Текст книги "Гибельный голос сирены"

Глава 4

Придя домой, Левон первым делом, конечно же, помыл руки. Потом разделся: снял с себя джинсы, свитер, облачился в спортивные штаны и футболку с надписью «Сочи-2014» – адлерские родственники подарили, когда приезжали в гости. И быстрее пошел к компьютеру, чтобы проверить почту. Иногда он даже одежду не менял, только мыл руки – и сразу же в Сеть. Но сегодня он не торопился. А все потому, что не ждал хороших новостей. Но и оттягивать момент, чтобы узнать плохие, не хотелось.

Левон включил ноутбук, плюхнулся в кресло. «Интересно, какова будет формулировка отказа? – думал он, пока грузился Виндоус. – Проблемы с чем? Работой, здоровьем, родственниками… котом, который вот уже пятнадцать лет как член семьи?..»

Человек, из-за которого Левон вместо того, чтобы после трудного рабочего дня идти на кухню и погреть себе ужин, бежал к компьютеру, появился в его жизни два месяца назад. Естественно, это была женщина. И звали ее Вита.

Левон тогда болел. Сидел дома, сотрясая стены страшным кашлем. От нечего делать торчал в Интернете. И на одном из соцсайтов увидел ее фото. На нем она ела клубнику. Рот перемазан соком, за щекой ягода, глаза сияют. Левон не мог оторваться от снимка. Столько в девушке, на нем запечатленной, было задора, веселья, огня, жажды жизни. Он поставил снимку «лайк» и начал смотреть другие фото. Живые, непосредственные, зачастую смешные, не такие, как у остальных. Симпатичные девушки, а Вита, бесспорно, была симпатичной, обычно выкладывают в Сеть снимки, на которых они сногсшибательны. Позируют для них все примерно одинаково: губки надуты, спинка изогнута, ножка отставлена. Левон такие пролистывал, не рассматривая. А уж если они были сделаны самостоятельно (привет зеркалам в лифтах и примерочных), так еще чертыхался про себя. Не понимал он этой моды.

Он написал Вите. Сделал ей комплимент. Она ответила. У них завязалась переписка.

Пока Левон болел, они общались с утра до вечера. Вита жила в Тольятти. Работала дизайнером веб-сайтов. Поэтому постоянно находилась в Сети. Она нисколько не разочаровала его как собеседница. Оказалась именно такой, какой Левон ее себе и представлял: озорной, легкой, веселой. Он очень ею увлекся… И не заметил, как влюбился.

Когда Левона выписали и он вернулся на работу, общение перешло в новую фазу. Днем переписываться не получалось, только вечером. И Левон кидался к компьютеру, едва заходя домой. Вскоре они перешли в скайп. И болтали до ночи.

Прошел, наверное, месяц, когда Левон отважился пригласить Виту в гости. Она удивилась. Но обещала подумать. Чтобы девушка поскорее приняла решение, Левон пообещал оплатить ей проезд:

– Если надумаешь, пришли мне данные своего паспорта, я закажу для тебя электронный билет, – сказал он.

И стал ждать…

А Вита все думала и думала! И вроде бы соглашалась, что надо увидеться, но никакой конкретики Левон от нее не дождался. На вопрос «когда?», она отвечала то «как-нибудь», то «скоро», то «вот как только разгребу эту чертову работу». Тогда он предложил:

– Ну, хочешь, приеду я? Ты не думай, не к тебе. Я забронирую номер в гостинице. И просто встретимся там, где тебе удобно.

– Ой, нет, – сразу запротестовала она. – Лучше я в Москву. Давно не была в столице. Да и интереснее у вас. В «Современник» сходим. Я давно мечтала. А еще в Пушкинский, обожаю Гогена.

И снова болтовня. И планы. Мечты о том, как проведут время вместе. Вот уже два месяца их знакомству, они даже умудрились отметить это шампанским. Чокнулись через монитор и выпили по бутылке. Левон, захмелев, поставил ультиматум:

– Или ты на выходные приезжаешь, или я мчусь к тебе, невзирая на твои возражения.

– Да ладно тебе! – рассмеялась Вита. Она не поверила в серьезность его намерений.

– Я тебе точно говорю, примчусь. И найду тебя…

– Как? Ты не знаешь адреса.

– Зато знаю имя, фамилию. Я найду, поверь. Не забывай о роде моей деятельности.

Она как-то сразу сникла, скомкала разговор и отключилась. Левон вдогонку отправил ей сообщение: «Пришли мне данные своего паспорта. Я закажу билет прямо сейчас. На субботу возьму отгул, в воскресенье у меня выходной. Мы пойдем в «Современник» и Пушкинский. И куда ты еще захочешь. Очень тебя жду…»

Хотел дописать «и люблю», но вовремя себя остановил. Признаваться в чувствах по Интернету так же глупо, как заниматься сексом (он знал, некоторые умудряются). Вита ничего ему не ответила. Сразу вышла из скайпа. Он продублировал сообщение на ее почту. И вот теперь желал прочесть ответное послание.

Но его не оказалось.

«Да чего же она так боится? – недоумевал Левон. – Ладно бы фотографии были не ее, и за ними пряталась какая-нибудь ведьма. Но я ведь видел ее в скайпе. Точно такая же, как на снимках…»

Он уже не знал, что думать. Она инвалид? Прикована к креслу? Но на фото она стоит на своих ногах. Может, у нее протез? Два протеза? Нигде нет ее в коротких юбках или шортах. Так ему плевать! Пусть будет с протезами. Что еще? Проблемы с психикой? Вроде не похоже. Сидит на зоне? Нет, это точно исключается. Он видел домашнюю обстановку.

Он открыл скайп. Вита была в Сети. Левон сделал звонок. Ему не ответили. Он написал: «Скажи ПРАВДУ, и я отстану!»

Через некоторое время пришло сообщение: «Прости, что затянула эту игру. Но так не хотелось ее заканчивать». Левон еще больше запутался. И опять нажал на кнопку вызова абонента. На сей раз ему ответили.

– Привет, – хмуро поздоровалась Вита.

– Здравствуй. Так что за игры? Я не понял…

– Сколько, думаешь, мне лет?

– Двадцать девять, тридцать.

– Больше.

– Тридцать три?

– Больше.

– Тридцать пять?

– Почти сорок.

– Ты отлично выглядишь.

– Знаю. Мне никто не дает мой возраст.

– Так дело в этом? Что ты меня старше?

– Цифры ни при чем. Главное, что за ними.

– В смысле?

– У меня две дочки. Старшая вот-вот родит. Я скоро буду бабушкой, Левон. Сама залетела в семнадцать. В восемнадцать родила. Институт бросила. Так что не дизайнером я работаю. Продавцом-консультантом в магазине, торгующем сотовыми телефонами. Я старая, необразованная, неустроенная тетка с приплодом. Я не пара тебе. Так что забудь меня.

– Зачем ты так о себе?.. Грубо?

– Я не считаю себя ущербной, пойми. Но именно так меня оценит твоя замечательная армянская мама, с которой ты меня мечтаешь познакомить. – Она устало потерла глаза. Только сейчас Левон заметил, что они красные. Вита плакала? – Я еще раз прощения у тебя прошу. Я виновата. Каюсь. Надо было сразу всю правду рассказать. А лучше в анкете своей расписать все, как есть. Но для меня Интернет – отдушина. В нем я живу другой жизнью. В нем я молодая, беспечная, свободная, занимающаяся любимым делом женщина. В реале же я, извини за грубое слово, затраханная проблемами тетка. Не скрою, мне хотелось подарить себе праздник. Приехать к тебе, провести чудесные выходные, а потом пропасть навсегда. Но я не смогла. Это не честно по отношению к тебе. А еще… – Вита грустно улыбнулась. – Мелочь вроде, а и она послужила причиной… В общем, мне поехать не в чем. Джинсы и кофты, что я ношу, тебе, москвичу, позорными покажутся. У меня нет приличного платья, чтобы пойти в театр. Нет красивого белья, чтобы было не стыдно раздеться. Да и раздеваться, честно признаться, я перед тобой стесняюсь. У меня растяжки на груди и безобразный шрам от кесарева. Я не та девушка, которой ты увлекся. Поэтому забудь меня. Удали мои контакты. И… еще раз прости.

Картинка замерла, затем погасла. Левон закрыл программу, дошел до дивана, лег на него и закрыл глаза. В животе урчало. Он не ел уже часов семь. Но сил пойти на кухню и приготовить себе что-нибудь, хотя бы чай с бутербродом, не было. Все они ушли на то, чтобы сохранить спокойствие. А так хотелось что-то разбить! Была у него такая привычка, со злости швыряться вещами. Сколько он телефонов испортил, не счесть.

Сейчас Левон был просто в бешенстве!

«Мне, черт побери, тридцать два года, – бушевал он мысленно. – Я уже взрослый дядька. Как я мог, точно пацан, втюриться по Интернету? Да еще в лгунью. Ведь я спрашивал, была ли она замужем, есть ли дети, с кем живет. А она отвечала, что была, но недолго, бездетна, живет в данный момент с сестрой и ее дочкой, помогает им, чем может, а так у нее своя квартира…»

Левон вскочил и стал ходить по комнате из угла в угол, сцепив руки за спиной, чтоб они не тянулись к бьющимся и легко ломающимся предметам.

Именно вранье Левона бесило. Ни разница в возрасте (подумаешь, семь лет!), ни наличие двоих детей, ни уж тем более отсутствие красивого нижнего белья не отвратят от женщины, если она любима….

«Или я самому себе вру? – спрашивал он у себя. – Прикрыл свою слабость и боязнь трудностей огромной обидой. Ах, она меня обманула. Но она же не знала, что все так далеко зайдет. Вита объяснила свои мотивы, и мне они понятны. Дурак ты сам, что влюбился в женщину, которую ни разу в реальной жизни не видел…»

Левон решительно шагнул к компьютеру, занес палец над кнопкой включения, но тут же убрал. Нет, не надо звонить! А хочется. Потому что влюбленность так быстро не проходит. Для этого нужны время и работа над собой. А пока его одолевает желание позвонить и сказать: «Приезжай! Я все равно хочу тебя видеть! А потом будь что будет!»

Левон уже один раз так делал. Но тогда ему было всего двадцать три. Влюбился без памяти в замужнюю женщину, не зная об этом. Когда выяснилось, что она несвободна, было поздно. Левон растворился в этой женщине. Жил ею, дышал… Казалось, потеряет ее, и все… Задохнется. Но и делить с другим ее не мог. И стал Левон ее добиваться. Устраивал романтические сюрпризы, дарил подарки, в сексе стал изобретательнее – доказывал, что он лучше. Избранница с восторгом все принимала, говорила, что любит, но… От мужа не уходила. Тогда Левон стал на нее давить. Требовал принять решение незамедлительно, грозился сам все сказать супругу. Девушка просила дать ей время. Она неплохо жила с мужем, и сын отца любил, разорвать брачные узы при таких условиях не так просто. А Левон с ума сходил, представляя ее в постели с другим, и продолжал настаивать на своем.

В итоге он добился своего. Любимая женщина ушла к нему. Он привез ее с сыном к себе, они зажили семьей. Замечательная мама Левона, всегда поддерживающая сына, в этот раз, мягко говоря, не одобрила его решения. «Из множества прекрасных женщин ты выбрал ту, которая принадлежит другому! – возмущалась она. – На чужом счастье свое строить грешно!»

– Скажи прямо: тебе не нравится то, что у нее уже есть ребенок.

– Ребенок, который обожает родного отца, – поправила его мать. – И плачет каждый день, скучая по нему. Почему он должен страдать?

– То есть ты предпочитаешь, чтобы страдал я?

– Ай, перестань! У тебя будет еще сотня женщин, а у мальчика другого папы нет. Ты его не заменишь.

– Мама, прости, что напоминаю, но мой брат и твой старший сын не от моего отца. Но он любит его как родного…

– Потому что твой отец не отнимал его у настоящего родителя.

– И я не отнимаю. Они могут видеться сколько угодно…

– Ты меня не слышишь.

– А ты меня! Я люблю ее, понимаешь?

– Хорошо, если она, любовь твоя, продлится долгие годы, а не умрет сразу, как только вы столкнетесь с трудностями, которых будет очень много.

Но Левон был уверен, что они все преодолеют!

Да вот только ошибся он. С первых дней все пошло не так, как ему представлялось. Любимая маялась, не зная, правильно ли она поступила, разрушив семью. Сын устраивал истерики, не желая играть с незнакомым дяденькой, требовал отвезти его к папе. По мнению Левона, делал он это с подачи того. Отец, желая вернуть супругу, действовал через сына. Но и сам не сидел сиднем. Приезжал с цветами к жене на работу, уговаривал вернуться, обещал не вспоминать об измене.

Через два с половиной месяца любимая оставила Левона. Сказала, что так будет лучше для всех. В том числе для него. Она вернулась к мужу, и они начали все сначала. Вернее, попытались. Но это на словах легко простить измену, а на деле крайне сложно. Супруг стал ревнив, недоверчив, подозрителен. И если жене не удавалось замять ссору, то в пылу муж забывал о своем обещании не вспоминать об измене и сыпал обвинениями. Спустя восемь месяцев они развелись.

Левон к тому времени уже отстрадал, поэтому, когда узнал обо всем от общей знакомой, не сделал попытки возобновить отношения. На то, чтобы разлюбить окончательно, потребовалось еще полгода. А вот чувство вины его до сих пор не покидает. Его горячность, упрямство, нежелание прислушиваться к голосу здравого смысла – все это послужило причиной развала чьей-то пусть и не совсем счастливой (когда все хорошо, супругам не изменяют), но вполне благополучной семьи. Тогда он и решил быть поспокойнее. Не нестись на полной скорости, как племенной рысак, подстегиваемый кнутом, сплетенным из бушующих в нем эмоций. А еще не связываться с замужними, как бы они его ни увлекали…

А у Виты, вполне возможно, есть не только дети, но и благоверный.

Левон все же не удержался, швырнул кое-что в угол комнаты. Но это была подушка. Он немного успокоился. И отправился на кухню ужинать.

Он был коренным москвичом. Как и его мама. В двадцать четыре она поехала отдыхать с трехлетним сыном в Сочи и там познакомилась с мужчиной, ставшим впоследствии ее вторым мужем и отцом Левона. Они полюбили друг друга, но свадьбу сыграли только год спустя. А все из-за того, что отец не желал переезжать в Москву, а мама в Сочи. Но мудрая женщина, пусть и не сразу, смогла убедить жениха в том, что их детям (она обещала подарить любимому ребенка) будет лучше в столице. А ради кого еще жить, если не ради них? С этим трудно было спорить. И, поупрямившись еще некоторое время, любовник согласился на переезд.

Кроме старшего брата у Левона был еще младший. Мама родила его поздно. Ей тогда исполнилось сорок три. Родители мечтали о дочке, но их семья пополнилась еще одним мальчишкой. Он жил с родителями. Старший брат уехал в Америку, там женился. У Левона имелась своя квартира, очень, к слову сказать, приличная. Подарок отца. Тот жил на два города, зарабатывал в обоих. Так что дети его ни в чем не нуждались. У Левона уже на первом курсе института была машина. Но стоило ему завалить сессию, как отец ключи отобрал. Вернул спустя полгода, когда курс был успешно окончен.

После института Левона устроили по знакомству в успешную адвокатскую контору. Там он занимался несложными делами, набирался опыта. Зарабатывал много. Живи и радуйся. Ан нет, не получалось. Скучно Левону было. Не увлекала совсем его работа. О другой мечталось еще с детства. На вопрос, кем хочешь стать, когда вырастешь, он неизменно отвечал: «Милиционером. Буду бандитов ловить!» Потом выхватывал воображаемый пистолет и палил по врагам. Взрослые посмеивались. Потому что Левон был мал ростом, худ, крайне добродушен и все дни проводил не во дворе, играя с мальчиками в войну, а за фортепиано. Причем никто его не заставлял, он сам с удовольствием занимался музыкой.

В четырнадцать Левон неожиданно вытянулся. Да так стремительно, всего лишь за лето, что, когда он явился в школу первого сентября, его многие не узнали. Так как музыкальная школа к тому времени была окончена, а бездельничать Левон не привык, то записался в секцию карате. Из пианистов – в каратисты. Вот так его бросало!

Прозанимался он в секции три года, пока в институт не поступил. За это время окреп телом, еще больше вытянулся. Теперь, когда говорил всем, что хочет милиционером стать, никто не посмеивался. А вот отец хмурился. Не хотел он, чтоб сын в органах работал. Категорически! Но не давил на него прессом своего авторитета. И уж конечно не ставил ультиматума – если устроишься в милицию, ты мне больше не сын. Просто высказывал свое мнение. А так как для Левона оно было авторитетным, то он позволил папе устроить себя в юридическую контору его приятеля. И проработал там два года. Но когда стало невыносимо, написал заявление об уходе. Это произошло через месяц после того, как его любимая вернулась к мужу.

С того дня, как она ушла, Левон только и делал, что пытался отвлечься от грустных мыслей. А еще получать удовольствие от чего-то значительного, например, от работы, а не от домашней чачи дяди Арама из Сочи, или матушкиной стряпни, или покупки новой магнитолы в машину. И Левон уволился. Без сожаления. Отцу все объяснил, и тот вроде бы понял.

С тех пор Левон работал в органах. И ни разу не пожалел о своем выборе. Да, сложно. Порой невыносимо и хочется бросить все и уйти в частную юридическую фирму, чтобы вести несложные гражданские дела, не напрягаться, зарабатывать много, а покидая офис, выбрасывать из головы все мысли о работе…

И даже если сегодня думаешь: все, так и сделаю, то завтра встаешь с пониманием того, что погорячился. Ты любишь свою работу, ты хочешь ею заниматься, хотя это и трудно, а порой невыносимо.

Зазвонил телефон. Левон пошел на звук. Сотовый он бросал где придется, хотя мама на двадцать третье февраля подарила ему красивую подставку под него. Нашелся аппарат в прихожей. На его экране светилось имя «Леха».

– Слушаю, – бросил Саркисян, приняв звонок.

– Поесть успел? – спросил коллега.

– Нет.

– Плохо. Значит, голодным останешься.

– Что случилось?

– Выяснилось, кто такая Мэри Крисмас.

– Так быстро?

– Да, ларчик просто открывался… У нее в друзьях масса диджеев одной радиостанции. И она из их же когорты. Мэри Крисмас – это псевдоним. «В миру» она Мария Кирсанова. И в нее сегодня стреляли…

– Жива?

– К счастью, да. Пуля слегка задела ее. Рука прострелена, но ранение не серьезное. Сейчас Мария в больнице, допросить бы ее, пока след не остыл…

– Кроме меня, некому?

– Увы. Иначе не звонил бы. Сам я на радиостанцию еду.

– Ладно, говори адрес больницы.

Леха сказал. Отключившись, Левон вернулся в кухню, схватил пакет ванильных сушек и поспешил вон из дома.

Глава 5

В палате лежало трое. Самой старшей женщине было около сорока. Красивая, черноволосая, с формами, она даже в больнице желала выглядеть сногсшибательно, поэтому оделась не в спортивный костюм, как остальные, а в яркий шелковый халат-кимоно и нанесла легкий макияж. На ее фоне две остальные женщины выглядели бледно. Особенно та, что пополнее и помоложе. Лицо бесцветное, волосы тусклые, костюм светло-серый.

– Здравствуйте, дамы, – поприветствовал обитательниц Левон. – Кто из вас Мария Кирсанова?

Он думал, брюнетка. Пока стоял в пробке, вышел в Интернет и отыскал записи эфиров Мэри Крисмас. Голос у нее оказался фантастический. У Левона по телу даже мурашки возбуждения пробежали, когда он его услышал. На секс-бомбу тянула только брюнетка, вот он и подумал…

– Я Мария Кирсанова, – отозвалась серая мышь.

Левон еле сдержал удивление.

– Вы из полиции? – спросила она.

– Да. Старший оперуполномоченный Саркисян. – Левон показал удостоверение. – Вы в состоянии покинуть палату?

– Конечно.

Она поднялась с кровати и оказалась очень высокой. С Левона. То есть не ниже ста семидесяти пяти сантиметров. А скорее, все сто семьдесят семь. Левону нравились рослые девушки, и он посмотрел на Марию с большим интересом. Оказалось, никакая она не блеклая. Просто от кровопотери побледнела. И глаза заплаканные, вот и кажутся невыразительными. Этой девушке прическу бы сделать, макияж, переодеть во что-то яркое и элегантное, и она будет даже очень ничего.

– Пойдемте в буфет, выпьем чаю, поговорим, – предложил Левон.

Мария кивнула и двинулась к двери. Походка у нее была энергичная, шаг быстрый, Левон едва успел по-джентльменски распахнуть перед ней дверь.

– Рука болит? – поинтересовался он.

– Нет. Мне обезболивающее вкололи. – Она легонько коснулась предплечья и все равно поморщилась. – Когда не трогаю, не беспокоит.

– Долго тут пробудете?

– Завтра уже домой поеду. Перевяжут утром и выпишут. Ранение, как сказали, ерундовое. Мне очень повезло.

Они дошли до буфета. Левон взял чай и шоколадку. Маша от всего отказалась. Сказала, что родители навезли кучу всего: и еды, и питья.

– Если хотите, я что-нибудь для вас принесу, – встрепенулась вдруг она. – Вы наверняка голодны, а у меня полная тумбочка продуктов, которые я не ем.

– Спасибо, не нужно, – улыбнулся Левон. – Я уже в машине пакет сушек сгрыз.

– Как я завидую людям, которые могут себе позволить пакет сушек! – Она мечтательно закатила глаза. – Мне же приходится давиться всякой гадостью: телятиной, ананасами, креветками…

– Девяносто девять процентов людей, что питаются сушками, с удовольствием поменялись бы с вами местами и ели ту гадость, которую едите вы.

– Потому что они никогда не сидели на диетах.

Какая она все же забавная, подумал Левон. По-детски непосредственная. Когда Машу не только слышишь, но и видишь, впечатление от нее совсем другое. Голос кажется таким же приятным, но не провокационно-сексуальным, а скорее ласковым. И образ ее очень гармоничен. Левону она все больше и больше нравилась.

– С чего начнем беседу? – спросила Маша.

– Расскажите, как все произошло.

– Стремительно. Я даже понять ничего не успела.

– И все же…

– Шла по аллее сквера к метро. Была на взводе, нервничала. Увидела собаку, которую выгуливал какой-то мужчина. Стала за ней наблюдать и успокоилась, расслабилась. Тут она, а точнее, он, Байкал, меня заметил и бросился ко мне.

– Покусать хотел?

– Нет, поздороваться. Знаете, как добродушные собаки это делают?

– Подпрыгивают, чтоб лизнуть в лицо.

– Именно. Байкал хотел проделать то же самое. Но я шарахнулась от него, боясь испачкаться. Это меня спасло. Пуля прошла по касательной. Но от боли я потеряла сознание. И ничего не видела…

– Почему вы были на взводе?

– Вы в курсе, что я радиоведущая?

– Да. Вы Мэри Крисмас.

– Совершенно верно. И у нас, радиодиджеев, есть поклонники. Их, естественно, не так много, как, скажем, у ведущих телевизионных музыкальных каналов и прочих людей из ящика. И все же они имеются…

Далее она стала рассказывать о блаженных, заострив внимание на том, который ей угрожал. Левон слушал внимательно. Что-то записывал. Когда девушка закончила, достал телефон.

– Минуточку, я должен сделать звонок, – сказал он и отошел. Набрав номер Лехи и дождавшись ответа, быстро передал содержание разговора с потерпевшей. После этого спросил: – У тебя там как?

– Бригаду вызвал.

– Даже так?

– Тут все не так просто…

– В чем сложность?

– Гильзу нашел. Знакомая до боли!

– То есть Мэри пытались убить из того же оружия, что и мыловара?

– На первый взгляд – да. Но нужна экспертиза.

– Бригада уже приехала?

– Нет, жду. Сейчас иду в студию с коллегами потерпевшей беседовать.

– Не забудь заглянуть в компьютер. Ну, и взять все пароли. Будем пробивать личность этого блаженного.

– Думаешь, он?

– Честно? Нет.

– А я уверен.

– И какая связь между Мэри, мыловаром и блаженным?

– Самая прямая. Они оба ее обожают. Но она должна достаться лишь одному. Соперника – отстрелить.

– А ее тогда зачем убивать?

– Ну, ведь соперник устранен, а она так и не стала его!

– За уши притянул, Леха.

– Знаю, – не стал спорить тот. – Ладно, потопал я. До завтра.

Левон распрощался с коллегой и вернулся к потерпевшей. Девушка сидела неподвижно. В задумчивости. Но когда Левон подошел, встрепенулась.

– Вот я вам про блаженных рассказывала, помните?

– Конечно.

– Я про одного упомянуть забыла. Может, это важно? Мне он представился Валентином. На мою официальную страничку в соцсети написал. Выразил восхищение. Я поблагодарила. И мы начали общаться. Валентин писал часто. Засыпал меня сообщениями просто-таки. Я уже отвечать перестала, а он все писал и писал. Мечтал познакомиться в реале. А сегодня утром обнаглел совсем – в гости к себе пригласил, адрес написал. Якобы подарок хотел преподнести мне на день рождения…

– А вы что?

– Естественно, проигнорировала его приглашение. Я что, ненормальная?

– У вас день рождения сегодня?

– Не у меня, у Мэри. Я же, Маша, родилась в октябре. Просто мы решили сделать меня львицей по знаку зодиака.

– Он вам в самом деле приготовил подарок… – Левон расстегнул сумку и достал из нее завернутую в пакет статуэтку. Не забыл – захватил. – Вот!

Мэри широко распахнула глаза.

– Что там?

– Да вы откройте…

Она развернула пакет и достала копию Мэри Крисмас, изготовленную из мыла.

– Прелесть какая! – восхитилась девушка. – Валентин много писал о том, чем занимается. Называл себя скульптором, мастером, художником… Но я думала, он просто бахвалится. А он на самом деле творец. – Она понюхала фигурку. – И пахнет так приятно…

Левону тоже нравился запах. Но казался несколько агрессивным. Впрочем, он подходил Мэри Крисмас. Маше – нет.

– А откуда у вас это? – спросила она, подняв на Левона глаза.

– Валентина убили сегодня утром. Я взял эту статуэтку в его квартире, чтобы передать вам.

– Убили? – ахнула она. – Кто? За что?

– Следствие только началось.

– Мне жаль его… – Мэри погрустнела. Еще минуту назад ее лицо светилось, а теперь потухло. И вдруг она выпалила: – Вы верите в единорогов?

Левон подумал, что ослышался, и переспросил:

– В единорогов?

– Да. В этих мифических животных?

– Я не верю в сказки…

– Но, как вы думаете, единороги существовали когда-то?

– Вряд ли.

– А я верю, что да. И если кому-то выпадало счастье их увидеть, тому сопутствовала удача во всем.

– Вы к чему это?

– Мне сегодня единорог приснился. Пусть во сне, но я увидела его. Значит, все будет хорошо?

– Конечно.

Левон легонько пожал ее руку.

– Я завтра позвоню вам, ладно? – Она кивнула. – Выздоравливайте…

Они распрощались, и Левон поехал домой. Ему безумно хотелось спать, и он надеялся, что ему приснится единорог.