Текст книги "Рубиновое кольцо"

Глава четвертая
Сидни

Я не порекомендую никому превращаться в кошку.

Само пребывание в кошачьем облике, в принципе, сносная вещь. Но выход из него… Отвратительно. У меня появилось ощущение, что меня разрывает пополам. Кости и кожа растягивались и перекручивались вопреки законам логики и задумкам природы, а когда процесс завершился, я почувствовала себя избитой и больной, как в тот раз, когда в детстве пролетела через всю лестницу. Живот скрутило в спазме, к горлу подступила тошнота, и я перепугалась, что меня вырвет. Насильственная рвота являлась одним из множества наказаний, которым меня подвергали алхимики в своем исправительном центре, и даже мысль о чем-то подобном вызвала в голове поток неприятных воспоминаний.

К счастью, тошнота вскоре прекратилась, и я почувствовала себя почти прежней.

– Милях в двадцати отсюда варят отличный кофе, – вымолвила миз Тервиллигер, когда я устроилась на сиденье и пристегнулась. – Мы там остановимся, заправим машину и поедем дальше, в Питтсбург.

Я кивнула, закончила набивать сообщение для Адриана и вытянула ноги. Я до сих пор заново привыкала к собственному телу. Возле меня лежала резная деревянная шкатулка, я взяла ее и начала вертеть в руках. После снятия запечатывающих чар коробочка выглядела совершенно обыденно.

Я задумалась. За месяц, прошедший с момента исчезновения Джилл, мы часто гадали, кому вообще понадобилось брать Джилл в заложники. Почти неизменно мы возлагали вину на какого-нибудь диссидента-мороя, которого не устраивает правление Лиссы. Но здесь явно приложили руку люди, владеющие магией, что напрочь опровергало наши теории.

Насколько мы знали, помимо меня с мороями не сотрудничал никто из ведьм или колдунов.

В конце концов я решила, что именно в музее Питтсбурга мы найдем ответ, как ни трудно было в это поверить.

Из-под поднятой крышки на меня скалился Хищноробот 2000, над которым располагалась надпись: «Приходи поиграть, Сидни».

Я захлопнула шкатулку и отложила ее сторону.

После того как мы выпили кофе, я приободрилась. Миз Тервиллигер набрала скорость и гнала по пустому шоссе: лишь иногда нас тормозил летний ремонт отдельных участков дороги. Если честно, наше путешествие было бы сплошным удовольствием, если бы не атмосфера тревоги, которая витала в воздухе.

Я побаивалась, что Адриан, оставшись при дворе, устроит очередное безрассудство. И, конечно, я очень беспокоилась за Джилл. Эдди разделял мои чувства: зацепка со шкатулкой не повысила ему настроение, а только усилила нервозность. Он помалкивал, а если я обращалась к нему с вопросами, что-то бурчал себе под нос.

Поскольку поездка проходила без приключений, то уже к раннему вечеру мы подкатили к Питтсбургскому музею роботов. Написанное от руки объявление гласило, что учреждение «имеет мировую известность». Забавно, но никто из нас никогда прежде не слышал про музей роботов! Судя по пустой парковке, слава его пока еще не настигла.

– Кстати, в выходные посетителей бывает побольше, – пояснил дежурный, выполнявший одновременно роль кассира.

Мы купили три билета и направились в главный зал.

– Заходите, пожалуйста! – прогудел робот, стоявший у входа.

Он не шевелился и был в нескольких местах заклеен скотчем. В руках он держал длинную прямоугольную табличку «Добро пожаловать!».

Почти вся экспозиция уместилась в одном зале, где демонстрировалась пестрая коллекция экспонатов, используемых для развлечения или в практических целях. В основном они сохраняли полную неподвижность, но некоторые двигались – например, мини-сборочная линия с роботом, контролирующим качество продукции. Лента конвейера кружила, провозя керамические кружки мимо коробчатого устройства с конечностями-клешнями. Робот останавливал и проверял каждое изделие, зажигая красный или зеленый огонек в зависимости от того, находил ли он дефект на гладкой поверхности или нет.

Соседний зал был посвящен «Истории роботостроения». Она начиналась с мифических истоков вроде автоматов, которые прислуживали греческому богу Гефесту, что свидетельствовало о находчивости и чувстве юмора составителей. Большую часть временной шкалы занимали успехи двадцатого и двадцать первого веков, а заканчивалась экспозиция надписью: «БУДУШЕЕ???»

Я уставилась на три вопросительных знаки и подумала о том, что они имеют прямое отношение и к моему собственному будущему. Что ждет меня в жизни? Смогу ли я осуществить мечты об учебе в университете и путешествиях по всему миру, которые я лелеяла долгие годы? Или я буду влачить жалкое существование в гостевых апартаментах, окруженная недоброжелательными вампирами? Неужели мне уготована участь беглянки?

– Сидни?

Оклик миз Тевиллигер вернул меня к реальности, и я поспешила в главный зал. Миз Тевиллигер и Эдди застыли перед громадной стеклянной витриной, в которой был выставлен пресловутый Хищноробот 2000. Металлический динозавр вдвое превосходил меня ростом.

Я приблизилась к Хищнороботу и поежилась. Вот я и добралась до подсказки с рекламного листка!

Миз Тервиллигер притиснула ладонь к стеклу.

– Чувствуешь? – спросила она у меня.

Я положила свою руку поверх ее, выждала пару секунд и ощутила покалывание энергии.

Эдди последовал нашему примеру и отрицательно покачал головой.

– Ничегошеньки не чувствую, – пробурчал он.

– На экспонат наложены чары, – объяснила миз Тервиллигер, отступая на шаг.

– Вы можете нащупать что-нибудь конкретное? – спросила я.

Миз Тервиллигер – в отличие от меня – обладала прямо-таки сверхчувствительностью к паранормальным явлениям, но я знала, что этот навык развивается со временем у каждой ведьмы.

– Нет. Давайте откроем витрину.

На стеклянной дверце висел компактный металлический замок, который, наверное, любая из нас смогла бы отпереть с помощью заклинания. Вероятно, и у витрины с Хищнороботом – как и у всех остальных – не имелось защиты или электронной системы, включающей сирену. Ничего удивительного! Похоже, именно в этом музее, как ни парадоксально, не нашлось денег на передовые технологии. Если на то пошло, здесь отсутствовал даже кондиционер. Я изнывала от удушающей жары: окна с москитными сетками не обеспечивали нормальной вентиляции.

– А вы оценили нашего Хищноробота! – заявил дежурный, подходя к нам.

Видимо, он заскучал на свом посту.

Я покосилась на металлические челюсти и красные глаза-бусины экспоната.

– Да уж, он очень впечатляет! – призналась я.

– Вам нравится фильм? – спросил мой собеседник.

– Фильм? – не поняла я.

– «Неистовый хищноробот», – ответил охранник.

– Да, – неохотно проговорил Эдди.

Мы с миз Тервиллигер изумленно на него воззрились.

Дампир густо покраснел.

– А что? Он… ну, типа, крутой. Я ходил на него с Микой и Треем.

Дежурный воодушевленно закивал.

– У одного ученого жена умирала от неизлечимой болезни. И вот мужчина перед самой ее кончиной конструирует хищного робота и переселяет в него ее душу. Только дальше начинается настоящий кошмар – женщина впадает в неистовство и убивает всех подряд.

– А что тут неожиданного? – возразила я. – То есть – зачем ученый создал для жены тело динозавра? Почему он не захотел выбрать для нее нормальный человеческий облик? Или хотя бы какое-нибудь… более дружелюбное животное?

– А тогда фильм бы точно не получился! – выпалил Эдди.

– Но все равно должна быть достоверная предыстория… – проворчала я.

Эдди кривовато ухмыльнулся. Хоть наша болтовня показалась мне нелепой, я вдруг поняла, что с момента похищения Джилл лицо Эдди неизменно оставалось мрачным.

– Сомневаюсь, что можно смотреть фильм под названием «Неистовый хищноробот» и надеяться на достоверный сюжет, – добавил Эдди.

А дежурный и вовсе обиделся.

– Вы что говорите? Отличное кино! Когда снимут продолжение, перед нашим музеем очереди выстроятся, чтобы полюбоваться нашим экспонатом!

– Продолжение? – одновременно воскликнули мы с Эдди.

Миз Тервиллигер кашлянула.

– Извините, что прерываю вашу беседу, но когда вы сегодня закрываетесь?

– В пять, – ответил дежурный, явно негодуя по поводу того, что я не проявила должного почтения к Хищнороботу.

– Спасибо, – произнесла миз Тервиллигер. – По-моему, мы уже ознакомились с выставкой. Нам так понравился ваш прекрасный музей! Сидни, Эдди – нам пора.

Мы с Эдди озадаченно переглянулись, но вышли следом за миз Тервиллигер.

Заговорили мы только в машине.

– Что случилось? – спросила я.

– Нам надо вернуться ночью, после закрытия, и взломать витрину, – произнесла миз Тервиллигер деловитым и слегка чопорным тоном, словно речь шла не о злостном нарушении закона. – И незачем было торчать в зале перед охранником. Не нужно, чтобы он нас запомнил.

– Думаю, мы сегодня были здесь единственными посетителями, – проговорила я. – Мы наверняка впечатались в его память, кроме того, с нами был фанат «Неистового хищноробота»!

– Эй! – возмутился Эдди. – Не суди, а лучше посмотри фильм, Сидни!

Мы поехали в центр Питтсбурга и сняли номер в отеле: предполагалось, что мы задержимся в городе до утра. Поблизости оказалось много ресторанчиков, и мы решили поесть перед вылазкой. Миз Тервиллигер выбрала очень неплохое заведение, и я практически поверила, что мы ведем нормальную размеренную жизнь. Но я чувствовала, что Эдди не сидится на месте.

Он предложил мне прогуляться после обеда – и я едва не поддалась соблазну. Историческую часть центра было бы приятно посмотреть, да и на Питтсбург опустились теплые летние сумерки с ласковым легким ветерком! Но я строго-настрого запретила себе развлекаться: алхимики могли запросто отыскать меня в любую минуту и запереть в исправительном центре. Тогда они, конечно, будут опять промывать мне мозги, заставляя повторять их демагогию, а потом подвергнут меня пыткам…

У меня перехватило дыхание, и я вздохнула.

– Эдди, я просто посижу в номере, пока не придет время возвращаться в музей.

– Они ведь не знают, что ты здесь, – мягко произнес он, внимательно за мной наблюдая. – А я не подпустил бы к тебе никого, Сидни.

Я скрестила руки на груди.

– Лучше перестрахуемся.

Когда совсем стемнело, мы приехали к музею роботов и припарковались в нескольких кварталах от здания. Остаток пути мы прошли пешком.

Музей, разумеется, оказался заперт, а на окнах поблескивали металлические решетки. Грозная табличка над входом предупреждала, что на двери установлена электронная сигнализация.

Получается, что в музее имелись кое-какие технические средства защиты от взломщиков.

– А на окнах сигнализации нет, – вымолвил Эдди, пошарив взглядом по сооружению. – Одна из створок за решеткой открыта, наверное, чтобы проветривать зал.

Хотя время было позднее, летняя жара и влажность оставались сильными.

– Внутри камер нет, и здесь их тоже не видно, – добавила миз Тервиллигер.

– Думаю, они все деньги вбухали в Хищноробота, – предположила я. – Хотя незаметно, чтобы он привлекал толпы посетителей.

Недолгая вспышка веселья у Эдди давно улетучилась, и он не отреагировал на мою остроту. Вместо этого он с каменным лицом принялся рассматривать решетку, за которой находилось вожделенное открытое окно.

– Если я хорошенько дерну за прутья, то сломаю замок.

– Не трать силы, – посоветовала ему миз Тервиллигер. – У меня есть специальное отпирающее заклинание.

– А магию тоже расходовать не надо, – встряла я, сделав шаг вперед и извлекая из недр своей необъятной сумки маленький флакончик.

Пока я сидела взаперти при дворе, я не все время бездельничала. Благодаря нашему «сомнительно порядочному» приятелю Эйбу я заполучила целый ряд веществ, к которым постоянно прибегали алхимики. На всякий случай я запаслась ими – и теперь приготовилась пожинать плоды своих трудов: ведь во флаконе плескался растворитель металлов!

Решетка была устроена по типу скользящей двери: она выезжала с одной стороны окна и запиралась на замок с противоположной. Возможно, Эдди пришлось бы изрядно повозиться с замком, зато несколько капель раствора быстро сделали свое дело, и язычок растаял.

Миз Тервиллигер улыбнулась, а Эдди одобрительно мне кивнул. Мы сдвинули решетку в сторону и распахнули створку настежь. Теперь от музейного помещения нас отделяла только сетка от насекомых. Эдди достал перочинный нож и умело срезал сетку. Я невольно поморщилась.

– Мне как-то неловко, – призналась я. – Они же не процветают, а мы портим их имущество.

– Поэтому и существует страховка, Сидни, – успокоила меня миз Тервиллигер. – Кроме того, если мы найдем Джилл, то я уверена, что Лисса направит музею крупное анонимное пожертвование.

Эдди помог нам обеим вскарабкаться на подоконник и пролезть в окно, а потом ловко последовал за нами. В пустом зале царила тишина – точно так же, как и в рабочее время. Через минуту мои глаза привыкли к полумраку: слабого мерцания табличек «ВЫХОД» и лучей от уличных фонарей было вполне достаточно, чтобы ориентироваться в помещении. Мы молча направились к витрине с Хищнороботом, и на сей раз я предоставила миз Тервиллигер применить к стеклянной двери отпирающие чары. Когда она дочитывала заклинание, я вдруг засомневалась, правильно ли мы действуем. Может, возле Хищноробота крутится воронка враждебной магии, которая настроена против меня?

Внезапно раздался гулкий щелчок, и дверца распахнулась.

Хищноробот стоял на просторной подставке, в которой тоже имелась дверца и внутреннее отделение.

– Замка нет, – прошептала я и протянула руку, чтобы открыть дверцу.

– Сидни, подожди… – начала миз Тервиллигер, но опоздала – я ее уже открыла.

Я замерла, ожидая, что сейчас все взорвется, но спустя несколько напряженных секунд ничего не случилось.

Я облегченно вздохнула:

– Извините, сглупила.

Миз Тервиллигер склонила голову и нахмурилась.

– Я до сих пор ощущаю магию.

– Возможно, она там… внутри.

Мне не удавалось рассмотреть, что спрятано в отделении, и я осторожно пошарила рукой в темном отверстии, ожидая, что сейчас меня укусит скорпион. Однако кончики моих пальцев легли на большой плотный конверт, и я осторожно его вытащила.

На нем было написано мое имя.

– Почерк тот же, – констатировал Эдди.

– Ага, – подтвердила я.

– Жаль, что у нас нет возможности проследить за… слышите?

Эдди напрягся, как пружина. Похоже, острый слух дампира что-то уловил.

Миз Тервиллигер встрепенулась.

– Вроде жужжания… – Она взглянула на металлическую морду Хищноробота. – Оно исходит от этого красавца.

Жужжание усиливалось, и Эдди мигом подался вперед, чтобы оказаться между нами и витриной.

– Назад! – выкрикнул он.

Я едва успела отпрянуть в сторону – пасть Хищноробота открылась еще шире, и из нее вылетел целый рой светящихся кругляшей. Они накинулись на нас и принялись яростно атаковать. Потеряв равновесие, я покачнулась и рухнула на пол, больно ударившись боком. Я вскинула руки, защищаясь от светящегося роя, но не меньше десятка странных существ все-таки успели задеть мое лицо.

Я невольно вскрикнула: моя кожа пылала, словно от миллиона комариных укусов.

– Кто они? – прохрипела я.

– Фотиане! – ответила миз Тервиллигер.

Она тоже лежала на полу и прикрывала глаза от роя, заходящего на второй круг.

– Фоти… что? – переспросил Эдди.

– Они из той же сферы, откуда появился Прыгун, но отнюдь не дружелюбные. – Миз Тервиллигер отняла ладони от лица и добавила: – Считай их светляками-мутантами.

Эдди с его умением импровизировать, выхватил табличку «Добро пожаловать» у робота, застывшего в дверях. Своей псевдобитой Эдди и замахнулся на буйных фотиан. Казалось, они обладают общим разумом: рой разделился, и Эдди лишь рассек «битой» воздух. Только пара фотиан проявили нерасторопность. При ударе они вспыхнули и рассыпались искрами. Это слегка обнадеживало, но наши силы были неравны – нам предстояло сразиться с хитрым и изворотливым противником. Ситуация осложнилось донельзя, когда рой разделился на три части, нацелившиеся на каждого из нас.

Я поднялась на ноги, но когда увидела группу светляков-«истребителей» (они даже приняли форму длинной стрелы), то пронеслась через весь зал и шмыгнула под экспозицию с конвейером.

– Как от них избавиться? – заорала я, обращаясь к миз Тервиллигер. – Огнем?

Я видела, как в противоположной части зала Эдди продолжает сражаться с врагами при помощи таблички. К сожалению, фотиане оказались столь быстрыми и юркими, что Эдди не удавалось добиться особого прогресса.

– Не хотелось бы сжечь музей дотла! – прокричал мне миз Тервиллигер в ответ и увернулась от пролетающего роя.

Светящаяся стрела задела ее запястье, оставив прорехи на рукаве и тонкие кровавые порезы на коже. Как только между миз Тервиллигер и светляками появилось расстояние примерно в один фут, она вскинула руки и громко произнесла какое-то латинское заклинание. В воздухе возникла сотня сверкающих кристаллов, и следующим приказом миз Тервиллигер отправила их прямо на фотиан. Кристаллы врезались в светляков-мутантов и буквально стерли в пыль – те лишь вспыхивали на прощание ослепительным пламенем.

Рой, который охотился на меня, снизился, чтобы выгнать меня из-под стола. Я отмахнулась от них, получив при этом многочисленные ссадины на ладони. Одновременно я старалась разобрать заклинание миз Тервиллигер. Оно почему-то напомнило мне давно знакомые чары файербола – правда, с некоторыми различиями. В конце-концов я сообразила, что миз Тервиллигер применила ледяные чары: ведь если швырнуть куски льда по огненным бритвочкам, те сразу же «погаснут»!

Я вынырнула из своего укрытия и попыталась отбежать подальше от роя. У меня за спиной миз Тервиллигер еще раз произнесла заклинание. Надеясь, что запомнила все слова, я решила устроить подобный трюк, используя те же движения и жесты, какие употребила бы при создании фаейрбола. Энергия пронеслась по моему телу – и в соответствии с моим приказом вперед рванулись сияющие холодные кристаллы. Увы, моя меткость меня подвела. Хотя структура ледяных чар имела много общего с файерболом, ощущения здесь были совершенно иные: использование заклинания явно требовало навыка! Сперва я одержала победу лишь над пятью фотианами, зато вторая и третья попытки оказались гораздо успешнее.

Но стоило мне остановиться, чтобы сотворить очередное заклинание, как светляки, не теряя даром ни секунды, налетали на меня и вызывали во мне приступ раздражения и боли. Но я не сдавалась и опять создавала чары, постепенно уменьшая численность роя.

Я потеряла счет времени, но внезапно к моему облаку кристаллов присоединилось еще одно – и я направила мощный удар на изрядно поредевшую стаю фотиан. Уголком глаза я заметила, как миз Тервиллигер машет руками. Спустя мгновение к нам подбежал Эдди, вооруженный табличкой. Я поняла, что и миз Тервиллигер, и Эдди уже успешно расправились со своими нападавшими. Остался только мой рой – и спустя несколько минут боевые товарищи помогли мне прикончить последних фотиан.

В зале воцарилась неестественная тишина. Мы топтались на месте, пытаясь отдышаться, и осматривали сумрачное помещение, ища новые признаки опасности. Лица Эдди и миз Тервиллигер горели от жалящих прикосновений фотиан. Судя по тому, как саднила моя кожа, я решила, что выгляжу не лучше.

Зато мы уцелели и, вероятно, устранили угрозу.

– А где конверт? – поинтересовался Эдди.

Я бросилась к стенду с Хищнороботом 2000, взиравшим на нашу драку со своей подставки. Ледяные кристаллы растаяли, образовав на полу лужицы, в результате чего конверт немного подмок. К счастью, в остальном он не пострадал и был почти неповрежденным.

Я вернулась к друзьям и вручила конверт миз Тервиллигер.

– Вы ничего не чувствуете? – спросила я.

– Если там есть чары, то они очень умело скрыты, – ответила миз Тервиллигер.

Она провела рукой над бумагой, и у нее на ладони тотчас вспыхнуло магическое пламя.

– На всякий случай я буду готова, – добавила она.

Конверт был толстым и тяжелым, поэтому я даже не слишком удивилась, обнаружив внутри кирпич, хоть и понятия не имела, для чего он вообще предназначался. По-моему, он был сделан из куска песчаника. Я посмотрела на своих спутников, проверяя, не говорит ли это им о чем-то, но у них был такой же озадаченный вид, как и у меня.

Я снова запустила руку в конверт и извлекла оттуда карту Миссурийской части плато Озарк.

– Ну и ну! – вырвалось у меня, и я принялась изучать карту, тщетно ища на ней хоть какие-то зацепки.

Лицо Эдди исказилось от гнева, к которому примешивалось чувство, которое испытала и я: разочарование. Я не представляла, что именно мы обнаружим в музее, но втайне надеялась на чудо – на то, что мы найдем саму Джилл. Но поездка принесла нам только травмы – пусть и небольшие – и ворох непонятных подсказок.

Я встряхнула невесомый конверт.

– И что это означает? – задумчиво произнесла миз Тервиллигер, забирая у меня карту.

– А то, что кто-то над нами шутит! – рявкнул Эдди и вытер потный лоб, размазывая по нему кровь. – Мы не знаем, связаны ли эти дурацкие загадки с Джилл! Похоже, кто-то ведет с нами глупую игру! Наверняка они просто захотели заставить нас думать, будто Джилл у них.

Я заглянула в конверт, и мое сердце сжалось от недоброго предчувствия: он все-таки не был пустым.

– Боюсь, что они не шутят, – проговорила я и достала из конверта прядь длинных вьющихся темно-русых волос.

В том, кому они принадлежали, сомнений не было – даже тусклый свет не мог быть помехой при опознании.

– Кто бы это ни устроил, Джилл определенно у них.