Текст книги "Боец 4: Лихие 90-е"

Вечером я вышел, прогулялся, с любопытством всматриваясь в улицы, здания, лица незнакомого города. Многое казалось непривычным – например, обязательные вывески на двух языках, русском и башкирском… Ну, а целом впечатление нормальное, город как город, и если начинать новую жизнь, организовывать турнир по прежде невиданному виде спорта, то почему бы и не здесь?..

Вернувшись в гостиницу, я смотрел телевизор, не слишком заморачиваясь, что там показывают, сквозь этот информационный шум пробивалась классика:

Что день грядущий мне готовит?..

Глава 3

Наутро я прибыл к Ракитину на «Труд» четко без опозданий, как договаривались, к самому началу тренировки. Андрей Борисыч встретил меня приветливо, но я сразу угадал, что он чем-то смущен:

– А, Сергей, привет, проходи… Ребята, прошу внимания! Хочу представить вам…

И далее проговорил, что я ученик его тренера, спец по смешанным единоборствам, участник и даже победитель ряда турниров… Кое-что он слегка прибавил от себя в мою пользу – ребята таращились на меня во все глаза.

– Будет тренироваться с нами, возьмет на себя блок рукопашки, – завершил выступление тренер. – Согласен, Сережа?

– Конечно, – сказал я. – Только если можно, зовите меня просто Боец, – я улыбнулся. – Ну, это вроде как псевдоним, я так и выступал на турнирах.

– Не возражаем! – Борисыч ответно улыбнулся. – Так, парни?

Те были только «за».

– Ну и отлично, – здесь Ракитин стал серьезен. – Вот что, Боец, давай-ка выйдем ненадолго… Ребята, интенсивная разминка! Азат за старшего, проследи.

– Есть!

Наедине Андрей Борисович сказал мне вещи не такие пафосные и приятные. Поведал, что сходил в спорткомитет, описал, кто я такой, постарался объяснить мою ценность как спортивного кадра… Там, развели руками, сказали, что все понимаем, даже сочувствуем… но штатную единицу выделить, разумеется, не можем. Ну, чего и следовало ожидать.

Правда, чиновники добавили, что если Ракитин привлечет ростовского гостя за свой счет или на общественных началах, то комитет возражать не будет…

Тут Андрей Борисович вздохнул:

– За свой счет я не потяну, а что касаемо общественных начал… то это ты не потянешь, то есть, ноги протянешь, так выходит?

– Близко к тому.

– Значит, надо искать какой-то третий вариант.

Я кивнул, догадываясь, что кое-что тренер уже готов предложить. И он сказал:

– Ну, как ты понимаешь, кое-что я предпринял… Сразу должен предупредить: ты готов жить в не самых комфортабельных условиях? И это мягко говоря.

– Вряд ли у меня есть выбор, – усмехнулся я. – А если серьезно, то да, конечно. Но с перспективой.

– Перспектива есть, – твердо сказал Ракитин. – Тогда ладно! Пошли на тренировку! Спортивка на тебя… – он оценивающе окинул меня взглядом, – ну найдем. Все, пошли!

Новенькая самбистская амуниция моего размера, включая борцовки, нашлась, я с охотой включился в общую тренировку, здорово соскучился по нагрузкам вообще и по специфическим единоборческим упражнениям в частности.

С первой минуты я понял, что Андрей Борисович – тренер толковый, знания у него солидные, и методикой он владеет. Правда, он «чистый» самбист, специализировался на этом виде спорта, но мне борцовскую технику подтянуть бы не мешало, я с удовольствием включился в процесс, пока, не включая прочие навыки. Тренер определил мне в напарники парня по имени Рустам, определенными навыками он, конечно, владел, на уровне второго-первого разрядов, но в целом, в кассе мне уступал – и сам понял это, стремясь улавливать мои «хитрые» приемчики и отрабатывать их. Я не мог это не оценить:

– А ты, брат, ловок! Вижу, что смекалка есть. И техника ничего так… Если не будешь лениться, сможешь далеко пойти!

Польщенный парень кивнул:

– Стараюсь!

Словом, втянулся я в тренировочный процесс с огромным удовольствием, время пролетело незаметно, по завершении тренировки нахлынула знакомая приятная усталость… Более-менее познакомился с ребятами, отнеслись они ко мне по-товарищески, без сантиментов, как настоящие спортсмены, я почувствовал, что с ними сработаться можно.

После тренировки отправились в душевую, старенькую, запущенную, как весь стадион, однако горячая вода хлестала исправно, я принял душ, освеженный вышел, перевел дух, и тут меня встретил Ракитин.

– Ну, готов к новой жизни?..

– Стараюсь.

– Тогда пошли.

И мы пошли в уже знакомый мне парк. По пути тренер расписал ситуацию.

Он переговорил с руководством парка, и те предложили должность… заведующего местным видеосалоном, он же смотритель, сторож, кассир… словом, универсал на все руки. Видеосалон – может, громко сказано, это транспортный вагончик, снятый с колес, в котором на скорую руку установлено оборудование: видеомагнитофон, телевизор, кресла, притащенные из какого-то почившего кинотеатра… Штука, в общем, примитивная, но доход дает стабильный. Руководству парка и хозяевам салона позарез нужен непьющий, толковый, порядочный и умеющий постоять за себя человек, который бы взялся за это дело, поскольку предыдущий служащий был полным антиподом этого всего: вечно поддатый, бестолковый, нечисты й на руку и трусливый – понятно, что с таким набором качеств он быстро вылетел с работы, на которой, в общем-то можно неплохо зарабатывать, ибо оплачивается работа сдельно, с выручки.

– Ну… – протянул Андрей Борисович, – вот пока единственное, что могу предложить. Соглашаться, нет – дело твое, но других вариантов попросту нет. И еще… – тут голос его стал извиняющимся, – там по соседству второй вагончик, жилой. Можешь там разместиться. Там электричество, плитка, чайник, все бесплатно. Койко-место. Из оружия – дубинка, несколько баллончиков перцовых. Комфорт, конечно, не того… но бесплатно, а это в твоем положении немалый плюс. Конечно, это на летний сезон, там, глядишь, что-то да придумаем.

Я задумчиво покивал. Ну что, и к этому привыкнуть можно?.. Мне сейчас главное залечь на дно, переждать хотя бы месяц-два, а там посмотрим.

– Ладно, согласен, – сказал я. – А как насчет тренировок и вообще работы в зале?

– С этим все в норме, – поспешил заверить меня Борисыч. – Работа у тебя вечерне-ночная. Часов до четырех дня свободен. Милости прошу в зал. Ну, и как мы договаривались…

– А как насчет турнира?

– Держу в уме, – кивнул он. – По идее-то тема выгодная, но главное, чтобы заинтересовался кто-то серьезный… А вот это непросто. Но ничего, кто ищет, то всегда найдет!

Беседуя таким образом, мы добрались до салона.

Он находился неподалеку от противоположного, западного входа в парк, точнее, въезда, куда можно было заезжать на машинах. Главный вход, тот, с «триумфальной аркой», был восточный, он смотрел на улицу Ленина, а этот – на Карла Маркса, то есть парк, вообще говоря, находился между именами двух наших бывших основоположников, отвергнутых новой властью… Мы с Андреем Борисычем малость посмеялись над этим, он глянул на часы, сказал, что сейчас должен прибыть мой непосредственный начальник – «менеджер», и тот в самом деле через пять минут появился – высокий худощавый парень, давно не стриженый и с жидкими печальными усиками.

– Руслан, – представился он.

Ладошка у него оказалась вялая, слабая, и вообще он никак на пушкинского героя-богатыря не походил.

– Ну, я пошел, – сказал Борисыч, – ты тут осваивайся. Из гостиницы выписался?

Я пожал плечами. Выписываться вроде не выписывался, но вещей там никаких у меня не осталось, оплата номера закончилась в полдень…

– Ну и ладно. Значит, обживайся, первое время перекантуешься, а дальше видно будет. Бывай!

– Пока!

– Ну, – сказал Руслан, – давай принимать имущество?..

Имущество оказалось точно такое, каким мне его описал Ракитин. За одним исключением: видеомагнитофон, самый главный технический объект, сердце всего предприятия, был в ремонте.

– Петрович, паскуда, – ругнул Руслан моего предшественника, – бухой был, грохнул на пол, ну, понятное дело, аппарат крякнул. Отвез в ремонт, сегодня к вечеру обещали сделать… считай два дня в простое, и это в самый сенокос!

Тут Руслан пустился в несложные экономические выкладки. Салон в парке работает, естественно, в летний сезон, примерно с первого мая до середины-конца сентября, и менее чем за полгода должен отбивать годовые затраты и приносить прибыль. И естественно, каждый день на вес золота, а благодаря придурку Петровичу вот уже вторые сутки доход нулевой, при том, что арендную плату администрация парка брать не забывает.

Попутно я выяснил, что мы, то есть я и Руслан являемся наемными служащими местного крупного бизнесмена, владеющего сетью видеосалонов, и не только ей, вообще этот персонаж, как я понял, типичное дитя эпохи: всеядный предприниматель, всеми правдами и неправдами нарабатывающий капитал, хватающийся за все, что может дать прибыль. Сеть салонов, которых по Уфе и окрестностям у него порядка десяти – одно из направлений его деятельности, а что там у него еще есть…

– Я в это не лезу, – скривил губы Руслан, – не мое дело. Но тут хочешь-не хочешь, это же видно… Черт знает, я иной раз думаю: доиграется до чего-нибудь…

Здесь он спохватился, решив, что не подобает подчиненному распространяться так про хозяина и заговорил деловым тоном:

– Ну, короче, смотри.

И посвятил меня в технические подробности: цены, вместимость зала, ассортимент кассет… Выяснилось, что в мои обязанности входит и оформление афиш, пусть самое примитивное: время сеанса, название фильма, цена билетов, обязательное упоминание, что на такие-то и такие-то сеансы «дети до 16 лет не допускаются»…

– Это обязательно надо писать, ты понял?! А то потом не отбрешешься: менты, надзоры всякие, проверяющие, мать их… Вон там смотри, документы: копия лицензии, жалобная книга. Тоже положено, могут прийти с проверкой: а где у вас жалобная книга?..

– Ну и как, пишут что-нибудь?

– А то! Петрович, сука, постарался, на него чуть ли не каждый день писали! Блин, двух недель не работал, а проблем от него, как от Чернобыля… Но тут дело простое, книгу эту порвал на хрен, чистую положил. В том вагончике они должны быть, покажу. Но лучше до этого не доводить.

– Ясное дело.

– Так, ну здесь вроде все, айда твой жилой комплекс смотреть.

В жилом комплексе наблюдались голая кровать с панцирной сеткой, стол, стул, шкаф, лампочка без плафона.

– Матрац, подушку, постель я тебе сегодня привезу, – поспешил сказать Руслан. – Что от Петровича осталось, выкинул на фиг.

– М-да, – я обвел помещение взглядом, убеждаясь, что не все наследство Петровича отправилось на помойку, так как по всей комнате стояли и валялись разномастные пустые бутылки разного срока давности. Руслан перехватил мой взгляд:

– Ну, – смущенно сказал он, – это хочешь сам выкинь, а хочешь сдай, пункт приема тут недалеко, могу показать. Между прочим, на все это, – он повел рукой, – худо-бедно день-два прожить можно.

– Обойдусь, – я махнул рукой тоже. – Пока есть на что жить, не жалуюсь.

– Ну, смотри, тебе виднее. Да, и уж если о том разговор пошел…

Он вынул из внутреннего кармана небольшую сумму денег.

– Это тебе на карманные расходы. Бери, бабок лишних не бывает! В счет зарплаты, естественно. Если прибраться надо, вон, здание видишь?.. Это игровой комплекс, боулинг там, игровые автоматы, еще всякая фигня. Можешь там с уборщицей договориться, она полы вымоет, все такое… Да, посуду я тоже привезу, блин, после Петровича как после атомной войны, все выкидывать надо! Радиоактивный элемент, сука!.. Ну ладно, что у нас в шкафу, айда глянем.

В шкафу оказались электроплитка, ватманы, карандаши, фломастеры, стопка толстых тетрадок – то есть, будущие афиши и те самые резервные жалобные книги, как я понял. В углу за шкафом скромно притулились швабра и ведро. Ну, словом, примерно час мы с Русланом занимались приемкой имущества, сравнивали с описью, при этом выяснилось, что Петрович, уходя в отставку, свистнул электрический чайник и пару перцовых баллончиков. Почему он не спер еще и плитку?.. – это для меня навсегда осталось тайной.

Исчезновение чайника вызвало новые залпы таких проклятий со стороны Руслана, что если бы его слова имели исполнительную силу, то Петрович был бы не просто испепелен, а распылен на атомы, если не на протоны и электроны… Наконец, истощив запасы сквернословия, мой начальник утих, вздохнул, морально смиряясь с тем, что стоимость электроприбора ему придется возмещать из своего кармана, и сказал:

– Ну, давай, наводи порядок, я сейчас тебе барахло привезу.

Персональным автотранспортом Руслана оказался фургон «Москвич», который в те времена называли почему-то «каблуком» или «пирожком», на нем он и покатил за имуществом. Деньги я решил не тратить, в моей ситуации всякая копейка на счету, правда и то того, чтобы сдавать бутылки, все же не опустился, переправил их на мусорку, пусть кто-то воспользуется. Час-полтора, наверное, я убирался, выметал мусор из обоих вагончиков, мыл полы, и за это время человек, наверное, десять обращались ко мне с вопросом: когда видеосалон вновь откроется?.. – из чего я сделал вывод, что тут Клондайк-не Клондайк… но с пустыми карманами ходить не буду. Это меня порядком вдохновило, и спрашивающим я отвечал, что завтра надеемся приступить к работе.

Часа через два пригромыхал на «каблуке» Руслан, привез новые баллончики с перцовым газом, посуду, матрац-подушку и тому подобное, и даже шторки на окошко в жилом вагончике, отчего помещение приобрело даже уютный вид, Руслан аж удивился:

– Ты смотри, и вправду жить можно!.. Ладно, пока отдыхай, я за видаком. Дай Бог, чтобы сегодня починили!

– Ты когда вернешься?

– Ну не скоро, это точно. А что?

– Схожу в парк, прогуляюсь. Да и перекусить не мешает.

– А, конечно! Там всяких летних кафешек до хрена, шашлыки там-машлыки всякие. Давай, я раньше, чем через два часа не приеду, и это в лучшем случае. Еще дела есть.

Я прогулялся, перекусил в одном из кафе, оглядывался не без любопытства, ну и, конечно, взор мой как магнитом тянуло к молодым красивым девчонкам, их оголенным ручкам и ножкам, легкая тоска взяла за сердце, вспомнил Лиду… Хотел отбросить этот фантом памяти, да он не отбрасывался, так я и затосковал немного. Как повернется судьба? Увидимся, не увидимся?.. Может, все это забудется, затянется, годы пробегут, заметут так, что ничего не останется в душе?.. Все может быть!

Ну, грусти-не грусти, жить надо. Побродив по парку, я вернулся в салон, стал детальнее изучать ассортимент. Кассет было много, и Руслан обещал подбросить новые: очередные серию «Терминатора», «Полицейской академии» и «Голого пистолета», еще что-то… Пока я занимался ревизией, нарочно оставив дверь приоткрытой, народ шел и шел, спрашивал, когда откроемся, и я со всеми говорил вежливо, подробно, не забывал упомянуть о том, что ждем новые фильмы… Так подступили сумерки, а часов в десять появился сияющий Руслан.

– Есть! – провозгласил он. – Отремонтировали! Завтра откроемся! Давай, покажу, как это работает!..

С час мы проверяли работу техники, и я все освоил как «Отче наш», теперь мог, кажется, с закрытыми глазами проводить сеансы. Руслан облегченно вздохнул:

– Ну все, завтра начинаем!.. Днем новые кассеты привезу, посмотрим. Народ спрашивал, когда откроемся?

– Да проходу не давали!

– Уф-ф, отлично!.. Вот что, ты завтра с утра плакат напиши: мол, вечером наш видеозал возобновляет работу, приглашаем всех… ну, так что-нибудь поинтереснее. Ну, давай, отдыхай пока, до завтра!

– До встречи!

Парк официально закрывался в двенадцать, хотя я подозревал, что при такой территории, да в это время, в девяносто третьем году, по нему ночью шастали бомжи и всякий прочий криминальный элемент. Меня это ничуть не смущало, я знал, что если кто и сунется один раз, второй раз не рискнет, и всей окрестной шпане о том расскажет, что лучше сюда не лезть…

Я попил чаю, вновь малость загрустил, вынул из кармана оба перстня – свой и Заура – долго смотрел на них, точнее на свое прошлое… Вздохнул, спрятал их в шкаф и лег спать.

Уже засыпал, погружался в дремоту, когда почудился снаружи шум вроде бы… Он то ли был, то ли нет, то ли явь, то ли сон – но вдруг раздался тревожный стук в дверь. Я приоткрыл глаза, когда в дверь уже забарабанили полным ходом!

Глава 4

Я подскочил на кровати, сна – ни в одном глазу.

– Эй! Открывай! – грубоватый мужской голос.

Я натянул футболку, джинсы, распахнул дверь.

На пороге стоял рослый здоровый парень. В причудливой полутьме редких фонарей метрах в пяти за ним угадывался женский силуэт. При виде меня лицо парня изумленно изменилось:

– Здорово, брат!

– Здорово и тебе, братан, коли не шутишь.

– Да уж какие тут шутки. Ты что ли здесь за старшего?

– Теперь я.

– Ага. А этот тут был?..

– Петрович?

– Вроде да.

– Уволен. Не справился с обязанностями.

– Ишь ты! А как по мне, так справлялся – лучше не надо! – парень гулко хохотнул. – Ладно, брат, тогда с тобой вопрос решим? Погуляешь на природе часок-полтора?

Он незаметно кивнул на безмолвную девушку.

Я вмиг понял, чем тут промышлял Петрович дополнительно. Ну, тип!..

– Извини, брат. Эта услуга больше не работает. Я спать хочу, так что…

– Стоять!

Голос изменился, в нем возник грубый нахрап.

– Я тебе говорю: поди, прогуляйся! Это ж недолго. Во, – он сунул к лицу моему правую руку с зажатыми в пальцах мятыми купюрами.

Вот не было печали! Придется разъяснять.

Я цепко схватил его запястье мертвой хваткой. Стиснул покрепче с легким вывертом. Он изумленно сдвинул брови, резко дернулся… и понял, что попал на что-то не то.

– Спокойно. Спокойно, – проговорил я очень ровным тоном. – Зайдем-ка вовнутрь. На минутку. Два слова скажу.

Я проговорил это очень доброжелательно, без малейшего ущерба его самолюбию. Это плюс моя стальная хватка повернули его мысли в правильном направлении.

– Ну… – он шагнул вперед.

Я отступил, впуская его в вагончик и отпустив руку. Он тут же потер запястье ладонью левой.

– Слушай, – сказал я. – Ты уже понял, наверное, что я кое-что умею. Ты же не хочешь опозориться перед девушкой?.. Я тоже этого не хочу. Поэтому еще раз: съемная хата здесь больше не работает, уж извини. Давайте, ребята, хорошо вам ночь провести, а я спать хочу. Тема закрыта.

Он с любопытством смотрел на меня.

– А ты…

– Я в этом деле профессионал. Поверь на слово. Зачем я здесь – другая история. Оглашению не подлежит.

– Да уж и так поверил. Ладно, брат, давай! – и он вышел.

Я закрылся, лег, уже лежа рассмеялся. Ну, Петрович, точно стихийное бедствие!..

Так я и уснул, спал спокойно, хотя какие-то подозрительные звуки снаружи доносились, но я на них не обращал внимания. Может, это были бомжи, может какие-то еще ночные бродяги?.. Хрен с ними.

В общем, переночевал нормально, утром встал бодрый, сходил умылся в здание игрового комплекса – да, кстати, я теперь стал официальным сотрудником парка, Руслан мне выписал бумагу с печатью – таковым разрешалось пользоваться санузлом бесплатно и полагалось питание со скидкой в некоторых заведениях на территории парка. Короче говоря, освежившись, я вернулся к месту работы и проживания… и с некоторым удивлением обнаружил у двери салона четверых подростков: двое совсем мелких, а двое ростом с меня, один даже и повыше. Стоя у запертой двери, они переговаривались, плевались, до моего слуха донеслась бессмысленная матерщина.

Мне это сразу не понравилось, тем не менее окликнул я их миролюбиво:

– Здорово, молодежь! Какие вопросы?

Они вмиг повернулись ко мне, и рожи их не понравились мне еще больше, чем слова. Тупые, пустоглазо-агрессивные хари… самый рослый, как я безошибочно определил, явно употреблял вещества.

– Э, – буркнул он. – Это… а где Петрович?

– Уволен. Я вместо него. Чего хотели?

Парни переглянулись, коллективно осмысливая услышанное.

– Так это… Видос глянуть! Ну, то самое. Давай? Только в кредит. Бабок нету пока, потом отдадим.

– Можете не отдавать, – я жестко усмехнулся. – Поскольку кина совсем не будет. Порнуху, что ли, он вам крутил?

– А че? – недобро ощерился старший. – Тебе-то че?

– Ну, поскольку я тут теперь за старшего, то и правила мои. По домам, ребята! Трудиться, к школе готовиться… В жизни дел много, а порнуху только онанисты смотрят, да петушня всякая. Ясно?

Глаза наркомана оскорбленно полыхнули:

– Ты че, мужик? Ты че сказал?! Базар фильтруй! Кишки тебе на волю выпустить?

И он, дурак, выхватил из кармана нож.

Я легко перехватил его руку, безжалостно крутанул запястье, сделал подсечку. На роже промелькнуло изумление, сменившись страхом, поскольку я развернул его спиной к себе, плотно зафиксировав через руку, а нож, успев перебросить в левую, прижал тупым лезвием к шее чуть пониже подбородка.

Трое остальных смотрели на меня с суеверным страхом.

– Спокойно ребята, – сказал я им. – Спокойно. Не дергайтесь, и ничего не будет, – я прижал нож к пацанской шее плотнее, ощутив, как дрогнул его кадык. – Слушаем и запоминаем: сюда дорогу забыть. Увижу – рассержусь. А меня лучше не сердить. Теперь свободны. Идите. Нож я забираю на память. Свободны! Я через пять минут выйду, увижу вас здесь, начну сердиться. У меня все.

Я отпустил придурка, на прощанье сунув ему коленом под зад, не глядя на них зашел в жилой вагончик, стал готовить легкий завтрак. Слово сдержал: через пять минут вышел. Их не было.

Спокойно позавтракав, я собрался на тренировку, перстни из шкафа забрал. Я их не надевал, конечно, но носил с собой на всякий случай. Собрался, вышел на крыльцо…

– Стой, падаль! – грубый голос.

Четверо гопников набросились на меня.

Эти были постарше, лет восемнадцати. Конечно, братва той мелкой шпаны, но выше рангом. Ближайший ко мне взмахнул куском арматуры…

И отправился в беспамятный полет на газон, выронив палку. Та зазвенела, ударяясь о бордюр.

Гопники действовали тактически безграмотно, мешая друг другу, а я внезапно для них бросился сместился вправо так, что двое остались за третьим на одной линии, лишившись численного преимущества.

Хлесткий свинг левой – и второй в нокауте, хотя я старался бить очень аккуратно, чтобы не дай Бог никаких юридических последствий не было.

После потери двоих тот, что очутился передо мной – он грозно, но бестолково крутил в воздухе солдатским ремнем с латунной пряжкой – видимо, начал соображать, что дела идут неважно, но я не дал ему времени на размышления, а врезал лоу-киком под левое колено.

Что-то хрустнуло, он взвыл, захромал, беспомощно припадая на левую ногу, согнулся, и я слегка сунул ему коленом в жбан, опрокинув, но не лишив сознания.

Последний уцелевший разбойник остановился, смотря на меня выпученными округлившимися глазами. Ну, его я решил бить психологически:

– Стоять! Стоять, сука, стреляю! – и сунул руку за пазуху.

Он сорвался и пустился бежать, петляя – так, видимо, надеялся сбить меня с прицела.

Беззвучно рассмеявшись, я подобрал ремень и арматурину, кинул в жилой вагончик, запер его и пошел, не интересуясь дальнейшей судьбой поверженных.

В зале меня встретили уже как своего:

– А, Боец, здорово!.. – и дальше пошло все по накатанной колее.

Позанимались, после чего Борисыч попросил меня провести занятия по рукопашке – ну, то есть, по универсальному бою.

Тренер из меня пока был очень относительный, поэтому я предложил следующее:

– Ребята, давайте так. Представим уличную драку… Нет! Даже давайте так: представьте, что мы на войне. Рукопашная. Вы безоружны. Я – противник. Как бы вы действовали по наитию. Поехали по одному!

И мы стали работать. Это оказалось неожиданно так увлекательно, такая практическая игра, в которой сами собой отыскивались наилучшие решения. Поначалу, конечно, ребята действовали скованно, но постепенно раскрепощались, входили в азарт, да и сам Ракитин тоже:

– Давай, парни! Это у нас самое настоящее боевое самбо получается! Отлично!..

После тренировки он еще целый час меня не отпускал, горячо втолковывая, что занятия боевым самбо можно проводить в рамках его секции, что он и сам с удовольствием бы подтянул себя в этой дисциплине… в общем, самые радужные перспективы увидел, я не возражал… а после бурно-радостного диалога он спохватился:

– Да! Я не спросил – как ты устроился-то?

– Нормально, – сказал я и подумал, что пора идти, скоро должен Руслан подъехать. Улыбнулся: – Пора уже к работе приступать, пойду.

– Ну, до завтра! Продолжим!

Пообедав, я поспешил к своему салону. Придурков не было уже, надеюсь, ушли своим ходом, хотя наверняка в состоянии временной инвалидности. Руслан вскоре появился, и я как начальнику доложил, конечно, о непрошеных визитерах, чем вызвал новую гневную пургу в адрес Петровича, обладавшего сверхъестественным талантом притягивать к себе всю социальную дрянь и грязь.

– Ладно, – сказал в завершение Руслан. – Поговорю с шефом, скажу: местная шпана работать мешает! Он решит вопрос. Это он умеет через свои связи, я туда и не лезу… Но знаю, было похожее такое, а после того, как он включался – все, тишина! За километр обходили… Ну ладно! Давай за дело!

Первым делом мы яркими фломастерами написали плакат – дескать, видеосалон после небольшого технического перерыва возобновляет работу, закрепили его на двери и стали работать над сегодняшним репертуаром.

Опять же, это оказалось занятием неожиданно увлекательным. Руслан детально объяснил мне тонкости работы с целевой аудиторией; от открытия салона до закрытия парка можно было успеть показать пять фильмов, почти всегда в такой жанровой последовательности: боевик-«колотушки», комедия, потом опять же либо боевик, либо триллер, либо комедия, затем «ужастик» и в конце – эротика…

Тут я вспомнил незадачливых утренних посетителей:

– Они, кстати, порнуху просили.

Руслан поморщился:

– С этим делом лучше не связываться, опять же можно нарваться на комиссию какую-нибудь…

И здесь он пустился в рассуждения о сложностях профессии: эротические фильмы официально показывать можно, и капуста на них стрижется не хилая, но вот где разница между эротикой и порнографией?.. Этого никакой черт не объяснит, и придраться теоретически можно ко всему. Так что тут всегда приходится ходить по лезвию… В завершение рассказа опять же всплыла неубиваемая тень Петровича:

– Он, гнида, наверное, им подпольно крутил какие-то свои кассеты, на это у него ума хватить могло…. Кстати, давай-ка поищем, может, где-то их прятал, да унести не успел?.. Навряд ли, конечно, но давай проверим на всякий случай…

Мы прошерстили оба вагончика, не нашли ничего, и Руслан махнул рукой:

– Ну, черт с ним! Сейчас репертуаром займемся. Я тут новые кассеты привез, давай смотреть.

Стали смотреть, и тут нас ожидал такой сюрприз, что я глазам своим не поверил.

Разбирая свежие кассеты, Руслан повертел в руках одну:

– Так, а это что такое?.. Бои! Какие бои? Марко… Марко какой-то, что за хрень?!

– Марко Хуас?! – вырвалось у меня.

– Точно! А ты откуда знаешь?

– Ну! Так я же спортсмен, кто меня сюда привел-то!

– А, – вспомнил Руслан. – Точно… Так кто там этот Марко-то?

Я увлеченно пустился объяснять.

Легендарный бразилец Марко Хуас по прозвищу «король улиц», собственно, основоположник современных «боев без правил», всех федераций, которые практикуют эти схватки, боец, синтезировавший в свое время приемы бразильского джиу-джитсу, капоэйры, еще много чего – он сумел популяризировать такие бои. Пик его расцвета – начало 90-х, в 1992 году прошел первый турнир с его участием, ставший своего рода сенсацией и вызвавший взрыв интереса к таким боям, соответственно и финансовый прилив, а где большие деньги, там и закипает жизнь, и начинает бить ключом…

– И все по башке?.. – иронически пробормотал Руслан, однако, заинтересовался. – Ну, давай посмотрим, что ли…

Мы сунули кассету в чрево потрепанного «Панасоника», стали смотреть. Точно! Это была запись того ставшего чуть ли не священным преданием турнира 1992 года – и даже качество записи было сносное. Я смотрел с профессиональным азартом, Руслан – довольно равнодушно, но признал, что публика на такое дело, может, и пойдет.

– Слушай! Может, поставим на сегодня?! Ну как бы такой особый сеанс.

Он поразмыслил, почесал лоб, темя. Восторга не выразил, но и возражать не стал.

– Ну давай… Только хорошо бы плакат такой яркий сделать. Сможешь?

– Постараюсь.

Я ни в коем случае не художник, даже не оформитель, но азарт придал мне уверенности и даже нахальства. Руслан тоже заинтересовался, даже заговорил о том, что посмотрим, как дело пойдет, можно сделать и дополнительные сеансы, особенно в выходные…

– Кстати! Я насчет выходных не говорил еще тебе?..

Оказалось, что кому как, а для нас суббота и воскресенье не праздники, а самые тяжелые будни, работа с утра до ночи, что и понятно: в эти дни парк полон людей, поэтому работать надо на износ. День год кормит – как раз про эти самые дни.

Ну, слово за слово, плакат был готов. И получилось неплохо, броско, черт возьми! И Руслан был доволен:

– Ну, вроде интересно так… Давай, повесь, дальше поехали. Что поставим?..

После творческих дебатов решили так: первым сеансом – корейский боевик о делах давно минувших дней, о том, как непобедимые корейские воины громили толпы врагов, обладая умением метать стрелы, дротики и сюрикены любой частью тела, это все у них летело чуть ли не из жопы. Дети от такого в лютом восторге, им это зайдет стопудово.

Вторым номером поставили «Полицейскую академию-6», адскую чушь, вымученный римейк суперхита 1984 года. Руслан уверял, что «публика хавает», и я с ним спорить не стал – он профи, ему виднее.

Ну, а в третью очередь поставили «короля улиц» и «бои без правил» – я настоял именно на таких формулировках; впрочем, Руслан тоже со мной не спорил.

В качестве ужастика определили «Кошмар на улице Вязов-6», тоже не особо новую серию, но по уверениям моего шефа, многие ее еще не видели.

– Попрутся, да еще как! – заключил он.

Ну и наконец, в завершение поставили тошнотворно-унылую немецкую эротику. Вот тут я осмелился возражать, но Руслан категорически заявил, что это «отобьется», вызовет интерес… Ну опять же, ему лучше знать, и я сдался. Пусть будет. Кстати, называлось это говно «Прикоснись ко мне».

Афишу сделали, повесили, под расписку Руслан выдал мне определенную сумму мелких денег для сдачи, пачку билетов, объяснил, как отрывать корешки, как их учитывать… глянул на часы и заспешил, пожелав удачи.

– Ну, давай, с почином тебя! А я помчался, ты у меня не один. Вечером, возможно, заскочу, но как пойдет… Да, шефу сегодня же позвоню или заеду, скажу, что на наших тут всякая шпана нападает, он решит вопрос, не сомневайся. Будешь работать спокойно… Ну, удачи!

И он укатил на «каблуке».

Не скрою, я волновался. Первый день, незнакомая работа… Ближе к пяти народ стал подтягиваться, я открыл продажу билетов, первые минут десять малость волновался, путался со сдачей… но потом привык, все пошло как по рельсам. Зал был полон! И вот ровно в семнадцать ноль-ноль я запустил «Панасоник», зал огласился воинственными звуками боевого корейского марша.