Текст книги "Фея для колдуньи"

Ольга Соврикова
Фея для Колдуньи

Ольга Соврикова

* * *

Пятого ноября 2018 года в одной крупной компании уже остро ощущалось приближение нового года, а точнее – окончание старого: отчеты, отчеты и еще раз отчеты. А кого они должны волновать в первую очередь? Конечно же главу экономического отдела – Марину Владимировну Городец. В понедельник рано утром, а если точнее – ровно в восемь часов, она уже была на своем рабочем месте и для нее совсем неважно было то, что работа обширного головного офиса компании «Верлингтонов и Ко*» официально начиналась с полдевятого утра. Вежливо поздоровавшись с пожилой гардеробщицей бабой Катей и получив от нее свои модельные туфельки, она подошла к зеркалу, собираясь убедится, что выглядит как всегда безупречно. Проверив аккуратность своей светлой прически, Марина Владимировна огладила полы пиджака, расправила невидимую складку на юбке и осталась довольна своим внешним видом. Неспеша, женщина направилась к лифтам, готовым вознести ее на один из верхних этажей здания.

Марина Владимировна была очень целеустремленной личностью. В одну из крупнейших компаний страны она пришла сразу после института. Да. Утроила Марину сюда уходящая на пенсию подруга матери, но подняться по карьерной лестнице от простого бухгалтера до главы экономического отдела ей не помогал никто. Она по праву могла гордиться собой. Все сотрудники каждое утро, встречали успешную леди лет сорока пяти, среднего роста, с убранными в красивый узел на затылке русыми волосами, неброским естественным макияжем, буквально упакованную в офисный костюм стального цвета. Узкая прямая юбка до колена, наглухо застегнутая белая блуза. Изо дня в день в образе Марины Владимировны ничего не менялось.

Любой работник компании описал бы ее одним словом – серая. Сама она так не считала и на чужое мнение не обращала внимания.

Интересы данной леди лежали в сфере расходов, доходов и предполагаемой прибыли. Любой отчет после ее правки выдерживал любую скрупулезную проверку. Ее ценило начальство, терпеть не могли и побаивались подчиненные. Карьере завидовали не только женщины, но и мужчины, сама же она считала, что все, что у нее есть, она заработала. Никто из тех, кто ей завидовал, не видел ее бессонных ночей, проведенных над отчетами и графиками, никто из них, видя утром ее прямую спину и внимательный взгляд, не мог догадаться о том, как сильно она плакала, когда получала выговор за ошибки, допущенные другими.

Сегодня она, как и всегда, шла на работу с высоко поднятой головой. Уверенная, что выглядит безупречно, Марина Викторовна не ожидала услышать замечание вице-президента компании Виктора Михайловича, встреченного у лифта.

– Здравствуйте Виктор Михайлович, – поздоровалась она.

– Здравствуйте Мариночка Владимировна. Скажите, голубушка, все ли у вас в порядке? Не приболели ли вы?

Будучи мужчиной лет на двадцать старше Марины, он всегда относился к ней по-отечески, и справлялся о ее здоровье всякий раз, стоило им где-нибудь встретится. Но сегодня в его голосе звучала неподдельная тревога.

– Спасибо, Виктор Михайлович, все хорошо.

– У вас очень утомленный вид. Возьмите недельку в счет отпуска и непременно отдохните. Слышите, непременно!

– Увы, в этом квартале никак не получится. Он отчетный. Да и не болею я ничем. Устала, конечно, но до нового года осталось совсем чуть-чуть, уж как-нибудь дотяну, а там все отдыхать будем. Вот тогда я еще недельку к выходным себе и прибавлю.

– Я обязательно за этим прослежу.

– Да-да.

Озабоченный ее здоровьем вице-президент отбыл на лифте на свой этаж, а встревоженная женщина поспешила к зеркалу расположенному в ее собственном кабинете.

Спустя несколько минут, вглядываясь в свое собственное отражение, она вынуждена была признаться сама себе: да, костюм явно висит на ней слишком свободно, пояс юбки скользит на талии уж очень легко, волосы потускнели, а глаза потеряли задор. В них поселилась горечь. Она знала причину своих изменений, просто не хотела их замечать. Уже больше трех недель женщина не могла найти выхода из кошмара, настигшего ее так безжалостно и неотвратимо. Боец по натуре, всегда и везде ранее находившая хоть что-то хорошее даже в самых тяжелых ситуациях, именно сейчас не видела выхода, бродила в тумане своего сознания и натыкалась на внезапно возникшие там острые углы.

Хлопнули двери приемной. Пришла секретарша Лидия Васнецова. Начался новый рабочий день. Ее ждут люди, отчеты, а самое главное – аналитический прогноз на следующий год. Нельзя потерять работу из-за возникших неприятностей. Возможно, именно привычная рутина и спасет ее.

День еще не закончился, а сотрудники добавляют забот. Бухгалтерия отличилась. Светлана, умудрилась опрокинуть на свой ноутбук кофе. А что будет завтра? День работы просто ушел впустую. Первым порывом Марины было – заставить девчонку написать заявление об уходе, но, немного подумав, она поменяла свое решение и поставила всему отделу пометку о пропущенном рабочем дне. Теперь каждому из них придется отработать субботу. Популярности ей это решение не принесло, но именно сейчас их мнение интересовало ее меньше всего.

Раздражало все: запах кофе, громкие разговоры, ошибки в поданных расчетах, громкий звонок служебного телефона, президент – требующий выкладки по намечающейся прибыли за четвертый квартал. Конец дня ознаменовался оглушительным ором оного начальника и его стремительным уходом из офиса.

С трудом сдерживая желание также громко, как и он, заорать, Марина Владимировна наткнулась взглядом на «главную» секретаршу компании, которую все звали Лили, или просто – Лидочкой. Сдержаться не смогла, как не смогла смолчать в ответ и Лидия Васнецова.

– Бог мой, Лидочка. Вы от нас уходите? Новая работа? Вас наверняка примут без диплома и собеседования.

– Какая работа? О чем вы, мадам Городец? Я никуда не собираюсь. Вы или бредете или у вас старческий маразм, – не осталась та в долгу.

– Ну, как же? Судя по тому, что на вас одето, вы собираетесь на кастинг стриптизерш, только вот даже там вам наверняка выдадут тряпочки побольше размером, ибо ваши и так ничего не скрывают, а потому и надобности раздеваться нет!

– На себя посмотрите, Марина Владимировна, – окинула секретарь ее взглядом. – Так, как одеваетесь вы, не оденется ни одна уважаемая себя женщина. Вы же вечно застегнуты на все пуговицы, волосы, словно соплями намазанные, а ходите так, словно у вас к спине швабра привязана. Вас же все в офисе называют – мадам Футляр.

– Это почему? – изумилась Марина.

– Да потому, что вы словно старый, доисторический футляр для очков. Вроде бы и из моды уже вышел, но еще крепкий, пользу приносит, от того и выкинуть жалко. Ладно, меня в стриптиз вне конкурса возьмут, вас вот в бюро ритуальных услуг, без конкурса и собеседования. Причем, скорее всего, экспонатом!

Выпалив все, что с недавних пор вертелось у нее на языке, Лидочка приготовилась выслушать не менее колоритный ответ всемогущей мадам Футляр, но неожиданно для самой себя пришла в смятение, растерялась… Всегда спокойная и невозмутимая Марина Владимировна заплакала. Ее безвольно опущенные вниз руки, ссутуленная спина, закрытые глаза и текущие по щекам черные слезы пугали намного больше, чем язвительные слова и постоянные придирки.

Прошло всего пара мгновений и вот: обида, злость, желание сделать больно в ответ, все это в прошлом. Именно сейчас, именно здесь, перед Лидой стояла не железная леди, а просто сломленная женщина. Девушка вдруг поняла – не она виновата в том, что сейчас случилось с Мариной Владимировной. Да, возможно именно ее слова стали последней каплей, но только каплей, в огромном бушующем море под названием «Отчаянье».

Среагировала «главная» секретарша головного офиса на все происходящее очень оперативно и правильно, что, впрочем, говорило о ее уме и сообразительности. Обняв уже буквально сотрясающуюся от рыданий Марину, она увлекла ее в пустой кабинет президента компании, усадила в кресло возле небольшого журнального столика, вложила в руки бумажное полотенце и через пару мгновений подала плачущей женщине хрустальный фужер. Прижав его к губам главного экономиста, она силком, не давая той ни секунды передышки, заставила выпить все его содержимое. В следующий миг, Лили подавала хватающей воздух ртом женщине уже обычный бокал воды, к которому та припала, как к живительному источнику. Почему первый был хрустальный? А на столе стоял. Убрать не успели.

– Что… Что-то…

– Да не заикайтесь вы. Водочка-то была первый раз, а вода во второй.

– По-по-по. Зачем?!!

– Ну как, что бы полегчало! – развела Лидочка руками.

– Да-а-а-а?

– Да. Вон уже не заикаетесь. Гласные уже хорошо тянутся. Сейчас пойдем в умоемся, а то если кто припрется заикой останется. Вы вот от заикания вылечились, а кому-то может так не повезти. Да?

– Да.

– Вы молодец. Встаем. У-у-у-!! Как вас разбирает. Вы сегодня хоть чего-нибудь ели, хотя бы с утра?

– Нет.

– Е-е-е… Класс!

Через полчаса они обе вполне себе твердо и уверенно вышли из дамской комнаты. К удивлению Марины, посетившей ее впервые, в ней находилась не только раковина для умывания, но так же и душ, массажный стол, огромный холодильник и, конечно же, комнатка ну с очень интимными услугами типа «унитаз многофункциональный».

За окном сгустились сумерки. Работники офиса покидали здание. Продолжали трудиться только компьютерщики, стараясь восстановить всю порушенную бухгалтершей Светочкой сеть компьютеров в бухгалтерии, и охрана.

В кабинете на последнем этаже сидели за маленьким журнальным столом две женщины. Бутылка водки, стоявшая между ними по середине, была пустой, а вот бутылка с дорогим коллекционным коньком лишь слегка начата. Закуской им служили фрукты, конфеты и мясная нарезка.

– Что случилось-то? – начала разговор молодая женщина.

– Плохо мне, – ответила ее более старшая собеседница.

– Это мы уже поняли. Не тебе одной плохо. Думаешь, мне хорошо? Выпьем? – на «ты» они перешли как-то не заметно, само собой.

– Наливай и рассказывай, – кивнула Марина.

– Я первая?

– Да.

– Ладно. Слушай, – Лидочка набрала в грудь побольше воздуха и тихо с чувством выпалила: – Мой начальник – козел!

– Фу! Новость, тоже мне… – хмыкнула Марина, пригубив рюмку.

– Нет, ты не понимаешь. Он мне проходу не дает. То по попе погладит, к стене прижмет. Зовет поехать на выходные в горы, на лыжах покататься. Обещает золотые горы. Колечко вот золотое подарил.

– Просто так подарил?

– Ну-у-у… Нет, конечно. Уговорил пару раз. Говорил, что жена старая, горластая, вечно чем-то недовольная, дети выросли и все время, что-нибудь требуют, и конца, и края этому дурдому нет. Намекает, что ему к старости тепла хочется, заботы, уюта. Хочет почувствовать себя любимым. Обещал сегодня меня в ресторан сводить, но позвонила Она: «У Тишеньки рвота».

– Кто Она? – сморгнула Марина.

– Жена! Ну, он и побежал, лечить Тишеньку.

– Что за имя такое, Тишенька. Это кто?

– Их восьми килограммовый, кастрированный кот, который жрет, как не в себя, а потом его тошнит бедненького. Тьфу!

– Зачем он тебе?

– Кто, кот? – осушила рюмку Лили.

– Старик. Ему шестьдесят два уже. Моложе он точно не станет.

– Ты не понимаешь! Ты думаешь мне сколько лет?

– Двадцать один – двадцать два… – прикинула вслух Марина Владимировна.

– Двадцать шесть уже. Были у меня молодые и что?! Бары. Гулянки. Грязные носки, застиранные джинсы. Любимые мамочки, готовые утереть сыночкам сопли и занести хвост на повороте. Никто из них не может гвоздь в стену вбить. Один вызвался помочь мне кровать собрать, так, закручивая первый болт, палец прищемил! Как? Скажи мне как это можно сделать. Я сама ее собрала, а он пальчик лейкопластырем заклеил и пошел кофе пить. Да, может это только я такая везучая, но почему я должна расплачиваться за своего парня в кафе? Почему я должна выносить мусор и бегать ему за куревом в магазин? И почему мне попадаются такие.

– А этот лучше?

– Лучше. Он мне продуктами каждую неделю холодильник заполняет, всегда вежливый, не курит, ласковый, богатый. Что еще надо? Обещал с женой развестись.

– Выпьем! – потянулась Марина Владимировна к коньяку.

Словно новогодние хрустальные колокольчики зазвенели в тишине кабинета фужеры.

– Да, богатый, не пьет. Только вот не выполнит он своих обещаний. Можешь даже не ждать. Может с кем другим и прокатило бы, а с нашим… Нет.

И я расскажу тебе почему, – взяла слова главный экономист. – Женился он еще будучи очень молодым, про брачные контракты тогда еще и не знал никто. Это сейчас все богатые умные. Вот женится такой папик на молодой, подсунет ей контракт, она подпишет. Каждая ведь рассчитывает на что? Влюбится забудет о контракте, но ни они, ни их детки богатством делиться не хотят. С первой женой делиться придется в любом случае, а вторую проще выкинуть и помоложе, да поглупее найти. Дети, вот еще… Ты думаешь, он их клянет, ругает, жалуется на них, значит, надоели и не любит? Нет. Любит! Они свои. Родные. Их жалко.

– Ладно! – не выдержала Лили. – Я дура. А ты кто?!

– И я дура.

– И почему? – протянула она заинтересованно.

– Может, завтра посидим? Пьяные уже.

– Нет. Обманешь. Говори сейчас, я все понимаю.

Марина Викторовна вздохнула.

– Все банально, до безобразия. Муж загулял, с молодой, твоего возраста. Она тоже хочет красиво жить, многое получить.

– Брось его. Ты при должности, при деньгах. Найдешь себе моложе!

– Я его люблю. Не надо мне помоложе.

– Да ну! Мудак же.

– Люблю. Давно люблю, всю жизнь. Мы в одной школе учились, только я в пятом классе, а он в десятом. Я на него на переменке налетела. Он мне подзатыльник дал, а я в его глаза глянула и пропала. Потом мне и другие мальчики нравились, но его фотографию я со стенда утащила, где отличников портреты вывешивали, и вот храню ее до сих пор. Мы встретились спустя шесть лет после того, как он школу закончил. Я поверить своему счастью не могла, боялась сглазить. Долго никому не говорила про него. От подруг скрывала, солнышко в душе берегла. А как он ухаживал за мной? Под гитару мне пел, цветы дарил, на руках носил. Сына рожала – всю ночь у окна под дождиком осенью на лавочке сидел. Я на работу устроилась и все, что могли мы до последнего в его мечту вкладывали. Очень уж ему хотелось свое дело иметь. Жили так, что иногда кроме хлеба и капусты с картошкой в доме и не было ничего. Как я плакала по ночам, когда спать хотелось, а нужно было отчеты делать, да не только на основной работе, а еще и частникам двум. Он сам до смерти уставал, а меня на руках баюкал, руки целовал. Получилось у нас все. Владеем мы сейчас строительной фирмой. Знаешь поди – «Великан». Крупной ее не назовешь, но держимся мы назло конкурентам за счет качества. В друзьях и заказчиках у нас большие люди ходят. А работаю в «Верлингтонов и Ко*» до сей поры потому, что своих сил и сюда вложила за эти годы не мало.

Марина вздохнула и слезы свежие утерла.

– Я же ему больше, чем себе всегда верила. Ни подозревала даже ни о чем. Всегда раньше мы друг другу помогали, а тут вроде бы клиентов у фирмы больше появилось. Мало мне на работе бумаг, так еще и своих вдруг вдвое прибавилось. За работой я все и проглядела. Сын у нас один. Избаловали мы его и бабушки с дедушками. Все вроде маленький, а ему шестнадцать уже. И получилось все один к одному. Недели три назад… Зашла я в один из подчиненных мне отделов. Попалась мне на пути наша Елена Прекрасная. Вся из себя такая. Как будто не секретарь начальника низшего звена, а модель на подиуме. Походка от бедра, туфли – каблук сантиметров пятнадцать, пальцы перстнями увешаны, ногти как у Фреди Крюгера, блузка сеточкой, юбка правда приличной длинны и раскрашенная, как кукла Барби. Сделала я ей замечание, и не в первый раз уже. Пообещала уволить за несоответствие, да дальше пошла. Как на грех, чуть дальше по коридору, девчонки дверь в женскую комнату открыли, начала я ее обходить, а на дверях зеркало во весь рост и в нем Лена отражается. Смотрела она мне в след и улыбалась, с превосходством, с уверенностью и презрением. Девчонки же пугаются всегда, а эта… Пока шла я к своему кабинету, все думала, почему превосходство? Откуда злорадство? Я же не только финансист, бухгалтер, экономист, я еще и аналитик. Зашла в кабинет, кусочки мозаики и сложились как-то враз. Поняла я, почему она меня больше всех раздражает. Все дело в запахе. Последние полгода я несколько раз замечала, что одежда мужа пахнет какими-то женскими духами. На мой вопрос он мне спокойно пояснял, что в его офисе секретарше пятидесятилетней муж из Франции привез духи, вот она как раз ими все и «провоняла». Муж любимый, духи дорогие, подарок к серебряной свадьбе. Терпят все. А вот именно в тот день я и поняла, что пиджак моего мужа и духи этой твари пахнут одинаково.

– Выгнала?

– Нет. Если бы все случилось в конце рабочего дня, то в горячке точно бы вещи собрала, но было утро. К концу дня я поняла – не могу. Выгнать не могу и жить без него не могу. Пусть кто-то скажет – размазня, растоптала сама себя, ноги об нее вытерли, а она… Не могу.

– Может, показалось? Мало ли.

– Нет. Не показалось. Осмотрела я внимательнее его одежду и нашла волосы ее на ней, и не просто на ней, а обмотанные вокруг пуговиц на рубашках, на пиджаках, даже на брюках одних есть! Сказать прямо она видимо мне боится, потому как муж у меня человек с очень непростым характером: упертый, взрывной, обиду не простит. Вот она и выжидает. Да видно надоело ей. Решила меня на скандал спровоцировать. А вот я слепая оказалась.

– Может все еще не слишком далеко у них зашло-то?

– Да, нет… Наглеть она давненько начала, а он вот уже полгода как дома себе тренажорку оборудовал, в бассейн ходит, жирное не ест, потихоньку начали у него в гардеробе вещи более молодежные появляться. Нет, не зря люди говорят: «Когда господь хочет нас наказать, он делает нас слепыми и глухими». Меня вот наказал. Поверишь? Жить не хочу! Каждый день с замиранием жду, вот сейчас подойдет и скажет – ухожу. Больно-то как, Господи.

Бокалы звякнули вновь, но теперь этот звук не был похож на колокольчики, он был тревожным, будто надтреснутым.

– Ненормальная. Умирать она собралась. Нужен мужик – не отдавай!

– Сама будто умная! – махнула Марина рукой. – Чего своего папика до сих пор не заберешь?

– А и правда… Чего тяну? Может потому, что не нужен он мне на самом-то деле? А?

– Точно дура.

– Сама дура.

– Правильно мужики говорят: все бабы по определению дуры! Одни дуры красивые, другие умные, третьи просто дуры, в квадрате. Ты какая? – спросила Лиду Марина.

– Я красивая.

– А я умная! Ну по крайней мере я думала, что умная.

Всхлипывать и жалеть друг друга они начали одновременно. Следующие десять минут прошли в клятве вечной дружбы и незамедлительной взаимопомощи. Неожиданно даже для самой себя душевный разговор продолжила Лидочка после очередной рюмашки.

– Вот скажи. Скажи! Я красивая?

– Красивая, – не колеблясь ни секунды подтвердила Марина Владимировна.

– Вот. А он. Он Тишке сопли поехал вытирать. Обещал ресторан. Я настроилась на хорошее такое, приятное продолжение. Белье купила новое. Красивое… А он…

– Ну ка, по-о-о-кажи.

– Сча-ас.

Стремительно поднявшись и резко качнувшись, но все-таки устояв, Васнецова Лидия попыталась изобразить походку манекенщицы. Споткнувшись о собственную ногу, она решила не рисковать и, с трудом удержав равновесие, остановилась точно посередине кабинета.

– Вот смотри.

Очень медленно, и при этом не стараясь продлить интригу, а просто потому, что чертовы пуговки так и норовили выскользнуть из пальцев, она начала расстегивать блузку и всего лишь через пять минут кружевное великолепие было доступно их взорам.

– Да. Красивые сиськи.

– Ду-у-у-ра… На лиф… чик смотри!

– Ну так и лифчик красивый!

– Я старалась. Три часа выбирала, а он…

– Три часа?!! – схватилась Марина за голову.

– А трусики? Ты видела трусики?

– Как? Ты же в юбке?!

– Да? Ах, да! Сейчас.

Послушная умелым рукам юбка сползла на пол и непризнанная обществом модель начала поворачиваться вокруг своей оси, стараясь показать одетую не ней красоту в полном объеме. Комментарий со стороны старшей, теперь уже, подруги последовал незамедлительно.

– Классные кружавчики, но почему так мало, ничего ж не скрывают?

– Они не должны скрывать. Они должны подчеркивать!

– Они не греют. На улице зима скоро.

– Вот не понимаю тебя, – возмутилась Лидочка, стоя посредине кабинета в бесподобном кружевном белье. – Ездишь на собственной машине, а труселя поди еще совковские[1]1
  Совковские времена – времена существования СССР.


[Закрыть] носишь.

– Неправда! Мои тоже с кружавчиками.

– Но натягиваешь ты их поди до самого пупка.

– Нет, сейчас как вы, шнурочек в попу засуну, и к вечерку у меня из одной задницы две получится.

– Ну ты дремучая! Стринги – это же прошлый век!

Настроившись на идеологический спор, дамы были прерваны самым бесцеремонным образом. Дверь в кабинет вдруг открылась, и на ее пороге столбом застыл молодой парень с растрепанной блондинистой шевелюрой. Его костюм почему-то был довольно сильно помят, руки же при этом как толкали дверь, чтобы открыть, так и остались протянутыми вперед. Да не просто вперед, а именно в строну невольно исполняющей стриптиз Лидочки.

Марина замерла на диване, боясь вздохнуть, а вот новоявленная модель не растерялась и рявкнула во все горло:

– Сгинь!

Парень от неожиданности вытаращил глаза и отшатнулся назад. Злую шутку с ним при этом сыграл небольшой порожек, через который он успел перешагнуть одной ногой, ибо он ею за него и зацепился. Пытаясь удержать равновесие, блондинчик взмахнул руками, но это ему мало чем помогло. Дверь, за ручку которой он пытался зацепиться, начала закрываться, а сам неожиданный посетитель при этом вывалился в приемную. Дверь закрылась. За ней раздался такой грохот, который не замедлили прокомментировать удивленные непрошеным вторжением дамы.

– Упал.

– Точно, грохнулся.

– Ходят тут.

– Засиделись мы.

– Это да, – пробормотала несостоявшаяся модель, застегивая одетую задом наперед, юбку, ибо так удобнее. – Давай по домам, но завтра придешь прямо с утра!

– Зачем? – икнула Марина Владимировна, забыв, что завтра рабочий день.

– Будем встраивать стра-гию, срате… ну, в общем думать как. Поняла?

– Да. Не хочу домой. Нельзя мне домой.

– Почему?

– Прибью его.

– Тогда ко мне, – поманила Марину Лида.

– Сами не доедем, – попыталась та подняться.

– Да, мы сами и не оденемся нормально.

– А на улице поздняя осень.

– Холодно. Щас…

Если именно в этот момент кто-нибудь заглянул в кабинет президента компании, он мог бы наблюдать удивительную картину: две совсем нетрезвые женщины стояли посредине кабинета, поддерживая друг друга, при этом одна из них выглядела не намного колоритнее другой. Если первая удивляла перекошенным пиджаком и взлохмаченными волосами, то вторая поражала наповал застегнутой наперекосяк блузкой и одетой задом наперед юбкой. Вторая при всем при этом еще и пыталась кому-то позвонить с мобильного и, как не странно, у нее это получилось. Вызов пошел, трубку сняли и, не успев даже слово молвить, абонент, находящийся на связи, получил приказ:

– Лерка, далеко ушел? Вернись!

На вопросительное мычание новой подруги, Лида коротко отрапортовала:

– Знает где живу. Доставит обеих.

Блондинчику, вновь появившемуся в дверях, она успела дать вполне понятную инструкцию: – Нас обих, обоих, двоих короче, ко мне домой.

* * *

Утро наступило очень быстро. Оглядев друг друга, дамы дружно пришли к единому мнению и взялись за телефоны.

– Виктор Михайлович, вас Городец беспокоит. Виктор Михайлович, вы были правы вчера, заболела я, разрешите мне пожалуйста сегодня отлучится на весь день, мне бы врача пройти и анализы нужные сдать, заместителя своего я предупрежу обо всем. Да. Да. Я поняла. Спасибо. Конечно, позвоню. Не волнуйтесь.

– Виталий Валентинович, можно я сегодня не приду? Не могу. Да, и что? Плохо мне было. Вы меня вчера обидели очень. Расстроилась я. С кем расстраивалась? Бокала два? Кто под руку попался, с тем и расстраивалась. Больше не буду. Ну, простите меня. Да. Да. Всего хорошего. Спасибо!

– Получилось? – Спросила Марина.

– Да.

– И у меня. Что делать будем. Похмеляться?

– Не-е-ет! Таблеточку от головы и вперед, – распорядилась Лили.

– Куда вперед?

– Куда, куда… Делами заниматься. Думаешь, я забыла все? Нет. Обе наши проблемы надо решать.

– Ну, давай решать, но сначала таблетка, потом зубы, затем душ.

– Принято. Начали.

Через час на небольшой кухне однокомнатной квартире состоялся не совсем обычный разговор.

– Мы на «ты»? – уточнила Лида.

– Со вчерашнего дня насколько я помню. А помню я почти все и у меня вопрос. Кто такой Лера? Откуда ты его знаешь? Почему он нас таскал по первому твоему звонку?

– Лера – это Красков Валерий Дмитриевич, начальник наших компьютерщиков. Имеет двойное высшее образование, однокомнатную квартиру, отечественную машину и любимую маму в придачу к этой же квартире. Ухаживал за мною год назад. Цветочки дарил, в кино водил, чаем в кафешках угощал и целовал у подъезда, как школьницу малолетнюю. Бы пойман на месте преступления бдительной мамулей и водворен в родные пенаты. Продолжать наш роман я не посчитала возможным.

– Но сейчас он при должности.

– При должности он последние пару месяцев. А при мамаше последние двадцать семь лет и, что самое главное, если первое может измениться, то второе – вечно.

– Ну, все мы смертны.

– Ведьмы живут долго! – покачала головой Лидочка.

– Дуры мы все-таки! Если бы ты со стороны видела, как он на тебя смотрел. Парню надо дать шанс. Он уже много добился.

– Думаешь, он мне папика простит?

– Простит. Уйдешь с работы этой и все дела.

– Умная какая, а что я делать буду без работы? Думаешь легко в городе жить на съемной квартире на зарплату секретарши? А если без нее, то что? В деревню? К маме? А у мамы еще двое, им тоже помощь нужна.

– У тебя профессия есть? – решила Марина уточнить.

– Да, есть. Парикмахер – стилист я.

– Плохой?

– Хороший! Просто красота моя всегда мне больше мешала, чем помогала. В колледже я имела наглость не ответить на притязания нашего мастера и получила самый поганый диплом. На конкурс международный я не попала по той же причине, все равно сумела по окончании устроиться на работу в частный салон. Через месяц вылетела. Хозяйкин бойфренд начал мне глазки строить, а я по улыбалась ему. После этого ни в один салон меня больше не взяли. Связи – это наше все. Пришлось заканчивать курсы и идти в секретари в малый филиал нашей компании, где меня и подобрал наш всесильный президент Виталий Валентинович.

– Этот так просто не отступится. Хочешь семью, придется уходить.

– Да я и сама все понимаю, но что я могу? Если уж простая, мелкая хозяюшка перекрыла мне дорогу, уж папик меня прямо в деревню и отфутболит.

– Я думаю мы можем помочь друг другу, – решила применит тактический подход Марина Владимировна.

– Как?

– Я экономист?

– Да.

– У меня деньги есть. Связи есть. Возможность есть. У тебя, если не врешь, руки золотые, а у меня мозги. Вот увидишь, все получится.

– Что получится то?

– Откроем с тобой салон сами. Увольняйся. Будем бизнес проект готовить. Ты все со своей стороны просчитаешь, еще одного мастера найдешь. Я все финансовые и бумажные проблемы решу. Будем мои деньги в дело пускать. Пора мне независимой становиться.

После короткого молчания, Лида решила осторожно уточнить.

– Ты что, даже попробовать его вернуть не хочешь уже?

– Хочу. Но ты посмотри на меня! Как?

– Да смотрю я на тебя, уже давно смотрю. Фигура у тебя потрясающая, личико очень аккуратное, носик маленький, прямой, глаза большие, да еще и зеленые. Блеск! Губы вообще хороши. Вот волосы дрянь. Смотрю и не пойму в чем дело. Цвет не твой вообще.

– Волосы… Цвет не мой. Корни отрастают, видишь? – склонилась Марина к столу.

– Да, ты брюнетка?!

– Ну, да. Мне мой стилист посоветовала сменить цвет, она же и подбором моей одежды занималась, и макияжем.

– Ой-е-е! Вот это ты попала! Ее надо наказать! – грохнула Лидой чашкой о стол.

– Я подумаю над этим, так что ты можешь предложить? Вот сколько мне по-твоему лет?

– Ну лет сорок пять… Что, нет?

– В том-то и дело, что нет. Мне только сорок.

– Да ну? – хмыкнула секретарша.

– Да.

– Так надо все менять.

– Что все?

– Все. Прежде всего, каждый день будешь ходить в салон красоты на процедуры, твою кожу нужно срочно поддержать витаминками, потом – массаж, потом тренажеры, потом одежда и самое главное волосы и правильный макияж. Одежда волосы и макияж в последнюю очередь. Сделаем твоему мужу сюрприз к Новому году.

– Нужен он ему, – буркнула Марина саркастично.

– Нам нужен! Тебе самой нужен. По крайней мере, если придется уходить, то сделаешь это как королева. Поняла? Нужно его ошеломить. Заставить влюбиться в тебя вновь. Ведь если ты права и он действительно любил, сильно любил, не может это чувство вот так в одночасье исчезнуть. Надо сделать так, чтобы он все вспомнил. Нужно какое-нибудь мероприятие где мы сможем показать товар лицом.

– Новогодний корпоратив 30 декабря, подойдет?

– А что там будет?

– Маскарад.

– Здорово! Костюм, маска, новый образ… Мы должны успеть все.

– Там будет конкурс талантов, а я раньше почти профессионально занималась бальными танцами. Правда вот уже пятнадцать лет, не танцевала почти. Забыла уже все наверное.

– Не может такого быть, тело помнит. Значит, в придачу ко всему – занятия танцами.

– Придумала ты все хорошо, только вот где время взять на все это? Конец года, на мне отчетность всей компании.

– Почему на тебе? В твоем отделе работает больше тридцати человек! Ты знаешь как они тебя называют?

– Теперь знаю – мадам Футляр.

– Нет, это вообще в компании, а твои подчиненные зовут тебя упрямым осликом, потому как тянешь воз и молчишь, тебе накидывают на него, накидывают, а ты продолжаешь тянуть. Они оборзели совсем! Делают отчеты, тебе подкидывают и даже не утруждают себя проверками и сверками. А зачем? Ты все исправишь. Ну подумаешь, порешь, потом поругаешь, так это того стоит. Заставь их всех работать. Выбей у начальства разрешение заняться своим здоровьем. Освободи все свои дни после обеда и все получится. Приучи всех к тому, что после обеда ты недоступна. Прекрати ухаживать за мужем и сыном. Взросленькие уже, пусть сами попробуют.

– А вдруг мы не успеем? Вдруг он уйдет до нового года? – повесила нос Марина.

– До конца января он от тебя никуда не денется. Вся финансовая документация вашей компании на тебе, конец года никто не отменял, а январь году начало – перезаключение договоров, подтверждение встреч и планов. Ему деться некуда. А потому, есть у нас время. Так поедем, объедем салоны, подберем нужные тебе процедуры, найдем тренера по танцам и заглянем в тренажерку. Потом магазины. Будем подбирать тебе новый гардероб с учетом нового видения прилупившей тебя ситуации. Складывать покупки пока будем у меня, потом видно будет.