Текст книги "Такса судьбы. Истории из жизни ветеринарного врача"

Глава седьмая, в которой мы узнаем, как познакомились Катя и Алексей

Дома Катю никто не встречал. Она выпустила Филю из переноски, посвистела и позвала собаку:

– Лора! Лора, ко мне! Гулять! Гулять-гулять-гулять.

Никакой реакции. Девушка вздохнула, сняла ботинки и отправилась искать негодницу. Разумеется, такса пробралась в незаправленную постель! Пригревшись под одеялом, она прикидывалась шлангом, до последнего надеясь, что хозяйка про нее забудет. Гулять ей еще не хотелось (госпадибожемой, сейчас всего 7 утра!). Катя потыкала бугрящееся одеяло. Лора не шевелилась. Девушка резко сорвала одеяло. Собака сонно улыбалась, энергично виляла хвостом, демонстрировала лысое пузико и изображала раскаяние. От нее вкусно пахло таксятиной, и Катя не нашла в себе сил рассердиться и выгнать обнаглевшую псину. Вместо этого она сама забралась под одеяло и обняла Лору. Задумчиво поглаживая таксу, Катя вспоминала Московский ветеринарный конгресс, на котором она познакомилась с Алексеем. Тогда она первый раз приехала в Москву и помнила, как растерялась в незнакомом месте. Она уже опаздывала на лекцию, когда ее окликнул какой-то парень:

– Екатерина Андреевна!

– Да, это я, а мы знакомы?

– Не-а, ты пропуск уронила, от самой лестницы тебя догоняю.

Катя рассмеялась и пригляделась к бэйджику своего спасителя:

– Алексей, спасибо огромное! Вот так совпадение – мы земляки… Ты не знаешь, где тут корпус «Альфа»?

– Конечно! Пойдем, провожу, я как раз туда, на ортопедию, а ты?

– Нет, кости собирать – не мое, я на пластическую хирургию.

Встретившись на обеде, они сели за один столик и разговорились. Алексей был старше Кати на три года и рассказывал по-настоящему интересные истории из практики. Они вспоминали преподавателей в ветеринарной академии, обсуждали новые лекарственные средства, породы собак и родной город. Катя чувствовала себя с ним легко. Рассеянно собирая в складки таксячью шкуру, она вспомнила, как поддалась беззаботному веселью и сбежала с лекций на прогулку в лесопарк. С этим ортопедом Лешкой, чтоб ему икалось. Они не расставались все три дня, что длилась конференция, и продолжили общаться, вернувшись в родной город.

Катя со слезами вспомнила, как они увиделись во второй раз. Она позвонила ему и попросила помочь уйти Марфуше – ее 17-летней кошке: рак молочной железы дал метастазы в легкие. Алексей тогда приехал к ней домой и, кроме медикаментов необходимых для гуманной эвтаназии, привез ей коробку профитролей. А через месяц он позвонил и спросил:

– Кать, ты там никого не успела домой притащить? У меня тут черный кот в отказниках, молодой. Настоящий пантер! Собаки подрали. В клинике держать негде, хозяев искать сейчас нереально – его вылечить сперва надо. Возьмешь?

Так в ее квартире поселился Филимон.

Однажды Леша позвонил ей, как обычно, по делу:

– Кать, помнишь, я тебе давал книгу, да, по интенсивной терапии? Сможешь вернуть в пятницу?

– Конечно, как скажешь.

И тут Алексей сказал то, что Катя давно ждала, но в то же время боялась услышать:

– А давай сходим куда-нибудь? На площади новое кафе открылось, я угощаю. Ну отлично, значит в пятницу в пять!

Тогда Катя одолжила у Наташки платье и целый час провела перед зеркалом, вспоминая как соорудить прическу и макияж. Щеки ее пылали так, что никакие румяна не нужны были. В кафе Алексей не пришел. Прождав его около часа, Катя раз за разом набирала его номер, но абонент был недоступен. Девушка встревожилась не на шутку – мало ли что могло произойти – и на следующий день отправилась в клинику, где работал Леша.

В клинике «Горностай» ее встретил администратор – роскошная блондинка с приветливой улыбкой. На бэйджике было написано «Елена».

– Здравствуйте! А вы к кому?

– Здравствуйте, я ищу Алексея Воронцова, он сегодня работает?

На мгновение у девушки промелькнула досада на лице, она лениво протянула:

– Нет, вы знаете, должен был работать, но взял отпуск за свой счет, пока не знаю, когда его ждать… Что ему передать? Если вы хотите записаться на операцию, могу предложить следующую субботу?

– Нет-нет, просто передайте ему что заходила Катя, в смысле Екатерина Андреевна… Ничего срочного… Просто хотела вернуть ему одну книгу.

Катя достала из рюкзака томик «Скорая помощь и интенсивная терапия мелких домашних животных» и показала администратору. Блондинка вдруг широко улыбнулась и вышла из-за стойки регистрации.

– Екатерина, простите меня, пожалуйста! Как же я сразу не поняла, что вы его коллега! Давайте сюда книгу, я ему передам. Понимаете, мой Алешка – парень видный, так мне везде любовницы мерещатся! Еще раз простите, что я была так неприветлива.

Катя вспомнила, как ее оглушили эти слова. Мой Алешка?! Что? Он ни словом не обмолвился о том, что у него есть девушка! Тогда она молча положила книгу на стойку, пробормотала слова прощания и ушла. Катерина так и не узнала, что на самом деле молодой хирург всячески избегал Елену, отшучиваясь от ее нескромных намеков. В тот день «Интенсивная терапия» оказалась в мусорном ведре, а о том, что кто-то заходил, Леночка просто умолчала.

Теперь Катя лежала и ругала себя за то, что так и не спросила Алексея, почему год назад он куда-то внезапно пропал. А ведь он потом звонил ей, только разговора не состоялось:

– Катя, привет! Прости меня, пожалуйста, я пропустил наше первое свидание… Я все объясню!

– Знаешь, Леша, я заходила к вам в клинику, и мне Лена уже все доступно объяснила.

– Заходила? Мне ничего об этом не сказали! Но тогда ты должна понять…

– Просто не звони мне больше, хорошо?

Прогоняя воспоминания, Катя сердито скинула таксу с кровати и пробормотала:

– Все, зверюги, тема закрыта! Ему просто нужен был донор для кота. Вряд ли мы увидимся снова.

Лора чихнула и оглушительно громко захлопала ушами. Потом начала кидать сама себе мяч и ненавязчиво звенеть миской. Раз уж ей не дали поспать, то может быть выведут на прогулку или дадут поесть? Катя с улыбкой наблюдала за своей любимицей. Такса постепенно приходила в себя. За тот год, что прошел с момента ее появления, она превратилась из форменного невротика в жизнерадостную лукавую собаку.

Глава восьмая, в которой Алексея ждут одни неприятности

Несмотря на тяжелые сутки, Алексей никак не мог уснуть. Молодой ветеринар думал о Кате. Только с ней он мог разговаривать и смеяться часами. Она не морщила нос при упоминании собаки с профузным поносом, рвотой или тяжелыми ранами. Она любила животных. Если бы год назад он не сорвался к родителям из-за папиного инфаркта, кто знает… И этого кота, Марселя, они спасли вместе. Катя не стала брать денег с хозяев, и Алексей чувствовал себя обязанным отблагодарить девушку. Цветы? А вдруг она с кем-то встречается? Наконец парня осенило – он ведь видел, как Катя покупала Филимону пару паучей в клинике, в награду за донорскую кровь. Алексей позвонил на ветеринарную станцию, чтобы узнать, когда работает Екатерина Андреевна. Потом заказал в зоомагазине целый ящик кошачьих консервов и попросил доставить к ней на работу. И с чувством выполненного долга завалился спать.

На следующий день Алексея внезапно вызвали в клинику. Начальник ждал его в кабинете и был мрачнее тучи.

– А, Леха, проходи-присаживайся. Поговорить надо.

Молодой ветеринар лихорадочно вспоминал своих пациентов за последний месяц. Может быть, кто-то погиб после операции? Хозяева подали в суд? Оборудование сломал? Наркоз не списал? Вроде ничего, а на душе тревожно.

– Коньяк будешь?

– Евгений Николаевич, я ж за рулем. И повода вроде нет. Не томите, умер что ли кто-то?

– Повод… м-да. Повод. А я выпью стопочку. Слушай, не перебивай. Ты три дня назад щенка оперировал, помнишь еще всем рассказывал, что инородное тело больно пикантное оказалось? Ну оклемался этот джек-рассел, скачет уже вовсю…

– Так это же прекрасно!

– Не перебивай, говорю. После находки твоей хозяйка на развод подала. У них там все и так не просто было. А тут она возвращается с Тенерифе, а пес-балбес улику сожрал. Теперь судятся.

– А я-то тут причем? Пусть между собой разбираются, мое дело – собаку вылечить. Я вылечил. Какие претензии?

– А претензии, Леха, такие, что ты тут больше не работаешь.

– Евгений Николаевич, вы с моим отцом пятнадцать лет проработали, я в клинике этой с детства считай, вы серьезно сейчас?

– Ты меня пойми! Ты себе работу найдешь, молодой еще. А я что буду делать, если «Горностай» прикроют?! Мужик этот оказался колбасный король, «Славные колбасы» знаешь? Градообразующее, считай, предприятие. Этот Слава к мэру в гости ходит, когда вздумает. Объяснил мне доходчиво, что тебя больше ни в одну клинику на работу не возьмут, если не хотят, чтобы она сгорела…

– Дайте хоть неделю доработать, у меня две «коленки» на завтра, их кто оперировать будет?!

– Алексей, иди по-хорошему, не расстраивай старика. Зарплату тебе, чин по чину, Верочка выдаст за отпуск, ну и немного за моральный ущерб, от меня лично. Через год-другой эти олигархи имущество поделят, про тебя забудут – тогда и возвращайся.

Леша плохо помнил, как собирал вещи – форму, личные инструменты, книги. Как коллеги окружили его, пытаясь приободрить. Запомнил только, как к нему подошла Аня, анестезиолог. С бледным лицом и плотно сжатыми губами она выглядела сущей девчонкой. Аня выпалила:

– Алексей Петрович! Только скажите – я тоже уволюсь! Хоть сегодня!

Леша улыбнулся и покачал головой:

– Ну, во-первых, обязана будешь две недели отработать. А во-вторых, не пори горячку, Анна Сергеевна. Если на новом месте устроюсь – сам тебя выдерну, договорились?

Молодой хирург вышел из клиники. Он давно не брал отпуск и слегка растерялся от навалившейся свободы. Потом сказал сам себе:

– Надо мать проведать, давно у нее не был. А работа не волк. Плакать не стану – руки и голова при мне. А могли бы сломать. Ух, повезло мне, что 90-е позади остались.

До поселка было около часа езды. Лешины родители давно переехали в деревенский дом, чтобы ухаживать за бабушкой. Теперь мама жила там одна, но возвращаться отказывалась. Парень представил, как она обрадуется внезапному визиту и улыбнулся. В кармане завибрировал мобильник, и он с изумлением увидел, кто звонит. Неужели догадалась, кто прислал корм для Филимона?

– Леша, привет, это Катя. Я на пару минут. Слушай, я сейчас кошку оперировала, твою пациентку. Хотела тебя предупредить.

И Катя рассказала Алексею пренеприятную историю. К ней на прием обратились владельцы молодой кошечки, которую пять дней назад стерилизовали в частной клинике. В карточке с логотипом «Горностая» рядом с рекомендациями стояла подпись хирурга – Воронцов А. П. Нет, сама стерилизация прошла без сучка без задоринки. Кошечку после ингаляционной анестезии отдали в полном сознании, бодрую и голодную. Под попоной скрывался крошечный косметический шов, а матка была удалена с применением электрокоагулятора. Пару дней после операции кошка была активной, хорошо ела и радовалась жизни. А потом началась рвота. Сначала пищей, потом пеной, потом будто водой. Кошка угрюмо сидела в углу, изо рта у нее текли слюни. Время от времени животное содрогалось в мучительных позывах на рвоту, но ничего не выходило. Владельцы были уверены, что это осложнение после стерилизации – ведь не бывает таких совпадений! А поскольку в частной клинике «накосячили», они обратились в государственную, где и попали на прием к Екатерине Андреевне. Молодой хирург внимательно осмотрела обезвоженную малышку, отметив аккуратный шов на животике, измерила температуру. Живот был болезненный, а стула не наблюдалось уже несколько дней. Кате все стало ясно, когда она заглянула в пасть пациентки. Вокруг языка обмоталась, глубоко впиваясь в ткани, нитка. Она уходила дальше в пищевод, натянутая, как струна. Девушка в очередной раз убедилась в том, как опасны для кошек линейные инородные тела. Вспомнились новогодние праздники, во время которых бессчетное количество питомцев глотают мишуру… Кошка хорошо перенесла операцию. Катя аккуратно разрезала нитку, врезавшуюся под языком, и расправила петли кишечника, собранные «гармошкой». Даже когда девушка сказала владельцам, что опасность миновала, они негодовали. Во-первых, им пришлось потратиться на операцию. Во-вторых, кошке предстоял курс антибиотиков и несколько капельниц. Но хозяева были сердиты по другой причине. Как могла кошка наесться ниток, когда в квартире чистота и порядок? Оказалось, молодая киса всеми силами старалась освободиться от попоны после стерилизации. Она терзала одежку своими острыми зубами, и надергала ниток из завязочек, совершенно их разлохматив. Владельцы обвиняли клинику, в которой стерилизовали любимицу, в ее недомогании и планировали выбить деньги за лечение через суд. Поэтому Катя позвонила Алексею, которому не повезло оперировать эту кошечку. С медицинской точки зрения к его работе нельзя было придраться. С другой стороны, и хозяев понять можно. Девушка испытывала противоречивые чувства:

– Вот такая история. Подумала, тебе надо знать заранее. Расскажи руководству, пусть готовятся ругаться. И насчет послеоперационной попонки! Качество действительно отвратительное. Всю партию, конечно, не выкинешь, но… Придумала! Предупреди ассистентов, чтобы завязывали узелки на конце каждой завязки. Тогда не распустятся. Этой кисе просто не повезло, ну кто мог предполагать, один случай на тысячу…

– Спасибо, что позвонила, Кать. И знаешь, если хозяев это утешит, скажи им, что хирурга, который оперировал их кошку, уже выгнали.

– Выгнали?! Что ты такое говоришь? Как? За что?

– Как? Пинком под зад.

Катя слышала, что Леша развеселился, но веселье это было нехорошее, злое.

– Ты должен все мне рассказать. Утром я сменяюсь, и мы могли бы встретиться на выходных…

– Ничего я не должен. Встретиться не получится, уезжаю. К матери наведаюсь, уже обещал ей.

Катя потрясенно молчала в трубку, и Алексей смягчился:

– Выше нос, Екатерина Андреевна! Это у тебя синдром отличницы, а я увольнение как-нибудь переживу. Филимону привет!

Леша повесил трубку и стал собирать медицинскую укладку в дорогу. Каждый раз, приезжая погостить к маме, он по старой традиции кастрировал деревенских кошек, а также по мере надобности врачевал остальную мелкую живность. С козами и коровами старался не связываться, напоминая себе, что нельзя «объять необъятное» и лечить все, что движется.

– Надо было Катю с собой позвать, – мечтательно сказал Алексей сам себе, – вот мама бы обрадовалась. Да и оперировать в четыре руки сподручнее. Только на кой ты ей сдался, еще и безработный.

Парень отсалютовал самому себе в зеркале и без сожалений покинул квартиру. У него не было ни домашних животных, ни комнатных растений, ни аквариума с рыбками. Не дом, так, место, где можно поспать между дежурствами. Алексей ехал по шоссе, вспоминая то время, когда оба родителя были живы и здоровы. И, конечно, не подозревал, что в деревне его профессиональные навыки действительно пригодятся.

Глава девятая, в которой Алексей приезжает к маме и оперирует бигля

Татьяна Александровна с удовольствием наблюдала, с каким аппетитом сын уминает ее фирменный борщ. Алексей приезжал редко, но созванивались они почти каждый день. Татьяна с нежностью подумала, что сын удался в отца. И точно так же, как когда-то Петруша, теперь мучал ее бесконечными рассказами из своей ветеринарной практики.

– Спасибо, мам. Пойду, пройдусь, пока светло. Пирата проведаю.

Татьяна только рассмеялась и взъерошила волосы Лешке.

– Нет, чтобы к отцу на могилу заглянуть, ты к собаке намылился.

– Мам, ты ж знаешь, я кладбища не люблю. Да там и без меня порядок, ты же туда каждую неделю ходишь. А Пирата я похоронил на поляне в лесу, там, знаешь, как красиво.

– Сходи, сходи. Посуду я сама помою.

Черный лабрадор по кличке Пират был любимцем всей семьи. Его не стало прошлым летом. Татьяна считала, что он скучает по Пете. Алексей склонялся к доказательной медицине: у пожилого пса в последний год жизни прогрессировала почечная недостаточность. Сменив кроссовки на резиновые сапоги, он не спеша дошел до леса и отправился по знакомой с детства тропинке. Боль от расставания с четвероногим другом не притупилась за год, хотя Леша никому не признавался в этом. Ему не хотелось брать в дом ни щенка, ни взрослую собаку. Он не представлял, какой пес смог бы заменить Пирата, умного, доброго и веселого компаньона, слегка неуклюжего, готового продать душу за вкусняшку. Петр Алексеевич обучал его приносить дичь, но потом перестал охотиться, и лабрадор с удовольствием освоил роль охранника дивана. С 13 лет и вплоть до поступления в институт Алексей не расставался с собакой. Пират был единственным, с кем подросток делился своими горестями. Даже сейчас, будучи уже взрослым человеком, он продолжал с нежностью вспоминать, как умел слушать этот шерстяной психолог – вздыхать в нужном месте, класть лапу на колено, а иногда и лизнуть в щеку.

«Посидеть спокойно не удалось», – с небольшой досадой подумал Алексей, увидев двух великолепных биглей, выскочивших на полянку. Он встал с нагретого солнцем валуна, и собаки запрыгали вокруг, радостно размахивая хвостами. Когда следом за гончими показался мужчина, Леша перестал улыбаться и бросился навстречу незнакомцу. Средних лет мужчина в камуфляжном костюме был весь перепачкан кровью. На руках он нес третьего пса, который, однако, был полон оптимизма и порывался вылизывать хозяину ухо.

– Что случилось? – без приветствия и прочих расшаркиваний спросил Алексей. Мужчина хмуро глянул на него, но, отдышавшись, ответил:

– Лапу порезал, не хорошо. В город ехать надо, кровь не унимается. Прыгнул в канаву, а там бутылки битые, – мужик нецензурно проклял всех, кто мусорит в лесу и встал, чтобы продолжить путь. Передняя лапа молодого пса была туго перевязана банданой, которая уже вся пропиталась кровью.

– Я хирург, ветеринарный врач, могу помочь.

– Слышь, повезло тебе, Атос. Бестолковый пес, но удачливый. Веди, доктор.

– Алексей.

– Сергей, будем знакомы. Портос, Арамис, ко мне, блохастые!

На ходу Алексей позвонил маме:

– Мам, пес лапу порезал, шить буду. Подготовь, пожалуйста, папин кабинет. Нет, инструменты кипятить не надо, у меня свои после сухожара.

Татьяна Александровна убрала мобильник в карман, посмотрела на фотографию мужа и, развеселившись, сказала:

– Точно твой сынок! Вот где он их берет, а?

Мужчины прошли в комнату, где Лешин отец оборудовал небольшой рабочий кабинет. На полу остались их грязные следы.

– Ма, там еще двое биглей, мы их на веранде заперли. Поставишь им водички?

– А пирожков им не завернуть? – проворчала Татьяна и пошла спасать свой дом от разорения. Леша проверил запасы медикаментов и мысленно понадеялся, что ему хватит пропофола[5]5
  Пропофол – препарат для внутривенного наркоза короткого действия.


[Закрыть]. Он рассчитывал, что оперировать придется пару соседских кошек, а не пятнадцатикилограммовую шебутную гончую.

– Ставьте на стол. Кусаться будет?

Хозяин помотал головой и нервно сглотнул слюну.

– У него на лапе поврежден крупный сосуд, под местным такое не зашьешь. Я поставлю внутривенный катетер и введу наркоз. Заснет мгновенно, не пугайтесь когда обмякнет.

– А без наркоза никак? Я подержу, он терпеливый, меня слушается беспрекословно.

– Нет, без наркоза никак.

Леша медленно вводил молочно-белый раствор в катетер, Атос широко зевнул и уронил голову вниз. Парень поставил капаться раствор Рингера, чтобы компенсировать кровопотерю, наложил жгут на лапу, и только после этого размотал повязку. Порез был небольшой, но глубокий, а края ровные – словно полоснули бритвой.

Алексей обезболил рану лидокаином и сделал блокаду с антибиотиком. После этого побрил вокруг шерсть и не жалеючи промыл порез сначала хозяйственным мылом, а затем хлоргексидином. Наложив внутренние швы, он снял жгут и убедился, что кровотечение остановилось. Кожу аккуратно зашил шелком, сбрызнул лапу алюминькой[6]6
  Алюминька или серебрянка – жаргонное название антисептического спрея на основе порошка алюминия (Алюспрей, Алюминиум-спрей, Вторая кожа). Часто используется ветеринарными врачами для обработки швов или небольших ран.


[Закрыть] и наложил повязку. Все это время Сергей гладил любимца по голове и что-то шептал ему в ухо.

– Готово, перекладывайте на пол. Пусть просыпается. Антибиотик бы ему на неделю, сейчас напишу, какой и сколько давать. Повязку не мочить, менять по необходимости. Ну и швы на 12 день снять, это где угодно можно.

– Где угодно мне не надо, вы зашивали, вам и снимать.

Мысленно Алексей такой подход к делу одобрял, но предупредил:

– Я так-то не здесь живу, а в городе Н.

Сергей усмехнулся и ответил:

– Так и я не местный, приезжаю иногда свою команду выгулять. Атоса могу здесь оставить? Остальных заберу и за деньгами смотаюсь. Сколько с меня?

Леша прикинул расход медикаментов и решил себя не обижать:

– Две тысячи нормально?

– Нормально, спасибо, что мимо не прошли. Вот реально не ожидал найти ветеринара в этой дыре.

Двумя часами позже Алексей изо всех сил старался сохранить невозмутимое лицо, глядя как рядом с его стареньким Террано паркуется черный Рендж Ровер. Из-за руля вышел хозяин Атоса. Пес уже пришел в себя после анестезии и всячески выражал свое ликование от возвращения любимого человека. Сергей протянул молодому хирургу конверт:

– Я там визитку свою кинул, если что понадобится – звоните, постараюсь помочь. Ваш номер, Алексей, я записал, позвоню, когда пора будет швы снимать.

Леша заглянул в конверт, только когда внедорожник скрылся за поворотом. В нем лежала визитка и пять тысяч рублей. «Удачно в лес сходил», – подумал Алексей и отправился мыть инструменты.

Вечером мама принесла ему теплое одеяло, на случай если под тонким ему станет холодно. Она мимоходом заметила:

– Знаешь, Лешка, мне кажется, у тебя бы и здесь отбоя от пациентов не было. Но пока семьей не обзаведешься – не пущу в дом, и не просись! А то останешься бобылем, где я внуков возьму?

– Мам, ну не начинай!

– Ладно, ладно, спи. Завтра поговорим.

Алексей лежал, погружаясь в дрему, и думал о том, что это, в сущности, неплохая идея. Не насчет женитьбы, конечно, а насчет частной практики в поселке. Конкурентов-коллег здесь просто нет, а заботливых хозяев домашних животных хватает.