Текст книги "Мода и нравы ХIX века. На картинах, гравюрах и фотографиях того времени. 1790-1914"

Графиня Потоцкая[52]52
  Потоцкая, София, наст. фамилия Глявоне, также известная как София де Челиче (1760–1822) – константинопольская куртизанка греческого происхождения, сожительница многих знаменитостей, шпионка и авантюристка, сумела стать польской аристократкой (титулованная графиня). Одна из самых колоритных фигур в истории Польши, почитаемая современниками как женщина исключительной красоты и обаяния, прозванная современниками «прекрасной гречанкой». Известна также блестящим интеллектом, хитростью, отсутствием угрызений совести и многочисленными романами.


[Закрыть] обладала, помимо 300 дорогих украшений, по меньшей мере 144 кольцами. В 1814 году графиня Восс отмечала в своем дневнике, что она давно не видела ни одного дорогого украшения при прусском дворе, зато на придворном балу в Париже дамы были усыпаны драгоценными камнями. При французском дворе жемчуг был не так популярен, а вот аметисты высоко ценились среди драгоценных камней, поскольку богатые аметистовые рудники Бразилии и России еще не были открыты.

Роскошью, менее заметной для глаз, было использование нижнего белья, и здесь императорская чета подавала хороший пример. Наполеон, к великому удивлению своего ближайшего окружения, менял белье каждый день, а Жозефина – три раза в день. Для любителей понюхать табак были яркие носовые платки, в 1812 году они были сделаны из индийского ситца и украшены орнаментом. В 1814-м платки делались из хлопка, и на них изображали апофеоз Веллингтона[53]53
  Веллингтон, Артур Уэлсли (1769–1852) – британский полководец и государственный деятель, герцог, фельдмаршал, участник наполеоновских войн, победитель при Ватерлоо (1815).


[Закрыть] или комический портрет Наполеона.

Революция в мужской одежде предшествовала политическому перевороту. Изменения были связаны не столько с кроем, сколько с материалом и цветом. Вместо шелка и бархата носили сукно и кожу, темные оттенки коричневого и синего вместо розового, фиолетового и светло-зеленого. Первоначальный покрой фрака претерпел изменения настолько, что теперь его можно было застегивать на груди, а фалды стали шире. Для нижней одежды мужчины по-прежнему придерживались плотно облегавших бриджей до колен. Самыми существенными изменениями были замена туфель сапогами, треуголок с золотой каймой и перьями на круглые гладкие шляпы, а также волосы естественного вида, вместо того чтобы завивать их и пудрить. Когда Французская революция ввела в обиход длинные брюки, все почувствовали, что прежнее общество ушло навсегда, поскольку костюмы низших классов теперь завладели салонами. Только самые бедные до тех пор оставляли свои волосы ненапудренными, только извозчики носили высокие сапоги, а простые матросы надевали длинные брюки и круглые шляпы, и с принятием этой одежды простолюдинов представители высшего общества изменили свою осанку. Кто ходит в модных туфлях, со шпагой на боку, с тщательно завитыми и напудренными волосами, обязан вести себя иначе, чем человек, которому все равно, развевает ли ветер его волосы, дорога грязная или сухая. Пожилые люди с отвращением смотрели на новый стиль поведения, но чем сильнее была оппозиция консервативных членов общества, тем более решительным было молодое поколение, стремившееся сохранить этот день.

Цвет мужских «спенсеров»[54]54
  Первоначально спенсерами назывались короткие мужские двубортные куртки, названные так по имени графа Джорджа Спенсера, который носил укороченный фрак. Рассказывают, что полы его фрака однажды подпалил огонь, и граф заключил пари, что отрежет полы у своего фрака и сделает такой вариант модным.


[Закрыть] становился темнее бутылочно-зеленого, коричневого, серого, черного или грязной смеси перца и соли. С начала 1890-х годов мужчины ограничивали экстравагантность в одежде жилетом. Старый жилет с широкой юбкой, доходивший до бедер, постепенно уступил место короткому, который в те времена, когда дамы носили платья с короткой талией, едва доходил до груди. Он был снабжен тремя открытыми клапанами, создававшими иллюзию, что владелец одет в три жилета. Они были разных цветов, жилет 1791 года с клапанами зеленого, желтого и перламутрового цветов считался шикарным. Он также был снабжен высоким стоячим воротником, возвышавшимся над стойкой пальто и был сделан очень выразительно. В Берлине в 1814 году были популярны белые жилеты из пике[55]55
  Ткань, трикотажное полотно, вырабатываемое из хлопчатобумажной пряжи или химических волокон сложным переплетением.


[Закрыть], на которых был выбит железный крест и имена людей, награжденных крестом.

В то время мужчины носили чудовищно толстые шейные платки. В 1793 году шейный платок поднялся выше подбородка, поверх него был намотан муслиновый галстук, а на него – пестрый шелковый платок. Жилет же приблизился к своей окончательной форме – его больше не носили ниже талии. Примерно к 1815 году пальто и брюки были, по сути, такими же, как сейчас, вся экстравагантность стиля исчезла. Мужчины редко носили плащи, и когда суровой зимой 1809 года в Париже были введены меховые плащи, над их владельцами все издевались.

Простота стиля в одежде не помешала модникам уделять ей столько же внимания, сколько и раньше. В Вене молодые щенки, как недоброжелательно их называл Карл Дж. Вебер, меняли одежду по два-три раза в день, заключали контракты с портными, которые поставляли им новые наряды каждую неделю или месяц. Требовался особый талант, чтобы правильно расположить шейный платок и завязать бант. Слава Бо Браммелла[56]56
  Браммелл, Джордж Брайан (1778–1840) – английский светский лев, законодатель моды в эпоху Регентства.


[Закрыть] в этом отношении была неоспоримой.

Портрет Пьера Серизиа

Художник Жак Луи Давид, 1795

Бо Браммелл,

1810-е годы

Аксессуары мужской одежды, такие как шляпа и сапоги, соответствовали английской моде, как и пальто и кожаные бриджи для верховой езды, так как они были в высшей степени практичными и удобными. Круглая шляпа, похожая на матросскую, претерпела многочисленные трансформации, прежде чем тулья и поля приняли окончательную форму.

Сапоги постепенно вошли в моду в Париже в 1790 году, отчасти потому, что они пришли из Англии, отчасти потому, что были удобными для грязных парижских улиц. Они были приняты и в других странах, в Берлине мужчины не снимали их весь день и даже появлялись в них в обществе. Возможно, значение, придаваемое их изысканному блеску как критерию элегантности английскими кавалерами, могло иметь к этому какое-то отношение. Можно добавить, что лучший крем для обуви был получен в Англии.

Джозеф Вудхед с женой и шурином

Художник Жан-Огюст-Доминик Энгр, 1816

В 1789 году мужчины всё еще носили на голове тысячи маленьких торчавших завитков, а в 1791-м волосы стали длинными и гладкими, свисавшими до воротника или собранными сзади в короткую косичку. В 1798 году некоторые стали стричь их довольно коротко, в то время как другиеносиликудри, закрепленныегребнями. В1806годуволосыстригли довольно коротко сзади и оставляли длинными спереди, в 1809-м их снова завивали маленькими локонами. Наконец, вьющаяся шевелюра уступила место простым коротко остриженным волосам. Такой стиль прически доставлял меньше всего хлопот и не портился какой-либо шляпой.

Все пожилые и более консервативные члены общества в Германии, естественно, выступали против нового стиля одежды, в то время как молодые были в равной степени полны решимости принять его, даже те, кто состоял на королевской службе Пруссии, пока в 1798 году им не было объявлено, что ношение брюк и коротко остриженные волосы не соответствуют достоинству чиновника. Ландграф Кассельский прибегнул к решительному средству вызвать у гессенцев отвращение к новой французской моде: он приказал, чтобы закованные в цепи каторжники, которые подметали улицы и таскали тачки, а также женщины в исправительном доме были одеты по последней французской моде. Пий VII начал свое правление с таких же предосторожностей для сохранения хороших манер, какие соблюдал его предшественник в конце своего правления, кто запретил современные обтягивающие брюки и осудил «современную распущенную манеру одеваться». Но указы, запрещавшие определенные стили одежды, оказались столь же безуспешными, как и современные попытки ввести национальный костюм.

Когда мы представляем себе, в каком состоянии была Европа в течение десятилетия, о котором мы сейчас говорим, мы склонны подумать, что люди, должно быть, потеряли всякую радость и удовольствие от жизни в условиях вселенской беды и волнений. Но это было отнюдь не так, едва ли когда-либо мужчины и женщины жили в более быстром темпе или были более полны решимости развлечь себя, чем в этот период, потому что они не знали, какое новое бедствие может принести им завтрашний день. Мать Гёте в письме сыну из Франкфурта описывала всеобщее беспокойство и неопределенность жизни. Богатые люди, по ее словам, «сидят на упакованных сундуках, готовые в любую минуту бежать», а она сама устала от квартирантов – прусских солдат и готова продать свой прекрасный дом за любую предложенную сумму, чтобы избавиться от этого. Но при этом пожилая дама сетует, что не может получить свой журнал мод. Лилла фон Кюгельген[57]57
  Супруга российского художника Карла-Фердинанда Кюгельгена (1772–1832).


[Закрыть] писала: «Все шатается у нас под ногами, но, несмотря на это, развлечения продолжают свое меланхоличное течение». Во Франкфурте-на-Майне в 1807 году плата за вход на публичные балы-маскарады была удвоена, чтобы предотвратить чрезмерную давку. Все искали развлечение главным образом в светских мероприятиях и театре, так как газеты в то время не годились для того, чтобы прогнать скуку.

Модная иллюстрация

Париж, 1802

Это была общая тема того времени, что с уничтожением аристократии, вызванным революцией, хорошие манеры, деликатность чувств и вежливость тоже исчезли. Плохие манеры недавно разбогатевших и пришедших к власти парвеню были темой бесконечных насмешек, которые не прекращались даже у трона. Сам Наполеон, перед которым пала вся Европа, очень боялся насмешек общества. Не зная правил этикета, он приказал всему двору пройти репетицию в соборе Парижской Богоматери перед его коронацией, а обряд его бракосочетания с Марией Луизой был проведен в точном подражании церемонии Марии Антуанетты. Общество сильнее индивидуума, каким бы высоким и могущественным он ни был, в конце концов, оно обязывает парвеню соответствовать установленному правильному поведению. В Париже после террора считалось хорошим тоном оплакивать оставшихся представителей аристократии, которые только что были освобождены из тюрьмы и выглядели бледными и истощенными.

С изменением социальных отношений произошли соответствующие изменения и в общественных развлечениях. Менее претенциозные и достойные граждане не были связаны никакими условностями и могли развлекаться так, как им заблагорассудится. Они не заботились о галантности и предпочитали более простую форму общения. Когда они встречались, главным предметом обсуждения была культура, и клубы чтения вошли в моду. Пьесы читались вслух, каждый из присутствующих играл своего персонажа, в то время как другие были заняты, дамы предпочтительно рукоделием. Фрау Гёте дает нам оживленное описание таких собраний в своем дневнике, на которых вслух читались «Дон Карлос» и «Валленштейн»[58]58
  Пьесы Фридриха Шиллера.


[Закрыть]. Гёте читал лекции собравшимся дамам. Дом хормейстера Рейхардта был центром меломанов, здесь главным удовольствием была музыка. Пение культивировалось как в семейном кругу, так и среди друзей. Мандолина или гитара были у каждого в руках. Струнные инструменты были предпочтительнее фортепиано, даже для домашней музыки.

Чаепития теперь вытеснили кофейные вечеринки. Обеды в полдень по-прежнему состояли из последовательных блюд: семь или восемь блюд из жареного мяса, рыбы, птицы, салатов и пирогов, которые подавались на стол вместе, в то время как хозяин сам подавал и приглашал гостей за стол. Овощи и фрукты ценились только в межсезонье, зимой в Петербурге герцог Виченца платил по пять рублей за вишню и по луидору за каждую грушу. По мере роста цен на продукты питания от подобной роскоши постепенно пришлось отказаться. В 1800 году одна дама из Гамбурга написала, что времена настолько тяжелые, что она может поставить перед гостями только карпа и жареную телятину.

Полина Дюшамбж

Художник Робер Лефевр, 1810-е годы

Танцы. Карикатура

Художник Филибер-Луи Дебукур, 1809

Главными центрами встреч представителей среднего класса были заведения, которые объединяли читальный зал, библиотеку, комнату отдыха и кафе. Мания классических форм, продолжавшаяся на протяжении всего этого периода, проявлялась главным образом по случаю любого праздника. Еще до революции художница Виже-Лебрен организовывала приемы, на которых все гости были одеты в старинные костюмы и лежали на кушетках вместо того, чтобы сидеть, и пили вино из ваз, а красивые мальчики прислуживали. Такого рода глупости в значительной степени поощрялись театрализованными представлениями, устраиваемыми Давидом в Париже. Не было ни одного публичного развлечения без сопровождения жриц, нимф и тому подобного.

Тот же стиль преобладал и во время частных торжеств. Когда престарелый господин фон Мантейфель праздновал свой день рождения в Курляндии, его дочери, желая оказать ему высочайшую честь, задумали художественную рощу с алтарем, на котором они должны были принести себя в жертву. В 1810 году принц Боргезе на балу в Париже приказал, чтобы бальный зал и садовые дорожки были усыпаны листьями роз в подражание императорскому Риму.

Чтобы провести некоторое различие между собою и работавшим средним классом, представители высшего общества выбирали более поздние часы дня для своих увеселений. Утренние визиты в Париже в 1803 году можно было совершать только между двумя и пятью часами, граф Луккезини[59]59
  Луккезини, Джироламо (1751–1825) – маркиз, прусский государственный деятель и дипломат.


[Закрыть] приглашал гостей на ужин в два часа ночи. Время обеда в Лондоне предполагалось от шести до семи вечера. В 1807 году граф Пальфи дал в Вене бал, который начался в одиннадцать вечера и закончился завтраком в восемь часов утра, и в соответствии с этим приглашения были разосланы за четыре недели до этого.

Танцы, конечно, были главным удовольствием молодежи, и вальс уже завоевал свое место в бальном зале. Двадцать лет спустя он станет почти эксклюзивным танцем, а в Мюнхене в 1810 году в программе бала было девять вальсов. Тем не менее ему было нелегко полностью вытеснить менуэты, гавоты и сарабанды старшего поколения. Говорили, что это не только вредно для здоровья, но и, что еще хуже, подрывает мораль. Это был танец «страстной нежности», «веселья и удовольствия».

Детям тоже разрешили посещать балы для взрослых, и мадам Тальен проливала слезы умиления, смотря, как танцевала ее двенадцатилетняя дочь. На балах в Париже молодежь танцевала с десяти до двенадцати часов, а пока они ужинали, наступала очередь старших. Париж так безумно любил танцы, что в 1796 году быстро превратил пустовавшие монастыри в общественные бальные залы и устраивал свои зефирные танцы среди надгробий на кладбище Сан-Сюльпис.

Если мы пролистаем театральные программы того времени и примем во внимание, что тогда были живы Гёте, Шиллер, Гайдн и Бетховен, Лессинг умер незадолго до этого, а Моцарт только что, мы удивимся, обнаружив, что классические имена так редко ассоциируются со спектаклями. В Берлине «Ифигению» и «Тассо» Гёте играли в пустых залах. В 1800 году на первом представлении «Ифигении» в Вене вся аристократическая часть публики ушла после второго акта, на втором представлении зрителей вообще не было, и прошло пятнадцать лет, прежде чем она была поставлена снова. «Творение» Гайдна, впервые поставленное в Париже в 1801 году, собрало большую аудиторию, так как это было своего рода модным событием, но интерес к нему был недостаточным, чтобы исполнять его более двух раз. Современные музыканты, такие как Рейхардт, считали Бетховена сумасшедшим, а критики упрекали его в недостатке «благородной простоты».

Тем не менее было оживленное посещение театров, в Вене в 1813 году они были заполнены ежедневно. В марте 1811 года в Берлине было дано шестнадцать концертов при полных залах. В Гамбурге одновременно работали три театра – английский, немецкий и французский. Страсть к актерскому мастерству была такова, что в местах, где не было постоянного театра, любители играли за деньги. Театралы, как правило, предпочитали более легкие пьесы, и на афишах чаще всего встречаются имена Иффланда[60]60
  Иффланд, Август Вильгельм (1759–1814) – крупнейший немецкий актер, драматург, режиссер своего времени.


[Закрыть] и Коцебу[61]61
  Коцебу, Август Фридрих Фердинанд фон (1761–1819) – немецкий драматург и романист, был директором придворного театра в Вене и написал ряд драм, завоевавших популярность благодаря сценичности и пониманию вкусов толпы. В свое время был даже популярнее Гёте или Шиллера.


[Закрыть]. Последний знал, как уловить вкус дня, и его необычайная плодовитость позволила ему поставить пьесы для многих сцен как в Германии, так и за рубежом. Его игра считалась настолько замечательной, что существует целая серия гравюр с его изображением в определенных ролях.

Леди Гамильтон

Художник Джордж Ромни, 1782—1784

Мастерами оперы в этот период были Мехул[62]62
  Мехул, Этьен Николя (1763–1817) – французский композитор, «важнейший оперный композитор Франции во время революции». Его называли романтиком.


[Закрыть], Керубини[63]63
  Керубини, Луиджи (1760–1842) – итальянский композитор, музыкальный педагог и музыкальный теоретик.


[Закрыть], Паэр[64]64
  Паэр, Фердинандо (1771–1839) – итальянский композитор австрийского происхождения. В 1797 г. он переехал в Вену. Здесь он познакомился с певицей Франческой Риккарди, на которой женился в 1798 г.


[Закрыть], Сальери, из певцов мы много слышим о мадам Паэр и еще больше об Анджелике Каталани[65]65
  Каталани, Анджелика (1780–1849) – итальянская певица.


[Закрыть]. Старая итальянская опера все еще влачила жалкое существование на нескольких пыльных старых сценах. Но сейчас люди ходили в театр, чтобы развлечься и посмотреть что-нибудь красивое, и, естественно, театры предлагали публике именно это и имели полные кассы. Так было в Париже в 1809 году, когда состоялась премьера оперы «Рохус Пумперникель»[66]66
  Комическая опера Игнаца Зайфрида.


[Закрыть]. Но Англия превзошла всех: в 1799 году в театре Drury Lane была дана пьеса, в ходе которой замок на сцене был взорван пороховой миной.

Цирки не были широко известны на континенте, тогда как в Англии, стране верховой езды и скачек, они уже давно стали привычными развлечениями. Знаменитый цирк Астлея[67]67
  Астлей, Филип (1742–1814) – английский наездник, владелец цирка, предприниматель и изобретатель, его иногда называют «отцом современного цирка», поскольку понятие цирка как целой группы развлечений, включающей в себя музыку, номера с животными, акробатами и клоунами, берет свое начало в амфитеатре Астлея, школе верховой езды, которую он основал после своего успеха на сцене в 1768 г.


[Закрыть] уже приобретал пантомимный характер, и в июле 1791 года там была показана сцена бегства французской королевской семьи в Варенн[68]68
  Безуспешная попытка короля Людовика XVI и его семьи бежать из революционного Парижа и добраться до лагеря роялистов в Монмеди.


[Закрыть], произошедшего всего за три недели до этого.

Грациозные жесты и артистичные позы были в то время в большом почете, и появился новый вид представления – мимическое искусство, которому в значительной степени покровительствовали и которое использовалось для воссоздания определенных персонажей. Леди Эмма Гамильтон[69]69
  Гамильтон, Эмма (1765–1815) – любовница британского вице-адмирала Горацио Нельсона. Благодаря своим скандальным любовным интригам, красоте и художественному таланту была в конце XVIII – начале XIX в. настоящей европейской знаменитостью.


[Закрыть] была инициатором этого развлечения и сама выдавала себя за Ифигению, Весталку, Клеопатру, Марию Магдалину и т. д. Красота ее фигуры и чувственное выражение глаз наполняли восторгом всех, кто ее видел, и Гёте был среди них. Танцевальная пара Вигано[70]70
  Вигано, Сальваторе (1769–1821) – выдающийся итальянский балетный артист и балетмейстер, а также композитор. Работал в паре со своей женой Марией Терезой.


[Закрыть] давала публичные представления такого рода, и у них было много подражателей.

К этому времени выросло поколение талантливых детей. В Англии публика сходила с ума от двенадцатилетнего мальчика-актера Бетти Росция, в Германии скрипачи Пиксис[71]71
  Пиксис, Фридрих Вильгельм (1785–1842) – немецкий скрипач и музыкальный педагог. В молодые годы приобрел известность концертами в дуэте со своим братом, пианистом Иоганном Петером Пиксисом, гастролировал в различных странах Европы, в том числе в России (1801–1802).


[Закрыть] из Мангейма в возрасте соответственно десяти и одиннадцати лет давали концерты. Но даже эти вундеркинды бледнеют перед певицей Каролиной Стенц: эта юная артистка, правда, не могла долго выступать, потому что ей было всего три с половиной года.

В те дни путешествия не были развлечением, и только по необходимости люди уезжали далеко от дома. Во многих немецких владениях в XVIII веке на плохие дороги смотрели как на благоразумный прием политической экономии, поскольку это удерживало местных жителей и их деньги дома, в то время как иностранцам приходилось платить кругленькую сумму за дополнительных лошадей, ремонт, остановки и т. п.

Почтовая карета

Художник Джеймс Поллард, 1816

Хотя Наполеон проложил прекрасные дороги во многих направлениях, непрерывный проезд его артиллерийских повозок и обозов вскоре снова довел их до такого состояния, что они стали опасны для дорожных экипажей и почтовых карет. Жалобы по этому поводу постоянно встречаются в современной литературе. Путешественник считал себя счастливчиком, если остался невредимым и не получил серьезных травм, как Виланд[72]72
  Виланд, Кристоф Мартин (1733–1813) – немецкий поэт и прозаик, издатель журнала «Германский Меркурий», первого в Германии литературно-художественного периодического издания. Одна из центральных фигур в немецком литературном процессе XVIII в. наряду с Лессингом, Шиллером, Гёте.


[Закрыть], чья карета упала вместе с ним с горы Тифурт.

Опять же мы должны упомянуть Англию как исключение, английские дороги содержались в таком великолепном состоянии, что скорость, с какой мчались кареты и экипажи, не всегда нравилась иностранцам.

Один путешественник жаловался, что с такой скоростью он ничего не мог разглядеть в стране, через которую проезжал.

Не было конца и обману в связи с пошлинами и пропускными пунктами на континенте. Только на Эльбе между Дрезденом и Магдебургом было шестнадцать таможен, тридцать две на Рейне и двадцать две между Минденом и Бременом на Везере! Когда в 1812 году Фердинанд Гримм[73]73
  Гримм, Фердинанд (Филипп) (1788–1845) – немецкий собиратель саг. Он известен как «неизвестный брат» братьев Гримм. Он помогал своим знаменитым братьям собирать легенды и сказки и опубликовал три собственных сборника под псевдонимами Лотар, Филипп фон Штайнау и Фридрих Гримм. Лишь немногим известно сегодня о его разнообразных публикациях в различных журналах.


[Закрыть] захотел поехать из Касселя в Мюнхен, ему пришлось ждать целую неделю в Нюрнберге, потому что его паспорт не был выдан баварским послом. Плохое состояние дорог увеличивало продолжительность самых коротких поездок до немыслимой степени. Неудивительно, что требовалось два месяца, чтобы добраться из Берлина в Рим, в то время как багаж находился в пути год.

Учитывая, что дороги были в таком плачевном состоянии, вероятность несчастных случаев и жалкие гостиницы, в каких приходилось останавливаться, легко понять, что все, кто мог, оставались дома. Женщины путешествовали в мужской одежде. Красивая и предприимчивая мадам Гаше, прототип «Внебрачной дочери» Гёте, постоянно переезжала с места на место и редко носила одежду своего пола. В то время очень мало читаешь об удовольствиях путешествий, даже красоты окружающей страны долгое время были неизвестны большинству людей. Карл Юлиус Вебер, знавший Германию от края до края, впервые услышал о красоте Зальцкаммергута в 1805 году.

Газовое освещение было введено в Лондоне в начале XIX века, и к 1815 году большинство улиц и площадей были снабжены им, но газовую лампу по-прежнему редко можно было увидеть на континенте. Люди высшего сословия все еще пользовались восковыми свечами, в то время как среди низших слоев сало и сосновые щепки постепенно вытеснялись масляной лампой.

Часть II
1818–1842

1

Бурбоны вернулись во Францию, Папа Римский – в Рим, а все итальянские и немецкие принцы снова воссели на своих тронах, встреченные радостными возгласами. Беспорядки, царившие в Европе последние тридцать лет, неопределенность и постоянные смены правительств остановили всякий устойчивый прогресс. Наполеоновский режим был сметен, общество постоянно находилось в состоянии перемен. Представители всех сословий были измотаны войной, которая велась без перерыва в течение жизни целого поколения, она разорила землевладельцев и торговый класс, к тому же уменьшила численность населения. Теперь всеобщим желанием были мир и порядок. Принцы добились прекращения боевых действий, но не получили реального мира ни для самих себя, ни для своих стран. Они принадлежали к старому режиму, к феодализму и кастовому правительству, которое было свергнуто, и обнаружили, что их подданные полны революционных идей и ожидания грядущих перемен, когда свобода и права нации и личности должны были стать реальными фактами.

Но эти идеи были совершенно недопустимы для правящих классов, они продолжали проповедовать божественное право королей, и люди были поражены, увидев восстановление легитимизма, хотя его существование теперь более чем когда-либо зависело от воли народа. Правительства и дипломаты делали все, что было в их силах, чтобы восстановить прежнее положение дел, забывая, что народ, кого они игнорировали и кому намеревались отвести второстепенное место, тем временем стал тем, с кем придется считаться. С 1789 года возник средний класс, он стал сильным и богатым, его нельзя было подавлять или игнорировать, поскольку он верил в себя и в свою миссию. А его миссией было наследие, оставленное ему Французской революцией, – решимость сделать свободу народа реальностью.

Более того, под термином свободы понималось конституционное правительство, которое накладывало бы ограничения на полномочия тех, кто стоит во главе, и позволит людям участвовать в принятии законов и отправлении правосудия. Именно к этой цели были направлены мысли и стремления выдающихся людей двух поколений.

Моднаяиллюстрация

Париж, 1819

Моднаяиллюстрация

Париж, 1818

Теперь мы знаем, что конституция, составленная на самых либеральных началах, ничего не может сделать в руках реакционной бюрократии, льстивых судей и раболепной полиции. Однако все враждебные силы, направленные против либеральных тенденций того времени, преуспели лишь в их поощрении. Политика теперь представляла собой вопросы общего интереса, обсуждаемые всеми классами.

В Германии большое волнение вызвало дело Фонка, вердикт которого горячо оспаривался юристами и мирянами. Обвиняемый был торговцем из Кельна и подозревался в убийстве. Общественное мнение было возбуждено до такой степени, что отвергало обвинение, пока в 1823 году обвиняемый не был оправдан. Политическое движение в Германии распространилось на студенчество и привело к бурным волнениям на Вартбургском празднестве[74]74
  Название нескольких ежегодных студенческих собраний в замке Вартбург (город Айзенах, Тюрингия). Самым известным является первое из них, имевшее место в 1817 г. и ставшее важным событием в истории германских земель. После проведения «празднества» преследование и репрессии в отношении различных демократически настроенных элементов со стороны властей германских государств резко усилились. Второе подобное мероприятие в Вартбурге состоялось во время революционных событий 1848 г.


[Закрыть] 18 октября 1817 года, когда группа энтузиастов, не довольствуясь уничтожением произведений многих нелюбимых авторов, также сожгла палку капрала, погоны и другие атрибуты реакционной партии. Начавшиеся преследования привели к многочисленным жертвам. Они заплатили за свои надежды и идеалы длительными тюремными заключениями, а иногда и жизнью. Но идеи свободы сильнее завладевали сердцами и головами людей.

МадамАделаида

Художник Франсуа Жерар, 1821

В Германии и во Франции противники разделились на два лагеря: с одной стороны, правительство и их бюрократия, а с другой – либерально настроенный средний класс, граждане. В этот период недовольства и беспорядков одни искали спасения в прошлом, другие – в будущем, и не было никакого способа преодолеть разногласия между двумя сторонами. Среди людей существовало устойчивое и широко распространенное убеждение, что благополучию народа угрожают те, кто находится у власти.

Между народами вспыхнули ссоры. В то время когда такие избранные умы, как Гёте, Гумбольдт и Шиллер, сознательно радовались своему космополитизму и протягивали руку дружбы к родственным душам независимо от расы, возникали национальные беспорядки. Креолы и мусульмане восстали против испанцев в Центральной и Южной Америке, баски и каталонцы в Испании – против кастильцев. С 1817 года начинается подъем чувства национальной принадлежности среди чехов.

В 1821 году греки предприняли первые попытки сбросить турецкое иго, в 1830-м поляки восстали против русских, в 1831 году произошло разделение между валлонами и голландцами, и вскоре после этого мадьяры начали осознавать себя нацией. Италия, частично находившаяся под иностранным правлением, а частично распавшаяся на небольшие государства, прилагала усилия к единству.

Салон мадамРекамье

Литография Арди-Леконта, 1826

Это всеобщее озлобление, недоверие и ненависть внутри страны и за рубежом среди народов создали почву для политических убийств. Убийства, до сих пор сравнительно редкие, стали многочисленными в XIX веке по всей Европе из-за бушевавшего тогда политического напряжения. Одно убийство следовало за другим с применением пистолетов, ножей, бомб. 3 февраля 1810 года герцог Беррийский был смертельно ранен кинжалом рабочим Луи Лувелем в Парижской опере. 23 марта 1819-го студент Карл Людвиг Занд заколол российского статского советника Августа фон Коцебу[75]75
  По одной из версий, он был убит за свою прорусскую деятельность. Косвенным образом к этому убийству была причастна организация немецкого студенчества – Буршеншафт. Это убийство послужило предлогом для запрета Буршеншафт и отказа от введения конституции в Пруссии и других германских государствах.


[Закрыть], а несколько недель спустя, 1 июля, министр Ибелл из Нассау пал от руки другого студента. Неудивительно, что против студентов были приняты драконовские законы. Во время карнавала 1824 года был убит португальский министр, в 1825-м совершена попытка покушения на жизнь Николая I декабристами. Мания убийства распространилась как эпидемия, и только чудом королева Виктория избежала двух покушений на свою жизнь в 1840 году, в то время как Фридрих Вильгельм IV обязан своей жизнью плохому качеству оружия, выбранного Генрихом Чехом, который выстрелил в короля и королеву 26 июля 1844 года, когда они выезжали из королевской резиденции в Берлине.

Портрет графини Амеде де Пасторе

Художник Жан-Огюст-Доминик Энгр, 1822

Число убийств достигло невероятного числа в течение нескольких лет, что дает представление о политическом брожении, недовольстве и волнении того времени.

Старые газеты с их скудной ежедневной информацией не оказывали большого влияния на общественные настроения и действительно были всего лишь органами, которые использовались правительствами для публикации нужных для них новостей. Пресса, как выразитель общественного мнения, появилась только в 1815 году, после того как Людовик XVIII подписал Конституционную хартию. Усовершенствование печатной машины, позволившее печатать 2000 экземпляров в час, дало дополнительную возможность для использования прессы в качестве органа пропаганды. Теперь, к удивлению и восхищению Европы и ужасу властителей, была создана ежедневная пресса, ее активность, разнообразие, скорость и регулярность распространения были чем-то новым и удивительным. Конституционные газеты привнесли обсуждение политических вопросов в повседневную жизнь людей, они формировали общественное мнение и, наконец, стали необходимостью.

ГосподинЛеблан

Художник Жан-Огюст-Доминик Энгр, 1823

Власти восприняли это как угрозу и поэтому начали борьбу с прессой, которая только что получила свободу. Однако ни цензура, ни законы, ни разного рода трудности, стоявшие на пути, не могли остановить ее работу. Попытка подвергнуть прессу превентивной цензуре и настойчивое требование, чтобы перед публикацией статьи представлялись на проверку, стоили Карлу X трона. Война французского правительства с прессой, начавшаяся в 1826 году, вызывала все большее ожесточение в народе, и король вместо обычных криков на параде «Да здравствует король!» услышал «Да здравствует свобода прессы!».

Женщины проявляли такой же живой интерес к этому вопросу, как и мужчины, о чем свидетельствует рассказанный анекдот о девушке, которую банкир Лафит пригласил танцевать на балу. Она спросила: «Скажите сначала, выступаете ли вы за свободу прессы». В 1830 году Эмиль де Жирарден[76]76
  Жирарден, Эмиль де (1806–1884) – французский журналист. Задавшись мыслью увеличить спрос на периодические издания, он решил, что для этого прежде всего необходимо значительно понизить их стоимость. Первым опытом такого общедоступного издания был основанный им в 1831 г. Journal des connaissances utiles, который при годовой цене в 4 франка вскоре после своего появления уже насчитывал свыше 130 тыс. подписчиков.


[Закрыть] основал дешевую газету, продававшуюся поэкземплярно, и тем самым произвел полную трансформацию в ежедневной прессе. До этого времени газеты можно было получить, только заплатив за большую годовую подписку. Теперь даже те, у кого были небольшие средства, могли ее купить. В период Реставрации ни одна уважающая себя газета не публиковала финансовые новости, теперь данные биржи занимали всё больше места в ежедневных изданиях. Пресса пошла дальше, завоевав еще бóльшую популярность за счет рекламы и рассказов, получив при этом покровительство женщин. Александр Дюма, Эжен Сю[77]77
  Сю, Эжен (1804–1857) – французский писатель, основоположник уголовно-сенсационного жанра массовой литературы, яркий представитель неоромантизма, который со временем стал открывать и глубоко затрагивать социальные темы.


[Закрыть], Оноре де Бальзак были первыми, кто опубликовал свои романы в ежедневных газетах, и успех по праву вознаградил их новаторство.

В Германии в этом отношении дела обстояли не столь радужно. Строгая цензура препятствовала всякому свободному высказыванию и пресекала предприимчивость со стороны редакторов, в то время как огромные правительственные сборы увеличивали расходы на подписку, тем самым уменьшая тираж. Хотя около двадцати двух новых изданий появилось в Германии между 1823 и 1847 годами, они не могли конкурировать ни по тиражу, ни по влиянию с французскими.

В 1825 году русские офицеры объединились, чтобы дать своей стране конституцию. Их усилия, однако, с треском провалились не только из-за отсутствия надлежащего лидера, но и из-за невежества народа, который думал, что конституция – это жена великого князя Константина.

В других странах, кроме Германии, прогрессивные средние классы были вынуждены подчинить свои симпатии и антипатии и наблюдать, как державы настаивали на том, чтобы Греция, после того как она годами боролась за свою свободу, приняла автократическое правление немецкого принца; как Польша, с пассивного согласия Пруссии, была раздавлена пятой угнетателя, и т. д.

Средний класс мог позволить себе подождать, поскольку обладал тем, что дает прочную власть, – богатством и культурой. Французская знать была лишена собственности и влияния в результате революции, в Германии и особенно в Пруссии сеньориальные права как мелких, так и крупных землевладельцев серьезно пострадали от нового порядка вещей. Дворяне, потеряв свои земельные владения, были вынуждены поступить на службу при дворе или в армию либо занять какую-нибудь должность за мизерное жалованье, что привело к их еще большему обнищанию. Тем временем средние слои все больше приходили к власти, и никакие предрассудки или привилегии не мешали им прокладывать путь к успеху по своему усмотрению. Зарабатывание денег было не запрещено среди них, и богатство вскоре дало им чувство независимости. Теперь настала очередь торговых и промышленных классов. Их возвышение было столь стремительным, что даже Карлу X Состен де Ларошфуко[78]78
  Ларошфуко, Состен I де (1785–1864) – адъютант французского короля Карла X (1814–1836), директор (министр) изящных искусств.


[Закрыть] напомнил, что король держит в своих руках лишь видимость власти и война и мир теперь зависят от воли четырех или пяти крупных банкирских домов. Деньги взяли бразды правления в свои руки и стерли все классовые различия. Теперь признавались только две касты: у кого были деньги и у кого их не было.