Текст книги "Из песен рождаются звезды"
![](/books_files/covers/thumbs_150/iz-pesen-rozhdayutsya-zvezdy-221787.jpg)
Автор книги: Павел Манжос
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Павел Манжос
Из песен рождаются звезды
100-лихолетие
Я родился и вырос в безумной стране,
Рядом с тёткой, сошедшей с ума на войне,
Что – без времени и без огляда.
Говорил мне отец свой чудной афоризм,
Что Россию спасёт от распада фашизм,
Сам-то – жертва нацистского ада.
Ослеплённая честь, оскорблённая мать,
Из помоечной грязи взращённая знать,
Возведённая в святость облыжность…
Разве этого ты так хотела, страна?
Романтических рифм и мелодий полна
Колдовская твоя чернокнижность.
Мы из ада вернулись – и снова в аду.
По Каляева[1]1
Имя российского массового убийцы и террориста начала 20 века: Иван Каляев.
[Закрыть] улице тихо пройду
И на улицу выйду Землячки[2]2
Имя российского массового убийцы и террориста начала 20 века: Розалия Залкинд (Землячка).
[Закрыть].
Отчего так помпезно безмолвие бездн?
Что за путаник бес, безобразно облезл,
Замутил изуверские скачки?..
Бродит правда среди неприютных домов,
Бродит правда среди неокрепших умов,
Тёртых кожанок век провожая,
Отражается в блеске лихого значка
В честь 100-летия гипермочни ВЧК…
И была, и осталась – чужая.
1 января 2018
![](i_001.jpg)
Autorequiem
Я усну – сомкнётся надо мною
Эта синь задумчивых небес.
Я усну – и сердце успокою
Тишиной, которой дышит лес.
И пройдут усталые столетья,
Поманят созвездия иных,
Песнь любви, что не успел допеть я,
Допоют: живые – о живых.
Ну а мне – мне вечно будет сниться
Эта синь задумчивых небес,
Этот край, чьим далям не напиться
Тишины, которой дышит лес…
1979
![](i_001.jpg)
Esse ipse[3]3
Будь собой (лат.).
[Закрыть]
Не смыкай слипающихся век,
Упиваясь призраком бесплотным,
Не смиряйся, гордый человек,
Перед власть имеющим животным!
Будь собой, себя не потеряй
И не дай над правдой надругаться:
Ты один и ад в себе, и рай,
Ты в себе – бесценное богатство.
И преодолей, перебори
Мрак богобоязненный старушкин!
Вспомни дней былых календари
И как мог смеяться солнце-Пушкин!
Даже в бронзе не был он смирён,
Даже мёртвым устрашало тело,
И «смирись», как с битых шестерён,
С мудрых уст некстати так слетело.
Да, порой пускался в перехлёст,
Жёг стихом порфиру самодержца,
Но среди чиновничьих корост
Сохранил и ум, и честь, и сердце.
А несмирный памятник собрал
Век спустя – с приветом гордой Праге —
Живших ради света и добра
Восьмерых, от смерти в полушаге.
До сих пор там горестно молчат
Громче всех словес произносимых:
Рай – для несогласных, для гонимых,
Кроткие да имут вечный ад.
11 августа 2019
![](i_001.jpg)
Sancta simplicitas[4]4
Святая простота (лат.).
[Закрыть]
Толпы золотая участь —
Святая её простота.
Ей надо кого-то мучить —
Вот так и распяли Христа.
И стало с тех пор традицией,
Рекою, текущей вспять:
Чтоб было кому молиться,
Надо кого-то распять.
И любит толпа-паскуда
Распятых, как вороньё:
Христа целовал Иуда
От имени её.
Не снять ей с себя проклятья,
Не вымолить Божий перст,
Покуда на всех распятьях
Она не поставит крест.
«Распни Его!» – так кричали
С глазами, как маков цвет,
Но тех, кто молчал в Начале,
Страшней и поныне нет.
21 декабря 1991
![](i_001.jpg)
А помнишь?.
Война не в снах, не во дворцах —
Война в умах, война в сердцах,
Не просто – в Сирии убит:
То смерти дух, проникший в быт.
Сердца разрезал зла алмаз:
«Вот ты – за них или за нас?»
Не там – в сердцах посеян ад,
Не там – в сердца подмешан яд.
Не за Урал, не за Кавказ —
Война… за мир! И за Донбасс!
Дымятся трупы и земля,
И пьяный вопль: «Поджарю, бля!»
А помнишь, были как один —
Азербайджанец, армянин,
Русак, еврей, грузин, бурят —
Единый Родины отряд?
Проклятье адовым кругам!
Бросали к прочим всем «врагам»
Эстонцев, финнов, латышей,
Но общих все кормили вшей.
Пусть не Кантариа – другой
Боец над конской головой
Поставил, после – на рейхстаг —
Победный тот кровавый флаг,
Пусть славословят свой обман
Трибуна, кафедра, экран —
Мы были Родины сыны,
Меж нами не было войны.
10 июня 2018
![](i_001.jpg)
Адажио Томазо Альбинони
Мир, юный и прекрасный,
Мир, радостный и разный,
Там, в солнечной дали,
Там, на краю земли,
Ждёт, радужно лучась,
Не нас.
Мы – только на мгновенье,
Мы – только отраженье,
Он – музыка времён,
Он – вечен и влюблён,
Он – жребий наш земной
Иной.
Знают его глубину
Глаза мадонн,
Глаза детей, что забыли войну,
И глаза тех солдат,
Что из камня глядят.
Мир доброго единства,
Мир счастья материнства,
Мир звёздной высоты,
Мир утренней мечты
Льёт к нам сквозь тучи лет
Свой чистый свет.
1979
![](i_001.jpg)
Адвокаты дьявола
Благословляющие зло,
Кипящие в фальшивом раже…
В аду б им больше повезло:
Они самих злодеев гаже.
Соцсети язвами пестрят:
Там весь потенциал психушкин
Всё льёт и льёт словесный яд,
В вас целясь, Лермонтов и Пушкин!
И тащат грязное бельё —
Измены, проигрыш в картишки
И в вечность мнение своё
Втыкают пальцем, как мартышки.
У них особый интерес
Пинать и пачкать исполинов,
И вот уж обелён Дантес
И прав обиженный Мартынов!
Слегка жалеют Анну Керн,
Сушкову жалуют тем паче…
А может ли иначе – чернь?
А разве может грязь – иначе?
Вороны грают над жнивьём
И шлют сентенции в запале…
Мы без Дантеса проживём,
А вот без Пушкина – едва ли.
Да, были всякие грешки
И у великих – что за диво!
Позёра вывалят в смешки,
За юбкой ринутся игриво.
А чернь оправдывает месть,
А чернь орёт убийцам: «Браво!»
У черни подлость – это честь,
У черни трусость – это право.
Поэт – должник и дуэлист,
Весь в рифмах, в песнях, в письмах, в вёрстах,
Но – не убил, но сердцем – чист,
И помнит небо выстрел в воздух.
19 января 2021
![](i_001.jpg)
Азбука бытия
Странное это счастье —
Знать, как цветут цветы,
Видеть земное небо,
Полное высоты.
Сколько б ни жил на свете,
Трудно привыкнуть мне
К млечно-зелёной роще
В зыбком рассветном сне.
К нежной купели взгляда,
Где крещена любовь,
К песне в твоей улыбке
Не подберу я слов.
И, не успев привыкнуть,
Так и сойду во тьму,
Где не доступны звёзды
Гаснущему уму.
Знаю светло и горько:
Смертна душа моя,
И тороплюсь учиться
Азбуке бытия.
1987
![](i_001.jpg)
Азъ воздамъ!
Демагоги были не боги,
Демагоги сделали ноги,
Кое-кто – на «матросский» матрас.
Демократы латают заплаты.
Эх, ребята! Мы все виноваты,
Невиновного нет среди нас.
О зарплате кричим без расплаты,
Все одним заклинаньем закляты,
И один уготован нам час.
Невиновных забили Гулагом,
Невиновные спят по оврагам,
За вины небытьём заплатив.
Мы не верим истлевшим бумагам,
Смотрим в рот иностранным парнягам,
В зарубежный уйдя детектив.
Путь особый знаком бедолагам —
Под трехцветным развёрнутым флагом
Топать в пропасть ускоренным шагом,
Напевая избитый мотив.
А за мщеньем последует мщенье, —
Никому не воздастся прощенье
За преступность деяний и дум.
За беспамятство, за поношенье,
За холодную ложь отреченья,
За программный и дьявольский ум.
Но святое молю провиденье:
«Палача да постигнет сомненье!
За вселенское самосожженье
Ты прости нас, отец Аввакум!»
16 февраля 1992
![](i_001.jpg)
Анафема неопределённой группе лиц
Анафема вам, совкорылым,
Чьи отпрыски сплошь распальцованны,
Вам, ада безумным творилам,
Возведшим себя в Гогенцоллерны;
Клянущим весь свет и свободу,
Немытым холопством кичащимся,
Живущим владыкам в угоду
И в пропасть на бумерах мчащимся;
Вам, цену задравшим до края щам,
Играющим силами атома,
Сажающим и убивающим
Во имя сословия ватного;
Вам, павшим с экрана и сцены,
Погрязшим в чиновном ничтожестве,
Продавшим огонь Мельпомены
За блага, в их блеске и множестве;
Вам, пеннопузырную мыльность
Пускающим в мозг в телестёбище,
Вам, с возгласами про стабильность
Страну превращающим в стойбище;
Кликушам проплаченным вашим,
Забившим эфир злыми криками,
Гранит вурдалака устлавшим
Не зеков костьми, а гвоздиками;
Кивающим кланам и мафиям
И ныне и присно – анафема!
5 января 2019
![](i_001.jpg)
Архивная правда
Узнавать правду больно, но необходимо.
Из телепередачи
Как твои одежды ни стирай,
Чище ты, страна моя, не станешь:
Чтоб в твоём аду содеять рай,
Не поможет «Тайд», ни даже «Ваниш».
Правда, как и прежде, не нужна,
Счёта нет надежд опавшим листьям,
И твоя Кремлевская стена —
Кладбище кирпичное для истин.
Правда! Ею свет наш не обжит,
Нет ей ни ночлега, ни обеда.
Выдаче, как встарь, не подлежит
Пораженье – лишь одна победа.
А победа – что с неё возьмёшь?
Гром победный – в мамонтовых бивнях.
И в сердцах владычествует ложь —
Правда в крепостях живет архивных.
Да и там лжепрописи в цене:
«Дал Руси исток воитель Рюрик»,
И неподготовленность к войне
Старый проповедует ханурик.
«Раньше было лучше», – говорят,
«Раньше было лучше», – вторит эхо.
Значит, не последний пройден ад,
Значит, будет новая потеха.
1 августа 2010
![](i_001.jpg)
Астронавт
Астронавт умирал во вселенной.
Какая красивая смерть! —
Вспышка чёрная боли мгновенной —
И вечности звонкая медь.
Где-то всё ещё призрачно жили
Сапожники, прачки, швеи,
Подбивали, стирали и шили
Усталые души свои.
Жёлчно-жёлтый неистовый карлик
Пронзал его гаммой лучей,
Был последним синеющий шарик
Из добрых бессильных врачей.
Астронавт умирал во вселенной,
И звёзд пополнялась семья,
А кого-то в грязи откровенной
Голодная съела свинья.
Кто-то, лежа на полке чайханной,
Истлел в наркотическом сне,
Исповеданный опийной манной
И истиной в кислом вине.
Астронавт умирал во вселенной,
А в тёмной в глуши мировой
Кто-то слил свои горести с Сеной
Под гулким мостом Мирабо.
Студенистое, мокрое тело
Начало разбухать и синеть,
И прохожий вздохнул отупело:
«Какая ужасная смерть!»
Их не помнят. Их жизнь-лихоманка
Ткёт времени зыбкую ткань:
Настоящей планеты изнанка
Есть будущей горькая дань.
Астронавт – на виду у вселенной,
А петли затем не видны,
Чтобы сияла в красе неизменной
Земля с лицевой стороны…
1987
![](i_001.jpg)
Баснословие
Есть такая слепая наука,
От которой земле злая мука:
Всех лишает ума и здоровья,
А зовётся она – баснословие.
И Европа, Америка, Азия,
Поклоняются до безобразия
Её выводам и положениям
С чувствожаром и умоброжением.
Вот глаголет подобье ханурика,
Что, мол, Русь происходит от Рюрика,
Что крещенье Владимира – благо
И про необходимость Гулага.
Врёт какой-то индиец горластый
Про основы деленья на касты,
Тот, в делах и сужденьях неистов,
В личных бедах винит сионистов.
Врёт в буддийских учениях лоций
Об отказе от чувств и эмоций,
И зовёт вероложец незваный,
В вечный мир внежеланной нирваны.
Пишет некий пиит петербургский,
Очень гордый, что в принципе – русский:
«Царь был добрый, он спас морехода»,
И… плевать, что забил полнарода.
Кто-то впавший в витийство и жречество
Врёт, что Сталин – спаситель Отечества…
Как заутреням, как и обедням,
Несть конца баснословия бредням.
И орут, и визжат до истерики
Про злодейства и козни Америки,
И про выбор Адама греховный,
И про Запад, такой бездуховный.
Не мирами – да хрен бы и прах с ними —
Правят черти мозгами несчастными!
Всё, что взял ты, и всё, что припас я
Вместо мысли, – коварная басня.
И, когда призовёт нас Всевышний
На Свой суд… нет, братишка, шалишь, мы
И тогда осознать не сумеем,
Что доверились басням-бредеям.
22 ноября 2015
![](i_001.jpg)
Без Бога
Ах, нет души, и Бога нет,
И звёзды… Нет, не аметисты.
Мы знаем всё про белый свет,
С пелёнок самых атеисты.
И не пьянит нас высота,
И не страшат нас катаклизмы,
И слишком чётко неспроста
В нас бьются биомеханизмы.
Иной ушёл в водковорот,
Она распущена, растлен он,
Орёт: «За Сталина!» – урод,
Другой смердит: «Вот встал бы Ленин!»
Церквями полнится страна,
Пред служкой стягивает шапку,
Но нет страшнее веруна,
Что за Христа порвёт, как тряпку.
Безмозглый быдлоконтингент!
Твоё вместилище – помойка,
Твой президент – Грядущий Мент
И с перепоя перестройка.
1986–1992
![](i_001.jpg)
Бессмертие
Когда мы уходим —
Что остаётся от нас?
Неужели одни лишь могилы?
Неужели он так безысходен —
Тот божественный час,
Что познать не смогли мы?
Неужели и вправду:
На пока, не навек
Мы – на дереве слабые листья?
Ради бога, не надо:
Это низкий навет
На бессмертие истин!
Удивительность жизни!
Ты мудрей и всесильней смертей,
А в любви – превращений царица.
Вновь в руках меня стисни,
Брось в горнило страстей —
Всё должно повториться!
Пусть и радость, и горе,
Бренной жизни восход и закат
Возродятся, как Фениксов стая,
И в пьянящем задоре
Златоперстый Слепой Музыкант
Вновь симфонии выдаст блистанье!
И почую я снова
И красу, и безбрежность полей,
Рек чешуйные блёстки,
Соловьиное слово,
И курлычущий всхлип журавлей,
И предзимья наброски…
Мне не надо спасенья
Опавшей безлико листвы,
Мне не надо возврата,
Лишь бы ветер осенний
Нёс чистые лики весны
На кобылах крылатых.
Ивы! В плаче-печали
Не свисайте ветвями ко мне —
Ни к чему сожаленья,
Лишь бы ваше молчанье
Проникало в молчанье камней, —
Вы – моё обновленье!
1989
![](i_001.jpg)
Большая перемена
Грязь прикинулась звёздной высью,
Дума чёрная – светлой мыслью,
За нарядность сошло нагое,
И представилась счастьем горе,
Показалась неволя раем,
Обозначилась тюря – чаем,
Там, где кривда, примстилась правда,
Записалась пером кувалда.
Притворилось коварство честью,
Тень наветная – доброй вестью,
Обернулась молвой базарность,
От похвал расцвела бездарность.
Что же с нами случилось, боже,
Если в зеркале уж – не то же,
А в мечтах завелась угрюмость,
Зреет старость и вянет юность?
В перемен роковой богеме
Затаился недобрый гений.
Стало ясно мне утром этим:
Мы себя, потеряв, не встретим…
11 декабря 2010
![](i_001.jpg)
В Начале
Не верю я книге суровой
И хмурю над книгой бровь:
В Начале было не Слово —
В Начале была Любовь.
Она создала все были
И небыли бытия,
Да дети реки забыли
Об истинности ручья.
И нам невдомёк, плечистым,
Спешащим за горизонт,
Что прежде ручьём пречистым
Бил шумно-великий Понт
1985
![](i_001.jpg)
В Пятигорске
Памяти Михаила Лермонтова
Опять туман на сумрачном Бештау…
Уступы вековечные багря,
Холодная июньская заря
Прошлась росой по сонному каштану.
Но минул час – и нет уже тумана,
Лишь облака разорванно летят
И небеса ожившие глядят
На пять голов земного великана.
Долины расплётенная корзина,
Эола арфа, трав зелёный плед…
Но дорог этот край невыразимо
Мне тем, что так любил его поэт.
Я снова здесь. Нелепая болезнь
Случайно привела меня к Железной,
Но жизнь его, как прерванная песнь,
Давно звала из сумеречной бездны.
Я рано был бедою ослеплён,
Я в детстве знал недетские печали,
Но вот он, клён – его встречавший клён,
Чьи ветви думы вечные качали!
Пора свои печали завершать:
Своя утрата – это ли утрата?
Я счастлив тем же воздухом дышать,
Которым он дышал и жил когда-то.
И для меня особый альпинизм —
Бродить по тропам в утреннюю пору,
Где он лечил проклятый ревматизм
Упрямым восхождением на гору.
И пусть твердят о нарушенье правил,
Мартынов-де был колкостью задет —
Он ничего России не оставил,
Лишь пулю – ту и тот лишь – пистолет.
Убит… Ещё один. Нелепый случай —
Прибытие актёра на Кавказ?
Поэты гибнут смертью неминучей
От зависти преследующих глаз.
Но эта смерть – из тех, когда нельзя
Не думать об искусстве лицедеев.
Спектакль у них на славу удался:
Убит? Убит! Иначе, чем Рылеев.
И не сокрыться тайному во мраке —
Пусть грудь не выест заговора гарь:
Наёмником убит поэт. «Собаке —
Собачья смерть», – промолвил государь.
Вот мостовая, знавшая его,
Вот домик, ставший маленьким музеем,
Мы на него отчаянно глазеем,
Не находя такого ничего.
Но там, внутри, он думал и творил
Большой роман о странном офицере,
Который, не мечтая о карьере,
Героем стал, хоть свет не покорил.
И то, что вечно, вовсе не старо:
Пусть этот миг не вечен под рукою,
Но белое невечное перо
Всё ищет встречи с вечною строкою…
1983
![](i_001.jpg)
Вавилонская башня
Мы строили путь осиянный,
До неба добраться хотели,
Но стали чужими друг другу, —
Так сделал разгневанный Бог.
Понять мы не в силах ни слова
Из тех, что другие глаголят,
Мы только себя понимаем, —
Так сделал разгневанный Бог.
Тяжка ты, верховная кара!
Ведь нынче – что башня до неба! —
Халупу, и ту не построишь,
На разных крича языках.
О гордости, чести и славе,
О верности и благородстве,
О долге, о правде, о мире
На разных крича языках.
Все сдвинулись прежние меры,
Все стёрлись былые значенья,
Лишь деньги не вырвала буря,
Но деньги не мерят всего.
Великий хаос в Вавилоне
От грешного столпотворенья,
Великая купля-продажа,
Но деньги не мерят всего.
Несладко и с золотом нищим.
Мы с грустью теперь вспоминаем:
Был песней, связующей души,
Потерянный общий язык.
Когда-то ещё мы отыщем
Согласья чарующий раем,
Ласкающий грубые уши
Потерянный общий язык!
1985, Трускавец
![](i_001.jpg)
Вдохновение
Оно прилетает ко мне
В пурпурно-горячем атласе,
Оно преподносит вина
Хрустально-воздушный бокал.
Я пью вековое вино,
Имея мгновенье в запасе,
Чтоб песни расправить – и в путь,
В страну многомерных зеркал!..
Без той, без другой, стороны
На этой – ни правды, ни смысла.
И, стало быть, сердцу нужна
Стихов заповедная вязь.
Она из забытых глубин
Достанет волшебные числа,
Чтоб Вед золотистая нить
Меж нами не оборвалась.
В круженье нездешних планет
Живу, ни к одной не готовясь,
Но знаю, что путь их и свет
Всё явственней день ото дня.
Единое знание Вед
И есть вековечное «совесть» —
И нет меня, если их нет,
И света им нет без меня.
1992
![](i_001.jpg)
Великий эксперимент
(К одноименной картине Ильи Глазунова)
Вы шли не туда, и строили вы не то,
Из тёплых квартир выводили вас без пальто
И лгать заставляли во имя святых начал,
А Бог милосердный оглохшим сердцам кричал.
А Бог милосердный печально глядел с небес,
Как празднует в храмах взбесившийся красный бес,
И плакал от боли за вас оскорблённый Бог,
И слышали стены горящей иконы вздох.
И ныне вы тщитесь детей своих обмануть:
Ошибки, мол, были, но, в общем-то, верен путь —
Тот путь миллионов, сгоревших в котле войны,
Тот путь миллионов, замученных без вины,
Тот путь миллионов, швырнувших себя в костёр,
Лишь вождь и учитель железную длань простёр.
Ужасная вера – в божественный сан Иуд,
Ужасная пытка – не помнить про Страшный суд,
И вечным укором вам с фото– и кинолент
Глядит ваш кровавый великий эксперимент.
1989
![](i_001.jpg)
Возвышение хама
…А в Смутный год возвысилось хамьё.
Провозгласив всеобщее ничьё,
Оно, свою победу торжествуя
И силу вертухайную почуя,
Воздело свиномордие своё.
И, где сияли храмы, – там гнильё,
Где колосились нивы, – там быльё,
Где расцветали сёла, – строй в ружьё
Да за «колючкой» – зечное рваньё,
Да воровское грает вороньё.
Играя в «классы», наточив копьё,
Всемирный бой затеяло хамьё,
И миллионы нерасцветших жизней,
Забытых, не помянутых на тризне,
Вмиг обратились в пепел и смольё.
Но свои классы есть и у хамья
(Да, собственно, о том и речь моя):
Одно хамьё доносы лихо строчит,
Другое всё великое порочит,
А третье строит «планов громадьё»,
Прекрасно зная: все они – враньё.
Но после возвышения хамья
Нет прежних нот и в песне соловья…
2004
![](i_001.jpg)
Вопросы
Хоть верть-круть,
Хоть круть-верть,
Пройдёшь путь —
Придет смерть.
Взор ям – стыл,
Суров спрос:
«Зачем жил,
Что в мир нёс?
Какой круг,
Какой стяг?
Кто твой друг,
А кто – враг?
Весом груз
Твоих дел?
Ты был трус
Иль был смел?
Летал вскачь?
Рубил вщеп?
Ты был зряч
Иль был слеп?»
Когда в мир
Ты нёс свет,
Ты был сир,
Но он – нет!
Когда дел
Был благ груз,
Ты был смел,
А враг – трус.
Когда ж зряч
Ты был в смерч —
Тогда плачь
Твоя смерть!
1979
![](i_001.jpg)
Воронежские памятники
Воронеж… Семь улиц Стрелковых
Дивизий, а может быть, восемь.
И мало небес васильковых,
И много – свинцовых, под осень.
Два Ила возвысились гордо,
На выезде – тридцатьчетвёрка,
Солдат, защищающий город,
Из камня его гимнастёрка.
Всё ясно с названьями всеми,
Но мысли как в бешеной скачке:
Зачем обозначен на схеме
Кривой закоулок Землячки?
К чему это? Что за нелепость —
Дать вечность кликухе жиганской!
Была в обиходе свирепость
У дамы той в годы гражданской.
И улица двадцатилетья
Октябрьского перерасчёта
Стегнёт по глазам будто плетью,
Убийц удостоив почёта.
Пол-Пушкина – пол-Воронцова,
Никитин, поникший до дрожи.
А в доме поэта Кольцова —
Шалман золотой молодёжи…
Пусть подлое, в дымке растаяв,
Уйдёт в свои тёмные дали
И бомбометатель Каляев
Исчезнет с лица магистрали!
Пусть скатится лениноидол
К чертям в окаянную пропасть,
И град, с обновившимся видом,
Сметет с себя красную копоть,
И вместо отлитого срама —
Там, в парке, где бегают дети, —
Широкий проспект Мандельштама
Появится в городе-свете.
И съезд воссияет Марины,
И, клёнами жарко алея,
Овеет красою старинной
Алёши святая аллея.
И набережной Анастасии
Раскроются светлые длани…
Не будет прощенья России,
Не будет спасенья России,
Не будет крещенья России
Без этих высоких названий.
2009
![](i_001.jpg)
Всего Один
Страх и дикость правят бал,
Глупость лупит наповал,
И, совсем не зная как,
Я ступил в церковный мрак.
Свечи льют неяркий свет;
К Божьей Матери пришед,
Недвижим, пред Ней стою,
Думу думаю свою.
Странно вымолвят уста:
«Ты ещё роди Христа!»
Но ответит Божья Мать:
«Сколько ж вам Христов рожать?
То распнут, то вознесут,
Грех не грех вам, суд не суд;
Не поймёте ничего,
Если мало Одного».
7 июня 2020
![](i_001.jpg)
Где начинается небо?
Нет выше неба ничего,
Но знать мне хочется давно,
Откуда льётся высь его,
Где начинается оно.
Быть может, там, в разломах тьмы,
Куда не долетает взгляд, —
Краса, какой не знаем мы,
И цвет свободы не измят?
И, может быть, на том краю,
Где страх падения изжит,
Скорей услышат песнь мою,
Чем тот, кто никнет и дрожит?
Там, на Планете Добрых Рук,
Дела и помыслы чисты,
Там нет ни горя, ни разлук
И к правде высятся мосты.
И нет ни лука, ни копья,
И чист огонь, и светел труд,
И там бы встретил я тебя,
Где любят, веруют и ждут.
Нет выше неба ничего,
Но я узнаю всё равно,
Откуда льётся высь его,
Где начинается оно!
1978
![](i_001.jpg)
Выражение лица
Придайте лицу своему выражение,
Пусть даже напоритесь на возражение,
Пусть в голосе властном мелькнёт раздражение,
Пусть в схватке потерпите вы поражение,
Пусть будет печальным у вас положение,
Пусть вам предстоит пережить отторжение —
За честный свой труд и святое служение —
И в спину смешочки, и боль унижения,
Пусть чин потеряете и уважение,
Пусть в мутных умах возбудите брожение,
Но – ясность в душе и нет совести жжения,
Да что и лицо, если – без выражения?!
23 апреля 2009
![](i_001.jpg)
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?