Текст книги "Преподобный Симеон (Желнин)"

Ольга Рожнева
Преподобный Симеон (Желнин)

© Сретенский монастырь, 2015

• Иеросхимонах Симеон говорил: «Помни: ближе Бога к нам никого нет… При слове “Бог” любовью наполняйся».

• Наставлял: «Думай: держит меня в Своей руке Господь, посему я еще похож на человека. Попустит Господь – и сделаешься хуже скота и злее беса».

• Наставлял еще: «Могут быть прощены грехи твои многие, если за тебя будет много молящихся, – делай добро, пока не поздно, люби всех».

• Старец советовал: «Благодари Бога – и вновь получишь то благо, за которое благодаришь».

• Еще говорил: «Дивный дар Господень – человеческая жизнь! Не купишь ее, не заработаешь. На, человек, приими награду бесценную! Радость, радость, великая радость!»

• «Цель жизни, – говорил отец Симеон, – стяжать Духа Святого».

• Он же говорил: «Что рыба в воде – то человек должен быть в Боге».

Преподобный Симеон (Желнин). Начало 1950-х годов

• Преподобный Симеон (в миру Василий Иванович Желнин) родился в деревне Яковлевской Псковской губернии в крестьянской семье. Родители его были глубоко верующими, богобоязненными и благочестивыми людьми.

• Старец вспоминал, как в родительский дом приезжал монах Крыпецкого монастыря Корнилий, ныне причисленный к лику местночтимых святых Псковских. Оставался ночевать в их доме и часто повторял отроку Василию: «Будешь ты монахом, будешь старец великий». Иногда брал мальчика с собою для сбора средств на монастырь и при этом говорил: «Вася, вот здесь не дадут, а вот здесь – подадут нам». Так и было.

• Будучи еще ребенком, Вася услышал от людей рассказы о жизни старца Серафима, Саровского чудотворца, и желая подражать великому подвижнику, нашел в поле большой камень и стал на нем молиться.

• В двенадцать лет вместе с родителями он ходил в Псково-Печерский монастырь, чтобы поклониться древним святыням и помолиться перед чудотворными иконами обители. В обители отроку так понравилось, что он задумал остаться здесь навсегда, и эта мысль не оставляла его, пока не исполнилось его желание.

• В двадцать лет Василий стал просить отца, чтобы тот отпустил его в монастырь, но отец и слушать об этом не хотел и заявил юноше: «Женить тебя надо, а не в монахи». Но юноша стоял на своем, твердо заявив отцу, что не будет жениться никогда. Так продолжалось несколько лет, пока отец не убедился в серьезности намерения сына стать монахом. Тогда он разрешил Василию выстроить в усадьбе домик, где будущий подвижник жил и молился в уединении.

Псково-Печерский монастырь. Начало ХХ века

• Позднее старец вспоминал: «В это время жил в нашей местности старец Симеон, как звали его наши деревенские люди и считали его за блаженного. Этот старец приходил в дом отца моего. Родители принимали его, и он иногда оставался ночевать. И вот однажды я решился просить его совета и благословения идти в монастырь. Но он не дал мне на это никакого ответа. А вот в одно прекрасное время приходит к нам в дом и говорит отцу: “Я пришел к тебе умирать”. А я в это время подхожу и говорю: “Батюшка, благослови меня в монастырь!” Он берет веревку, свернул ее жгутом, и давай меня бить и гнать из дома во двор, со двора на улицу, и гнал вдоль улицы за деревню, а потом вернулся домой, сел на лавку, затем лег – и умер. Люди, видевшие это, сказали, что он выгонял меня из дому идти в монастырь. Но отец по-прежнему не хотел отпускать меня, но потом смирился и отпустил».

• В 1896 году Василий поступил послушником в Псково-Печерский монастырь. Архимандрит Мефодий (Холмский), наместник монастыря, взял его к себе келейником. Отец Мефодий был очень почитаем народом, а перед кончиной в Санкт-Петербурге его соборовал и причащал святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Архимандрит Мефодий (Холмский)

• Кроме послушания келейника, Василий ходил и на общие послушания с братией. Часто приходилось работать с пяти часов утра и до позднего вечера. Позднее он вспоминал об этом времени: «И так продолжалось пять лет, и в продолжение этого времени мне мало приходилось спать на постели, а большей частью засыпал, сидя за столом за книгой, и, бывало, проспишь так до утра, когда уже надо идти на работу».

• Еще вспоминал, как воздерживался от праздного общения: «Летом после работы молодые послушники и монахи, бывало, собирались отдыхать на свежем воздухе на Святой горе, в саду, и меня приглашали с собой, но я всегда отговаривался и уклонялся от их бесед ввиду того, что наместник давал послушания сделать то или другое, так как я имел специальность столяра-краснодеревца. Я имел свой столярный верстак и инструмент, а также и токарный станок по дереву, мог вытачивать разные вещи в свободное время».

• Вспоминал также: «После смерти отца Мефодия меня перевели из настоятельского дома под трапезную, около ворот, я был в то время иеродиаконом. Псковской епархией управлял архиепископ Арсений, впоследствии митрополит Новгородский, который иногда приезжал в монастырь для служения и по другим делам. Однажды, проходя мимо моей кельи, заметил в окнах цветы и занавеси и спрашивает сопровождающих его иеромонахов: “Кто это живет здесь?.. Этот не по-монашески живет, позовите его сюда”. Я подхожу, весь трясусь, и бух ему в ноги: “Простите, Ваше Преосвященство!” Он говорит: “Ты, как красная девица, живешь, а не как монах!” – “Простите, люблю цветы я как создание Божие и чистоту”. А потом, наедине, и говорит: “Молодец, так и живи! Лучше в чистоте, чем в грязи!”»

• В 1903 году Василий был посвящен в сан иеромонаха и вскоре назначен экономом в Снетогорский монастырь для восстановления монастырского хозяйства. По возвращении через четыре года его снова отправили за пределы родной обители, в имение Мустищево, для укрепления там монастырского хозяйства.

• Старец вспоминал позднее: «Было очень много трудностей, из лаптей не вылезал. Надо было восстанавливать почти вновь все хозяйство, в первую очередь выстроить храм во имя Иоанна, Крестителя Господня, церковный дом, хозяйственные постройки, сараи, скотный двор и прочее». Он возвратился в родную обитель в возрасте сорока шести лет.

Иеромонах Вассиан, будущий преподобный Симеон (Желнин)

• Началась революция, и настоятель обители хотел поставить опытного подвижника наместником монастыря. Но тот по смирению своему, видя, что это послушание ему не под силу, стал отказываться и просил постричь его в схиму, так как чувствовал «внутренне внушение принять схиму».

• В 1927 году он был пострижен в схиму с именем Симеон и назначен духовником братии и паломников Псково-Печерского монастыря.

• По принятии схимы отец Симеон около тридцати лет служил в Успенском храме, и печеряне называли эту церковь «Симеонова».

• Один из давних печерских иноков, отец Давид, вспоминал: «Отец Симеон имел свое постоянное место в Успенском храме, сбоку за алтарной дверью. Здесь стоял стул – в довольно темном месте: старца иногда тут даже не замечали. Кто-нибудь вдруг увидит его – шепчет батюшкам: “Отец Симеон здесь”, и тут идут все приветствовать его. Умилительный был старец, достаточно мягкий».

• Старец записал в своей биографии: «Труден путь монашеский, но труднее подвиг схимнический, если идти так, как указал нам Подвигоположник наш Господь Иисус Христос. При посещении Его Всесвятаго Духа все возможно победить, перенести, перетерпеть и достигнуть вожделенного, обетованного нам Им неизглаголанного вечного наследия в Его Царствии Небесном».

• Настоятель обители привел отца Симеона в убогую, сырую, темную келью – пещеру, ископанную в горе рядом с Успенским храмом, и сказал: «Вот тебе келья, здесь и умрешь». Так и вышло потом.

• Старец жил до самой своей блаженной кончины в стенах этой полуподземной древней кельи, где некогда спасался и причисленный к лику святых печерский прозорливый схимник Лазарь.

Иеросхимонах Симеон. 1927 год

Келья старца Симеона

• Отец Симеон вспоминал о своем новом жилье: «В действительности эта келья представляла нечто ужасное: грязная, мрачная, сырая, темная, стены мокрые, воздух сырой. Одна комната с одним оконцем, размером три на пять метров, с длинным темным коридором в десять метров. Стены голые, песчаные. Много пришлось приложить трудов, чтобы придать ей вид жилого помещения. Крыша дырявая, сырость попадала на потолок, а с потолка в келью. Пришлось установить три печки, провести трубы вдоль коридора, чтобы осушить, отштукатурить, побелить, и все это почти своими руками. С Божией помощью все это проделал и смирился».

• Старец делился: «Враг рода человеческого не оставляет в покое человека, а в особенности тех, которые решились последовать Христу, решились идти Его крестным путем. По прибытии в новую келью, в которую меня привел настоятель и где мне пришлось ночевать первую ночь одному, приступили ко мне злые духи, которых стала полна келья. Жуткие такие, я их раньше никогда не видел и страшно испугался, и не знал, что и делать. А они начали рычать, дергать меня, гнать. Кричат: “Зачем ты сюда пришел? Уходи отсюда, все равно мы не дадим тебе здесь жить” – и тому подобное. Я закрыл свое лицо руками, чтобы их не видеть, а сам трясся от страха, да только говорил: “Господи, приими дух мой”. Думал, что я не переживу этой страсти, от которой даже не мог перекреститься. А во втором часу они скрылись, но я не мог уже уснуть. Такие страхи продолжались много раз, но мне уже не так были страшны, при помощи Божией, как в первое время, и я уже научился отражать их силою креста и молитвы».

• В середине лета 1944 года немцы, готовясь к отступлению, потребовали от монастырского начальства письменного согласия на эвакуацию всех насельников обители в Германию. И тогда вся братия собралась в Успенском храме на молитву перед ракой с мощами преподобномученика Корнилия и перед чудотворным образом Успения Божией Матери. Возглавил же эту длившуюся всю ночь горячую молитву отец Симеон.

• Иеродиакон Иона вспоминал позднее об этой скорбной ночной молитве, приведшей к чудесному избавлению монастыря от немецкого насилия: «Столь неописуемые минуты можно понять только тому, кто был смертником, и потом его вдруг помиловали, – нас спасла любовь к обители и непобедимая помощь неба, ибо Бог не в силе, а в правде». Наутро в монастыре появился военный комендант с переводчиком, но сломить волю иноков не смог. Немецкие машины простояли у монастырских ворот три часа, но из обители так никто и не вышел. Комендант пребывал в растерянности из-за неподчинения монахов, ибо по плану командования предполагалось всех их вывезти, а сам монастырь взорвать. В это самое время военные события начали развиваться не в пользу немцев так стремительно, что из-за начавшейся среди отступавших оккупантов неразберихи вопрос о насильственной эвакуации монастыря отошел на задний план, и обитель была сохранена.

• В послевоенный период старец продолжал жить в своей полуподземной келье. По ночам отец Симеон исполнял келейное правило схимника, а днем принимал братию и многочисленных паломников. Современники старца вспоминали, что он был бодрым, свежим, с румянцем на лице, крепкого телосложения, коренастым, среднего роста.

• Один из старейших насельников обители архимандрит Феофан рассказывал о старце: «Жил он просто. Как войдешь в келью – прямо окно; по сторонам от него висели кресты; койка, стол; иконы – и в правом, и в левом углах. У кровати было вделано железное кольцо, за которое старец, когда стал слаб, цеплялся своей клюкой, чтобы подняться самому с постели. Никого не беспокоил. Добрый и скромный был старец».

Иеросхимонах Симеон (Желнин) в своей келье. 1959 год

• Архимандрит Кенсорин (Федоров) делился: «Я попал к отцу Симеону и стал ему прислуживать. Вспоминаю, какой он был смиренный. У него ножки болели, он подняться в Михайловский собор не мог. И мы с другим келейником ему предлагали: “Давайте, батюшка, мы вас понесем!” И складывали руки стульчиком, и он, как ребенок, радостно-смиренно садился на них, и мы его поднимали. Я пробыл с отцом Симеоном три года, до самой его смерти».

• Таким видели старца окружающие с внешней стороны. Глубина же его внутренней молитвы оставалась неведомой никому. Молитвенный подвиг старца могли оценить только духовные люди по его плодам: всегдашнее мирное устроение духа отца Симеона, отзывчивость на человеческие скорби, прозорливость, дар духовного рассуждения, дар исцеления душ и телес человеческих. Многие могли после встреч и бесед со старцем сказать: «Приди к духовнику с верою – и получишь рай».

• Не оставлял отец Симеон и телесные труды – никогда без дела не сидел. Хотя был уже в схиме, все равно трудился по хозяйству, в столярной мастерской. Делал оконные рамы, киоты для икон. Разводил древесный питомник, рассаживал деревья, делал цементные столбики, ступени для лестниц. Ухаживал за пчелами.

• До глубокой старости старец пребывал в трудах и молитвах. Паломник Н. Рощин писал о старце: «Иеросхимонаху Симеону восемьдесят четыре года. Он, по словам его, из “низовых” людей, как, впрочем, и преимущественное большинство иноков, – в миру был столяром-краснодеревцем. Еще и сейчас в маленьких сенцах перед его кельей стоит верстак, и полка над ним полна резцов, долот, стамесок, лекал и точных маленьких фуганков, и в часы, свободные от молитвы, он всегда что-то выпиливает, выдалбливает, вырезывает, подгоняет, сколачивает, склеивает, а тридцать шесть тяжелых каменных, украшенных орнаментом тумб, держащих цепи, которыми опоясаны монастырские колодцы и цветники, – тоже труд его прилежных и неутомимых рук».

• Как-то отец Нафанаил рассказал своему духовному отцу старцу Симеону о том, как неверующие называли монахов отсталыми. Отец Симеон ответил: «По какому пути? По пути к вечной погибели? Да, мы от них отстали».

• Старец говорил: «Знай: бесы есть многи, но бессильны они – без попущения Божия. Господь держит того, кто держится Его».

• Еще напоминал: «Помни: с нами будет только то, что определил Господь».

• Учил: «Верь в Промышление Божие – сам не сочиняй ничего, живи – как Бог дал и кем ты есть; как можно очищайся от страстей, молись, заповеди соблюдай, кайся».

• Старец наставлял: «Думай: хочу того, чего Бог хочет…»

• Наставлял также: «Все науки и знания суть ничто без науки спасения».

• Он еще говорил: «Желающий спасти свою душу должен помнить, что спастись невозможно без скорби и искушений, а посему и должен благодарить Бога за все скорбное».

• Он же говорил: «Кроме покаяния нет иного пути ко спасению. Покаяние есть лестница, вводящая в рай».

• Замечал: «Когда даст Бог страх Божий – тот все управит».

• Старец наставлял: «Смирение состоит в том, что человек признает себя грешником, не делающим никакого добра перед Богом».

• Он наставлял также: «Не критикуй других, старайся ужиться с ними, иди им навстречу, потерпи их, будь ласков и приветлив, живи для всех, ближнего делай счастливым, смиряйся, промолчи, будь участлив – ради Бога, почтителен».

• Он еще учил: «Чтобы соделать спасение своей души, недостаточно ограничить себя одним уклонением от зла. Но надобно делать и добро».

• Советовал: «Живи для других – и спасешься».

• Отец Симеон говорил: «Кто занят познанием самого себя, своими недостатками, грехами, страстями, тому некогда замечать за другими. Помня собственные грехи, о чужих мы никогда не подумаем».

• Он еще говорил: «Будем лучше замечать в других добродетели, а в себе находить грехи».

• Говорил также: «Нельзя касаться чужой жизни – своих грехов не увидишь».

• Старец наставлял: «Не верь, что худ брат, но верь, что ты нехорош».

• Еще замечал: «Не осуждай ближнего: тебе грех его известен, а покаяние его неизвестно».

• Отец Симеон учил духовных чад: «Осуждающий вредит троим: себе самому, слушающему его и тому, о ком говорит».

• Советовал: «Чтобы приучить себя никого не осуждать, нам надо сразу же помолиться о согрешающем, дабы Господь исправил его, надо воздохнуть о ближнем, дабы вместе с тем воздохнуть и о себе».

• Он еще советовал: «Чтобы не осуждать, надо бегать от осуждающих и хранить свой слух. Возьмем одно правило для себя: осуждающим не верить; и другое: никогда не говорить худо об отсутствующих».

• Говорил также: «Не мысли ни о ком зла, иначе сам сделаешься злым, ибо добрый помышляет доброе, а злой злое».

• Замечал: «Легкая добродетель – милосердие, когда проявляется оно как снисхождение к ближним».

• Отец Симеон говорил: «Если борют страсти – в пище воздержись, а если ослабевает тело – пищей подкрепись».

• Еще говорил: «Для души еда вкусная и многая – бесполезна. Здоровье она – портит, тело – тяготит. Тело оставить червям придется. Вспомни, что Спаситель терпел: оцет, голод и так далее».

• Старец учил всякое дело делать с рассуждением: «Не всякое дело угодно Богу, а только сделанное правильно, с рассуждением. Например, можно поститься, но с ропотом на пост или на пищу, или на приготовителя пищи; можно поститься, но осуждать непостящихся, поститься и тщеславиться постом, языком обижать ближнего. Можно терпеть болезнь или скорбь, но роптать на Бога или людей, жаловаться на свою участь… Такие “добрые дела” бывают неугодны Господу, так как делаются без рассудительности».

• Старец учил своего духовного сына и ближайшего ученика архимандрита Серафима (Розенберга): «Очень и очень хорошо, что бывает временем у тебя много дел, – не смущайся этого, проси Бога, чтобы всегда так было; сам не подвигнешься ко спасению, так необходимость заставит – лишь терпи в благодушии».

• Еще наставлял: «Хлеб будешь есть смелее – если потрудился. Труд – заповедь Божия, ты обязан трудиться – усердно, по совести».

• Наставлял также: «Соблюдай разнообразие в труде: если засидишься над книгой – утомишь себя нравственно, отяжелеет ум, интерес пропадет надолго. Трудись разносторонне».

• Напоминал также: «Заведи привычку – трудиться молясь».

• Отец Симеон ободрял тружеников надеждой будущего вечного воздаяния: «Пот от послушаний подобен мученической крови – спасителен».

• Братия некоторая поносила его в лицо – не злобствовал, наслаждался внутренним спокойствием, прощал. У истинных подвижников молчание на явную клевету заменяет словесное оправдание, которому не всегда верят. Искал не земных, а небесных наград.

• Отец Симеон говорил: «Не люблю похвалы, сам знаю в совести, каков я есмь».

• Старец учил обращению с людьми: «Обращаясь с людьми, будь таков, каков есть, – ни прибавь, ни убавь. Свободное обращение много вредит – не прельщайся, не ищи легкости, непринужденности, – это от диавола; будь сосредоточен, короток; сердцем будь тверд, крепись, мужайся, терпи, не прельщайся».

• Говорил: «Не всякому слуху верь; не всего, что видишь, – желай; не все, что можешь, – делай, но только то, что должно; чего не знаешь – не утверждай и не отрицай, а паче вопроси; воздержный живет здорóво, долговечно и хорошо. Будь кроток, а не продерзлив, молчалив больше, нежели говорлив; ко всем будь ласков, но ни к кому не будь ласкателен; в бедности – проси; начинай что, лишь испытав свои силы; в несчастии – не унывай, в счастии – не расслабевай (земное счастье непостоянно, чередуется с огорчениями); служи – кому только можешь; будь человеколюбив – будешь любим Богом и ближним; оскорбившему тебя – прости».

• Еще учил: «Не твори себе озлобления, лишь терпи оскорбления и скорби. Ты не знаешь мыслей человека или что он в следующий момент сделает, – и не суди о нем, не говори плохого о нем. Знай лишь себя, познавай, сосредоточен будь в себе».

• Учил также: «Бойся своей неприветливости, бойся – ленью, раздражительностью, упрямством, гордостию, ожесточением, сребролюбием соблазнить кого и согрешить пред лицем зде присутствующего Бога».

• Замечал: «При разговоре обращай внимание на лучшие стороны человека, нужно здесь особое чувство – благородство; а ты раздражаешься; не нужно ему [человеку] льстить, но нужно и снисходить к его слабостям».

• Наставлял: «Внимай себе, а не массе народа. Они – как море шумящее. Как перед лицом смерти окажешься один – так и всегда будь сам в себе целиком. Среди людей будь, как в лесу, – пред одним Богом знай свое дело, не слушай других, не смотри по сторонам».

• Он советовал также: «Не верь словам своим и чужим, верь делам своим и чужим».

• Старец учил обращаться с недоброжелателями: «С враждующими против тебя веди себя без человекоугодия, боязни, смущения – по Христу, смиренно, твердо, снисходительно, иногда, когда необходимо, даже и резко. Один Бог и их создал, и тебя, всем предстоит умереть, не обращай внимания на искушающих тебя. Сами по себе ничего не могут – пешки. Будь кроток, тверд; крестись всюду».

• Еще учил: «Смиряй себя – учись этому; берегись ложных чувств невинности, оскорбленности, обиды, ощущения себя как святоши, злобу брата обрати в шутку».

Иеросхимонах Симеон. 1950-е годы

• Учил также: «Думай так: извиняю, прощаю всех, мне чем-либо насоливших; прости, Господи, нас всех и спаси. Почитай и уважай по-прежнему и оскорбляющих тя; раскается он, может быть, потом. Будь очень благодарен ему: способствует он твоему спасению – Божиим Промыслом».

• Напоминал: «Если и кажется тебе, что доброе делаешь (например просишь прощения), – не верь, не думай, что доброе творишь, – со злом оно может быть срастворено в тебе: ведь по испорченности природы ты по-прежнему тяготишься, если кто недоволен тобою, и в другом чем… Наше – грехи; самая же мысль о добром и исполнение ее зависят от Бога: без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15, 5)».

• Еще советовал: «Если ты немощен (одолевают тебя слабоволие, малодушие, лень, чувствительность, глуповатость и прочее) – не отталкивай эти немощи от себя по гордости – сознайся в них: естественная немощь не грех – будь смиренным, крепче надеясь на Бога, всегда взывая к Нему о помощи, утверждении в добре, вразумлении…»

• Отец Симеон говорил: «Немощи – ко спасению, к смирению… Говори: слава Богу – за боль, за немощи, за бесхарактерность, видно, так для души лучше, спасительнее. Пусть болит голова, пусть глуп, беспамятен, бесхарактерен – лишь смиряйся; Господь идет навстречу тебе, радуйся».

• Еще говорил: «Мужественно неси свой крест – свой характер».

• О стремлении к превосходящим силы подвигам старец говорил так: «Хочешь подвижничать? – живи как все. Подвиги к прелести приводят, трудно излечимой».

• Учил: «Главное – каяться в грехах, раскаяние; за всегдашнюю борьбу Господь только помилует, а не за “исправность”, которой не имеешь и не будешь иметь (а если и будешь иметь – возгордишься)».

• Предостерегал: «Можно, много говоря, оставаться безмолвным, а можно и молча многоглаголать – в мыслях. Бывает, что и молча – многословишь, почему ты и пуст, и рассеян».

• Еще говорил: «Мнительность – это вера помыслам».

• Наставлял: «Плотская жизнь – плыть по течению и любоваться по сторонам; духовная же жизнь – против течения: труд беспрерывный, иначе отнесет куда».

• Старец говорил: «По своей воле люди гибнут и спасаются».

• Наставлял также: «Разве приносит пользу любовь к себе? Она – суетная: плоть нежишь, жизнью дорожишь, боишься посрамиться пред людьми, худым показаться, слабым, хочешь почета – слушали б тебя, хвалили б (а ты умрешь, сгниешь). Хочешь вкусного, легкой и приятной работы, отдыха, удовольствий, о смерти не хочешь и вспоминать, хочешь лениться, есть и спать; обратят внимание на тя – радуешься, низко поклонятся – радуешься, угостят, льстят – радуешься. В противном же сему – печалишься. Бывает, что если не по твоей воле, – гневаешься, злобишься».

• Матушка Александра пятнадцать лет была на послушании у старца. Она рассказывала о таком примечательном случае: «Однажды батюшка Симеон читал правило в келье. И вдруг отец Серафим (Розенберг) ощутил необычайно прекрасный аромат, разлившийся по всему полуподземному их жилищу. Он начал стучать в стену соседней, Симеоновой, кельи, говоря: “Что вы там, батюшка, делаете? Ко мне доносится от вас необыкновенное благоухание”. Но батюшка не отвечал». Тогда отец Серафим (вместе с матерью Александрой) вошел в келью старца, наполненную чудным благовонием, с тем же вопросом. «Батюшка же повернулся от аналоя, у которого стоял на молитве, и, делая вид, что ничего необычного не произошло, сказал: “Да это всего лишь дымок из печки пошел, а вам показалось – благоухание”. Вот насколько батюшка по своему смирению скрывал дарованную ему благодать и свое достоинство пред Господом».

• Как-то монастырские земли – посевы и огороды – были отобраны властями, и, несмотря на все хлопоты, их не вернули, а дали другую землю, за монастырем, на бесплодном пустыре. Посеяли овощи на новой земле, но они всходов не дали. Старец тайно ходил на огороды и молился. По его святым молитвам Господь послал всходы, а затем обильный урожай… Было все необыкновенное, и все изумлялись и благодарили Бога, что на таком бесплодном пустыре выросло такое обилие плодов. Про тайные молитвы старца рассказала раба Божия Ольга, которая в обеденный перерыв оставалась в огороде караулить монастырский инвентарь.

• Старец учил молиться: «Перед молитвой – самоуничиженно поставь себя в присутствие Божие и говори как в уши Его, по-детски просто. Перед молитвой помысли: в нужде я, все в Его, в Божией руке, Он живит и низлагает, велик, милостив, Человеколюбец. В молитве внимай словам ее со страхом и трепетом».

• Учил еще: «Проси в молитве у Бога любви. Моли Бога о благодати Святого Духа. Молись – указал бы Бог, что сказать, делать, как поступать. Молись о здоровье, научении. Следует просить у Бога: доброго здравия души и тела, мирной жизни, христианской кончины. Молись о помиловании в смертном исходе и о защите – когда не в силах молиться».

• Наставлял: «Перед молитвой необходимо чувство благодеяний Божиих».

• Объяснял: «Дерзновения в молитве нет, потому что любим свои страсти, немощи, не хотим бороться с ними. Хоть до упаду молись».

• Шестьдесят четыре года монашеского подвига соделали иеросхимонаха Симеона сосудом благодати Божией, которой лучились его глаза и весь облик. За великую любовь старца к Богу и людям и за великое смирение его открылись в нем редкие дарования Божии: дар духовного рассуждения, пламенной молитвы, прозорливости, исцеления душевных и телесных недугов. Сохранилось множество письменных свидетельств людей, чудесным образом исцелившихся по молитвам старца.

• По смирению старец Симеон всячески старался скрывать свои дары. Говорил: «Да совсем я не прозорливец. Великий дар прозрения дает Господь избранным Его, а тут просто долголетие мне помогает, – зашел в дом раньше других, вот и порядки его лучше знаю. Приходят ко мне люди с горестями и сомнениями, а взволнованный человек подобен ребенку, он весь на ладони… Случилось с человеком несчастье, вот он и точность душевных очей теряет, впадает либо в уныние, либо в дерзость и ожесточение. А я и мирской круг хорошо знаю, и жизнь прожил долгую, и сам Господней силой огражден от бед и соблазнов, и как же мне в меру малых сил моих не поддержать брата моего, спутника на земной дороге, когда он притомился раньше, чем я…»

• Духовное чадо старца, архимандрит Нафанаил вспоминал о нем: «Иеросхимонах Симеон отличался глубоким смирением, избегал похвал и весьма глубоко переживал, когда архиепископ Иоанн Псковский и Порховский в 1957 году произнес ему в день его ангела поздравительное слово с похвалами. И как он радовался, когда узнал, что это слово не напечатали в журнале Московской Патриархии!»

• Отец Нафанаил еще вспоминал: «Отец Симеон говорил, что монах должен жить так, чтобы его было не видно и не слышно. Мне хотелось жить в келье не втроем, а одному, и отец Симеон сказал мне: “Погоди, скоро будешь жить один”, что вскоре и исполнилось».

• Вспоминал также: «Приехала однажды посетительница и сказала, что хочет поделиться с отцом Симеоном своей радостью. Старец ее похвалил: она одна пришла поделиться своей радостью, обычно же все приходили со скорбями и переживаниями».

• Некая паломница Анна часто приезжала из Риги в обитель. Отец Симеон сказал: «А вот по моей кончине она ни разу не приедет в Псково-Печерский монастырь». Так и вышло на самом деле.

• Став наместником монастыря, отец Алипий (Воронов) посетил старца. Отец Симеон посмотрел на него и сказал: «Сердитый! Действуй, тебе ничего не будет!» И на самом деле отец наместник сумел противостоять всем козням безбожных властей.

• Как-то отец Симеон раздавал нищим антидор. «И мне», – сказала одна из них, протягивая руку. Отец Симеон ответил: «Тебе не дам». – «Почему?» – спросила она. «Ты же сегодня поела», – ответил отец Симеон. «Ах, и правда, я сегодня поела», – сказала нищая.

• Отец Нафанаил рассказывал: «Отец Симеон в 1947 году приходил причащать больного схиархимандрита Лазаря (до схимы – архимандрит Феодосий). Отец Лазарь сидя, когда еще не пришел отец Симеон, перечисляет вслух свои грехи. Приходит отец Симеон и говорит: “Ну что же его исповедовать, он грехи уже рассказал”. Накрывает его епитрахилью, прощает и разрешает».

• Еще рассказывал: «Стояла у заборчика тихая-тихая посетительница. Я и отец архимандрит Серафим спросили отца Симеона: «А с ней что?» – «В ней тихий бес, который не дает ей развития. Это один из тех злых духов, которых просим Господа отженить от крещаемого в Таинстве святого крещения».

• Рассказывал также: «Году в 1956-м длительное время одна из приезжих совершала беспорядки в монастыре: ругала Сталина, срывала с икон полотенца. «А с ней что?» – спросили мы отца Симеона. Он ответил: «Это аферистка, признак: она делает беспорядки и подсмеивается».

• Отец Нафанаил еще вспоминал, как старец наставлял: «Расставаясь с теми, с которыми встречаться снова не нужно, говорить надо: “всего доброго, хорошего”, но не “до свидания”, потому что мы повторения таких свиданий не желаем».

• Отца Симеона как-то спросили: «Почему бесы не вселяются в неверующих?» Старец ответил: «Потому что они сами, как бесы».

• Архиепископ Симон Брюссельский и Бельгийский при посещении Псково-Печерского монастыря рассказывал о преподобном Симеоне Псково-Печерском следующее. Будучи еще отроком, с мамой и отцом-священником, они приехали в Псково-Печерский монастырь и пошли, как принято было, на благословение к старцу Симеону. Старец встретился с ними на Успенской площади и беседовал. Отец говорит: «Батюшка, благословите моего сына». Старец как будто бы и не слышит его просьбы… В конце беседы отец снова просит: «Батюшка, благословите моего сынишку». Отец Симеон ответил: «Он нас будет благословлять», – и только после этого благословил мальчика. Так и сбылось.

• Еще один случай прозорливости старца Симеона рассказывал протоиерей Николай (Гундяев). В детские годы он с мамой приехал в Псково-Печерский монастырь. Мама говорит ему: «Коля, пойдем получим благословение у старца Симеона. Это великий, святой человек!» Коля подумал: «Что я буду говорить старцу? Как я буду с ним общаться?» Пошел за послушание. Зашли в келью, старец посадил Колю рядом и сказал: «Коля, я расскажу тебе притчу…» И отец Симеон начал говорить. Коля внимательно слушал. Вдруг его осенило: «Ба! Да это же он про меня говорит!» Он узнал в притче себя. Отец Николай о старце Симеоне убежденно говорил: «Настоящий, прозорливый и святой старец!»