Текст книги "Призрак большого города"

Глава 9

– А вот и он! – каркнула Хэлен. Из-за водки голос ее из визгливого стал хриплым. – Я почему-то так и знала, что ждем мы именно его.

Судя по лицам остальных, это знала не только Хэлен. Невозмутимое выражение сохранил на своей физиономии лишь Тема, а вот остальные…

Остальные нахмурились. Они не любили Кая! В отличие от Герды, которая вдруг ощутила такой прилив чувств, что хотелось развернуться, прыгнуть на Костю, обхватить ногами, обвить руками и зацеловать…

Но такого она себе даже в те далекие времена, когда они жили вместе, не позволяла. Знала, Костя не любит всех этих «телячьих нежностей».

И Герда шагнула за колонну и украдкой обернулась…

Костя сильно изменился! Можно сказать, кардинально!

Теперь у него была короткая стрижка, и сразу было ясно – за волосами этого мужчины следит высокопрофессиональный парикмахер. Серьгу из уха Костя вынул. И привычному спортивному стилю изменил. Отличный костюм сидел на его пополневшем, но накачанном теле безупречно. Герда никогда бы не подумала, что Костя когда-нибудь станет мясистым, мускулистым мужчиной. И научится носить элегантную одежду. «Какой он красивый! – не смогла сдержать эмоций Герда. – И взрослый. Настоящий мужчина. Даже уши, кажется, уже торчат не так, как когда-то…»

– Привет всем! – поздоровался Костя. – А где Снежана?

– В кабинете, – сдержанно ответил ему Арсений.

– Тогда я пройду туда.

– Она занята.

– Какого черта? – вскипел Костя. – Я тоже, между прочим, был занят, когда она вызвонила меня! Что ей вообще от меня надо? Сама же перестала со мной полгода назад разговаривать…

– Имей терпение, Константин, – наставительно сказала Хэлен. – И ты все узнаешь.

– Да, – поддержал ее Арсений. – Присядь, выпей, скоро Снежана спустится и объяснит, зачем всех нас собрала…

– А… То есть вы все тут тоже по ее воле собрались? – Он плюхнулся на диван и поежился. – Что ж у нее всегда холодно-то так? На отоплении, что ли, экономит?

– При чем тут экономия? – отозвалась Хэлен. – При низких температурах люди медленнее старятся.

– Какие глупости! – простонала Даша, закатив глаза.

– Никакие не глупости… Это научный факт! В лабораториях Снежаниной фирмы делали исследования… Костя, подтверди!

– Подтверждаю, – буркнул он, лишь бы от него отстали.

Пока он болтал с родственниками Мороз, Герда стояла за колонной, а тут вышла. Костя не сразу ее заметил. Он был занят тем, что рассматривал на свет поданный Арсением коньяк, но когда стакан перекочевал ко рту, взгляд его наткнулся на Герду. Пару секунд глаза его ничего не выражали, затем выразили недоверие и только потом засветились радостью…

– Гердик! – воскликнул Костя, вскакивая. – Гердик, неужто ты?

И подлетел, чтобы обнять ее.

Объятия были недолгими и совсем не крепкими, но все равно очень походили на «телячьи нежности».

– Вы знакомы? – услышала Герда удивленный голос Дарьи.

– Представьте себе…

– А я не удивляюсь, – проговорил ее отец. – У них одинаковый говорок, так что делаю вывод, что Константин с Гердой – земляки.

– И земляки тоже, – улыбнулся Костя и заговорщицки подмигнул Герде.

Наверное, он хотел спросить у нее: «Какими судьбами здесь?» или «Ну, как поживаешь?», и она имела желание задать ему массу вопросов, но тут раздался громкий, хорошо поставленный голос, заставивший всех, и Герду в том числе, вздрогнуть от неожиданности и повернуть голову.

– Как я вижу, все в сборе! – констатировала Снежана, окидывая гостиную цепким взором. – Отлично… – И начала спускаться. Карелин шел позади нее. В его руках была рабочая папка.

– И зачем ты нас всех собрала? – спросил у матери Саша. – Или, если выразиться менее цивилизованно, загнала всех пауков в одну банку?

– Я хочу кое-что вам сообщить, – ответила Мороз. – Всем вам.

– Ой, не нравится мне начало, – простонал он.

Мать не обратила на реплику сына никакого внимания. Снежана, пока спускалась, не отрываясь смотрела на Костю.

– Думала, ты не приедешь, – заметила она, сойдя с последней ступени.

– Ты, в конце концов, мой босс, – пожал плечами Костя. – Только я не совсем понимаю, зачем я тебе понадобился здесь… По любым рабочим вопросам мы можем побеседовать в офисе.

– То по рабочим, – туманно проговорила Снежана, затем обратилась к брату: – Арсений, ты не мог бы взять на себя обязанности бармена?

– Почему я? Вон пусть твой мальчик этим займется! – кивок в направлении Темы.

– Он, к сожалению, не умеет столь искусно, как ты, смешивать коктейли.

– Ну, хорошо, – пошел на попятную Арсений. – Кому что смешать? Тебе, сестра, как всегда, сухой мартини?

– Мне – да. – Тут она вспомнила о Карелине. – Кстати, Лев Петрович и его ассистентка останутся с нами.

– Снежана, нам не хотелось бы мешать, – попытался протестовать Гердин шеф. – Да и время уже позднее…

– Бросьте, Карелин, какое позднее? Еще даже «Спокойной ночи, малыши», не начались! В общем, вы остаетесь, я на этом настаиваю, – не терпящим возражения тоном проговорила Снежана.

– Левушка, что тебе налить? – поинтересовался у Карелина Арсений.

– Мне коньяку.

– А вам, Герда?

– Мне его же, – ответила она, хотя обычно пила тот же мартини, что и Мороз. Но в помещении было так прохладно, что хотелось согреться хотя бы спиртным.

– У остальных не спрашиваю. Их пристрастия мне известны.

– И мои? – приподнял брови Тема.

– О твоих могу догадаться… И за своим пивом придется тебе, дружок, сходить в кухню.

– Смешайте мне в равных долях бейлис, самбуку, мидори и гранатовый сироп.

Арсений удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал.

Снежана тем временем грациозно опустилась на диван и с большим интересом принялась рассматривать собравшихся. Как будто видела их впервые.

Но Герду больше волновал Костя, и все ее внимание было приковано к нему. Она следила за его поведением и отмечала, что в отличие от остальных он не нервничает. Другие в присутствии Снежаны, вернее – под ее взглядом, тушевались, а Костя, казалось, вообще не замечает ни того, ни другого. Сидит себе, коньяк попивает, да что-то в телефоне ищет. Наверное, именно поэтому Мороз останавливала свой взгляд на Косте чаще, чем на остальных.

– Снежана Алексеевна, все готово, – подала голос пожилая горничная, поставив на стол последнюю тарелку. – Нам остаться или уйти?

– Идите. Когда понадобитесь, я позову.

Женщины в белых крахмальных фартуках удалились.

– Арсений, у тебя все готово? – спросила Снежана.

– Да, налетайте!

Когда стаканы были разобраны, Мороз подняла свой и провозгласила короткий тост:

– За вас! – После чего она опустошила свой бокал, отставила его и попросила у Темы: – Мальчик, принеси мне бутерброд с икрой.

Мальчик быстро исполнил приказ и хотел сесть рядом, но она не позволила:

– Иди туда, где сидел, я хочу видеть вас всех.

Тема нисколько не обиделся, очевидно, привык к капризам «хозяйки». Когда он сел на прежнее место, Мороз проговорила:

– Спешу сообщить вам, что мне осталось недолго.

– В каком смысле? – переспросил ее сын. – Имеешь в виду, что снимешь с себя обязанности президента компании?

– Я имею в виду, что скоро умру, – весело поправила его мать. – Точно не знаю, через какое время, но максимум – через пару месяцев.

– Это ты так шутишь? – скривила свой морщинистый рот Хэлен.

– Нет, тетя, я серьезно. У меня лейкемия. В Швейцарии, откуда я сегодня вернулась, я проходила курс лечения, но… Мне нельзя помочь. Можно только чуть отсрочить конец. И я, надеюсь, это сделала.

– Я не верю, – прошептал Саша. Его и без того бледное лицо стало мертвецки серым. – В тебе столько жизни, столько красоты…

– А диагноз точно правильный? – спросила Дарья, на лице которой застыло выражение недоверия. Казалось, она не могла поверить очевидному. – А то ведь всякое бывает…

– Диагноз правильный!

– Когда ты узнала? – спросил Костя, не поднимая глаз.

Герда знала, почему он так упрямо не смотрит на Снежану. Из-за страха перед смертью! Он с детства очень ее боялся. С тех пор, как умер Дик. Пес болел, и Костя его пытался выходить. Однако его четвероногий друг, несмотря на заботу, угасал. Мальчишка видел обреченность в глазах Дика, и сердце его разрывалось на части…

После гибели пса у Кости развилась странная боязнь смерти. Если он узнавал, что кто-то из знакомых серьезно болен, то обходил его стороной. Взять, к примеру, их соседа, одноногого дядю Васю. Костя с ним отлично ладил, но когда у старика начала гнить вторая нога, он прятался в доме, едва тот показывался на крыльце. От матери он услышал – дядя Вася не жилец, и это сыграло решающую роль. Однако как-то раз он все же столкнулся с ним на улице. Старик ехал в коляске, Костя бежал навстречу. И едва мальчик столкнулся взглядом с дядей Васей, как из его глаз брызнули слезы (хотя он не был плаксой), и он, утирая их грязноватыми кулаками, убежал в дом. Когда Герда спросила, что с ним, он ответил – я увидел смерть…

Утром дядя Вася умер!

– О своей болезни я узнала три месяца назад, – проговорила Снежана. – И сразу начала лечиться, но… – Она ненадолго замолчала. – Я собрала вас не столько затем, чтобы сообщить о своей скорой кончине, сколько объявить, кто после нее унаследует все мои капиталы…

– Да это вроде бы не секрет, – заметила Хэлен, залпом допивая водку. – Ты оставишь почти все Саше. И по мелочи нам.

– Я изменила завещание!

Арсений с дочерью вновь обменялись многозначительными взглядами. Похоже, для них это не было секретом. А вот для Саши…

Сын Снежаны ушам своим не поверил!

– И кто же стал твоим наследником? – спросила американская тетушка, алчно сверкнув глазами.

– А ты как думаешь, Хэлен?

– Я бы поставила на Сеню.

– Логично. Но неверно.

– Неужто ты меня решила осчастливить?

– Хэлен, побойся бога! Тебе умирать вслед за мной! – Снежана рассмеялась. – Зачем женщине твоих лет столько денег?

– Если следовать твоей логике, то всех нужнее деньги твоему малолетнему любовнику… Ему, что ли, все завещала?

Лицо Темы осталось таким же непроницаемым, как всегда, а вот ступня начала дергаться.

– Ценю твой юмор, – сдержанно улыбнулась Снежана. – Но нет, не Тему я сделала наследником.

– Тогда кого?… Только не говори, что Дашку? Это приблудную девку?

– Не смей так о моей дочери! – взвился Арсений.

– Да молчи уж… Нашелся благородный рыцарь! Приветил какую-то шаромыжницу…

– Хэлен, не надо, – остановила старуху Снежана. – Наследница все равно не она.

– Тогда кто? Кто остался?

И старуха начала шарить колючим взглядом по лицам присутствующих. Естественно, Карелина и Герду она в расчет не брала, поэтому в конечном итоге остановилась на…

– Ему? – прошипела Хэлен. – Этому неблагодарному выскочке? – И, оторвав взгляд от Кости, уставилась на Мороз: – Ты шутишь, надеюсь?

– Мой наследник – Константин! – торжественно провозгласила Снежана.

Некоторое время в помещении стояла тишина, но секунд через пять ее разорвал дикий смех Александра.

– Я понял! – выпалил он, на пару секунд прервав свой гогот. – Это ты, маман, так меня в очередной раз припугнуть решила, да?

– О чем ты, сына?

– Тебе же всегда не нравилось мое поведение, а в последнее время особенно…

– Не отрицаю.

– Я обещал исправиться!

– Обещал, но не сдержал своего слова.

– Мама, это не так быстро делается!

– Сын, в твоем распоряжении было много месяцев. Я давала тебе сотню шансов, но ты не воспользовался ни единым… Поэтому не обижайся! – Снежана смогла наконец поймать взгляд Кости. – Ты – мой наследник!

– Что ж… Спасибо, – ответил Костя. Вот так, и никак иначе. И без особых эмоций. Будто ему презентовали какую-нибудь мелочь типа ручки или бутылки коньяка.

– Не за что! В конце концов, именно благодаря тебе мне есть что завещать.

– А ты ничего не путаешь? – вскричал Александр. – Ты стала богатой благодаря моему отцу!

– И благодаря ему чуть не стала нищей. Он пытался отнять у меня все…

Карелин, выпивший свой коньяк, подошел к Герде и прошептал на ухо:

– Не пойму, зачем мы ей понадобились? На кой черт она упросила меня остаться?

– Возможно, ей нужны зрители…

И замолчала, потому что Костя вдруг встал и сказал:

– Снежана, я хотел бы поговорить с тобой наедине. Выйдем на пару слов?

Мороз милостиво кивнула, после чего поднялась, и они с Костей покинули гостиную.

– Нет, и как вам это нравится? – вскричал Александр, едва парочка скрылась из виду. – Сделать наследником постороннего? Когда у тебя есть сын, брат, племянница, тетка, наконец…

– Она вообще в своем уме? – подпела ему Дарья. – Хорошо еще, что ее кот умер в прошлом году, а то она бы ему, чего доброго, все завещала!

«И ни одного слова сожаления по поводу скорой кончины Снежаны, – подумалось Герде. – Как будто и не слышали…» И только она хотела поделиться этой мыслью с шефом, как к нему подскочил Александр и потребовал:

– Покажите мне завещание!

Карелин молча покачал головой.

– Да что вам, жалко? Дайте мне глянуть… Не верю я, что маман так со мной поступила!

– Левушка, – окликнул Карелина Арсений. – Лева, действительно, покажи нам документ. Ведь он у тебя в папке…

Но Лев Петрович был непреклонен.

– Я покажу его вам только с согласия клиентки, – сурово сказал он. – Но поверьте мне на слово, Снежана Алексеевна вас не обманула. Ее состояние наследует Константин.

Родственники вновь принялись обсуждать этот факт. В самый разгар ожесточенных споров на тему, в своем ли уме Снежана, наконец в гостиную вернулась она сама.

– Не зря мне икалось, – хмыкнула она, услышав обрывок разговора. – Так и думала, что вы меня добрым словом поминаете…

– Сестра, ты тоже нас пойми… – осторожно начал Арсений, но она не дала ему договорить:

– Отлично вас понимаю, дорогие родственники. Особенно тебя, братец. Ведь против Сашки вы с дочурой не просто так меня настраивали. Думали, я деньги вам отпишу. А тут такой облом!

Арсений побагровел. Лицо, до этого аристократически бледное, так резко покраснело, что Герда даже испугалась, не хватит ли его удар. Но оказалось, Арсений просто сильно разгневался. С силой швырнув свой бокал в стену, он развернулся на каблуках и вылетел из гостиной. Дарья бросилась за ним.

– Как эффектно! – не изменив своему спокойствию, проговорила Снежана. – Братец всегда умел красиво уходить. А что бокал, который он кокнул, не им куплен и стоит целое состояние, его, конечно, не беспокоит. Помнишь, тетя Хэлен, как он любил рвать на груди шелковые рубашки, купленные матерью на последние деньги? А швырять в окно фамильный перстень? Я уж про фарфор не говорю. Грохнет тарелку из царского сервиза, развернется вот так же и унесется с видом оскорбленной добродетели…

– А мы потом рубахи штопали, перстень искали, ползая на карачках по земле, посуду склеивали, – закивала Хэлен. – А матушка твоя в это время бегала по окрестностям, чтобы найти блудного сына и вернуть домой, пока не натворил глупостей.

– Теперь, как видишь, эти обязанности взяла на себя Дарья.

Хэлен, оставшись без официанта, роль которого исполнял Арсений, встала с дивана и прошествовала к бару, чтобы налить себе водки самостоятельно. Сделав это, она вернулась на свое место и спросила:

– Константин уехал домой?

– Нет, он здесь, – ответила Мороз. – Я попросила его остаться на ночь.

Брови Хэлен взметнулись вверх. От удивления она забыла, что в ее возрасте надо следить за мимикой.

– Ты опять? С ним?…

– Нет, тетушка, ты неправильно подумала, не за тем я попросила его остаться, чтобы возобновить отношения или просто переспать в память о былом… Нам нужно серьезно поговорить. Не впопыхах и не на эмоциях…

– Мама, а со мной не хочешь поговорить? – окликнул Снежану Александр.

– С тобой позже.

– Но я хочу сейчас!

– Слово «хочу» я слышу от тебя по двадцать раз на дню и все жду, когда ты выучишь другое…

– Какое другое?

– «Могу». И оно должно употребляться без частицы «Не». То есть не «Не могу», как обычно… Не могу там учиться, не могу тут работать, не могу это терпеть… А – могу! – Она холодно посмотрела на сына. – Я достаточно ясно объяснила?

Тот не удостоил мать ответом. Молча развернулся и удалился.

– Хорошо, что не в дядю пошел, – хмыкнула мать. – А то бы я не напаслась посуды.

– Неужто ты ему ничего не оставишь? – поинтересовалась Хэлен.

– Почему же «ничего»? Квартиру, в которой он живет, машину, мебель, картину Пикассо… – Она встрепенулась. – Кстати, Лев Петрович, я же забыла о картине! Ее тоже надо внести в завещание…

– Обязательно.

– Тогда пойдемте в кабинет, внесем изменение.

И они удалились. В столовой осталось три человека, но ненадолго. Хэлен, опорожнившая между делом бокал, отставила его, после чего поднялась (что характерно, даже не качнувшись) и негромко, обращаясь не к кому-то, а к самой себе, проговорила:

– Проветриться, что ли, немного? Но сначала в уборную…

И бодро зашагала вон из столовой.

– А я, пожалуй, похаваю, – подал голос Тема. И заспешил к столу, заставленному блюдами, тарелками, розетками, пиалами с экзотическими фруктами, нарезкой, икрой, оливками и прочей вкуснятиной. – Присоединишься? – спросил он у Герды.

Она отрицательно качнула головой.

– А зря! В этом доме всегда самая отменная жрачка… – И он, схватив пиалку с черной икрой, принялся наворачивать ее. Без хлеба, тоста или тартинки. Просто зачерпывал ложкой и отправлял в рот.

Герда пожелала Теме приятного аппетита и оставила его наедине с икрой. То есть ушла, чтобы отыскать своего Кая…

Она блуждала по огромным залам дворца, где все было бело-серебристым и холодным, будто вырезанным изо льда. Она заглядывала в темные, совершенно не отапливаемые комнаты, в которых громоздилась старая, покрытая то ли пылью, то ли инеем мебель. Она пересекала длинные, гулкие коридоры, где за ней носился ветер, а одинокие, залетающие через плохо закрытые окна снежинки устраивали в ее честь ритуальные танцы…

Герде казалось, что она одна в этом огромном ледяном замке, но она точно знала: это обман. Кроме хозяйки, ее подданных, прислуги и гостей в нем еще находится Кай. Он где-то рядом, и она обязана его найти.

Ступив на узкую лестницу, ведущую вниз в подвал, Герда поежилась. Она уже продрогла до костей, и лучше ей было вернуться туда, где тепло, но она не привыкла отступать. Ради Кая Герда преодолела тысячи километров, и теперь, когда их разделяли какие-то жалкие метры, разве могла она повернуть назад?

Глубже запахнув шубку, так кстати накинутую в последний момент на плечи, а озябшие пальцы утопив в пушистый мех воротника, Герда начала спуск. Ступени лестницы были гранитными, и каждый ее шаг сопровождался гулким эхом. Если Кай в подвале, он обязательно услышит его и пойдет к ней навстречу… По крайней мере, Герда очень на это надеялась!

Ступеньки кончились. Герда увидела перед собой приоткрытую дверь подвала. Толкнув ее, она переступила порог…

Помещение было освещено очень слабо. Герда увидела только низкий свод потолка, к которому был прикреплен фонарь. Сняв его с крюка, она вытянула руку и посветила в пространство…

Кай оказался всего в трех метрах от Герды. Он сидел на полу, привалившись к стене, а его синие глаза были устремлены куда-то вверх. Как будто Кай хотел проникнуть взглядом через гранит, железобетон, камень, стекло и черепицу и увидеть небо… Небо, которое не так давно рассекали косяки улетающих на юг птиц. Кай сам был родом из теплых краев и наверняка мечтал попасть туда в ту секунду, когда возвел глаза к потолку, потому что в следующий миг он умер. Захолустный городок на юге России, тот самый, где он вырос и который покинул при первом удобном случае, был, бесспорно, лучше загробного царства…

Тем более Кай всегда в него, в царство это, верил и считал, что ад совсем не такой, каким его рисуют. Кипящая лава и раскаленные сковородки? Это он пережил бы если не легко, то довольно спокойно. Ад – это лед, холод, безликая белизна снежных покровов, пронизывающие ветры, бесконечное одиночество…

Ад – это вымерзшая планета! И Кай, похоже, угодил именно на нее!

Герда подошла к трупу того, кого так долго искала, а нашла только сейчас, когда уже ни поговорить, ни ощутить дыхания, ни помочь, ни простить. Подошла и коснулась застывшего лица. Оно оказалось ледяным. Как ад из кошмаров Кая. А в его синих глазах застыла такая обреченность, что хоть плачь. И Герда заплакала. Горячие слезы покатились по ее лицу и стали капать на грудь Кая. Но они не смогли растопить лед его сердца. А все потому, что в нем находился не кусок волшебного зеркала, а пуля крупного калибра. Она образовала в грудной клетке Кая такое огромное отверстие, что вырвавшаяся из него кровь залила его белоснежную рубашку и даже брюки…

Герда переместила руку с фонарем левее, чтобы спрятать труп Кая в темноте. И тут в желтый круг света попало валяющееся на полу охотничье ружье. Это была двустволка с красивым резным прикладом. Герда подняла ее, понюхала дуло. Пахло порохом. Значит, Кая застрелили из этого ружья!

Еще один патрон…

Как будто специально для нее!

Герда взяла ружье. Медленно поднесла его к своей груди, положила указательный палец на курок и…

Проносились секунды, пробегали минуты, проходили часы, годы…

Хотя вряд ли годы… И даже часы…

Минуты – тоже маловероятно…

Секунд пятнадцать, не больше, просидела Герда с прижатым к груди дулом, но за это время она о многом передумала, и ей казалось – миновала вечность…

Или теперь каждый миг без Кая будет казаться ей вечностью?

Герда отвела руку с двустволкой и, опершись на нее, поднялась на ноги.

Постояв немного, чтобы окончательно прийти в себя, она поднялась по лестнице. Нужно сообщить о смерти Кости и вызвать милицию.