Текст книги "Осторожно, отравлено! Яды и их повелители в истории человечества"

Осторожно, отравлено!
Яды и их повелители в истории человечества

Все права защищены. Ни одна часть данного издания не может быть воспроизведена или использована в какой-либо форме, включая электронную, фотокопирование, магнитную запись или иные способы хранения и воспроизведения информации, без предварительного письменного разрешения правообладателя.

Автор текста Полина Палицина – журналист-международник, специалист по маркетинговым коммуникациям, сценарист, активистка в сфере прав женщин.

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Введение

Среди всех видов преступлений, которые когда-либо совершались человеком, мало таких же интригующих и мистических, как отравления. Яды издавна привлекали внимание поэтов, писателей, драматургов и режиссеров. Яды были излюбленным видом убийства в детективных романах Агаты Кристи: почти половина из восьмидесяти пяти книг связана с ядами и отравлениями. К ядам не раз прибегали злодеи из шпионских романов Яна Флеминга и Артура Конана Дойля. Мысль о ядах будоражит и вызывает волнение, ведь в отличие от холодного оружия, с помощью которого убийства часто происходят спонтанно, в состоянии аффекта, отравления требуют хитрости ума, стратегического мышления, нужно знать привычки и предпочтения своей жертвы и иметь проработанный план, как именно яд попадет в организм. Одни вещества убивают человека за считанные секунды, другие требуют времени, терпения и по-настоящему кропотливой работы. Одни истории, описанные в этой книге, и правда напоминают детективы, другие – политические драмы, третьи – психологические триллеры, а некоторые больше похожи на любовные романы в духе Шарлотты Бронте. Главное, что все они реальны, хотя за столетия и успели обрасти мифами, легендами и художественными преувеличениями.

Еще только открыв оглавление, вы, скорее всего, заметили, что большинство наших героев – женщины. Это не случайность и не совпадение. Между представительницами женского пола и ядами действительно существует устойчивая связь, формировавшаяся на протяжении как минимум двадцати веков.

До определенного момента у женщин было не так много способов оставить след в истории. «История в целом» строилась исключительно на мужском опыте, который воспринимался как всеобщий. Например, в одной из первых историографий, написанных итальянским поэтом Франческо Петраркой в XIV веке, разговор ведется только о мужчинах. Это совсем не означает, что Петрарка был заядлым женоненавистником, скорее всего, в центре его интересов стояла не столько история мужчин, сколько история великих полководцев и государственных деятелей, которые, конечно же, были обладателями XY-хромосом. Патриархальное общество, которое начало складываться еще в V–IV веке до нашей эры, сразу обозначило место женщины как второстепенное, пассивное. Участие в экономической жизни, владение собственностью и создание продуктов труда, система власти – в лучшем случае участие женщины в этих процессах было второстепенным, в худшем – женщина была вытеснена за их пределы.

Мир, его устройство, культура – все это формировалось мужчинами и для мужчин. Женщине же отводилась роль жены, матери, хранительницы домашнего очага, музы. Даже само понятие «человек» в большинстве случаев отождествляется с мужчиной, причем не только в философском, но и лингвистическом плане. Un homme во французском языке, a man в английском, das man в немецком означают одновременно и «человека», и «мужчину». Женщина рассматривается как нечто отдельное, нечеловеческое. Сократу приписывают следующую цитату: «Три вещи можно считать счастьем: что ты не дикое животное, что ты грек, а не варвар, и что ты мужчина, а не женщина». А Аристотель, как полагают, писал: «Женщина является женщиной в силу отсутствия мужских свойств у нее. Мы должны видеть в женщине существо, страдающее природной неполноценностью».

Однако настоящая демонизация и дегуманизация женщины связана вовсе не с античной философией, а с религиозными учениями. «В детстве женщина должна подчиняться отцу, в юности – мужу, после смерти мужа – сыновьям… Женщина никогда не должна быть свободна от подчинения», – гласят индийские «Законы Ману». «Я благодарю тебя, о Господи, что ты не сотворил меня женщиной!» – каждое утро повторяет раввин в своей молитве. «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу. Потому что муж есть глава жены, как и Христос глава церкви», – увещевает Библия (Послание к Ефесянам, V: 22–23). «Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед другими», – заявляет Коран (сура IV, аят 38).

Поскольку наше путешествие будет проходить в основном по территории Европы, нас особенно интересует христианство, а именно Книга бытия, та самая, где появляется миф о грехопадении, в котором Ева, искушенная дьявольским змеем, съедает запретный плод с древа познания добра и зла и обрекает людей на изгнание из Эдема. В XV веке на основе этого мифа Генрих Крамер и Якоб Шпренгер напишут книгу «Молот ведьм», где выскажут предположение, что с помощью искушения Бог хотел предупредить христиан о необходимости всегда остерегаться зла. Зло же, по мнению Крамера и Шпренгера, олицетворяла женщина как существо, наиболее подверженное дьявольскому влиянию. Тот факт, что Бог создал Еву из ребра Адама, говорит об изначальном несовершенстве женщины: «Следовательно, порочная по своей природе женщина быстрее колеблется в своей вере и, следовательно, быстрее отрекается от веры, что является корнем колдовства».

Miler taceat in ecclesia! – «Женщина да молчит в церкви!»

Страх средневекового человека перед дьявольским искушением, которое повлечет за собой гнев Бога и дальнейшее наказание, был действительно велик. В отличие от современного христианина, средневековый христианин был уверен, что конец света наступит не когда-нибудь, а в самом обозримом будущем. А потому он жил в постоянном ожидании Второго пришествия Христа, Апокалипсиса и Страшного суда за совершенные им грехи. Более того, средневековый человек мыслил себя не как отдельную единицу, а как часть общества, где каждый ответственен за поступки другого: согрешил один – наказание понесет все человечество. И поскольку Ева сыграла непосредственную роль в грехопадении, а каждая женщина произошла от Евы, то людям не оставалось ничего другого, как усилить контроль над женщиной и еще больше ограничить ее в правах. Любое новое ограничение объяснялось благими намерениями: мол, так вы, женщины, будете защищены от дьявольского влияния. Вот только забывали добавить, что вместе с тем про участие в общественной, политической, научной и культурной жизни теперь тоже можно забыть. Женщины вынуждены были существовать в жестких рамках: шаг вправо, шаг влево – и нет, не расстрел – костер. Любое отклонение женщины от принятого образа воспринималось как угроза обществу. Попасть в «неправильную» категорию было так легко, что костры, где сжигали ведьм, горели не потухая по всей Европе на протяжении нескольких столетий.

Положение женщины немного улучшилось в XVI веке. Реформация повлекла за собой радикальные перемены в христианстве, которые были вызваны зарождением и развитием новых буржуазных отношений, где наконец находится место и для женщины. Этот краткий промежуток между Лютером и Кальвином наглядно показывает связь между расширением женских прав и повышением видимости женщины в истории. Впервые женские имена звучат громко, все еще тише, чем мужские, но их уже можно расслышать: испанский врач и гуманист Беатриса Галиндо, ученая и переводчица Анна Бэкон, писательница Маргарет Роппер. Но и так называемая оттепель длится недолго: вместе с распространением кальвинизма, который говорит об абсолютности божественного предопределения, женщины лишаются какой-либо надежды и права на «искупление» греха своей прародительницы Евы.

Следующей важной вехой становятся буржуазные революции XVIII века, когда политическая активность женщин несоизмеримо возрастает. Однако лозунг «Свобода, равенство, братство» угасает вместе с огнем революции. Когда борьба была окончена, представительство во всех законодательных и правительственных органах вновь оказалось поголовно мужским, а женщины опять остались без базовых политических и экономических прав. В XIX веке ситуация не становится лучше, хоть и появляются первые феминистки, которые борются за избирательные и имущественные права. Женщина все еще воспринимается как неполноценное существо, инфантильное, несмышленое, которое и дня не проживет без опеки мужчины, но при этом хитрое, коварное и способное на обман, а потому недостойное доверия. Интересно, что подобное противоречие легко уживалось в умах людей и не вызывало ни вопросов, ни внутренних протестов.

Теперь, когда мы в общих чертах обрисовали исторические обстоятельства, в которых вынуждены были существовать женщины, знаменитая фраза: «Яд – это женское оружие», наконец начинает обретать смысл. Долгое время яды выступали для женщин великим уравнителем. Когда закон и религия отказываются вставать на твою сторону, не остается ничего другого, как заключить «сделку с дьяволом». Магические миры, к которым относилась алхимия и наука ядов, вообще предлагали для женщины гораздо больше свободы. Там она могла начать собственное дело, заниматься карьерой, никто не требовал от нее высокой морали и не ожидал, что она будет кротким приложением к мужу. То, чего мужчины добивались с помощью поединков, войн и дебатов, женщина получала благодаря ядам или колдовству, которые позволяли заполучить свое, исключив из арифметического уравнения грубую силу.

Помимо карьерных возможностей, яды предлагали чувство контроля над собственной жизнью. Со времен Древнего Рима, когда только появились первые знахарки, их главными клиентами были женщины. В конце концов, кто может понять нелегкую женскую долю лучше, чем та, кто знает о ней не понаслышке? По сути, подобные знахарки и травницы предлагали целый спектр услуг, способный решить любую женскую проблему: от нежелательной беременности до мужа-тирана. Изучая истории наших героинь, вы наверняка заметите, что большинство из них кроме изготовления ядов занимались акушерством. Философымедики древнего мира, да и средневековья, были сосредоточены на здоровье мужчин. Женщин (и в особенности процесс деторождения) они обходили стороной. Более того, общение мужчины с беременной пациенткой и ее лечение могли негативно сказаться на его репутации. Неудивительно, что акушерство стало прерогативой женщин, чем-то тайным и по понятным причинам совсем не изученным. Но акушерство не слишком волновало мужчин. Яды, а точнее то, как женщины распоряжались ими, вот что пугало их.

На протяжении столетий выстраивалась строгая патриархальная система, на которой держалось общество. Тот факт, что женщины нашли лазейку и действуют вопреки установленному укладу, приводил в ужас. Каждое отдельное убийство отца, мужа или брата воспринималось не как частное преступление, а как попытка пошатнуть весь патриархальный строй. Отчасти так оно и было. Поскольку законных методов обрести финансовую независимость или хотя бы развестись у женщин не было, яды становились оптимальным решением. И речь шла не о единичных случаях: на один крупный средневековый европейский город приходилось по несколько сотен отравлений в год. Европа буквально была опутана сетью из отравителей, корни которой находились в Италии.

Если женщины считались повелительницами ядов, то Италия была их родиной. В Средние века у Италии была весьма однозначная репутация места, где наука ядов не просто зародилась, но достигла своей вершины. Слухи, которые доносились до Западной Европы с юга, лишь убеждали людей в их суждениях: то семейство Медичи отравит очередного соперника, то клан Борджиа умертвит пару сотен кардиналов с помощью отравленных просфор, то загадочная травница из Рима изобретет яд, который невозможно обнаружить. Казалось, что девяносто процентов мировых отравлений сосредоточились именно в Италии. И если человек был итальянцем, то он моментально попадал под подозрение. Очевидно, европейцы были уверены, что талант к алхимии передается по наследству. А если вы к тому же были женщиной, то считайте, вам не повезло вдвойне. Дурная репутация Италии и тотальное недоверие католического общества к женскому полу создавали идеальную почву для мифов и предрассудков, которые впоследствие тиражировались в культуре и воспринимались как неопровержимые истины.

Да, мы сами заявили, что у женщин были все основания прибегать к ядам как к методу борьбы за независимость. От своих слов не отказываемся, однако предлагаем внимательнее и чуть с большим недоверием относиться к фактам, которые нам предлагает история. По большей части это касается таких великих отравительниц, как Екатерина Медичи или Лукреция Борджиа, но не обходит стороной и мужчин: например, отца Лукреции, Папу Александра VI. На формирование образов великих и ужасных отравителей влияло даже не столько количество жертв или жестокость совершенных ими преступлений, сколько политические факторы, предвзятость некоторых современников и историков и свойство людей приукрашивать действительность.

Одной из задач нашей книги было пробраться через дебри выдумок и противоречивых фактов, чтобы показать истинную картину, не вырывая ее из исторического и политического контекста. Скажем честно, добраться до правды удавалось не всегда, в какой-то момент исследование заходило в тупик и разбивалось о несовпадения и противоречивые заявления. И все же мы постарались не просто собрать для вас список громких имен, а выстроить цельный рассказ, где нашлось место для рассуждений о месте женщины в истории, дворцовых интриг, семейных баталий и убийств, достойных экранизации Netflix. Вместе мы заглянем в императорские дворцы Древнего Рима, в пригороды Парижа, где жили самые знаменитые колдуньи XVII века, вдохнем промозглый воздух викторианской Англии, станем свидетелями великого московского пожара и даже посетим Китайскую империю за несколько лет до ее падения. Пристегнитесь, мы отправляемся в наше кругосветное путешествие.

Двойная игра. Локуста, Агриппина и Нерон

Во времена Римской империи многие недопонимания и конфликты решались очень просто – с помощью отравлений. «Нет человека – нет проблем», – любимый принцип римской знати. Совсем неудивительно, что у многих знахарей и наемников были постоянные клиенты среди представителей высшей аристократии, а при дворах существовала такая должность, как специалист по ядам. Иногда сотрудничество клиента и отравителя было настолько плотным, что его итогом становились многочисленные трупы. Одним из таких союзов был союз Агриппины, жены императора Клавдия I, и Локусты – самой знаменитой отравительницы, которая, по некоторым данным, была первой серийной убийцей в истории.

Локуста была родом из небольшой деревушки в Галлии. Ее отец зарабатывал на жизнь знахарством, поэтому выбор профессии был вполне предсказуем. С юных лет Локуста училась собирать и обрабатывать травы. Она знала, как прервать нежелательную беременность, унять жар, вылечить раны. Она знала, какие травы ядовиты, какие отгоняют голодных хищников от стен деревни, а какие способны спасти жизнь. Локуста могла бы продолжить дело отца и до конца своих дней работать знахаркой, завести семью и детей. Но амбиции Локусты распространялись куда дальше небольшой деревушки и размеренной семейной жизни. Поэтому девушка, как и миллионы людей во все времена и эпохи, отправилась покорять столицу.

Оказалось, что травница, хоть и очень хорошая, не очень нужна римлянам. Зато знание ядовитых растений в городе, где балом правили жадность и тщеславие, было очень даже кстати. Рим буквально кишел обманутыми мужьями и женами, детьми, жаждущими наследства, и политиками, которые стремились накопить огромные состояния самым быстрым и безопасным путем. Так что недостатка в клиентах у Локусты не было: она тихо и без улик устраняла неугодных людей по заказу, а взамен получала щедрую плату.

Химической науки тогда не существовало, и вряд ли Локуста была в курсе, что соединения мышьяка угнетают энергетический обмен. Зато она точно знала, что подмешанный в пищу мышьяк вызывает хроническое заболевание нервной и пищеварительной систем, а экстракт из растения аконит оказывает смертельное судорожно-паралитическое действие, если соприкоснется с кожей. Локуста орудовала настолько умело и бесстрашно – ни один из тех, кто хоть раз испил ее отвара, не выжил – что в 54 г. н. э. ее заключили в тюрьму и приговорили к казни. На этом история Локусты могла закончиться, если бы не Агриппина – еще одна дама с амбициями, для реализации которых в то время у женщин было не так много возможностей.

Четвертая и последняя жена императора Клавдия I, Юлия Августа Агриппина, прославилась как сестра великого и ужасного Калигулы и мать Нерона. Она же была первой женщиной, удостоившейся титула авгу́сты во время правления мужа. Одного этого достаточно, чтобы войти в историю и остаться в ней навсегда. Но Агриппина не искала легких путей и уж точно не хотела быть приложением к своему мужу, брату и сыну. Историю Агриппины можно было бы назвать вдохновляющей и вполне феминистской, если бы не одно но: дорога к успеху императрицы была выложена трупами. И не последнюю роль в этом сыграла Локуста.

Послужной список юной знахарки настолько впечатлил жену императора, что она лично попросила освободить Локусту. А затем, недолго думая, сделала ее своей личной отравительницей. Все началось в 54 г. н. э., когда Агриппина пришла в застенок к Локусте и предложила сделку: свобода в обмен на самый сильнодействующий яд, предназначенный императору Клавдию. Не очень-то благодарное отношение к мужу, который сделал ее первой полноправной правительницей. Императрица не могла долго ждать и была полна желания как можно скорее поставить на трон своего сына Нерона. На тот момент Нерону было уже 16 лет: по меркам Римской империи это был готовый император в самом расцвете сил.

На самом деле кампания по возведению любимого сына на престол началась гораздо раньше. Отравление стало всего лишь финальным аккордом в долгой и запутанной истории. Еще в 50 г. н. э. Агриппина уговорила Клавдия усыновить Нерона, чтобы тот стал первым и официальным наследником престола. Сказано – сделано: Луций Домиций Агенобарб стал именоваться Нерон Клавдий Цезарь Друз Германик. Вся деятельность Агриппины была направлена на укрепление позиций своего сына, в основном за счет расстановки преданных ей людей на государственные должности. Так, на пост префекта преторианской гвардии назначили Секста Афрания Бурра – галла, который совсем недавно был одним из воспитателей Нерона. Агриппина позаботилась и о главном сопернике – Британнике, сыне Клавдия I. На правах императора она лишила Британника всех прав на власть и удалила его со двора. Казалось бы, все шло безупречно. Но брак Агриппины и Клавдия дает трещину, а император вновь приближает к себе родного сына, все больше отдаляясь от Агриппины и Нерона. Такого Агриппина стерпеть не могла. Наверное, в тот момент она и осознала, что настало время брать судьбу в свои руки и не ждать естественной смерти Клавдия. Кто знает, вдруг он решит прожить еще пару десятков лет? Потому с помощью Локусты и придворных поваров для императора был приготовлен изысканный грибной соус.

В те времена знать предпочитала особые грибы ярко-оранжевого цвета – золотистые мухоморы семейства Амонитовые. Они пользовались такой популярностью у римской аристократии, что впоследствии их стали называть цезарскими грибами – по титулу правителей Римской империи. Грибы были одним из главных деликатесов любого императорского стола. Их запекали, жарили, сушили, употребляли в салатах и использовали в качестве соуса. Именно такой соус и погубил Клавдия I: туда Агриппина подмешала опий и аконит, которые для нее подготовила Локуста.

Забавно, но Клавдию почти удалось спастись от отравления благодаря сильной алкогольной интоксикации. Император настолько напился на пиру, что организм принялся усиленно избавляться от алкоголя вместе с ядом – попросту говоря, императора начало нещадно рвать. Однако заботливая жена предусмотрела и это. Полагают, что Агриппина действовала в сговоре с врачом, который поспешил помочь императору пером для вызова рвоты, заранее пропитанным быстродействующим ядом. У Клавдия не было шансов. Уже через 12 часов император скончался в муках, а Нерон занял долгожданный трон.

«Бедным друзьям подают другие грибы, неважного сорта, болети – хозяину».

Ювенал, «Сатиры»

В Древнем Риме цезарские грибы также называли bolet и считали первыми среди всех существующих грибов. Особенно прославил этот гриб полководец Луколл, который был известным гурманом и пиры которого настолько поражали воображение современников, что вошли в поговорки.

Аконит

Аконит, или Борец (Aconitum) – род многолетних травянистых ядовитых растений семейства Лютиковые (Ranunculaceae). По древнегреческой легенде, аконит вырос из ядовитой слюны пса Цербера, которого Геракл вывел на землю из подземного царства мертвых. На самом деле все более прозаично. Токсичность аконита вызвана содержащимися в нем алкалоидами, в первую очередь аконитина, которые воздействуют на центральную нервную систему, вызывая судороги и паралич дыхательного центра. При попадании в организм аконита жертва начинает ощущать учащенное сердцебиение, удушье, зуд и жжение на тех участках кожи, куда попал яд, и повышенное слюноотделение, если яд был принят орально. Ядовитые свойства аконита были известны еще в древности: греки и китайцы изготавливали из него яд для стрел, а в Непале им отравляли воду и приманки для хищников.

Смерть императора была громким событием и, конечно, привлекла внимание общественности. Началось расследование. Все улики указывали на Локусту, а Агриппина лишь охотно подтвердила все показания. Лишние свидетели ей были ни к чему. После года на свободе Локуста вновь оказалась в тюрьме и вновь над ней висела угроза смертной казни. «Терять такого ценного сотрудника было бы преступлением», – очевидно, подумал Нерон и пришел к Локусте с той же просьбой, что и его мать. Ему нужен был яд, который убрал бы его главного соперника – Британника, сводного 14-летнего брата. К тому же статус императора значительно способствовал сепарации Нерона от властолюбивой матери: через несколько месяцев после вступления на престол юноша обзавелся новыми фаворитами и перестал прислушиваться к Агриппине. Как вы можете догадаться, она не была готова терять влияние и начала поддерживать притязания на власть Британника.

Первое отравление Британника не было удачным: Локуста приготовила слишком слабый яд, а Британник отделался расстройством желудка. По одной из версий, сделано это было специально, чтобы придать смерти жертвы видимость естественной продолжительной болезни и отвести подозрения от Нерона. Однако юный император, как и его мать, не отличался терпеливостью и не беспокоился о собственной репутации. На этот раз он приказал Локусте приготовить самый сильный яд, который вызовет мгновенную смерть.

Это убийство требовало значительного мастерства по нескольким причинам. Яд нельзя было просто подлить Британнику в еду или питье: из-за моды на отравления все высокопоставленные и богатые римляне держали при себе рабов, которые первыми пробовали блюда и напитки. Если яд был быстродействующим, дегустатор умирал почти мгновенно. Если же яд действовал медленно, то факт того, что хозяин и раб заболевали одновременно, мог служить доказательством отравления. Нерон прекрасно знал об этих нюансах, так что сначала на пиру жертве было предложено проверенное, но слишком горячее питье. Британник, ожидаемо, попросил остудить напиток. Уже после первых глотков юноша начал задыхаться и биться в припадке. Яд не был добавлен непосредственно в напиток, им не были обработаны края сосуда. Яд содержался в графине с холодной водой, которой разбавили проверенный императорский напиток.

Согласно устоявшемуся обычаю, семья обычно обедала вместе. Агриппине пришлось воочию наблюдать, как умирает Британник. «На лице Агриппины отразился такой испуг и такое душевное потрясение, с которым она, как ни старалась, справиться не могла», – писал об этом Тацит. Для Нерона же все происходящее не было сюрпризом, поэтому он бесстрастно продолжил трапезу, лишь сухо заметив гостям, что его брат с детства подвержен эпилепсии, а этот припадок – обычное дело. Ложь императора была наглой и очевидной, но никто, включая Агриппину, не мог ему возразить. В конце концов, братоубийство не было редкостью для Римской империи. Застолье продолжилось как ни в чем не бывало.

Интересно, что вместе с Британником чуть было не погиб еще один будущий император – Тит. Он был близким другом юноши и из любопытства попробовал отравленный напиток после того, как у Британника появились первые признаки недомогания. Из-за того что доза была совсем небольшой, Тит только «долго мучился тяжелой болезнью»[1]1
  Светоний, «Жизнь двенадцати Цезарей».


[Закрыть]. А через 24 года после смерти Британника он сделался императором.

Нерон был жестоким человеком, но он умел держать свои обещания. Император оставил Локусту при дворе, гарантировал ей свободу, подарил огромные поместья и даже позволил открыть школу, где она учила других изготавливать яды. Столь доброе отношение к отравительнице не было бескорыстным. Следующей целью Нерона стала Агриппина. Однако этот план императора так никогда и не воплотился в жизнь. Все три попытки отравления были неудачными. Возможно, Локуста, которая вела двойную игру, помогала Агриппине.

Вместе с наукой ядов в Древнем Риме развивалась и наука противоядий. Считалось, что прием небольшого количества ядов на протяжении долгого времени способен выработать иммунитет к отраве. Скорее всего, по совету Локусты Агриппина поступала именно так. Но Нерон был настоящим сыном своей матери. Поняв, что отравить Агриппину ему не удастся, он расправился с ней в открытую – ее закололи солдаты.

Териак

Териак Андромаха – универсальное противоядие, которое изобрел царь Митридат VI Евпатор. По легенде, Митридат настолько боялся быть отравленным, что постоянно ставил опыты на преступниках, чтобы создать средство, которое защитит его от любых ядов. В Древнем Риме териак впервые был составлен Андромахом, врачом царя Нерона, сына Агриппины. Он же изменил изначальное название препарата с «митридатикума» на «териак». Считается, что именно это средство принимала Агриппина из страха быть отравленной сыном. Вероятно, исконный препарат представлял собой протертую пасту черноватого оттенка из трав на винной или медовой основе. В ее состав входили мясо гадюки, опиум, гиацинт – всего 74 ингредиента. Древние врачи верили, что чем больше составляющих будет в териаке, тем больше разновидностей яда он сможет излечивать. Однако уже в XVII веке волшебные свойства териака были поставлены под сомнение, а в XVIII веке препарат и вовсе вышел из употребления, перейдя в область легенд и воспоминаний.

Жестокость, деспотизм и вероломство Нерона в итоге привели его к свержению в 68 г. н. э. К концу своего правления император стал очень подозрительным, у него развилась паранойя и страх смерти. Опасаясь заговора, он обратился к Локусте с последней просьбой – изготовить яд для самоубийства. Отравительница выполнила его просьбу, но испробовать яд Нерону так и не удалось. Золотой ларчик с ядом прихватил кто-то из слуг в последнюю для Нерона ночь, когда в Рим пришла весть о приближении войск Гальбе. Оставшись без яда, со словами: «Какой артист погибает!» император перерезал себе горло.

Драматическая смена власти не сулила ничего хорошего Локусте. Хотя Локуста старалась остаться неприметной, слава о ней и ее талантах расползлась далеко за пределы города. Локуста была арестована новым императором вместе с другими соратниками Нерона. Легенда гласит, что для великой отравительницы выбрали изощренную казнь – изнасилование специально обученным жирафом. Зная любовь римлян к различным пыткам и учитывая ненависть народа к Локусте, это не звучит так уж маловероятно. И все же историки полагают, что для Локусты выбрали более традиционное наказание. «Колдунью Локусту и других отбросов, которые всплыли на поверхность во времена Нерона, он [Гальба] приказал провести по всему городу в цепях, а затем казнить», – писал автор «Римской истории» Дион Кассий.

Мы не знаем, чего искала Локуста в Риме: славы, денег, признания, самореализации? В любом случае, хоть и на короткий период времени, все это у нее было. Судьба отравительницы была тесно переплетена с судьбами цезарей и уж точно не походила на жизнь среднестатистической женщины, тем более во времена Древнего Рима.

* * *

Локуста и Агриппина, хоть и стали самыми знаменитыми отравительницами в истории Древнего Рима, отнюдь не были первыми. Первое судебное дело об отравлениях было рассмотрено в Риме в 331 году до н. э. Знатные патриции гибли от отравлений как мухи – многие даже принимали происходящее за неизвестную человечеству эпидемию. Возможно, происходящее так и осталось бы «эпидемией», если бы одна из рабынь не пришла с доносом в сенат. У двух патрицианок, Корнелии и Сергии, в доме обнаружили подозрительные снадобья. Сами женщины утверждали, что это лекарства и косметические средства, но когда в суде их обоих заставили выпить содержимое бутылочек, чтобы доказать его безопасность, Корнелия и Сергия погибли. Конечно же, они прекрасно знали, что в бутылочках содержался яд, но умереть по собственной воле было гораздо лучше, чем подвергнуться пыткам и смертной казни. При расследовании дела Корнелии и Сергии выявили более ста женщин-отравительниц, которые с помощью ядов избавлялись от мужей, любовников, братьев и отцов.

По римскому законодательству того времени все преступления, связанные с отравлениями, приравнивались к категории государственных, наравне с предательствами и заговорами. На таких «ядовитых» делах по сути формировалось знаменитое римское право. Например, Цицерон сделал себе имя и карьеру, защищая многочисленных отравителей и красноречиво доказывая, что между ядом и лекарством нет никакой разницы.

Уголовные дела, связанные с отравлениями, чаще всего строились вокруг семейных хитросплетений. Так, одна женщина отбила мужа у собственной дочери, но через некоторое время после этого зять и по совместительству муж погиб загадочной смертью. Тогда женщина вновь вышла замуж, но новый супруг оказался никем иным, как тем самым загадочным убийцей. Более того, ранее он уже избавился от пяти своих жен разными уголовными способами. Становиться шестой женщина не желала, потому отравила мужа, а вину за содеянное переложила на сына.