Текст книги "Товарищи до конца. Воспоминания командиров панцер-гренадерского полка «Дер Фюрер». 1938–1945"

У противника здесь сражалась 78-я Сибирская стрелковая дивизия и части, которые только что были переброшены из-под Хабаровска. У них был приказ любой ценой удержать Истру, последний оплот Московской оборонительной линии. (Истра была опорным пунктом, но не находилась на рубежах Московской зоны обороны. Впереди немцев ждали еще три рубежа этой зоны, они подошли к внешнему рубежу только у Крюкова и Красной Поляны. – Ред.)

Наибольший вклад в успех полка внесли 15-я рота под командованием оберштурмфюрера СС Волькеншторфера и 9-я рота под командованием оберштурмфюрера СС Шобера, которые в ходе ожесточенного боя сумели первыми ворваться в соборный комплекс (Новоиерусалимский монастырь).

27 ноября восточнее Истры в районе населенного пункта Высоково полк занял оборону и 28 ноября сумел удержать этот рубеж под непрекращающимся артиллерийским огнем противника, который бросил в бой также и свою штурмовую авиацию.

Условия для ведения боевых действий становились все тяжелее. Хотя боеспособность частей противника значительно уменьшилась, но по численности он все еще намного превосходил немецкие дивизии. (Наступающие немецкие войска имели преимущество и в численности и в технике (кроме авиации). – Ред.) Но, прежде всего, он располагал достаточным количеством артиллерии всех калибров и боеприпасов для тяжелого вооружения.

А полк СС «Дер Фюрер» был теперь не таким прекрасным, как всего лишь год тому назад! Несмотря на полученное пополнение из 11-го полка, в ротах в среднем насчитывалось по двадцать пять бойцов (то есть почти в 8 раз меньше штатной численности). Пришлось расформировать 2-й батальон. Штурмбаннфюрер СС Хармель был назначен командиром полка СС «Дойчланд», а испытанные во многих боях 5, 6, 7, и 8-я роты были распределены между 1-м и 3-м батальонами. Тем самым временно прекратил существование отлично зарекомендовавший себя батальон. Но он навсегда остался в сердцах однополчан.

Мы от всего сердца поздравляли штурмбаннфюрера СС Хармеля с новым назначением, хотя прощание с полком далось ему тяжело. Он был самым заслуженным командиром батальона в полку СС «Дер Фюрер».

29 ноября полк продолжал наступление на юго-восток вдоль дороги Истра – Москва. Температура опустилась до – 30°, сильные метели затрудняли продвижение вперед. Тем не менее полку снова удается добиваться больших успехов, ежедневно он с боями преодолевал от 5 до 6 километров, атакуя при этом на очень широком фронте, зачистку которого можно было производить, только двигаясь зигзагом.

4 декабря полк занимает фабрику на западной окраине городка Ленино, а к вечеру того же дня роты, ведя упорные уличные бои, прорываются к станции.

Тем самым в руках полка оказывается пригород всего лишь примерно в 17 километрах от городской черты Москвы! (Автор несколько приукрашивает. С занятием Ленино и Снегирей немцам оставалось еще более 20 км до современной границы Москвы, а в 1941 г. город был намного меньше. – Ред.)

Русские бросают в контратаки ополченцев, которых поддерживают танки. Все бойцы полка верят, что можно по пальцам одной руки пересчитать дни, оставшиеся до того момента, когда полк сможет ворваться в Москву. В ясную погоду можно уже без бинокля различить высокие городские башни. Выдвинутая вперед батарея 105-мм пушек ведет беспокоящий огонь по городу (предельная дальность стрельбы 105-мм германских пушек «18» 19,1 км. – Ред.). Поступает приказ перейти к обороне на достигнутом рубеже. Батальоны, справа 3-й батальон, а слева у дороги 1-й батальон, окапываются и готовятся к отражению атак противника.

6 декабря поступает для всех совершенно непонятный приказ: «Прекратить атаки! Дивизиям отойти назад за Истру и перейти к обороне, заняв зимние позиции!» (В результате прорывов советских войск севернее немцам ничего не оставалось, как отходить, чтобы не быть отрезанными. – Ред.)

А ведь Москва находится так близко! Москва – это не вопрос престижа, а крупнейший железнодорожный узел, который связывает все движение в западной части Советского Союза! При потере Москвы противник лишился бы почти всех возможностей переброски резервов и подвоза боеприпасов и военной техники!

И в те дни, но прежде всего сейчас, приводится много аргументов, которые касаются отвода немецких дивизий от Москвы (поспешного отступления и бегства под ударами Красной армии. – Ред.). Был ли в этом виноват «генерал Мороз»? Разумеется, температура воздуха, которая временами достигала 52° мороза (сильное преувеличение. По данным архива Главного управления метеослужбы, в ноябре 1941 г. в Подмосковье средняя температура держалась около 4–6° ниже нуля. Правда, 5–7 февраля морозы достигли —28°, но ненадолго. – Ред.), доставляла большие трудности солдатам германской армии. Транспортные средства и оружие не были готовы к эксплуатации в таких условиях.

Были ли тому виной сибирские дивизии? Эти свежие и боеспособные соединения, в белых маскировочных комбинезонах, оснащенные самым современным оружием, несомненно, сыграли важную роль. Но не решающую. Под Истрой, например, хваленые сибирские подразделения были вынуждены отступить под натиском сильно ослабленных рот нашего полка.

Была ли в этом виновата российская система дорог? Или виной тому были ошибки, допущенные при планировании операции Верховным главнокомандованием вермахта и Генеральным штабом сухопутных войск? Или же была допущена недооценка Красной армии и, прежде всего, не учтены ресурсы территорий, лежащих восточнее Москвы?

Чем же объясняется недостаточная оснащенность германской армии для ведения войны в зимних условиях? Неужели германские военно-воздушные силы были не в состоянии помешать снабжению советского фронта из восточных районов России? Была ли виновата в этом железнодорожная сеть в оккупированных районах? Были ли паровозы подготовлены к эксплуатации в зимних условиях, или непреодолимые трудности возникли из-за перешивки рельсового пути на европейскую ширину?

Многие из этих аргументов действительно сыграли свою роль. Германские фронтовые дивизии, без сомнения, сделали все, что было в их силах. Они были сильно измотаны многомесячными непрерывными боями, полки были обескровлены. Временами обмороженных было больше, чем раненых. Дивизия СС «Рейх» и 10-я танковая дивизия, а также части 40-го танкового корпуса в период с 9 октября по 5 декабря 1941 года потеряли, согласно официальным сводкам, 7582 человека личного состава (солдат, унтер-офицеров и офицеров). Общие потери на Восточном фронте к 5 декабря 1941 года составили около 750 тысяч человек. (Согласно Ф. Гальдеру (Военный дневник. 14.12.1941 г.), потери немцев с 22 июня по 10 декабря 1941 г. составили 775 078 чел., в т. ч. 162 799 убитых, 32 484 пропавших без вести и 579 795 чел. раненых – Ред.) Возникает вопрос: смогли бы свежие войска, хорошо оснащенные для ведения зимней войны, сломить последнее сопротивление противника под Москвой? Даже такого храброго и так фанатично защищавшегося? Легко догадаться, каков будет ответ. Однако пусть каждый читатель составит себе собственное мнение. Давайте лучше вернемся к истории полка СС «Дер Фюрер».

7 декабря вступает в силу первый решающий приказ об отводе войск. Передвижение войск начинается по плану. Полк и два батальона, один от полка СС «Дойчланд», а второй от полка СС «Дер Фюрер», остаются в арьергарде дивизии СС «Рейх», прикрывая ее отход. Русские сразу замечают изменение во фронтовой обстановке и усиливают натиск, бросая в бой многочисленные подразделения и, прежде всего, танки. Бойцы полка сражаются с ледяным спокойствием, так как воодушевление первых месяцев погасло, а настроение упало до нуля. Много вражеских танков уничтожается в ближнем бою с помощью связок гранат или мин, а каждая попытка противника прорваться через наши оборонительные линии срывается.

В своей книге «Великая битва под Москвой» российский автор А.М. Самсонов пишет об этих боях:

«16-я советская армия генерала Рокоссовского перешла в атаку из района Крюково – Дедовск и нанесла свой главный удар по Истре. 5-я армия под командованием генерала Говорова, которая наступала южнее 16-й армии, поддержала наступление армии Рокоссовского в направлении Истра – Волоколамск. Во время боев в районе Крюково, который фашисты намеревались использовать в качестве района сосредоточения для последнего наступления на советскую столицу, противник защищался особенно упорно. На рубеже Крюково – Каменка – Истра противник оказывал ожесточенное сопротивление…

Подразделения 8-й гвардейской стрелковой Панфиловской дивизии, 1-й гвардейской танковой бригады и другие соединения атаковали Крюково…»

10 декабря полк отходит за Истру. Саперы дивизии и 16-я (саперная) рота подготовили вполне приемлемые опорные пункты. В ночь на 11 декабря бойцы полка приступают к основной работе – прокладке сквозных ходов сообщения. Через три дня оборонительные позиции полностью оборудованы. Слева от дивизии СС «Рейх» занимает позиции свежая 5-я танковая дивизия, прибывшая в ноябре. Правый сосед отошел за Истру дальше на запад, поэтому правый фланг дивизии СС «Рейх» совершенно открыт. Так же обстоят дела и на левом фланге 5-й танковой дивизии.

После того как многочисленные атаки противника на позиции обеих дивизий, несмотря на огромные потери, были успешно отражены, он обходит обе дивизии с флангов. За несколько дней ему удается продвинуться далеко на запад. За спиной немецких дивизий смыкается кольцо окружения – так полк СС «Дер Фюрер» впервые оказывается в котле. Но это обстоятельство не выбивает никого из колеи – настолько велико доверие друг к другу и непоколебимо чувство превосходства над противником, пусть даже и имевшим многократный численный перевес. (К началу декабря 1941 г. группа армии «Центр» вместе с люфтваффе имела в своем составе 1 млн 708 тыс. чел., около 13 500 орудий и минометов, 1170 танков и 615 самолетов. Советские войска, привлеченные к контрнаступлению, насчитывали около 1 млн 100 тыс. чел., 7652 орудия и миномета, 774 танка (в т. ч. 222 средних и тяжелых) и 1000 самолетов. Следовательно, немцы (надо сказать, выдохшиеся и замерзшие из-за разгильдяйства высших инстанций, не подготовивших теплой одежды, соответствующих горюче-смазочных материалов для техники и т. д.) превосходили советские войска в людях в 1,5 раза, в артиллерии в 1,4 раза, в танках в 1,6 раза. И только в авиации уступали в 1,6 раза (при том, что самолетов новых типов во фронтовой авиации у нас было только 47,5 %). – Ред.) Однако теперь удержание позиций под Истрой стало уже нереальным.

15 декабря поступает приказ о дальнейшем отходе на запад. Полк снова идет в арьергарде дивизии СС «Рейх», и в полночь ему удается оторваться от наседавшего противника. Из-за продолжающейся метели и гололеда дороги находятся в ужасающем состоянии. Часть автомашин безнадежно застревает в пути, и их приходится взрывать. Расставание со своими машинами, которые так долго верно служили им, дается нашим водителям нелегко.

На рассвете 16 декабря поступает приказ занять оборону. Вскоре показывается преследующий нас противник. Некоторые его подразделения передвигаются на лыжах. Весь день до наступления темноты идет тяжелый бой, а в ночь на 17 декабря происходит очередной отвод наших войск назад.

Отступая таким образом через Слободу, через реку Озерна на Лысково и далее на Курово (на берегу реки Рузы), совершая изнурительный ночной марш, полк преодолел по колено в снегу при пробирающем до костей холоде около 30–35 километров (из района Слободы до Курова). А днем бойцам полка приходилось постоянно отражать яростные атаки наступающих красноармейцев.

Последний марш в ночь на 20 декабря оказывается особенно изнурительным. На рассвете 21 декабря батальоны подходят к Рузе. Тяжелое пехотное оружие частично перевозится на санях, запряженных лошадьми, бойцы в грязных маскировочных халатах крайне измотанны. Эта картина способна тронуть сердце даже самого сурового и черствого человека. В то время как командир полка обсуждает с командирами батальонов вопросы размещения боевого охранения на ранее разведанных позициях, противник снова атакует нас крупными силами. При таких обстоятельствах приходится отказаться от боевого охранения, и как можно быстрее полк переходит к обороне западнее Рузы. Кроме пяти-шести больших воронок в замерзшей земле на почти шестикилометровом участке, занимаемом полком, больше ничего не было подготовлено для обороны. Как раз в тот момент, когда батальоны занимали свои оборонительные участки – справа 3-й батальон, а слева 1-й батальон, – противник прорывается на позициях 3-го батальона. В течение получаса роты 3-го батальона в ходе яростного боя отбрасывают противника назад, нанеся ему тяжелые потери.

Перспектива окончательно закрепиться здесь чрезвычайно мала. Тем не менее бойцы сразу приступают к сооружению зимних оборонительных позиций. Там, где лопаты и кирки не справляются с мерзлой землей, ее взрывают с помощью тыловых шашек и дисковых противотанковых мин. Три дня неописуемо тяжелой работы, которая постоянно прерывается необходимостью отражения вражеских атак, и полк готов защищать свои позиции и у Рузы.

Противник чувствует, что не может прорваться в этом месте, и его активность снижается. Однако артиллерийский огонь вражеских батарей усиливается, что нарушает пути подвоза боеприпасов и наносит урон транспортным средствам. Из-за высоких снежных заносов перевозка грузов от складов на передний край обороны может осуществляться только на исхудавших лошаденках, запряженных в сани. Устанавливаются сильные холода со страшными снежными буранами. За несколько дней все вокруг занесено снегом до такой степени, что все дороги стали почти непроходимыми.

В таких условиях полк СС «Дер Фюрер» встречает Рождество 1941 года – холодный гороховый суп и мерзлый хлеб на обед, весь личный состав в изношенных сапогах и рваных носках. Из-за нехватки подготовленных к зиме паровозов и постоянных снежных заносов на всех железнодорожных линиях и дорогах снабжение войск оказывается под большим вопросом. Тем не менее полк наконец получает зимнее обмундирование: меховые куртки, утепленные брюки, валенки и шубы. Правда, большая часть сброшенных с транспортных самолетов люфтваффе (Ю-52) рождественских посылок с дополнительным праздничным рационом приземляется на территории, занятой противником.

Командир полка, Отто Кумм, так пишет об этих днях: «И все же, когда я посещаю своих бойцов в их блиндажах на переднем крае обороны, я повсюду наблюдаю одинаковую уверенность и непоколебимую решимость, как и прежде, продолжать нашу борьбу. Везде чувствуется сознание полного превосходства над этим противником. Все в большей и большей мере противник чувствует, что его атаки на нашем участке фронта являются безуспешными и лишь приводят к большим потерям. Он переходит к отвлекающим атакам небольшими силами и подвергает наши позиции постоянным артиллерийским обстрелам. Направление своего главного удара он переносит на другие, более слабые, участки фронта. Таким образом, 1941 год заканчивается для полка без особых происшествий на оборонительных позициях под Рузой. Также хотелось бы особо отметить заслуги офицеров тыловых служб. В тяжелейших условиях, действуя зачастую на пределе сил, эти люди обеспечили боевые роты всем необходимым. В великолепных достижениях и успехах полка за последние недели есть в равной мере и их заслуга».

В середине января 1942 года в соответствии с планом (в связи с наступлением советских войск на других участках фронта в ходе Ржевско-Вяземской наступательной операции (8 января – 20 апреля 1942 г.). – Ред.) позиции под Рузой были оставлены, чтобы, отведя войска под Гжатск (совр. Гагарин. – Ред.), сократить фронт и создать новую линию обороны. В результате дивизия СС «Рейх» была высвобождена для выполнения новых трудных заданий.

В начале 1942 года Советам удалось прорваться на юго-запад между Валдайской возвышенностью и Волгой. Основные силы 29-й русской армии оказались в районе Белого и собирались наступать в направлении Смоленска. Между 6-м корпусом в Ржеве и 33-м корпусом слева от него образовалась брешь шириной около 16 километров. 9-я армия под командованием генерал-полковника Моделя, которой теперь была подчинена дивизия СС «Дас Рейх», собиралась ударами обоих корпусов закрыть эту брешь, окружить и уничтожить прорвавшегося противника.

Полк СС «Дер Фюрер» проходит маршем через Гжатск на запад, там грузится в вагоны и по железной дороге перебрасывается в Сычевку (Сычовку), которая находится в 50 километрах южнее Ржева. Полк СС «Дойчланд» прибыл первым на своем собственном автотранспорте и уже был выдвинут в район северо-западнее Сычевки. Командир полка СС «Дер Фюрер» ожидал прибытия своего полка на командном пункте дивизии в Сычевке. Генерал-полковник Модель отдает приказ командиру дивизии СС «Дас Рейх» передать один из полков дивизии 6-му корпусу в Ржеве для удара с целью закрыть брешь в линии фронта западнее Ржева и для последующей обороны старого места прорыва на Волге. Таким образом, для выполнения этого задания остается только один еще не прибывший полк «Дер Фюрер».

24 января 1942 года 6-й корпус собирается начать атаку собственными силами, сосредоточенными на левом фланге. Полк получает приказ атаковать рано утром 25 января в северо-западном направлении, чтобы развить успех, достигнутый во время наступления 24 января, выйти на рубеж излучины Волги северо-западнее Ржева и перейти к обороне на участке шириной около 6 километров фронтом на северо-восток. Остальные силы в это же время должны были организовать оборону от оказавшегося у них за спиной и окруженного противника фронтом на юго-запад.

В последний момент, ночью 25 января, батальоны полка СС «Дер Фюрер» прибывают в Ржев. Им пришлось с боем отбивать у противника некоторые участки железной дороги между Сычевкой и Ржевом, чтобы продолжить путь. Не успев передохнуть, батальоны с ходу бросаются в атаку. Противник не оказывает серьезного сопротивления, и еще до полудня 25 января полк выходит к Волге. Командир полка вместе с командиром 1-го батальона, штурмбаннфюрером СС Эратом, и командиром 3-го батальона, гауптштурмфюрером СС Гельмутом Шульцем, намечает передний край обороны. 3-й батальон занимает позиции справа от Волги, а 1-й батальон – слева.

Волга замерзла, и лед выдерживает даже вес тяжелых танков. На левом, восточном берегу Волги, на участке 3-го батальона находится деревня Клепенино, насчитывающая около тридцати домов. Справа, сразу за деревней раскинулось слегка всхолмленное открытое заснеженное поле. Примерно в 80 метрах от переднего края обороны, который проходит по северной окраине деревни, начинается перелесок, уходящий на северо-восток. В тылу батальона оказался небольшой лесок шириной около 600 метров.

Позиции 1-го батальона расположены немного выгоднее. Здесь передний край обороны проходит в 200 метрах от леса, и у батальона хороший сектор обстрела и отличный обзор предполья.

Однако большие опасения вызывает чрезвычайно малочисленный боевой состав полка: два батальона, прислуга тяжелого оружия, штабы и связисты, все вместе насчитывают всего шестьсот пятьдесят человек! В батальонах осталось по две пехотные роты и остатки пулеметной роты, рота полковых орудий с одним легким и одним тяжелым взводами, противотанковая рота с еще двумя взводами 37-мм противотанковых пушек. 15-я и 16-я роты были расформированы.

С каждым днем температура опускается все ниже и ниже и в первые дни февраля достигает своего предельно низкого уровня —54°! (Уже говорилось, что немцы (как и за 140 лет до них французы Наполеона) сильно преувеличивают ужасы русской зимы, пытаясь прикрыть свою несостоятельность в войне с русскими. Но видимо, тридцатиградусные морозы изредка в феврале 1942 г. были. – Ред.)

Выйдя на передний край обороны, роты тотчас приступают к работе, чтобы с помощью толовых шашек и мин выбить в промерзшей земле углубления. Через каждые 100–200 метров оборудуются пулеметные гнезда и стрелковые окопы. Передний край обороны оказывается слабо насыщен личным составом. Оборонительный рубеж совсем не имеет глубины. В распоряжении полка не остается абсолютно никаких резервов.

26 января с согласия командира полка командир 3-го батальона решает атаковать лес перед своими позициями, чтобы в случае успеха перенести передний край обороны на северную опушку этой узкой лесной полосы или, по крайней мере, выставить на северной опушке леса посты охранения. К своему удивлению, в лесу 3-й батальон наталкивается на хорошо оборудованные вражеские оборонительные позиции. Как выяснилось, это был старый оборонительный рубеж русских, подготовленный еще осенью.

Гауптштурмфюрер СС Шульц вынужден прекратить безнадежную атаку и отвести свой батальон, по возможности «невредимым», назад на уже подготовленные позиции. При этом гауптштурмфюрер СС Шульц лично возглавляет отход батальона и погибает. Это такая потеря, которой в данной ситуации вообще невозможно найти равноценную замену. Командование батальоном принимает гауптштурмфюрер СС Боллерт, бывший командир 10-й роты. Противник тотчас атакует крупными силами, но атаку удается отбить.

Командный пункт полка находится примерно в 800 метрах позади 3-го батальона в маленькой деревушке Ножкино в 50 метрах от южной опушки лесочка. Ежедневно, то на грузовике, то верхом на лошади, то на легком самолете-разведчике «Физелер-Шторьх» командующий 9-й армией, генерал-полковник Модель, наведывался в расположение полка, так как этот участок фронта казался ему наиболее уязвимым.

Где-то на третий день обороны, как раз тогда, когда генерал-полковник Модель опять находится в штабе полка, разведчики 1-го батальона приводят пленного с важными сведениями, радиста из штаба 30-й русской армии. Во время допроса пленный сообщает, что на дороге от Калинина до села Высокое и дальше до излучины Волги стоят друг за другом соединения всей 30-й армии: семь стрелковых дивизий и шесть танковых бригад, получивших приказ поддержать наступление 29-й армии. Начало атаки запланировано на утро завтрашнего дня. Затем пленный называет нам наименования отдельных дивизий, полков и бригад и очередность их выдвижения на передний край.

Генерал-полковник Модель покидает командный пункт полка в большой тревоге, приказал нам быть предельно внимательными, хотя сам он посчитал показания пленного радиста преувеличенными.

На следующее утро действительно начинается атака русских – и именно в том же самом месте, где ранее прорвалась 29-я армия, на что указывали две широкие колеи, сохранившиеся на обоих берегах Волги. Непрерывно, днем и ночью, в течение трех недель противник пытается прорваться в этом месте. К счастью, не массированным ударом всей армии, а посылая в бой батальон за батальоном, полк за полком, одну танковую бригаду за другой, именно в такой последовательности, в какой подразделения подходили к линии фронта.

Бойцы полка успешно отражают все атаки и удерживают свои позиции. Тот героизм, который бойцы продемонстрировали в эти дни, намного превзошел все то, что было показано до сих пор! Каждая атака отбивается с ужасными потерями для наступающего противника, часто только лишь в рукопашном бою, с применением ручных гранат и штыков. Перед позициями каждой роты лежат горы вражеских трупов.

Но наибольшую опасность представляют атаки неприятельских танков. У 3-го батальона в деревне Клепенино для отражения танковых атак используются две 50-мм противотанковые пушки, а у командного пункта 1-го батальона стоит одна 88-мм зенитка. После нескольких дней боев выдвинутая вперед 50-мм противотанковая пушка была раздавлена вражескими танками. У другого орудия за очень короткое время трижды меняется обслуга. Но оно продолжает стрелять, пока на ближних подступах к деревне не подбивает около двадцати танков и пока дым от горящих танков окончательно не закрывает сектор обстрела. Сменить позицию невозможно, так как орудие заметено снегом по самые оси, и ни один тягач не может прорваться в зону обстрела. Тогда храбрым гренадерам не остается ничего другого, как отбивать танковые атаки вручную, с помощью противотанковых мин, связок гранат и «коктейля Молотова».

Проходит шесть дней… противнику так и не удалось прорваться! Хотя крайние дома в Клепенине и сгорели в ходе ожесточенных боев.

Однажды утром перед позициями 10-й роты появляются танки – по три-четыре танка перед каждым пулеметным гнездом и пехотным окопом – и с расстояния 30–40 метров открывают огонь из всех пушек по позициям роты. Этот огненный ураган продолжается полчаса, потом танки отходят назад в лес. Через несколько часов на командный пункт 3-го батальона приползает тяжелораненый гренадер и докладывает, что на позициях 10-й роты никого больше не осталось в живых!

Тем самым на переднем крае обороны полка возникает брешь шириной более километра. У командира полка нет резервов, чтобы закрыть ее! В ответ на его настоятельную просьбу штаб корпуса высылает для закрытия бреши сводную роту численностью сто двадцать человек, созданную в спешке из водителей, поваров, сапожников и портных, под командованием начальника финансовой части. Все они были, конечно, достойными уважения солдатами, вот только у них совершенно не было опыта ведения боевых действий, и особенно в таких условиях.

С тяжелым сердцем командир полка приказывает этому подразделению занять позиции 10-й роты и закрыть брешь. Дело в том, что ночью ожидалась еще одна вражеская атака и именно на этом участке фронта. И действительно, после сильного минометного обстрела противник бросился в атаку. Необстрелянные солдаты теряют голову, в панике бросают свои позиции и бегут назад. На открытом заснеженном пространстве они все попали под смертоносный пулеметный огонь.

У корпуса не осталось больше никаких резервов, и он ничем не может помочь полку. Ночью противник беспрепятственно продвигается вперед через эту широкую брешь, и на следующее утро его подразделения, поддержанные сильными артиллерийскими и танковыми частями, уже занимают южную опушку леса, всего лишь в 50 метрах от командного пункта полка.

В уцелевших восьми деревенских хатах предусмотрительно были подготовлены оборонительные позиции. Глубокие дыры в полу были расширены, а в нижнем венце сруба пробиты амбразуры. Чтобы удержать этот участок фронта, в бой бросаются все имеющиеся в полковом штабе люди – водители, радисты и посыльные. В течение трех дней противник атакует из леса и огнем танковых орудий до основания разрушает последние дома в деревне. Но все его массированные атаки отражаются с нанесением ему огромных потерь в живой силе и технике. Душой обороны становится адъютант полка, гауптштурмфюрер СС Хольцер, прекрасно зарекомендовавший себя как командир 7-й роты в прошлом и как будущий командир 11-й роты. Под огнем противника он бесстрашно перебегает от одного бойца к другому, подбадривая их и вселяя в них уверенность.

Командир полка продолжает отчаянно бомбардировать штаб корпуса просьбами прислать подкрепления, чтобы изменить это просто невыносимое положение. В ответ на его просьбы в расположение полка прибывает начальник штаба 6-го корпуса. В штабе отказываются верить тому, о чем уже несколько дней сообщает командир полка. Получасовое пребывание начальника штаба на полковом командном пункте убедило его… Этим же вечером пехотный полк, состоявший из двух ослабленных батальонов, направляется ускоренным маршем на позиции полка СС «Дер Фюрер». Перед ним ставится задача выбить противника из леса и, отбросив его назад за передний край обороны, закрыть брешь, сомкнувшись справа с 9-й ротой 3-го батальона.

Однако атака этого полка, видимо, родилась под несчастливой звездой. Едва батальоны успели углубиться в лес, как они были отброшены назад контратакой противника. Только с большим трудом командирам батальонов и офицерам удается снова собрать сильно поредевшие роты. Теперь уже нечего и думать о повторении атаки. Командира пехотного полка тотчас отзывают в штаб корпуса, а остатки обоих батальонов передают полку СС «Дер Фюрер». Эти роты размещаются на позициях вдоль Волги, от Клепенина на юг до полкового командного пункта, чтобы помешать противнику перейти Волгу и выйти в тыл 1-му батальону.

Во время всех этих событий на 1 – й батальон и на остатки 3-го батальона обрушиваются непрерывные фронтальные атаки противника. При этом противнику удается ворваться на позиции 2-й роты, которая героически защищалась до последнего человека и была полностью уничтожена! При таких обстоятельствах командир полка решает оставить Клепенино, в котором сохранился всего лишь один дом, направить последних девять бойцов 3-го батальона в 1-й батальон и отвести 1 – й батальон с переднего края обороны на рубеж командного пункта 1-го батальона.

Наконец корпус направляет в полк боеспособное подкрепление, пехотный разведывательный батальон под командованием блестящего офицера майора Муммерта. Этот разведывательный батальон занимает позиции у полкового штаба, так что, по крайней мере, хотя бы временно восстанавливается сплошная линия обороны. Штаб же полка переносится в небольшую деревушку Пайково западнее Волги, сразу же за позициями 1-го батальона. Хотя теперь командование полка и находится в пределах досягаемости вражеского артиллерийского и минометного огня, но зато не на переднем крае обороны.

Противник продолжает непрерывные атаки – его артиллерийский огонь усиливается изо дня в день. Во время одной из таких атак ему удается пересечь Волгу на участке, обороняемом остатками пехотного полка, и захватить узкую полоску леса на западном берегу Волги. Этот перелесок войдет в историю полка СС «Дер Фюрер» под названием Русский лесок. Все попытки вернуть эту полоску леса, даже с помощью тем временем переподчиненного полку мотоциклетного батальона дивизии СС «Рейх» под командованием гауптштурмфюрера СС Тихсена, оказываются тщетными. Гауптштурмфюрер СС Тихсен был тяжело ранен при первой же атаке. Противник обнаружил в том леске такие хорошо оборудованные позиции, что его уже невозможно было выбить оттуда. Правда, его удается прижать к земле огнем 210-мм миномета, который каждые 4–7 минут посылает в этот лес мину. Маленькая церквушка на холме на западном берегу Волги южнее Русского леска в течение этих дней десять раз переходила из рук в руки, но в конце концов разведывательный батальон майора Муммерта окончательно закрепляется в ней.

Боевой дух немногих оставшихся в живых бойцов полка СС «Дер Фюрер» остается несломленным. Когда однажды противник атаковал поредевшие оборонительные позиции 1-го батальона силами десяти танков и батальона пехоты, солдаты, укрывшись в своих окопах, пропустили вражеские танки. Затем, заняв свои позиции, они отбили атаку красноармейцев, нанеся русским огромные потери. А прорвавшиеся танки были подбиты при приближении к артиллерийским позициям.