Текст книги "Тайны предметного мира ребенка. О чем молчат ваши дети"

Основы игромании. Сколько должно быть игрушек в детской?

– Похожи ли мы на свои игрушки?

– На одну из них – обязательно!

Самая любимая игрушка навсегда остается в памяти, потому что она становится частью личности Ребенка. Те, с кем мы совпадаем, кого любим всей душой, впитываются в само ядро нашей личности, становятся сначала нашим вторым «Я», а потом и нашей сутью, «Я» – первым, настоящим!

Особенность и преимущество первой любимой игрушки заключается в том, что Ребенок может прижимать ее к себе, гладить, укладывать спать, кормить; он носит ее за собой повсюду и требует от взрослых особого отношения к ней, а значит – к себе.

Любимая игрушка – первый тотем Ребенка, выбранный им самим. Но это не символ, который передают юным членам племени, чтобы те поклонялись ему, сопровождая передачу мифами и легендами предыдущих поколений. Миф только формируется, создается в восприятии самого Ребенка. Это один из первых прекрасных личных мифов, которые укрепляют положительную идентичность Ребенка, его «Я».

Самая любимая игрушка не стоит на дальней полке, она в постоянном доступе. Кажется, никто из психологов до сих пор не заметил: значение любимой игрушки в том, что она восполняет сенсорный дефицит, потребность в тактильных, зрительных, слуховых, вкусовых ощущениях, которая нарастает по мере отделения Ребенка от родителей, мамы – прежде всего. Когда контакт с любимыми людьми сокращается по времени, игрушка может служить символической заменой взрослого, вызывать такую же приятную гамму сенсорных переживаний, какую дает взрослый, с единственной и очень важной разницей: игрушка никогда не бросит, не уйдет, не откажется обниматься и не оставит на ночь в темноте. Поэтому она становится сверхценной.

Не взрослый управляет чувствами и опытом Ребенка – Ребенок изучает свои ощущения и переживания и распоряжается своим сенсорным опытом. Это и делает игрушку особенной, важным инструментом управления своими эмоциями и страхами. Запоминается навсегда что-то по-настоящему важное!

Образ любимой игрушки насыщен человеческими переживаниями.

Дети приписывают неживым предметам черты людей, а собственные переживания – любимым игрушкам. Такое свойство детского сознания называется антропоморфизмом.

Когда мы вспоминаем что-то важное в нашей жизни, перед глазами возникает визуальный образ – картинка. Из-за распространенного мифа о том, что девяносто процентов информации человек получает через зрение, мы по привычке недооцениваем другие ощущения, прежде всего осязание, обоняние, вкус. Между тем не случайно дети чаще привязываются не к холодным пластмассовым пупсам, а к теплым, мягким игрушкам. Изучая предметы, дети часто берут их в рот, нюхают, прислушиваются к звукам, которые они издают. Все дети целуют свои игрушки, очеловечивая их, проявляя к ним любовь. Санитарные нормы строго запрещают даже думать о том, чтобы «брать в рот грязное» или «тыкаться в него носом», но эти нормы мы все нарушали и позволяем нарушать своим детям. Поэтому мы помним, как пахли наши любимые игрушки и какими они были на вкус.

Когда дети подрастают, мы учим их раскладывать предметный мир на свойства и качества. Но маленькие дети, начиная с полугода, воспринимают мир в целостности, для них он пока еще не разложим на свойства. Мир целостен и гармоничен, и Ребенок сливается с ним. Целостность мира включает в себя любовь, трепетное отношение не только к людям, но и к предметам, которые кажутся Ребенку живыми, и, безусловно, эти предметы дороги ему.

Понимая это, мы, взрослые, должны с тем же трепетом относиться к любимым игрушкам своих детей, если нам не все равно, что любит и что чувствует Ребенок. Игрушки – продолжение «Я» Ребенка, а любимая игрушка олицетворяет это «Я». Утилитарное отношение к предметам, в том числе игрушкам, формируется позже. У взрослых – когда им приходится тратить деньги и покупать все в магазинах.

Набор игрушек у современных детей довольно большой, и часто выбор определяется вкусами родителей. Надо понимать, что игрушки предлагает рынок; рынок ведет продвижение очень агрессивно, и ему нужно уметь противостоять. Фильтром здесь должны стать ценности семьи. Родителям следует ограничивать желания детей. Но по каким принципам? Исходя из цены? Учитывая экологичность? Это и есть утилитарный подход к игрушкам.

Многие родители недоиграли в детстве, поэтому выбор игрушек захватывает их. Часто они предлагают детям те игрушки, которые нравились и до сих пор нравятся им самим. «Посмотри, какая прелесть!» – говорит мама девочке, протягивая мишку, напоминающего того самого, с которым она играла в детстве.

Огромное счастье – любить то, что есть, а не то, чего нет и быть не может. Дети легко влюбляются в предметы, и дефицит может оказать стимулирующее воздействие на воображение. Исследования подтвердили: когда желаний у Ребенка много, а игрушек нет, он начинает использовать все подручные материалы, наделяя их символическими свойствами. Чем чаще Ребенок играет с каким-либо предметом, тем значимей он для него становится. Любовь к чему бы то ни было нарастает по мере нарастания вкладов и усилий, которые мы тратим на предмет своей любви. То же касается и людей. Другой формулы любви нет.

Детям лучше предлагать игрушки, которые можно использовать по-разному: кубики, конструкторы, цветные карандаши и пластилин – всем этим можно играть так, как предлагает фантазия.

Дефицит игрушек не только развивает воображение, но и способствует кооперации: дети играют вместе, делятся, обмениваются. Правда, современный Ребенок больше играет в одиночестве, перед экраном телевизора или монитором компьютера.

Сколько у Ребенка должно быть игрушек? Любимых – от трех до пяти, а то и вовсе одна. Потому что игрушечный мир – это прообраз мира реального, а в реальном мире у взрослого человека, как правило, не так уж много близких друзей. Поэтому заваливать Ребенка всем на свете и считать, что вы создаете ему развивающую среду, неправильно. Скорее всего, от пресыщения он вообще откажется играть, потеряет интерес к играм и игрушкам, которые так легко заменить на другие.

Проблема многих родителей состоит в том, что они откупаются от Ребенка игрушками. Покупка новых игрушек эксплуатирует потребность Ребенка в новых впечатлениях. Но так не сформируются глубокие привязанности, а сформироваться они могут только тогда, когда Ребенок играет одной и той же игрушкой в разные игры.

Мы можем винить производителей кукол Барби за то, что куклы перестали быть милыми и трогательными, а стали гламурными барышнями. Но ведь выбор есть!

Вместе с куклами перенимаются и ролевые модели поведения. Барби красиво одета, и это потом перенимают девочки. Но во всем нужно знать меру. Часто мамы, вместо того чтобы играть со своими детьми, следят за тем, чтобы все было тип-топ: чтобы игрушка была дорогой, а Ребенок хорошо выглядел, – ведь в этом случае мама получает социальное одобрение, укрепляет репутацию хорошей мамы. Но Ребенку все равно, какая у его мамы репутация, – он хочет, чтобы она поиграла с ним!

Психологические функции игрушек

– А зачем игрушки? Только пыль собирать? По-моему, это несовременно…

– Любовь вообще несовременная штука… Бесполезная, главное! И даже вредная иногда…

Помимо развития воображения и навыков социализации (при совместных играх) психологи отмечают и другие функции игрушек. Особо интересны, на мой взгляд, психоаналитические теории. Специалистов психоанализа интересует, как игры и игрушки влияют на формирование личности Ребенка. Отмечу, что в этих теориях роль любимой игрушки в последнее время принижается, а в теории доктора с говорящей фамилией Киндерманн и вовсе подвергается сомнению. Нельзя не отметить и то, что развитие теорий идет вслед за сменой родительских установок.

Карл Юнг разработал теорию личности, в которой внешняя часть личности, Персона, защищает Ребенка от социального осуждения. Персона – эта та часть личности, идеальное «Я», за которое нас не просто любят, а обожают! Исходя из этого, понятно желание Ребенка как можно активней скрываться под маской Персоны, казаться лучше, чем он есть на самом деле, – ведь только так он может получить больше любви и поддержки. С какого-то момента начинается экзальтация в Персоне, Ребенку кажется, что он и есть тот идеальный образ, которым кажется другим. Есть речевые обороты, описывающие такое состояние – раздувать щеки от важности, пыжиться, воображать, лопаться… В момент экзальтации срабатывает закон внутреннего баланса, и на другую сторону внутренних весов бросается темная часть внутреннего опыта, которую К. Юнг называл Тенью. Только когда Персона объединяется, интегрируется с Тенью, мы можем говорить об индивидуальности Ребенка.

Любимая игрушка позволяет вынести эти внутренние процессы вовне и помогает справиться с внутренним дисбалансом. С помощью предметов Ребенок может моделировать и управлять своими внутренними процессами. На разных этапах дезинтеграции-интеграции игрушка играет роль Персоны, «Я», Тени: то она нравится, то вызывает раздражение, то кажется плохой. Но от этого она не перестает оставаться любимой игрушкой. В реальной жизни мы видим, как дети могут сердиться на своих любимцев, даже бросать их на пол, отказываются играть, а потом жалеют их, гладят и искренне расстраиваются. К неаккуратности и небрежности всплески «плохих» эмоций не имеют отношения.

Последователи психоанализа называют игрушку переходным объектом – объектом, несущим в себе черты разных частей личности, на который проецируются разные психологические состояния Ребенка.

Но психология игры с предметами (игрушками) на этом не заканчивается.

Настоящая игрушка, которая пережила с нами не одно событие, готова выполнять самые разные функции и роли. Мальчики и девочки по-разному играют. Мальчики в игрушках ценят функциональность, технические характеристики больше, чем внешний вид. Когда мальчику попадает в руки игрушка, он начинает изучать, что с этой игрушкой можно сделать. В своих играх мальчики стараются занять как можно больше места и по горизонтали, и по вертикали. Они играют «везде», вызывая досаду у мам, которые хотели бы, чтобы пространство игры было ограниченно и потом не приходилось убирать всю квартиру.

Девочкам много места для игр не требуется, поскольку они более привязаны к частностям, более внимательны. Если для игры в магазин выбран стул, то события и будут разворачиваться в районе стула. Если лопатка используется как средство изготовления куличей из песка, то она уже не может играть роль ружья. Если играют одни девочки, то они прекрасно договариваются друг с другом, а в совместной с мальчиками игре обычно начинаются ссоры, особенно когда мальчишки путают функции предметов, а то и смешивают роли, бросая те реплики, которые по сюжету отводятся девочкам.

В воспоминаниях мужчин чаще фигурируют игрушки-инструменты, потому что мальчики связывают с ними возможность достижения цели. Цель достигнута, значит, я «всемогущий». Если игрушка дарила чувство исключительности, выросший мальчик будет это помнить, как и чувство триумфа победителя.

Но в наши дни значение игрушки в развитии ребенка принципиально изменилось.

С приходом новых экранных технологий дети стали расти в условиях сенсорного голода, без обратной связи с реальностью.

Так бы я определила основные последствия изменений, касающихся детских игр и игрушек.

Игры по правилам и без. Сила импровизации

– Ты играешь неправильно. Так нельзя!

– Я играю, как хочу. Это свобода, понимаешь?

Компьютерным играм предшествовала эпоха детских ролевых игр двух типов. Я называю первый тип игр человеческими, второй – технологическими.

Разведение ролевых игр на два типа важно не только для детского, но и для взрослого мира. Творчество и импровизация (человеческие игры) оживляют эмоции, испытывают и тренируют личность как Ребенка, так и взрослого, обогащают личность. Игры по правилам (технологические игры, логические игры-стратегии) не оставляют места личности, потому что правила незыблемы, а живые эмоции только мешают их соблюдать и грамотно комбинировать. Условно говоря, игры первого типа тренируют эмпатию и креативность и связаны с работой правого «интуитивного» полушария. А игры второго типа усиливают работу левого «рационального» полушария. Ролевые игры любого типа требуют от Ребенка вживания и импровизации. Есть также азартные игры, где правилом становится случайность, она вносит напряжение в игру, разгоняя адреналин у всех участников.

Стоит ли говорить, что левополушарные игры захватили планету и изменили вектор развития человечества. Сегодня даже психологи признают, что современный человек – гедонист и родился для удовольствий, подразумевая под ними простые телесные (гормональные) удовольствия. А ведь еще вчера нас убеждали в том, что человек, не гоняющийся за простыми радостями, и есть личность, способная расширить горизонты и повлиять на жизнь других людей.

Конечно, если вы родили Ребенка, будущее которого ясно определено и ему нет необходимости бороться за место под солнцем, жизнь гедониста ему подойдет. Международные компании, разрабатывающие экранные технологии, день и ночь заботятся о том, чтобы поставлять на рынок все новые и новые видеоигры. Сколько же мальчиков тридцати и более лет сидят по своим квартирам и с азартом жмут на джойстики, шуршат компьютерными мышками, пока не навалится усталость! Мамы изо дня в день жарят им котлетки и норовят вовремя покормить, умиляясь тому, что «мальчик покушал».

Но при переносе навыков получения простых удовольствий из игр по правилам в реальную жизнь ваш подросший Ребенок неизбежно потерпит фиаско. Это ошибочный путь – ориентироваться на формально-логические связи и незыблемые принципы (генеральные жесткие правила), никогда не изменять правилам, которым вы приучены с детства.

Существенная часть жизни людей состоит из импровизаций. Люди просто договариваются, как жить и как вести себя в той или иной ситуации. Вспомните сказку про Кая и Герду. Дети вместе играли и были счастливы, пока Кай не оказался в холодном пространстве Снежной Королевы наедине с кусочками льда. Все, что ему оставалось – перебирать ограниченный набор вариантов. Чертоги Снежной Королевы как раз и напоминают экранное компьютерное зазеркалье, в котором нет места теплым касаниям, переливам эмоций, обмену энергий, намекам, шуткам.

Последствия «технологического доминирования» в отношениях

• Взрослый, которому в детстве сообщали о поступках людей, не разъясняя их мотивов, живет в мире механических связей и формальных, бездушных отношений.

• Такой человек настроен на стереотипную оценку, а не на понимание чувств и намерений реальных людей. Он следит за соблюдением правил, а не за настроением и желаниями других участников взаимодействия (игры).

• В общении он проявляет недоверие к другим, опасаясь, что принципы могут быть нарушены, а значит, его могут обмануть. Если перевести такой подход в плоскость игры, то он будет контролировать партнеров, ловить на «горячем», уличать их, чтобы обеспечить себе преимущества. Такая игра интересна только для одного участника, остальным она просто невыгодна и не доставляет удовольствия.

• Установка на безоговорочное соблюдение формальных правил мешает нам любить и быть любимыми, потому что в строгих правилах содержится запрет на живые, спонтанные эмоции. Но игра, как и жизнь, – это радостный процесс, а не вынесение приговора.

• Люди – всегда, при любых обстоятельствах верные принципам, – фанатики, не знающие компромиссов. Часто они сознательно или бессознательно множат конфликты, в которых чувствуют себя «на коне»: конфликт – это повод предъявить свой кодекс поведения, список правил и претензий.

Как научить Ребенка импровизировать. Зачем нам виртуальный коллективный разум?

– Импровизируют музыканты, актеры. А в жизни это может быть опасным занятием!

– Жизнь как раз учит импровизации. Это та же адаптивность. Как в русской пословице, которой мы редко следуем: «семь раз отмерь», то есть проиграй варианты в уме, и только потом отрежь.

Верный способ научиться импровизировать – это задавать вопрос: «А как еще можно сделать то же самое?» Есть много способов приготовить яичницу, дойти из пункта А в пункт Б, выразить любовь…

– Ой, мне хотя бы одно решение найти! – скажете вы.

Но тот, кто ищет «хотя бы» одно решение, живет с очень низким уровнем притязаний. Выбирая и радуясь первой попавшейся возможности, человек не ищет новых, иных решений, возможно, более эффективных.

Поиск и выбор – те навыки, которые обогащают жизнь Ребенка. Как говорят психологи, есть люди-инструменты, а есть люди-возможности. Первые живут в экономном режиме, оставляя минимум возможностей, отсекая все ненужное. Наследники отечественной аскезы, люди-инструменты предпочитают предметы, недооценивая возможности человеческих связей. Люди-возможности создают вокруг себя избыток контактов, связей, проектов, которых хватит на десятерых!

Обсуждать стоит любую новую информацию, с которой сталкивается Ребенок. По счастью, дети сами задают вопросы. Но только до тех пор, пока на них отвечают. Наберитесь терпения и не отмахивайтесь! А для того чтобы расширить репертуар ответов, можно использовать коллективный разум социальных сетей.

В зоопарке я подслушала детский вопрос: «Почему животные в Африке растут в длину (змеи, жирафы, страусы)? А на Севере – в ширину (тюлени, медведи, котики)?»

Вот варианты ответов, которые мне дали друзья на Фейсбуке:

В. С.: На юге солнышко к себе подтягивает, а на севере – к земле жмутся поисках тепла.

У. З.: А слон? А носорог? А крокодил?

М. О.: Слон раньше был мамонтом. И у него нос длинный!

В. Т.: Вопрос гениальный. Ответ простой: на Севере стабильно холодно, поэтому все живое стремится к форме шарика, покрытого слоем жирка. В Африке днем испепеляющее солнце, высокая температура, но ночью холодно, и нужно управляться с терморегуляцией: охлаждаться в жару, чтобы не свариться, и выжить, когда температура резко снизится. Игольчатое покрытие, жесткая короткая шерсть – все это для того, чтобы можно было легко взять и отдать энергию.

В. Ш.: Это просто. Ближе к экватору сила тяжести меньше, поэтому расти вверх легче. Поэтому и деревья там выше, и животные вверх тянутся. Ближе к полюсам сила тяжести больше, соответственно и расти вверх тяжелее. Деревья ниже, и за ветками, чтобы прокормиться, не надо высоко тянуться.

М. О.: Кстати, еще одна гипотеза: хромосомы Х, отвечающие за «ширину», приживаются лучше в северных широтах, где все чинно и спокойно передвигаются, а не носятся, как стада пугливых длинношеих газелей с ярко выраженной хромосомой Y.

А. В.: Про еду – это верно. Ягель – внизу. Листья баобаба и пальм – высоко вверху. Жрать захочется, еще не так вытянешься.

К. К.: По мне, так самая рациональная концепция. Поддерживаю. Тот же слон тянется хоботом. А антилопы на задние ноги встают, а то и на деревья запрыгивают.

Ю. Г.: А еще, если солнца мало, то и витамина Д мало, кости не выдерживают нагрузку, не могут расти. У нас даже жирафы будут сутулиться и страдать шейным остеохондрозом. Вот я страдаю, а на юге у меня б такая же шея была, как у жирафов.

Н. Ш.: Что вы такое говорите! Ровно наоборот! Витамин Д как раз добывают из северных рыб типа трески. Если питаться мясом белых медведей, то можно умереть от передозировки витамина Д. Так погибла, по гипотезам, не одна полярная экспедиция. У северных животных генетически очень много витамина Д.

Ю. Г.: Да? Содержание витамина Д в организме увеличивается от пребывания на солнце, по крайней мере, у млекопитающих это так. Правда, избыток витамина Д может разрушать кости, но для наших краев это редкость.

Е. З.: Я бы сказала, что в Африке жарко и поэтому не нужны жировые запасы. А на Севере жировыми запасами питаются.

А. Г.: В Африке бывает очень холодно, особенно по ночам. Знаю по собственному опыту.

А. В.: Слон или бородавочник всяко толще пингвина. А страус заметно наваристее. Страусу через ямы прыгать надо, удирая от врагов, а пингвин на суше врагов вообще не имеет, и передвигается он по идеально ровному льду.

Е. З.: Слон и бородавочник размером больше пингвина. Надо сравнивать относительные величины.

А. В.: Относительное относительно. Самый большой полярный медведь в разы меньше мелкого слона.

Е. З. Критерии сравнения – масса тела, рост и жировой запас. Кстати, слоны и медведи медленно передвигаются, а гепарды быстро. Поэтому гепарды поджарые, а слоны толстые.

А. В.: Пустынные лисы и койоты от песцов практически не отличаются в анатомических пропорциях.

Е. З.: На самом деле параметров общего и отличного можно много собрать. Вплоть до ДНК. Есть ли кто-то, кто это выявил и систематизировал?

А. В.: Ага. В любом учебнике по зоологии можно прочесть.

С. О. В Африке животные спортом занимаются. А в Арктике жиром запасаются.

Для чего я привела эту переписку? Чтобы вы увидели, как можно проявлять импровизацию, отвечая на вопрос. Это – вариант «человеческой» игры, без правил, поэтому ответы могут быть неожиданными. На самом деле, когда Ребенок спрашивает о чем-то, можно дать волю воображению: «Почему мяч круглый?», «Почему японцы едят палочками?», «Что холоднее – стекло или зеркало?», «Какие гвоздики сильней?», «Почему на деревьях разные листья?» «Можно ли пить дождик?» «Почему люди спят на подушках?» – но поскольку Ребенку важно знать истину, ведь он познает мир, правильный ответ обязательно должен прозвучать.