Текст книги "Тринадцатая редакция. Напиток богов"

– Здравствуйте! Какой всё-таки отличный дом! – улыбнулась незнакомка.

Ну, точно. Агент по недвижимости. Не было в этом никаких сомнений. Давненько они не захаживали сюда.

– Здравствуйте, – ответил Даниил Юрьевич, – дом отличный. Но это ничего не меняет. Я сразу вас признал, едва вы только вошли.

– Да, люди меня часто узнают, – призналась агентша. – Ремонт у вас шикарный, но всё очень сдержанно, очень в северном стиле. Особенно здесь, в этом кабинете. В других помещениях не так.

– В других?

– Ну да. Я же сначала я обошла всё здание, прежде чем к вам идти. Это ведь старинный дом, ужасно милый. Я так рада, что он сохранился. Знаете, мне казалось, что дедушка его придумал.

«Зачем я всё это говорю? Как курица провинциальная – про дедушку своего вспомнила!» – тут же одёрнула себя незнакомка.

«Дедушка придумал? Значит, какой-то мерзопакостный дедушка решил мой дом купить?» – пронеслось в сознании хозяина.

Оказалось, что никуда не ушло это ощущение беспомощной ярости, которое связывало шефа Тринадцатой редакции с миром живых. Он снова, как тогда, уже почти сто лет назад, схватился за грудь и глухим, тягучим голосом спросил:

– Кто вам позволил без приглашения врываться в чужой дом? Я сейчас же… сейчас…

Он поднялся из-за стола – суровый и холодный. На его лице не отражалось ничего, это было ещё страшнее.

– Да нет, вы что, я же не с улицы вдруг пришла! – отпрыгнула агентша. – Действительно, глупо, вы могли подумать – раз Владимирская, то может так – хоба – дверь ногой открыть. Но вы не верьте тому, что пишут про меня в Интернете! Одна треть врёт за деньги, другая треть – выдумывает от души, а третья треть… Нет, ну я, конечно, не мать Тереза.

– Я перестал вас понимать, когда вы так затараторили, – опускаясь на своё место, признался шеф, – а в Интернете про вас я ничего не читал. Это могу гарантировать.

– Ну точно, Денис же сказал… Да, вы меня правильно узнали, я – Алиса Владимирская. Мерзкое сладострастное чудовище, олицетворение всех самых жутких пороков общества потребления.

– А! Так вы – старшая сестра Дениса, – вдруг понял шеф. – Я вас совсем не так представлял по его рассказам. Знаете, я вас вообще сначала принял за агента по продаже недвижимости.

– Как мило! Я люблю, когда меня не узнают, – Алиса подошла поближе. – А вышло так, что брату позвонил какой-то здешний промежуточный начальник и сказал, что вам нужен блог. Я предложила свою помощь… вы ведь не возражаете, если я буду вашим проводником в Матрицу?

– Ох, Костя, – покачал головой Даниил Юрьевич, – ну, если вас это действительно не затруднит, тогда прошу, присаживайтесь на моё место. Я сейчас принесу себе ещё один стул.

Шеф Тринадцатой редакции проворно поднялся на ноги. Алиса окинула его взглядом так, что Мёртвый Хозяин на какое-то мгновение почувствовал себя недвижимостью, которую пришли оценивать, но тут же прогнал это ощущение.

Алиса уверенно уселась за стол, придвинула к себе клавиатуру и деловито спросила:

– Для чего вам нужен блог? Первое – это цель.

– Цель? Ну, а какие бывают цели? – растерялся шеф. За стулом он так и не пошел, замер за плечом у компьютерно-грамотной девы, вдыхая ароматы её духов и шелков.

– Например: вы хотите посвятить этот блог культурному памятнику. Дому Мёртвого Хозяина.

– При чём тут опять Дом?

– Ну, не сердитесь на меня. Просто вы наверняка знаете о нём какие-нибудь истории, и я подумала… А в Интернете вообще ничего найти нельзя, кроме одной легенды, которую все пересказывают своими словами.

– Боюсь, мне нечего добавить к этой легенде. А блог я хочу посвятить своему начальнику, который считает, что я отстал от жизни.

– Невозможно отстать от жизни, если ты живой, – как бы между прочим заметила Алиса. – Только мёртвые отстают от жизни.

«Если бы шемоборы были такими же наивными и прямолинейными, как эта собирательница городского фольклора, Костя бы вдвое сократил жалование наших Бойцов», – подумал Даниил Юрьевич. Давненько никто не захаживал сюда в надежде раскрыть тайну его Дома: журналистам эта тема быстро надоела – всё, что было можно из неё выжать, они и так выжали, а школьники обленись, и вместо того, чтобы разведывать и вынюхивать, качают рефераты прямо из Интернета.

Получается, что даже ленивые школьники понимают в Интернете больше, чем легендарный Мёртвый Хозяин, шеф одной из лучших мунговских команд? Какой позор.

– Если вы не знаете, зачем вам нужен блог и что вы будете там писать, то предложу вам создать страницу на Фэйсбуке. Тогда ваш начальник увидит, что вы – человек продвинутый, и дело будет сделано. Смотрите, это очень просто, – прервала молчание Алиса.

Даниил Юрьевич пробормотал «Ну… э-э-э…», и барышня, приняв это мычание за знак согласия, бойко зашелестела клавишами. Мёртвый Хозяин после первого же клика перестал ориентироваться в происходящем и только покорно отвечал на вопросы.

– Пароль… – тараторила Алиса, – так, я пароль запишу здесь и приклею к клавиатуре, с обратной стороны. Как разберётесь с этим всем – обязательно смените его.

– Сколько же всего надо знать, чтобы разбираться в этой бессмысленной игрушке?

– Да чего тут знать? Тут ничего такого знать не надо, – пожала плечами Алиса.

– И ведь мало знать, надо ещё понимать, – проговорил шеф и по привычке присел на край стола. Девушка была милой и совсем не опасной. А что Домом интересуется – так это ей только в плюс. Просто удивительно: но Мёртвому Хозяину вдруг захотелось произвести впечатление на эту живую красавицу.

– Знать и понимать – разные вещи, – он стал развивать свою мысль. – Можно знать, как действует стиральная машина, но не понимать, почему она так действует. Можно знать, что жизнь тебе дана для радости, но не понимать, как можно радоваться, если на душе скребут кошки.

– Чтобы всё понимать, надо больше читать, да ведь? – осторожно спросила Алиса, поглядывая на стопки книг на столе.

– Читать вообще не надо, – сделал неожиданный вывод Даниил Юрьевич. – В смысле, надо, чтобы получить знания. Знания как багаж – вроде «Волга впадает в Каспийское море», и знания как направление, в котором следует мыслить, вроде «Жизнь дана для созиданий и стремлений». Но для того, чтобы понимать, надо перестать читать, перестать заполнять голову знаниями, отвлечься, посмотреть в окно и задуматься.

– Ну, конечно! Надо не только читать, но и думать! – тут же перестроилась Алиса.

– Думать тоже бесполезно. Для того, кто хочет понимать. Мозг не принимает участия в понимании, он лишь подготавливает почву, а затем – временно самоустраняется, чтобы человек сам – не опираясь, как на костыль, на собственный мозг, не держась за книгу, как за мамкину юбку, понял наконец-то, о чём он читал, о чём он думал. Понял то, что он давно знает.

– А если человек понял то, чего он не знает? – с сомнением спросила Алиса.

– Ну, тогда берегись. Знание всегда приходит вместе с пониманием, но никогда – наоборот. Человек, получивший знание в довесок к пониманию, начнёт бегать кругами, впаривая окружающим своё знание, раздражаясь от их бестолковости. Ведь даже если они согласятся знать то же, что знает он, они будут всего лишь знать. А он уже понимает. Но это ему придётся понять отдельно.

– А вы… интересный мужчина, – протянула Алиса, и тут же удивлённо вскрикнула, указывая пальцем в монитор:

– Ой, посмотрите, посмотрите, вы знаете этих людей? Мы только-только создали страницу, а они вас уже нашли! Или это спамеры?

Даниил Юрьевич уставился в монитор. Кастор. Трофим Парфёнович. Прислали запросы на добавление в друзья.

– Знаю их, – кивнул шеф.

– Тогда добавляем. Кстати, мы можем тогда ещё добавить…

Даниил Юрьевич временно отключил внешний слух и прислушался к своим ощущениям. Непривычно и невозможно. Интересно, как же тогда живые мужчины реагируют на эту… на эту сестру Дениса?

Если шефу Тринадцатой редакции действительно что-то интересно – то Дом, как может, помогает ему утолить любопытство.

За дверью раздалось кряхтение, сопение, бормотание, шипение и, наконец, на пороге появился Виталик.

Приложив руку к виску, он оттарабанил:

– По заданию заместителя руководителя питерского филиала издательства Мегабук рядовой Петров прибыл, чтобы сделать блог.

– Хорошо, конечно, что Костя у нас такой ответственный, – поморщился Даниил Юрьевич, – но иногда хочется обмотать ответственность вокруг его шеи и привязать к потолочной балке в приёмной. И покрепче узелок затянуть.

– А вы опоздали, – повела ресницами Алиса. – Я уже всё сделала. Нас даже в друзья добавляют. Вот так.

Виталик поправил очки и заносчиво взглянул на незнакомку. И сразу же лишился дара речи, а заодно и остатков разума.

Из последовавшей за этим пантомимы можно было понять примерно следующее: ангел небесный спустился на грешную землю и своим чистым сиянием ослепил жалких грешников (особенно Виталика). Теперь грешникам только и остаётся, что уповать на милость ангела – может быть, он позволит облобызать следы своих ног? А может быть, и не только следы?

– Не паясничай, – приказал Даниил Юрьевич. – Вот, лучше посмотри, какая у меня теперь игрушка появилась… Боюсь, разбираться будем всей командой.

– Да я научу вас, научу. Не нужно тут ничего понимать, достаточно просто знать! – заверила Алиса. Виталик открыл рот, закрыл рот, сделал несколько шагов к столу шефа. Алиса, чтобы добить его окончательно, поднялась из кресла и профланировала по кабинету.

– Позвольте, сударыня, ручку вам поцеловать… Позвольте ножку… – провожая её взглядом, промямлил Техник.

– Ножку вот этого стола разве, – повела плечом Алиса и отвернулась от настырного обожателя, сделав вид, что её больше интересует содержимое старинного книжного шкафа.

Прямо ей в глаза смотрел бледный мужчина, которого они с дедушкой видели очень давно. Тот самый, которого она тогда приняла за Мёртвого Хозяина. Но постойте, это же… гипсовый бюст?

– Кто это? – срывающимся голосом спросила Алиса, указывая на бледного незнакомца.

– Да, там всё от прежних хозяев осталось, – не видя предмета разговора, брякнул Виталик.

– Я знаю! – резко ответила Алиса. – Но кто это? Кто этот человек?

– Это я. В молодости. Подарок друга-художника, – сказал Даниил Юрьевич.

– Какие мужчины были… ещё совсем недавно… жаль… – Алиса провела пальцем по холодной белой щеке.

Виталик отмер и сделал несколько шагов в её сторону.

Алиса продолжала ощупывать бюст: очертила пальцем линию губ и дотронулась до аккуратной мочки уха, наполовину скрытой гипсовыми кудрями.

– Не заставляйте меня сожалеть о том, чего уже не исправить, – вздохнул Даниил Юрьевич.

Виталик, подкравшийся уже совсем близко к Алисе, услышав это, присвистнул от неожиданности. И тут к нему вновь вернулся дар красноречия.

– Вы меня извините, – обращаясь не то к шефу, не то к его гостье, произнёс он, – но если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, то это – Аполлон Бельведерский. В смысле – его голова… Копия головы… Копия, которая, в свою очередь, скопирована с другой копии. Я как-то рисовал копию с копии этой копии, когда сидел однажды на летучке. Во-он там. Оттуда было очень хорошо видно, и тень так славно падала, а я как раз хотел научиться лучше работать с тенью.

Алиса отдёрнула руку от нежного гипсового ушка.

– Такую интригу испортил, – расстроился шеф. – Ну да, Аполлон, копия. И что? Может быть, в молодости я был похож на Аполлона?

– Ну что ж, я вижу, тут все во всём хорошо разбираются очень. Моя помощь не нужна, я вижу, – сказала Алиса, резко отворачиваясь от шкафа. – Всего хорошего, господин Аполлон. Мальчик, а у тебя нет никаких шансов.

Заговорённая дверь распахнулась, словно её придерживал опытный швейцар. Потом бесшумно закрылась.

– Ну, мальчик, доигрался? И зачем было корчить из себя деревенского дурачка? – усмехнулся шеф.

– Ох, Даниил Юрьевич, – обхватив себя за плечи, сказал Виталик, – ох, блин… Если бы у меня был хоть один шанс, хоть воттакусенький… и она взялась за меня всерьёз… я бы не устоял. Только не говорите Веронике… пожалуйста.

– У меня вот, кажется, шанс был. Жаль, возможности ограничены. Подумать только, я принял её за агента по недвижимости и даже хотел уронить ей на голову балку.

* * *

Алиса ворвалась в кабинет Дениса. Следом бежали старушки Гусевы.

Никчёмный брат, совсем забыл о сестре! Отправил её к шефу делать блог, а сам сел писать за Шурика очередной отчет и увлёкся! И сестра, конечно, сразу во что-то вляпалась.

– Глаза тебе вырву, яйца Фаберже на их место поставлю! – крикнула Галина Гусева, ловко вспрыгивая на стол Шурика. Поскользнулась на черновиках, документах, обёртках от шоколада, чайных пакетиках, каких-то крошках, дисках без опознавательных знаков – как ковбой на слишком скользкой барной стойке в салуне, – но удержалась на ногах. Тем временем Марина заблокировала входную дверь при помощи стеллажа с книгами.

Алиса заметалась в замкнутом пространстве. Галина прыгнула на неё сверху, как молодая голодная рысь, но добыча чудом ускользнула из её смертоносных объятий, и старушка впилась зубами не в загривок своей жертвы, а в спинку кресла.

– Жагрыжу вшеравно! – отплёвываясь, пообещала старушка.

– Денисушка, паяльника у тебя не найдётся ли? – весело спросила Марина, бросаясь на помощь сестре.

Не раздумывая, Денис встал между сестрой и её преследовательницами, хотя прекрасно понимал, что нарушает сейчас сразу два правила техники безопасности. Первое: не становись между Бойцами и их жертвой. Второе: не поворачивайся спиной к сестрице Алисе.

– Парень, алё, ты чего вытворяешь? – зло спросила Галина. Марина молча сделала несколько шагов вперёд.

Алиса обняла брата за плечи, прижалась к его спине, словно стараясь спрятаться, а лучше слиться с ним, стать одним целым, и так спастись.

Денис сложил руки в примиряющем жесте. Потом прижал пальцы к вискам: он не был готов к столь внезапной вспышке эмоций, она застала его врасплох, и на какое-то мгновение лишила сил и желания жить дальше.

– Может быть, объясните, в чём дело? – спокойно спросил он, мысленно окружая себя десятиэтажным железобетонным забором с колючей проволокой наверху, с четырьмя бойницами по четырём сторонам света, с меткими стрелками, день и ночь сидящими в этих бойницах.

– Старомордые! – выкрикнула Галина. – Эта будущая мертвячка сказала, что мы – старомордые!

– И из-за этого вся физкультура? – осторожно выглядывая из-за плеча брата, спросила Алиса. – Мы десять минут бегали по коридорам, чтобы выяснить, что вам не понравился мой комплимент?

– Алис, старомордые – это не комплимент, а обидно, – заметил Денис.

– Старомодные! Я сказала – старо-МОДНЫЕ! Какое соблюдение стиля, какое попадание в образ!!! Это такой шик – для тех, кто понимает. Но, видимо, никто здесь этого не понимает.

– Конечно, шик, – ухмыльнулась Галина. – Шикарно побегали, да? Ну, мы побежали дальше.

Марина молча и почти молниеносно навела порядок на столе у Шурика – даже пыль с монитора смахнула. Её сестра легко отодвинула в сторону стеллаж, освобождая проход.

– Ну, как провела время? – едва заметно улыбнулся Денис, когда дверь за боевыми бабками захлопнулась.

– Волшебно! – призналась Алиса, легко опускаясь на слегка надкусанный Шуриков стул и приглаживая волосы. – Блог вашему шефу сделала. Теперь он всё знает и ничего не понимает. Но потом пришел какой-то припадочный мальчик в очках, лохматый такой, и начал отвратительно и неумело заигрывать.

– Знаешь, мне кажется, что наш Виталик несколько… не в себе, – поделился давними опасениями Денис.

– Да дурдом по нему плачет! Точно тебе говорю. Потом я пошла искать тебя, но нашла какого-то приятного дядю. На нём дорогой костюм, но носит он его так, будто на распродаже брал. Вы, говорит, записаны? Я говорю – а без записи можно? Он – да, можно, запишитесь у секретаря. Даже заинтриговал. Я пошла искать его секретаря. Захожу в следующий кабинет. Там какой-то парнишка сидит. Невысокий такой, но видно, что ого-го. И что-то печатает. Увидел меня, обрадовался, показывает книгу и говорит: «Что вы об этом думаете?» Ты же знаешь, как я не люблю всякую беллетристику. Ну, неудобно так говорить, я полистала. Говорю – по-моему, интересная. А он отвечает: «Спасибо, вы мне очень помогли!» Я спрашиваю: «Чем же я вам так помогла?» А он: «Да у меня для пресс-релиза не хватало забойной фразы для подзаголовка. Теперь будет. Такая, значит: «Алиса Владимирская: “По-моему, это интересная книга”». Здорово получилось, а?» Папарацци! Я от него выскочила, пока он меня фотографировать не начал, и как раз попала к этим весёлым бабулькам. Дальше ты знаешь.

Алиса внезапно замолчала и посмотрела на входную дверь, словно опасаясь, что кровожадные старомодные дамы придут за ней снова. Но на пороге стоял всего лишь Шурик с тарелкой пирогов.

– Здорово, что нас трое! – воскликнул он, – А то представляете, Лёва с утра пирог принёс, а меня-то не было. Но Наташа – святой человек, припрятала для меня немножко. Но как-то не рассчитала мои возможности. Четыре куска я как-нибудь съем, но тут вот больше…

– Побегала, калории посгоняла – можно и по пирогам вдарить, – кивнула Алиса.

– Все такие спортивные, ну а я – так, – смущённо улыбнулся Шурик и, словно не замечая порядка, воцарившегося его на столе, поставил перед Алисой тарелку с пирогами.

– Какой вы волшебный. Обычно говорят: какие там калории? Куда вам, барышня, худеть?

– Я же не диетолог. Я не могу такое сказать.

– Вы не просто волшебный! Вы ангел! Неужели вы здесь работаете? А кем?

– Волшебным ангелом, видимо, – совсем засмущался Шурик.

– Это мой начальник. Александр… – наконец-то вклинился в разговор Денис. – Моя сестра, Алиса.

– Ангел! Твой начальник – ангел!

– Вы, наверное, нашего шефа не видели, – сказал Шурик.

– Да я как-то не спешу. Ведь если вы – ангел, то кто ваш шеф – совершенно понятно.

– Кто? – хором спросили Шурик и Денис – им показалось, что они невольно выдали тайну Даниила Юрьевича.

– Над ангелами только один начальник, – ответила Алиса, с жалостью посмотрев на этих недогадливых парней. – Бог.

– А, ну да, – расслабились недогадливые парни.

– А вы думали, я скажу – Мёртвый Хозяин? – Алиса внимательно посмотрела сначала на одного, потом на другого. Ни один мускул не дрогнул на лице мунгов. – Да видела, видела я вашего шефа. Кстати… можно мне на секундочку залезть в Интернет, надо кое-что проверить.

Шурик протянул руку и нажал на пробел. Тихо зажужжал под столом системный блок.

– Прошу.

Алиса взяла с тарелки пирог, откусила кусочек, положила на место и открыла Википедию.

Чтобы не мешать ей, Шурик отошел к Денису, – обсудить с ним текущие дела. Он уже почти закончил рассказывать о том, как проник на территорию фирмы, делающей нерентабельные рюкзаки, дошел до кульминации – и тут Алиса вскрикнула, словно сёстры Гусевы нашли-таки паяльник, тихо прокрались в кабинет и уже привязывают её к стулу.

Молодые люди поспешили на помощь. По чисто прибранному столу не ползали скорпионы, из клавиатуры не сочился яд Лернейской Гидры, мышь не превратилась в тарантула, а на мониторе обнаружилась не Чёрная Метка, не тревожно мигающая табличка с надписью «Матрица выполнила недопустимую операцию и сейчас всё свернётся!», а всего лишь чёрно-белая фотография какой-то античной статуи.

Шурик пригляделся повнимательнее и удивлённо произнёс:

– О, у Даниил Юрьеча этот дядя в кабинете стоит, в шкафу.

– Этого дядю вообще-то зовут Аполлон. Фамилия – Бельведерский, – фыркнул Денис.

– А… ммм. Буду знать, – кивнул Шурик и заговорщицки улыбнулся Алисе. Она непроизвольно ответила ему такой же улыбкой.

– Не беда, если ты не знала, кто это. Ну, и ты тоже, – попытался спасти ситуацию Денис.

– Да, не беда, не беда, – закивал Шурик.

– Десять лет, – не слушая их, проговорила Алиса, – или даже больше? Ну, даже пусть десять. Мечтать и грезить! О встрече! С гипсовым! Давно мёртвым! Мужиком! Который! К тому же! Ещё и копия с копии!!!

От стыда и огорчения она вновь вгрызлась в пирог.

Шурик последовал её примеру.

– Не надо расстраиваться, – прожевав и проглотив за раз половину пирога, сказал он. – Когда я был маленький, меня зимой водили гулять в Катькин садик. И я всё ждал, что эта девочка, Катя – непременно в меховой шапке с помпонами, в белых сапожках, в настоящих взрослых перчатках, а не в варежках на резинке – однажды придёт, и мы с ней познакомимся. Но Катька всё не шла. Наверное, у неё были другие дела. Так мы и не встретились. А потом я узнал, что садик-то назван в честь Екатерины Великой. Даже, вернее, в честь её памятника, который стоит там в самом центре.

– Смешно, – без улыбки ответила Алиса.

– Правда, правда. Хотите, покажу вам этот садик? Тут недалеко.

– А, пойдём, – вдруг махнула рукой Алиса. – Я даже могу ненадолго притвориться, что меня зовут Катька. Сейчас, только отпущу своего шофёра.

* * *

«Вот ведь как получается, – думал Виталик. – Сделал кто-то статую, с неё вылепили копию. Потом, может быть, ещё одну. Потом кто-то поленился копировать всю статую и слепил только копию головы. А я сидел-сидел, и срисовал эту голову. Потом отсканировал и где-то выложил. Файл с изображением скопировали на диск. Потом – на флэшку. Потом принесли в копи-центр и распечатали. Повесили на стену. Кому-то понравилось, он сфотографировал копию моего рисунка. Потом пришел домой, перенёс фотографию из фотоаппарата на жесткий диск, открыл изображение и стал его срисовывать. То есть, опять-таки, копировать. Чтобы размножить на ксероксе, например… Вряд ли кто-нибудь вспомнит про изначальную статую, которая, к тому же, не дожила до наших дней».

Виталик вернулся в свой кабинет, чтобы разделаться, наконец, с отчетом и провести ревизию в ящике с контактами.

Контакт – маленький кусочек меди, который Разведчик должен ловко подбросить носителю желания. Или неловко. Главное – чтобы тот не заметил его и не выбросил сразу. Контакт, как паззл, состоит из двух частей, настроенных на общую волну. Одна навсегда исчезает вместе с носителем, вторую Разведчик отдаёт Технику, на расшифровку. Новые контакты заказывают в часовой мастерской, а потом Виталик заряжает их попарно, чтобы они стали единым целым.

Как-то раз Кастор сказал, что современные мунги получили величайший дар, который они используют всего на два процента. Ну, или чуть больше. Примерно, как люди используют свой мозг. Контакт, при всей своей кажущейся простоте, содержит массу информации о носителе желания, к которому его прикрепили. Просто нужно чётко сформулировать задачу: что ты хочешь узнать. По сути дела, контакт – это резервная копия всей информации о человеке.

«Копия всей информации, – мысленно повторил Виталик. – Вообще всей. Копия человека практически. Со всеми его желаниями, со всеми эмоциями…Эмоции – это тот мусор, который я счищаю с контакта в первую очередь, они только мешают. А если не счищать их, а считывать?»

Бодрой походкой свежеоткопанного зомби, спешащего на зов колдуна, Техник двинулся в кабинет Лёвы – кажется, именно там должен быть сканер эмоций. Разведчика на месте не было, на подоконнике в банке из-под монпансье тлела сигарета, в распахнутое настежь окно осторожно заглядывали вьющиеся растения, а ценный потусторонний аппарат, существующий в единственном экземпляре, покачивался на краю стола. Непонятно, как он ещё не упал.

Не раздумывая, Виталик цапнул его – ведь у него сканер эмоций будет в большей безопасности – и вернулся к себе.

Для того чтобы начать конструировать новую модель трактора, а сделать в итоге космический корабль, надо поверить в то, что трактор способен преодолеть земное притяжение.

С этим у Виталика был полный порядок: поверить в невозможное ему удавалось легко, сложнее обстояло с претворением невозможных планов в жизнь.

Он покрутил в руках сканер эмоций в поисках подсказки. Вроде бы, утром он был монолитным, без щелей и прорезей. Техник поскрёб раструб – ничего. Пощёлкал ногтем по рукоятке, и был вознагражден – открылась маленькая дверца, а за этой дверцей обнаружилась замочная скважина – то есть, разъём, в который можно было что-нибудь воткнуть.

В шкафу у Техника хранилась целая уйма шнуров, шнурков, штекеров, переходников и подзарядок от неизвестных или давно забытых устройств. Очень скоро нашелся подходящий – с помощью которого сканер эмоций удалось подсоединить к компьютеру.

– Надо же! – пробормотал Техник, когда его компьютер обнаружил устройство и предложил установить драйверы. К услугам Виталика были все драйверы мира, нужно было только понять, какие подходят к этому аппарату, не имеющему аналогов в мире.

– Ты зачем фен в компьютер воткнул? – раздался за спиной знакомый ворчливый голос.

Это значит, пока он колдовал над устройством, Гумир проснулся (или отвлёкся от работы – с его режимом сна разобраться было решительно невозможно) и решил прогуляться по прохладному коридору в поисках пропитания.

– Это не фен. Смотри-ка, подходят. Я установил драйверы от фотоаппарата и от медицинского сканера – знаешь, которым внутренние органы просвечивают? И оно, кажется, заработало. Ну-ка, встань вот сюда.

– Пожрать у тебя ничего нет?

– Пожрать? Да ну, некогда. Ну, стой и замри.

Гумир закатил глаза, высунул язык, но всё же встал туда, куда его просили и замер на месте.

Виталик мысленно сосчитал до трёх, навёл на Гумира сканер эмоций, зажмурился и нажал на кнопку.

Потом посмотрел на мониторчик.

Вместо цветного квадрата на блестящей поверхности высветилось слово «ERROR».

– Облом! – перевёл на русский язык Гумир. – Теперь жрать пойдём, да?

– Нет, нет, подожди, этого не может быть. Если он так… а тогда… Ой, я сломал его?

Виталик в ужасе отсоединил ценное устройство от компьютера и «выстрелил» из него себе в висок. Потом взглянул на мониторчик. Всё работает. Появившийся на мониторе квадрат состоял как будто из множества разноцветных пикселей. «Это потому, что я очень многогранная личность!» – самодовольно подумал Виталик.

– А зачем к компу подсоединял, если всё и так работает? – наблюдая за его действиями, спросил Гумир.

– Чтобы сканировать не человека, а копию.

– Новая модель сканера? Уважаю. Ну, так ты меня зачем сканируешь? Возьми вот хоть книжку, вон ту, что ли, на ней картинка какая яркая.

– Так, стой, а я сейчас, – заметался Техник. Сунул руку в нижний ящик стола, вытащил пенопластовый патронташ с готовыми к работе контактами, достал один, половину положил себе в карман, другую – на стол. Потом последовательно подсоединил к компьютеру сканер эмоций и устройство для считывания контактов. Вставил в устройство оставшуюся половину контакта. Снова досчитал до трёх, зажмурился, направил сканер на устройство для считывания, нажал кнопку. Открыл левый глаз и с опаской взглянул на мониторчик. И увидел уже знакомый квадрат, состоящий из множества цветных пикселей!

– Бинго! – возопил он. Достал одну половинку контакта из кармана, другую – из устройства для считывания. Положил на стол, рядом с монитором, чтобы потом перезарядить и использовать заново.

– Я так понимаю, что ужинать здесь не будут, – констатировал Гумир. – Ну, ладно, пойду, пошарю в холодильнике. Он вышел в коридор. А Виталик уже энергично кричал в телефонную трубку:

– Наташа! Алё, Наташа? Ты на месте ещё? Супер. Можешь ко мне всех позвать? И сама приходи обязательно. О-о-о, я вам такое покажу!

Первым в кабинет Виталика ворвался Лёва.

– Спёрли сканер! И я даже знаю, кто! – шепотом сказал он. – Тут днём шлялась эта порочная звезда гламура, Алиса Владимирская. Стопудово её рук дело. Откуда она вообще здесь взялась?

– Это моя сестра, – на пороге появился Денис. – Если у тебя есть к ней какие-то претензии, я готов ответить.

– Да она сканер у нас свистнула, сестра эта! – выпалил Лёва.

– Без паники. Сканер у меня, – успокоил его Виталик. – Я настраивал кое-что.

– Он что же, сломаться уже успел? – перепугался Лёва.

– Наоборот – заработал!

– Заработал? Сколько? – в кабинет, потирая руки, вошел Константин Петрович.

– Да не денег. Давай, заходи, ты нам очень нужен. Тут дело такое – на тыщу баксов! – поторопил его Виталик.

Коммерческий директор самодовольно ухмыльнулся – ничего без него не решат – и установил защиту.

Вбежали сёстры Гусевы, за ними впорхнула Наташа. В дальнем углу обнаружился Даниил Юрьевич. Должно быть, у Кастора перенял эту манеру внезапно появляться на глазах у сотрудников с таким видом, будто он давно уже тут сидит и за всеми наблюдает.

Лишних стульев в кабинете у Виталика не было, поэтому все столпились у него за спиной.

– И в темпе давай, нам некогда. Сегодня наша очередь ходить по городу с пестиком и отстреливать эмоции! – скомандовала Галина.

– Это как раз именно то, ради чего я вас позвал! – объявил Виталик. – Свершилось открытие. Не без моего участия. Некоторые скептики утверждали сегодня утром, что вскоре Техники не будут нужны. Потому что умные компьютеры сами смогут считывать желания с контактов. Всё это так. Но умные компьютеры, как показывает практика, считывают только то, что умеют. А для того, чтобы научить их новым фокусам, по-прежнему нужны старые добрые Техники.

– Короче, – приказала Галина.

– Короче, считайте, что у каждого из нас теперь есть эта штуковина, – Виталик со значением указал на сканер эмоций. – Я его синхронизировал с устройством для считывания контактов.

– Ещё короче и по-русски, – потребовала Галина.

– Распознать эмоцию теперь так же легко, как найти носителя желания. Хлоп – контакт подбросил. Цоп – мне его принёс. Щёлк – я подсоединил устройства одно к другому – и мы видим результат.

– А теперь – подлиннее, – помотала головой Марина.

– Лучше покажи, как это действует, – подсказал Даниил Юрьевич. – На всех присутствующих покажи.

Техник достал патронташ с чистыми контактами и оделил ими коллег (за исключением, разумеется, шефа). Затем продемонстрировал результат. В самом деле, цвет, отражавшийся на мониторчике сканера, когда его направляли на человека, полностью соответствовал цвету, который считывался с контакта.

Хотя «цветами» это назвать было сложно. Если смешать вместе много чистых, ярких оттенков – в результате получится грязно-бурое пятно. Так у большинства обычных людей, не находящихся во власти какой-то одной, особо сильной эмоции, общий фон получается мутным. Чем больше разнообразных чувств и ощущений умеет испытывать человек – тем невзрачнее получается «цветная фотография» его эмоций. У Наташи, например, вообще вышла «грязь болотная, весенняя, до начала брачного периода у местных жаб». Цвет Константина Петровича был серый, с лёгким оттенком фиолетового. Галина и Марина Гусевы продемонстрировали одинаковый результат: грязно-размыто-оранжевый. Сам Виталик ещё раз порадовал коллег калейдоскопом пикселей, про Шурика все помнили, что он олицетворяет собой душевную гармонию, Денис предположил, что у него выйдет цвет бедра испуганной нимфы, но получился бледно-зелёный, почти белый. Такое, знаете, душевное спокойствие с некоторым намёком на тоску.