Текст книги "Rebis"

Глава 3

Я нахожусь в квартире. Я точно знаю, что живу в этой квартире уже давно. В руках пакеты – продукты с рынка. Прохожу на кухню, включаю свет – тщетно, только треск под кнопкой. Щелкаю выключателем – ничего. «Странно, я оплачивал электричество», – то ли думаю, то ли говорю я сам себе. Оставляю пакеты с продуктами на кухне. Иду в спальню, чтобы поставить телефон на зарядку. Зарядное устройство, как всегда, ждет в розетке – просто подключи телефон. Кровать завалена моими вещами. Я хотел их разобрать: что-то отложить в стирку, что-то вернуть в шкаф.

Я вернулся в гостиную. Теперь телевизор не хочет включаться. «Да что такое?!» Нажимаю на пульте клавишу, экран телевизора загорается и снова гаснет.

Начинаю бесцельно ходить по квартире, будто что-то ищу, внутри странное ощущение – легкое волнение. Все вокруг знакомо мне – это мои вещи, но в то же время они стали хозяевами для самих себя. Какая-то тайна сокрыта в них. Я бездумно перебираю вещи, а может, они сами попадаются мне под руки. Вижу, что сейчас потрошу сумку – в ней ничего нет, а до этого вертел в руках будильник, вытаскивал из него батарейки. Я ищу что-то, а что не знаю. Внутри меня неопределенность. Я пытаюсь задать простой вопрос: «Что я ищу?» Если я задам его, то найду ответ. Простая цепочка из неудовлетворенности, затем вопроса, потом поиск ответа, обрывается на этом чертовом вопросе. Он крутится во мне, не желая приходить в голову, я не могу его сформулировать для самого себя.

Все странно. Странно, что гора моей одежды в спальне лежит на кровати, на которой я никогда не спал. Я это знаю. Или спал? Теперь я не уверен. Сидел ли я на кресле в гостиной, включал ли я плиту на кухне. Может быть, все это было. И в гостиной, и в спальне, и на кухне. А что сейчас? Почему так странно?

Неопределенность повисла в воздухе. Я чувствую, что время остановилось, а с ним ощущение того, что я не лягу на эту кровать – я уже не захочу спать, вечер никогда не наступит! Напряжение окружающего мира растет, как будто нечто силой удерживает планету в руках. Казалось, что можно поднять любой предмет и отпустить его, но он не упадет, а останется висеть в воздухе. Смотрю по сторонам: «Все мертво». Вечное сейчас. Время растворилось. Осталось только то, что есть. Я дышу этим застоявшимся воздухом. Он никогда уже не будет другим, а навсегда останется таким же. «И я останусь!» Это открытие ужаснуло меня. Я выпустил сумку из рук. Я стоял посреди гостиной, ничего не чувствовал, ни о чем не думал. В спальне раздался телефонный звонок. Я подошел к телефону. Волнение ушло. В трубке я услышал голос Дениса:

– Привет, Рэбис, я иду на завтрак. Ты скоро спустишься?

– Я скоро приду. Я уже собираюсь, – медленно проговорил я. Слова были вязкими.

Нужно было идти. Нет, не так. Идти было необходимо. В ванной горел свет, из крана шла теплая вода. Я давно уже не обращал внимания на облупленные стены, лампочку на проводке без плафона, отсутствие занавески.

Рэбис вышел из ванной, завернувшись в белоснежное именное полотенце гостиницы Ренессанс. Отыскал в шкафу джинсы, яркую футболку с непонятным рисунком, за который она ему и полюбилась. Оделся и, не переобуваясь, прямо в гостиничных тапочках, спустился вниз. В лифте играл легкий джаз. Он вдыхал аромат, часто распыляемый в дорогих гостиницах – не самый лучший, но приятный. Двери лифта раскрылись. Шум голосов навалился на него волной. Нос защекотало от свежеприготовленных блюд. От пестрых одежд постояльцев рябило в глазах. Сонные лица, вооруженные тарелками, носились взад вперед. Это походило на закулисный мир театра перед спектаклем. Актеры не успели еще вжиться в свои роли. Главный «злодей» мило беседовал со своей будущей «жертвой», Цезарь, взяв под ручку Наполеона, прогуливался к салатам, размахивая вилкой и мило шутя. Люди, в другой ситуации не заметившие бы друг друга, сейчас были равны, забыв о разнице, которая могла быть между ними. Маски на время оставлены в номерах гостиницы, но после завтрака все вернется на свои места. Те же лица, которые только что так мило беседовали и шутили, холодно попрощаются, обронив: «Извините, мне пора бежать. Увидимся!» – в надежде, что это никогда не произойдет. Он видел, как шеф разговаривает с Роксаной, указывая на стойку с круассанами, и направился к ним, не забыв взять свою тарелку.

Не до конца отойдя ото сна, все еще испытывая неприятные ощущения, он поздоровался с Роксаной и стал накладывать себе еду. К нему подошел Денис, как всегда веселый и счастливый. Как его однажды охарактеризовала Роксана: «девяносто килограмм чистой энергии!» Он всем своим видом показывал, что все запланированное на сегодня обязательно понравится их компании. Это читалось в его уверенной походке, когда он направился в сторону Рэбиса, едва завидев его рядом с Роксаной, и в его слегка детской, наивной улыбке. А как горели глаза Дениса, я думаю, и описывать не стоит. Пока Рэбис, в свойственной ему манере, не торопясь, так как он считал это излишним, выбирал продукты, с которых начнет сегодняшний день, Денис начал подгонять его:

– Рэбис, поторопись чуть-чуть, у нас сегодня насыщенный день. Кстати, насчет обеда не волнуйся. Я заказал снеки у нас в ресторане.

– Денис, я вижу, ты предусмотрел абсолютно все. Только, пожалуйста, не будь таким навязчивым, а то мы быстро устанем.

Разговор с Денисом окончательно привел его в чувство. Замечание, сделанное Денису, даже слегка развеселило его. Бедняге Денису не нашлось, что сказать, и он направился в администрацию, чтобы разузнать о готовности снеков. Рэбис же, набрав фруктов, пошел за стол.

После завтрака он отправился в номер, чтобы переобуться и захватить свитер на случай, если похолодает или они вернутся в гостиницу слишком поздно.

У входа в гостиницу их уже ждал микроавтобус. Когда все расселись по местам, Денис шепнул Ли Джану, указывая пальцем место на карте, тот, в свою очередь, передал команду водителю. Денис занял свое место, с которого он мог вести диалог с каждым «туристом», и начал экскурсию: «Уважаемые туристы, сегодня с этим замечательным городом буду вас знакомить я, обычный инженер итальянской компании – Денис, и коренной житель этого города – Ли Джан. Все на месте? Поехали!» «Цзоу ба!» – перевел Ли Джан водителю, и машина тронулась.

Первым местом была католическая церковь, расположенная в центре города, портал которой выходит на длинную торговую улицу. Всю дорогу Денис рассказывал об истории возникновения этого города, перемежая исторические факты шутками. Денис действительно хотел провести хорошую экскурсию, поэтому потратил много времени на сбор информации в Интернете, а также огромное количество листов бумаги, для того чтобы распечатать найденное. Казалось, что он знает об этом городе абсолютно все, вплоть до личного знакомства с каждым жителем. За интересными фактами истории, тем более рассказанными Денисом в свойственной ему веселой манере, «туристы» не заметили, как добрались до церкви.

На осмотр Денис выделил 20 мин. Несмотря на то что церковь католическая, на воротах висят таблички с иероглифами. На ветвях деревьев, окружающих церковь, привязаны цветные ленточки. Слева от входа, во дворе, стоят огромные, полуметровой высоты, курильницы с благовониями. Все пространство вокруг курильниц заставлено цветами.

Группа остановилась возле входа в церковь. Денис коротко рассказал об истории ее строительства, не забыв упомянуть об отношении к христианской религии со стороны китайцев.

Группа зашла в церковь. Денис, Ли Джан и Рэбис расхаживали по церкви как настоящие туристы, обсуждали архитектуру здания. Остальные же приступили к молитве. Рэбис открыто высмеивал азиатский колорит, привнесенный в христианскую культуру.

– Рэбис, ты верующий? – поинтересовался Денис.

– Меня крестили как православного, но в церковь я не хожу. Я считаю, что вера не в церкви, да и к месту она имеет последнее отношение.

– Ли Джан, скажи, среди китайцев много католиков? – не унимался Денис.

– Не могу сказать на счет всего Китая. В Тяньцзине, я думаю, несколько тысяч, – он сделал движение глазами, как будто пытался вспомнить всех католиков города, – да, – подтвердил он, – несколько тысяч.

Группа собралась во дворе. Последней вышла итальянка-бухгалтер. Они перешли дорогу и оказались на Бинцзяндао – следующий пункт их экскурсионной программы.

Эта улица является главной витриной города Тяньцзинь. Собрание дорогих магазинов модной одежды, светящиеся и соревнующиеся между собой в стиле и роскоши витрины известных марок. На этой улице спокойно уживаются как фирменные магазины западных брендов, так и китайских дизайнеров. В Китае очень сильно развит рынок поддельных вещей. Настолько сильно, что он сформировал новый вид шопинга. Шопинг по-китайски – это зайти в фирменный магазин Диор, примерить вещь, оценить, как она будет на вас смотреться, а после этого зайти в соседнюю дверь и купить такую же, только в несколько раз дешевле. Рано или поздно к такому виду шопинга приходят все. Благодаря этой улице жители Тяньцзиня выглядят всегда стильно и в духе современной моды, а самое главное – за небольшие деньги. Это настоящий рай для модниц, которые, в свою очередь, хотя бы раз в неделю, но все-таки появляются здесь. Выходные дни превращают Бинцзяндао в место паломничества. Как в Мекку, сюда стекаются миллионы верующих, чьим богом стало Потребление. Протяженность торгового рая составляет пару километров, поэтому здесь можно легко провести целый день, а для удобства передвижения были пущены маленькие электрические трамвайчики, которые, неустанно расталкивая толпы людей, несут тебя к самым дальним магазинам.

Денис опасался, что они могут потратить здесь много времени, а также боясь за потребительский нрав женщин, предложил воспользоваться этим трамвайчиком, благо цена, как и у любого общественного транспорта, невысока. Как всегда в субботний день Бинцзяндао был полон людьми. Трамвай шел медленно, лавируя в толпе народа, и яростно трезвонил. Улица буквально тонула в шуме – из-за него было сложно разговаривать. Многочисленная толпа гостей Бинцзяндао гудела, словно улей. У каждого магазина продавцы зазывали к себе покупателей, выкрикивая слоганы через громкоговоритель. Машины, пересекавшие эту улицу, не переставая сигналили, разгоняя пешеходов.

Спустя несколько минут они добрались до нужного места, недалеко от которого их уже ждал микроавтобус. Это место примечательно тем, что торговая улица резко уходит влево, образуя перекресток, и в центре этого перекрестка лежит огромная бронзовая монета, являющаяся, по словам Дениса, талисманом для продавцов. Как настоящие туристы они решили сфотографироваться возле монеты.

Поскольку программа была насыщенной, Денис поспешил усадить всех в микроавтобус, и они отправились дальше. По новой красивой набережной они добрались до Вэньхуацзе – квартал в классическом китайском стиле.

Как для любого другого города, основанного на реке, набережная Тяньцзиня является его достоянием. Это место всегда притягивало большое количество людей. Здесь часто можно увидеть небольшие группы пенсионеров, человек в двести, занимающихся Тайцзицюань⁵. Здесь и там одинокие рыбаки пытаются поймать в мутных водах Хайхэ хоть какой-нибудь улов. По вечерам набережная представляет собой совсем другое зрелище. Пенсионеров-физкультурников сменяют люди выгуливающие собак, а на смену рыбакам приходят любовные парочки. Через реку переброшено несколько мостов. Что интересно, они выполнены в разных стилях: от аляповатого барокко до хай-тека. Э. Э. Шмидт однажды отозвался о парижской Сене: «Сена – она как женщина, украшает себя мостами, словно браслетами». Если следовать его логике, то Хайхэ в таком случае – женщина, не имеющая вкуса в выборе аксессуаров.

Рэбис сидел на своем месте у окна и любовался набережной. Он вырос в городе на Неве, где в юности сам часто бродил по набережным. Приятные воспоминания всплыли в памяти. Захотелось вернуть те чувства далекого прошлого. Он отвернулся от окна. Шеф с главным инженером беседовали. Роксана просматривала фотографии в фотоаппарате. Денис делился впечатлениями с Фабрицией и итальянкой-бухгалтером. Ли Джан что-то показывал рукой водителю.

Роксана ткнула Рэбиса локтем в бок.

– Рэбис, ты не смотрел в камеру, – сказала она расстроившись.

Он взглянул на экран фотоаппарата и ответил:

– Я просто отвлекся, не обращай внимания.

«Мы приехали», – сказал Ли Джан, когда машина остановилась.

На Вэньхуацзе, как всегда, царил праздник. Здесь продаются товары, которые пользовались спросом со времен Великого Шелкового Пути: фарфор, жемчуг, сувениры и, разумеется, сам шелк. Узкая мощеная улица, крепкие двухэтажные дома с маленькими оконцами и загнутыми кверху крышами создают впечатление о Китае далекого прошлого. Буйство красок: красного, синего и зеленого – погружает в особую атмосферу Востока. Вся улочка состоит сплошь из маленьких лавок. В одних продают товары, в других трудятся ремесленники. Среди них каллиграфы, резчики по камню, мастера росписи стекла.

Наши туристы проявили неподдельный интерес к этой улице. Шеф и главный инженер с удивлением разглядывали диковинные товары на лотках с сувенирами. Итальянок увлекли лавки с шелком. Они примеряли яркие платки, смеясь и делая друг другу комплименты. Больше всего, конечно, им нравились низкие цены. Роксана, будто куда-то опаздывая, стремилась снять на фотоаппарат все вокруг: от каменных львов, восседавших на крошечной площади, до мастеров, создающих очередной «шедевр». В ней проснулся инстинкт папарацци. Она пыталась запечатлеть каждый уголок этой улицы. Денис помогал ей. Он подбегал к какому-нибудь месту и выкрикивал: «Теперь здесь!»

«Видимо, эта старина не для меня. Она похожа на старуху в девчачьей одежде. Она думает, что это ее молодит, а на самом деле только забавляет окружающих», – думал Рэбис.

Очарованная этим местом Роксана, повернулась к Рэбису, и полная восторга, произнесла:

– Эй, тебе что, не нравится?

– Нет, – усмехнулся Рэбис.

– Да ладно, посмотри, какая красота! Давай я тебя сфотографирую вот с этим человеком, – сказала она, указывая пальцем на китайца у телеги, который неотрывно глядел на иностранцев. Он понял, что речь идет о нем, так как не только Роксана, но теперь и Рэбис, смотрели на него. Он слегка стушевался, но потом взял себя в руки и весело произнес: «Хеллоу!», явно показывая, что не против.

– Нет, он чумазый!

Роксана надула щеки, как обиженный ребенок, но через мгновение щелкнула Рэбиса у колонны и как ни в чем не бывало побежала дальше по улице в поисках новых объектов для съемки.

Рэбису здесь откровенно не нравилось. Он думал: «И что они нашли в этой улице. Груда хлама и кучка торгашей. Чему здесь можно удивляться? Видно, что здания построены совсем недавно, к тому же достаточно плохо. Вон, штукатурка начала отваливаться! Роксана – как маленький ребенок, честное слово. Как я устал от этой поездки». На глаза ему попались Ли Джан с Денисом, они просматривали карту.

– Денис, – окликнул его Рэбис, – посвяти меня, пожалуйста, в свои планы. Что на очереди?

– Сейчас едем в итальянский квартал, а оттуда в парк на воде, – не отрывая глаз от карты, ответил Денис.

«Какой-то утренник», – подумал Рэбис и направился к машине ждать, когда все соберутся.

Все возвращались с целым багажом впечатлений и небольшими пакетами с сувенирами. Как и обещал Денис, далее они поехали в итальянский квартал. На самом деле речь шла о целом районе города, отстроенном колонизаторами, и не только итальянскими. Улицы в этом районе мощеные, дома не выше трех этажей. Учитывая тот факт, что китайские вывески способны превратить любое место в рыночную площадь, здесь была запрещена торговля – только банки и дорогие рестораны. Большинство домов стоит без внутренней отделки, возможно потому, что район недавно восстановлен.

Идея поехать сюда принадлежала Ли Джану. Денис ожидал, что наших туристов этот район не сильно удивит.

– Типично! – сказала пожилая итальянка Фабриции, – Словно мы оказались в какой-нибудь Ласпеция.

– Или на окраине Пизы, – добавила Фабриция.

Тем не менее было приятно на минуту оказаться в старой доброй Европе. Пусть и не в центре, а на «окраине».

Последняя точка в экскурсионном маршруте на сегодня – это прогулка по парку. Огромное озеро и острова на нем образуют Шуйшангунюуань. Некоторые острова соединены с «большой землей» мостами, до других же можно добраться только вплавь.

Денис представил парк: «Дамы и господа, мы добрались до конечной точки нашего экскурсионного маршрута. Я с радостью сообщаю вам, что ланч мы проведем на прекрасном „диком“ острове. Для этого попрошу всех следовать за мной к месту проката катамаранов». Группа направилась за Денисом. Позади Ли Джан и водитель несли пакеты со снеками.

Началось водное путешествие. Шеф и инженер плыли на одном катамаране, другой заняли Фабриция, итальянка-бухгалтер и Ли Джан. Пока он крутил педали, дамы не переставали донимать его вопросами, при этом активно жестикулируя. Флагманом бравой эскадры стал катамаран с Денисом, Роксаной и Рэбисом. Роксана и Денис весело крутили педали и любовались видом. Рэбис себя этим не утруждал и время от времени прикасался к глади воды.

– Денис, спасибо тебе за экскурсию. Все было великолепно! – похлопала его по плечу Роксана.

– Всегда пожалуйста! Я хотел сделать еще больше, но мы не укладываемся по времени.

– Рэбис, как тебе экскурсия? Ты всю дорогу какой-то грустный. – Роксана посмотрела в глаза Денису, ища поддержки.

– Да-а, – протянул Рэбис, – Китай – удивительная страна, – ответил он с сарказмом.

– Что ты имеешь в виду?

– Денис, экскурсия и вправду хорошая, но для меня внешняя сторона жизни, которая отличается лишь формой крыши: где-то она прямая, где-то покатая, а в Китае она оказалась загнутая, – не имеет никакого значения. Сегодня я в этом лишний раз убедился. Меня интересует в первую очередь человек с его горестями и печалями. Если ты будешь устраивать экскурсию по человеческим душам, позови меня, я запишусь за месяц вперед.

– Я боюсь представить, каким занудой ты будешь в старости, – со смехом заметила Роксана.

– Я планирую умереть раньше, – отшутился он.

Их катамаран приплыл первым. Денис встречал остальных, помогая высаживаться.

«Архипелаг» представляет собой два островка, соединенных между собой каменным мостиком. Добраться до него можно только вплавь. На ланч они расположились в невысокой окруженной деревьями пагоде. Она приглянулась им еще с берега.

Дениса хвалили все. Слегка захмелев от внимания и комплиментов окружающих, он еще что-то бормотал про то, что он устроит еще более увлекательную экскурсию, только теперь по всему Китаю. Но, разумеется, это уже никто не воспринимал всерьез. Перейдя от комплиментов к впечатлениям, компания уплетала снеки, вспоминая картины сегодняшнего дня.

Глава 4

Утром следующего дня меня разбудил стук в дверь. Не желая открывать ее, я просто перевернулся на другой бок и попытался заснуть. Но кто-то настойчиво продолжал стучать. Одинокие, редкие стуки быстро сменились ударами, посыпавшимися на мою дверь. «Какой настойчивый сервис. Хотя, это вряд ли горничная», – подумал я. И был прав. Когда я поднялся с кровати, желая выяснить, кто же этот человек, который горит желанием увидеть меня утром, не боясь моего гнева, я услышал смех за дверью.

– Ну что же, от вас это можно было ожидать, – кинул я фразу в лицо Денису, открыв дверь.

– Просыпайся! – заливаясь смехом от своей глупой выходки, сказала Роксана.

– Мы сегодня идем на торговую улицу. Ты с нами?

«Да, Денис, как всегда, полон идей» – подумал я.

– Нет. Я сегодня хочу отдохнуть, хватит с меня прогулок.

Потом еще что-то про веселье, про то, что я лентяй; недолгие уговоры – и мне все-таки удалось избавить себя от такого чудесного похода по магазинам в компании двух людей, переполняемых энергией до такой степени, что сейчас их хватило бы, чтобы от них мог питаться электричеством маленький поселок.

Спать уже конечно не хотелось. Я открыл лэптоп. Подключился к гостиничному Интернету и начал бесцельно бродить по сети. Для развлечения я решил скачать какую-нибудь книгу и почитать ее. Для меня существует только два вида литературы: научная, чтобы разобраться в интересующих меня вопросах, и художественная классика, чтобы получить эстетическое удовольствие (никакой беллетристики, только проверенная временем литература). Сегодня я начну с того, что разберусь с идеей буддизма. Еще Борхес упоминал, что в дзен-буддизме существует особый инструмент просветления – это коаны – маленькие истории, лишенные логики; их невозможно понять. Все, что от них требуется, так это крутиться в голове, подобно навязчивой идее, все туже закручивать клубок мыслей. После чего мысли скатываются, склеиваются, растут как снежный ком. И в критический момент твое сознание перестает пытаться их распутать, и ты растворяешься в них. Исчезает понимание того, где они заканчиваются; растворяется твое «Я», исчезает индивидуальность – ведь та, первичная материя, тот абсолют, он не имеет индивидуальности – он един. И как только ты теряешь «Я», ты получаешь взамен просветление. Но что лучше – быть частью огромного целого мира, его частичкой среди мириад таких же частичек, и в то же время быть всем этим миром и этими частичками одновременно – «я есмь и альфа и омега, начало и конец»; или быть самим собой, понимать, что ты есть нечто особенное, единственный, человек с особым внутренним миром, который ты сам создал и в котором будешь существовать (творец и тварь одновременно) – не есть ли это заявка на божественное? Как говорят многие религии: «Бог живет в каждом из нас, наша же задача отыскать его», для меня же ближе: «Место богу есть в каждом из нас, наша задача поселить его, а это значить создать» – и я еще не знаю, какой из выбранных вариантов лучше…

Пальцы быстро перебирали клавиши, и я нашел то, что искал, – «101 коан». Ну что же, воскресный день только начинается. Открываю наугад.

«97. Обучение основному.

Давным-давно в Японии были в ходу фонари из бумаги и бамбука со светильником внутри. Одному слепцу, который вечером навестил своего друга, предложили взять в обратный путь такой фонарь.

«Мне не нужен фонарь, – ответил он. – Свет или тьма для меня одно».

«Я знаю, что тебе не нужен фонарь, чтобы найти дорогу, – ответил друг, – Но если у тебя его не будет, кто-нибудь может наткнуться на тебя. Так что возьми его». Слепой отправился в дорогу с фонарем и не успел еще далеко отойти от дома, как кто-то налетел на него.

«Смотри, куда идешь, – крикнул он прохожему, – Разве ты не видишь фонаря?»

«Твой светильник давно погас, братец», – ответил прохожий»

Прочитав еще несколько коанов, я сделал вывод – все построено на парадоксах. Отыскиваются тонкие моменты нашей удивительно детерминированной, идеальной жизни, в которой существуют или, лучше сказать, хозяйничают определенные законы (их маленькая часть) и, разумеется, причинно-следственные связи, куда же без них, идеализируется модель – вот тебе и наш мир – округленный до какого-то знака после запятой, а то что погрешности создают нестыковки, не важно – и вот за счет таких нестыковок получаем парадоксы. У меня тоже есть в запасе одна история, только прелесть ее в том, что мне посчастливилось ее пережить.

Возвращаясь домой по темной улице, она сказала мне: «Когда я только приехала в этот город, я была счастлива, потому что я не жила той, нормальной жизнью, не знала язык, не знала здесь ничего. Теперь все наладилось… И я хочу умереть!» – вот над этой историей стоит задуматься.

Да, забавно. Интересно, какие инструменты для «просветления» имеет современная западная мысль? Может, котировки акций? Вижу, что акции растут с каждой минутой, и чувствую, что я все глубже погружаюсь в нирвану, я на вершине блаженства! А если котировки падают, то с каждой минутой приходит «прозрение» того, что я идиот, каких свет не видывал, если решил купить акции этой компании.

Просматриваю сайт финансовых новостей. И понимаю, что современный мир сошел с ума. Или это я сошел с ума? Не знаю. Знаю одно, что хочу позавтракать, а потом покурить.

Я заказал завтрак в номер. Не прошло и пяти минут, как его доставили. Простой завтрак человека, который хочет раствориться в абсолюте запахов кофе и мягкого круассана. Ну чем не потеря собственного «Я», о котором говорится в буддизме. Я имею в виду безликий завтрак миллиона людей, а потом подключение к искусственному абсолюту со скоростью десять мегабит в секунду. Потеря себя в Интернете в воскресное утро, потеря своего тела. В этой Великой бесконечной информации знания любой тайны. Почти божественное знание, не считая сайтов домохозяек и любителей пластиковых бутылок. Я теперь и Альфа и Омега. Сижу; мое тело в Китае; слушаю радио Аргентины; через веб-камеру наблюдаю за наводнением в Чили и разговариваю с другом, который сейчас в Австралии, – ну чем не медитация? путешествие по мирам?! Я растворен в бесконечности, для меня нет языковых преград, разговариваю с людьми, как строители Вавилонской башни, на одном языке – английском. Интернет и есть тот самый абсолют, в котором я растворяюсь и могу быть где угодно, одновременно в разных местах. Ах, какая заявка на божественное! А что же в такой ситуации остается высшему существу? Какова его роль? Идти в ногу со временем и становиться модератором. А Мефистофелю устраивать козни с подключением к Интернету и собирать огромную армию дьяволят-спамеров! Но у каждого божества должны быть атрибуты веры. И в этом современная религия преуспела – программисты заменяют жрецов, компьютеры – это соборы, модемы – алтари, а Интернет-кафе – Мекка. Но что же будет после смерти? А поле смерти остается блог вместо могилы… Нет, все не то. Вот она религия двадцать первого века. Но она так и не решает главной проблемы, она лишь поменяла облик. Не в силах ответить на самые желанные вопросы: кто я в этой системе мирозданья? Зачем я нужен? Где мое место?

А что нужно мне? Я постоянно думаю над этим. Я хочу найти ответы, но никакие коаны мне не могут помочь. Можно изучить восточную философию, посвятить свою жизнь медитации, прийти к тому, что тебя нет. Раствориться в этом абсолюте, стать частью мира и ощутить, что меня больше нет. Меня, того человека, который мыслит. Я есть. И я отличаюсь от других людей. Я этим горжусь. Мне приятно говорить: «Я есмь» – и прочувствовать это всем моим телом, произнеся каждую букву.

Каждый раз я возвращаюсь к этой теме. И каждый раз я не могу найти ответ. Она меня преследует постоянно, держит на коротком поводке, и как только мне кажется, что я нашел ответ, устраивающий меня, позволяющий жить, я сразу нахожу противоречия, которые рушат всю мою стройную цепь рассуждений. От этого невозможно скрыться, даже сменив обстановку, – это лишь временное облегчение, я знаю это по опыту, потому что эти вопросы живут внутри меня.

Видимо, даже в воскресное утро мне не избавиться от философского поиска себя.

Я поднялся с постели и подошел к окну. В голове у меня творилась полная неразбериха, мысли кружились, словно рой пчел, постоянно жужжа. Они мелькали, всплывая в памяти, одни просто звучали, другие проносились перед глазами, словно кинофильм. Я закрыл глаза, чтобы немного расслабиться, но это не помогало. Я думал над своей сущностью, эта тема была, наверное, главным моим вопросом, на который я так и не смог найти ответ. Во мне словно два человека вели диалог. Этот диалог начинал звучать все громче и громче. И мне казалось, что тот внутренний «Я», который вечно молчит, но именно он управляет мной, решил наконец высказаться. Я слышу сейчас этот вечный внутренний диалог, который путает все карты, который терзает меня по ночам, от которого я бежал из России, потом из Италии, в надежде, что с переменой места проживания, обстановки этот голос будет звучать не так настойчиво. Я знал, что если сейчас открою глаза, то я, наверно, увижу ту страшную, вечно недовольную жизнью, эгоистичную натуру, которая пытается отстоять свои права на существование, доказать, что именно эта эгоистичная натура и есть я сам.

Все. Хватит! Пора в душ. Только это отвлечет меня от глупых мыслей.

И действительно, теплая вода позволила расслабиться моему телу и усыпить, пусть и не надолго, волнение. Позже, следуя своему утреннему ритуалу, я умываюсь холодной водой, действующей на меня чрезвычайно отрезвляюще. Я даже слегка по-новому взглянул на обстановку своего номера. Приятно жить в хорошем номере.

Я подошел к зеркалу и остановил взгляд на своем отражении. Я любуюсь им и одновременно чувствую неприязнь, легкое отвращение к себе, и я точно знаю, что причина не во внешности, с ней мне повезло. Я пристально вглядываюсь в отражение. И отвращение, словно голодный пес, срывается с цепи.

Вот он эгоизм в чистом виде, энциклопедический эгоизм – я кропотливо ухаживаю за собой только потому, что не могу выносить себя. Легкая, почти незаметная, улыбка, горделивый взгляд – внешне все прекрасно. Разве это владение собой, улыбка, которой я могу привлечь любую девушку, скрывают ненависть к себе? Не поверю, что в таких делах женщины могут ошибаться, в чем в чем, но только не в этом. Но все-таки прячусь за маской бесконечной любви к самому себе, только потому что так смогу скрыть или, лучше, возместить ту ненависть, обосновавшуюся у меня внутри.

Я начинаю понимать причину своего внутреннего диалога – два существа, два брата во мне. Они близнецы, но с диаметрально противоположными характерами, которые не могут ужиться в одном теле и которые тайно ненавидят друг друга, пытаясь это всячески скрывать. Прямо как в Библии: «правая рука не знает, что делает левая». А кто из этих близнецов я? тот, кто сейчас думает и не переносит свою половинку? Это хороший вопрос.

Странно, я никогда не называл словами то, что у меня внутри. Такие слова, как душа, незыблемое начало слишком громоздки и очень расплывчаты в определении. Придуманные церковниками, они служат их интересам. Допустим, если это душа, то почему она черна и грязна? Материальная грязь, которую можно пощупать, не принадлежащая той материи, из которой состоит душа, как они могут быть вместе? как могут сочетаться? Это то же самое, что мысли с налетом пыли. Но если душа и мысли – суть одна материя, то как может случиться, что мысли бывают грязны и похотливы, ведь душа чиста. В моем представлении она как внутренний стержень. И этот стержень со временем облепляется наростами морали, правилами, житейскими ситуациями, горестями, представляя собой сумму жизненного опыта. Со временем они наслаиваются, накладываются друг на друга, и в скором времени невозможно будет определить, есть ли вообще у человека душа помимо этой грязи. Но стержень под этой грудой одежды все так же чист. И, видимо, если вернуться перед смертью в лоно церкви, покаяться, то эти наросты спадают, оголяя внутренний стержень. Если не будет другого выхода достигнуть рая, то так и поступлю.