Текст книги "Небесный Сион"

Глава 2

Дормез[16]16
  Дормез – карета, предназначенная для дальних путешествий. На вид была больше обычной кареты и имела специальные усиленные рессоры.


[Закрыть] Сконци, запряжённый цугом[17]17
  Цуг – вид упряжи, в которой лошади идут гуськом или парами. При запряжке цугом лошади, запряжённые сзади, называются коренниками, а передние – выносными.


[Закрыть], которым поочерёдно правили кучер и форейтор, а на запятках стояли телохранители, приближался к владениям графа де Аржиньи.

Смеркалось…

Валери Сконци, удобно расположившийся на подушках, предавался раздумьям. По мере приближения к владениям графа на него невольно нахлынули воспоминания. Он видел себя крепким, ещё молодым мужчиной, выполнявшим приказания генерала ордена и самого Ватикана. Теперь ему минуло семьдесят, возраст довольно почтенный. Не каждому удаётся прожить столь долгую жизнь.

Сконци не раз возносил хвалу Господу за отпущенные ему годы. Но время неумолимо летело вперёд. Иезуит понимал: ничто не даётся в вечную собственность, особенно жизнь.

По мере приближения к замку дурные предчувствия Сконци усиливались. Он попытался успокоиться, отвлечься, но, увы, тщетно. Перед глазами возникали картины прошлого: путешествие по Кастилии, рождение младенца, смерть его несчастной матери… Сконци осенил себя крестным знамением и в очередной раз возблагодарил Господа за то, что Он не позволил совершить грех.

Сконци попытался представить, как теперь выглядит Бернар. Ведь мальчику исполнилось семь лет, а он не видел его с момента рождения, хотя генерал иезуитов и получал подробные донесения от настоятеля церкви Сент-Жен-де-Божё и был в курсе всех событий, происходящих в Аржиньи. Настоятель церкви и несколько клириков были направлены в Сент-Жен-де-Божё самим папой Николаем V, дабы вести постоянное наблюдение за Бернаром, наставлять прихожан на путь истинной веры, а если понадобится, и защитить мальчика.

Раздался отдалённый вой волков. Сконци вздрогнул и перекрестился. Кучер привстал на козлах и начал длинным хлыстом погонять лошадей, дабы те убыстрили темп.

– Страсть как боюсь волков! – признался он форейтору.

Тот понимающе кивнул и заметил:

– Кажется, вой приближается…

– Ничего, не догонят! Куда им с нами тягаться! Да и потом, – кучер кивнул на телохранителей, – наши молодцы вооружены до зубов. Выстрелы из аркебузы[18]18
  Аркебуза – гладкоствольное фитильное дульнозарядное ружьё, один из первоначальных образцов ручного огнестрельного оружия, появившийся в первой трети XV века. Заряжалась с дула каменными, а затем свинцовыми пулями. Пороховой заряд поджигался с помощью фитильного замка. Вес аркебузы составлял около 3 кг, калибр – 15–17 мм. Пуля, выпущенная из аркебузы, пробивала тяжёлый рыцарский доспех на расстоянии до 30–35 м.


[Закрыть] отпугнут волков. Насколько мне известно, летом они не нападают на людей, в лесу достаточно дичи.

Форейтор возвёл глаза к серому и мрачному небу и на всякий случай перекрестился.

Вой волков то приближался, то отдалялся. Сконци показалось, что стая хищников преследует дормез… Он откинул шёлковую шторку и выглянул в окно – вечерние сумерки сгущались всё сильнее. Неожиданно волчий вой раздался совсем рядом, Сконци смог отчётливо различить в темноте светящиеся точки…

– Господи Всемогущий! Неужели это светятся глаза волков? Дьявольские козни… Господи, помоги мне добраться до Аржиньи! Господи… Что происходит?.. Где это видано, чтобы волки гнались за каретой?..

Сконци снова перекрестился.

Порыв налетевшего сильного ветра сорвал с кучера широкополую шляпу. Он невольно чертыхнулся.

– Не поминай нечистого в ночи! – сделал ему замечание форейтор. – Скорей бы уж прибыть на место…

Ветер усиливался. Небо почернело, землю окутала тьма. Телохранители, стоявшие на запятках кареты, ловко запалили факелы, прикрепленные к крыше дормеза.

– Будет дождь… – заметил кучер.

– Нет, ливень… – поправил его форейтор и поднял воротник плаща, дабы хоть как-то защититься от пронизывавшего насквозь резкого холодного ветра.

Очередной порыв ветра и последовавший за ним дождь затушили один из факелов, и так скудно освещавший дорогу. Кучеру ничего не оставалось делать, как натянуть поводья, дабы лошади замедлили темп, ибо дороги почти не было видно.

Белуччи, так звали одного из телохранителей, снова попытался разжечь факел при помощи огнива. Но усиливавшийся дождь не позволил ему это сделать.

Вой волков раздался совсем близко от кареты, в придорожном кустарнике блеснули жёлтые точки.

Телохранители перекрестились. Гилермо, второй телохранитель, попытался расстегнуть специальные ремни и извлечь аркебузу, пристёгнутую к задней стенке дормеза, дабы та всегда была под рукой в случае необходимости.

– Оставь это занятие, порох всё равно отсыреет… – заметил Белуччи.

Не успел он это произнести, как лошади, напуганные близостью волков, помчались во весь опор.

Кучер и форейтор пытались с ними справиться, но безуспешно. Белуччи поспешил им на помощь: он вкарабкался на крышу дормеза и, ухватившись за металлические держатели факелов, перебрался на козлы.

– Куда ты, куда?! – в отчаянии прокричал кучер.

Но Белуччи, не обращая на него ни малейшего внимания, ловко перепрыгнул на круп одного из коренников и натянул поводья, пытаясь его остановить. Форейтор, собравшись духом, последовал его примеру. Выносные лошади, шедшие впереди цуга, умерили бег.

Сконци, понимая, что происходит нечто страшное, не переставал молиться.

– Господи, об одном прошу: позволь мне увидеть Бернара, убедиться, что ему ничто не угрожает… Господи, не оставь его без защиты… Господи…

Но вот дормез неестественно дёрнулся, иезуит вздохнул с облегчением: значит, его люди всё же смогли справиться с лошадьми. Он выглянул в окно – впереди мерцали огни замка.

– Благодарю тебя, о Господи! – произнёс Сконци и осенил себя крестным знамением.

Наконец дормез Сконци достиг ворот замка Аржиньи, и тотчас сгустилась кромешная тьма. Затем небо озарили всполохи молний, начался проливной дождь.

И снова раздался вой волков…

* * *

Ворота замка со скрипом растворились. Дормез проследовал во внутренний двор. В это время небо озарила сильная вспышка молнии, затем последовал раскатистый удар, сотрясший землю. Сконци показалось, что молния угодила рядом с замком…

Промокший от дождя форейтор отворил дверцу дормеза и опустил складные ступеньки, дабы его господин мог спуститься на землю.

Граф де Аржиньи, которому уже доложили о прибытии важного гостя, несмотря на поздний час и разыгравшуюся стихию, накинул на плечи плотный шерстяной плащ и спустился во внутренний двор, дабы лично встретить Сконци.

Он приблизился к приоткрытой дверце дормеза и произнёс:

– Слава Богу, Сконци, что вы благополучно добрались до замка. Не позавидую тем, кого непогода застала в пути, вдали от постоялого двора.

Иезуит сначала протянул графу посох, затем правую руку. Тот ловко подхватил старика, помог выйти из дормеза и тотчас прикрыл полой своего широкого плаща.

Граф проводил Сконци в зал, приказал слугам приготовить ужин и покои, а также позаботиться о его людях, которые устали и вымокли от дождя и нуждались в сухой одежде, еде и отдыхе.

Сконци с глубоким вздохом облегчения разместился в кресле рядом с камином, в котором потрескивали яблоневые поленья, распространяя своё живительное тепло и приятный аромат.

Шарль заметил, как постарел его давний друг. Неудивительно, ведь он разменял восьмой десяток. Облачение Сконци, тёмная атласная сутана, отделанная красной каймой, и высокий головной убор придавали ему внешнее сходство с кардиналом.

Иезуит смерил графа цепким взором и произнёс:

– Я рад видеть вас, граф, в добром здравии…

– Взаимно, монсеньор, взаимно! – с жаром отозвался Шарль. – Тем более что мне так и не довелось поздравить вас лично с повышением по службе. Теперь вы – генерал ордена иезуитов.

Сконци кивнул, затем протянул старческие высохшие руки по направлению к камину.

– Вам холодно? – забеспокоился граф.

– Немного…

– Я прикажу принести шерстяное одеяло… Или, может быть, вы желаете принять согревающую ванну?

– Нет, нет… Благодарю вас, граф…

В зал вошёл слуга, он подал гостю высокую серебряную чашу, наполненную подогретым вином, настоянным на травах и фруктах.

Сконци с жадностью припал к напитку.

– Прекрасное вино… – заметил он, осушив почти половину чаши.

– О да! Оно сделано по рецепту Исидоры…

Сконци подозрительно воззрился на графа. Тот рассмеялся.

– Неужели вы так и не смогли забыть её бурного прошлого?

– Такое не забывается, дорогой друг… Впрочем, это неважно. Я прибыл к вам с другой целью…

– Я не сомневался в этом, – признался Шарль.

В этот момент раздался вой волков. Граф вздрогнул… Затем последовали сильнейшие раскаты грома.

– В ваших владениях развелось слишком много хищников, они становятся опасны… – произнёс иезуит.

Шарль пожал плечами.

– Вы о волках?.. Они прежде не беспокоили меня. Странный вой…

– Очень странный… Тем более что он сопровождал меня с того самого момента, как я пересёк границу ваших владений, – заметил Сконци. – Мало того, это дьявольское отродье преследовало мой дормез…

Шарля это замечание привело в крайнее удивление.

– Волки гнались за вами?

Сконци кивнул.

– Я молил Бога, дабы добраться до замка целым и невредимым.

– Но позвольте… – Шарль хотел возразить, что в прочном дормезе, предназначенном для длительных путешествий, не стоит бояться волков. Но не успел, Сконци жестом остановил графа.

– Всё это неважно, мой друг. Главное – я здесь… Меня, признаться, беспокоит безопасность Бернара.

– С ним всё в порядке, поверьте мне, монсеньор! – заверил Шарль и многозначительно добавил: – Его охраняют мои люди, да и настоятель церкви Сент-Жен-де-Божё и его клирики со знанием дела несут свою службу…

Не успел Шарль закончить фразу, как окрестности Аржиньи огласил очередной вой волков, а затем сильнейший удар грома заставил задрожать стены замка.

Граф и иезуит переглянулись.

– За всю свою жизнь вряд ли я смогу припомнить подобную грозу, – заметил Шарль.

– Я хочу видеть мальчика, – тоном, не терпящим возражений, произнёс иезуит.

– Но он спит… – попытался возразить Шарль.

– Я не буду его беспокоить…

…Шарль проводил Сконци в спальню Бернара. Иезуит шёл медленно, опираясь на свой посох. В детской комнате было тепло, в камине приятно потрескивали горящие поленья, ощущался едва уловимый аромат трав.

Сконци приблизился к кровати, на которой, сладко посапывая, спал мальчик. Даже раскаты грома были не в состоянии нарушить крепкий детский сон. Его каштановые волосы разметались по подушке…

Неожиданно дверь в комнату отворилась, вошла женщина.

– Исидора… – шёпотом произнёс Шарль. – Что случилось?..

Женщина пожала плечами, на которые была накинута вязаная шаль.

– Ничего… Гроза сильная… Ливень… Я думала, что Бернар может проснуться и испугаться… – отрывисто произнесла она и с удивлением воззрилась на Сконци.

– Монсеньор прибыл в замок буквально только что… – объяснил граф.

Исидора недолюбливала иезуита, хотя в душе вынуждена была признать: он немало заботился о Бернаре.

– Простите, монсеньор… Я в таком виде… – смутилась она.

– Он подобен спящему ангелу… – произнёс Сконци. – Идёмте, не будем его будить…

– Я останусь с ним, – сказала Исидора. – Прикажу служанке постелить рядом.

…Граф вместе с гостем вернулись в зал и расположились около камина. На небольшом резном столике из вишнёвого дерева слуги успели сервировать скромный ужин.

Неожиданно Сконци ощутил приступ голода и с усердием принялся за трапезу. Шарль пригубил вина, есть ему не хотелось.

– Я не пробуду у вас долго, граф… – сказал Сконци, ловко расправляясь с маседуаном[19]19
  Маседуан – тушёные овощи.


[Закрыть]. – Через пару дней я отправлюсь обратно в Верону. Но…

Шарль напрягся.

– Продолжайте, монсеньор…

– Я хочу оставить в замке своих телохранителей Гилермо и Белуччи. Поверьте, это проверенные люди, настоящие боевые псы. Пусть они неусыпно охраняют мальчика.

– Признайтесь, монсеньор, вы знаете что-то… и скрываете… К чему все эти дополнительные меры? Неужели архиепископ Ледесма узнал о местонахождении мальчика и отважится на штурм Аржиньи?

Сконци закончил трапезу и пригубил вина.

– Вы зря иронизируете, мой друг. Ледесма ничего не знает, иначе бы он непременно изыскал способ завладеть мальчиком.

– Но что же тогда?.. – не унимался Шарль.

– Всему виной мои дурные предчувствия… – признался Сконци. – Вы доверяете своей интуиции, граф?..

Неожиданно Шарль вспомнил слова Итриды…

– Хорошо, пусть будет по-вашему, монсеньор. Оставляйте в замке своих боевых псов.

* * *

Не успели Сконци и де Аржиньи прийти ко взаимному согласию, как мощный удар грома буквально оглушил их. Мебель в зале содрогнулась…

Огонь в камине резко взметнулся вверх. Факелы, закреплённые на стенах, разгорелись с новой силой, ярко осветив зал.

Сконци схватился за сердце.

– Господи… Что это?

Шарль резко поднялся с кресла.

– Не волнуйтесь, монсеньор, я всё выясню… Вероятно, молния попала в крепостную стену, – предположил граф. – Замок возводили ещё тамплиеры, а уж они были отменными мастерами и умели укреплять свои цитадели, – попытался он успокоить гостя. – Я провожу вас в отведённые покои, отдохните…

– Нет, нет… Хотя, впрочем, вы правы… Мне требуется отдых…

Сконци тяжело поднялся с кресла и, опираясь на посох, последовал за Шарлем.

– Рядом с вашей спальней будет дежурить постельничий, он полностью в вашем распоряжении, – как можно любезнее произнёс граф.

– Благодарю вас, дорогой друг… Надеюсь, о моих людях позаботились.

– Разумеется, монсеньор.

Сконци расположился в небольшой, но уютной и хорошо протопленной комнате. Хоть и стояло начало лета, но оно, увы, не баловало теплом, и потому в каминах почти постоянно поддерживался огонь. Слуги графа принесли сундук иезуита. Сконци приказал постельничему достать из него ночную рубашку и тёплый халат.

* * *

От сильного раската грома Бернар проснулся. Он сел на кровати и позвал:

– Мама… мама…

– Я здесь, мой мальчик, – тотчас отозвалась Исидора. – Не бойся, моя радость, это всего лишь гром…

– А почему такой сильный? – не унимался Бернар.

– Не знаю, моё сокровище, – ответила Исидора, подсела к сыну и обняла его. – Вероятно, на небесах нет согласия…

– Ты хочешь сказать, мамочка, что Всевышний прогневался на нас?.. И ниспослал гром…

Исидора улыбнулась и погладила мальчика по голове.

– Спи… Хочешь, я прилягу рядом с тобой?

Бернар тут же подвинулся, освобождая место для матери.

– Расскажи мне историю про храброго рыцаря. И тогда я сразу засну, – пообещал он.

– Хорошо… Слушай и засыпай.

* * *

Несмотря на непогоду, на дозорных башнях стояли стражники; в крытых деревянных галереях, что располагались на крепостных стенах, были выставлены посты. Но стоило стихии усилиться, как доблестные воины струхнули, ибо боялись грозы, ниспосланной Всевышним за грехи человеческие.

Первыми свои посты покинули стражники, что несли дозор на башнях. Они не стали возвращаться в стражницкую, ибо знали – гнева хозяина им не миновать. Они попросту спустились по винтовой лестнице в глубь башни и расположились на небольшой каменной площадке, что находилась примерно на уровне крепостной стены, и, отхлебнув из кувшина вина для храбрости, стали пережидать стихию. Вскоре к ним присоединились собратья с галерей.

После последнего раската грома и удара молнии рядом с одной из башен пол под ногами стражей пошатнулся, и они ринулись в стражницкую, буквально сбивая друг друга с ног.

Один из них невольно выглянул из бойницы, пытаясь понять: будет ли иметь стихия продолжение. Доблестный страж потерял дар речи – с высоты башни отчётливо виднелись бесчисленные жёлтые огоньки, они приближались к замку со стороны леса и окружали его.

Страж осенил себя крестным знамением.

– Господи Всевышний и Ты, Матерь Божия, помогите мне… Что это? Проделки нечистого?..

Страж испугался и начал спускаться по винтовой лестнице, дабы укрыться в стражницкой. Но вдруг нога у него подвернулась, и он рухнул вниз. Никто не пришёл ему на помощь, ибо шум ливня и раскаты грома заглушили его крик.

…После того как Шарль проводил Сконци в приготовленные для него покои, он направился в стражницкую. У графа возникли опасения, что замковая стража могла из страха перед стихией пренебречь своими обязанностями.

Шарль резко отворил дверь в стражницкую – и что же он увидел? Его люди, которым вменялась охрана замка, пережидали в ней разбушевавшуюся стихию.

– Ага! Вот, значит, как вы несёте службу! – в гневе возопил граф.

Перепуганные появлением хозяина стражники рухнули на колени и наперебой начали причитать.

– Молчать!!! – взревел Шарль. – Ничего не желаю слушать! Трусы! Вы что, грозы испугались?

Те виновато закивали…

В довершение столь печальной сцены дверь широко распахнулась, и в неё буквально на четвереньках вполз стражник.

– А вот и ещё один мерзавец! Явился! – с негодованием констатировал граф, но тут же заметил, что подчинённый, вошедший столь необычным образом, весь перепачкан кровью. – Что случилось? На тебя напали?

Шарль бросился к нему на помощь.

– В-ваше сиятельство… У-умоляю, не гневайтесь на меня… Я упал с лестницы… Н-но там, там… – задыхаясь, пытался сообщить стражник.

– Что там? Говори! – терял терпение Шарль.

– Огни… Маленькие… Они повсюду… Они движутся из леса… – пролепетал искалеченный стражник. И словно в подтверждение его слов раздался леденящий душу волчий вой. Стражники оцепенели, не в силах даже перекреститься.

– Это они… они… Они повсюду… – лепетал несчастный.

Шарль увидел неподдельный страх на лицах своих слуг. Понимая, что их следует приободрить и хоть как-то поднять боевой дух, предложил:

– Кто хочет вместе со мной поохотиться на волков?! За каждого убитого зверя даю по серебряному су!

Стражники оживились. Серебряный су – огромные деньги!

– Так что? Будете трястись здесь от страха? – поинтересовался Шарль.

– Нет, нет, господин! – засуетились стражники и тотчас вооружились: кто арбалетами, кто луками, – всем своим видом показывая, что они готовы сразить сколь угодно волков.

– Тогда вперёд, на стены замка! – воскликнул Шарль, вооружившись первым попавшимся мечом из арсенала.

Не успел граф и его люди покинуть стражницкую, как стены замка содрогнулись, послышался грохот, словно от низвергающихся с высоты камней. Шарль замер, не понимая, что происходит. Стражники вовсе побелели от страха, не в силах произнести ни слова.

– Нападение на замок!!! За мной!!! – проревел граф.

Очнувшиеся стражники последовали за своим господином.

Шарль, сжимая в руке обнажённый меч, подобно вихрю, промчался по сумрачным переходам, достигнув винтовой лестницы, которая вела на одну из галерей, расположенных на восточной стене замка. В считанные минуты он поднялся наверх и попытался оценить обстановку. Ночная мгла плотно окутала замок и все окрестности. Увы, что-либо различить в такой темноте не представлялось возможным. Шарль отчётливо ощутил запах пороха…

Наконец послышался топот многочисленных ног, бряцание лат и оружия – стражники поднялись на стену, некоторые из них предусмотрительно захватили факелы.

– Огня! Огня! – приказал Шарль, выхватил факел у одного из стражей и попытался при скудных отблесках света различить, что происходит у стен замка. К своему вящему удивлению, он не увидел ни вражеских отрядов, ни бомбард[20]20
  Бомбарды – крупнокалиберные пушки. В это время также начали появляться ручные бомбарды гораздо меньших размеров. Ручными они назывались потому, что их могли перемещать один-два человека.


[Закрыть], ни бивачных огней, а лишь множество светящихся огоньков, которые буквально окружали Аржиньи.

– Что это? Волки?! – удивился граф. – Жуткое зрелище… Но почему они покинули лес и устремились сюда?

И тут всполох молнии озарил замок…

– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! – в ужасе закричал командир стражи.

Шарль резко обернулся.

– Что ещё?

Командир стражи, не выпуская из рук факел, указал графу в направлении восточной сторожевой башни, или, как её называли, Малышки, потому как она была невысокой, едва возвышаясь над замковой стеной примерно на два туаза. В ней хранились запасы пороха для ручных итальянских бомбард, фальконетов и аркебуз. Граф закупил их вместо традиционных аркбаллист[21]21
  Аркбаллиста имела внешний вид огромного арбалета. Принцип работы тот же. Заряжалась стрелами.


[Закрыть], луков и арбалетов, дабы укрепить оборону замка на случай ведения боевых действий с неприятелем. Под неприятелем де Аржиньи подразумевал прежде всего испанцев, в частности архиепископа Ледесму.

– Что там? Я ничего не вижу!

– Ваше сиятельство… Башни нет… – в ужасе вымолвил командир стражи.

– Что ты несёшь?! – возмутился граф и направился к восточной башне.

– Не ходите туда, не ходите! – умолял командир стражи.

Очередной всполох молнии осветил разрушенную Малышку, затем последовал удар грома.

Шарль застыл на месте.

– Башня обрушилась почти до основания, – произнёс он, стараясь подавить смятение. – Неужели виной тому порох?.. – предположил командир стражи.

Снова раздался вой волков….

Шарль почувствовал, как сердце его ушло в пятки, а внутренности сковал холод.

– Думаю, помощь вам не помешает… – раздалось за спиной графа.

Граф машинально оглянулся назад: перед ним стояли Гилермо и Белуччи, те самые псы иезуитов, прибывшие в замок вместе со Сконци.

– Несомненно, – ответил Шарль и едва слышно добавил: – Неужели Итрида хотела предупредить меня именно об этом?.. – Страшная догадка пронзила его мозг: «Волки – служители тьмы… Иначе зачем они здесь?..»

Шарль, бывший наёмник, не раз убивавший людей и ни разу не дрогнувший в бою перед неприятелем, испугался. Ведь он имел дело с необычным врагом… Против него бессильно любое оружие.

– Лучше, если вы вернётесь к Бернару… – шепнул он Белуччи, подойдя к нему как можно ближе. – Вглядитесь в темноту… – он махнул рукой в сторону леса. – Что вы видите?..

Белуччи пригляделся.

– Великий Боже! – воскликнул он. – Гилермо, мы возвращаемся назад! Наша цель – защитить мальчика даже ценой своей жизни!

– Обстоятельства лишили меня возможности использовать огневую мощь бомбард и фальконетов, – рассуждал Шарль, – ибо порох уничтожен. Устаревшие аркбаллисты сейчас бы пригодились, но я распорядился снять их со стен замка… Аркебузы тоже бесполезны…

* * *

Грохот, обрушивший башню Малышку, вызвал в замке нешуточный переполох. Пробудившаяся прислуга решила, что Аржиньи подвергся нападению неведомого врага, и тотчас поспешила укрыться в винном погребе.

Консуэло, накинув халат на полупрозрачную сорочку, бросилась в спальню Шарля, надеясь обрести защиту в его крепких объятиях. Но, сообразив, что её возлюбленный даже не ложился спать, охваченная ревностью, устремилась к Исидоре. Комната подруги и в то же время соперницы была пуста…

– Боже мой! – в сердцах воскликнула женщина, устыдившись своего гнева и ревности.

– Наверняка Исидора – в комнате Бернара… А Шарль – на стенах замка!

Действительно, она застала Исидору подле мальчика. Та пыталась успокоить Бернара.

– Мамочка, вчера я видел дурной сон… – признался мальчик. – Волки, кругом волки… Они нападают на людей… И вот я слышу их вой…

Женщины переглянулись. Действительно, сон был, можно сказать, в руку. Ибо впервые за всё время существования поместья волки покинули лес, устремившись к замку. Но с какой целью?

В комнату вошёл Сконци в сопровождении Гилермо и Белуччи.

Боевые псы остались подле двери. Сконци приблизился к женщинам.

– Мои люди… останутся здесь, дабы обезопасить ребёнка… – задыхаясь, произнёс он.

– Обезопасить от чего? – попыталась выяснить Исидора. – Замок подвергся нападению? И что это был за грохот?

Сконци присел на стул с высокой резной спинкой.

– Увы, сударыня, я знаю не больше вашего… – он испытующе посмотрел на Исидору, размышляя, посвятить её в свои предположения или не стоит.

Женщина догадалась: Сконци что-то знает и не решается сказать…

– Умоляю, не скрывайте от нас ничего! – взмолилась она.

Сконци положил правую руку на массивный крест, висевший у него на груди.

– Молитесь Господу нашему Иисусу Христу… Это делать никогда не поздно, даже вам, сударыня.

Исидора почувствовала, как холодеет от страха.

– Мамочка, мамочка! Посмотри: твой камешек светится! – заметил Бернар, указав на александрит, висевший у неё на шее.

Исидора машинально схватилась за камень и тотчас отдернула руку.

Сконци, прекрасно знавший о силе камня, перекрестился.

– Возможно, ваш амулет послужит мальчику защитой, пусть не от Бога, а от… – сухо заметил иезуит и, не закончив фразу, добавил: – Сейчас все средства хороши, ибо помощи нам ждать неоткуда, если только уповать на Всевышнего. Мои наихудшие опасения, увы, подтвердились…

«Жаль, что настоятель церкви не успел прийти нам на помощь… – подумал иезуит. – Ибо сейчас каждый верный человек на счету…»

* * *

Настоятель церкви Сент-Жен-де-Божё, которая находилась в пол-лье[22]22
  Лье – примерно 4 км.


[Закрыть] от замка Аржиньи, проснулся от сильной грозы и не мог сомкнуть глаз. Он поднялся с постели, накинул тёплый халат и направился в домашнюю молельню.

Настоятель преклонил колени перед распятием и начал истово молиться…

Вой волков отвлёк его от сокровенного занятия, он несколько раз перекрестился и поднялся с молельной подушечки.

– Жуткий вой… Впервые такой слышу за семь лет, проведённые в этих местах.

Настоятель вернулся в спальню, сел за стол и открыл Библию, намереваясь занять себя чтением, покуда не уймётся непогода.

Стихия не унималась, а, напротив, усиливалась. Настоятель почувствовал холод, несмотря на то что в камине ярко полыхал огонь. Потоки холодного воздуха, проникавшие в стрельчатые окна, играли с пламенем свечей, которые освещали помещение. Настоятель поёжился, плотнее запахнул халат и углубился в чтение…

Неожиданно до слуха докатился отдалённый грохот, словно от обрушившегося строения.

– Неужели что-то случилось в замке?! – забеспокоился он и тотчас разбудил юного слугу, спавшего тут же подле двери. Уж его-то сон ничто не могло нарушить, разве что увесистый пинок хозяина. – Беги к клирикам! Передай им: пусть явятся ко мне в полном боевом облачении.

Примерно через полчаса настоятель из священнослужителя преобразился в рыцаря, подле него стояли клирики, также облаченные в доспехи, вооружённые мечами и арбалетами. Они под проливным дождём вывели лошадей из конюшни, сели верхом и направились в Аржиньи.

Миновав ворота, настоятель понял, что дорога к замку размыта и лошади увязнут в грязи. Но всё же, посоветовавшись с клириками, он решил продолжить движение. Ибо настоятель должен исполнить свой долг – прийти на помощь графу де Аржиньи в трудную минуту. А таковая, по его мнению, настала…

Не успел отряд преодолеть и пятидесяти туазов, как в придорожных кустах замелькали жёлтые огоньки, раздался волчий вой… Лошадь под настоятелем встала на дыбы, он с трудом удержался в седле.

Лошади под клириками также забеспокоились и, раздувая ноздри, заржали.

* * *

– Вперёд к пролому! – отдал команду граф. – Нас ожидает славная охота на волков!

Но люди не разделяли его оптимизма, им уже не хотелось получить по серебряному су за каждого убитого хищника.

Шарль прекрасно понимал, что в души стражников вселился страх. Ибо обрушение башни Малышки выглядело как-то уж необычно…

– По два су за убитого волка! – воскликнул он, поднимая ставку. Стражники немного оживились. Граф, не давая им опомниться, прокричал: – За мной! Занять позиции!

Командир стражи поддержал своего господина, всячески подбадривая людей.

– Ишь, волков испугались! Да мало ли их развелось в лесах! Расплодилось волчье племя! Голодно им в лесу, вот и идут к человеческому жилью! Постреляем десяток, остальные сами разбегутся.

Стражники загалдели в знак одобрения.

…Шарль приказал небольшому отряду не покидать крепостных стен, держа под прицелом луков и арбалетов пролом, образовавшийся из-за обрушения башни. А если волки попытаются проникнуть на территорию замка, истребить их.

Сам же, с большей частью людей, занял позиции во внутреннем дворе, укрывшись за перевёрнутыми телегами, наспех вынесенной кухонной мебелью, корзинами, бочками и другим домашним скарбом. Мажордому граф приказал закрыть все двери. Затем вывести прислугу, спрятавшуюся в винном погребе, и расставить подле окон, вооружив ножами, палками, кинжалами из арсенала, всем, что под руку попадётся, – на тот случай, если хищники попытаются проникнуть внутрь замка.

Не успел Шарль укрыться за телегой, как окрестности замка огласил волчий вой.

– Они наступают… – прошептал он и перекрестился. – Жаркая предстоит схватка.

…Бесконечные жёлтые огоньки устремились к пролому – стражники, расположившиеся на крепостной стене, немного выждав, слаженно выпустили стрелы из луков и арбалетов. Часть стрел достигла цели, раздалось жалкое поскуливание. Но, увы, выстрелы из арбалетов и луков не могли остановить волчью лавину, потому как стрелять приходилось по большей части наугад из-за плохой видимости.

Внутренний двор, освещённый скудным светом факелов, стремительно заполнялся волками. Сквозь плотную завесу ливня защитники замка различили разверзшиеся волчьи пасти с огромными клыками.

– Господи, помоги мне… Ибо всякого врага видел я, но с таким сражаюсь впервые… – взмолился граф, прицелился и выпустил из арбалета стрелу, которая метко сразила матёрого волка, мощными прыжками приближавшегося к его укрытию.

Приободрённые примером господина, стражники натянули тетиву луков – град стрел обрушился на хищников. Некоторые из них пали замертво, но большая часть продолжала приближаться к защитникам замка.

Шарль, понимая, что стрелами волков не остановить, обнажил меч. Несколько волков запрыгнули на перевёрнутую телегу и, обнажив клыки, рыча, начали наступать на него и командира стражи.

Тот, пытаясь защитить господина, первым ринулся в бой с обнажённым мечом и попытался нанести одному из волков удар. Но хищник ловко увернулся и впился в горло командиру стражи. Несчастный издал приглушённый крик, раздался хруст перекусанных шейных позвонков, ноги и руки жертвы несколько раз дёрнулись, и… он затих. Волк разжал зубы, выпустив повергнутую добычу. И стал высматривать следующую…

В это время Шарль отражал нападение двух молодых волков. Одного из них ему удалось ранить, тот заскулил, словно собака, и покинул поле боя, дабы зализать раны. Второй же волк, не намереваясь упускать добычу, бросился на Шарля.

Шарль успел выставить перед собой меч, который вонзился прямо в брюхо животного. Волк издал рык и в предсмертных судорогах впился когтями передних лап прямо в плечи Шарля. Граф, не выдержав его веса, потерял равновесие и упал.

Во время падения он ударился головой и потерял сознание…

Очнувшись, Шарль ощутил на губах привкус крови. Он открыл глаза, скинул с себя мёртвого волка и огляделся – светало, дождь прекратился. Перед ним открылась страшная картина: внутренний двор был усеян растерзанными трупами стражников и убитых волков. Он с трудом поднялся, в ушах звенело, голова кружилась.

Граф пытался найти хоть одного живого человека. Но, увы, напрасно. Недалеко от лестницы, ведущей в донжон, он увидел мёртвых стражника и волка, сцепившихся в последней схватке.

– Бернар… Бернар… Что с ним?! – очнулся граф и бросился к кованой двери. Та оказалась закрытой… – Ах, да… я же приказал запереть все двери… Хорошо, что выполнили мой приказ. Пьер! Пьер! – позвал он мажордома в надежде, что он тот откроет дверь и пустит его внутрь.

– Это вы, господин? – раздался приглушённый голос за дверью. – Слава Богу, вы живы! – Дверь распахнулась, на пороге показался Пьер и тотчас подхватил графа. – Ваше сиятельство, вы весь в крови! – в ужасе воскликнул мажордом.

– Это не моя кровь… Это кровь волка… – отрывисто произнёс граф. – Стража погибла…

– Наверное, ваше сиятельство… Я точно не знаю… Двор наполняли страшные крики умирающих людей и рёв волков… Я так испугался… Но стоял около двери со своими сыновьями, как вы и велели… – отчитывался пожилой мажордом, утирая слёзы.