Текст книги "Разговор с самим собой в трех лицах. Сценарий моноспектакля на основе поэмы Сергея Есенина «Черный человек»"

Петр Артемьев
Разговор с самим собой в трех лицах. Сценарий моноспектакля на основе поэмы Сергея Есенина

Актер стоит на сцене. Слева от него на треноге фотопортрет, на котором изображен он сам. Справа от Актера – манекен-чучело, одетый в цилиндр и фрак.

АКТЕР

 
Ночь морозная, тих покой перекрестка.
Я один у окошка. Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники, съехались в нашем саду.
Где-то плачет ночная зловещая птица.
Деревянные всадники сеют копытливый стук.
И за деревом каждым убийца, убийца, убийца!
Друг, приди, разорви одиночества замкнутый круг!
 

Актер обращается к своему портрету, называя портрет Другом.

 
Друг мой, мысли тревожные лезут в мозги,
Не спокойно мое нутро.
Окружили мой дом, караулят враги,
Чтобы сунуть мне нож под ребро.
А еще посещает призрак мой дом:
Он носит цилиндр и фрак,
И я думаю, этот черный фантом –
Самый главный и сильный враг.
И мне кажется, он уже здесь, где-то рядом.
Горло стиснет мне пальцами рук.
В одиночку не сладить с пронырливым гадом.
Только ты мне поможешь, друг!
 

Актер берет со столика золотое зеркальце и, смотря через зеркальце на свой портрет, начинает говорить за Друга.

 
Ты не жди, что тебе помогу я – прости!
Не смотри на меня с укором.
И меня пробирает боль до кости,
Что ты стал негодяем и вором!
И не стоят все речи твои ни гроша,
Потому что они все лживые.
Наша дружба, мой милый, не хороша,
Мне не нравится друг фальшивый.
Ты в руке моей чувствуешь смертную дрожь.
Мы от общего гибнем недуга.
Я умру – и за мною ты следом умрешь,
Ведь на свете нельзя жить без друга.
 

Актер перестает смотреть на портрет через зеркальце и поворачивается лицом к залу, что означает, что Друг ушел.

 
Ночь морозная, тих покой перекрестка.
Я один у окошка. Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники, съехались в нашем саду.
Где-то плачет ночная зловещая птица,
Деревянные всадники сеют копытливый стук.
 

Актер поднимает зеркальце и разглядывает в нем чучело.

 
Черный человек пришел, надо мной чтоб глумиться,
И по коже мороз – победить я не в силах испуг.
 

Актер оборачивается лицом к чучелу.

 
Опять ты приперся, черная морда!
 

Актер смотрит на чучело через зеркальце и начинает говорить за Черного человека.

 
Хочу, чтоб ко мне поскорей ты привык.
 
 
Да нужен ты мне!
Ах, какой гордый!
 
 
Ты мне омерзителен!
 
 
Твой язык
Говорит такое! Не слыхал глупее чуши.
Наше дружба сделана не из картона.
Мы ведь с тобой родственные души.
 
 
Не вижу причины подобного фамильярного тона?
Среди моих знакомых есть люди разные,
Но даже те, кого я считаю недругами,
Имеют лицо, а ты настолько безобразный,
Что мерить нельзя человечьими мерками.
Черная маска вместо лица.
Человеком тебя назову с большой натяжкой.
Зачем ты здесь?
 
 
Посмотреть в глаза подлеца,
Чтоб по телу его пошли мурашки.
В глаза подлеца, мне родного, однако,
И, что особенно ценно, крупного калибра.
 
 
Ты мне не родной: в нас сходство лишь фрака,
Повторяю – фрака, и еще цилиндра.
Ты прескверный гость. Убирайся прочь!
Я тростью ударю.
 
 
Вижу, вижу, как ты дрожишь от ярости.
 
 
Дай выспаться, наконец! Ведь сейчас глубокая ночь.
 
 
Не уйду. Будем вместе, любимый, до старости!
 
 
За такие слова получишь в лоб.
Скажи еще, что мы спим на одной постели.
С тобой рядом лечь – как сойти в могильный гроб.
Зато я имею большую нужду в твоем теле!
 
 
Пока я живой, ты мне не компания.
От тебя у меня мороз идет по коже.
Ты нервнобольной. Твой врачебный диагноз – мания.
Ты не близкая женщина мне и не друг, чтоб делить вместе ложе.
 
 
Ах, зачем относиться ко мне столь враждебно,
непримиримо?
Отрицать меня глупо. Ведь ты не святой, а подлец.
Неразлучный твой спутник я, обычно незримый.
Ты пойдешь на суд как ответчик, а я – как истец.
Расскажу про тебя, какой ты прохвост и забулдыга.
 
 
Ах, вот оно что! Настрочил ты шпионский донос.
 
 
Не я – показаний свидетелей целая книга.
Все равно ты ищейка, увязался за мной, словно пес.
 

Актер вытягивает правую руку и смотрит на нее в зеркальце.

 
Кстати, вот эта книга. Читать ее очень занятно.
Есть и проблески святости в ней, но это все так – эпизоды.
И, чтоб вывести из этой книги все темные пятна,
Не хватит мировых запасов соды.
В ногах правды нет. Не бойся, глупышка!
Ложись на кровать, а я сяду с краю.
Хочу почитать тебе эту книжку.
Любопытнейшая вещь – тебя уверяю!
Слушай, слушай о своей вине.
В книге много прекраснейших мыслей и планов.
 

Актер вращает зеркальце вокруг оси, как бы листает книгу.

 
Этот человек проживал в стране
Самых отвратительных громил и шарлатанов.
В декабре в той стране снег до дьявола чист
И метели заводят веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой и лучшей марки.
Был он изящен, к тому ж поэт,
Хоть с небольшой, но ухватистой силою,
И какую-то женщину сорока с лишним лет
Называл скверной девочкой и своею милою.
«Счастье, – говорил он, – есть ловкость ума и рук,
Все неловкие души за несчастных всегда известны.
Это ничего, что много мук
Приносят изломанные и лживые жесты.
В грозы, в бури, в житейскую стынь,
При тяжелых утратах и когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым
Самое высшее в мире искусство».
 

Акт

...

конец ознакомительного фрагмента