Текст книги "Основы красноречия. Риторика как наука и искусство убеждать"

2.3. Риторика и классическое образование в Западной Европе и в России в XIX веке

Идея гармоничного развития общества, основанного на духовном развитии граждан, господствовавшая в Афинах на протяжении нескольких столетий, утверждение приоритета человеческого достоинства, унаследованного и продолженного гуманистами Ренессанса, явились благодатным источником для последующих поколений, заложив основу классического гуманитарного образования – базиса культуры Нового времени. В понятии «классицизм» («первоклассный, образцовый»), уже в самой этимологии слова, заложена ценностная ориентация. В классической системе образования главными предметами считались древние языки, в отличие от реализма, где на первый план выдвигались новые языки и естественные науки.

Первоначальная организация классического образования восходит к гуманистам и называется поэтому также гуманистической. Основу его составляли humaniora, занятия, которые, по мысли устроителей первых подобных школ, были направлены на всестороннее развитие высших способностей человека – на воспитание ума и воли учащихся, независимо от практической деятельности. Еще по Цицерону, весь долг и назначение мудрости заключается в воспитании (in cultu) человека. Слово «гуманизм» применялось в значении «высшее образование», «духовная культура», а также «обязательный для знати образ жизни». Это было риторическое образование, целью которого – придать гармоническую завершенность личности и связать едиными обязательствами всех граждан. В основе завещанного античностью и воспринятого потом другими эпохами идеала Homo universale, человека, который знает и умеет все, пробует себя во всем, лежало овладение искусством красноречия, т. е. идеал риторический. Риторика есть средство, с помощью которого не только осуществляется поиск истины, но соединяются вместе мудрость и практичность. Целью этого образования было разбудить в человеке человечность, видеть в нем «не поэта, не ремесленника, но человека», который мог бы впоследствии быть тем или другим, не переставая быть человеком. Благодаря обучению словесности воспитанники классической школы, какую бы научную специальность они ни избрали впоследствии, способны получить запас культуры, обеспечивающий их гуманитарную образованность.

Классицизм как форма образования, готовившая к университету, связан с обучением в гимназиях. Гимназия строится по образцу древнеримских школ. Предметами преподавания были artes liberales: грамматика, диалектика, риторика, арифметика, геометрия, музыка, астрономия. Из них первые три составляли trivium – школу, которую необходимо было пройти каждому человеку. Обучение велось почти всегда на латинском языке. Остальные предметы составляли quadrivium, следующую ступень школьного образования.

Именно в XIX в., когда классическое образование господствует в Европе повсеместно, его идеалы, базирующиеся на риторических принципах, были подвергнуты сомнению. Возникшее и набиравшее все большее число сторонников реальное образование, оправданное духом времени, в перспективе несло угрозу традиционным для гуманизма ценностям, прежде всего самоценности образования и развития личности.

Своеобразная ситуация сложилась в России, где классическое образование не только возрождало гуманистические ценности, но и было необходимым способом вхождения страны в европейскую культурную общность. Вся послепетровская культура была проникнута отождествлением понятий «просвещение» и «европеизм».

Первая половина XIX в. – это время расцвета преподавания риторики. Развитие риторической теории в России в XIX в. связано с именами Ф. Л. Малиновского, И. С. Рижского, Н. Ф. Кошанского, А. Ф. Мерзлякова, Н. И. Греча, В. Т. Плаксина, А. И. Галича, А. С. Никольского, М. М. Сперанского, Я. В. Толмачева, К. П. Зеленецкого, П. В. Победоносцева и др. Общая позиция авторов книг по риторике заключается в том, что риторические идеалы служат высшим целям разума и идеалам человечности. Образование XIX в. восприняло и успешно претворяло в жизнь требование: наука нужна как метод, как школа логики и развития мышления. Посредством красноречия не только мысли и знания, но и чувства, склонности и страсти людей, отделенных от нас веками, становятся нашими собственными, современными. И это способствует накоплению нравственного багажа и, несомненно, «образует нравы».

В XIX в. значительных успехов достигает красноречие академическое, оно становится ведущей разновидностью русского ораторского искусства. Профессора Московского и Санкт-Петербургского университетов Т. Н. Грановский, С. Н. Соловьев, В. О. Ключевский, Д. И. Менделеев, Н. И. Пирогов, П. Ф. Лесгафт, И. М. Сеченов, К. А. Тимирязев, И. П. Павлов качеством своих лекций сумели создать в своих аудиториях ту горячую атмосферу научного воодушевления, в которой наиболее эффективно, полно и целостно проходил сложный процесс восприятия и усвоения научных истин. Интересными и поучительными были теория и опыт военного красноречия XIX в. Отдельного рассмотрения требует достигшее во второй половине XIX в. небывалого расцвета судебное красноречие таких мастеров, как А. Ф. Кони, Ф. Н. Плева ко, П. А. Александров, С. А. Андриевский, А. И. Урусов, В. Д. Спасович, Н. П. Карабчевский.

В XIX в. важная роль в пробуждении национального самосознания принадлежала словесности. Ее не могли не коснуться идейные разногласия того времени, имевшие место между западниками и славянофилами. Это была борьба двух противоположных умонастроений в среде образованной части российского общества. Благородные цели обучения в классической гимназии зачастую оказывались недостижимыми. Недостаток учебных пособий восполнялся переводами с немецкого или наскоро изготовленными компиляциями. Ощутим был недостаток в опытных преподавателях. Среди учителей древних языков было много иностранцев, плохо владевших русским и основной упор делавших на изучение грамматики. При таком положении дела известное увлечение формальной стороной античной риторики было неизбежно. Действительность не оправдывала надежд, возлагавшихся на перенесенную из Пруссии классическую школу. Первые удары по риторике – «вздорной науке» были нанесены полными риторического пафоса обвинениями В. Г. Белинского. В острой полемике участвовали виднейшие деятели культуры. К. Д. Ушинский пишет, что древние языки знакомят с миром, вовсе не похожим на тот, в котором ученики гимназий «приуготовляются действовать». Его негодование вызывало то, что русский человек всего менее знаком со своей родиной. Русский человек при безукоризненном выговоре на иностранных языках часто плохо говорит на своем, проявляя непростительное невежество во всем, что касается России. Философы искали идеал в идее соборности. А. С. Хомяков, братья И.В. и П. В. Киреевские, братья И.С. и К. С. Аксаковы отстаивали нравственно-православные ценности самобытной русской словесности. В конце XIX в. В. В. Розанов делает заключение, что наша школа, где все знают хуже всего русскую литературу и русскую историю, решительно не стоит на уровне той минуты, в которую она существует.

И все же именно классическое образование дало многих крупных деятелей, составивших духовную элиту России. В классической гимназии и университете обретали чувство причастности к единству куль туры. Классическое образование, настаивали его сторонники, есть не только истинное в своей идее, но и единственно истинное, и потом применимое одинаково во всех странах, во все времена. Как алгебра есть неумирающее средство выяснения всяких количественных отношений, так латинская грамматическая школа есть неумирающее орудие заострения собственно умственных даров человека. Идея истинной образованности означала некий высший тип процесса самоусовершенствования.

В то время, когда в Европе интерес к риторике ослаб, российская наука убедительного слова переживала кульминацию своего развития. Но первая половина XIX в. была одновременно и тем рубежом, за которым последовало преимущественно критическое отношение к общей риторике, связанное с кризисом этой классической дисциплины. В своих правах утверждаются языкознание, стилистика, филология. Именно XIX в. считается временем кризиса древней дисциплины. Он происходит на фоне развития художественной литературы, которая стала «властительницей дум», источником новой стилистики, основным способом изучения словесности, основой школьной хрестоматии. О времени перехода от классицизма к романтизму будет сказано, что эстетика начинается там, где кончается риторика. Риторические проблемы переходят в ведение языковедческих наук. Однако познание языка ради него самого лишило риторику ее глубинной сути. Факторы, которые способствовали расцвету искусства речи, привели риторику к упадку. Принято считать, что классическая риторика прекратила свое существование, но, прежде чем исчезнуть, она сделала последнее усилие, по мощности превосходившее все предыдущие, и, словно стремясь предотвратить неминуемую смерть, породила целый ряд идей, не превзойденных по своей проницательности.

Используя и обогащая традиции античности и Возрождения, гуманитарное образование наиболее полно способствовало приобщению многих поколений к культуре, или, еще точнее, к единству культуры. Воз рождение гуманитарной традиции в XIX в. получило название неогуманизма. Эта вторая волна гуманизма была тесно связана с немец кой классической философией, с идеями свободной и гармоничной личности. В XIX в. эти благородные цели решало классическое образование и этим внесло свой неоценимый вклад в европейскую культуру.

Глава 3. Этический идеал речевого поведения

3.1. Риторика как средство воспитания совершенного человека: становление идеи

Какова сущность риторики как деятельности, имеющей улучшающий человека характер? Несмотря на многообразие взглядов и концепций, предлагаемых риторическим этосом, все они, так или иначе, направлены на поиск моральных инвариантов и носят не описательный, а нормативный характер; они призваны познавать объективные сходства, регулярности, закономерности, делать предсказуемыми отдельные явления и процессы. Риторическая культура выступает системой поддержания образцов и традиций речевого поведения. Риторика в этическом смысле есть то, что связывает, соединяет людей друг с другом, она есть совместный опыт толерантности, согласия и сотрудничества.

В античные времена, когда впервые возникла этическая проблематика, отражающая межличностные отношения, сама философская рефлексия выступила в форме диалога, т. е. интеллектуального общения самостоятельно и по-разному мыслящих людей. Этический идеал речевого поведения становится необходимостью для деятельной личности, знающей «надлежащую меру» всему и стремящейся к достойной, разумной и «прекрасноблагой» жизни. В центре всех рассуждений лежит понимание морали как стремления к преодолению обособленности человеческого существования. Традиция этики связана с выяснением того, что является должным для человека, т. е. соответствует неким глубинным законам человеческого бытия. Нравственный идеал – это образ со вершенного человека и совершенного мира. В европейских языках слово «совершенство» содержит представления о завершенности, законченности и самодостаточности. Всякое стремление к совершенству, к которому можно лишь приблизиться, но не осуществить его, с необходимостью предполагает деяние.

Дисгармония между моральными нормами и реальными нравами предопределяла напряженность этических исканий во все времена. Нравственные идеалы выражают установку той или иной исторической эпохи, трактуя привычки, обычаи, манеры, ритуалы, обряды в рамках существующей системы ценностей. В рамках этой системы человек осуществляет собственную форму бытия, оформляет свой действительный об раз. При рассмотрении этических суждений в качестве фундаментальных моральных ценностей выдвигаются взаимопонимание и милосердие, и на их основе стремление преобразовать мир на универсальных началах добра и справедливости.

Концепция этической ответственности риторического, т. е. совершенного речевого поведения человека рождается в античности. Этос призван был помочь преодолеть обособленность индивида в человеческих отношениях, обеспечить совместный образ жизни. Культура руководствуется принципами, варварство – инстинктами. Греки противопоставляют убеждение насилию: в делах между греками должно применяться убеждение, в обращении же с варварами должна быть употреблена власть.

Ксенофан внес в раннегреческие представления следующее положение: человеческая жизнь не протекает «по природе», а представляет собой «произвольные установления», требующие особой мудрости. Сама природа выступает важнейшим смыслообразующим фактором человеческого сознания. Древние греки искали в при роде подтверждения ценности человеческой жизни и человеческого достоинства и знали, что они дети природы, а природа божественна, разумна и совершенна. Счастье для каждого заключается в проявлении его собственной природы. Человеческие установления (обычаи, законы) «насилуют нас часто вопреки природе» – так осмысливалась антиномия природного и нравственного, которое, в сущности, идентифицировалось с культурным. По Демокриту, достижение человеческого совершенства возможно через создаваемое людьми взаимодействие, согласовывающее индивидуальное и всеобщее. На место социального смысла понятия «стыд перед согражданами» Демокрит ставит стыд человека перед самим собой, и это имеет большое значение для развития этического сознания. Сократу принадлежит рационалистическое обоснование морали. Обретение душой «этического кодекса» и есть путь, предначертанный природой человеку. Для Сократа внутренний голос, диалог с «внутренним демоном», выступает в роли морального норматива. Акт осознания самого себя, по Сократу, – уникальное свойство человека, в котором и следует искать меру все го человеческого. Именно в самопознании человек приходит к постижению сверхиндивидуального. Этическое знание выливается непосредственно в самопознание, и получено оно может быть в процессе человеческого общения.

Платон, рассуждая о красноречии как об искусстве управлять человеческими умами, большое значение придавал высокой общей культуре оратора, изучению им психологии отдельных людей, нравов и морально-политического состояния общества. В основе нравственности, по его мнению, всегда лежит несовпадение двух начал – стремления к собственному благу и сознания ответственности перед другими людьми. Мораль человека предполагает его способность к оценкам, т. е. умение различать добро и зло в соответствии с их истинной ценностью. Истинная добродетель едина и неделима: невозможно, обладая одной ее частью, не обладать всеми остальными. Аристократическая мораль Платона адресована не отдельному индивидууму, а всему человеческому роду. К сожалению, считает философ, справедливый оратор не может отвечать за несправедливое употребление риторики его учениками. Тот факт, что человек волен нарушить моральный закон, поступить вопреки требованиям морали, никак не отменяет абсолютности этих требований. Платоновский Сократ доказывает, что существует противоречие между пониманием риторики как науки о внушении людям чувства справедливости и фактическим злоупотреблением риторикой для совершения несправедливых и дурных дел. Сноровка софистов, когда ритора воодушевляет не мораль, а бессовестное стремление к успеху и власти, называется угодничеством низменным страстям. Сравнивая риторику с поварским искусством, Сократ сознательно идет в атаку на «царицу» политической жизни своего времени, желая тем самым дать толчок к переосмыслению оценок и представлений. Истинное предназначение оратора он видит в том, чтобы сознательно взращивать благие чувства, создавать в душе «строй и порядок», приводя ее из состояния раздробленности в состояние цельности, а значит, совершенства. Всякая речь должна иметь возвышенное морально-политическое и воспитательное назначение. Риторика, как и любое другое искусство вообще, есть та сила, которая призвана усовершенствовать человеческую жизнь и создать для нее максимально справедливые формы.

Новая шкала ценностей обрела обоснование в философской системе Аристотеля. Развитие сократовско-платоновской этической линии находим в его трактате «Риторика». Характеризуя этику, Аристотель говорит, что ее целью являются не знания, а поступки. Справедливым и благоразумным является поступок не потому, что человек почерпнул знания о таких поступках, а благодаря навыку совершать такие поступки. Аристотель признает риторику той отраслью диалектики, которую справедливо назвать политикой, так как риторика, считает он, является наукой о нравах. В произносимых речах на нас оказывает влияние не только логика доказательств, но сам этический образ оратора. С позиций этики оценивается взаимодействие человека с себе подобными. Речевое взаимодействие в гуманистическом смысле детерминируется моральными мотивами. Этический способ риторического убеждения заключен в реализации всех составных частей добродетели в речевом поведении, намерениях и цели говорящего, воплощенной в идее гражданской чести. Для Аристотеля этическое – составная часть политики, ибо невозможно участвовать в общественной жизни, не будучи человеком определенных этических качеств, а именно, человеком достойным. Благодеяние всегда поддерживает государственное устройство, тем самым политика и риторика соприкасаются друг с другом именно совпадением этических представлений. Совершенным человеком является совершенный гражданин.

В Древнем Риме признается преимущественно практически ориентированная этика. Высшая ценность человека заключается в приумножении славы своего рода, укреплении власти нобилитета и участии во внешней экспансии. Представителями римской научной этической мысли считаются Цицерон, Сенека, Марк Аврелий. Выработанное в I в. до н. э. понятие humanitas («Auctor ad Herennium») представляет собой первую попытку римлян одним термином определить сущность человека. Для Цицерона, благодаря которому про исходит трансляция греческой риторики в латинский мир, этот идеал воплощается в образе «совершенного оратора». Среди добродетелей, входящих в нравственно-прекрасное, Цицерон называет следующие: прежде всего, это познание истины, затем следует «двуединая» добродетель – справедливость и благотворительность, за тем величие духа, и наконец, благопристойность и умеренность. Составной частью благоразумия, кроме рассудительности и предусмотрительности, является «сокровищница изобретений и всех частей риторики» – память.

Древние мыслители не отделяют риторику от исследования и познания всей человеческой жизни и обогащают ее этическим со держанием. Античная красота обязательно предполагает и наличие в ней нравственной красоты. Сами философы часто незаметно для самих себя переходят от эстетической терминологии к этической и обратно. История пайдейи «как генетическая морфология идеальных отношений человека и полиса» (В. Йегер) может служить философским фоном для понимания античной культуры. Пайдейя означает руководство к изменению всего человека в его существе, создание совершенного характера. И хотя в основе всякого явления культуры лежит некое природное явление, возделываемое культурой, противоположностью культурного человека является вовсе не природный человек, а варвар.

Продвижение от одной культурной эпохи к другой преображает панораму риторического этоса, многообразие идей соответствует конкретно-историческим обстоятельствам и социальным факторам. В разные эпохи ценности обретали новое звучание, но культура сохраняла архетипы.

Русская христианская философия «смиренномудрия» дает свои названия искусству речи: благословие, доброречие, краснословие, истинноглаголание. Напутствия остерегали от бранных грязных слов, которые оскверняют и ранят души и произносящего, и слушающего. Пословицы, изречения, библейские заповеди, краткие поучения являлись непосредственным от печатком нравственной жизни. Этот язык мудрых мыслей был исторически исходным языком, на котором выражалось нравственное сознание. Риторика понималась как наука, наставляющая на правый путь и полезную жизнь, не случайно первым синонимом риторики было добрословие.

Среди жизненных свойств, обладание которыми составляет основной духовный багаж ритора, М. В. Ломоносов на первое место ставит человеческие дарования – понятие, память, соображение, рассуждение, волю, и добродетели – благочестие, воздержание, чистоту, милость, благодарность, великодушие, терпение, незлобие, искренность, постоянство, трудолюбие, дружелюбие, послушание, скромность. Обладая этим, ритор и распознает, какова мера добра и зла во всякой данной материи, и преклонит слушателей к своему мнению.

Классическая нравственно-философская традиция, получившая свое выражение в учениях риторов платоновской школы, в аристотелевской Риторике, в моралистических трактатах Цицерона, в определении страстей и нравов христианскими подвижниками и отцами церкви, пере осмысленная в первых теоретических трудах русской риторической науки и произведениях русской литературы, была подхвачена классическим образованием России XIX в.

В свете философско-этических исканий начала ХХ в., чтобы осознать собственное несовершенство, человеку необходимо пережить глубокую неудовлетворенность своим существовани ем, испытать стыд за себя и желание изменить неподобающий порядок вещей. Поворот к рефлексии, к самоосмыслению, моральному господству человека над самим собой всегда был и остается трудным делом, но в этом и есть его главный этический смысл.