Текст книги "Рубайат. Трактаты"

241

Пьянство слаще, чем слава великих мужей,

Пьянство Богу милей, чем молитвы ханжей,

Наши пьяные песни и стоны с похмелья —

Несомненно, приятны для Божьих ушей!

242

Я в мечеть не за праведным словом пришел,

Не стремясь приобщиться к основам пришел.

В прошлый раз утащил я молитвенный коврик,

Он истерся до дыр – я за новым пришел.

243

Мы чалму из тончайшего льна продадим,

И корону султана спьяна продадим,

Принадлежность святош – драгоценные четки,

Не торгуясь, за чашу вина отдадим.

244

Мне твердят: «Ты утонешь, безбожник, в вине!»

Вдвое дозу уменьшить советуют мне.

Значит – утром не пить? Не согласен. С похмелья

Утром пьянице хочется выпить вдвойне.

245

Пей вино, ибо скоро уснешь на века.

Как тюльпана цветение – жизнь коротка.

В окруженье друзей, в тесноте погребка —

Пей вино! И о смерти – ни слова пока!

246

Если Ты не велишь мне глядеть на луну —

Я, покорный Тебе, на нее не взгляну.

Это так же жестоко, как полную чашу

Поднести, запретив прикасаться к вину!

247

Не у тех, кто во прах государства поверг, —

Лишь у пьяных душа устремляется вверх!

Надо пить: в понедельник, во вторник, в субботу,

В воскресение, в пятницу, в среду, в четверг.

248

Ты не верь измышленьям непьющих тихонь,

Будто пьяниц в аду ожидает огонь.

Если место в аду для влюбленных и пьяных —

Рай окажется завтра пустым, как ладонь!

249

Говорят: нас в раю ожидает вино.

Если так – то и здесь его пить не грешно.

И любви не грешно на земле предаваться —

Если это и на небе разрешено.

250

Если пост я нарушу для плотских утех —

Не подумай, что я нечестивее всех.

Просто: постные дни – словно черные ночи,

А ночами грешить, как известно, не грех!

251

Стоит власти над миром хороший глоток.

Выше истины выпивку ставит знаток.

Белоснежной чалмы правоверного шейха

Стоит этот, вином обагренный, платок.

252

Покупаю вино, а блаженство в раю

Я любому, кто хочет купить, продаю.

Верь в обещанный рай, если хочется верить,

И ступай куда хочешь, покуда я пью!

253

Я не знаю, куда, умерев, попаду:

Райский сад меня ждет или пекло в аду.

Но, пока я не умер, по-прежнему буду

Пить с подругой вино на лужайке в саду!

254

Не беда, что вино мне милей, чем вода,

Труд любовный – желанней любого труда.

Мне раскаянья Бог никогда не дарует.

Сам же я не раскаюсь ни в чем никогда!

255

Пить вино зарекаться не должен поэт.

Преступившим зарок – оправдания нет.

Соловьи надрываются, розы раскрыты…

Разве можно давать воздержанья обет?!

256

Когда тело мое на кладбище снесут —

Ваши слезы и речи меня не спасут.

Подождите, пока я не сделаюсь глиной,

А потом из меня изготовьте сосуд!

257

Напоите меня, чтоб уже не пилось,

Чтоб рубиновым цветом лицо налилось!

После смерти – вином мое тело омойте,

А носилки для гроба сплетите из лоз.

258

Мое тело омойте вином, чтобы Бог

В Судный день без труда отыскать меня мог.

Отыскать меня просто: понюхайте землю

В харабате*, у входа в ночной погребок!

259

Буду пьянствовать я до конца своих дней,

Чтоб разило вином из могилы моей,

Чтобы пьяный, пришедший ко мне на могилу,

Стал от винного запаха вдвое пьяней!

260

К черту пост и молитву, мечеть и муллу!

Воздадим полной чашей Аллаху хвалу.

Наша плоть в бесконечных своих превращеньях

То в кувшин превращается, то в пиалу.

261

Будь, как ринд, завсегдатаем всех кабаков,

Вечно пьяным, свободным от всяких оков,

Хоть разбойником будь на проезжей дороге:

Грабь богатых, добром одаряй бедняков!

262

Если выпьет гора – в пляс пойдет и она.

Жалок тот, кто не любит хмельного вина.

К черту ваши запреты! Вино – это благо.

Доброта человека вином рождена.

263

Нынче жажды моей не измерят весы.

В чан с вином окуну я сегодня усы!

Разведусь я с ученостью книжной и с верой,

В жены выберу дочь виноградной лозы.

264

Когда вырвут без жалости жизни побег,

Когда тело во прах превратится навек —

Пусть из этого праха кувшин изготовят

И наполнят вином: оживет человек!

265

Если ночью тоска подкрадется – вели

Дать вина. О пощаде судьбу не моли.

Ты не золото, пьяный глупец, и едва ли,

Закопав, откопают тебя из земли.

266

Если истину сердцу постичь не дано,

Для чего же напрасно страдает оно?

Примирись и покорствуй бесстрастному року,

Ибо то, что предписано, – сбыться должно!

267

В Книге Судеб ни слова нельзя изменить.

Тех, кто вечно страдает, нельзя извинить.

Можешь пить свою желчь до скончания жизни:

Жизнь нельзя сократить и нельзя удлинить.

268

В этом мире на каждом шагу – западня.

Я по собственной воле не прожил и дня.

Без меня в небесах принимают решенья,

А потом бунтарем называют меня!

269

Благородство и подлость, отвага и страх —

Все с рожденья заложено в наших телах.

Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже —

Мы такие, какими нас создал Аллах!

270

От нежданного счастья, глупец, не шалей.

Если станешь несчастным – себя не жалей.

Зло с добром не вали без разбора на небо:

Небу этому в тысячу раз тяжелей!

271

Все, что будет: и зло, и добро – пополам

Предписал нам заранее вечный калам.

Каждый шаг предначертан в небесных скрижалях,

Нету смысла страдать и печалиться нам.

272

Словно солнце, горит, не сгорая, любовь.

Словно птица небесного рая – любовь.

Но еще не любовь – соловьиные стоны.

Не стонать, от любви умирая, – любовь!

273

Небо сердцу шептало: «Я знаю – меня

Ты поносишь, во всех своих бедах виня.

Если б небо вращеньем своим управляло —

Ты бы не было, сердце, несчастным ни дня!»

274

Ты меня сотворил из земли и воды.

Ты – творец моей плоти, моей бороды.

Каждый умысел мой предначертан Тобою.

Что ж мне делать? Спасибо сказать за труды?

275

В день, когда оседлали небес скакуна,

Когда дали созвездиям их имена,

Когда все наши судьбы вписали в скрижали —

Мы покорными стали. Не наша вина.

276

Где вчерашние юноши, полные сил?

Всех без жалости серп небосвода скосил.

Горевать бесполезно: что было – то сплыло.

Дай вина, чтобы смертный бессмертья вкусил!

277

Нам – вино и любовь, вам – кумирня и храм.

Пекло нам уготовано, гурии – вам.

В чем же наша вина, если все наши судьбы

Начертал на скрижалях предвечный калам?

278

Много ль проку от наших молитв и кадил?

В рай лишь тот попадет, кто не в ад угодил.

Что кому на роду предначертано будет —

До начала творенья Господь утвердил!

279

«Надо жить, – нам внушают, – в постах и труде.

Как живете вы – так и воскреснете-де!»

Я с подругой и с чашей вина неразлучен —

Чтобы так и проснуться на Страшном Суде.

280

Назовут меня пьяным – воистину так!

Нечестивцем, смутьяном – воистину так!

Я есмь я. И болтайте себе, что хотите:

Я останусь Хайямом. Воистину так!

281

Мир чреват одновременно благом и злом:

Все, что строит, – немедля пускает на слом.

Будь бесстрашен, живи настоящей минутой,

Не пекись о грядущем, не плачь о былом.

282

Да пребудет со мною любовь и вино!

Будь что будет: безумье, позор – все равно!

Чему быть суждено – неминуемо будет,

Но не больше того, чему быть суждено.

283

Кипарис языками, которых не счесть,

Не болтает. Хвала кипарису и честь!

А тому, кто одним языком обладает,

Но болтлив, – не мешало бы это учесть.

284

Муж ученый, который мудрее муллы,

Но бахвал и обманщик, – достоин хулы.

Муж, чье слово прочнее гранитной скалы, —

Выше мудрого, выше любой похвалы!

285

Те, в ком страсти волнуются, мысли кипят, —

Все на свете понять и изведать хотят.

Выпьют чашу до дна – и лишатся сознанья,

И в объятиях смерти без памяти спят.

286

Кто урод, кто красавец – не ведает страсть.

В ад согласен безумец влюбленный попасть.

Безразлично влюбленным, во что одеваться,

Что на землю стелить, что под голову класть.

287

Чем за общее счастье без толку страдать —

Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.

Лучше друга к себе привязать добротою,

Чем от пут человечество освобождать.

288

Из верченья гончарного круга времен

Смысл извлек только тот, кто учен и умен,

Или пьяный, привычный к вращению мира,

Ничего ровным счетом не смыслящий в нем!

289

Небо – пояс загубленной жизни моей,

Слезы падших – соленые волны морей,

Рай – блаженный покой после страстных усилий,

Адский пламень – лишь отблеск угасших страстей.

290

Хоть мудрец – не скупец и не копит добра,

Плохо в мире и мудрому без серебра.

Под забором фиалка от нищенства никнет,

А богатая роза красна и щедра!

291

Есть ли кто-нибудь в мире, кому удалось

Утолить свою страсть без мучений и слез?

Дал себя распилить черепаховый гребень,

Чтобы только коснуться любимых волос!

292

Пей с достойным, который тебя не глупей,

Или пей с луноликой любимой своей.

Никому не рассказывай, сколько ты выпил.

Пей с умом. Пей с разбором. Умеренно пей.

293

Много мыслей в моей голове, но увы:

Если выскажу их – не сносить головы!

Только эта бумага достойна доверья.

О друзья, недостойны доверия вы!

294

Я к неверной хотел бы душой охладеть,

Новой страсти позволить собой овладеть.

Я хотел бы – но слезы глаза застилают,

Слезы мне не дают на другую глядеть!

295

Когда песню любви запоют соловьи —

Выпей сам и подругу вином напои.

Видишь: роза раскрылась в любовном томленье?

Утоли, о влюбленный, желанья свои!

296

Пью не ради запретной любви к питию,

И не ради веселья душевного пью,

Пью вино потому, что хочу позабыться,

Мир забыть и несчастную долю свою.

297

«Ад и рай – в небесах», – утверждают ханжи.

Я, в себя заглянув, убедился во лжи:

Ад и рай – не круги во дворце мирозданья,

Ад и рай – это две половины души.

298

Пью с умом; никогда не буяню спьяна.

Жадно пью: я не жаден, но жажда сильна.

Ты, святоша и трезвенник, занят собою —

Я себя забываю, напившись вина!

299

Пью вино, ибо скоро в могиле сгнию.

Пью вино, потому что не верю вранью

Ни о вечных мучениях в жизни загробной,

Ни о вечном блаженстве на травке в раю.

300

Попрекают Хайяма числом кутежей

И в пример ему ставят непьющих мужей.

Были б столь же заметны другие пороки —

Кто бы выглядел трезвым из этих ханжей?!

301

Для того, кто за внешностью видит нутро,

Зло с добром – словно золото и серебро.

Ибо то и другое – дается на время,

Ибо кончатся скоро и зло, и добро.

302

Вновь на старости лет я у страсти в плену.

Разве иначе я пристрастился б к вину?

Все обеты нарушил возлюбленной ради

И, рыдая, свое безрассудство кляну.

303

Дай вина! Здесь не место пустым словесам,

Поцелуи любимой – мой хлеб и бальзам,

Губы пылкой возлюбленной – винного цвета,

Буйство страсти подобно ее волосам.

304

Мне с похмелья лекарство одно принеси,

Если мускусом пахнет оно, принеси,

Если вылечить хочешь Хайяма от скорби —

Ранним утром Хайяму вино принеси.

305

Этот райский, с ручьями журчащими, край —

Чем тебе не похож на обещанный рай?

Сколько хочешь валяйся на шелковой травке,

Пей вино и на ласковых гурий взирай!

306

Как проснусь – так устами к кувшину прильну,

Пусть лицо мое цветом подобно вину.

Буду пить, а назойливому рассудку,

Если что-то останется – в морду плесну!

307

Если жизнь все равно неизбежно пройдет —

Так пускай хоть она безмятежно пройдет!

Жизнь тебя, если будешь веселым, утешит,

Если будешь рыдать – безутешно пройдет.

308

Влагу, к жизни тебя возродившую, пей,

Влагу, юность тебе возвратившую, пей,

Эту алую, с пламенем схожую, влагу,

В радость горе твое превратившую, пей!

309

Если хочешь слабеющий дух укрепить,

Если скорбь свою хочешь в вине утопить,

Если хочешь вкусить наслаждение – помни,

Что вино неразбавленным следует пить!

310

Пей вино, ибо друг человеку оно,

Для усталых – подобно ночлегу оно,

Во всемирном потопе, бушующем в душах,

В море скорби – подобно ковчегу оно.

311

Если гурия кубок наполнит вином,

Лежа рядом со мной на ковре травяном, —

Пусть меня оплюют и смешают с дерьмом,

Если стану я думать о рае ином!

312

В этом мире не вырастет правды побег.

Справедливость не правила миром вовек.

Не считай, что изменишь течение жизни.

За подрубленный сук не держись, человек!

313

Нам дорогу забыть к харабату нельзя,

Доброй славы добыть и за плату нельзя.

Веселитесь! Чадра добродетели нашей

В дырах вся – и поставить заплату нельзя.

314

Мы грешим, истребляя вино. Это так.

Из-за наших грехов процветает кабак.

Да простит нас Аллах милосердный! Иначе

Милосердие Божье проявится как?

315

Кто, живя на земле, не грешил? Отвечай!

Ну а кто не грешил – разве жил? Отвечай!

Чем Ты лучше меня, если мне в наказанье

Ты ответное зло совершил? Отвечай!

316

Ты кувшин мой разбил, всемогущий Господь,

В рай мне дверь затворил, всемогущий Господь,

Драгоценную влагу Ты пролил на камни —

Ты, видать, перепил, всемогущий Господь?

317

Пусть хрустальный бокал и осадок на дне

Возвещают о дне наступающем мне.

Горьким это вино иногда называют.

Если так – значит, истина скрыта в вине!

318

Каждый молится Богу на собственный лад.

Всем нам хочется в рай и не хочется в ад.

Лишь мудрец, постигающий замысел Божий,

Адских мук не страшится и раю не рад.

319

Лучше пить и веселых красавиц ласкать,

Чем в постах и молитвах спасенья искать.

Если место в аду для влюбленных и пьяниц —

То кого же прикажете в рай допускать?

320

Когда друг ваш очутится в мире ином —

Помяните ушедшего чистым вином,

Когда чаша по кругу дойдет до Хайяма,

Кверху дном опрокиньте ее, кверху дном!

321

Мы не ропщем и рабских поклонов не бьем,

Мы, надеясь на милость всевышнего, пьем.

Грех ценней добродетели, ибо Всевышний

Должен что-то прощать в милосердье своем!

322

Вы, злодейству которых не видно конца,

В Судный день не надейтесь на милость Творца!

Бог, простивший не сделавших доброго дела,

Не простит сотворившего зло подлеца.

323

Светоч мысли, сосуд сострадания – мы.

Средоточие высшего знания – мы.

Изреченье на этом божественном перстне,

На бесценном кольце мироздания – мы!

324

Вместо розы – колючка сухая сойдет.

Черный ад – вместо светлого рая сойдет.

Если нет под рукою муллы и мечети —

Поп сгодится и вера чужая сойдет!

325

Скакуна твоего, небом избранный шах,

Подковал золотыми гвоздями Аллах,

Путь-дорогу серебряным выстелил снегом,

Чтоб копыта его не ступали во прах.

326

Без меня собираясь в застолье хмельном,

Продолжайте блистать красотой и умом.

Когда чаши наполнит вином виночерпий —

Помяните ушедшего чистым вином!

327

Из сиреневой тучи на зелень равнин

Целый день осыпается белый жасмин.

Наливаю подобную лилии чашу

Чистым розовым пламенем – лучшим из вин.

328

Боже, скуку смертельную нашу прости,

Эту муку похмельную нашу прости,

Эти ноги, бредущие к харабату,

Эту руку, обнявшую чашу, прости!

329

Если вдруг на тебя снизошла благодать —

Можешь все, что имеешь, за правду отдать.

Но, святой человек, не обрушивай гнева

На того, кто за правду не хочет страдать!

330

Стоит царства китайского чарка вина,

Стоит берега райского чарка вина.

Горек вкус у налитого в чарку рубина —

Эта горечь всей сладости мира равна.

331

Не моли о любви, безнадежно любя,

Не броди под окном у неверной, скорбя.

Словно нищие дервиши, будь независим —

Может статься, тогда и полюбят тебя.

332

В мире временном, сущность которого – тлен,

Не сдавайся вещам несущественным в плен,

Сущим в мире считай только дух вездесущий,

Чуждый всяких вещественных перемен.

333

В этом мире неверном не будь дураком:

Полагаться не вздумай на тех, кто кругом,

Трезвым оком взгляни на ближайшего друга —

Друг, возможно, окажется злейшим врагом.

334

Не завидуй тому, кто силен и богат.

За рассветом всегда наступает закат.

С этой жизнью короткою, равною вздоху,

Обращайся как с данной тебе напрокат.

335

Горе сердцу, которое льда холодней,

Не пылает любовью, не знает о ней.

А для сердца влюбленного – день, проведенный

Без возлюбленной, – самый пропащий из дней.

336

Убывает гордыня в сердцах от вина,

Сущность мира становится ясно видна.

Выпив чарку, смирился бы сам Сатана,

До земли поклонился б Адаму спьяна!

337

Алый лал наливай в пиалу из ковша,

Пиала – это тело, а влага – душа.

Улыбается весело полная чаша,

Слезы сердца осушишь, ее осуша.

338

Мне хмельное вино помогает зело:

Забываюсь, когда на душе тяжело.

Отчего же оно называется зельем?

Это благостный дух, побеждающий зло!

339

Пусть я плохо при жизни служил небесам,

Пусть грехов моих груз не под силу весам —

Полагаюсь на милость Единого, ибо

Отродясь никогда не двуличничал сам!

340

Не растрачивай эту двухдневную жизнь:

Получивши отсрочку – с вином подружись.

С виду прочное здание держится еле —

Так что, пьяный, и ты на ногах не держись!

341

Смерть я видел, и жизнь для меня – не секрет.

Снизу доверху я изучил этот свет.

Вот вершина моих наблюдений: на свете

Ничего, опьянению равного, нет!

342

Утром лица тюльпанов покрыты росой,

И фиалки, намокнув, не блещут красой,

Мне по сердцу еще не расцветшая роза,

Чуть заметно подол приподнявшая свой.

343

«Снизойди, – меня сердце просило, – к мольбе:

Научи меня истине, ясной тебе!»

«А!» – сказал я. «Достаточно! – сердце сказало. —

Много ль надо ума, чтобы вымолвить «Бэ»?

344

Сердце слепо – само в западню норовит,

То впадает в соблазн, то молитву творит.

Скучно быть новичком неумелым в мечети,

Лучше будь в харабате, Хайям, знаменит!

345

Словно роза в жасмине – вино в пиале.

Ярко-алое в белом – как пламень в золе.

Прочь сравнения, – ибо вино несравненно:

Это влага, чреватая всем на земле!

346

Смертный, думать не надо о завтрашнем дне,

Станем думать о счастье, о светлом вине.

Мне раскаянья Бог никогда не дарует,

Ну а если дарует – зачем оно мне?

347

Жить до старости – Боже тебя сохрани!

Проводи во хмелю свои ночи и дни,

Пока чашу еще из тебя не слепили,

Сам из рук своих чашу не урони.

348

Вожделея, желаний своих не таи.

В лапах смерти угаснут желанья твои.

А пока мы не стали безжизненным прахом —

Виночерпий, живою водой напои!

349

Те, что ищут забвения в чистом вине,

Те, что молятся Богу в ночной тишине, —

Все они, как во сне, над разверзнутой бездной,

А Единый над ними не спит в вышине!

350

Не давай убаюкать себя похвалой —

Меч судьбы занесен над твоей головой.

Как ни сладостна слава, но яд наготове

У судьбы. Берегись отравиться халвой!

351

Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу,

Утешенья в надежде на рай не ищу,

Душу вечную, данную мне ненадолго,

Я без жалоб в положенный срок возвращу.

352

Из всего, что Аллах мне для выбора дал,

Я избрал черствый хлеб и убогий подвал,

Для спасенья души голодал и страдал,

Ставши нищим, богаче богатого стал.

353

Что сравню во вселенной со старым вином,

С этой чашею пенной со старым вином?

Что еще подобает почтенному мужу,

Кроме дружбы почтенной со старым вином?

354

Трудно замыслы Божьи постичь, старина.

Нет у этого неба ни верха, ни дна.

Сядь в укромном углу и довольствуйся малым:

Лишь бы сцена была хоть немного видна!

355

Если я напиваюсь и падаю с ног —

Это Богу служение, а не порок.

Не могу же нарушить я замысел Божий,

Если пьяницей быть предназначил мне Бог!

356

Пить Аллах не велит не умеющим пить,

С кем попало, без памяти смеющим пить,

Но не мудрым мужам, соблюдающим меру,

Безусловное право имеющим пить!

357

Тот, кто с юности верует в собственный ум,

Стал, в погоне за истиной, сух и угрюм.

Притязающий с детства на знание жизни,

Виноградом не став, превратился в изюм.

358

О вино! Ты прочнее веревки любой.

Разум пьющего крепко опутан тобой.

Ты с душой обращаешься, словно с рабой,

Стать ее заставляешь самою собой.

359

Весь Коран, к сожаленью, не каждый прочтет.

Лишь томимый духовною жаждой прочтет,

А пресветлый аят, опоясавший чашу,

Каждый пьющий не раз и не дважды прочтет!

360

Под мелодию флейты, звучащей вблизи,

В кубок с розовой влагой уста погрузи.

Пей, мудрец, и пускай твое сердце ликует,

А непьющий святоша – хоть камни грызи!

361

Рузан хвастал: «Иосиф Египетский я,

Отрок, проданный в рабство в чужие края».

Я сказал: «Предъяви доказательства, рузан». —

«Вот покрытая кровью рубашка моя!»

362

Ты при всех на меня накликаешь позор:

Я безбожник, я пьяница, чуть ли не вор!

Я готов согласиться с твоими словами.

Но достоин ли ты выносить приговор?

363

Все святые сегодня творят чудеса:

Землю влагой живою кропят небеса,

Каждой ветки рукою коснулся Муса,

В каждой малой травинке проснулся Иса.

364

Погребок – наша Мекка, вино – наша страсть,

Не боимся в число нечестивцев попасть,

В душах винный осадок – мы выпили всласть,

Все стихии над нами утратили власть!

365

Волшебства о любви болтовня лишена,

Как остывшие угли – огня лишена.

А любовь настоящая жарко пылает,

Сна и отдыха, ночи и дня лишена.

366

Роза после дождя не просохла еще.

Жажда в сердце моем не заглохла еще.

Еще рано кабак закрывать, виночерпий,

Солнце светит в оконные стекла еще!

367

Вместо злата и жемчуга с янтарем

Мы другое богатство себе изберем;

Сбрось наряды, прикрой свое тело старьем,

Но и в жалких лохмотьях – останься царем!

368

Если Бог не услышит меня в вышине —

Я молитвы свои обращу к сатане.

Если Богу желанья мои неугодны —

Значит, дьявол внушает желания мне!