Текст книги "Молния в виде буквы ''Z''"

Поль Кенни
Молния в виде буквы "Z"

Часть I

Глава 1

В девять часов тридцать две минуты высокий мужчина, одетый в твидовое пальто темно-серого цвета, пересек широкими шагами холл парижского вокзала Сен-Лазар, торопясь к лондонскому поезду. Сзади него носильщик катил тележку с тремя набитыми чемоданами, стараясь успевать за их владельцем и не задевать других людей. Следовало поторопиться: поезд отходил через три минуты.

В то время, когда пассажир быстро шел вдоль состава, разыскивая свой вагон, двое мужчин в габардиновых пальто и фетровых шляпах отошли от таблицы расписания, которую полчаса разглядывали с таким вниманием, словно собирались заучить наизусть.

– Вот он, – с облегченным вздохом сказал один. – Я уж думал, что мы его проморгали.

– Надо торопиться, – ответил второй. – Я еще никогда не упускал подозреваемого, тем более такого важного, как этот.

Быстрым пружинистым шагом они двинулись по платформе. Теперь, когда они выследили дичь, их мускулы слегка напряглись.

Начальник поезда приготовился закрыть двери. На перроне торопливо целовались, подбегали опаздывающие, задыхавшиеся под грузом багажа. Как обычно, вместо того чтобы вскочить в первый попавшийся вагон, они бежали к своему вдоль всего состава. Стоя на площадке своего вагона, неизвестный в твидовом пальто принимал от носильщика чемоданы, потом, покопавшись в кармане, дал ему купюру. Тот поблагодарил и ушел, пробираясь с тележкой среди толпы.

Поезд тихо тронулся, заскрежетали оси. В этот момент другой мужчина, высокий и тоже в сером пальто, впрыгнул на подножку, открыл дверцу и вскочил в вагон первого класса. Через два вагона один из мужчин в габардиновых пальто, облокотившись на опущенное стекло, лаконично сказал:

– Все в сборе.

Он поднял стекло. Его коллега, развалившийся на сиденье, закурил сигарету и пробормотал:

– Занавес поднимется через час… Успеем сыграть в белот.

– Не люблю я этого, – отозвался второй. – Я предпочитаю убедиться, занял ли он место, которое забронировал.

– Да чего ты нервничаешь? – спросил с легкой иронией его товарищ. – Куда, по-твоему, он может деться? С этого момента он заперт так же надежно, как в тюрьме Санте. Чтобы оторваться от нас сейчас, ему понадобится вертолет… или придется прыгать с поезда.

– Всего не предусмотришь. А вдруг с ним что-то случится прежде, чем мы им займемся…

– Садись и не психуй. Дело в шляпе.

Экспресс на Лондон постепенно набирал скорость. Стук колес на стыках рельсов учащался.

Пассажиры закрывали двери купе, устраивались. Некоторые уже начали распаковывать бутерброды.

Мужчина с тремя чемоданами снял пальто и удобно уселся в углу у окна по ходу движения. Он достал несколько журналов и сейчас спрашивал себя, хочется ли ему читать.

Он заметил, что находится в купе один, хотя остальные места забронированы. Это было видно по ярлыкам, лежавшим на полках.

«Наверное, какая-нибудь компания передумала в последний момент», – мысленно предположил одинокий пассажир.

Откровенно говоря, его это даже устраивало. При нынешнем настроении присутствие болтуна раздражало бы его; впрочем, посредственность и банальные заботы равнодушных соседей тоже. Стекла запотели. Мужчина протер стекло рукой, чтобы наблюдать проплывающий мимо пейзаж. Он с удовлетворением заметил, что тяжесть, лежавшая у него на сердце с самого утра, мало-помалу исчезает.

Покинуть Францию, Европу – это прекрасно, пока строишь планы… Но когда защелкиваешь замок последнего чемодана, когда в последний раз проезжаешь на такси по Парижу, отъезд приобретает совсем другой смысл. Вдруг возникает неожиданное желание послать все к черту, а неясное чувство убеждает отказаться от плана и вернуться к знакомой жизни.

Но он не мог дать задний ход, имея дело с ними. Неизвестный вздохнул и решил закурить. Жребий брошен, остается лишь идти до конца.

Слишком растревоженный, чтобы заснуть, но не желая предаваться меланхолии, он начал перелистывать журнал, название которого сразу привлекло внимание: «АТОМ».

Перевернув несколько страниц и рассеянно пробежав глазами заголовки, он отбросил журнал, сочтя его для себя слишком примитивным.

Он взял другой журнал и просмотрел его, наклонив голову, чтобы дым сигареты, забытой в углу рта, не лез в глаза. Два удара металлическим ключом в стекло двери купе заставили его поднять голову. Вошедший контролер прокомпостировал билет и, возвращая его, осведомился:

– В купе больше никого нет?

Единственный пассажир неопределенно улыбнулся и покачал головой.

– Странно, – заметил служащий, заметив ярлыки брони. В купе он не задержался.

Через десять минут вошли двое инспекторов Сюртэ. Пассажир протянул им свои документы. Его губы немного пересохли, но движение было естественным.

– Делькруа Поль-Анри, родился в Сен-Дени 8 февраля 1933 года. Холост. Инженер. Транзитная британская виза и въездная виза иммиграционной службы Австралии.

Инспектор отпечатал на чистой странице паспорта штемпель с датой отъезда, взглянул пассажиру прямо в глаза и сказал: «Благодарю», возвращая документ.

Немного расслабившись, Делькруа снова начал читать. Но вскоре его опять потревожили таможенники.

– Что хотите заявить?

– Ничего. Я везу только личные вещи.

Он сделал вид, что собирается открыть чемодан.

– Нет, не надо. Золото? Вы имеете право его вывезти, но должны заявить.

– Нет даже на запонках.

– Французские деньги?

– Пятьдесят фунтов стерлингов и сто тысяч… то есть тысяча новых франков.

– Это все?

– Да.

– Хорошо. Прошу вас следовать за мной в хвостовой вагон.

– Но… зачем? – удивился Делькруа. – Вы не осмотрели мой багаж.

– Мы должны вас обыскать, месье.

– Обыскать меня? А чемоданы я оставлю здесь? Ну и методы!

Офицер таможенной службы невозмутимо настаивал:

– Мне очень жаль, месье, но мы имеем право на личный досмотр. Это общее правило для всех лиц, выезжающих за границу. Следуйте за мной.

Возмущенный инженер поднялся, чтобы следовать за чиновником.

Они прошли по коридорам, покачиваясь из-за качки вагонов. Поезд ехал со скоростью более ста километров в час.

Люди смотрели на проходящего Делькруа с тайным злорадством. Всегда приятно, когда попадается мошенник. Это укрепляет доброе мнение обывателей о самих себе. Уставленные на инженера глаза, горящие от любопытства, усилили его раздражение.

Следуя за своим провожатым, Делькруа наконец дошел до нужного вагона. Таможенник открыл ключом дверь одного из купе и отступил, пропуская пассажира.

Едва тот ступил за порог, как по бокам оказались двое мужчин в бежевых габардиновых пальто и шляпах, сдвинутых на затылок. Дверь закрылась, и у него сразу возникло чувство, что он в ловушке.

– Прощайте, телятки, коровки, свинки и Австралия! – хохотнул полицейский постарше, доставая пару наручников. – Делькруа, вы попались.

Инженер инстинктивно подался назад, но второй инспектор тотчас сжал его руку железной хваткой.

– Без фокусов, или мы разозлимся, – предупредил он с недоброй улыбкой.

– Но… Что на вас нашло? У меня все в порядке!

– Даже слишком. Только у таких подонков, как ты, все бывает в порядке до такой степени. Ты арестован по обви122 нению в шпионаже в пользу иностранной державы. Не говори нам, что ты удивлен…

Инженер начал яростно отбиваться, не давая надеть наручники. Не замеченный вовремя удар кулака разбил ему губы. Это взбесило его, но его ответный удар попал в пустоту. На затылок обрушилась дубинка, и в снопе искр пол полетел ему навстречу.

Полицейский помоложе нагнулся, обыскал Делькруа, вытащил из карманов документы и личные вещи, потом опытной рукой ощупал одежду, проверяя швы костюма и белья.

Старший тщательно защелкнул на руках инженера стальные браслеты. Не поднимая головы, он буркнул:

– Месье готов… Займись остальным.

Молодой аккуратно сложил свою добычу в пакет из темной бумаги и вышел из купе.

Поезд проезжал Бовэ, и из-за разветвления путей вагоны раскачивались сильнее. Полицейский, придерживаясь за стенки, быстро добрался до купе Делькруа.

На месте инженера сидел другой человек, но это нисколько его не смутило. Наоборот.

Полицейский открыл дверь, вошел и без единого слова, только подав условный сигнал, протянул Франсису Коплану пакет. Коплан взял пакет и поблагодарил полицейского условным жестом руки.

Фигурой Коплан был удивительно похож на Делькруа: сложение, рост, каштановые волосы. Разница заключалась в чертах лица: более волевой подбородок, более тонкие губы, светлые глаза, тогда как у Делькруа они были темными. Взгляд его был спокойный, легкие морщинки вокруг глаз делали улыбку доброжелательной и располагали к нему людей. Однако те, кто знал Франсиса Коплана близко, имели на сей счет различное мнение. Одни утверждали, что это выражение лица отражает его подлинную сущность, другие считали, что за внешним добродушием скрывается жестокий, непреклонный характер. Коплан находился в хорошем настроении.

Превратиться в другого человека, завладев с помощью агентов ДНТ его документами и багажом, в некотором смысле влезть в его шкуру было почти рутинной операцией.

Помимо внешнего сходства, Коплан тоже был инженером, как и тот, кого заменил.

Он погрузился в изучение паспорта и содержимого бумажника. Любое вторжение в частную жизнь человека несет сюрпризы, раскрывает неожиданные стороны личности, которые не заметишь при обычном общении.

Однако содержимое бумажника Делькруа оказалось совершенно банальным: семейные фотографии, визитные карточки, почтовые марки, водительские права, корешок квитанции на отправленное полгода назад заказное письмо, банковские билеты.

Паспорт до мельчайших деталей был идентичен тому, что лежал в кармане Коплана, с одной лишь разницей: фотографией владельца. Все остальное – номер, записи, штампы, печати и визы абсолютно совпадали в обеих книжечках, так что даже сам Делькруа не различил бы их.

Теперь Коплану осталось избавиться от настоящего паспорта и привыкнуть откликаться на имя и фамилию Поля Делькруа.

Разложив вещи Делькруа по своим карманам, Коплан уселся поудобнее и стал вспоминать последние слова Старика… Жизненные интересы Франции… Антиевропейская политика Великобритании… Нужды наших стратегических сил требуют… Знаю, это займет много времени, но только вам под силу выполнить задание. Да, это займет много времени и будет непростым, но перспектива длительного пребывания в Австралии пришлась Коплану по душе. В последнее время он слишком примелькался в Европе, и временный отъезд в другое полушарие сотрет некоторые воспоминания.

Коплан никогда не тратил на размышления много времени. Он встал, снял с багажной сетки самый большой чемодан Делькруа и положил его на полку, намереваясь изучить содержимое.

Времени на длительный осмотр у него было больше чем достаточно, и он мог быть уверен, что его не побеспокоят: СВДКР сняла все купе для него одного.

* * *

Днем после двенадцати у Старика в кабинете прозвучал долгожданный телефонный звонок от корреспондента из Кале. Дело началось успешно: полицейская машина увозила Делькруа в Париж, а Коплан следовал на пароме в Дувр.

Старик улыбнулся и, обращаясь к одному из своих сотрудников, Морею, заявил:

– Все-таки я его уломал. Я ожидал, что он будет сопротивляться дольше.

Морей согласился:

– Конечно, своего рода ссылка на год – малопривлекательная перспектива для такого энергичного человека, как он, но вы прекрасно знаете, что обладаете талантом выдвигать такие аргументы, против которых он не может спорить.

– К счастью, я едва ли не единственный человек, который их знает, – с удовольствием заявил Старик. – Слабости есть у каждого человека, и Коплан не исключение, но, уверяю вас, обнаружить их очень непросто.

Наступило молчание. Морей осведомился:

– А что мне делать теперь?

– Передайте в Аделаиду агенту CN-21… Я не знаю, когда FX-18 выйдет на связь, поскольку вопрос о выборе времени контакта он решит сам, на месте. Займитесь Делькруа, когда его привезут в Париж. Отныне этот субъект должен стать «Железной Маской». Поместите его в строжайшее одиночное заключение… В той тюрьме, где он будет находиться, никто не должен знать его настоящего имени.

– Слушаюсь, господин директор. Я прикажу посадить Делькруа в отделение для неизлечимых психических больных. Там он может утверждать, что он инженер, Наполеон или Жанна д'Арк. Никто не примет его слова всерьез.

Старик одобрительно кивнул и заметил:

– В общем-то, ему повезло. Он даже не догадывается, что может поставить за наше здоровье толстую свечку: после того как мы занялись им, его шансы дожить до пенсионного возраста значительно возросли.

Его помощник скептически ухмыльнулся.

– Боюсь, его не переполняет благодарность, – сказал он. – Когда мы пойдем его навестить, надо будет захватить с собой трех охранников: вдруг ему вздумается вцепиться нам в горло.

Старик, развивая первоначальную мысль, произнес:

– Коплан сильно удивится, когда узнает, в какую передрягу я его сунул. Между нами говоря, у меня не слиш125 ком хороший расклад, чтобы организовать подмену. Я прекрасно понимаю, что дал FX-18 крайне сложное задание.

– Откровенность за откровенность: у меня такое впечатление, что он об этом догадывается, – сказал Морей. – И я не слишком удивлюсь, если именно опасность данной миссии привлекла его.

Старик поднял брови.

– Вы так считаете? – озабоченно спросил он. – Однако мне было непросто убедить его.

Морей подтвердил:

– Мысль о разведывательной работе в подобных условиях ему действительно не понравилась, но, на мой взгляд, ваша сдержанность относительно некоторых пунктов повлияла на его решение куда больше, чем ваши слова. Вы же знаете, что его никогда не удается одурачить.

Старик взял свою трубку, лежавшую на пепельнице.

– Странный человек этот Коплан, – проронил он, набивая трубку табаком.

Глава 2

На борту пакетбота «Эспресс оф Бритен» Коплан в полной мере насладился морским путешествием. За три с половиной недели корабль прошел Суэц, Красное море, Цейлон, Суматру и перевалил в южное полушарие. Когда Франсис прогуливался по палубам, пассажирки, лежавшие в шезлонгах, строили ему глазки, но он не удостаивал их вниманием. Верный образу, который должен был воплощать, – закоренелого холостяка и ученого-пуританина, он вел себя как джентльмен, привыкший к строгой самодисциплине, призванной поддерживать должную физическую и интеллектуальную форму.

Эта жизнь его устраивала. Каждый вечер он повторял материал, проштудированный в течение дня. Он проходил ускоренную переподготовку по математике, химии и ядерной физике, главным образом по молекулярной структуре сплавов металлов.

Ему надо было в кратчайшие сроки подтянуть знания до уровня Делькруа, по крайней мере приобрести общее представление о весьма специфической дисциплине, в которой блистал инженер, чтобы не вызвать подозрений при первом же разговоре со специалистом.

К счастью, фирма «Кофизик», занимающаяся экспериментальными и измерительными приборами, совладельцем и представителем которой он был под своим настоящим именем, являлась не только прикрытием его подлинной деятельности, но и заставляла быть в курсе новинок во многих областях знаний. Старик придумал эту фирму отчасти ради этого.

Сложность положения Коплана заключалась не только в профессиональной компетентности, которую он должен был демонстрировать, но и главным образом в том, что ему придется работать одновременно на СВДКР и на Кремль.

Размышляя о своих делах, Коплану пришлось признать, что поле для маневра у него будет примерно таким же широким, как лезвие бритвы. Британская МИ-5[1]1
  Английская контрразведка, подчиненная военному министерству. Ее агенты не имеют права проводить аресты. Этим занимается Спецотдел Скотленд-Ярда (примеч. автора).


[Закрыть] шутить не любит.

Хитрые и опасные профессионалы, часто притворяющиеся легкомысленными дилетантами и любителями старого шотландского виски, эти слуги Короны выполняют свою работу поразительно эффективно. Они лучше кого бы то ни было знают, что официальное объявление о предстоящих ядерных испытаниях является почти приглашением для подозрительных личностей, чьим наименьшим недостатком является любопытство.

Практически занимавшая Коплана больше всего проблема состояла в том, получил ли человек, с которым он должен будет войти в контакт в Австралии, фотографию настоящего Делькруа. Если это так, то дело начинается плохо.

Январским утром пароход вошел в порт столицы провинции Южная Австралия – Аделаиду. В южном полушарии времена года перевернуты: следовательно, лето было в разгаре.

Коплан без проблем сошел на берег. Формальности, которым подвергаются въезжающие в страну, прошли совершенно нормально: визовый контроль, проверка контракта о найме на работу и медицинской справки, записи в различных регистрах и так далее.

Лже-Делькруа получил вид на жительство и небольшую памятку, перечисляющую формальности, в дальнейшем необходимые для иностранцев, проживающих на австралийской территории, а также буклет с различными сведениями о жизни страны. Коплан все это принял с благодарностью.

Чиновник, занимавшийся Франсисом, посмотрел на него.

– Вы быстро адаптируетесь, – сказал он. – Где вы научились так бегло говорить по-английски, да еще с акцентом метрополии?

– Я некоторое время" учился в Великобритании. Отчасти это повлияло на мое решение обосноваться в Австралии.

– Желаю удачи! – бросил его собеседник вместо прощания.

«Спасибо, она мне понадобится!» – подумал Франсис, выходя из здания морского вокзала.

Таможня не проявила особого рвения. Носильщик доставил чемоданы к стоянке такси. Коплан сел в первую свободную машину и дал шоферу адрес, где по контракту с «Гоулер Стал Лтд» для него была снята квартира.

Через двадцать минут он вошел в свое новое жилище. После тесноватой каюты «Эспресс оф Бритен» приятно было ощутить простор четырехкомнатной квартиры. Светлые, со вкусом меблированные комнаты сделают его изгнание не слишком тягостным. Отложив подробный осмотр квартиры, он оставил чемоданы, спустился вниз, остановил другое такси и назвал адрес завода. Дорогой он с интересом разглядывал городской пейзаж. Коплан никогда не бывал в этой стране, но вид из окон машины казался ему знакомым: все кругом очень напоминало английский город, только солнце светило намного ярче, а температура была почти тропической.

Скоро такси въехало в промышленный район, застроенный заводами современной архитектуры со стеклянными фасадами.

Машина повернула, проехала вдоль ограды и остановилась перед зданием, где размещались административные службы «Гоулер Стал». Франсис расплатился с шофером, поднялся по лестнице и, пройдя через весьма величественную дверь, оказался перед старым, аристократической внешности швейцаром. Вероятно, бывшим дворецким.

Назвав свое имя и должность, Коплан сел в одно из роскошных кресел холла. После нескольких минут ожидания его чопорно проводили в кабинет генерального директора могущественной компании, почтенного Хилари Киллуэя.

Этот краснолицый джентльмен держался с характерным британским достоинством, состоящим из изрядной доли чопорности с примесью светской непринужденности.

«Отпрыск старинной семьи и обладатель оксфордского диплома», – определил Франсис, почтительно пожимая руку директора.

После обычных приветствий и нескольких общих фраз сэр Киллуэй вызвал по внутреннему телефону начальника отдела лабораторных исследований.

Через минуту на пульте у стола загорелась лампочка. Сэр Киллуэй нажал кнопку. Дверь открылась, и вошел мужчина с энергичным лицом и умными глазами. На вид ему не было и сорока.

– Поручаю вас мистеру Кемпси, вашему непосредственному начальнику, – произнес достопочтенный джентльмен, обращаясь к Коплану, и кивнул, давая понять, что аудиенция закончена. Коплан-Делькруа проследовал за начальником отдела в комнату с панелями красного дерева и с обитой кожей дверью.

– Вот мой кабинет, – заявил Кемпси, указывая инженеру на кресло для гостей. – Принимая во внимание конфиденциальный и, я бы сказал, секретный характер работ, проводимых в наших лабораториях, именно здесь обсуждаются все проблемы, относящиеся к исследованиям. Само собой разумеется, ваша работа, даже та, которая может показаться вам совершенно безобидной и рутинной, должна быть тайной для всех посторонних. Это строжайшее правило, и я буду вам признателен, если вы станете его придерживаться. Воздерживайтесь вне пределов «Гоулер Стал» от разговоров о своей профессии и обязанностях.

Коплан, сидевший напротив Кемпси, молча кивнул. Он знал, что некоторые работы на заводе засекречены. Поэтому он и заменил собой Делькруа.

Кемпси продолжал объяснения:

– Поскольку вы проделали долгое путешествие и прибыли только утром, я не стану утомлять вас подробностями. Сегодня у нас с вами просто ознакомительная беседа. Но из контракта с нами вам должно быть ясно, в каком отделе вы будете работать. Однако я думаю, что будет полезно привлечь ваше внимание к следующим моментам…

Он подался вперед, положил локти на стол и соединил ладони, прежде чем продолжить:

– Наш завод занимается производством редких металлов, таких как молибден, цирконий, титан и тому подобные. Все, что непосредственно касается металлов, необходимых для аппаратов и машин, используемых в области ядерной энергетики, интересует весьма изрядное количество людей. Мы занимаемся очень специфическими сплавами. Вы понимаете, о чем я говорю… Прошу вас помнить, что, став инженером нашей фирмы, вы вместе с тем становитесь прекрасной мишенью для многочисленных проходимцев, заинтересованных в результатах наших работ. Будьте осторожны в личной жизни… При малейшем подозрении обращайтесь ко мне. На этом пункте я настаиваю.

– Я прекрасно вас понимаю, – проникновенно сказал Франсис. – Можете на меня положиться.

– От этого зависит ваша безопасность, – продолжал Кемпси. – Ну что ж, я надеюсь, вы быстро привыкнете к нашим методам и к нашей атмосфере. Мне кажется, что взаимоотношения между людьми у нас сильно отличаются от принятых во Франции. Несмотря на менее… хм… непринужденные манеры, большинство ваших коллег очень любезные люди. Пойдемте, я вас представлю, хотя работу в лаборатории Ц-4 вы начнете только на следующей неделе.

Выйдя из кабинета, они прошли по службам предприятия и наконец вошли в тихий, пустынный коридор с покрытыми белой масляной краской стенами. На тяжелых стальных дверях были видны только кодовые обозначения: одна буква и одна цифра.

На середине коридор перегораживала решетка, у которой несли дежурство двое полицейских в форме и с автоматами.

Кемпси объяснил:

– За этой решеткой находятся наши лаборатории продвинувшегося этапа исследований. Работы совершенно секретные. В эту секцию можно войти, только имея специальный значок.

Делькруа снова кивнул.

Разумеется, Ц-4 находилась по эту сторону решетки.

– Вот мы и пришли, – сказал Кемпси, открывая тяжелую дверь.

Помещение оказалось большим, чем можно было предположить: примерно пятнадцать метров в длину и пять в ширину. Светло-серые стены и потолок ярко освещались люминесцентными лампами. Кроме рабочих столов, в лаборатории стояли шлифовальные и сверлильные станки, прессы, электронный микроскоп, оборудование для химического анализа – словом, все необходимое для изучения структуры и свойств металлов.

С десяток мужчин в белых халатах и зеленых защитных очках спокойно работали. Их движения были точными и размеренными. Равнодушно оглянувшись на вошедших, они немного оживились, когда Кемпси представил своего спутника: Делькруа, французский инженер, их новый коллега.

Последовал обмен рукопожатиями. Франсис заметил в глазах австралийских специалистов смесь любопытства, симпатии и легкой иронии. Сохраняя сдержанную, если не чопорную манеру держаться, которая вполне могла обескуражить сотрудников лаборатории, для кого принадлежность к французской нации обязательно означает легкомысленный нрав, он достал из кармана очки, надел их и окинул окружающих взглядом знатока.

Указав кивком на электронный микроскоп, он тихо сказал:

– Не очень новая модель… Увеличение всего в шестьдесят тысяч раз.

– Верно, – согласился Кемпси, слегка смутившись, – но для работы в этом отделе достаточно.

– Вы знакомы с протонным микроскопом, которым пользуются у нас? – осведомился Делькруа как о чем-то само собой разумеющемся.

– Да, естественно, но мы не можем себе позволить оснастить ими все лаборатории… Если не возражаете, мы оставим этих господ, а я покажу вам еще одну вещь, прежде чем вы покинете завод.

Он взял Франсиса под руку и жестом попрощался с сотрудниками лаборатории.

– У нас неплохое оборудование, – счел он нужным сообщить. – Самые современные и дорогие приборы, которые у нас есть, предназначены для важнейших направлений исследований и для лучших специалистов. Возможно, в один прекрасный день и вы получите возможность их увидеть.

Они вышли во двор, и Кемпси повел его к закрытой стоянке, где парковались машины служащих завода. Он остановился перед маленьким серым «Остином-850».

– Это для вас, – сказал он, показывая машину. – Можете пользоваться ею, как вам заблагорассудится. Все наши инженеры имеют такие же. Вам придется платить только за бензин и масло.

– Я в восторге, – совершенно искренне признался Франсис. – Я как раз собирался купить недорогую подержанную машину, но вы предупредили мои желания. С вашего позволения я возьму ее немедленно.

– Прошу вас.

– Значит, до понедельника, мистер Кемпси?

– До понедельника, мистер Делькруа. Мы начинаем в девять часов.

К себе Коплан вернулся на машине. Его квартира находилась в одном из жилых кварталов, расположенных в северном районе города.

Подробно осмотрев свое жилье, Коплан убедился, что эта квартира была больше той, которую он занимал в Париже, и имела все удобства. В ней могла бы жить семья из трех человек. Состояла она из светлой гостиной, примыкавшего к ней кабинета, библиотеки, спальни, ванной и кухни.

Франсис принялся разбирать свои чемоданы, убирать одежду в гардероб, перевешивать гравюры по своему вкусу и расставлять пепельницы.

Затем он принял душ и надел свежее белье и костюм.

Костюмы, купленные Делькруа, сидели на Франсисе так, словно были на него сшиты. Даже выбор галстуков оказался вполне удачным.

Решив сделать небольшой запас спиртного, Коплан вышел. На площадке его чуть не задела юная женщина, стремительно выбежавшая из соседней двери.

– О, простите! – сказала она. – Я не слышала, как вы вышли… Наверное, вы мой новый сосед?

– Да, с сегодняшнего утра. Поль Делькруа…

– Ханна Уоллис.

Они обменялись рукопожатием.

У нее было чистое овальное лицо, большие прозрачные глаза и рот с полными розовыми губами в форме лука. Темные волосы, зачесанные назад и стянутые красной шелковой ленточкой, подчеркивали чистоту лица. Тоненькая и хрупкая, она тем не менее имела соблазнительно пышную грудь, обтянутую легкой блузкой. Сколько ей было лет? Очевидно, от восемнадцати до двадцати пяти.

Ханна Уоллис тоже рассматривала Коплана.

– Делькруа, – повторила она. – Это французская фамилия.

– Я француз. Приехал сегодня утром на «Эспресс оф Бритен»… Слегка обустроился и решил отправиться на поиски ресторана. Вы не могли бы мне порекомендовать что-нибудь?

– Вы очень привязаны к французской кухне? – осведомилась она с милым жестом.

– Не особенно, но если в Аделаиде есть и такие, не откажусь.

– Есть один ресторан, – задумчиво произнесла она. – На Уэст-стрит.

– Это далеко отсюда?

– Четверть часа пешком. Естественно, вы еще не знаете город…

Она немного подумала и добавила:

– Пойдемте, я покажу вам дорогу.

Когда они вышли на улицу, Ханна сказала равнодушным тоном:

– Вам повезло: я должна ехать на Уэст-стрит. Хотите, я вас подброшу?

– Одну секунду, – сказал Коплан. – Полагаю, вы еще не успели поужинать. Проводите меня в этот ресторан и, поскольку мы соседи, воспользуемся случаем познакомиться получше.

Она бросила на него озабоченный взгляд.

– Если, конечно, вы не заняты, – продолжал Франсис с полуулыбкой. – Я забыл, что вы вылетели из своей квартиры, как циклон…

Лицо молодой женщины осветила детская улыбка.

– Вы знаете, тут виноват мой темперамент. На самом деле у меня нет особенно важных дел, но я делаю вид, что ужасно занята.

То, что Коплана заслали на другой конец света с ответственным заданием, еще не означало, что он обречен на полное одиночество. Кроме того, он не имел никаких предубеждений против австралиек и увидел во встрече со столь хорошенькой соседкой по площадке волю Провидения.

Он решительно заявил:

– Раз так, давайте пройдемся пешком. Впечатление о городе во многом зависит от того, как вам его показывают… Расскажите мне об Аделаиде, мисс Уоллис.