Текст книги "Выкуп за собаку"

Кеннет прибрался в комнате и, раздевшись по пояс, вымылся в своей раковине, когда раздался стук в дверь. Из-за шума воды он не услышал шагов. Кеннет выругался с раздражением и немного испуганно. Он надел рубашку, но не стал заправлять ее в брюки.

– Кто там? – громко закричал он.

– Миссис Уильямс! – донесся уверенный голос, словно одно это имя давало право войти. Это была хозяйка.

Кеннет сердито отпер дверь и отодвинул задвижку.

Миссис Уильямс была женщиной высокой и крепкой, хотя и с расплывшейся фигурой. Седые волосы обрамляли вечно тревожное, унылое лицо. Под высокими бровями прятались широко расставленные поросячьи глазки, что придавало ей такой вид, будто ее только что глубоко оскорбили.

– Вы замешаны в какой-то неприятной истории, мистер Роважински? – Его фамилию она умудрялась произносить с каким-то отвратительным акцептом.

– Нет.

– Если вы влипли, то убирайтесь отсюда, понятно? – набросилась она на него. – Вы мне не очень-то нравитесь, знаете ли, как и ваши двадцать долларов в неделю. И я не желаю, чтобы в моем доме жили какие-то сомнительные личности.

Кеннет спросил, что случилось.

– Полицейский только что расспрашивал меня, как ваше имя и чем вы зарабатываете на жизнь.

– Полицейский?

– Он не сказал, в чем дело. И вот я спрашиваю вас.

– Откуда мне знать? Я ни в чем не виноват.

– Точно? Не заглядывали в чужие окна или что-то в таком роде?

– Вы пришли сюда, чтобы оскорблять меня? – спросил Кеннет, немного приободрившись. – Если вы...

– Полицейский не станет просто так являться с расспросами, – отрезала хозяйка. – Я не потерплю у себя в доме извращенцев. С какой стати мне с ними связываться, когда на свете полно порядочных людей? Если этот полицейский придет еще раз, я выставлю вас, слышите меня?

Она обязана предупредить его заранее, подумал Кеннет, но он был слишком ошарашен, чтобы указать хозяйке на это.

– Хорошо, миссис Уильямс! – пробормотал он и с такой силой вцепился в дверную ручку, что у него заболели пальцы.

– Просто хочу, чтобы вы знали. – Она повернулась и ушла.

Кеннет захлопнул дверь и снова запер ее. Что ж! По крайней мере, полицейский не расспрашивал, где он, не захотел поговорить с ним или обыскать его комнату. Или он вернется с разрешением на обыск? От этой мысли у Кеннета перехватило дыхание. Остаток вечера был сплошным мучением. Он достал из верхнего ящика спрятанное там письмо и порвал его, потом улегся в постель, но продолжал напряженно прислушиваться к шагам.

Глава 6

Кларенс собирался повидаться с невысоким мужчиной по имени Кеннет Роважински, но было уже почти девять, а он еще не обошел свой участок, после чего ему предстояло присоединиться к своему напарнику по дежурству, парню по фамилии Коб. С наступлением ночи полицейские ходили по двое. На инструктаже Макгрегор приказал им с Кобом уделить сегодня вечером особое внимание Сто пятой улице, потому что какая-то женщина сообщила, что видела сегодня незнакомого мужчину в своем доме, хотя швейцар никого не впускал; и, возможно, этот человек все еще прятался там и высматривал, кого ограбить. Однако Кларенс с самого начала дежурства, с восьми часов, занимался поисками возможного сочинителя анонимных писем – какого-нибудь странного незаметного человечка, и, отделившись на несколько минут от Коба, он последовал за сутулым мужчиной, который выглядел слишком уж неприметным, к дому на Девяносто пятой улице Западного округа.

Этот человек оказался итальянцем по имени Варетти, лет шестидесяти или старше, он плохо говорил по-английски и, похоже, помимо этого, еще и заикался. Он до смерти испугался, когда полицейский пошел за ним и позвонил в его квартиру, хотя Кларенс старался быть вежливым и мягким, насколько позволяли обстоятельства.

– Я хочу попросить вас написать кое-что для меня.

– Что? Что? – Итальянец задрожал.

– Напишите. Пожалуйста. Только печатными буквами. «Уважаемый сэр. Мы встретимся с вами на Йорк-авеню...»

Старик писал медленно, с трудом. Он чинил башмаки и работал в магазине на Бродвее. В этом Кларенс не сомневался. В грязной маленькой квартирке валялись сапожные инструменты. Старый сапожник почти не умел писать.

Кларенс уверился, что это не Аноним. Он извинился и ушел. Удивительно, что такие мастодонты еще живут в Нью-Йорке. Кларенс думал, что они вымерли еще в годы его детства.

Затем, присоединившись к Кобу, он обратил внимание на хромого. Заметив его, Кларенс вспомнил, что видел его здесь и раньше. Этот был более проворным, более ярким типом, чем итальянец; он слегка прихрамывал, и что-то в его облике заставляло думать о нем как о человеке эксцентричном. Примерно то, что он и искал. Кларенс последовал за ним и поговорил с его квартирной хозяйкой. Но стрелка часов приближалась к девяти, а ровно в девять Кларенс должен был позвонить в полицейский участок: вечером это полагалось делать каждый час, поэтому он присоединился к Кобу. Но теперь ему было известно имя и место жительства этого типа, и Кларенс намеревался возвратиться сюда завтра.

На Сто пятой улице все было спокойно. Кларенс и Коб задержались, чтобы расспросить швейцара того дома, все ли у них в порядке. Швейцар, похоже, обрадовался, увидев их. Все в порядке, насколько ему известно, заверил он.

В начале одиннадцатого Кларенс снова расстался с напарником и пошел к дому мистера Рейнолдса. Он попросил позвонить в его квартиру: к телефону подошел сам мистер Рейнолдс.

– Это патрульный Духамель. Хотел узнать, нет ли у вас новостей.

– Нет. А у вас?

– Нет. В письмах никакой зацепки, сэр. Я свяжусь с вами завтра. – Кларенс позвонил на Центральную улицу, но ему ответили, что у них нет писем, написанных похожим почерком.

– Спасибо. Большое спасибо.

Кларенса задело разочарование, прозвучавшее в голосе мистера Рейнолдса.

На следующий день, в понедельник, около четырех часов дня, Кларенс подошел к дому Кеннета Роважински. Он был в штатском. Ему открыла хозяйка. Она ответила, что мистер Роважински дома, и проводила молодого человека вниз, в коридор. Только тут она узнала в нем вчерашнего посетителя.

– Вы полицейский! – сказала она и, похоже, испугалась.

– Да, – улыбнулся Кларенс, – я разговаривал с вами вчера. – Удивительно, какое поразительное действие оказывает полицейская форма. Люди, кажется, думают, что полицейские не принадлежат к человеческому роду или что у них нет штатской одежды.

– Скажите мне, – прошептала хозяйка, – этот человек что-нибудь натворил? Потому что если он...

– Нет. Просто я хочу поговорить с ним.

Кларенс видел, что ей до смерти хочется спросить о чем, но она молча провела его к светло-зеленой двери.

– Это здесь. – Она постучала. – Мистер Роважински?

Кеннет открыл дверь, отодвинув какие-то задвижки.

– В чем дело? – Он слегка отшатнулся, увидев Кларенса.

– Патрульный Духамель, – представился Кларенс и показал значок, прикрепленный к полицейскому удостоверению. – Вы могли бы уделить мне несколько минут?

Миссис Уильямс покачал головой, глядя на Роважински, как бы говоря: теперь берегитесь.

Кларенс вошел в квартиру. Миссис Уильямс все еще стояла в коридоре, когда Кеннет закрывал дверь. Он запер задвижку и засунул за нее что-то вроде кусочка металла. Это была мрачная, неопрятная комната, довольно большая, но уродливая, с глубоко въевшейся грязью и следами незаконченного ремонта. Никаких признаков собаки.

– В чем дело? – спросил Роважински.

Кларенс посмотрел на него открыто и доброжелательно:

– Мы разыскиваем кое-кого... в этом районе... человека, который похитил собаку. Естественно, расспрашиваем множество людей. – Кларенс запнулся, заметив, как сузились глаза Роважински, хотя с его ярко-розовых губ не сходила улыбка. – Будьте так любезны, напишите для меня кое-что печатными буквами. Всего несколько слов.

Роважински вздрогнул, засуетился, отвел взгляд, потом снова взглянул на Кларенса:

– Почему я должен писать?

Кларенс не знал, что сказать, но отступать не собирался, поэтому вытащил из внутреннего кармана пальто блокнот и положил его на стол, где валялись грязная тарелка, вилка, ручки, карандаши, пара газет. Роважински отодвинул грязную тарелку в сторону.

Он взял шариковую ручку, которую протянул ему Кларенс, и сел.

– Пожалуйста, пишите печатными буквами, – попросил Кларенс. – «Уважаемый сэр. Мы встретимся с вами на Йорк-авеню».

Кеннет изо всех сил старался показать, что не привык писать печатными буквами и с трудом вывел огромную "У", а рядом с ней крошечную букву "в", но к тому времени, как он дошел до «встретимся с вами», он писал уже почти своим обычным почерком и сердце колотилось в его груди как бешеное. Это было удивительно приятное ощущение, и в то же время ему было страшно. Его разоблачили, вывели на чистую воду. Написав «авеню», он, дрожа, протянул листок молодому человеку. По выражению его глаз он понял, что тот узнал почерк.

– Мистер Роволовски... Мистер Роважински... гм... Мне надо задать вам еще несколько вопросов. – Кларенс пододвинул к столу жесткий стул и сел. – К нам в участок поступили письма, почерк в которых очень похож на ваш. Вы писали мистеру Эдуарду Рейнолдсу, который проживает на Сто шестой улице?

Кеннет слегка вздрогнул. Теперь улизнуть не удастся.

– Да, – ответил он твердо и спокойно.

– И у вас находится собака мистера Рейнолдса? – мягко спросил Кларенс. – Мистер Рейнолдс всего лишь хочет вернуть ее.

Кеннет слегка улыбнулся, чтобы потянуть время. «Рассказывай сказки, – подумал он, – и подлиннее». Внезапно его осенила новая идея.

– Собака у моей сестры. На Лонг-Айленде. Она в полном порядке. – В ту же секунду он понял, что дал маху: сам признался, что похитил собаку. А тем самым и в том, что прикарманил тысячу долларов.

– Надеюсь, вы доставите собаку сюда как можно скорее. – Кларенс встал, улыбаясь.

«У копа довольный вид», – подумал Кеннет и потер подбородок.

– Или, может быть, вы дадите мне адрес вашей сестры, мистер... Роважински? Я сам заберу собаку.

– Нет, – быстро ответил Кеннет.

– Почему? – нахмурился Кларенс. – Я хочу видеть ее сегодня, и без всякой проволочки! Назовите адрес вашей сестры!

– Квинс.

– У нее есть телефон?

– Нет.

– Как ее имя? Фамилия ее мужа? Слушайте, мистер такой-то, перестаньте валять дурака. Я хочу получить ответ, понятно? – Кларенс с угрожающим видом шагнул к Роважински. Ему очень хотелось тряхнуть его как следует, но он боялся, что в данный момент это была бы неправильная тактика: возможно, ему удастся добиться большего, если он на несколько минут наберется терпения. – Дайте мне ее имя и адрес.

– Я хочу еще тысячу долларов, – заявил Кеннет.

Кларенс усмехнулся:

– Мистер Ровальский или как вас там. Я переверну здесь все вверх дном и найду адрес – сейчас, или вы отправитесь в полицейский участок, где обращаться с вами будут похуже. Так что выкладывайте.

Кеннет все еще сидел за столом, теперь он скрестил на груди руки. Он собрался с духом и приготовился к пинкам, ударам, чему угодно.

– Вам не удастся найти ее адрес в этом доме, – произнес он почти торжественно. – А сестра знает, что, если я не получу до завтрашнего вечера еще тысячу долларов, собаку следует убить.

Кларенс опять усмехнулся. Он уперся руками в бока и, отвернувшись от Кеннета, осмотрел комнату.

– Начнем с ящиков комода или что это у вас такое, – проговорил он. – Хорошо, приступим. – Он жестом велел Кеннету встать.

Тот поднялся. Придется подчиниться. Последние несколько секунд они разговаривали на повышенных тонах, и в коридоре раздались шаги, деловые, шаркающие шаги старой бабы, миссис Уильямс, и тяжелые – громилы Оррина, которого она, вероятно, взяла на подмогу. Они подслушивают у двери, черт бы их взял. Кеннет подошел к низенькому комоду, в котором было три ящика.

– Сначала выверните карманы, ясно?

– А у вас есть разрешение на обыск? Хотелось бы взглянуть на него.

– Я вам его представлю, – ответил Кларенс, указывая на листок бумаги, на котором писал Кеннет.

Хозяин комнаты сделал движение в сторону стола, но Кларенс нагнулся, сложил листок пополам и спрятал в карман.

Потом он помог Роважински разобрать содержимое его карманов: какие-то скомканные счета, кольцо для ключей, грязный носовой платок, два замызганных списка покупок. Кларенса интересовал только адрес, и он уже представлял, как придется разыскивать его в отделе переписи населения Нью-Йорка.

– У вас нет бумажника? Записной книжки?

– Нет. – Кеннет выдвинул ящик. Ему была отвратительна мысль, что кто-то увидит его вещи и даже прикоснется к ним.

На очереди стол. В нем также был ящик, но там лежали в основном ножи, вилки и ложки, некоторые явно украденные в магазине «Хорн и Хардарт», открывалка для консервов, а в одном углу карточка социального страхования и документы на получение компенсации в связи с потерей трудоспособности. Полицейский записал помер карточки социального страхования.

Они перешли к книгам. У Кеннета на полу, около окна, лежало восемь или десять книг из публичной библиотеки в бумажных обложках. Кларенс пролистал их. Потом заглянул под кровать и отодвинул ее, чтобы посмотреть, нет ли там чего. Затем обшарил туалет, кухонную полку и порылся в карманах висящей на крючке одежды.

– Полагаю, адрес у вас в голове, – сказал Кларенс, разочарованный и злой, поскольку он не нашел и денег.

– Я велел сестре убить собаку завтра вечером, если я не получу тысячу долларов до одиннадцати часов.

– И вы рассчитываете улизнуть? И унести деньги? Вы написали мистеру Рейнолдсу еще одно письмо?

– Я собирался позвонить ему, – невозмутимо ответил Кеннет, – домой. Если он хочет свою собаку... – Кеннет сорвался. – Адрес сестры у меня в голове, и вам никогда не получить его!

«Надо выбить адрес из этого подонка», – твердил себе Кларенс. Он закурил. «Отвести его в участок. Пусть им займется какой-нибудь грубиян вроде Сантини или Манзони. Но захотят ли они с этим возиться? Нужно как-то их завлечь. А если не удастся? Допустим, Роважински упрется? Удастся ли мне самому его разговорить? Здесь или в полицейском участке? Позволит ли мне, например, Макгрегор?»

– Кто привезет собаку из Квинса?

– Моя... моя сестра. Я назначу с ней встречу.

– У нее машина? Или у мужа?

– Они с мужем приедут вдвоем.

«Чудесная семейка», – хотел сказать Кларенс, но побоялся дальше раздражать этого человека. Самое важное, как сказал мистер Рейнолдс, вернуть собаку живой. Но стоит ли верить этой истории?

– Ваша сестра живет в большом доме?

– В собственном домике, – ответил Кеннет.

– Вы можете дать мне какие-то гарантии?

– Какие именно?

– Это я хочу услышать от вас. Может, я поговорю с вашей сестрой по телефону, удостоверюсь, что собака жива, что она привезет ее.

– Я сказал вам: у сестры нет телефона. И я не хочу впутывать ее в это дело!

Этот тип действительно не в своем уме. С самого начала разговора Кларенс с необъяснимым страхом избегал смотреть ему в лицо. Сумасшедшие... да, он их боится. Никогда не знаешь, что он выкинут. Он решил быть осторожнее и не спускать глаз с Роважински. И одновременно с облегчением подумал о том, что он не одинок. Он попросит Сантини или Макгрегора узнать адрес этой сестры. И скажет Рейнолдсам, что поймал похитителя. При этой мысли его мрачное настроение рассеялось.

– Мистер Роважински, пройдемте со мной в полицейский участок, – сказал Кларенс. – Берите пальто!

Кеннет пытался возражать, но внутренне был совершенно спокоен. Как им удастся найти сестру? Его сестра жила в Пенсильвании. У Кеннета когда-то был ее адрес, но он потерял его и, уж конечно, не запомнил.

– От этого не будет никакой пользы, если вы хотите получить собаку. Сестра убьет ее завтра вечером, в шесть часов, если я не сообщу ей, что получил деньги.

– Как вы собирались связаться с ней?

– Я позвоню в одно место. Мы договорились.

Кларенс засомневался. Похоже ли это на правду? Этот человек не отправил письмо мистеру Рейнолдсу, но, возможно, он действительно хотел позвонить ему. «Что мы потеряем, если подождем еще сутки?» – спросил себя Кларенс. Он изо всех сил старался держаться уверенно. По всем правилам, надо немедленно отвести Роважински в участок. Но Рейнолдс хочет вернуть свою собаку. Если сестра не получит от Роважински никаких известий, она просто убьет Лизу, чтобы избавиться от нее.

– Вы меня поняли? – проговорил Кеннет с напором: жизнь собаки и впрямь оказалась действенным аргументом. – Вы прекрасно знаете, что мистер Рейнолдс выложит еще одну тысячу. Я обещал сестре.

«Разберись с ним здесь, – сказал себе Кларенс, – призови на помощь свою злость и решимость. Что с ним стали бы делать в полицейском участке? Да просто избили бы его!» Кларенс не сомневался, что справится с Роважински, хотя поляк был крепким парнем. Он медленно двинулся вперед.

– А почему бы вам не сказать мне, где живет ваша сестра? Говорите, мистер! – Кларенс стукнул поляка по лицу неплотно сжатым кулаком.

Розовые губы Роважински задрожали, он испугался.

Кларенс сгреб поляка за грудки и отшвырнул к стене, уловив при этом запах сосисок. В пособиях для полицейских ничего не говорилось о таких методах, но при определенных обстоятельствах каждый коп их применял. Удар пришелся в переносицу. Кларенс видел, как делал это Манзони в камере предварительного заключения.

– Я ничего не скажу вам! Она убьет собаку! – визгливым голосом завопил Роважински.

Кларенс опустил руки и перевел дух. Он посмотрел на часы. Надо поговорить с мистером Рейнолдсом, подумал он.

– Как вы поймали собаку?

Поляк улыбнулся, чуть ли не от удовольствия, и расслабился.

– Она просто подошла ко мне. Доверчивая собачка. Сама побежала за мной. Я взял такси и отвез ее на Лонг-Айленд.

– У вашей сестры там сад?

Заминка.

– Нет, квартира.

– Раньше вы говорили о маленьком домике.

– Это квартира.

– В какой части Квинса?

– Не скажу!

Кларенс подумал, что можно подключить патрульных Квинса к поискам черного карликового пуделя по кличке Лиза. Эта женщина ведь должна выводить ее гулять. К сожалению, не обязательно. И Квинс большой.

– Я хочу, чтобы эту собаку вернули живой и невредимой. Понятно?

– Конечно.

– Продолжим разговор через несколько минут. Я вернусь.

Роважински с подозрением взглянул на Кларенса, по-птичьи склонив голову и прищурив один глаз:

– Вернетесь сюда?

– Да. – Кларенс подошел к двери и попытался отодвинуть задвижку с металлической пластинкой за ней.

Роважински помог ему. Сначала надо было вынуть пластинку. Кларенс подумал, что следовало бы поискать деньги или то, что осталось от них, в тайнике под полом. Впрочем, этому подонку все равно не улизнуть с ними. Если деньги у сестры, что скорее всего, полиция найдет ее, даже если эта дама ему и не сестра. Поляка легко прижмут к ногтю, как только он вернет Лизу.

Выходя в коридор, Кларенс уловил, как скрипнула дверь справа, к которой вели ступеньки. Хозяйка, конечно, подслушивала. Позади поляк запирал дверь и задвигал засов.

Кларенс побежал к дому Рейнолдса. Было десять минут шестого. Мистер Рейнолдс еще не вернулся с работы. Тяжело дыша, Кларенс попросил чернокожего швейцара позвонить.

– Миссис Рейнолдс? Это Кларенс Духамель. Можно мне зайти к вам?

– Конечно! Поднимайтесь, пожалуйста.

Кларенс бросился к лифту и нажал кнопку восьмого этажа. Дверь квартиры открылась, он шагнул в прихожую, повернулся к хозяйке и улыбнулся:

– Я нашел этого человека. Анонима.

– Да? А где Лиза?

– Он говорит, что собака у его сестры на Лонг-Айленде, но отказывается назвать адрес. У него польская фамилия. Живет в Западном округе на Сто третьей улице. Проблема в том, что он хочет получить еще тысячу долларов к завтрашнему дню, иначе, как он говорит, его сестра убьет собаку.

– О, mein Gott![3]3
  Боже мой! (нем.)


[Закрыть]

– Вот я и пришел обсудить это с вами. Мне очень хотелось бы переговорить с вашим мужем. Он не сможет приехать сюда? Сейчас.

– Я позвоню ему. Конечно! – Она посмотрела на телефон. – Но я уверена, что он скажет «да, конечно». Какие проблемы? Ох, я ничего не понимаю!

– Мне все же хотелось бы, чтобы вы позвонили ему, миссис Рейнолдс.

Она набрала номер:

– Привет, Фрэнсис. Это Грета. Послушай, мне надо переговорить с Эдом. Это срочно... Важнее любых дел. Позови его.

Последовала долгая пауза.

Кларенс ждал, засунув руки в карманы. Грета уставилась в пол, покусывая нижнюю губу.

– Привет, Эдди! У нас полицейский. Они нашли этого человека!.. Да! Ты можешь прямо сейчас приехать домой? Надо срочно кое-что обсудить. Не могу объяснить по телефону, приезжай...

Кларенс подумал, что можно бы решить вопрос по телефону, но Эд, очевидно, готов был приехать.

– Минут через пятнадцать он будет здесь, – сказала Грета Кларенсу. – Он очень доволен. Садитесь, мистер Духамель.

Кларенс присел на краешек стула.

– Как вы нашли его?

Кларенс рассказал ей, как следил за Роважински, как нашел его дом на Сто третьей улице.

– Я заставил его написать одну фразу печатными буквами. Вот эту. – Он вытащил из кармана сложенный листок и, встав, протянул его Грете.

– Ach, ja! Почерк тот самый!

– Да. Я уверен.

– Неужели невозможно заставить его сказать, где живет сестра? Ведь людей заставляют делать признания, так ведь?

– Да. Как правило. Я мог бы отвести его в полицейский участок, но не уверен, честно говоря, что полицейские там будут очень стараться. Не знаю, удастся ли заставить его говорить. Он странный тип.

В голове Кларенса мелькнула мысль, что, возможно, эта женщина на своем опыте знает, что такое пытки. Может, ее или ее родителей задерживало гестапо. Грета принесла из кухни ведерко со льдом и спросила Кларенса, не хочет ли он выпить или предпочитает кофе. Кларенс отказался. Он хотел как можно быстрее вернуться в дом поляка. Потом звякнул ключ в замке и вошел мистер Рейнолдс:

– Здравствуйте! Так вы нашли этого человека.

– Да. Поляк по имени Кеннет Роважински, – ответил Кларенс, на этот раз правильно произнеся его фамилию.

– Дорогой, он требует еще тысячу долларов, – сказала Грета.

– Расскажите мне всю историю. – Эд бросил портфель на диван.

– Он хочет, чтобы вы оставили тысячу долларов завтра вечером в одиннадцать часов на том же месте, – объяснил Кларенс. – Лиза сейчас у сестры поляка в Квинсе. Так он, по крайней мере, говорит.

– О-о-ох, – застонал Эд. – Вы разговаривали с его сестрой?

– В том-то и проблема. Он не хочет говорить, где она живет или как ее фамилия. Поэтому невозможно узнать, там ли собака. И еще он заявляет, что его сестра... что она убьет собаку завтра вечером, в шесть часов, если ему не дадут денег. Теперь мой...

– Чудовищно! – воскликнул Эд.

– Мой план, – продолжал Кларенс, – пообещать, что завтра вечером деньги будут оставлены в условленном месте, а тем временем попытаться найти его сестру. Если удастся сделать это до завтрашнего вечера, мы заберем собаку и деньги не понадобятся. Он должен сообщить своей сестре, что деньги будут до... завтра в полдень.

– Боже мой, – пробормотал Эд. Он взял стакан, предложенный Гретой. – Спасибо, дорогая. Так почему бы не заставить этого поляка... Какой он?

Кларенс в нескольких словах обрисовал внешность поляка и написал его имя и адрес на листке бумаги, вырванном из блокнота.

– Я обыскал комнату, надеясь найти адрес сестры, но ничего не обнаружил. И денег, тех денег, которые вы дали ему, тоже нет.

– Ах, деньги! – нетерпеливо отмахнулся Эд.

– Я заставил его написать вот это. – Кларенс взял листок бумаги с кофейного столика и показал его Эду. – Так что я уверен, что это тот человек.

– Да-а, – задумчиво протянул Эд, возвращая листок.

– Что нам делать, Эдди? Стоит попытаться или нет? – спросила Грета.

– Конечно. – Эд отпил из своего стакана. – Предполагается, что я получу письмо относительно выкупа завтра утром?

– Он сказал, что позвонит вам.

– Где он сейчас?

– В своей квартире. Вот почему мне надо вернуться. Я хочу сказать ему, что вы согласны насчет денег.

Эд с улыбкой пожал плечами:

– Вы могли бы сказать ему это, и не советуясь со мной. И начать искать сестру. – Эд тут же пожалел, что сказал так. Молодой человек так гордился, что нашел этого мерзавца. И Эд понимал, что должен быть благодарен ему. – Передайте ему, что он получит деньги. Вы считаете, он позвонит мне?

– Не знаю, сэр.

– То же место, то же время? Между одиннадцатым и двенадцатым столбом того же забора?

– В то же время, так он сказал, по крайней мере. Можно мне позвонить от вас, сэр? Потом я уйду.

– Пожалуйста. – Эд указал на телефон. – В вашем распоряжении.

Кларенс позвонил на Центральную улицу и назвал себя.

– Мне хотелось бы получить какие-нибудь сведения о сестре Кеннета Роважински... – Он произнес имя по буквам. – Сестра или сестры, возможно, на Лонг-Айленде. – Кларенс продиктовал адрес Роважински, его приблизительный возраст, номер страхового полиса, потом добавил, что хотел бы получить информацию как можно быстрее, и попросил передать ее в его участок.

– Кому сообщить сведения? Вашему капитану?

– Передайте информацию любому, но убедитесь, что ее записали. Это срочно.

Кларенс повернулся к Рейнолдсам:

– Надеюсь, мы узнаем что-нибудь об этой сестре сегодня вечером. – Кларенс с воодушевлением протянул руку мистеру Рейнолдсу.

Эд пожал ее. Пожатие молодого человека было крепким, более уверенным, чем его собственное.

– У меня это первый интересный случай за весь год. Я верю, что все будет хорошо, – сказал Кларенс.

– Позвоните нам вечером, – попросил Эд, – даже если ничего не случится. Не важно, в котором часу. Позвоните нам.

Кларенс ушел. Три минуты спустя он уже стучался в зеленую дверь квартиры, где жил Роважински. Потом постучал еще раз. Не мог же Роважински его не слышать. В этот момент открылась дверь на первом этаже и на пороге появилась хозяйка.

– Я выставила его. Он ушел.

– Когда? – Кларенс поглядел по сторонам. – И куда?

– Понятия не имею, но я его выставила из своего дома!

– Он взял... чемодан?

– Кажется, у него был чемодан. Какое счастье, что я избавилась от него! Неприятности с полицией! Этого мне только не хватало!

– Можно осмотреть его комнату?

– Зачем вам? Нет.

– Мадам... пожалуйста... – пробормотал Кларенс. – Я полицейский. Я ничего не трону.

Миссис Уильямс невнятно буркнула что-то, спустилась в коридор и отперла зеленую дверь.

– Какой разгром. Ужасно! Что он тут натворил?

Кларенс с удивлением огляделся. Ящики комода были выдвинуты, из них торчали какие-то застиранные вещи. Неубранная постель выглядела так же. Грязный замызганный галстук валялся на полу. Пара консервных банок осталось на полке у плиты.

– Он ничего не говорил о Квинсе? – спросил Кларенс.

– Квинс?

– Лонг-Айленд. Он собирался поехать туда?

– Я не знаю, куда он уехал. За квартиру он расплатился, вот все, что могу сказать о нем. А что он натворил?

– Не могу ничего сказать вам сейчас, мэм, – поспешно ответил Кларенс. – Он никогда не рассказывал вам о своей сестре?

– Нет. О семье он вообще не говорил.

– Как долго он прожил у вас?

– Семь месяцев.

Кларенс повернулся к двери:

– До свидания, мэм. Спасибо. О... будьте добры, ваше имя?

– Миссис Хелен Уильямс, – ответила она, нисколько не чувствуя себя виноватой.

Кларенс взял такси. Мэрилин жила на другом конце города, и пропади пропадом эта подземка в час пик. Черт возьми, подумал он, Роважински исчез! Где его теперь искать? Если он попросит помощи в полицейском участке, коллеги скажут (если сочтут нужным как-то отреагировать на это): «Вот болван! Нашел преступника и позволил ему улизнуть!» Но Роважински придет на Йорк-авеню завтра вечером за деньгами, в этом Кларенс был абсолютно уверен. Там его и схватят. Не все потеряно.

– Это здесь? – нетерпеливо спросил таксист.

Кларенс думал, что они стоят на светофоре, но оказалось, что они уже на Макдугал-стрит, и он поспешно вытащил деньги.

Мэрилин была дома.

– Что случилось? – спросила она, когда он вошел в комнату.

– Ничего, – ответил Кларенс.

Увидев ее, он немного пришел в себя. Он рассказывал ей об Эдуарде Рейнолдсе и его жене. Наконец-то ему попался интересный, необычный случай, и он справился с ним. Но вот надо же.

Кларенс посмотрел на телефон, так и не решив, вопить ли в полицейский участок по поводу Кеннета Роважински. Но Роважински не свяжется с сестрой, если его схватят.

– Что-нибудь с тем человеком, у которого похитили собаку? – спросила Мэрилин. – Ты ходил встречаться с ним? – Мэрилин сидела на диване, вшивая «молнию» в какое-то платье.

– Да.

– Есть новости о собаке?

– Я нашел того типа, который ее украл, но он исчез. Это неприятно.

– Исчез?

– Он выехал из своей грязной конуры, пока я разговаривал с Рейнолдсами. Просто растворился в воздухе.

– Собака у него? – Мэрилин опустила свое шитье на колени.

– Он сказал, что собака у его сестры на Лонг-Айленде. Не знаю, правда ли это. Требует еще тысячу долларов. Мистер Рейнолдс готов дать деньги. Завтра вечером. Но если я скажу ему сейчас, что преступник исчез...

– Ты хочешь сказать, что он намерен вытребовать еще одну тысячу завтра вечером?

– Да.

– Он шантажист! Держу пари, собаки у него нет. Что ты посоветовал мистеру Рейнолдсу?

– Я ему ничего не советовал. Спросил его, согласен ли он... Понимаешь?

– Ну и ну! – Мэрилин покачала головой. – А теперь этот типчик исчез! Вы все будете искать его?

– Я пока никому ничего не говорил. Сначала хочу попытаться найти его сам. Ему придется завтра связаться с мистером Рейнолдсом, чтобы потребовать у него денег. Он сказал об этом только мне, а не мистеру Рейнолдсу. И он должен прийти на Йорк-авеню, чтобы забрать выкуп. Тогда мы схватим его. Но с другой стороны, он, возможно и не потребует вторую тысячу, поскольку знает что я охочусь за ним.

– Ну и ну. Как тебе удалось его найти?

Кларенс рассказал ей.

Выслушав его рассказ, Мэрилин испуганно заморгала:

– Он из тех, кто носит с собой пистолет?

Кларенс услышал тревогу в ее голосе.

– Нет, по-моему, он не такой. – Он улыбнулся. – Я обыскал его комнату. Он просто калека. Чокнутый. – Кларенс опустился на кровать, усевшись лицом к Мэрилин. Он знал, что проиграл этот раунд, и должен был приехать на Макдугал, чтобы рассказать Мэрилин о своей неудаче.

– По-моему, ты затеял опасную игру.

– Опасную? – удивился Кларенс.

– У него могут быть друзья. Ведь сейчас ты единственный человек, который знает о нем, верно? Ты и Рейнолдсы? Он, скорее всего, попытается избавиться от тебя, Клар.

Кларенс порадовался, что она так встревожилась.

– Я его не боюсь, – заявил он. – Не беспокойся и ты. – Он поднялся. – Пора переодеться. У меня сегодня дежурство с восьми.

– Выпьешь чаю перед уходом? Крепкого?

– Нет, но... Можно мне позвонить Рейнолдсам? Я должен.

– Давай.

Кларенс забыл номер телефона Рейнолдса, и ему пришлось искать его. Он чувствовал, что Мэрилин наблюдает за ним.

К телефону подошла миссис Рейнолдс.

– Это Кларенс Духамель. Мистер Рейнолдс дома?

Он был дома. Подошел к телефону: