Текст книги "Письмо в будущее"

Письмо в будущее
Ольга Белякова
Anastasia Amalirr

Иллюстратор Ольга Коноваленко

Дизайнер обложки Ольга Коноваленко

Корректор Дарья Соколовская

© Ольга Белякова, 2024

© Anastasia Amalirr, 2024

© Ольга Коноваленко, иллюстрации, 2024

© Ольга Коноваленко, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0065-1110-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
Ольга Белякова и Анастасия Амали
Письмо в Будущее
Фантастическая повесть
 

Письмо в будущее это книга о путешествиях во времени, о спасении мира и немного о любви – первой, наивной и милой. Это история о трёх шестиклассниках Севе, Никите и Кире. В их руках, по воле случая, оказываются два странных письма от двух людей, которые одновременно написали друг другу. При этом ни того ни другого невозможно найти. Адрес одного указан в строящемся доме, а второй уехал навсегда в неизвестном направлении. Дети решают прочесть письма, в надежде, что внутри найдут хоть какие-то координаты и смогут вернуть их. Но вместо этого они находят маленький ключик от неизвестной двери и ещё больше вопросов. С этого дня течение их размеренной жизни кардинально изменится, впустив в себя страх за будущее, опасность, приключения и новых друзей.

Эту повесть написали для вас два современных писателя – Ольга Белякова, автор уже полюбившейся многим «Истории Ежиков» и ее дочь Анастасия Амали, сыгравшая роль Кристи в аудио версии этой сказки.

Иногда кажется, что выхода нет, ничего не исправить, что весь мир отвернулся и никогда уже не будет иначе. Но проходит немного времени и всё меняется. Тучи, какие бы грозные они ни были, обязательно уходят и мы видим, что за ними скрывалось чистое небо и яркое солнце. Нужно было только чуть-чуть подождать. С каждым новым днём, с каждой новой попыткой мы становимся мудрее, опытнее и смелее. Главное никогда не останавливаться и не опускать руки на пути к своей мечте и всё получится, быть может, даже лучше чем мечталось.

Посвящается любимому сыну и брату. Не бойся ошибаться, бойся не делать. Учись у мастеров высшего класса, но работу, прежде всего, сравнивай со своей вчерашней. И помни, ты лучший.

Странная история

Это был сентябрь. На улице стояла прекрасная погода. Золотая осень во всей её красе. Солнце, ещё достаточно теплое, пронизывало каждый листик своими лучами и, казалось, что они сами – маленькие сверкающие солнышки. Под ногами шуршал ярко-жёлтый ковер все тех же листьев. Они были повсюду. И каждый из них был по-своему уникален и прекрасен. Кира наслаждалась красотой природы, запахом ранней осени, последним теплом солнца. Ее длинные, рыжие волосы развивались на ветру, лёгкая куртка была расстёгнута, и было видно ее строгое школьное платье, которое очень ей шло. Сейчас девочке нравилось ходить в школу, ведь она снова могла видеться с друзьями каждый день, занятия ещё не надоели, а учителя, отдохнувшие после лета, были такими же расслабленными, как и дети. И все как будто новое, необычное… На душе светло, радостно, как будто вот-вот должно произойти что-то очень хорошее.

Она услышала мальчишечьи голоса позади себя. Это были её одноклассники Сева и Никита. Они что-то бурно обсуждали. Поравнявшись с ней, они переглянулись, и Сева сказал:

– Кира, вот скажи, можно читать чужие письма?

– Но ведь адреса не существует, и отправитель исчез! А вдруг кому-то из них нужна помощь?! Неужели мы будем тупо ждать непонятно чего? – не дав ей ответить, пылко сказал Никита.

– Объясните по-нормальному, что у вас произошло и кому нужна помощь.

– Понимаешь, у меня есть… был… не знаю… Пусть будет «есть» сосед, он профессор-химик, его зовут Марк Захарович. Позавчера, когда я шел в школу…

Двумя днями ранее

Сева как всегда опаздывал в школу. Он на бегу схватил из тарелки пару оладьев, которые к завтраку напекла бабушка, так же на бегу забросил в рюкзак учебники и тетради со стола. В коридоре, уже надев кроссовки, вспомнил про сегодняшний урок физкультуры, пришлось опять снять обувь и искать впопыхах форму. И вот он, наконец, собрался, схватил с тумбочки ключи, крикнул: «Пока, Ба» и вышел из дома. Его семья жила в обычном, довольно старом пятиэтажном доме, в котором не было лифта. Спускаясь по лестнице, Сева увидел Марка Захаровича, он стоял в дверях своей квартиры. Вид у него был встревоженный или немного растерянный, его седые волосы были взъерошены даже больше, чем обычно, и очки в черной круглой оправе сидели на его худощавом носу как-то набекрень. Профессор держал письмо, беспокойно перебирая его в руках.

– Сева, – остановил он мальчика, – ты-то мне и нужен.

– Доброе утро, Марк Захарович, я очень спешу, у меня скоро начнется урок, – Сева знал всех соседей по именам, так как всю жизнь они жили в этом доме, и соседи тоже, казалось, жили тут всегда.

– Это не займет много времени. У меня очень важная просьба для тебя. Ты ведь можешь мне помочь? Это не будет слишком сложно.

– Да, наверное, – немного удивлённо сказал Сева, это все было как-то странно, профессор никогда раньше не обращался к нему с просьбами и вообще всегда был малообщительным.

– Мне нужно, чтобы ты отнес это письмо по указанному на конверте адресу, это в том новом районе, куда переехала твоя старшая сестра, заодно сможешь её навестить. Но его нужно отдать лично в руки человеку по имени Стас. Станислав Аркадьевич.

– Почему Вы не воспользуетесь почтой? – при этих словах лицо профессора скривилось в гримасе то ли недоумения, то ли страха.

– Это очень важное письмо, я не могу доверить его почте, и сделать это нужно сегодня, как можно скорее, а на почте это может занять уйму времени. Сам я не смогу отдать письмо, мне нужно срочно уехать. Вся надежда на тебя, Сева.

– Хорошо, я отвезу Ваше письмо, но только вечером, сейчас мне нужно в школу, – и снова слова мальчика вызвали у профессора проявление эмоций. Он как будто решал сложную задачу у себя в голове и при этом не мог найти верного решения.

– К сожалению, у меня нет другого выхода. Спасибо и на этом, – Марк Захарович протянул письмо Севе, тот быстро убрал его в рюкзак и побежал в школу. По дороге он думал, какой же странный этот профессор, кто же пишет бумажные письма в современном мире гаджетов и технологий. Есть же куча способов мгновенно отправить любую информацию куда угодно.

На первой же перемене Сева подошёл к своему лучшему другу Никите, до урока он не успел даже поздороваться с ним, забежал в класс за секунду до звонка.

– Никита, привет. Дело есть. Ты сегодня не занят после уроков? Давай съездим кое-куда.

– Привет. Съездим? Это надолго? Мы должны будем вернуться до прихода родителей.

– Думаю, что не долго. Только письмо передать. Туда и обратно. Меня сосед попросил.

– Письмо? В двадцать первом веке? Ты серьезно? А про почту твой сосед ничего не слышал?

– Хватит смеяться! Это какое-то важное и срочное письмо, он переживал, что я его не сразу отвезу, а только после школы. Не хочешь ехать, так и скажи, съезжу один, не велика беда. Друг называется…

– Ну что ты начал, конечно, съездим. Хоть какое-то разнообразие. Куда ехать-то?

– Сам ещё толком не знаю. Где-то в академе¹ вроде. Посмотрим в дубльГИСе².

На следующей перемене ребята решили уточнить, как добираться до места.

– Итак, Академика Маслова 61а. Хорошо. Это не так уж и далеко, хотя нет целый час на маршрутке, – медленно, прерывисто, сопровождая речью свои действия, проговорил Никита.

– Да, я знаю. У меня же Наташа там не далеко живёт, я, правда, был у них всего пару раз, они, в основном, сами с малым к нам приезжают. Но мы к ней не пойдем, не зачем им знать, что мы с тобой по городу катаемся после уроков.

– А если увидит?

– Ну и ладно, мы же ничего плохого не делаем, человеку помогаем. Просто не хочу лишний раз маму волновать, ей и без этого последнее время проблем хватает.

Настал последний урок. Мальчики с нетерпением ждали, когда же уже прозвонит этот звонок. Мысли их были уже давно на улице. Они на самом деле ещё ни разу так далеко одни не уезжали. И это казалось им небольшим приключением. А минуты, как назло, тянулись целую вечность. Как только прозвенел долгожданный звонок, они схватили сумки и выбежали из школы.

Район, где жили и учились Сева с Никитой, был не новым, когда-то это была окраина города, но теперь, когда он разросся, казалось, что и до центра совсем не далеко. А место, куда им предстояло добраться, находилось на краю вселенной, если сжать ее до масштабов города миллионника.

Мальчишки быстро дошли до остановки. Было солнечно, под ногами шуршали листья, они болтали между собой о школьной суете, но каждый чувствовал что-то необычное, какую-то свою значимость в происходящем. Особенно Сева. Он даже немного волновался. Из головы не выходил встревоженный вид профессора. К счастью, его мысли прервал подъехавший автобус. Ребята сели, расплатились. В автобусе было не так много народу: женщина с двумя детьми, бабулька в белом берете, хмурый мужчина, который не садился, хотя было полно свободных мест, ну и Сева с Никитой. Они сидели не далеко от малышей, которые своей милой возней отвлекли Севу от мыслей о письме и профессоре, и дорога прошла не заметно.

Когда дети вышли, все как будто изменилось, казалось это совсем другой город. Как-то все было не уютно. Высокие дома, ветер, совсем нет деревьев. И погода испортилась. Откуда-то набежали тучи, начал моросить мелкий неприятный дождь. И чувство тревоги тут же начало терзать Севу с ещё большей силой.

– Так, давай смотреть куда дальше, – сказал Никита, доставая свой телефон.

– Пойдем под крышу, дождь ведь.

– 61а это, кажется… Вон там…, – Никита протянул руку направо от остановки, и мальчики посмотрели в указанном направлении.

– Ничего не понимаю, – Никита снова посмотрел в телефон, – ничего не понимаю…

Вот Лента, вот остановка, а где все эти дома? Согласно карте, они должны быть здесь, – снова показав на пустырь, сказал он.

– Ну-ка, дай гляну, – Сева взял телефон, посмотрел на карту, на пустырь, опять на карту, выбрал нужный им дом. Никита, вот мы с тобой дураки. Этих домов ещё нет!

– Как это?

– А вот так. Отдел продаж и номер телефона. Они только в проекте, вон видишь, там вдалеке сваи торчат, и кран стоит – стройка только началась. Посмотри, у них даже цвет на карте другой, те, что существуют, обозначены серым, а эти оранжевые.

– Вот дела! Может Профессор напутал адрес?

– В любом случае, никакого Стаса мы сегодня не найдём. Нужно ехать обратно, и побыстрее. Во-первых, я уже замёрз, а во-вторых, кажется, Марк Захарович собирался уезжать, нужно успеть вернуть ему письмо или уточнить адрес.

Автобуса пришлось ждать достаточно долго. Пронизывающий, по-осеннему холодный ветер пробирал до костей, лёгкие куртки совсем не спасали от холода. Дождь хоть и не мог добраться до ребят под крышу остановки, но дополнял мрачную картину неудачи. Дорога назад показалась им вечностью. По большей части ехали молча, разговор почему-то не клеился. Каждый был где-то в своих мыслях.

Как только вышли, Никита сказал: «Время много уже, я побежал, – помолчал немного и добавил, – странно всё это».

Утром следующего дня Никита с нетерпением ждал Севу в холе школы, тот как всегда опаздывал. За три минуты до звонка в дверях, наконец, мелькнула знакомая красная куртка.

– Ну почему ты все время опаздываешь? Неужели тебе нравится эта вечная спешка? Рассказывай скорее, что профессор твой? Ты отдал письмо?

– Нет, похоже, мы опоздали. Мне никто не открыл, значит, он уже уехал, – Сева на ходу скинул куртку и переобул обувь.

– И что будешь делать? – уже на лестнице спросил Никита.

– Ждать, когда вернётся, а что ещё остаётся. Только вот неизвестно, куда и насколько он уехал. И спросить не у кого, по-моему, он живёт совсем один.

– А чего у тебя с телефоном-то?

– Да, блин, мама забрала, я до выходных без связи и компьютера. Я же не предупредил бабушку, что мы поедем, думал, это быстро, а трубка села, и она меня потеряла, разволновалась…, – звонок на урок прервал Севу в дверях класса, и они быстро сели на свои места.

На следующий день Сева пришел в школу ещё позже. Прошло уже минут пять от урока, когда он вошёл в класс. И его вид Никите совсем не понравился. Сева был серьезным, задумчивым, но к математике это явно не имело никакого отношения.

– Что случилось? – спросил Никита, как только закончился урок.

– Все это крайне странно. Мне нужен твой телефон, пойдем в коридор, – он вытащил из рюкзака какую-то бумажку и вышел из класса.

– Что ты хочешь?

– Мне нужно срочно позвонить. Это номер профессора, – Сева протянул ему смятый, замызганный листок. Никита брезгливо взял записку с номером:

– Ты его откуда достал?

– Никита! Не докапывайся! Не до этого сейчас. Звони скорее, перемена не резиновая.

– Я ж его не знаю. Сам звони, – он быстро набрал номер и протянул трубку Севе. Он взял ее, приложил к уху, и его глаза стали большими и круглыми.

– Это все очень, очень странно, – медленно протягивая трубку назад, сказал Сева, – я абсолютно ничего не понимаю.

– Я понимаю ещё меньше, может, просветишь меня, откуда у тебя телефон профессора и что тебе там сказали?

– Сам послушай. Такого номера не существует. А я не мог ошибиться. Я три раза у нее перепроверил.

– У кого?! Хватит говорить загадками.

– У новой соседки. Меня вчера отправили за хлебом. Уже немного стемнело. Я иду обратно, смотрю, а у профессора свет горит. Ну, я обрадовался, бегом к нему, а там женщина молодая такая, в строгой одежде, как у училки. Я спрашиваю Марка Захаровича, а она знать ничего не знает. Говорит он продал ей квартиру, в срочном порядке, по-любому за бесценок, сказал, что переезжает в другой город на ПМЖ³, но сильно не распространялся, и что у нее есть только его телефон, по которому они общались при оформлении. Вот этот телефон, – Сева многозначительно показал на изжульканую бумажку, – А ещё она дала письмо от Лисецкого, Стаса этого. Пришло по почте. Говорит, раз я ищу профессора, сразу и передам ему, как найду. А как я его найду, если адреса никто не знает и номера не существует? Так что теперь у нас два странных письма от двух странных людей, адресованных друг другу. Круг замкнулся в безысходности. И что будем делать? – ребята задумались, и прозвеневший звонок на урок так и оставил вопрос без ответа.

Выйдя из школы, мальчики шли не торопясь, распинывая ногами золотые сугробы листьев.

– Несуществующий номер, несуществующий адрес. Пишут друг другу зачем-то, позвонить не судьба? Не много ли странностей в этой истории? А обратный адрес на письме от Лисецкого? – Никиту вдруг осенило.

– Что я, дурак, по-твоему? Конечно, я в первую очередь посмотрел на обратный адрес. Он такой же, как и в первом письме. Так что профессор ничего не напутал, он, действительно, думает, что Стас живёт там. Значит, этот Стас, не так прост, и специально ввел в заблуждение Марка Захаровича. Чтобы тот, в случае чего, не смог его найти.

– Теперь и профессора не найти, – дети опять задумались. Они прошли несколько шагов молча, слушая шорох разноцветных листьев под ногами.

– Мы должны прочитать эти письма, – как будто подвёл черту своим мысленным рассуждениям Никита.

– Ты в своем уме? Вскрыть важное письмо, которое «лично в руки», которое, капец, какое срочное?! Ты бы видел профессора, когда он его отдавал. У него руки дрожали. Он протянул мне письмо и даже не сразу разжал пальцы.

– И что ты предлагаешь, положить их на полку, забыть обо всем и тупо ждать?

– А ты предлагаешь вскрыть их? И что я профессору скажу, если завтра он объявится и попросит их вернуть? Или этот С.А.Лисецкий придёт?

– Никто никуда не придет, как ты не понимаешь?! Они оба потерялись друг для друга, и для нас, впрочем, тоже.

В этот самый момент мальчики поравнялись с Кирой.

– Теперь, когда ты всё знаешь, объясни этому болвану, что нужно вскрыть письма. Может, как раз там, мы найдем ответы на все вопросы, может, в своем письме Марк Захарович оставил свой новый адрес, и мы сможем отдать ему письмо от Лисецкого, – Никита говорил как всегда пылко и очень убедительно. Кира любила наблюдать за ним. Его лицо было живым, искренним и очень красивым. Никита всегда нравился Кире своей открытостью, эмоциональностью и добротой. На секунду задумавшись Кира ответила:

– Конечно, читать чужие письма очень плохо, но ведь у нас совсем не обычная ситуация. Я согласна с Никитой, нужно прочесть письма. Хотя бы письмо профессора, вдруг там правда есть новый адрес? Я не думаю, что он очень сильно расстроится, тем более мы ему принесем письмо Стаса. Может, у него есть другие его координаты, они найдут друг друга и все будет хорошо.

Сева молчал.

– Какой ты упрямый! И не решительный! И почему Марк Захарович не мой сосед! – Никита недоумевающе поднял брови и покачал головой, – ну чего ты боишься, ведь не съест же он тебя, в самом деле!

– Хорошо, но только через две недели.

– Ты же сам говоришь всё время, что письмо срочное! Нельзя столько ждать!

– Ладно, через неделю.

Никита многозначительно посмотрел на друга, лицо его при этом выражало полное несогласие, непонимание и даже усмешку. Приподнятая правая бровь и сжатые в полуулыбке губы опять обратили на себя внимание Киры. Она тоже улыбнулась, и они пошли вслед за упрямым Севой.

Два письма

Дни казались вечностью. Всем не терпелось узнать, что в письме профессора. И Сева не был исключением. Никита специально ничего не говорил ни про письма, ни про профессора. Он знал, что если начнет настаивать, то Сева из упрямства выдержит установленный им же самим срок. А так любопытство может сыграть свою роль, что и произошло. Расчет Никиты как всегда оказался верным. Сева сдался уже на третий день.

«Хорошо, ваша взяла» – ни с того, ни с сего сказал друзьям Сева на большой перемене в столовой. Ковыряя вилкой твердое, немного отдающее синим и совершенно не съедобное на вид картофельное пюре, он добавил: «Мы откроем письмо профессора сегодня после уроков».

Никита и Кира, улыбаясь, переглянулись и ничего не ответили.

Нужно сказать, что за эти три дня, как-то не заметно для всех, Кира стала частью их дружбы, если раньше они были везде вдвоем, то теперь их стало трое. И это произошло так естественно, что как будто они всегда были вместе. Никита стал заходить за Кирой по утрам. Дальше всех от школы был дом Никиты, Сева жил ближе всех. Раньше Никита даже заходил за ним с утра. Но Сева все делает в последний момент, и поэтому часто опаздывает. Никита, как ни пытался приучить друга вставать чуть раньше, результата ноль. Он бросил это гиблое дело, и, до недавнего времени, мальчики ходили в школу сами, чтобы не ругаться. Хотя… они и так всегда о чем-то спорили, что-то выясняли друг с другом, но при этом оставались лучшими друзьями. Все их ссоры потухали и забывались также быстро, как и разгорались, даже если со стороны выглядело так, как будто дружбе пришел конец. Зато из школы они неизменно ходили вместе, обсуждая прошедший день, предстоящие контрольные или любимые компьютерные игры. И вот теперь самая красивая девочка класса (в этом вопросе мальчики были полностью солидарны друг с другом) разбавила своим спокойным обаянием их колючий и взрывоопасный тандем.

Кира с Никитой стояли у крыльца школы и ждали, когда выйдет Сева, которого задержала Марина Юрьевна или Баба Капа, так дети всей школы за глаза называли их классного руководителя. Уже никто не знал, кто и когда дал ей это прозвище, но она и вправду напоминала заботливую пчелку. Баба Капа была учителем труда у девочек и потому крайне редко видела мальчиков, находящихся под ее попечением. Она поймала Севу, когда ребята уже выходили из школы и ей непременно захотелось в очередной раз обсудить с ним его внешний вид и частые опоздания, и, судя по ее лицу и боевому настрою, разговор предстоял не минутный. Когда он, наконец, высвободился от длинных нравоучительных речей Марины Юрьевны, и вышел на крыльцо школы, заметил, как мило беседовали его друзья чуть в стороне от снующих туда-сюда детей. Никита что-то эмоционально рассказывал, а Кира как всегда улыбалась ему своей светящейся улыбкой. Их вид на какое-то мгновение вызвал у Севы неизвестное ему раньше, неприятное чувство. Как будто сердце сжалось внутри. Настроение, и без того испорченное непредвиденной беседой с Бабой Капой, окончательно исчезло. Он был уже не рад, что пошел на поводу у своего любопытства, но отступать от своих слов он не привык.

– Пойдёмте, – подойдя к друзьям, сказал он и, не дожидаясь ответа, пошел в сторону дома.

– Что она там с тобой сделала, вышел чернее тучи? – спросила Кира, когда они догнали его.

– Все нормально, – сухо ответил Сева, – Лучше давайте подумаем, где мы откроем письмо. У меня не вариант, бабушка каждые пять минут будет заглядывать в комнату. Её любопытство не знает пределов.

– Можно ко мне, у меня никого нет до пяти вечера, – предложил Никита.

– Погода хорошая, пойдемте лучше на площадку ко мне во двор, там беседка есть, – Кире не хотелось идти к какому-то в гости, она бы чувствовала себя неуютно, и к себе звать не хотела по той же причине. На том и остановились.

Беседка и впрямь оказалась подходящим местом. Она была деревянной, низ ее был сделан из сплошных досок, а верх до крыши из тонких реек, сколоченных крест на крест. Край крыши был украшен резными элементами. В центре стоял крепкий шестиугольный, как и сама беседка, стол. А к каждой грани стен прикреплены лавки. Одной из стен просто не было, этот проем служил входом. Здесь было достаточно уютно, несмотря на мусор и надписи на крыше, столе и лавках. На удивление все было целым, ну может только в некоторых местах рейки от времени потеряли четкость своих форм. Расположение беседки тоже было очень удачным, она стояла немного в сторонке от основной площадки, и дети с мамочками, играющие на ней, не могли видеть и слышать, что происходило внутри.

Сева достал письмо и положил на стол. Он смотрел на него, никак не решаясь открыть.

– Ну чего ты тянешь! Давай тогда мне, я не такой трус, – сказал Никита.

– Никакой я не трус!

– Я открою его, – сказала Кира, – а то вы ещё два миллиона лет будете рядиться, и, не дожидаясь ответа, вскрыла конверт.

Изумленные мальчишки хотели было возмутиться, но любопытство взяло верх над всеми остальными эмоциями. На стол выпал небольшой ключик. Сева взял его в руки. Обычный самый простой плоский ключ. Кира развернула письмо и начала читать.

Письмо Марка Захаровича к Станиславу Аркадьевичу:

«Стас, здравствуй. Пишу письмо, потому что нет возможности ждать. Когда ты вернёшься из своего очередного путешествия, и тебе его передадут, я уже буду в пути к новой жизни. Да и это совсем не телефонный разговор. Всё зашло слишком далеко. Мне угрожает Давид Брониславович. И я уверен, это не пустые слова. Этот человек не достоин носить звание профессора. И как я мог дружить с ним? Хотя, в те времена он был совсем другим человеком. Он очень зол на меня, что я прогнал его с проекта, когда тот уже подавал большие надежды на успешное завершение. Тогда я не стал тебе говорить настоящую причину, сославшись на его никчемность, бездарность как ученого и большие запросы. Всё это, действительно, так, и изначально было большой ошибкой брать его в проект, ведь он, за все время своего пребывания с нами, пальца о палец не ударил, мешал больше. Но под большими запросами я имел ввиду не ежемесячное желание повысить себе гонорар. Он начал подговаривать меня по завершении проекта, кинуть тебя. Получить основную часть вознаграждения и просто исчезнуть в момент презентации, при передаче тебе камня. Он прекрасно понимает его потенциал. Я не мог так поступить. И, ты знаешь, что не из большой любви к тебе, особенно теперь, когда ты сам поступил со мной не лучшим образом. Да и пусть, это останется на вашей совести. Я же сделал свою работу. Но только теперь. Все готово только сейчас, а не тогда, когда ты вынудил меня отдать тебе камень. И хоть ты уже полностью расплатился со мной, я считаю своим долгом передать тебе пульт. Опять же, не из любви к тебе. Просто сейчас камень неуправляем, и ты, или кто-то другой может натворить с его помощью много бед. А Давид… Он каким-то образом узнал, что работа завершена. И сейчас он сделает все что угодно, чтобы заполучить камень себе. Он землю будет рыть носом. Ведь это мечта всей его жизни, он, наверное, уже безумен. Я знаю, что он не успокоится, пока не получит своего. И он способен убить, я вижу это в его глазах. Моя жизнь мне дорога. Поэтому я уезжаю. Не нужно меня искать, да тебе это и ни к чему, наверное.

Давид устроил погром в лаборатории института и ворвался ко мне в дом, но, конечно, ничего не нашел. Все, что он ищет, уже давно находится в надёжном месте. Ты знаешь, где это, а ключ я вложу в конверт. Я собрал все, что касается этого исследования в одну коробку, ты легко найдешь ее. Там все оставшиеся материалы, расчеты, формулы, пульт и инструкция к нему. Давиду Брониславовичу я сказал, что отдал всё тебе вместе с камнем. Он сначала не поверил мне, рвал и метал, думал, что я сделал копии расчетов. Бездарный тупица. Зачем мне копии, если все расчеты в моей голове? И он это поймет. Если Давид не сможет найти тебя и отнять или выкрасть камень, он снова придет ко мне. Я же хочу спокойно жить и работать. Я надеюсь подарить ещё много открытий для человечества. Теперь, благодаря тебе, у меня есть на это немного средств. На первое время мне хватит.

Что бы ни было, спасибо тебе, ведь без тебя и твоих денег у меня не было бы возможности совершить величайшее открытие. Но будь осторожен, ты не представляешь, как могут быть опасны подобного рода путешествия. Прощай.

Марк Захарович.»

Кира положила письмо на стол, и на несколько секунд воцарилось молчание. Первым нарушил тишину Никита:

– Кто-нибудь что-нибудь понял?

– Я понял, что профессора нам уже никогда не найти. Что это письмо опасно само по себе, и было большой ошибкой его читать. Кира, ты могла не рвать конверт, когда вскрывала, чтобы можно было аккуратно заклеить его обратно?

– Откуда я знала, что такое может понадобиться. И вообще, нет никакой опасности! Не придумывай лишнего! Никто не знает о существовании этого письма, и уж тем более, что оно у нас.

– А новая соседка? Она сама мне отдала письмо Стаса. Если он станет снова искать профессора, она отправит его ко мне.

– Ты же говорил, что письмо пришло ей по почте. И сам профессор пишет, что Лисецкому незачем искать Марка Захаровича. Хватит паниковать. Чтобы быть до конца уверенными, что Стас не станет искать профессора, нам нужно и его письмо прочесть.

– Никита, ты в своем уме?! Он, возможно, как раз хочет его найти.

– Не говори ерунды, – вмешалась в разговор Кира, – хотел бы найти, давно бы уже пришел лично. Про письмо профессора он знать не знает. А если придет к тебе за своим, скажешь, что не взял на себя ответственность за хранение и отправил по указанному адресу обратно почтой. Пусть с нее и требует ответа. И если кому-то интересно мое мнение, то я считаю, что, так как у нас нет возможности найти ни профессора, ни Лисецкого, то мы должны прочесть и его письмо тоже. Возможно, в нем будет дополнительная информация. Отыскать тайник с пультом тоже нужно, так как камень без него опасен. Мы должны любым способом их воссоединить и должны действовать до тех пор, пока есть вероятность, что ещё что-то можно сделать. Так что иди за письмом, прочтем его и будем думать, что делать дальше.

Как ни странно, Сева не стал спорить. Он молча встал и ушел. Кира даже сначала подумала, что он обиделся и не придет. Но Сева не взял ни письма профессора, ни ключ, ни рюкзак. Прошло минут семь, и он вернулся. С атласом по истории.

– Я сказал бабушке, что иду к тебе делать совместный проект по истории и буду не скоро, – он сел на лавку, вскрыл письмо, не менее варварским способом, чем Кира, и начал читать.

Письмо Станислава Аркадьевича к Марку Захаровичу:

«Здравствуйте, Марк Захарович! Разговор не телефонный, потому решил воспользоваться старой доброй почтой. Вы как всегда были правы. Эти путешествия крайне опасны. За время пользования камнем я немного понял, как он работает, но мне это уже не поможет. Он отправляет меня в текущее место, время и дату, меняя только год. 2023, 2018, 2013, 1893 и 1393 случайным образом. Почему-то только в эти года. Я опущу подробности своих приключений, к счастью, они, никому, кроме меня, не принесли негативных последствий. Скажу только, что в 2023-ем, да и ни в одном из прошлых лет мне сейчас лучше не появляться. В нашем городе тоже теперь не безопасно. Поэтому я еду в Москву. Надеюсь, за текущие пять лет я смогу все исправить естественным образом. Я хотел отдать камень Вам. Но образовалась небольшая проблемка. Я выронил его в густую траву на поляне на юго-западе от города (там через пять лет будет новый торговый центр). Я пытался найти его, но не смог. Координаты поляны прилагаю к письму. Я сразу же определил их по навигатору, когда понял, что сам не смогу найти камень. Я надеюсь, что вы что-нибудь придумаете. Сейчас это совершенно безлюдное место и уверен, что с поляны он никуда не денется. Ну, по крайней мере, ближайшие года три.

Спасибо вам за вашу работу, вы, действительно, великий учёный. Жаль, конечно, что я так бездумно упустил все свои возможности, но мне некого винить, кроме самого себя. Возможно, когда-нибудь судьба сведёт нас ещё раз, а пока прощайте.

С.А.Лисецкий.»

Второй лист письма представлял собой распечатку из Google maps с указанием точных координат места, где, по словам Стаса, был потерян камень, способный перемещать людей во времени.

– Вот это да! – через несколько секунд произнес Сева.

– Вы понимаете, какими это пахнет приключениями?! – с горящими глазами, почти шепотом сказал Никита.

– Это пахнет большой опасностью, – Сева произнес это как-то без страха, без осуждения, без отрицания – просто констатируя факт.

– А вы понимаете, что самое великое открытие человечества практически у нас в руках. И никто об этом не знает и, скорее всего, не узнает, – Кира, как и мальчики, была немного в шоке от происходящего, – Мы должны здесь и сейчас решить, что мы будем со всем этим делать, чтобы потом не было ссор и обвинений.

– Ну, на данный момент выбор не велик: искать камень или не искать, – сказал Никита.

– Главный вопрос в том, что мы будем делать, когда найдём его. Вот здесь, я уверена, у вас возникнет куча разногласий. И я считаю, что именно сейчас нужно это обсудить, потому что если мы не приедем к общему решению, то и искать его не стоит.

– Кира права. Моё мнение искать обязательно надо, – сказал Сева, – Потому что этот предмет чрезвычайно опасен и может натворить много бед. И мы не знаем, в чьи руки он может попасть. И если мы найдем его, мы должны его вернуть профессору, вместе с письмами. Вернуться в прошлое (возможно, если удастся отыскать пульт, у нас будет больше возможностей для манёвра) найти Марка Захаровича, и сразу договориться о встрече в нашем времени, а потом вернуться обратно.