Текст книги "Я – раб Ламповой, или Как укротить миллионера"

Глава 9. Константин

Эта сумасшедшая!..

Да, папочка знал, кого подбирать на место моего палача. У девчонки ни сердца, ни души! Смотрит на меня, как на таракана, обращается, как с нашкодившим котом! Я был так зол, что готов был… О черт! Я был готов овладеть этой несносной Ламповой прямо в жуткой каморке, гордо именуемой душем, под ледяными струями пахнущей ржавчиной воды.

Я спятил.

Нет, я, конечно, крут! Без ложной скромности, девчонки подо мной орут так, что удивительно, как я еще не оглох. Но эта… В какой-то момент я забыл о звоночке в ее голове. Захотел подмять под себя, завладеть саркастично кривящимися губами, утянуть в пучину наслаждения не потому, что надо ублажить, а потому… Я ее захотел.

Точно свихнулся.

Лампова хорошая актриса. Отец ей заплатил, чтобы проучила меня, раз у него нет времени. Это месть за то, что я «переэкзаменовку» провел на Ибице. Усмехнулся – а ректорша хороша! Стоило снять очки и, распустив волосы, остаться в одном купальнике, как даже мои дружбаны встали по стойке смирно. Да и мой личный приятель тоже шевельнулся.

Вытираясь, я смотрел на себя в мутное зеркало. Разумеется, я бы не стал спать с ректором. Зачем мне эта старушка, когда от готовых на все девах спрятаться можно лишь в кровати… с другими девчонками. Я лишь предложил тетке три желания от Джинна, и она не устояла. Кто бы мог подумать, что за строгой внешностью нашего ректора прячется такая оторва?

Одно желание простейшее – Ибица! – а женщина уже светилась, как китайская лампочка, едва сойдя с трапа самолета. Будь у нее в голове счастьеметр, у отца бы сотовый закоротило от волн счастья ректора. Второе желание – пить шампанское, по-гусарски отрубая горлышко бутылки, – мне тоже удалось исполнить. Я улыбнулся отражению, вспоминая, как лихо размахивал купленной для этой цели саблей, которая, по утверждению антиквара, принадлежала какому-то русскому поручику…

Улыбка растаяла. А вот отец, в отличие от ректора, совсем не был впечатлен. Орал по телефону, что я его под статью подвожу. И какая сволочь выложила наше невинное развлечение в сеть? Узнаю – заставлю исполнить три моих желания. А каких – придумаю, когда выяснится принадлежность предателя к слабому или сильному полу.

Намотав полотенце на мокрые джинсы, я помянул Лампову тихим недобрым словом и вышел из душевой. Девчонки, наверное, уже закончили с приборкой в комнате моей мучительницы – пора возвращаться. Я недовольно скривился, жалея, что надо разыгрывать безумно влюбленного в стерву, когда вокруг такой цветник. Ох, я бы развлекся с этими студентками! Не со всеми, конечно. Но на парочке симпатичных мордашек взгляд остановился.

Впрочем, кто мне помешает вернуться сюда после пройденного испытания с Ламповой?

Я поднялся этажом выше и, поплутав среди абсолютно одинаковых дверей, наконец нашел нужную. Расплатившись с «клининговой» командой, что вылизала комнату Ламповой, белозубой улыбкой и приглашением на вечеринку в мой особняк, я проследил, как счастливые девчонки выкатились за дверь. Да, денег у меня нет, но репутация все же спасает.

Кстати о деньгах! Я посмотрел на аккуратную сверкающую кучку отмытых от крема бриллиантов. Раз Ламповой они не нужны, надо продать и прикупить себе куртку и кроссы. Не Ибица, все же…

Стянув мокрые джинсы, я разложил их на засыпанном листами столе Ламповой. Слышал, что бумага хорошо впитывает влагу, – штаны быстрее высохнут. Зябко поежился и снова процедил проклятия. Джинсы и стоптанные тапки, которые притащила мне одна из студенток, – все мои вещи. Ходить голым не улыбалось, и я открыл шкаф Ламповой.

Застыл при виде двух полок и нескольких платьев. И это все? Да у нашей прислуги форменной одежды больше! Перебирая вещи, мрачнел все сильнее: ни в одну из футболок я не влезу. Откопав растянутый трикотажный халатик, тяжело вздохнул: ну хоть что-то надеть, пока сохнут «постиранные» джинсы.

Ткань затрещала, когда я напяливал на себя халат, но выдержала. Подол едва прикрыл самое сокровенное, но тут скрипнула дверь, и я обернулся. На пороге застыла Лампова. Сердце мое пропустило удар.

В обтягивающем, как вторая кожа, мокром платье, под тонкой полупрозрачной тканью которого выделялись все выпуклости и изгибы соблазнительного девичьего тела, она сразила меня наповал. А мой дружок вывесил белый флаг… То есть приподнял подол светлого женского халата.

– Ты совсем больной? – несчастным голосом протянула Лампова, разрушая чудесное мгновение.

– Это тебе лечиться надо, – обхватывая себя руками, чтобы скрыть возбуждение, буркнул я. – Сама облила меня, зная, что больше надеть нечего. Еще скажи, что не этого добивалась!

Но Лампова смотрела мимо меня, словно намеренно не желая замечать моего состояния. Девушка сомнамбулой двинулась к столу и скинула на пол сырые джинсы. Двумя пальцами осторожно подняла один из промокших насквозь листов.

– Ты же мне месяц работы испортил!

Я машинально отступил, уловив в ее голосе истерические нотки.

– Какой работы? – Мельком глянул на стол и только сейчас обратил внимание на рисунки. – Ты про это уродство? Еще намалюешь, чего ты?

– Уродство? – сузив глаза, прошипела она. Надвигаясь на меня, процедила: – Намалюешь?!

– Да ладно тебе, – с легким испугом просипел я, – высушить же можно. Феном там… у тебя же есть фен?

– Есть! – сжала она пальцы в кулаки. – И сейчас у меня огромное желание вставить тебе его в…

– Руки, – выпрямившись, подсказал я и белозубо улыбнулся. – Детка, я все исправлю. Давай свой фен!

Глава 10. Константин

И правда, чего я так испугался? Эта мелкая вредина на целых две головы ниже меня. Худая, как вешалка, только и может, что глазищами сверкать. Но боевой дух из Ламповой уже выветрился.

– Да не исправить этого, – поникла она. – Разве не видишь?

Вернулась к столу и показала мне лист с разноцветными разводами. Я пожал плечами:

– Подумаешь, накосячил. Я тебе компенсирую все сразу, как только мое наказание закончится…

– Это ты мое наказание! – снова заводясь, в ярости крикнула она. – Ты даже не понимаешь, что наделал. Джинов, ты идиот! Не все можно купить, не все так легко исправить. Вдохновение не приобрести, не сложить в баночку, не сохранить на счете. Ты мне только что вычеркнул из жизни целый месяц тяжелой работы, но даже не подумал, что нужно извиниться.

– Мужчина не извиняется, а делает, – хмуро бросил я любимую папину фразу.

– Да ты не мужчина! – снова повысила она голос. – Ты ребенок по развитию, Джинов! Капризный, избалованный и абсолютно тупой!

– Достаточно оскорблений, – сухо перебил я. – Я все же Джинов, а не какой-то твой босяк сосед.

Она многозначительно осмотрела меня с головы до ног и саркастично ухмыльнулась. Понимая, что выгляжу не лучшим образом, я вспылил:

– Слушай, Лампова, я был терпелив к тебе и добр, но могу стать и другим. Уверяю, тебе не понравится, если я разозлюсь. Советую помочь мне выбраться из этой задницы, иначе…

– Иначе что? – выгнула она бровь. – Порвешь остальные мои рисунки? Сожжешь? Вывесишь новую фотографию? Унизишь и опозоришь меня в третий раз? Как ты можешь сделать мою жизнь хуже, Джинов?

Она подошла вплотную и ткнула в меня пальцем:

– Слушай сюда, придурок позолоченный. Мне все равно, что у вас там с отцом, и не волнует, выполнишь ли ты задание. Деньги уже заплачены, и больше мне от Джиновых ничего не надо, ясно? Скоро меня не будет в этой стране, а тебя – в моей жизни. Всего семь, нет, уже шесть дней я обязана по контракту вытерпеть твое присутствие. А за оставшееся время, уверяю, это я могу сделать твою жизнь адом!

Я хватал ртом воздух, только сейчас осознав, что шутки закончились. Отец действительно подложил мне огромную свинью в виде маленькой вредной и переполненной ненавистью девчонки. Три желания? Да мне и один раз не справиться с заданием! Это полная за… засада.

Лампова круто развернулась и, приблизившись к столу, принялась выгребать новые и новые залежи каких-то странных рисунков. Аккуратно складывая их в огромную папку, то и дело бросала в мою сторону злые взгляды.

– Может, договоримся? – предпринял я последнюю попытку. – Пожелай, и я исполню.

– Ты? – Она посмотрела исподлобья. – Да ты даже остатки торта не в силах сам убрать – девчонок привлек. Или думал, я не знаю, кто тут прибирался? Ты абсолютно не приспособлен к нормальной жизни, Джинов. Ничего не умеешь и не знаешь.

– Да на фига мне это? – пожал я плечами. – У меня и так все зашибись.

– Вот именно, Джинов, – покачала головой она. – Зачем отец устроил тебе это «наказание», как ты выражаешься? – Выпрямилась и, подняв тяжелую папку, из которой едва не сыпались собранные рисунки, посмотрела с намеком на сочувствие: – Ты же на самом деле не такой дурак, каким кажешься. Включи мозги и подумай об этом на досуге.

С трудом девушка пролезла в дверь, которую тут же захлопнула. Я сжал челюсти и, игнорируя шевельнувшееся в груди неприятное чувство, попытался не поддаваться унынию.

– Ничего, Лампова, и к тебе найдется ключик. – Перевел взгляд на брошенные джинсы и вздохнул: – Наверное.

Впрочем, опускать рук я не собирался. Как и давать Ламповой повод «терпеть» меня еще шесть дней. Да я первый этого безумства не вынесу. Хочу домой! Где вкусно накормят, красиво оденут и позволят делать все что захочу. Отец побесится и остынет. Все вернется на круги своя.

Я снова открыл шкаф, пробежался по полкам, залез в стол… Фен обнаружился у самого выхода, в матерчатом мешочке. Я включил его и, направив струю теплого воздуха на джинсы, посмотрел на горку брюликов. Утром дойду до ближайшей ювелирки и решу проблему с деньгами. Отдам Ламповой ее копейки… с процентами! Пусть не обзывается. Прикуплю нормальные вещи и придумаю, как исправить то, что натворил.

Все решу. Я же Джинн!

Я перевел теплый поток на сырые листы и, высушивая бумагу, с интересом разглядывал рисунки. Месяц тяжелой работы? Где? Такие каля-маля я выводил в пять лет! Но сочетание цветов гармоничное, да и композиция необычная. Любопытно, что скажет Герыч?

Цапнув сотовый, я выругался: зарядка восемь процентов, а шнурка нет. У Ламповой тоже не нашел, да и вряд ли кабель от ее допотопной мобилы подойдет. Вздохнув, сфотографировал высушенные рисунки и отправил другу, запросив его мнение. Ответа, увы, уже не получил – телефон окончательно погас.

Ничего, завтра все куплю. На этой позитивной ноте я завалился в постель, мечтая о том, как ночью вернется Лампова, и я все же устрою ей «дзинь». Тройной. Минимум.

Кровать-то в комнате одна!

Девушка пришла только утром, но совсем не та, которую я ждал.

Глава 11. Валерия

Я с превеликим трудом втащила папку с работами в комнату. Женька подняла голову и вытаращилась:

– Ну нет! Вали обратно к своему парню. Хотела же выжить его ты, а не наоборот.

– Я лишь рисунки оставлю, – буркнула я и, оценив скромные размеры комнатки, вздохнула: – Хотя у вас места свободного нет.

– Как нет? – вскочила подруга. – Это ты отвыкла жить вдвоем, проблема пространства возникает всегда, но на помощь приходит Гермиона с заклятием незримого расширения!

Она пнула прислоненные к стене папки с такой силой, что над ними взвилось облачко пыли, но в углу образовалось место как раз для моей. Я тут же воткнула ее, пока «заклятие» не перестало действовать.

Прошла к кровати Ленки и, усевшись, выдохнула:

– Спасибо.

– И не строй глазки продрогшего под дождем котика, – помотала Женя головой. – Ты только что придумала идеальный план по выдворению из своей жизни одного наглого миллионера, а теперь на попятный? Я тебе не позволю сомневаться в своих силах!

– Это уже неважно. Мажор испортил мне рисунки к завтрашнему зачету! – пожаловалась я и невидяще уставилась на стену. – Если вернусь, запросто придушу. – Голос дрогнул. – Не знаю, что делать.

– Только не реви, – подруга села рядом и обняла меня. – Лидия Васильевна тебя обожает! Если объяснишь, что твои рисунки местный чокнутый Буратино принял за скатерть, а разводы от пиццы плохо сочетаются с твоей задумкой, то ее каменное сердце дрогнет. Попроси недельку отсрочки, только ты способна ее получить.

– А смысл?! – Я посмотрела с изумлением. – Этот позолоченный секс-идол будет со мной всю неделю! Сомневаюсь, что удастся хоть что-то сделать. У меня все время уходит на то, чтобы ликвидировать последствия его действий. Правильно сказал Глеб: это избалованный щенок!

– Туфли грызет? – весело поинтересовалась она.

– Пока нет, – уныло скривилась я. – Но ежеминутно набрасывается на ногу и… привычные движения.

– Значит, не договорились?

– Джинн слышит лишь себя любимого, – совсем помрачнела я. – У него же весь мозг в штанах! Сделает гадость и улыбается так самодовольно, что хочется отправить его к стоматологу. Стулом!

– Ничего, – похлопала меня по спине Женя, – терпеть тебе осталось одну ночь. Я тут намекнула девочкам, что у нас миллионер бесхозный имеется, они уже готовятся к утреннему штурму. Ира, конечно, не поверила. Говорит, видела, как вы… – Она отвела глаза и кашлянула. – Два раза. – И тут же добавила с уверенностью: – Но я заявила, что это ложь! Кстати, а кто этот Глеб?

Я вздохнула, заметив на лице подруги сомнение. Кажется, Ире она поверила больше, но я не виню. В тех ситуациях, когда нас заставали, трудно представить что-то иное.

– Глеб – это секретарь Джинова. Отца Кости. – Я вынула из сумочки визитку и покрутила в пальцах. – Разрешил звонить, если потребуется помощь.

– В переводе с миллионерского «Звоните, когда сдадитесь?» – уточнила Женя.

– Думаю да. – Я решительно убрала карточку в сумку и тряхнула хвостиками. – Я справлюсь! – И тут же добавила жалостливо: – Но завтра… Можно я у тебя переночую?

– Ладно, – кивнула она. – Так и быть, спасу зубы миллионеру. – Глянув на мое недоумение, она пояснила: – Ты же грозилась показать ему кунг-фу со стулом! – Поднялась и вернулась к столу. – Ложись спать, белье чистое. А у меня еще домашка не доделана…

– Домашка! – хлопнув себя по лбу, взвыла я.

– Тащи второй стул, – смиренно ответила Женя и развернула учебник так, чтобы мы вдвоем его видели. – До утра успеем и дописать, и розы посадить, и, если сильно постараемся, на вечеринку попасть…

– Какую вечеринку? – удивилась я.

Подруга подняла указательный палец, и тут, будто по команде, раздалась музыка. Следом раздался женский вой «Я за ним поднимусь в небо…», и я рассмеялась:

– Если они о Джинове, то достаточно подняться на третий этаж.

Женька с улыбкой достала аптечку и протянула мне комочки ваты. Заткнув уши, мы приступили к занятиям. А открыв глаза, я даже не помнила, как заснула. Первым делом, подскочив, посмотрела на стол. Ура, мы все доделали! Хорошая новость. Плохая – мы опаздывали. А вчера я даже не подумала об одежде.

Подруга, матерясь, вывалила все вещи на пол, и я с трудом кое-что подобрала для себя. Тесновато, но терпимо. Мы бежали к автобусу, а вслед нам неслись крики парней, кто-то свистел. Женька, усевшись на сидение, проворчала:

– А когда я это надевала, будто невидимкой становилась…

– Я бы хотела стать невидимкой, – процедила я и поправила лиф. – Тогда никто бы не видел, как у меня грудь из топа выпрыгивает!

Запахнувшись в курточку, я вытащила из рюкзака учебник и постаралась переключиться на учебу. Что бы ни происходило в моей безумной жизни, надо видеть цель, к которой я стремлюсь, и каждую минуту двигаться к ней. Хоть по шажочку, даже мысленно!

Около здания университета меня перехватила Катя.

– Лера, нужно серьезно поговорить. – Женька махнула рукой и побежала на урок, а я вопросительно посмотрела на подругу. Она что-то набрала на смартфоне и повернула экран ко мне: – Это правда?

Я пробежалась взглядом по строчкам и едва сдержала проклятия. Как и обещал Глеб, новость о безумном и романтичном «поступке» сына миллиардера разнесут по всему интернету.

– Не волнуйся, я никому не скажу, как именно ты победила в конкурсе, – пообещала Катя и улыбнулась, когда я судорожно втянула воздух, чтобы возразить. – Это же и было одним из трех желаний? А я не поверила про золотую рыбку. Так, второе желание ты тоже потратила – деньги на поездку. Значит, осталось одно, раз миллионер все еще с тобой. Как он в постели, расскажи…

– Да нет же! – попыталась возразить я, но меня перебили.

– Они до постели не добрались, – раздался звонкий голос Ирки, и я зажмурилась в отчаянии. – Я застала их в душевой. Этот Джинн такой горячий!

– Ясно, – скривилась Катя.

Только хотела все объяснить, как заметила неподалеку группу притихших парней, что замедлили шаг, прислушиваясь к веселому голоску Иры, и чертыхнулась. Среди студентов был и Вова, с которым мы расстались пару месяцев назад.

Еще вчера я думала, что Джинов не сумеет унизить меня еще сильнее. Как же я ошибалась! У него врожденный талант портить людям жизнь.

Глава 12. Константин

Я мельком оценил незнакомку: грудь – размер третий, если не четвертый – обтянута майкой с надписью «Gucci», короткая юбка едва прикрывает худые бедра, на голове идеальный «беспорядок», будто только вылезла из постели после бурного секса. Но я-то знал, что она только-только из салона, – выдавал знакомый запах укладочных средств. Бесит до безумия.

Отметив, куда именно пялится брюнетка, я лениво прикрылся одеялом и процедил:

– Чего надо?

Девушка, будто очнувшись, начала дышать. Поспешно опустив голову, она пролепетала:

– Извините… – Но тут же замолчала и, выпрямив спину, выдвинула вперед довольно внушительное достоинство. И все же четвертый. Для скромницы, которую изображала эта «умирающая лебедь», голос прозвучал весьма решительно, когда незнакомка двинулась в направлении кровати. – Я пришла узнать, что нужно вам, мистер Джинн.

– Ясно.

Мгновенно потеряв интерес, я откинулся на спину и уставился в потолок.

Знаю я таких. Фигурка ладная, грудь пышная, глазки томные, зубки острые. Именно из-за одной такой пираньи и решил в свое время ограничиться тремя свиданиями. С четвертого миловидная рыбка вгрызается в твое сердце, кошелек и жизнь, уничтожая все на своем пути.

– Я принесла вам кофе. – Она присела на кровать и, осторожно вынув из бумажного пакета пластиковый стаканчик, протянула мне. – Осторожно, он очень горячий.

Пахло умопомрачительно. Я сглотнул: какой соблазн! Мой второй день в этом вертепе все же может начаться не так безнадежно. Сдавшись, я приподнялся и принял кофе, а девушка опустила руку так, чтобы будто случайно коснуться моего обнаженного живота. Я выгнул бровь, и незнакомка, снова потупив взор, наконец представилась:

– Меня Катей зовут.

– Я не звал, – фыркнул я. – Проваливай.

– Не могу, – ничуть не обидевшись, улыбнулась она. – Мне какое-то время пришлось присмотреть за братом, но сейчас… – Она склонила голову набок. – Я тут живу!

Я едва кофе не подавился. Чертыхнувшись, отставил стаканчик, чтобы не облиться еще сильнее. Горячий напиток обжег небо, подбородок и темными разводами растекался по животу.

– Я помогу! – тут же подскочила Катя. Цапнула со стола упаковку салфеток и, достав одну, принялась водить по моему животу, будто не замечая, что капли выше. Пока я боролся за право остаться под одеялом, она тараторила: – Я уломала предков, чтобы до окончания университета пожить как простая девушка. – Подняла голову и преданно, словно собачка, заглянула мне в глаза. – Вы же меня понимаете? – Она понизила голос и таинственно шепнула: – Мы из одного круга. Я тоже сбежала от всех этих…

Махнула салфеткой и манерно произнесла:

– Балов, платьев, навязанных папенькой ухажеров. Надеюсь познакомиться с парнем, которому буду нужна я, а не мои деньги. Хочу встретить настоящую любовь!

Я хмыкнул: во гонит! Осмотрел ее повнимательнее. Даже если предположить, что нарочно напяливает на себя несочетаемые бренды и выглядит как попугай, подделка очевидна. Девушки «моего круга», как пытается себя подать соседка Ламповой, не станут обливаться селективом так, что у окружающих глаза слезятся. Не наращивают ресницы и ногти – это считается дешевкой. А еще они никогда не скажут «я из вашего круга». Это и так ясно. И безумно скучно.

А эта девка едва из платья не выпрыгивает – с таким энтузиазмом пытается поразить меня «утонченными манерами». Но у меня даже не шевельнулось ничего ниже талии. Хуже того, даже думать о сексе не хотелось. Я отчаянно желал придушить прокатившую меня Лампову! Так ждал ее, вспоминал самые удачные свидания, чтобы под прикрытием ночи поразить хвостатую стерву наповал. До фейерверка из «дзинь»!

А она просто не вернулась. Вот же нахалка лупоглазая!

Раздражение нарастало. Я залпом выпил кофе и лениво качнул головой в направлении двери:

– Иди ищи, чего здесь-то забыла? Даже если ты действительно живешь с Ламповой, значит студентка. А сейчас эти ненормальные грызут гранит всякой ненужной в жизни фигни.

Девушка не сдавалась:

– Я нарочно прогуляла пару, чтобы поговорить с вами.

Она поднялась и выдержала паузу, за время которой у меня начал подергиваться левый глаз. Задергался и правый, когда я услышал то, чего никак не ожидал:

– Ведь я ваша добрая фея!

Я сжал в ладони хрустнувший стаканчик, представляя, что это шея настырной девицы. Не выдержал:

– Слушай ты, овца душистая! Где твоя волшебная палочка? Вставлю ее тебе… в «наш круг», чтобы улетела в фейскую страну на ускоренной передаче!

– У меня есть кое-что получше, чем волшебная палочка, – улыбнулась эта непробиваемая.

Поднялась и, обойдя кровать, наклонилась, выставив округлую пятую точку… Весьма профессионально выставив, показав под короткой юбкой все эпилированные изгибы в правильном свете. Я усмехнулся: стриптизерша или прошла курсы соблазнения? Задержалась так на пару секунд, чтобы я успел насладиться видом, но не затягивая, чтобы я не заподозрил игру, подняла мои джинсы.

– О… – Она дотронулась до оторванного кармана. – Я могу зашить так, что не видно будет.

– Тогда ты не фея, а чертова Золушка, – потеряв терпение, рыкнул я. – Подключай уже свою тыкву да говори, что хотела, или…

Наглая девица бесцеремонно уселась на кровати и протянула мне штаны.

– Я слышала, что вы пожертвовали ради Ламповой всем, но Валерия и знать вас не хочет. А я соседка и давняя подруга предмета вашего воздыхания. И с удовольствием помогу ее заполучить в обмен на ма-а-аленькую услугу.