Текст книги "Слишком много тайн"

Глава 5

Джесси водила пальцами по выцветшим и потрескавшимся фотографиям Хардинга Клементса. Ее отца?

Снимки не лгали. Сходство было поразительным. Ошибки быть не могло. И все же она не хотела признавать, что отец обманывал ее. Кроме того, она боялась углубляться в причины, побудившие его оставить все, что ему было дорого.

Холодок пробежал у нее по спине. Какие тайны хранил ее отец все эти годы?

Родители кажутся непогрешимыми маленьким детям. Даже если они не идеальны, весь мир держится на них, их уважают, им верят, ими дорожат. Джон Клейтон был всем для Джесси. Хотя он имел недостатки и часто погружался в свой мир, полный демонов, он никогда не обижал дочь. Она любила отца безгранично и старалась оправдать его ожидания, стать той, кем он хотел ее видеть. Джесси принимала его таким, каким он был, и считала, что единственным врагом отца был алкоголь.

Было ли прошлое его истинным врагом?

Она вновь вызвала в памяти его образ. Отец был худым и изможденным. Волосы его поредели раньше времени, и он редко улыбался. Обычно он носил старые джинсы, клетчатую рубашку и джинсовую куртку. В уголке рта торчала неизменная сигарета, за исключением того времени, что он проводил в конюшне. Он всегда очень трепетно относился к лошадям, и Джесси даже казалось, что отец предпочитает их общество обществу людей.

Она снова посмотрела на смеющееся лицо на старом фото. Беззаботное, счастливое, светящееся молодостью. Невозможно даже представить, что отец был таким молодым и счастливым.

На первых страницах альбома были другие фотографии Хардинга. Вот он на лошади, вот – вместе с собакой. Отец никогда не разрешал Джесси завести собаку при их кочевой жизни. Он говорил, что было бы несправедливо завести животное, а потом бросить на произвол судьбы.

Джесси рассматривала фотографии, и в ней закипал гнев. Он зародился, когда Алекс появился на ее пороге с неожиданным известием. У нее отняли настоящий дом, и все, что ему сопутствовало: друзей, поддержку, чувство причастности к семье.

Она всегда убеждала себя, что это не имеет значения. Отец мог бросить Джесси, когда от него ушла ее мать. Он никогда не выказывал особой нежности к собственной дочери, но по крайней мере всегда был рядом. В глубине сердца Джесси надеялась, что он по-своему любил ее.

Тогда почему он скрыл от нее правду о семье?

Джесси понимала, что эти вопросы будут мучить и преследовать ее, пока она не узнает ответы на них.

Она вспоминала все лица, увиденные на вечеринке, сравнивая некоторые из них с фотографиями в альбоме. Она также вспомнила трагедии, постигшие семью: смерть Хью на войне, гибель Хэда при пожаре, смерть пятилетней дочери Холдена от полиомиелита, гибель Самуэля на войне в Корее. Было очень грустно разглядывать фотографии людей, ушедших из жизни очень давно и такими молодыми.

«На долю Каллена, наверное, тоже выпало немало испытаний», – подумала Джесси, разглядывая его фотографию, где, сжимая в руке ружье, он стоял с группой солдат.

Не слишком ли много для одной семьи? Или это в порядке вещей? Она не знала, но сочувствовала каждому.

Джесси попыталась найти сходство между этими людьми и замкнутым угрюмым человеком, часто искавшим забвения в бутылке. Гнев в ее сердце начал уступать место скорби.

Наконец она погасила свет, но не смогла избавиться от мыслей о пятерых братьях и сестре. Лишь двое были живы сейчас, но на фото все были полны надежд и энергии. Но в ее воображении время стерло черты лиц на снимке, как кислота разъедает ткань.

В десять утра за ней должен заехать Алекс, чтобы отвезти на анализ крови. Если все подтвердится, скоро она станет официальным членом семьи, о которой узнала совсем недавно.

Действительно ли она хотела этого?

Несомненно. Она упивалась теплотой Сары, поддержкой Алекса и явным одобрением конгрессмена. Седона была настоящей Страной чудес, но не такой… абсурдной. Здесь была реальность. Джесси не уставала повторять это.

Она призналась себе, что ждет встречи с Алексом. Она никогда не привлекала таких баловней судьбы. Поэтому она так легко оказалась во власти обаяния Миллса, только чтобы узнать, что ее рыцарь – отъявленный мерзавец. С тех пор Джесси считала, что неуязвима для подобных чар. Однако Алекс поколебал ее уверенность в этом.

Джесси ворочалась в постели, обдумывая произошедшие в ее жизни перемены, пока наконец не заснула.

* * *

Алекс завтракал с Марком в тихом кафе на главной улице Седоны. Марк приехал с ранчо, где он с женой всегда останавливался, когда бывал в Аризоне. Поскольку большую часть времени Марк проводил в Вашингтоне, то не видел смысла иметь резиденцию в Седоне, а ранчо было достаточно просторным.

Алекс разделял мнение Марка. Ему всегда нравилась верховая езда и охота, и еще больше нравился образ фермера и семьянина, который положительно сказывался на его карьере. Да и экономию средств нельзя было сбрасывать со счетов. Зарплата конгрессмена не позволяла лишних трат.

– Что ты о ней думаешь? – спросил Марк. – Ты провел с ней больше времени, чем любой из нас.

– Мне она нравится, – ответил Алекс.

– Мне тоже, – согласился Марк. – Но чего от нее можно ожидать?

Алекс пожал плечами.

– Понятия не имею. Я еще ни о чем не сказал ей.

Марк вопросительно посмотрел на собеседника.

– Я не считал нужным ничего говорить, пока мы не получим результаты анализа ДНК.

– Она много времени провела с Сарой, – заметил Марк.

– Сара так ждала этой встречи. Она дала ей один из старых фотоальбомов.

– А девушка ничего не рассказывала об отце?

– Крайне мало.

Глаза Марка сузились:

– Ты понимаешь, насколько это важно?

– Конечно, понимаю. Ты много раз повторял мне это.

– Я полагал, что к этому моменту она должна будет есть у тебя из рук, – с иронией заметил Марк.

– Ты ошибался.

– Ты теряешь квалификацию, Алекс.

– Она согласилась на анализ крови, и это самое главное, – невозмутимо ответил Алекс. – Ей нужно время, Марк. Ты не привлечешь ее на свою сторону, если будешь давить на нее сейчас. Она должна свыкнуться с тем, что узнала.

– Ты уверен? Ты уверен, что ее… что Хардинг ничего не сказал ей?

– Ни в чем нельзя быть уверенным, Марк, и ты прекрасно знаешь об этом. Но я готов поставить свой джип за то, что Хардинг ни словом не обмолвился о своем прошлом. Она была потрясена, узнав о его семье.

– Тогда нам нужно продолжать гнуть свою линию.

– Она заслуживает того, чтобы знать все.

Марк поднял брови:

– Все? Мы не настолько хорошо знаем ее. Черт возьми, она, возможно, обладает ключом к этим проклятым акциям и не подозревает об этом. А вдруг она захочет все прибрать к рукам?

– Не думаю, – покачал головой Алекс.

– Что ж, я не намерен рисковать. А ты не имеешь права ничего ей рассказывать. Ты обязан хранить тайну клиента. Твой клиент – это семья, а она еще не Клементс.

– Да уж, кому, как не тебе, рассуждать об этике.

Марк пожал плечами:

– Ты увлекся ею? Не думал, что она в твоем вкусе.

– Ты закончил, Марк? – оборвал его Алекс, вставая.

– На данный момент, – ответил Марк. – Когда ты привезешь ее на ранчо?

– Сегодня днем, на барбекю.

Марк кивнул.

– Я не хочу, чтобы она общалась с Россом.

– Черт возьми, Росс даже не явился вчера, хотя я думаю, что Сара ждала его. У него не хватает терпения возиться с новичками.

– Она действительно новичок, – согласился Марк. – Ты сказал, что она тренировала лошадей для своего отца, значит, должна хорошо ездить верхом. Я попрошу Эйприл взять ее на прогулку.

Алекс не смог скрыть своего удивления.

– Я думал, Эйприл все еще в Вашингтоне.

– Она приехала вчера ночью. Думаю, она неплохо поладит с моей новоявленной кузиной.

– Возможно, – с сомнением сказал Алекс.

Двое детей Марка в детстве были сущим наказанием, яростно соперничая за внимание отца. К несчастью, он подолгу отсутствовал и поэтому баловал детей в редкие минуты пребывания дома. Став взрослыми, они все еще боролись за его расположение; оба планировали участвовать в его предвыборной кампании.

Эйприл, которой исполнилось двадцать восемь, специализировалась в журналистике и была пресс-секретарем отца. Она была талантлива и амбициозна и умела добиваться своего. Тем не менее она всегда оставалась загадкой для Алекса. Они встречались недолгое время перед отъездом Эйприл в Вашингтон. Она уехала, оставив его сгорать от страсти, от которой он так и не смог до конца избавиться. Но Алекс научился хорошо скрывать свое влечение к ней. Если бы он открыл ей свои чувства, Эйприл использовала бы его в своих целях, как и ее отец.

Однако Алекса всегда поражала безграничная преданность Эйприл отцу и его карьере.

Марк посмотрел в окно на проходящих мимо туристов.

– Смит требует немедленного ответа, или сделка не состоится.

– Сделка обязательно расстроится, если неправильно себя повести с Джессикой, – возразил Алекс. – Наберись терпения.

– Я до сих пор не знаю, на чьей ты стороне. – Марк пристально посмотрел на него.

– Я адвокат семьи. Я на стороне большинства.

– Ты можешь повлиять на это большинство.

– Разве?

Марк недовольно поморщился:

– Не играй со мной, Алекс.

Алекс невозмутимо пожал плечами:

– Ты все преувеличиваешь. Я не хочу брать на себя ответственность.

– Тебе и не придется. Но я точно знаю, что ты ей нравишься.

– Возможно, но Джесси не до конца доверяет мне. Она не любит юристов.

– Умная девочка, – похвалил Марк. – Но она будет на седьмом небе от счастья, когда поймет, что унаследовала целое состояние.

– Не думаю, что деньги так много значат для нее. Она ни разу не поинтересовалась, есть ли у семьи какое-то имущество.

– К таким деньгам никто не останется равнодушным.

– Возможно, – пожал плечами Алекс.

– Я надеюсь на тебя, – сказал Марк на прощание.

Не дожидаясь ответа, он встал, положил на счет двадцатидолларовую купюру и направился к выходу. По дороге он остановился и сказал несколько слов посетителям кафе – своим избирателям. На его лице играла улыбка. Марк был настоящим политиком.

И притом хорошим политиком, нужно признать. Он ревностно оберегал свою репутацию от любых скандалов, и люди тянулись к нему. Но ему нужны были деньги, чтобы стать сенатором. Слишком большие деньги. А Джессика была ключом к этим деньгам.

Алекс допил кофе и откинулся на стуле. Следующие несколько недель обещали быть чрезвычайно интересными.

* * *

Джесси позавтракала в отеле и с чашкой кофе пошла к ручью. Она присела на большой валун у самой воды и посмотрела на огромный утес, названный Кофейником. Солнце освещало одну его сторону, играя разными оттенками красного на его поверхности. В который раз Джесси пожалела, что не владеет кистью. Неудивительно, что здесь столько художников.

Здешняя земля, казалось, уже пустила в ней корни и привязала к себе. Может быть, именно поэтому она согласилась на анализ крови?

Не побывав здесь, она вряд бы решилась. Согласие на пробу ДНК было определенного рода обязательством. Отрицательный результат перечеркнул бы все надежды на обретение семьи, а ей этого не хотелось. Однако после увиденных фотографий развеялись последние сомнения в том, что в ее жилах течет кровь Клементсов.

Ручей весело журчал, аккомпанируя ее мыслям. У нее осталось столько вопросов, ответы на которые она так и не услышала.

– Джесси?

Обернувшись, она увидела Алекса.

– Я решил, что найду вас здесь, после того как безрезультатно ломился в вашу дверь.

– Извините. Я опоздала?

– Нет. Я приехал раньше. Я подумал, что мы сможем поскорее управиться с делами и поехать на ранчо. Сегодня намечается барбекю.

– Звучит заманчиво.

– Так и есть. – Он посмотрел ей в глаза. – Жалеете о принятом решении?

– Нет, просто немного сбита с толку.

– Клементсы не такие уж плохие.

– Конечно, просто слишком много впечатлений для одного дня. Мне понравилась Сара.

Он вскинул брови.

– И больше никто?

– Вы пытаетесь выудить у меня информацию?

– Да, – без тени смущения признался Алекс. – Вы готовы?

Джесси кивнула.

Они молча прошли в ее номер, где она захватила сумочку. Сегодня на ней были джинсы и вышитая блузка. Она надеялась, что этот наряд будет уместен на барбекю.

Врач уже ждал их в клинике и сразу же проводил в свой кабинет. Он, очевидно, приехал только ради нее и с нескрываемым интересом приступил к работе.

– Итак, вы – мисс Клементс? – спросил он.

– Клейтон, – поправила Джесси.

Его глаза блеснули.

– Думаю, мы здесь, чтобы выяснить это.

Через несколько минут они вышли из клиники.

– Вы, должно быть, влиятельная фигура в городе. Я не ожидала, что доктор лично будет заниматься этим.

– Я полагал, вы не захотите излишней огласки. Я полностью доверяю Филу.

«Возможно, это Клементсы не хотят огласки», – подумала Джесси, однако тут же отмахнулась от этой мысли. Она намеревалась насладиться предстоящим днем.

* * *

Росс переоделся в чистые джинсы и рубашку. Невозможно было оттягивать свое участие в семейной комедии. Сара была явно расстроена утром и не принимала его извинений за отсутствие на вечеринке.

– Может быть, ты хочешь потерять «Сансет», – сказала она, – а я нет.

– Мое появление ничего не изменит, – с горечью возразил он.

– Может изменить. И она тебе понравится, вот увидишь.

– Наследница? Не думаю. – В воображении он уже нарисовал портрет искательницы приключений.

Сара нахмурилась:

– Не будь таким циничным, Росс. Она совсем не такая. Она даже не знает об условиях завещания.

Росс скептически посмотрел на нее:

– Не могу поверить, что Алекс еще не начал испытывать на ней свои чары.

– Ты мог бы быть добрее к нему.

– Когда у лошадей вырастут крылья и они взлетят.

– Просто будь обходительным, – попросила Сара.

– Я приду. Большего я не могу обещать.

Сара умоляюще посмотрела на него и направилась к двери.

– Я постараюсь, – нехотя пообещал он и едва сдержал проклятие, когда Сара, обернувшись, улыбнулась ему. Он не желал становиться участником этой игры.

Росс быстро побрился и провел расческой по густым волосам. Обычно он стригся коротко, но едва волосы начинали отрастать, они непослушными прядями падали на лоб. Росс вздохнул. Бесполезно бороться с собственной шевелюрой. В конечном счете, собственный внешний вид его мало волновал.

Его занимали куда более важные проблемы. Например, работа. Он не сможет найти должность, подобную этой, поскольку выбрал слишком ненадежную профессию. Никому не были нужны управляющие ранчо, особенно имеющие собственное мнение.

Семья не вмешивалась в его способ ведения дел, поскольку «Сансет» приносил доход. Однако прибыли сократились вместе с падением цен на говядину в течение последних лет. Одновременно возросла цена на землю в окрестностях Седоны. Тогда Росс переключился на выведение племенных лошадей, спрос на которых значительно возрос. Однако требовалось время, чтобы завоевать высокую репутацию и добиться нужного уровня цен.

Ему было нужно два года. Всего два года.

Но семья не хотела ждать. Семья! Черт бы их побрал. Всех, кроме Сары. Он многим был обязан ей. В сущности, он был обязан ей своей жизнью.

И он сделает все, чтобы вернуть свой долг.

* * *

Джесси увидела Росса Маклеода и сразу поняла, кто перед ней.

Алекс припарковал машину возле загона. Мужчина, которого Джесси прежде не видела, стоял у забора, разговаривая со стройной белокурой девушкой в небесно-голубой шелковой блузке и синих брюках. Ее лицо было обращено к собеседнику, и до Джесси доносился ее смех.

Джесси изучающе смотрела на девушку. Она была блондинкой, как и конгрессмен. Джесси не видела ее глаз, но могла поспорить, что они были голубыми. Она перевела взгляд на мужчину. В отличие от одетой с иголочки девушки, на нем были потертые джинсы и бледно-голубая рубашка с закатанными рукавами. Его кожа была бронзовой, как догадалась Джесси, не только от солнца.

Ее поразило сходство мужчины с Дэвидом Маклеодом, мужем Сары. Его осанка, поворот головы, черты лица были точной копией приемного отца. Он был усыновлен. Тогда чем объяснить удивительное сходство? Или и здесь таятся свои секреты?

Как и у Дэвида Маклеода, волосы мужчины были очень темными, почти черными. Непокорная прядь спускалась на лоб, и он то и дело откидывал ее назад. Он не был красив в привычном смысле, однако ему была присуща какая-то грубоватая, истинно мужская привлекательность и грация движений, свойственная хорошим наездникам.

– Это Росс, – сказал Алекс, дотронувшись до ее руки. Джесси надеялась, что ее эмоции не отразились на лице. Она залилась румянцем. – И Эйприл, дочь Марка.

Голос его невольно смягчился, произнося имя девушки. Джесси удивленно посмотрела на Алекса, гадая, что может связывать этих людей. Взяв Джесси за руку, Алекс подвел ее к разговаривавшим. Эйприл казалась ее ровесницей, но выглядела элегантной, как кинозвезда. Ее белокурые волосы были изящно подобраны, а точеные черты лица напоминали знаменитую Грейс Келли.

Девушка повернулась к ним и остановила взгляд на Джесси. Ее глаза действительно были голубыми, невероятного лазурного оттенка. Джесси вдруг почувствовала себя слишком высокой, неуклюжей и плохо одетой.

Эйприл ослепительно улыбнулась и протянула руку.

– Должно быть, вы Джессика, наша пропавшая кузина.

Силой своего обаяния она могла бы посоперничать с Алексом. Джесси помимо своей воли почувствовала, как тает под лучистым магнетическим взглядом. Она пожала руку Эйприл.

– Эйприл, пока это еще неизвестно, – осторожно заметила она.

– Сара уверена, а мне этого достаточно, – возразила Эйприл. – Итак, добро пожаловать в семью. – Она перевела взгляд на стоявшего рядом Росса. – Вы еще не знакомы с нашим отшельником? – лукаво спросила она.

Джесси посмотрела на Росса Маклеода и долго еще не могла отвести от него взгляда. Его глаза в обрамлении густых ресниц были такими же темными, как и волосы. В отличие от всех Клементсов, в этих глазах не было приветливости, ни даже интереса. Джесси прочитала в них враждебность и настороженность.

Он коротко кивнул.

– Мисс… Клейтон, не так ли? – сказал он, растягивая слова. Голос Росса был глубоким, но лишенным теплоты.

– Джесси, – с трудом выдавила она.

– Как вам нравится Седона? – Эйприл нарушила наступившее затем неловкое молчание.

– Очень красивый город, – ответила Джесси. – Я не видела ничего подобного. – Она запнулась, смутившись.

– Насколько я знаю, вы живете в Атланте. Это замечательный город. – Эйприл старалась изо всех сил, чтобы Джесси чувствовала себя свободно, но той все никак не удавалось обрести уверенность в себе. Возможно, потому, что Росс Маклеод изучал ее, словно лошадь на аукционе, которую собрался купить, а потом передумал.

– Мне там нравится, – наконец сказала Джесси.

– Папа сказал, вы ездите верхом. Не хотите прокатиться сегодня? Я могу показать вам живописные индейские развалины. А если повезет, увидим медведя. – Эйприл снова посмотрела на Росса с улыбкой.

Губы Росса слегка дрогнули, и на щеке появилась ямочка.

– Медведя? – насмешливо переспросил он.

– Медведя, – подтвердила Эйприл, ничуть не смутившись.

Джесси вдруг тоже захотелось вести себя так же непринужденно и легко, но пока она могла лишь беспомощно наблюдать за этой парой.

Росс повернулся к ней. Его глаза, казалось, пронизывали ее насквозь.

– Алекс, наверное, сможет составить вам компанию. У меня лошадь готова жеребиться, я не хочу отлучаться с ранчо.

– У тебя всегда найдутся отговорки, – обиженно протянула Эйприл, и впервые ее очарование исчезло. – Нам не нужна дуэнья.

Пальцы Алекса крепче сжали руку Джесси. Это было неприкрытое оскорбление. Джесси охватила жалость к нему.

– Я бы хотела, чтобы Алекс поехал с нами, – твердо сказала она, с удовлетворением отметив благодарность во взгляде Алекса и удивление в глазах Росса. На лице Эйприл промелькнуло раздражение, но быстро пропало.

– Мы поедем на закате, – с прежней веселостью сказала она. – Здесь это самое красивое время суток.

– Я оседлаю лошадей, – предложил Росс.

– Я хочу Молнию, – заявила Эйприл и посмотрела на Джесси. – Вы хорошо ездите?

Джесси помедлила. Она не сидела в седле с семнадцати лет, но тогда она могла ездить на любой лошади. Она пожала плечами:

– Сносно.

– Может быть, Джессике понравится Красотка, – обратилась Эйприл к Россу. – Она быстрая и послушная.

– Нет, – отрезал Росс. – Я сам выберу. – Он кивнул Джесси и зашагал к конюшням.

– Очарователен, как гремучая змея, – пробормотал Алекс.

Эйприл молча смотрела ему вслед. Джесси заметила тоску в ее глазах. Однако, когда она повернулась к ним с Алексом, от тоски не осталось ни следа.

– Я голодная как волк, – прощебетала Эйприл. – Пойдемте, Джессика, я представлю вас вновь прибывшим.

* * *

Алекс наблюдал, как Сара вновь взяла Джессику под свое крыло, забрасывая ее историями, давно известными ему: как Холл Клементс приехал сюда вместе с родителями после того, как генерал Крук вынудил последних индейцев апачи и явапаи покинуть плодородную землю Аризоны.

Как и других пионеров, отца Холла привлекла красота каньона Оук-Крик и величественных красных гор. Он нашел участок возле ручья и начал возделывать землю. Через два года его жена умерла от укуса гремучей змеи, а сам он через год погиб в схватке с медведем. Холлу было всего четырнадцать, когда он осиротел, но он остался на земле, которую освоили его родители, и начал работать, как взрослый мужчина. Мальчик был трудолюбив и пользовался симпатией в округе, поэтому никто из соседей не предъявил претензий на владения Клементсов.

Холл женился в двадцать пять лет, но его первая жена умерла при родах. Сердце его было разбито, и он женился вновь лишь через десять лет на волевой решительной молодой женщине, которую встретил в Сент-Луисе. Новая жена фермера была достаточно сильной, чтобы вынести тяготы приграничной жизни. Мэри Луиза с лихвой оправдала все ожидания мужа. Практичная во многих отношениях, она беззаветно любила Холла, понимая, что он избавил ее от участи остаться в старых девах. Именно Мэри Луиза начала называть ранчо «Сансет», это имя так прочно закрепилось за ним, что очень скоро все забыли официальное название ранчо Красной Скалы.

Они состарились вместе. Мэри Луиза умерла первой, но перед смертью она настояла на некоторых условиях завещания. Она хотела, во-первых, чтобы «Сансет» навсегда оставался за семьей и, во-вторых, чтобы семья оставалась сплоченной.

Алекс заметил, с каким интересом слушает Джессика. Ее увлекла семейная история, и Сара прекрасно видела это. Таких историй у нее в запасе было множество, и человеку, подобному Джессике, никогда не имевшему семьи, устоять перед ними было невозможно.

Алекс огляделся в поисках Марка, но он еще не приехал. Бог знает почему, но его присутствие ощущал каждый. Он, вероятно, догадывался об этом, потому что очень тщательно выбирал удобный момент для появления, даже перед собственной семьей. Эйприл, которой, как предполагал Алекс, Марк поручил занимать Джессику, куда-то пропала. Наверное, отправилась на конюшню.

Он тихо выругался. Последний раз он виделся с Эйприл перед Рождеством. Тогда она была очень рассержена и явно не простила его до сих пор. Причина была одна: Росс.

Она всегда бегала за Россом, возможно, потому, что он был единственным мужчиной, не уделявшим ей должного внимания. По крайней мере, в этом убеждал себя Алекс. Может, и ему стоит попробовать так держаться с ней…

Он хотел было вмешаться в разговор Сары и Джессики, но решил, что это проблема Марка.

Алекс направился к двери. У него были дела в городе.