Текст книги "Через мой труп"

– Да ничего особенного, маленькая такая вещица.

– Какого рода?

– Ну как вам сказать, просто маленькая штучка… вот, посмотрите. – Милтан через открытую дверцу сунул руку внутрь шкафа и ткнул пальцем в лежавшую на полке эспаду, указывая на ее лезвие. – Видите? У нее тупой конец.

– Вижу.

– Ну вот, как-то раз, много лет назад, в Париже один человек решил убить другого. Для этого он сделал маленькую штучку, которую можно было насаживать на конец эспады и у которой был очень острый наконечник. – Он достал из шкафа оружие и качнул в руке. – И вот, надев на эспаду такую насадку, он делает выпад…

Милтан изобразил, как делается выпад, направив клинок в воображаемую жертву возле меня, и проделал это так неожиданно и невероятно быстро, что я невольно отпрянул в сторону, чуть не споткнувшись о собственную ногу и испытывая страстное желание отправить Милтана на чемпионат фехтовальщиков. Затем он так же быстро вернулся в исходное положение.

– Ну вот. – Он улыбнулся и положил шпагу на место. – Теоретически такой удар способен поразить сердце, но в тот раз теорию применили на практике. Эту штучку мне в виде сувенира подарил один полицейский, мой друг. В газетах же вещицу окрестили col de mort. Шея… нет, не шея. Ворот. Воротник смерти. Потому что он надевается на кончик шпаги, словно воротник. Забавно было поиметь такую вещицу, – закончил Милтан.

– А теперь вот она исчезла, – коротко повторила его жена.

– Я все же надеюсь, что не исчезла, – нахмурился Милтан. – С чего бы ей исчезать? И так здесь довольно было разговоров о краже. Найдется. Поспрашиваем всех.

– Надеюсь, вы ее найдете, – сказал я. – Все это довольно странно. Кстати, вы собираетесь расспрашивать об этом, а я как раз собирался спросить у вас, не будете ли вы против, если я поболтаю с кем-нибудь, кто прибирает в фехтовальных залах.

– Но зачем… для чего?

– Да просто чтобы немного поболтать. А кто, кстати, там убирает?

– Консьерж. Но я не могу понять, зачем вам…

Его жена, указав на меня взглядом, прервала его:

– Я думаю, – невозмутимо заявила она, – он хочет выяснить, не было ли сигаретных окурков и пепла в том зале, где фехтовали мисс Тормик и мистер Ладлоу.

Я хмыкнул, глядя на нее:

– Если позволите, миссис Милтан, то я бы сказал, что мог сразу догадаться, что вы большая умница.

Она промолчала, не сводя с меня глаз.

– Что до меня, – объявил Милтан, – я не понимаю, зачем вам разузнавать насчет сигаретных окурков. Ума не приложу, как об этом догадалась моя жена. Сам-то я соображаю туговато.

– Ну, при вашей мгновенной реакции с клинком в чем-то другом вам позволительно действовать и помедленнее. Так могу я повидать консьержа?

– Нет, – резко ответила жена Милтана.

– Почему?

– Я не вижу в этом никакой необходимости. Не знаю, что у вас на уме, но я заметила, как вы не спускали глаз с мисс Тормик – вы, который, как все полагали, пришли сюда как ее друг. Если вы хотите узнать, в самом ли деле они курили с мистером Ладлоу, спросите об этом у нее самой.

– Спрошу. Я и сам собирался так поступить. Но чем я могу ей повредить, если потолкую с консьержем?

– Не знаю. Может, и не повредите. Но вчерашний, или сегодняшний, инцидент исчерпан. И без того он наделал немало неприятностей, да и сейчас может еще очень плохо аукнуться для нашего бизнеса. Дело крайне деликатное, а уж в таком месте, как у нас… Одним махом можно все испортить. Даже если у вас и в мыслях нет навредить мисс Тормик и нам, я все равно предупрежу консьержа, если вам удастся-таки до него добраться, чтобы он не отвечал ни на какие ваши вопросы. Я говорю с вами прямо. В оружейную вы тоже не сможете зайти, чтобы осмотреть щитки и проверить, действительно ли в каком-то из них перетерся ремешок.

– Почему вы решили, что я захочу это сделать?

– Потому что я не держу вас за дурака. Раз вы любопытствуете насчет окурков, то вы, естественно, поинтересуетесь и порванным ремешком.

Я пожал плечами.

– Ну хорошо. Во всяком случае, слово вы подобрали абсолютно точное. Я всего лишь проявляю любопытство. Вы знаете, я сыщик, а у нас со временем появляются дурные привычки. Но если вы наслышаны о репутации Ниро Вулфа, то вам должно быть известно и то, что он вытаскивает из беды только тех, кто его об этом просит.

Секунду-другую она не спускала с меня глаз, затем отвела взгляд, закрыла стеклянную дверцу шкафа и снова повернулась ко мне со словами:

– Сегодня утром мой муж сказал, что хочет нанять мистера Вулфа расследовать пропажу бриллиантов мистера Дрисколла. Мисс Тормик тоже при этом присутствовала и сразу заявила, что она уже наняла Ниро Вулфа вести дело в ее интересах. Почти сразу после этого ее подруга, мисс Лофхен, попросила разрешения отлучиться по одному поручению. Любопытство присуще не только сыщикам. Я тоже иной раз любопытна. Если меня спрашивают…

Она остановилась на полуслове, открыв рот и застыв на месте. Милтан крутанулся на пятках и повернулся лицом к двери, ведущей в коридор. Я сделал тоже самое. До нас долетел такой вопль, что, находись мы одни где-нибудь в джунглях, мы перепугались бы насмерть.

Когда донесся второй вопль, мы бросились к двери. Милтан опередил нас и в коридоре сразу бросился к лестнице – мы, не отставая, побежали за ним. Криков больше не было, но наверху слышалась суматоха, шаги и голоса множества людей, а на третьем этаже нас задержала целая толпа клиентов и служащих, повыскакивавших из разных комнат в коридор. Милтан несся под стать кенгуру; я бы не угнался за ним, даже за приз. Когда мы примчались на третий этаж, нам пришлось остановиться. Мы наткнулись на трясущегося негра, которого держал за руки неандерталец без подбородка; Нэт Дрисколл, в рубашке, но без брюк, прыгал вверх-вниз на одном месте; обе балканки в фехтовальных костюмах прижались спинами к стене; Зорка, в одном корсете, стояла напротив них и то и дело вскрикивала. Прежде чем Милтан смог сдвинуться с места или я сумел пробраться вперед, меня отбросили прочь, и рядом возникла Жанна Милтан.

– Что случилось? – требовательно воскликнула она таким голосом, который усмирил бы бурю. – Артур! В чем дело?

Негр перестал трястись и, выкатив на нее глаза, что-то проговорил, чего я не сумел уловить. Но она, видимо, все расслышала, так как рванулась вперед, как скаковая лошадь. Я поспешил за ней. Она направилась к последней двери, ведущей в комнату в самом конце коридора. Дверь была раскрыта, и Жанна Милтан влетела, не останавливаясь, и вдруг замерла как вкопанная, увидев, что лежит на полу. Я в три прыжка очутился рядом. На полу лежал Перси Ладлоу. На боку. Он опрокинулся бы на спину, если бы сзади его не поддерживал упертый в пол клинок шпаги, которая пронзала его тело насквозь.

Глава 4

Жанна Милтан сказала что-то на непонятном мне языке и не двигалась, глядя вниз с застывшим лицом. Сзади до меня донесся испуганный возглас Милтана и какие-то другие звуки. Повернувшись, я увидел, что все сгрудились в дверном проеме.

– Выйдите отсюда, – приказал я. – Все до единого.

Я наклонился над телом, чтобы быстро осмотреть его, затем выпрямился и обратился к Жанне Милтан:

– Он мертв.

– Я и сама вижу, – раздраженно отозвалась она.

От дверей раздался чей то визг, и я завопил в ответ:

– Тихо!

После этого я снова повернулся к миссис Милтан:

– Кто-то должен остаться здесь, и, конечно, следует немедленно вызвать полицию. Из здания не выходить никому.

Она кивнула:

– Позвоните в полицию сами. Из кабинета. Никола, останься здесь. Я спущусь в коридор…

Она направилась было к выходу, но я задержал ее:

– Нет, так не пойдет. Лучше вы сами позвоните в полицию. Вы здесь хозяйка, и тело первой увидели вы. А я встану у входной двери. Милтан, никого сюда не пускайте.

Он побледнел и промямлил:

– Col de mort…

– Здесь его нет. Кончик шпаги обнажен, и он тупой.

– Этого не может быть. Затупленная шпага не прошла бы сквозь тело.

– Ничем не могу помочь. Никакой насадки на шпаге нет.

Жанна Милтан зашагала к двери, я последовал за ней. Собравшиеся расступились перед нами. Карла Лофхен хотела мне что-то сказать, но я только помотал головой. Неандерталец вцепился в мой локоть, но я увернулся от него. С нижнего этажа поднимался кто-то еще, и Нэт Дрисколл бросился бежать вдоль коридора – рубашка развевалась на нем, словно парус. У лестницы я обернулся и прокричал:

– В зал никому не входить! Там на полу лежит мертвый Ладлоу. И чтоб никто не выходил из здания!

Я заметил, как ко мне направился Дональд Барретт, а за ним – неандерталец.

– Слушайте, приятели, если бы вы загнали всю ораву вниз в кабинет, это бы здорово облегчило дело.

Я пропустил мимо ушей посыпавшиеся возгласы и сбежал вниз по ступенькам, а за мной – миссис Милтан. На первом этаже она поспешила вглубь здания, в кабинет, а я подошел к выходу в вестибюль. Меня так и подмывало выйти дальше, на улицу, а там добраться до телефона и позвонить Ниро Вулфу, но я решил, что такой ход был бы не самым удачным. Еще неизвестно, удалось ли бы мне потом вернуться, а если бы и удалось, то обстоятельства уже могли значительно измениться. Честно сторожить выход сейчас было лучше всего.

С того места, где я стоял, я видел, как разный люд вразброд спускался по лестнице. Почти все шли молча и подавленно, только две преподавательницы танцев тараторили не умолкая. Белинда Рид, куколка в шелковом платье с иголочки, вместо того чтобы идти в кабинет Милтана, подошла ко мне и заговорщически сказала, что у нее назначено очень важное свидание, которое ни в коем случае нельзя сорвать. Я ответил, что у меня тоже, так что мы с ней в одной лодке. Тогда приблизился Дональд Барретт, до этого маячивший где-то поодаль, и сказал:

– Послушайте, я знаю, что по уши вляпался в эту свистопляску. Очень дурной запашок у этого дела, но что я могу поделать, раз оказался тут. Но мисс Рид… в конце-то концов… вы что, фараон?

– Нет.

– Тогда, милейший приятель, развернитесь-ка ко мне, и давайте потолкуем о погоде, а тем временем мисс Рид выскользнет и отправится на свое свидание…

– И не успеете вы даже глазом моргнуть, как вдогонку ринется целая свора ищеек, которые в два счета разнюхают, куда она подевалась, и водворят обратно. Не делайте глупостей. Вам когда-нибудь приходилось сталкиваться с убийством? Нет, наверное. Так вот, заставить себя искать – самое худшее, что вы можете сделать. Это всех выводит из себя. Послушайтесь моего совета и… одну минутку, мисс Тормик.

В трех шагах от меня остановились обе балканки. Взгляды, которыми в мгновение ока обменялись все четверо, явно что-то значили для них, но никак не для меня. Белинда Рид сказала:

– Пошли, Дон. – И они зашагали по направлению к кабинету.

Я окинул взглядом обеих красоток. Карла накинула поверх фехтовального костюма какой-то длинный балахон с пуговицами. На Нийе был прежний зеленый халат, так же аккуратно запахнутый, и одна ее рука пряталась в его складках, словно цепляясь за него.

– Для разговоров нет времени, – резко бросил я. – Возможно, вы обе влипли. Не знаю. Но я хочу задать нам прямой вопрос, и от вашего честного ответа, может быть, зависит ваша жизнь. – Я поймал взгляд Нийи. – Я вас спрашиваю. Это вы его убили?

– Нет.

– Повторите еще раз. Не вы?

– Нет, не я.

Я перевел взгляд на Карлу:

– Вы?

– Нет. Но я должна вам сказать…

– Сейчас нет времени для разговоров. Пропади все пропадом. Но в любом случае вы можете… все, они уже здесь. Брысь отсюда! Быстрее, черт побери!

Они бросились по коридору к кабинету и скрылись из вида прежде, чем фараоны прошли через вестибюль и подошли к входной двери. Легавых было двое. Я открыл перед ними стеклянную дверь и, пропустив их, закрыл ее снова.

– Привет. Вы из участка?

– Нет. Мы патрульные. А вы кто такой?

– Арчи Гудвин, частный сыщик из конторы Ниро Вулфа. Здесь оказался случайно. Вот караулю вход. Я подожду здесь, пока не приедут из участка. – Я указал в сторону кабинета. – Там в конторе миссис Милтан и все остальные, а труп двумя этажами выше.

– А вы, похоже, шустрый малый. Тогда покараульте еще немного, ладно? Пошли, Билл.

Они затопали вглубь здания. Я остался на своем посту, щелкая пальцами. Пару минут спустя один из полицейских снова притащился в коридор и зашагал вверх по лестнице. Еще через пару минут в вестибюле показались новоприбывшие, три парня в штатском, но одного взгляда на них было достаточно, чтобы сообразить – они просто ищейки из участка, а не сыщики из уголовной полиции. Я коротко рассказал им, что к чему. Один из них сменил меня у дверей, другой направился вверх по лестнице, а третий зашагал в кабинет, велев мне идти за ним.

В кабинете сидел один из патрульных и не раскрывал рта, переписывая в блокнот имена всех собравшихся. Парень из участка перекинулся с ним парой слов и взялся за миссис Милтан. Я бочком отошел в сторону и постарался понезаметнее усесться рядом с вешалкой, борясь с искушением пролезть к черногорским барышням и шепнуть им пару слов в качестве доброго совета до того, как приедет уголовная полиция и начнется настоящая потеха. Я решил не будить мыслительный процесс даже в полицейских из участка. Клиенты и служащие расположились в кабинете кто где, одни сидели, другие стояли, но никто не разговаривал, если не считать случайных восклицаний. Я обвел взглядом лица собравшихся, не ожидая в общем-то заметить ничего особенно интересного или значительного, и вдруг увидел прямо перед своим носом нечто, оказавшееся разом и интересным, и значительным. На вешалке на прежнем месте висело мое пальто; оно было так близко от меня, что я касался его локтем, но заметил я не это, а клапан левого кармана, который завернулся внутрь, а сам карман при этом оттопыривался, как будто в нем что-то лежало. Но лежать там ничего не должно было. У меня, конечно, не такие портные, что шили костюмы для Перси Ладлоу, но с самого рождения я привык к опрятности и, уж конечно, не разгуливаю в пальто, у которого клапан засунут внутрь кармана, не говоря уж о том, что я точно помнил – в кармане у меня было пусто.

Моя рука непроизвольно дернулась к карману, чтобы пощупать, что в нем лежит, но я вовремя спохватился и сдержал свой порыв. Я посмотрел по сторонам, и насколько мог заметить, за мной вроде никто не наблюдал, ни явно, ни тайно. Правда, времени на углубленный анализ у меня не было, ведь уголовная полиция могла нагрянуть с минуты на минуту, а то и раньше, а как только они появятся, вопрос о свободном самоопределении стоять уже не будет. Я подошел к вешалке, снял с нее пальто и шляпу и направился к выходу из кабинета, и даже успел сделать целых три шага, прежде чем меня догнал громкий рык:

– Эй, вы, куда идете?

Я оглянулся и, поймав свирепый и подозрительный взгляд участкового, отчеканил в ответ:

– Администрация не отвечает за оставленные пальто и шляпы, и я решил унести отсюда свои вещи. Сюда сейчас сбежится куча народу, так что лучше уж я уберу их в запирающийся шкафчик.

С этими словами я добрался до двери и на всех парах вылетел из кабинета. Один шанс из трех, что он оставил бы миссис Милтан и бросился за мной следом, и он этого не сделал. В коридоре я даже не взглянул влево, в сторону выхода – там на страже стоял цепной пес, и я знал, что совершенно несерьезно даже пытаться пройти мимо него, прикинувшись шлангом. Вместо этого я сразу повернул направо, где в пяти шагах заприметил узенькую дверцу. Открыв ее, я увидел ведущую вниз деревянную лестницу без ковра. Сразу за дверью был выключатель, но я не стал им щелкать, а скорее плотно притворил за собой дверь – тут же вокруг стало темно, хоть выколи глаз. Освещая себе путь тонким фонариком, я осторожно, но не теряя ни секунды, спустился по лестнице до самого низа. Посветив вокруг, я увидел, что нахожусь в просторном помещении с низким потолком, вокруг рядами высились штабеля коробок, а посередине на полу громоздились наполненные чем-то ящики. Я обогнул их и двинулся вглубь, туда, где виднелись тусклые прямоугольники двух окон на расстоянии нескольких футов друг от друга. Мне следовало бы быть начеку, ибо я остановился как вкопанный и еле перевел дух, когда направленный вниз луч моего фонарика осветил нечто, высовывающееся из-за груды коробок, что я вовсе не готов был увидеть. Это был палец ноги человека, и по тому, как он торчал, было ясно, что за ним находится и одна из стоп, на которых стоит их обладатель. Я направил луч фонаря прямо на палец, затем через несколько секунд выдохнул, посветил вверх и сунул правую руку в карман пальто, после чего достал ее оттуда. После этого я громко – но не очень – произнес:

– Не двигайтесь. Мой револьвер нацелен прямо на вас, а нервы у меня на пределе. Если у вас в руках ничего нет, вытяните их перед собой. А то…

Из-за коробок послышалось что-то среднее между стоном и визгом. Я опустил правую руку и, в сердцах выругавшись, шагнул вперед и осветил его целиком – он распластался на груде коробок.

– Ради всего святого, – воскликнул я, ибо меня довели до белого каления. – Какого черта вы так боитесь?

Он простонал:

– Я видеть его. – Его глаза и сейчас были выпучены. – Говорить вам, я же видеть его.

– Ну и я тоже видеть его. Слушайте, Артур, у меня нет времени, чтобы спорить тут с вами о глупейших суевериях. Что вы собираетесь делать дальше, так и будете стоять здесь и стонать?

– Я не хочу идти назад наверх… вы не станете… вы не тронете меня, говорю вам…

– Хорошо. – Я положил фонарик на коробку, сунул пистолет в кобуру и надел пальто и шляпу, после чего снова взял фонарик. – Я иду назад тем же путем, чтобы убедиться, что никто не ускользнул. Для вас самое лучшее оставаться на том же месте.

– Я хотел сказать, что… я… не знаю, – охая, проговорил Артур.

– Ладно. Ключ от подвала у вас есть?

– Они сделать здесь засов, больше ничего.

– А что находится снаружи – двор, обнесенный высоким забором?

– Да, сэр.

– Дверь в заборе какая-нибудь есть?

Над нами, как раз там, где расположен кабинет Милтана, послышался топот десятков ног и тяжелых ботинках. Явилась ватага из уголовной полиции. Я даже определил стук ботинок двенадцатого размера, принадлежащих инспектору Кремеру. Когда я двинулся вперед, удача мне немного улыбнулась: луч моего фонарика выхватил из темноты небольшую раздвижную лестницу, приставленную к полкам. Я направился к ней, а чтобы отвлечь внимание Артура, предупредил его, чтобы он вопил что есть мочи, призывая на помощь, если услышит, что кто-то спускается по лестнице в подвал; после этого мне удалось отыскать в глубине подвала дверь наружу, и, отодвинув засов, я вылез на свободу, таща за собой лестницу.

Двор был большой, примерно ярдов тридцать на сорок, вымощенный бетоном; вокруг него высился массивный дощатый забор фута на два выше моего роста. В здании, которое я только что покинул, светилось множество окон. Я рысью перебежал через двор, приставил лестницу к забору, залез по ней наверх и заглянул в примыкавший двор. Двор оказался почти такой же большой и весь был загроможден всевозможными непонятными вещами, но один объект показался мне знакомым: какой-то грузный детина, в белом фартуке и поварском колпаке, выполнял что-то вроде упражнений для дыхания, если судить по его позе и пыхтению. В десяти футах за ним из открытой двери лился яркий свет.

Я ухватился за верхушку лестницы и взгромоздился на забор, раскачиваясь из стороны в сторону. На шум детина повернул голову, но я не стал дожидаться, когда он заверещит от испуга, и требовательно произнес:

– Вы тут кошку не видели?

– Какую еще кошку?

– Кошку моей жены. Такая пушистая рыжая тварь. Она сбежала, выпрыгнула из окна и вскарабкалась на этот забор. Если вы… – Тут я потерял равновесие и свалился с забора во двор прямо на бетонное покрытие. Поднимаясь после падения, я, как и подобало, ругался самыми последними словами. – Только бы найти ее, я своими руками придушу эту мерзкую зверюгу. Если вы все время стояли здесь, вы не могли ее не заметить.

– Но я ее не видел.

– Не могли вы ее не видеть. Ну да ладно, не видели так не видели; только она точно прибежала именно сюда. Наверно, почуяла, как из ресторана едой пахнет…

Рассуждая, я шел прямо к двери, ведущей в ресторан. Детина затопал было следом, но особо не спешил, так что я беспрепятственно вошел внутрь. Я оказался в большом и шумном помещении, наполненном запахами готовившейся пищи; работа здесь кипела не переставая. Не останавливаясь, я, стараясь перекричать шум, спросил:

– Сюда кошка не забегала?

Все уставились на меня, а некоторые покачали головами. Неподалеку один, в форме официанта, с нагруженным подносом направился к вращающимся дверям, и я вышел вон за ним по пятам. Пройдя через коридор, мы миновали еще один турникет и очутились в ресторанном зале. В глазах зарябило от пурпурной и желтой кожи, поблескивающего хрома, сверкающих белых столов и снующих в ожидании вечерних посетителей официантов. Один из них преградил мне путь, но я отмахнулся: «Да я кошку свою ловлю», – и пошел дальше. В фойе на меня изумленно взглянул мальчишка-швейцар, а гардеробщица непроизвольно шагнула в мою сторону, но я снова повторил: «Кошку ищу» и продолжил свой путь. Не останавливаясь, я миновал две двери и оказался на тротуаре.

Как и следовало ожидать, я вышел на Сорок девятую улицу. Я уже собрался завернуть за угол и проскакать до Сорок восьмой улицы, чтобы сесть там в свой «родстер», но потом сообразил, что припарковал его всего в нескольких ярдах от входа в школу Милтана, и в итоге счел за благо лучше разориться на такси. Проголосовав и прыгнув на сиденье подвернувшейся машины, я благоразумно воздержался, пока мы тряслись по Парк-авеню, от того, чтобы начать исследовать содержимое кармана моего пальто: я рассудил, что если дело дойдет до расспросов таксиста, то у него могут поинтересоваться, не заметил ли он чего-нибудь в зеркальце заднего вида. Так что я сидел, не шевелясь, предоставив таксисту без особых впечатлений дотрясти меня до Тридцать пятой улицы и дальше – до особняка Вулфа.

Пройдя через прихожую, я бросил шляпу на вешалку, но пальто снимать не стал. Ниро Вулф возвышался за своим столом в кабинете, а перед ним на столе стоял металлический ящичек, обычно хранившийся в сейфе. Ключ от этого ящичка был только у Вулфа, и он никогда не открывал его в моем присутствии. Я думал, там лежат какие-то бумаги слишком личного свойства, даже для меня, хотя с таким же успехом в ящичке могли храниться и женские локоны или тайные коды японской армии. Вулф что-то сунул в ящичек, захлопнул крышку и сурово воззрился на меня.

– Что тебе? – бросил он.

Я покачал головой.

– Ничего не вышло. Я бы, конечно, привез ее к вам, хотя для этого пришлось бы мобилизовать все свое неотразимое обаяние, но обстоятельства оказались сильнее меня…

– Обстоятельства, которые вынудили тебя бросить ее там?

– Ну, не совсем вынудили, сэр. Может, вы помните, по телефону я упомянул одного малого по имени Перси Ладлоу. Это тот самый, который засвидетельствовал, что ваша дочь доставала по его просьбе сигареты из кармана его пиджака. Так вот его убили.

Вулф вытаращил глаза.

– У меня нет настроения внимать твоему фиглярству.

– У меня тоже. Видите, я даже извозил пальто, так как мне пришлось упасть с забора. В две минуты седьмого мисс Лофхен и мисс Тормик давали уроки фехтования наверху, и на том же этаже еще куча народу занималась разными делами. Судя по всему, мисс Тормик фехтовала с Перси Ладлоу. Я находился внизу, в кабинете Милтана вместе с ним и его женой. Услышав крики, мы бросились наверх – на третьем этаже люди и панике сбились в кучу. В фехтовальном зале в самом конце коридора мы нашли лежащего на полу Перси Ладлоу – шпага пронзила его спереди насквозь и торчала сзади на восемь дюймов. Милтан остался сторожить тело, а его жена спустилась в кабинет и стала звонить в полицию, сам же я пошел караулить выход из здания. Первыми прибыли двое патрульных, затем – три парня из участка, а примерно в шесть двадцать четыре пожаловали и уголовщики.

– Ну?

– Все.

– Все?! – Вулф, казалось, потерял дар речи, чего раньше мне видеть не доводилось. – Ты… – Он чуть не брызгал слюной. – Ты был там, на месте, и сам удрал оттуда…

– Погодите минутку. Я не сам удрал. Один полицейский из участка сменил меня у входа, а другой велел идти вместе с ним в кабинет, где все остальные уже собрались. Я случайно оказался рядом с вешалкой, на которой висело мое пальто, и тут я заметил, что карман у него оттопыривается, словно в нем что-то лежит. Когда я вешал пальто, в карманах ничего не было. Может, конечно, кто-то просто перепутал мое пальто с корзиной для мусора. С другой стороны, в кабинете находился убийца, и мисс Тормик, возможно, как раз фехтовала с жертвой, а я там представлял ее интересы. Конечно, уголовная полиция нас по головке не погладила бы, особенно если бы при повальном обыске, который они провели, содержимое моего кармана не оказалось бы просто использованной бумагой. Вот и пришлось мне спуститься в подвал и удирать через черный ход, перелезая через забор. Зато потом я поймал такси и был таков.

– Ну и что же оказалось у тебя в кармане?

– Не знаю. – Я снял пальто и расстелил его на столе Вулфа. – Мне пришло в голову, что забавнее будет взглянуть на это вместе с вами. На ощупь мне показалось, что это кусок брезента. – Я оттянул карман пошире и заглянул в него. – Да, так и есть, там брезент. – Я засунул в карман пальцы и вытащил сверток наружу. Это оказался плотно свернутый кусок брезента. Когда я развернул его, я увидел, что это большая рукавица, с уплотненной тыльной стороной, и из нее на стол выскользнул маленький металлический наконечник.

– Лучше не трогать, – предложил я и наклонился, чтобы хорошенько его рассмотреть. Он был примерно в четверть дюйма толщиной, с одного конца на нем виднелись три зубца, а к другому концу он суживался и образовывал отточенное острие. Я выпрямился и уверенно сказал:

– Угу, так я и думал.

– Что это за дьявольщина?

– Господи, да посмотрите повнимательнее! Это же тот самый col de mort!

– Арчи, чтоб тебе провалиться, ты…

– Да ладно, ладно. – Я рассказал Вулфу об исчезновении из стеклянного шкафа Милтана этой диковинной вещицы и заодно поведал ее историю. Вулф слушал, сжав губы.

Когда я закончил, он резко сказал:

– Так ты полагаешь, этой штукой воспользовались…

– Я совершенно уверен, черт возьми, что так и было. У шпаги, которой закололи Ладлоу, тупой конец, и Милтан сказал, что сама шпага ни за что не проткнула бы тело Ладлоу. Значит, эту штуку потом сняли с конца шпаги. Очень похоже на то, что она легко снимается. Сомневаюсь, нужно ли мне еще показывать вам на эти пятна на рукавице в том самом месте, где наконечник был в нее завернут.

– Спасибо, я и сам вижу.

– И еще вы сами видите, что перчатка женская. Она кажется большой только потому, что так сшита, а на самом деле она не настолько велика, чтобы…

– Это я тоже сам вижу.

– Ну, тогда вы должны понимать, что, если бы я там остался и подобное приспособленьице нашли у меня в кармане, или попытайся я его спрятать…

Я умолк, так как Вулф закрыл глаза и принялся шевелить губами. Так продолжалось недолго, может, секунд тридцать, после чего он потянулся к кнопке у себя на столе и надавил на нее. Появившийся Фриц был точно в таком же поварском колпаке и фартуке, что и разиня во дворе ресторана, который не заметил кошку моей жены.

– Выключи свет в коридоре и не открывай дверь, если будут звонить, – приказал Вулф Фрицу.

– Слушаю, сэр.

– Если зазвонит телефон, возьми трубку на кухне. Арчи дома нет, и ты не знаешь, где он и когда вернется. Я занят и не хочу, чтобы меня беспокоили. В гостиной и столовой опусти гардины, но сначала ответь, есть ли у нас целый каравай итальянского хлеба?

– Да, сэр.

– Принеси его сюда, и еще маленький ножичек и вощеную бумагу.

Я вышел вслед за Фрицем, чтобы повесить пальто в прихожей и задвинуть засов на двери. Когда я вернулся, мне пришлось включить фонарик, и в тот же миг вошел и Фриц, неся на подносе то, что требовал Вулф. Вулф велел ему встать рядом и, вооружившись ножом, острым как бритва, – у Фрица все ножи такие – взрезал каравай. Наметив в середине каравая кружок диаметром в четыре дюйма, он аккуратно извлек мякиш до самой нижней корки, но оставив саму корку нетронутой. Затем кончиками пальцев он взял col de mort, положил его на тыльную сторону рукавицы, плотно свернул ее и, завернув в вощеную бумагу, запихнул в отверстие, проделанное в каравае. Оставшееся пространство он заполнил кусками бумаги и еще один лист расправил сверху. Пальцы его проделали все это так быстро и проворно, что вся операция заняла едва ли больше трех минут.

– Приготовь сейчас же шоколадную глазурь, – велел Вулф Фрицу, – и хорошенько покрой ею каравай. Потом убери его в холодильник, а остатки хлеба уничтожь.

– Слушаю, сэр. – Фриц безропотно взял поднос и удалился.

– Браво! – язвительно воскликнул я. – Я преклоняюсь перед вашей смекалкой. Моей бы хватило только на то, чтобы швырнуть эту штуковину в ящик бюро. Конечно, замаскировать под торт куда живописнее, но какой ужасный расход шоколада, да и кто, по-вашему, явится сюда ее выискивать? Неужели вы считаете – я бы мог принести ее сюда, если бы допускал, что кто-то может заподозрить, что именно я уношу с собой?

– Не знаю. Но ведь кто-то точно знает, что она у тебя и ты ее унес, – тот, кто сунул тебе в карман сверток. У кого была возможность сделать это?

– Да у кого угодно. В кабинете собрались все. А я караулил у входной двери.

– Когда ты снял с вешалки пальто, надел его и собрался уходить, ты смотрел на окружающих?

– Нет. Мне тогда было не до того. В кабинете торчали два фараона, а мне надо было смыться да еще унести с собой это.

– Ты сказал, что, судя по всему, мисс Тормик фехтовала с мистером Ладлоу. Почему «судя по всему»? Разве этого не знают точно – да или нет?

– Кто-то, может, и знает, но только не я. Я сидел внизу в кабинете с мистером и миссис Милтан, когда консьерж обнаружил тело и поднял дикий крик. Позже у меня уже не было возможности поговорить ни с мисс Тормик, ни с кем-нибудь еще.

Зазвонил телефон. Я не стал брать трубку, прислушался, и вскоре до нас долетел слабый голос ответившего по телефону Фрица.

Вулф откинулся в кресле и вздохнул.

– Ладно, – пробормотал он. – Расскажи-ка мне все по порядку. С той минуты, как ты пришел туда, до того, как ушел. Ничего не упускай.

Я так и сделал.