Текст книги "Пистолет. Тюльпаны. Грудь. Любовные романы с перчинкой"

Конец

P.S. Нет, нет и еще раз нет! Он без ума от своей миниатюрной рыжеволосой жены! И называет ее не иначе как «моя любимая птичка».

Румынские приключения

У этой истории уже есть начало. И даже известно, чем она закончилась. Помните? Кафе, полумрак, двое за столиком… Коренастый лысый мужчина и малюсенькая пигалица с яркими рыжими локонами и воланами… Поначалу они совсем не понравились друг другу. А после… После много чего случилось… Позволю себе поведать один яркий момент этой истории длиною в жизнь…

В комнате царил полный кавардак. А двое влюбленных лежали на полу у кровати, нежно глядя друг на друга так, как будто не могли насытиться этим зрелищем и не замечали ничего вокруг…

– Замуж!? В Румынии!? – вскричала Тоня и зарылась лицом в подушку, стараясь, чтобы Юра не заметил ее сразу же заалевшие щеки (у рыжих людей в особо волнительные моменты почему-то моментально краснеет кожа, и Тоня не была исключением). – Но как!? – Девушка не знала, что и подумать…

– Нет-нет, я очень рада твоему предложению! Просто это… немного неожиданно, – просипела она из-под подушки.

Юра потянул ее за ногу, пытаясь вытащить из-под груды белья.

– Конечно, моя любимая птичка! Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж! Но официальное предложение могу сделать тебе только на своей родине, в Румынии. Так заведено у нас…

Из-под подушки раздалось хихиканье.

– Я думала, все румыны черные, как цыгане.

Юра в ответ почесал свой абсолютно голый, как бильярдный шар, затылок.

– Ты права. Когда-то я и был черным. Вся моя семья из Румынии. Мой дед после войны остался жить в Москве, но по традиции, а в нашей семье очень чтят традиции, просить руки нужно ехать туда, к моим корням, которые будут счастливы познакомиться с тобой и узнать тебя поближе!

– О боже! – Счастье, удивление, возбуждение – чувства толкали друг друга, пинали, пытаясь занять свое место и не помещаясь в Тониной груди, от чего девушке даже стало сложно дышать. Она все-таки решила выбраться из своего укрытия. Посмотрела на Юру исподлобья, смущенно потупившись. – Ну почему вот так сразу?

Юра расплылся в довольной улыбке, как чеширский кот.

– Подспудно я уже в том кафе чувствовал к тебе нечто такое, что не было похоже… Ни на что это не было похоже! – хлопнул он себя по коленке. – А твоя невинность… – если продолжать сравнение с котом, то мужчина уже почти мурчал, сладко потягиваясь, – твоя невинность окончательно развеяла мои сомнения! Я люблю тебя! И хочу, чтобы ты стала моей женой! Но для этого нам нужно поехать к моим родным в Румынию! И там я смогу подарить тебе венчальное кольцо, которое передается в нашей семье из поколения в поколение и которое носила еще моя прапрапрабабушка.

Тоня еще совсем чуть-чуть поупрямилась, а на следующий день уже оформляла двухнедельный отпуск на работе.

Так, практически прямо из постели влюбленные направились на самолет (а чего ждать?), чтобы держать путь в деревеньку Римете – одно из самых красивых мест в Трансильвании. И хотя паника перед будущим знакомством с родственниками Юры и будоражила Тоню, все же это неожиданное путешествие оказалось для нее ярким приключением.

Оказавшись в Румынии, на пути к месту, где жили родственники Юрия, девушка была просто поражена великолепными пейзажами, которые открывались ее взору! Золотые нетронутые лесные холмы сменялись не менее красочными открытыми лугами и бурлящими прозрачной водой реками.

Сама деревня оказалась очень живописной. За окном был июль, и зелень вокруг просто буйствовала насыщенными, яркими, живыми красками. А Карпатские горы возвышались над домами, как гигантские исполины, и, казалось, будто они стоят на страже деревни и ее жителей.

Родственники Юрия встретили Тоню как родную дочь. Не только хлебом-солью, но и крепкими объятиями, восторженными возгласами, а еще всевозможными яствами и крепким румынским вином из спелого, темного винограда, в изобилии произрастающего в этих краях.

Во время застолья, устроенного в честь приезда молодых, бабушка Мирела и дедушка Янко, одетые в национальные румынские костюмы, торжественно вручили Тоне маленькую шкатулку.

– О наша dragă! (с легкой руки бабушки все родственники называли теперь Тоню именно так: dragă (родная)). – В этой шкатулке, как ты уже, наверное, догадалась, лежит венчальное кольцо, которое мы передаем из поколения в поколение по женской линии. Не открывай ее сейчас. Так повелось в нашей семье, что невеста видит кольцо только в день помолвки.

Тоня с благоговением взяла маленькую изящную коробочку. И хотя любопытство было очень сильно, все же девушка сдержалась. Традиции есть традиции.

Антонину не покидало ощущение нереальности происходящего. Было такое чувство, будто она спит. И стоит только проснуться, все исчезнет. Юра, Румыния, родственники, бабушка Мирела и дедушка Янко, шкатулка… Хотелось как можно дольше держать в себе это ощущение волшебства. Поэтому Тоня согласна была хоть до скончания веков не открывать заветный подарок, лишь бы сказка наяву продолжалась!

В Румынии жизнь завертелась для Тони и Юры, как скоростной аттракцион. Гости сменялись гостями, застолья – застольями, зажигательные народные танцы – веселыми хороводами. Вино текло рекой. Этот густой, крепкий, янтарный напиток по законам местного гостеприимства Тоне и Юре наливали везде, где бы те ни находились. Но если Юра держался стойко, все-таки румынские корни давали о себе знать, то Тоня, будучи пьяной уже только от всего происходящего, стала бояться, что не протрезвеет уже никогда…

День помолвки приближался. Молодые вместе со всеми родственниками побывали на местном кладбище, где поклонились могилам усопших, но по-прежнему любимых и почитаемых Юриных предков. Съездили на берег реки Арьеш, водами которой требовалось омыть друг другу лицо для счастливой и долгой совместной жизни.

И вот настал день помолвки. Тоня, проснувшись засветло, не в силах дождаться вечера, когда должна была состояться официальная часть церемонии, открыла свой рюкзачок и достала заветную шкатулку. Пора было увидеть венчальное кольцо.

С замиранием сердца девушка подняла крышку и увидела… Только синий бархат, которым ларчик был выстлан изнутри. Коробочка была пуста.

Тоню будто пронзила молния! Она потеряла кольцо! Но где? На пиру во время танцев? Или на кладбище? А может оно выпало во время омовения в водах Арьеш? Паника медленно, но верно подкатывала к горлу…

В это время в комнату вошел Юрий и, не замечая испуганного лица невесты, нежно обнял ее со словами:

– Любимая, когда откроешь шкатулку, пожалуйста, не пугайся! Потому что в ней ты увидишь венчальное кольцо на пальце моей прапрапрабабушки. Увидев смятение в глазах девушки, Юра продолжил:

– Это очень хорошая примета, родная! Прапрапрабабушка прожила в браке с любимым мужем целых семьдесят лет, они были безмерно счастливы и очень богаты! Воспитали шестерых детей и целую кучу внуков и правнуков! И перед смертью прапрапрабабушка завещала всем последующим невестам в нашей семье свой палец вместе с венчальным кольцом не только как реликвию, но и как дар любви, счастья и достатка.

Юра, неверно истолковав тревогу на лице любимой, не стал приставать с вопросами, а ушел, решив не надоедать будущей супруге разговорами о сушеном пальце и куче детишек своей прапрародительницы.

«Тут любая запаникует», – думал он. А Тоня тем временем на глазах теряла последние остатки самообладания…

– Ну как я могла! – ругала себя девушка. – Потерять не только кольцо, но и палец! Господи боже! Палец Юриной прапрапрабабушки!

В другое время Тоня упала бы в обморок только при мысли о засушенном пальце пусть хоть трижды богатой и счастливой прапрапрабабушки! Но! Палец был потерян. И кольцо тоже. Вместе с пальцем. Тут уж было не до обмороков. Требовалось срочно что-то делать.

Девушка не могла даже представить, как будет смотреть в глаза жениху и признаваться в том, что практически пропила семейную реликвию… Ну да! Столько вина, сколько было выпито ею за последние несколько дней в Румынии, Тоня и за всю жизнь бы не выпила! Тут не только палец с кольцом потеряешь! Хорошо, что ей не доверили руку или ногу, она и их бы потеряла…

Девушка бросилась в дом, где родные устраивали пир в честь их с Юрой приезда. Ползая под лавками вокруг столов и стараясь не создавать шума, дабы не привлекать преждевременное внимание к своей персоне, Тоня во все глаза высматривала злосчастное кольцо. Увы! Ни в одной зазубринке, выемочке пола, ни в одном уголке кольца не оказалось. Тогда Тоня быстро, как будто за ней гналась стая гончих псов, бросилась на кладбище. Но и отчаянные поиски среди могил прапрабабушек и прапрадедушек ничего не дали. Оставалась последняя надежда. Берег Арьяш. Уже не чуя под собой ног, горе-невеста отправилась туда. Сам Шерлок Холмс позавидовал бы в эту минуту решимости девушки! Каждый кустик, каждая веточка, каждая травинка были осмотрены и ощупаны с усердной педантичностью. Увы! Кольца и след простыл.

Совсем поникшая от усталости и отчаяния, Тоня побрела обратно. Девушка понимала, что никакой помолвки, а тем более свадьбы теперь не будет.

Не зная, как будет смотреть в глаза любимому и всей его родне, Тоня, кое-как приведя себя в порядок, поплелась к уже накрытым для торжественного пиршества столам, где собрались тетушки, дядюшки, братья, сестры, а еще зятья и свахи, племянники и племянницы ее теперь уже вряд ли будущего супруга.

Когда все наконец расселись, Тоня, не дожидаясь когда заговорят старшие, встала из-за стола.

– Прости меня, пожалуйста, Юра! – ее глаза пытались без сопутствующих инструментов просверлить дыру в половице. – Я потеряла кольцо. И палец. – Слезы блестели у Тони на глазах, однако, несостоявшаяся невеста стояла ровно, готовая принять любые обвинения в свой адрес. – Я все понимаю, – продолжала она, – теперь ты не сможешь на мне жениться. Ну что ж, я сама виновата, – еле-еле сдерживая рыдания промолвила девушка…

Юра опешил. Стараясь сообразить, как успокоить любимую, и совершенно отчетливо понимая, что нужно что-то делать, мужчина стоял с остекленевшими от отчаяния глазами и издавал нечленораздельное:

– Ууу-ммм-гггг… В общем…

И тут со своего стула вскочила бабушка Мирела да как давай кричать и размахивать руками! Тут же ей стал вторить дедушка Янко. Очень выразительно жестикулируя и кляня Тоню (а кого же еще?) на чем свет стоит, бабушка с дедушкой бросились вон из-за стола. Юра уже собрался прикрывать Тоню грудью, а если понадобится, то и остальными членами своего достаточно крепкого тела. Но старики пронеслись мимо жениха с невестой и, так же крича и размахивая руками, как ветряными мельницами, скрылись за дверью.

В зале воцарилась тишина. Изумленные гости, Юра и Тоня пытались прийти в себя. (Кто с какими мыслями: Тоня, например, решила, что родные убежали за чем-нибудь потяжелее, чтобы прихлопнуть ее, как муху, съевшую хозяйское варенье.) Как вдруг дверь снова открылась, и в комнату вошли бабушка Мирела и дедушка Янко, держа за руки мальчишку и девчонку лет десяти.

– Ну! – дернула за руку девочку бабушка Мирела, – показывай! – сердито продолжила она.

Девочка, в которой Юра узнал соседскую Вайолку, чуть не плача, раскрыла ладошку, и все присутствующие увидели на ней золотое кольцо в россыпи икрящихся так, что в глазах рябило, камней.

– Ну! – так же властно повернулась Мирела к мальчишке. Поднялась вторая детская ладошка, и в ней оказался зажат засушенный палец прапрапрабабушки…

Дети стояли, угрюмо насупившись. Так, будто это их помолвка чуть не была расстроена.

– Но как вы догадались, бабушка Мирела? – изумлению Тони не было предела.

– Ну, dragă, тут все просто, – улыбаясь, ответила старая женщина. Шкатулка есть, кольца нет. Уж конечно, если бы ты сама потеряла кольцо, то вместе со шкатулкой, ведь оно лежало в ней! А эти! – Мирела сердито зыркнула в сторону ребят, да еще и притопнула ногой, – воришки! За ними глаз да глаз! То и дело утаскивают все, что плохо, по их мнению, лежит. Ух! – Замахнулась она в сторону сорванцов… А те стояли понурые, несчастные, не зная, то ли провалиться сквозь землю при таком количестве народа, то ли бежать быстрее ветра…

Тоня, не помня себя от радости, что это не она потеряла такую ценную реликвию, что пропажа все-таки нашлась и что теперь Юриным родственникам не придется ее убивать, чтобы, возможно, засушить теперь уже ее, Тонин палец, готова была расцеловать всех присутствующих и воришек в том числе. Она прижала к груди так неожиданно вернувшиеся реликвии и подумала, что ничему еще так в жизни не радовалась, как этому засушенному пальцу!

Юра, наконец, тоже пришел в себя и, глядя на Тоню с укором хоть и любящего, но немного рассерженного мужчины, спросил:

– Неужели ты могла подумать, что из-за каких-то там сушеных пальцев или из-за куска золота я мог бы с тобой распрощаться? Да не нужно нам никаких этих реликвий! Мы и так будем счастливы! А это кольцо, – Юра протянул кольцо бабушке и дедушке, – отдайте лучше моей сестре. Я подарю своей невесте новое кольцо. И мы начнем новую традицию! Это – слово мужчины!

Бабушка Мирела молча взяла из Юриных рук шкатулку с кольцом, не смея перечить, так как слово мужчины в тех краях – закон.

Ну а Тоня… Тоня была счастлива! Тому, что она выходит замуж! Тому, что палец и кольцо нашлись! Тому, что у нее будет новое кольцо и они с мужем начнут новую традицию!

И посмотрев на свои тонкие, с аккуратными молочными ноготками пальчики, Тоня подумала: а готова ли она завещать свой отрезанный палец, чтобы в ее семье все последующие невесты были счастливы? Пока этот вопрос остается для нее открытым…

Конец

Натали Гордеева

Французский пижон

Любовь без границ…

Лето в этом году радовало своими солнечными деньками. Она привычно сидела на лавочке в парке возле дома и кормила семечками слетевшихся со всей округи голодных голубей. Птицы уже узнавали девушку по походке, и как только Лиза заходила в парк, сопровождали ее до самой скамейки.

«Голуби – птицы семейного счастья», – размышляла девушка, накладывая себе на руку очередную партию вкусного угощения.

И наблюдая за тем, как расталкивая друг друга птицы глотали семечки, она мечтала о большой и светлой любви. Такой, чтобы в этот раз все по-настоящему и на всю жизнь.

В наушниках звучали популярные французские композиции. И музыка мягко обволакивала Лизу своими приятными гармоничными звуками: …Sous le ciel de Paris S’envole une chanson Hum Hum…

Все было как всегда спокойно, и ничего нового не ожидалось. Розовые облака, сказки про принца и далекие страны витали в ее мыслях…

Но вдруг из ниоткуда поднялся ураган и подхватил хрупкое тело девушки вместе с испуганными голубями. И закружились они в единой воронке яркого света и сильного ветра.

***

Протерев глаза от попавшей в них пыли, девушка осмотрелась и обнаружила себя на огромной высоте и в непривычной обстановке…

– Эй ты, голубка! – услышала она мужской голос позади. – Ты откуда здесь такая нарядная?

Лиза резко обернулась и увидела… голубя. Это был настоящий голубь: серый с крыльями и хвостом, да еще и гигантский – во весь ее рост.

Изумлению девушки не было предела…

«Если я понимаю птичий язык, то кто же я?», – подумала она, быстро скользя взглядом по своему телу и доходя до ног.

– О, Боже! – вскрикнула в истерике Лиза. – Это птичьи лапы: розовые, чешуйчатые, да еще и с острыми когтями!

«Я что голубь?!», – мысль стрелой воткнулась прямо в макушку Лизы. Перья, крылья, клюв – все атрибуты пернатых были на месте.

– Ты что, красотка, заблудилась? – продолжал настойчивый самец. – Что ты крутишься, как юла? Обидел кто или танцуешь что ли? Видно досталось тебе по жизни, – уверенно ворковал голубь.

Лиза оторвалась от разглядывания своего очаровательного длинного птичьего хвостика и устремила взгляд на своего собеседника.

– Где я? – голос ее был похож больше на воркование, нежели на внятную человеческую речь.

– Ну ты и вправду странная, – удивленно посмотрел самец голубя на Лизу. – Это же Париж! Вон людишки глазеют снизу на Эйфелеву башню…

Дальше Лиза постеснялась задавать вопросы, дабы не показаться еще и глупой голубихой.

Тем более этот мужчина-голубь оказался так притягателен для нее. Его карие, горящие, словно звезды в темной ночи, глаза, выправка настоящего генерала и лоск перламутровых перьев вскружили Лизе голову. Да так, что весь ее испуг медленно растворился в воздухе.

– Голодная наверное? – ворковал кавалер. – Я знаю отличный ресторанчик в центре Парижа, там самые вкусные крошки круасанов. Пойдем накормлю!

Желудок у Лизы и правда был пустой, и очень хотелось его наполнить. Так и вспомнила она своих подопечных – вечно голодных и ненасытных голубей в парке.

Объедки французских круассанов и булочек с корицей были очень ароматные и вкусные. Лиза и ее ухажер вместе клевали их с теплого летнего асфальта, наслаждаясь пикантным вкусом блюд от местного шеф-повара.

– А ты классная, – проглатывая очередную крошку, сказал Лизе голубь. – Меня, кстати, Рикки зовут, а тебя как?

– Меня Лиза, – робко потупив взгляд, проворковала она.

– Интересная ты, необычная, не похожа на местных голубок. Они все пресные, горделивые, да и пустые внутри. А ты другая, как сладкая шоколадная конфета с начинкой внутри.

Лиза еще больше засмущалась, даже ее перышки приобрели пурпурный оттенок.

– Пора и водными процедурами заняться, полетели к фонтанам – занырнем с тобой в прохладную водицу, – предложил ухажер Лизе. И она, с радостью согласилась.

Брызги воды скользили по гладким переливающимся перьям голубей, кружа их в восхитительном танце между изысканными фигурами мифических морских и речных героев, расположенных по периметру позолоченного фонтана.

«Это самый счастливый день мой жизни», – наслаждаясь моментом, думала Лиза.

Приближался вечер, и влюбленная парочка устроилась на ветке раскидистого зеленого дерева в местном парке. Они наблюдали за людьми, копошившимися со своими маленькими, резвящимися на площадке детьми, за мохнатыми собаками, гоняющимися за палками, и прекрасными лебедями, медленно плавающими рядом в озере. И ничего было не важно, только они, только близость их мягких тел и биение сердец в едином потоке блаженства и радости…. Они – Родственные Души, и спустя столько столетий нашли друг друга…

***

В наушниках заиграла очередная французская композиция: …J’ai rêvé cette nuit que je faisais l’amour J’ai rêvé cette nuit que j’étais près de toi…

«Вот это настоящая любовь!», – наслаждаясь яркими чувствами, Лиза медленно прогуливалась по парку, вдыхая аромат цветущих клумб…

В телефоне прозвучал сигнал сообщения: «Моя дорогая жена, я заказал столик в нашем любимом ресторане в центре Парижа и жду тебя там в 18.00. Целую».

Конец

Ольга Ефимова-Соколова

Грудь

Посвящается моей космической мамочке.

Лизка была старше его на два года и начала как-то быстро оформляться в девушку. Мама работала посменно, папа любил выпить и быстро засыпал. Денис пробирался в Лизкину комнату и ложился рядом. Он знал ее главную слабость – массаж. Легко прикасаясь к теплой спине сестры, он ждал, пока руки нагреются и Лизка расслабится, и тогда нечаянно соскальзывал ими в подмышки. Там было так тепло и мягко, что у Дениса вспыхивало все тело. От него начинало тянуть потом, руки снова соскальзывали, и Лизка спихивала его с кровати, брезгливо морщась:

– Ты когда последний раз мылся? Твоя фамилия случайно не Скунс?

Подколки сестры его не беспокоили. С настойчивостью новозеландского игрока в регби он давил и давил, пытаясь сломить сопротивление противницы, и однажды ему повезло. У сестры проснулось любопытство и, послушавшись его команды: «А теперь на спину!», – сказанной срывающимся голосом, она перевернулась. Ему открылась вся ее круглая грудь со слегка расплющившимися от лежания коричневыми сосками. Боясь, что сестра услышит удары его сердца, колотящегося в животе под тонкой футболкой, он начал издалека. Сначала покружил вокруг пупка, потом поднялся к ребрам, готовый в любой момент спрыгнуть с кровати и тикать в свою комнату. Его дрожь передалась рукам. Соски сестры неожиданно сморщились и поднялись. У Дениса потекло по шортам, он замер, ощущая взорвавшийся внутри мир. Лизка почувствовала перемену, довольно засмеялась и, натянув одеяло по шею, больно лягнула брата в бедро…

Через месяц мама перешла на другую работу, администратором в дом культуры, и ночные походы пришлось прекратить. А спустя год мама неожиданно умерла. Денис почувствовал себя никому ненужным. Лизка перестала обращать внимание на брата, огрызалась с отцом, а потом переехала жить к своему парню. Отец продолжал тихо пить, забывая то выключить газ на кухне, то засыпая прямо над тарелкой макарон.

Лишившись матери и сестры, Денис старался поменьше бывать дома: школа, тренировки, уроки, сон. Математическая и спортивная школы отнимали почти все время, на переживания его не оставалось. А хотелось еще подзаработать денег! И он бегал по соседям – переустанавливал программы, работал то репетитором, то нянькой, а то просто гулял с овчаркой – и удовольствие и на обновки хватало. Лизка позванивала периодически, спрашивала, как там отец, и почти ничего о себе не рассказывала.

Только во снах она была прежней сестричкой: угощала его блинами, смеялась и делилась новостями с мамой. Просыпаясь, Денис чувствовал в сердце тепло. Именно из такого разговора с мамой во сне, когда они все втроем сидели в старой квартире в Печатниках, он узнал, что Лизка беременна. Фигуристая сестричка еще больше округлилась, а ее грудь в обтягивающей кофточке превратилась в манящие горы. Мама сердилась, что дочь не узаконила отношения и требовала, чтобы она перестала пить кофе. А Денис сглатывал слюну и мечтал, чтобы мама ушла на работу.

В институт Денис поступил легко. Подавал сразу в два: Бауманку и МИИТ (Российский университет транспорта). Выбрал второй, так как думал, что в первый не пройдет по баллам. Во время подготовки к экзаменам только однажды Лизке удалось прорваться сквозь математические уравнения в его богатырский сон. Красавица распустила волосы и показывала брату круглощекого пупсика, смешно выглядывающего из пеленок. А когда малыш повернулся к груди и ухватился крошечными ручками за сисю, Денис почувствовал приступ ревности. Поэтому звонку сестры из роддома с известием, что родился племянник трех с половиной килограммов веса, он не удивился.

Из бесед Лизки с мамой Денис знал, что гражданский муж у нее обеспеченный и заботливый. Работает допоздна. Предложив посидеть с малышом, пока Лизка съездит по делам, Денис приехал первый раз к сестре домой. Квартира сразу поразила высотой потолков. В прихожей где-то в районе люстры висел велосипед Лизкиного мужа. Там же у двери стояла новенькая голубая коляска. Лизка выглядела уставшей, лицо немного осунулось, как будто все жизненные соки ушли в грудь, слабо прикрытую халатиком.

– Посиди здесь, мне надо покормить перед выходом, чтобы было два часа свободного времени, – пояснила Лиза, цокая чашкой с чаем о стеклянный кухонный стол.

Денис отпил, обжегся и, подождав немного, зашел в спальню. Лиза полулежала на кровати, закрыв глаза и прижав к груди маленький сверток. Одна грудь была спрятана в кружевной лифчик, другая работала. Малыш сопел и тихонько ворочался, похоже, тоже работал. Денис как завороженный опустился на край кровати. Лиза открыла глаза и улыбнулась.

– Можно попробовать? – запинаясь, спросил он.

– Что? – не поняла молодая мамочка.

– Какое оно на вкус…

– Фу ты, дурак! Какое-какое, обычное молоко! – Лиза даже рассмеялась, отпихивая Дениса.

– Ну только капельку! – умолял он, – представь, что я твой малыш! Ну, пожалуйста! А то домой уйду!

– Шантажист! – сдаваясь, засмеялась Лиза, отстегивая маленькую пуговку на лифчике. Денис наклонился и почувствовал запах: такой домашний запах малыша, молока и теплого Лизкиного тела. Сдерживая слезы от накативших воспоминаний из детства, он осторожно прижался губами к соску. Лизка надавила на грудь, и со всех сторон соска ему в рот брызнула теплая безвкусная жидкость. Это было неожиданно и жутко приятно. Он попробовал пососать, но ничего не вышло.

– Учись у племянника! – сказала Лиза, но тут малыш, потревоженный склонившимся дядькой, выплюнул грудь и сморщился, готовясь заплакать.

– Уйди! Из-за тебя малыш перестал есть! – разозлилась кормящая мать и оттолкнула великовозрастного грудничка. – Еще заразу какую-нибудь притащишь, – прошипела она, когда Денис спешно ретировался на кухню.

Сидеть с малышом было несложно. Карапуз все время спал в кроватке, а Денис слонялся по квартире, примеряя ее к себе. Тут и там валялись вещи малыша, Лизки и ее мужа. Улыбающегося брюнета с голубыми глазами он увидел в обнимку с сияющей Лизкой на одной из фотографий на полочке. Бардак был одной из характерных черт его сестры.

Нельзя сказать, что Дениса не интересовали однокурсницы. Но на его факультете их было мало, да и не до них стало: то учеба, то работа. Денис устроился сисадмином в компанию, где работал школьный приятель.

К Лизе он больше не ездил, зато несколько раз встречался с сестрой во сне.

«Дистанционно даже удобней», – размышлял про себя Денис, но отчаянно тосковал по теплой Лизкиной коже. Вышло как-то странно. В первом сне он играл в регби и, получив овальный мяч, вдруг обнаружил, что это яйцо. Вокруг сновали какие-то низкорослые люди. Приглядевшись, Денис заметил, что передвигаются они как гориллы, еще одной парой рук придерживая такие же яйца на спине. Чтобы не сбили, пришлось двигаться в едином потоке, как в реке, втекавшей в темный тоннель.

«Похоже, у шестилапых субботник», – решил Денис, ничему не удивляясь. Передвигаясь в толпе яйценосцев, Денис приблизился к огромной даме в розовом сарафане с колышущейся голой грудью, похожей на переспевшие дыни-торпеды. Один за другим странные люди подносили ей яйца, которые она бережно складывала в две горки. «Местный отдел качества», – подумал Денис, передавая ей яйцо и так же, как делали шестилапые перед ним, приложился к груди. Его оттеснили так быстро, что опомниться он не успел. Да и внимание привлек беспорядочный шум, доносящийся из другого тоннеля.

«Отпусти, козел!», – орала Лизка, которую один шестилапый уже укладывал на земляной пол прямо в проходе. Денис моментально подскочил к монстру и врезал по каменному затылку. Шестилапый поднялся и повернулся к нему. Выражение выпуклых, как у стрекозы, глаз было настолько растерянным, что Денис расхохотался. «Беги!», – только успел крикнуть он Лизке и проснулся от смеха.

В тот день неожиданно позвонила Лизка. Денис как раз подходил к офису.

– У тебя все нормально? – подозрительно поинтересовалась сестра.

– Нормально, а что? – удивился Денис.

– Да ты мне снился. Кошмар какой-то! Не ты кошмар, – хихикнула Лизка, – а сон! Я бежала по каким-то тоннелям от маньяка. Он поймал меня и повалил. Вдруг ты крикнул: «Беги!», я и побежала.

– Слушай, Лиз, будь поосторожней, пожалуйста. Во сне я тебя, конечно, спасу, но не гуляй сегодня вечером по парку.

– Меня уже сегодня чуть машина не сбила! – похвасталась Лизка, довольная произведенным эффектом. – Алло, ты куда-то пропал!

– Я здесь. Будь осторожна! Ладно, есть надежда, что машина и была тем монстром, что на тебя накинулся. Так что на сегодня ты в безопасности.

Следующего сна Денис и ждал и опасался. Он уже понял, что когда усиленно думает о Лизке в кровати, она обязательно ему снится. Денис вспоминал, как нашел однажды черного плюшевого котенка сестры, которого она безнадежно долго искала, и Лизка на радостях чмокнула его в губы. Он думал о лодке и о том, как восхищенно смотрела на него сестра, когда он уговорил ее покататься под парусом. Ветер усилился, а Денис специально давал лодочке закрениться, и только потом травил парус, и Лизка, распластанная на дне, испуганно поднимала голову. Он старался думать обо всем, кроме монстра. Но шестилапый таращился на него все сильнее.

Ночью у муравейника, как окрестил тоннели из сна Денис, начался ураган. Шестилапые опять перетаскивали яйца из теплых поверхностных тоннелей в хранилище, где жила царица. Денис тащил свое яйцо и постоянно оглядывался. Лизы нигде не было. «Может и хорошо, – думал Денис, – в такую погоду… Но, блин, где же она? Я должен ее увидеть!».

Денис не выдержал, бросил яйцо и, свернув в соседний тоннель, помчался наверх. Ветер гнал листья и бросал их прямо в лицо. Лиза, сжавшись в комочек, забилась под упавшее дерево. Он увидел ее голубой халатик, и сердце сжалось от страха.

– Лиза! Что с тобой?

– Денис, я хочу проснуться, мне страшно! – заныла Лизка, когда он обнял ее и попытался вытащить наружу.

– Конечно! Ты сейчас проснешься. Сюда! – страшно заорал Денис и дернул Лизу от дерева. Сверху на ствол свалилась еще одна махина.

Денис проснулся в слезах. Ну почему сны такие дурацкие, что Лиза все время хочет оттуда сбежать?

– Лизок, у тебя все нормально? – Теперь уже не выдержал он, позвонив в перерыве между парами.

Лиза плакала. Когда он примчался после занятий, то узнал, что все рассказы маме про хорошего мужа были только для отвода глаз. Тот жутко ревновал ее и сегодня утром даже ударил по лицу. Нос не сломал, но в ухе что-то долго звенело.

– Лизка, иди в травмпункт, проверься, да и пусть справку дадут. Подашь на него заявление. А я с малышом пока посижу.

– Нет, Дениска, не надо! Я никуда не пойду. Все пройдет. Езжай домой!

– Поехали вместе! Бери малыша и поехали! Папа обрадуется!

– Спасибо! Я сама как-нибудь разберусь.

Денис решил разобраться сам. Ожидания у подъезда затянулись до девяти часов. В темноте он чуть не пропустил мужа Лизы.

– Вы из пятидесятой квартиры? – спросил Денис у высокого темноволосого мужчины в плаще.

– Да, а что? – задержался тот у двери.

– Я – Лизин брат! – прошипел Денис и ударил мужчину кулаком в скулу.

Наутро позвонила Лиза. Денис с трудом разобрал ее голос, голова кружилась, встать с кровати не было никакой возможности.

– Денис, мне снились какие-то разборки! Будь осторожен! На тебя набросился какой-то монстр. Я закричала и проснулась.

– Лиза, разборки уже были. Не волнуйся!

Услышав охрипший голос брата, Лиза пообещала через час приехать.

Ворвавшись в квартиру вместе с коляской, она вручила сонного внука оторопевшему дедушке и бросилась в комнату брата. Денис мысленно заулыбался, чувствуя прохладную Лизкину ладонь на своем лбу.

– Кто на тебя напал? Ты обращался в полицию? Как ты себя чувствуешь? – тараторила Лиза.

– Мне лучше. Только голова кружится, – прошептал Денис, как ему показалось, слегка переигрывая. – Можно последнюю просьбу умирающего?

– Глупые шутки! – разозлилась сестричка. – Какую?