащим врачом Галины Слепченко. В принципе, я не горю желанием пройти в ординаторскую. Можете пригласить его сюда.

Девушка покраснела:

– Извините. У нас тут очень строго. Если что – доктор будет ругать за несоблюдение порядка. Но врача я вам сейчас позову. Присядьте, пожалуйста, на диван.

В коридоре было довольно прохладно, и Прохоров с удовольствием опустился на кожаный мягкий диван, полагая, что ждать придется долго, однако он ошибся. Медсестра появилась уже через десять минут. С ней шла высокая худая женщина с тонкими чертами лица.

– Это Людмила Ивановна, – представила она доктора. – Ну, если я вам больше не нужна…

– Не нужна, Ирочка, – подтвердила Людмила Ивановна и взглянула на Петю. Ее глаза, серые, с золотыми искорками, казалось, пронизывают, как рентгеновские лучи.

– Слушаю вас, молодой человек.

От неожиданности и неловкости Петя протянул ей руку, как мужчине:

– Старший лейтенант Петр Прохоров.

Она сделала вид, что не заметила оплошности парня и пожала протянутую руку:

– Как меня зовут, вы уже знаете. Да зачем вы встали? Давайте присядем. Так будет удобнее говорить.

Петя кивнул и снова опустился на диван. Людмила Ивановна примостилась рядом:

– Итак, я вас слушаю, – повторила женщина. Она очень напоминала школьную учительницу старшего лейтенанта, преподававшую физику, предмет, который Петя не любил и не понимал, и он немного оробел перед врачом:

– Если я не ошибаюсь, Галина Слепченко – ваша больная?

Людмила Ивановна кивнула:

– Совершенно верно. А почему вы ею интересуетесь?

Прохоров снова стушевался и выдавил:

– Видите ли, нас больше интересует ее муж Дмитрий.

Врач вздохнула:

– Вот не повезло бедолаге. Правильнее сказать, им обоим не повезло. Галочка всю семью подвела, хотя в этом нет ее вины. Знаете, жизнь с военным довольно сложна. Это в фильмах она преподносится как романтика. Молодой офицер после окончания военного учебного заведения увозит любимую женщину на край света, и там они вместе борются с трудностями и налаживают быт. На самом деле все гораздо сложнее и прозаичнее. Я говорю так, потому что у меня муж тоже военный.

Петя слушал, не перебивая, хотя и не очень понимал, куда она клонит. Впрочем, Людмила Ивановна не стала ходить вокруг да около:

– Молодой офицерской жене приходится очень трудно, и не на первых порах, а вообще. Эти бесконечные переезды… Мама далеко, и никто не помогает, когда рождается первенец. Галя подарила мужу троих… Я это к тому говорю, что обследоваться женщине было некогда. Ну, побаливало сердечко, а у кого оно не болит? Женщина и внимания не обратила. А потом, когда прихватило, оказалось все довольно паршиво. Теперь без пересадки не обойдешься.

– Я слышал, счет идет на часы, – вставил Петя.

Доктор наклонила голову:

– Скоро пойдет на минуты. К сожалению, пока это самый востребованный орган. И я не знаю, доживет ли Галя до того дня, когда появится донор.

– Муж, наверное, не находит себе места? – осторожно произнес Прохоров. Он уже предполагал, что ответит Людмила Ивановна, и она не обманула его ожидания:

– Дима – прекрасный муж. Разумеется, он делает все для Гали. Дима достал очень дорогостоящие лекарства, созванивался с заграничными клиниками – там действительно можно быстрее дождаться пересадки, однако даже если супруги продадут все, что имеют сейчас, лечение за рубежом они не оплатят. И Дима оставил жену здесь.

– Он приходит к ней каждый день? – поинтересовался старший лейтенант.

Женщина прищурилась и посмотрела на него:

– А как вы думаете, молодой человек? Приходит и сидит у ее постели часами. Я сама неоднократно выгоняла Диму. Галя при виде его начинает нервничать, а это ей строго противопоказано. Дима ведь не может сдержать своих чувств – голос начинает дрожать, из глаз катятся слезы. Вот тебе и военный человек с железным характером…

– Вы что-то сказали о зарубежных клиниках, – бросил Петя. – Всем известно, что лечение там дорогое. А насколько дорогое, вы в курсе?

Женщина усмехнулась:

– Допустим, если у вас две квартиры в центре города и вы продаете их, то получаете какой-то шанс получить там нормальное лечение.

В голове Прохорова закружились мысли. Если продать две квартиры в центре города… Может, в этом и кроется причина убийства Георгия?

– Насколько я понимаю, у супругов Слепченко только одна квартира в центре, – осторожно проговорил он. Врач кивнула:

– Да, всего одна, трешка. Ее стоимости явно не хватило бы. И Дима это понял.

– О разводе, конечно, речи никогда не было, – процедил старший лейтенант. Доктор еще раз просканировала его проницательными глазами:

– И после всего, что я вам тут рассказала, вы еще задаете мне этот вопрос? Кстати, видите, я совсем не интересуюсь, к чему вообще этот допрос. Все это вы могли выяснить у самого Дмитрия.

Петя вдруг резко поднялся с дивана, ничего не ответив:

– Огромное вам спасибо.

– Да пожалуйста. – Она тоже встала. – Руку не подавайте. Как-никак я дама.

Петя виновато улыбнулся и выскочил из помещения. Теперь во что бы то ни стало нужно было поскорее увидеть коллег.