Текст книги "Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков"

Сужая список

Несмотря на нежелание некоторых кандидаток или их семей участвовать в региональных смотрах невест, список претенденток, съезжавшихся в Москву, был достаточно длинным, и его требовалось урезать. Таким образом – и этот момент освещен в нескольких иностранных отчетах, – число кандидаток постепенно сокращалось, пока их не оставалось 12, или 10, или 6. Именно эти девушки и их родные удостаивались аудиенции царя.

Согласно Герберштейну, отборочный процесс первого смотра невест для Василия III в 1505 году включал 1500 боярских дочерей209209
  Герберштейн С. Записки о Московии. С. 86–88; Herberstein S. von. Rerum Moscoviticarum Commentarii. P. 47–48.


[Закрыть]. Петр Петрей называет в своем описании свадебной церемонии Василия III ту же цифру, хотя вполне вероятно, что он взял ее у Герберштейна210210
  Петрей П. История о великом княжестве Московском. С. 236. О повествовании Герберштейна как об источнике для других записок иностранцев см.: Poe M. T. «A People Born to Slavery»: Russia in Early Modern European Ethnography. 1476–1748. Ithaca: Cornell University Press, 2000. P. 128–144; Idem. Herberstein and the Origin of the European Image of Muscovite Government // 450 Jahre Sigismund von Herbersteins Rerum Moscoviticarum Commentarii. S. 131–171.


[Закрыть]. Совершенно ясно, что это преувеличение: в 1505 году было всего 6 бояр (и 5 окольничих), чего только-только хватало, чтобы дать горстку кандидаток211211
  О числе бояр и окольничих в 1505 году см.: Kleimola A. M. Patterns of Duma Recruitment. P. 251–258.


[Закрыть]. Франческо да Колло указывает, что в 1505 году было 500 участниц. Скорее всего, эта цифра тоже завышена. Далее он пишет, что список был сокращен до 300, затем до 200, до 100 и в конечном счете до 10212212
  Карамзин Н. М. История. Т. 7. Прим. 402; Колло Ф. да. Доношение о Московии. С. 53, 66.


[Закрыть]. Иоганн Таубе и Элерт Крузе описывают смотр невест для третьей женитьбы Ивана IV (на Марфе Собакиной в 1571 году), на котором также была выбрана невеста для первого брака сына Ивана IV, царевича Ивана Ивановича (Евдокия Сабурова). Согласно отчету Таубе и Крузе, в Александровскую слободу, царскую резиденцию времен опричнины, было призвано 2000 претенденток. «Из всех осталось 24, и, подержав их доброе время одну за другой, выбрал он из них 12», – сказано в описании213213
  [Таубе И., Крузе Э.] Послание. С. 55.


[Закрыть]. Даниэль Принтц фон Бухау (1578), рассуждая о последующих женитьбах Ивана IV, отстоящих от этой всего на несколько лет, пишет, что царь, «намереваясь вступить в супружество… созывает к себе боярских дочерей из всех владений и сначала их осматривает всех, а спустя несколько дней половину отсылает; скоро потом число их опять уменьшает, пока, наконец, не останется одна та, которую пред прочими он считает достойною супружества с собою»214214
  Бухау, Д. Принтц фон [Даниил Принц из Бухова]. Начало и возвышение Московии // ЧОИДР. 1876. Кн. 3. Раздел IV («Материалы иностранные»). С. 1–46 (цит. – C. 28).


[Закрыть]. На такое же – в арифметической прогрессии – сокращение числа кандидаток и в XVII веке указывает в 1647 году шведский дипломат в Московии, описывая первый смотр невест, организованный для царя Алексея Михайловича: «…его царскому величеству представлены были во дворце в большом зале 6 девиц, выбранных из 200 других, назначенными для того вельможами»215215
  [Фербер.] Письма одного шведа из Москвы, в 1647 году писанные // Северный архив. Ч. 1. № 2. С. 152. Об этом письме см.: Берх В. Н. Царствование царя Алексея Михайловича: В 2 ч. СПб., 1831. Ч. 2. С. 43–47 и прим. 33.


[Закрыть].

В отечественных источниках не обозначено, каким образом сокращали число претенденток, зато иностранцами сказано об этом немало. Многие пишут, что женщины в Кремле оценивали физическое состояние участниц. Так, да Колло сообщает, что кандидатки «были осмотрены повивальными бабками со всяческим вниманием, дабы убедиться, действительно ли они девственницы и способны ли рожать детей и нет ли у них какого недостатка»216216
  Колло Ф. да. Доношение о Московии. С. 53, 66; Карамзин Н. М. История. Т. 7. Прим. 402.


[Закрыть]. Павел Йовий пишет, что цари «приказывают сведущим людям и надежным женщинам осмотреть… [кандидаток], и притом с такою тщательностью, что им дозволяется ощупать и исследовать даже более сокровенное»217217
  Йовий П. Книга о посольстве Василия, великого князя Московского, к папе Клименту VII. С. 274.


[Закрыть]. В 1671 году Яков Рейтенфельс, описывая, каким образом менялся с течением времени осмотр, сообщал:

В прежние времена, кроме этого осмотра, еще подвергались, чрез испытанной верности женщин, подробному исследованию физические и нравственные свойства трех избранных самим царем из всего этого сонма, дабы на царское ложе была выбрана самая выдающаяся из всех. Но Алексей, будучи проницательного ума, без этих проволочек с первого же раза избрал себе в сожительницы Наталью Кирилловну и так же скоро приобрел и ее любовь чрез подарки, достойные столь великого государя218218
  Рейтенфельс Я. Сказания о Московии. С. 296.


[Закрыть].

По сохранившимся запискам практически невозможно понять, кем были эти «испытанной верности женщины». Невилль (1689), скорее всего, находился на правильном пути, когда идентифицировал их как «матерей, сестер и родственниц царей», говоря, что эти женщины «посещают… [девушек] со врачами и лекарями»219219
  Невилль, Фуа де ла. Записки о Московии. С. 161.


[Закрыть]. В четырех примечательных случаях мать играла важную роль в выборе сына: в 1616 году мать царя Михаила Федоровича, монахиня Ксения Шестова, отвергла первый выбор царя (Марию Хлопову), в 1624 году подвела его к первой жене (Марии Долгоруковой) и нехотя согласилась в 1626‐м на выбор второй жены (Евдокии Стрешневой); мать Петра I, Наталья Нарышкина, в 1689 году сама выбрала в супруги сыну Евдокию Лопухину. Сестры трижды сыграли ключевую роль: Василий III советовался с сестрой во время поисков своей первой жены в 1505 году, как это описано в первой главе; сестра царя Алексея Михайловича вмешивалась в смотры невест в 1670 и 1671 годах; регентша Софья фактически руководила смотром невест для своего брата Ивана Алексеевича в 1684 году. «Родственницами» Невилль, возможно, называл боярынь – жен и родственниц бояр. Эти женщины находились в непосредственной близости к супруге царя, могли свободно входить в Терем и часто были связаны с царской фамилией брачными узами. По словам И. Е. Забелина, им принадлежала ведущая роль в осмотре тех кандидаток в невесты, которые добирались до предпоследнего этапа, а роль ассистенток могли выполнять повитухи и няньки, ухаживавшие за детьми в Тереме220220
  См.: Забелин И. Е. Домашний быт русских цариц. С. 386–396; Keenan E. L. Ivan the Terrible and His Women.


[Закрыть]. Поскольку осмотру подвергались «сокровенные» части тела, то естественно, что проводили его женщины, а учитывая высоту ставок, естественно, что осмотром руководили родные и близкие царя. В большинстве случаев это были жены бояр или свояченицы царя и их родственницы. Конечно, абсолютно логично, что принимали участие и доктора (практически всегда иностранцы). Они не раз появляются на страницах и зарубежных, и отечественных источников, описывающих царских невест и царские женитьбы221221
  По поводу ключевой роли иностранных докторов см., например, рассказ Таубе и Крузе о женитьбе Ивана IV в 1571 году, а также историю Хлоповой в 1616‐м (о ней см. главу 5 настоящей кн.).


[Закрыть]. Эти жесткие и скрупулезные проверки сокращали список претенденток до небольшой группы здоровых, девственных и замечательно красивых финалисток, которые могли быть представлены царю.

Отбор

Отечественные источники практически молчат о том, каким образом проходил финальный отбор. Но иностранные часто описывают процесс в деталях, хотя нередко и спорят друг с другом. Таубе и Крузе, например, горели желанием передать неприглядную картину традиции смотра невест, по крайней мере одного – проведенного в 1571 году для Ивана IV. Согласно их описанию, «когда они все [девушки] собрались со всех концов и краев, осматривал он их следующим образом, для чего употребил почти целый год». И далее:

Каждую особу или девушку приказал он привести в дом, где она должна была одеться наряднейшим образом. Затем он входил в комнату вместе с двумя или тремя доверенными лицами, тоже разодетыми самым тщательным образом, кланялся им, говорил с ними немного, осматривал их и прощался с ними. Указанным образом поступил он со всеми; тех, кто не понравился ему, употреблял он для позорного плотского сладострастия, раздавал им кое-что и выдавал их замуж за своих палачей, или они были вовсе прогнаны безжалостным образом. Из всех осталось 24, и, подержав их доброе время одну за другой, выбрал он из них 12, и когда мы 26 июня 1571 года были у него в Александровской слободе, избрал он для себя и своего сына тех, кого он хотел, следующим образом: они должны были снять все украшения и платья и дать осмотреть себя безо всякого затруднения и сопротивления нагими. При этом присутствовал его доктор, и он должен был осмотреть их мочу в стакане и определить и высказаться относительно их природы, свойств и здоровья222222
  [Таубе И., Крузе Э.] Послание. С. 55.


[Закрыть].

Эротические моменты этого описания не подтверждаются другими источниками, но особый «дом», о котором пишут Таубе и Крузе и в котором проходил последний этап смотра невест, упоминается повсеместно. Страленберг, шведский военнопленный, написавший значимую «космографию» Восточной Европы и Сибири, сообщал:

И каждой по приличности чести отведен был особой покой, в которых должны они были время избрания препроводить. Во оное время долженствовали они все кушать обсче за одним столом, где царь имел случаи отчасти публично, отчасти ж скрытно всех их усматривать и из собрания сего лутшую избирать. Но притом и добрыя рекомендации немало спомагали и содействовали, ибо чрез так краткое время самому царю о разуме и склонности каждой познать было невозможно. И хотя царь многажды в притворном одеянии стаивал и прислуживал при столе сего девическаго собрания, однак не вероятно, чтоб каждой о том известно не было и чтоб они при том притворять и природныя свои склонности скрывать не умели223223
  Страленберг Ф. И. Записки. С. 83–85.


[Закрыть].

А согласно Якову Рейтенфельсу, царь Алексей Михайлович в 1671 году

приказал всем прославившимся своею красотою знатным девицам собраться у Артамона Сергеевича (изворотливого, как говорится в пословице, Артамона), управляющего Двором. Когда те все собрались, то царь потаенным ходом пришел к Артамону в дом и, спрятавшись в тайнике (откуда, однако, ему была видна комната, назначенная для женщин), тщательно рассматривал не только по отношению к одной внешности, но и по отношению к духовным качествам и поведению все это красивое, хотя и не воинственное женское войско, а когда они поодиночке проходили мимо того окошка, из которого он смотрел, то он заботливо вглядывался, сколько в каждой из них искусственной и природной красоты224224
  Рейтенфельс Я. Сказания о Московии. С. 295–296.


[Закрыть].

Наконец, два источника – отчет польского дипломата Рейнгольда Гейденштейна и особая русская хроника – предоставляют наиболее яркое и детальное описание происходившего в этих специальных «домах». Гейденштейн утверждает, что его отчет основан на сообщении «пленной дворянки, бывшей на том смотру» (каком именно, не сказано, но дата и контекст этого пассажа указывают на одну из последних женитьб Ивана IV, возможно на Марии Нагой в 1580 году). Согласно Гейденштейну,

издав указ, московский царь приказал боярам и дворянам, у которых были дочери или родственницы невесты, отличавшиеся красотой, привести их к нему в назначенный день. К этому дню уже раньше при дворце приготовляется для сей цели обширный и богатый дом, и в каждую комнату, имеющую 12 кроватей, определяется столько же девушек. Сам царь в сопровождении одного старика обходит все комнаты по порядку; войдя туда, он тотчас садится на заранее устроенный трон, а все девушки в красивой, богатой одежде, сильно желая понравиться государю и достичь такого счастия, по одиночке, по порядку становятся перед ним на колени и, бросив к ногам его платок, вышитый золотом и жемчугом, удаляются; царь выбирает ту, которая больше всех ему понравится, остальных же, одарив землею или казною, отпускает225225
  Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578–1582). Рязань, 2005. С. 194–195.


[Закрыть].

Этот рассказ почти дословно повторяется в русской хронике (летописчике), дошедшей до нас в копии второй половины XVIII века, хотя, согласно Сигурду Оттовичу Шмидту, она была собрана, вероятно, в третьей четвери XVII века из различных, не связанных между собой источников, восходящих к XVI веку226226
  Шмидт С. О. Поздний летописчик со сведениями по истории России XVI в. // Летописи и хроники: Сб. ст. 1973 г.: Посвящен памяти Арсения Николаевича Насонова. М., 1974. С. 347.


[Закрыть]. Фрагмент о смотре невест стоит процитировать полностью:

Слышанные изустно о избрании в супруги государям из девиц знатных от одной в бывшей с протчими на смотре царском у царя Иоанна Васильевича. И оное избрание было таким образом: царь Иоанн Васильевич повелел своим всем князям и бояром дочерей своих, которые уже к замужеству достойны, чтоб в назначенное время все в Москву привезены были, а на пребывание их в Москве устроен был дом преизрядной и украшенной со многими покоями, и всякая полата имела 12 постель, которые всякой девицы определены. И оне в оном доме, ожидая царского смотра, пребывали. И когда время приидет, то царское величество приедет в тот дом в особую ему изготовленную полату с одним престарелым боярином и сядет на изготовленной ему украшеной стул, и те боярские и княжеские дочери в то время, всякая убравшись в лутчие свои девические уборы ж в дорогое платье, украшенный, по порядку едина по другой пред царя пришед, покланяютце до ног его. Царь же тогда всякой девице жаловал платок, росшитой золотом и серебром и унизанной дорогим жемчугом, бросая девице на груди, и всякая так приходя возвращалися во свои покои. А которая из них царю понравилась, тое он себе понимает в супруги, и других всех приказал отпустить с честию и пожаловал их вотчинами и денгами227227
  Шмидт С. О. Поздний летописчик со сведениями по истории России XVI в. С. 351–352.


[Закрыть].

И хотя эти два текста разнятся лишь в небольших деталях (С. О. Шмидт, бесспорно, прав, считая, что хроника была переработана, поскольку она собрана и скопирована с использованием более современного языка228228
  Там же. С. 348.


[Закрыть]), практически нет сомнений, что под рукой у автора этой странной и неизученной хроники был отчет Гейденштейна. Но имел ли место в действительности диалог с «пленной дворянкой, бывшей на том смотру», мы можем только гадать. Больше нет ни одной отсылки к этому диалогу или к любому иному свидетельству, предоставленному этой или любой иной женщиной, участвовавшей в каком-либо смотре невест в пределах двух веков. Что касается дома, в котором все происходило, – где он находился (внутри Кремля?) и кому принадлежал (был резиденцией царя или домом одного из его бояр?), – это так и не получило нигде объяснения229229
  Текст Гейденштейна, очевидно, также повлиял на «Универсальную историю» (или «Историю своего времени») Жака Огюста де Ту, в которой есть версия смотров невест, очень близкая к гейденштейновской и к летописчику С. О. Шмидта. См.: Thou J.‐A. de. Histoire universelle de Jacques-Auguste de Thou. Depuis 1543. jusqu’en 1607. Traduite sur l’ édition Latine de Londres. 16 vols. Londres, 1734. Vol. 8. P. 430.


[Закрыть].

Вернемся непосредственно к отбору. Коллинс сообщал, что наиболее успешной претендентке даровались платок и кольцо для обозначения того, что она избрана230230
  Collins S. The present State of Russia. P. 11–12.


[Закрыть]. Гейденштейн тем не менее писал, что платки получали все финалистки – в знак участия в смотре невест231231
  Гейденштейн Р. Записки о Московской войне. С. 83–84.


[Закрыть]. Также он писал, что они уезжали, одаренные «землею или казною». По сообщениям Гейденштейна и более поздних наблюдателей, многие финалистки выходили замуж за царских придворных232232
  Там же. С. 195; Йовий П. Книга о посольстве Василия. С. 286.


[Закрыть]. Страленберг пояснял, что победительница получала новый, богато украшенный свадебный наряд – символ того, что отбор завершен, – при этом другим финалисткам тоже давались новые одежды:

9. Когда из них достойная усмотрена была, тогда указал государь началнейшей своей гофместерше зделать всем обыкновенныя одежды, избранной же особливое брачное одеяние.

10. Между тем учинено было надлежасчее к браку приготовление, но никто о подлинной невесте и супруге не ведал. Приспевшу же дню свадебному тогда всем девицам разданы были новоучиненныя одежды, а невесте надлежасчее поднесено. По сему в первых позвана была избранная невеста. И каждой ея невестою царскою поздравлял. По обявлении же оной протчия девицы разпусчены были по домам233233
  Страленберг Ф. И. Записки. С. 85.


[Закрыть].

Переодевался ли когда-нибудь царь в официанта, чтобы инкогнито разносить кушанья претенденткам в невесты, как говорит Страленберг? Наблюдал ли когда-либо за финалистками через потайные отверстия в стенах, как говорит Рейтенфельс? Смотрел ли, восседая на троне, на вереницу поочередно проходящих перед ним красавиц, как говорит Гейденштейн? Нужно ли относиться к красочным деталям описаний, оставленных иностранцами, так же, как относился неизвестный автор шмидтовского летописчика, однозначно оценивший их: «И о сеи церемонии, не ведах подлинно истории, лживые разные о том сплетали на государей российских по злобе к росийскому народу»?234234
  Эта строка есть в летописчике, но отсутствует у Гейденштейна и де Ту. См.: Шмидт С. О. Поздний летописчик. С. 347.


[Закрыть] Или, если судить, возможно, более взвешенно, нужно ли игнорировать эти красочные истории, как это делает Изабель де Мадарьяга, которая характеризует отчет Гейденштейна как «весьма причудливое описание процедуры»?235235
  Madariaga I. de. Ivan the Terrible. P. 442 (n. 38).


[Закрыть] То, как смотры невест проводились и менялись с течением времени, до сих пор может быть описано лишь схематично. Но легко представить, как такие отчеты о них, с одной стороны, развлекали иностранную аудиторию, видевшую в смотре невест воплощение всего деспотического и экзотичного в Московии, а с другой – забавляли россиян, которые могли видеть в смотре невест лучший способ спрятать природу политической системы Московии за тем, что Коллманн и Кивельсон называют «фасадом самодержавия»236236
  Kollmann N. Sh. Kinship and Politics. P. xiv, 9, 19, 43, 126, 146–151; Kivelson V. A. Autocracy in the Provinces. P. 215.


[Закрыть].

Приоритет родства

Если смотры невест не были открытым конкурсом, они также не были посвящены только любви и внешности – за исключением того, что зачастую красота воспринималась как знак здоровья, силы и обещание приятной внешности у будущих детей. В. Д. Назаров, датировавший и опубликовавший множество канцелярских документов о смотрах невест в XVI веке, выявил по этим текстам четыре критерия поиска потенциальной невесты: хорошее здоровье (и самой кандидатки, и ее родителей), возраст, внешность, происхождение237237
  Назаров В. Д. Свадебные дела. С. 115.


[Закрыть]. Но не все критерии были одинаково важны. Разумеется, внешности кандидаток уделялось достаточно внимания, и ее описание занимало довольно большое место в источниках. Фокусирование на возрасте и здоровье было вполне естественно. В то время деторождение даже у молодых и здоровых женщин подвергало их большому риску. Молодость и хорошее здоровье обещали много лет фертильности, а учитывая высокую женскую и младенческую смертность, предполагалось, что практически все последующие «плодовитые» годы царица проведет в состоянии беременности.

Внимание же, которое в канцелярских документах уделено происхождению, указывает, что оно было жизненно важным критерием при выборе невесты для царя. Поиски невесты являлись, по сути, комплексным подсчетом генеалогических связей каждой претендентки – и по мужской линии, и по женской. При обнаружении нежелательных связей и родства надежды претендентки рушились так быстро, как если бы у нее была волчья пасть или косолапость. В меморандуме, составленном в 1526 году в связи с поисками второй жены для Василия III, упоминается этот пункт:

Да память окольничему Ивану Васильевичу да дияку Тимофею Клобукову. Беречи ему того накрепко и пытати о том собе тайно, чтоб которой девке не было в племяни Щенятевых и Плещеевых. Того Ивану и Тимофею беречи накрепко. А хоти будет девка и добра, а будет хоти мало в племяни Щенятевым и Плещеевым – и Ивану и Тимофею тое девки смотрити, да отписати к великому князю, какова девка рожаем, и в колько лет, и какова ростом, и сколь далече от того роду, и по отцу ли племя или по матери238238
  РГАДА. Ф. 135. Отд. IV. Рубр. II. Д. 5. Л. 58; Назаров В. Д. Свадебные дела. С. 116.


[Закрыть].

Василий III всеми силами старался избежать восстановления династических связей с родом Патрикеевых (к нему относились и Щенятевы) вследствие опалы, наложенной на Патрикеевых в 1499 году, что было частью династического кризиса 1497–1502 годов, описанного во второй главе. Не так ясна причина, по которой решено было избегать и девушек из рода Плещеевых. Впрочем, их связи с двором удельного князя Юрия Ивановича, бедового младшего брата Василия III, и с родом Патрикеевых, должно быть, выглядели в глазах государя и его советников подозрительными239239
  Отстранение девушек из рода Плещеевых от участия в смотре невест для Василия III интерпретировалось по-разному. Зимин считал, что от Плещеевых избавились из‐за их связей с князем Юрием Ивановичем Дмитровским, младшим братом Василия III, а также из‐за предполагаемой поддержки ими Дмитрия в качестве наследника престола после Василия (Зимин А. А. Россия на пороге Нового времени. С. 276–277). В. Д. Назаров оспорил эту точку зрения, указав, что именитые Плещеевы (и Щенятевы) исчезли из служебных списков не позднее 1522 года – т. е. слишком рано, чтобы связывать их исчезновение с конфликтом в 1525 году на фоне второй женитьбы Василия. Вместо этого Назаров утверждает, что исключение представительниц Плещеевых и Щенятевых из списка кандидаток на смотре невест было связано с бегством в Великое княжество Литовское И. Т. Юрлова-Плещеева в 1510/1511 году и литовским пленением основных членов обоих кланов (Д. А. Басмана-Плещеева и князей М. И. и Д. И. Булгаковых, кузенов князя М. Д. Щенятева) в 1514 году в битве при Орше. См.: Назаров В. Д. Свадебные дела. С. 115–116. Зимин возражал, указывая, что опальные Плещеевы были прощены в 1530 году, сразу после рождения у Василия III сына, Ивана Васильевича (будущего Ивана IV), а значит, причина исключения была связана только со вторым бракосочетанием Василия (Зимин А. А. Формирование боярской аристократии. С. 200). Также Зимин отмечал связь Плещеевых с Кирилло-Белозерским монастырем (местом ссылки Вассиана Патрикеева и бастионом поддержки фракции Патрикеевых) – как подтверждение связи между политическими интересами этих кланов при дворе (Зимин А. А. Россия на пороге Нового времени. С. 276).


[Закрыть]. Независимо от причин, из меморандума следует, что, даже если остальные требования в отношении претендентки были соблюдены, тесные связи с одним из этих родов служили сигналом к дисквалификации. Даже если девушка была поразительно красива («добра»), она могла быть допущена до смотра невест, только если ее связи с этими родами были весьма отдаленными.

На каждую кандидатку региональной «комиссией» составлялось полное описание и отсылалось на рассмотрение царю и его советникам240240
  Таубе и Крузе полагали, что причиной, по которой в отчетах указывались физические характеристики претенденток, было желание предотвратить обман со стороны некоторых отцов, т. е. чтобы они не могли отправить в Москву кого-то вместо своей дочери (см.: [Таубе И., Крузе Э.] Послание. С. 55). Но, как показывает описание Гундоровой, эти характеристики не детализировались (так что выявить самозванок было бы сложно) – внимание сосредотачивалось на медицинских аспектах и родственных связях.


[Закрыть]. Случайно сохранилось одно из таких описаний, составленное для Ивана IV в начале 1547 года. Это описание («список») Овдотьи Васильевны Гундоровой, упомянутой князем Иваном Мезецким в письме Ивану IV, которое цитировалось ранее. Напомню, что она была единственной из претенденток, которую осмотрели во время двухнедельного пребывания в Вязьме. Этот документ примечателен тем, что в последовательности осмотров и распределении внимания проступает то, что в первую очередь занимало умы людей, выбирающих царских невест. Вот полный текст этого документа:

По государя великого князя Ивана Васильевича всеа Русии приказу в Вязьме князь Иван Мезетцкой да дворцовой дияк Щенок смотрили у князя Василья у княж Иванова сына Гундорова дочь его. Княжна Овдотья, а лет ей 12, телом ровна, ни тонка, ни толста, очи находили на черно, нос по лицу не долог, волосы темнорусы. А про болезнь князь Василей сказал, что дочь его Овдотья была в ребячестве огновою больна, а нынече, дал бог, болезни нет.

А мать ее была княгини Фетинья Григорьева дочь Полуехтовича Бутурлина. А сестры ее родные Стефанида за Горяином за Прокофьевым сыном Дементьева. А другая сестра ее, Огрофена, за Офонасьем за Ондреевым сыном Годунова. А братья ее – князь Иван, князь Давыд, князь Федор. А мачеха у ней княгини Орина княж Семенова дочь Звенигородского. А братья у мачехи – князь Иван, да князь Федор, да князь Голова княж Семеновы дети Звенигородцкого.

А сам князь Василей ношкою болен от Николина дни от осеннего от нынешнего. А иного недугу и болезни в отце и в матери не бывало241241
  РГАДА. Ф. 135. Отд. IV. Рубр. II. Д. 5. Л. 57; Назаров В. Д. Свадебные дела. С. 117 (документ 8).


[Закрыть].

Документ начинается описанием физических данных претендентки. Упоминаются ее волосы, цвет глаз, форма носа и фигура, затем Мезецкий докладывает ее историю болезни: за исключением одного эпизода с жаром в детстве, в этой истории нет сообщений о серьезных заболеваниях. Первый абзац, видимо, составлен так, чтобы заверить, что кандидатка отвечает базовым требованиям – привлекательная внешность и хорошее здоровье.

Следующий абзац, самый длинный в документе, содержит удивительно детализированное описание ее родственных связей. То, что отчет должен был содержать этот материал, само по себе говорит о многом, особенно на фоне полного игнорирования этих данных по кандидаткам в невесты иностранными путешественниками и составителями официальных свадебных документов. Интересно и внимание к генеалогии. Расследователей, по-видимому, больше всего интересовала родословная Овдотьи по женской линии – по линии ее матери, сестер и т. д. Записаны, например, имена мужей сестер Овдотьи, а также имена родственников по матери, в том числе и сводных. Такое внимание к родственникам по женской линии контрастирует с теми генеалогиями, которые составлялись и помещались в родословные книги придворными семьями и велись по мужской линии, зачастую не включая имен жен и дочерей242242
  О родословных книгах как историческом источнике см.: Бычкова М. Е. Родословные книги XVI–XVII вв. как исторический источник. М., 1975. С. 122–176; Бычкова М. Е., Смирнов М. И. Генеалогия в России: история и перспективы. М., 2004. С. 3–109.


[Закрыть]. Таким образом, расследователи хотели дополнить уже известные из родословных книг сведения. Столь большое внимание, уделенное некровным родственникам Овдотьи, говорит о том, что расследователи старались не пропустить ничьих связей с родом Гундоровых. Этот поиск обнаружил связи Гундоровых со Звенигородскими, Бутурлиными, Дементьевыми и Годуновыми (см. схему 2)243243
  Афанасий Андреевич Годунов был троюродным братом царя Бориса Годунова. См.: Русская родословная книга: В 3 т. / Под ред. А. Б. Лобанова-Ростовского. СПб., 1873–1878. Т. 2. С. 39–45.


[Закрыть]. Поскольку предполагалось и ожидалось, что невеста приведет за собой в Кремль родственников по крови и свояков244244
  Котошихин Г. К. О России в царствование Алексея Михайловича. С. 6; Collins S. The present State of Russia. P. 11–12, 103; Olearius A. The Travels of Olearius in Seventeenth-Century Russia / Ed. and transl. by S. H. Baron. Stanford, 1967. P. 203–205; Crummey R. O. Aristocrats and Servitors. P. 71, 76–78.


[Закрыть] и что многие из них вскоре займут некоторые позиции при дворе, то расследователи выясняли, кого претендентка может привести, если станет царицей.

Заканчивается записка о Гундоровой возвращением к вопросу о здоровье, но на сей раз ее родителей. В документе ясно прописано, что эта информация, как и генеалогия, была получена из обстоятельных разговоров с кандидаткой и ее родственниками. И вот что примечательно: несмотря на всю обстоятельность разговоров, в данной записке не было сделано даже попытки обрисовать или оценить характер, нравственность либо набожность кандидатки. Это сильно контрастирует с тем, как расставлены акценты во многих иностранных отчетах и в официальных российских описаниях свадеб. Хорошее здоровье, приемлемая внешность и «правильные» родственники – вот приоритеты при отборе невест для смотра в Московии.

В XVII веке смотры невест отражали те же приоритеты. Хотя у нас нет столь богатой документации, какая сохранилась после свадеб Василия III и Ивана IV, тем не менее понятно, что те же приоритеты действовали и при отборе потенциальных невест для царя Михаила Романова в 1624 и 1626 годах. В описи архива Посольского приказа 1626 года указан перечень генеалогических описаний, которые появились благодаря исследованиям происхождения кандидаток в невесты первого царя из рода Романовых – исследованиям, очень похожим на то, что было проведено в отношении Овдотьи Гундоровой. Эти генеалогические описания, ныне не существующие, хранились среди других свадебных документов в ящике думного дьяка (секретаря) Ивана Тарасьевича Грамотина, возглавлявшего Посольский приказ и организовавшего две свадьбы Михаила Романова245245
  О роли Грамотина на этих двух свадьбах см.: Martin R. E. Choreographing the «Tsar’s Happy Occasion»: Tradition, Change and Dynastic Continuity in the Weddings of Tsar Mikhail Romanov // Slavic Review. 2004. Vol. 63. № 4. P. 797–805.


[Закрыть]. В описи упомянуты три черновых свитка («столбца»), в которых рукой Ивана Грамотина записаны «роспросы» о семьях Василия Барбашина, Василия и Григория Шестовых, князей Дмитрия Масальского и Федора Елецкого. Также упомянут меморандум («память») о родственных связях («родстве») Стрешневых, тоже написанный Грамотиным, и различные «выписки» и «росписи» (генеалогические списки) Пожарских, Щелкаловых, Долгоруковых, Болховских, Волконских, Траханиотовых, Елецких и Проестевых – многие были написаны или отредактированы тем же Грамотиным246246
  Опись архива Посольского приказа 1626 года. Ч. 1. С. 367–368.


[Закрыть].

То, что эти генеалогические списки и описания хранились возле свадебных документов и в бумагах «главного церемониймейстера» царских свадеб (в бумагах, часто принадлежавших его перу или им отредактированных), позволяет считать, что эти семьи участвовали в смотрах невест 1624 и 1626 годов – либо как семьи с подходящими дочерьми, либо как родственники таких семей. Итак, среди документов, перечисленных в описи, упомянуты родословные Долгоруковых, семьи первой жены царя Михаила. Также упомянуты генеалогические росписи Барбашиных, Елецких и Шестовых – семей, которые были связаны с отцом царицы, князем Владимиром Тимофеевичем Долгоруковым, и могли предоставить от себя кандидаток в невесты в 1624 и 1626 годах247247
  Отец Марии Долгоруковой, князь Владимир Тимофеевич, был женат и на Барбашиной, и на Елецкой. См.: Щербачев О. В. О родстве Салтыковых с Михаилом Федоровичем Романовым // Летопись историко-родословного общества в Москве. М., 1995. Вып. 3 (47). С. 62–67; Власьев Г. А. Потомство Рюрика: материалы для составления родословий. СПб., 1907. Т. 1. Ч. 3. С. 10–12; Долгоруков П. В. Сказания о роде князей Долгоруковых. СПб., 1840. С. 16.


[Закрыть]. Шестовы, указанные в описи, – это дед (Василий) и двоюродный дед (Григорий) матери Михаила, Ксении Ивановны Шестовой (инокини Марфы), которая была связана с Долгоруковыми. Также исследована генеалогическая роспись Стрешневых – семьи второй жены Михаила Романова. Другие упоминаемые семьи (Пожарские, Щелкаловы, Болховские, Волконские, Траханиотовы, Проестевы и прочие) могли выставить альтернативных кандидаток против Долгоруковой и затем против Стрешневой, поэтому и их родословные были изучены. Таким образом, опись содержит список семей-участниц, представивших претенденток на один или два смотра невест для царя Михаила Федоровича. Очевидно, что отбор невест был чистым расчетом, при котором почти не было места любви и влечению. Победительницей смотра невест не обязательно становилась та, что «всех милее», а скорее та, что прошла жесткий отбор по всем родственным связям.