Текст книги "Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги"

Женя смотрит на нее несколько времени пристально, покачивает головой и говорит многозначительно:

– Странная ты девушка, Тамара. Вот гляжу я на тебя и удивляюсь. Ну я понимаю, что эти дуры, вроде Соньки, любовь крутят. На то они и дуры. А ведь ты, кажется, во всех золах печена, во всех щелоках стирана, а тоже позволяешь себе этакие глупости. Зачем ты эту рубашку вышиваешь?

Тамара, не торопясь, перекалывает поудобнее ткань на своем колене булавкой, заглаживает наперстком шов и говорит, не поднимая сощуренных глаз, чуть склонив голову набок:

– Надо что-нибудь делать. Скучно так. В карты я не играю и не люблю.

Женя продолжает качать головой.

– Нет, странная ты девушка, право, странная. От гостей ты всегда имеешь больше, чем мы все. Дура, чем копить деньги, на что ты их тратишь? Духи покупаешь по семи рублей за склянку. Кому это нужно? Вот теперь набрала на пятнадцать рублей шелку. Это ведь ты Сеньке своему?

– Конечно, Сенечке.

– Тоже нашла сокровище. Вор несчастный. Приедет в заведение, точно полководец какой. Как еще он не бьет тебя. Воры, они это любят. И обирает небось?

– Больше чем я захочу, я не дам, – кротко отвечает Тамара и перекусывает нитку.

– Вот этому-то я удивляюсь. С твоим умом, с твоей красотой я бы себе такого гостя захороводила, что на содержание бы взял. И лошади свои были бы, и брильянты.

– Что кому нравится, Женечка. Вот и ты тоже хорошенькая и милая девушка, и характер у тебя такой независимый и смелый, а вот застряли мы с тобой у Анны Марковны.

Яма

Опыт работы Даши в сфере интим-услуг был солидным – то ли шесть, то ли восемь лет, неважно. Но она не истаскалась на удивление, внешность у нее была премиленькая. Тридцать три года, золотистые волосы, голубоглазая, стройная. На свежих щечках появлялись ямочки, когда Дашка улыбалась, а улыбалась она часто, так как характер был легкий и безалаберный.

Я искренне не могла понять, чего ей так катастрофически не везет! С ее легким нравом, внешностью – давно пора влюбить в себя какого-то клиента и выйти благополучно замуж! Но нет, Дашке не удавалось благоустроить судьбу. То с безденежным водителем-альфонсом она амуры крутит, то женатый ей попадется, то еще какая пакость, беда прям! Ну слишком была она доверчива и жалостлива, слишком. И сколько ни била ее судьба, она снова и снова наступала на одни и те же грабли! Периодически крутила любови, но все они оканчивались ничем, и поэтому мы все давно привыкли, что Дашутка находилась в состоянии бесконечного поиска половинки. Как вдруг она приходит на работу и заявляет с бухты-барахты: а я замуж выхожу!

– За кого? – У Каверинской глаза на лоб полезли. – Ты шутишь?

– Вы его не знаете! Вот! – Дашка суетливо вытащила мобильный, нашла фото и сунула «доказательство» под нос Наташке Каверинской. – Гляди!

– Ну симпатичный, – льстиво оценила Каверин-ская, хотя парень на фото выглядел худым, изможденным и не очень свежим. – Где ты его нашла-то?

– Вы опять кидаться будете, – глуповато раз-улыбалась Дашка и словоохотливо разъяснила: – В Интернете! Вернее, сначала в чате телевизионном, десять дней назад, а потом мы начали в Интернете общаться, любовь у нас закрутилась нереальная… Правда, он меня любит! Детей хочет!

– Тю! – Каверинская смотрела на Дашку во все глаза, как на умалишенную. – Ты это на полном серьезе? Бред какой-то… В этом чате одни уголовники ошиваются от нечего делать!

– Не говори так! – Дашка обиженно отдернула мобильник с фотографией хахаля и насупилась. – Любой может оступиться! Чем мы-то лучше? Проститутки!

– Так он все-таки уголовник?! – окончательно выпала в осадок Каверинская и даже подскочила с места. – Он сидит?!! Ты дура, что ль?!!

– А в чем проблема? – оскорбилась не на шутку Дашка. – Сидит, седьмой год уже, через три выйдет! Нечаянно в драке убил человека… А что тут такого?

– Та-ак, спокойно, Наташа, – пробормотала Ка-веринская себе под нос и проникновенно воззрилась на Дарью, умоляя взглядом одуматься. – Дашенька, вот давай поговорим спокойно, давай? А ну, иди дыхни! Ты трезвая? С тобой все в порядке? Дыхни, я говорю!

– У меня градусник есть! Может, у нее горячка? – включилась в любопытный разговор еще одна вышеописанная девица, верная жена гениального литератора, Маринка (дело было до ее встречи с редактором). – Ржу, не могу! Воды-ы! Дай погляжу фото жениха-то…

– Чья б корова мычала, а твоя б помалкивала! – пристыдила ее рассерженная Дашка. – На себя смотри! Альфонса кормишь, позорница! Так и знала, ничего вам нельзя сказать, завистницы чертовы!!!

Каверинская вздохнула, набрала в грудь воздуха и с новой силой выдала в аудиторию:

– Молчать!!! Чего разорались? Давайте спокойно обсудим, конструктивно и по существу, – примиряюще подняла она руку, призывая воительниц к тишине. – Дарья, я не хочу, чтоб ты жизнь себе покалечила, не хочу! Если есть толк с ним связываться, то и хрен с ним, а если нет, то не забивай себе голову. Расскажи, во-первых, за что он сидит? Во-вторых, с чего ты взяла, что его предложение серьезно? В конце концов, давайте чаю попьем, что ль…

– Да он ради передачек старается! – опять вклинилась Маринка. – И никто тебе не завидует!

Каверинская, на правах хозяйки, расставила чашки, достала ложки. Три девицы культурно и уютно устроились за кухонным столом. Первой взяла слово Дашка, новоиспеченная невеста:

– Наташа, я, конечно, тебя очень уважаю, – степенно и уважительно начала она. – И все мы уважаем, правда?

– Конечно, – серьезно кивнула Маринка. – Ты и постарше нас, и два образования имеешь…

– Девочки, песня ж не об этом, – улыбнулась польщенная Каверинская и залила в чашки кипяточку. – Даша, тебе не кажется странным, что он тебя замуж зовет? Зачем? Десять дней вы знакомы… Это абсурд, понимаешь?

Маринка согласно кивнула головой. Дашка тут же среагировала:

– Вот скажи, Марина, ты-то чего поддакиваешь? Ты ж содержишь Павлика своего! Он же дома штаны протирает, а ты тут… Разве это нормально?

– Ненормально, – согласилась Марина и удрученно вздохнула. – Но кому я нужна-то, проститутка? Кому?

– Вот! Вот то-то и оно, – щелкнула пальцами Дашка и вытаращила глаза. – Кому мы на фиг нужны? А мне – тридцать три уже! До сих пор никто не позарился почему-то, а мы с каждым днем все старше. И вообще, устала я, семью я хочу, ребенка, понимания! Скажи, Каверинская, скажи!

– Что говорить? Тут ты права, – у Наташи даже слезы в глазах блеснули. – Думаете, мне легко? Десять лет девочкой проработала, пока окончательно не истаскалась, семь лет мне мой дед мозги делает (она имела в виду своего немолодого, женатого любовника). Э-эх, тяжело одной, конечно, тяжело. Ни семьи не заимела, ни детишек… А думаете, мне не хочется? Очень хочется…

– Не расстраивайся, Наташечка, – всхлипнула Даша и погладила Каверинскую по плечу. – Вот видишь, ты ж понимаешь меня? Он хороший, правда. Он так семью хочет, детей… Вот освободится, вместе с ним жить будем, он работать пойдет.

– Дашка-а, – протянула Каверинская расчув-ствованно. – Это все хорошо ты говоришь, да не про этого уголовника… Не обижайся, но ведь врет он, врет! Тебе ж самой потом больней будет, вот этого и боюсь, родненькая…

– Правда, Даш, – тихо добавила Марина, и ее глаза тоже предательски заблестели. – Думаешь, много радости альфонса тянуть? Да противно это, унизительно! Сама себе вру, вру, а что толку? Сама небось понимаю все за себя. Не любит он меня, пользуется, а я терплю… Терплю, Дашка, потому как боюсь одиночества шибко…

– Девочки, но хочется ж счастья-то, покоя? – Дашка обхватила голову руками и снова всхлипнула. – Можно ж дать человеку шанс? Представьте, каково ему там, столько лет оторван от мира?

– В том-то и дело, – рассудительно сказала Ка-веринская и, не скрывая, смахнула скупую слезу. – Потом выходят они из тюрьмы-то, а работать нигде не могут, то не берут, то им непривычно… Они не приспособлены к жизни после отсидки-то… Пусть даже так, пусть не врет, согласна. Может, он и хочет жить нормально, но он не сможет! Не сможет!

– Ну а свадьба зачем? – развела руками Марина. – Выйдет, потом и распишетесь! Поедешь на зону, что ль, расписываться?

– Дык три года ему сидеть еще, – пожала плечами Дашка. – Дорого выйдут свидания, если не расписаться. Для жены – в пять раз дешевле. Только за роспись заплатить надо…

– Ну вот уже оплачивать надо, – горько усмехнулась Каверинская. – И я не удивлюсь, что он тебя просит оплатить «торжественную церемонию». Он будет сидеть там в «шоколаде», а ты в борделе на свиданки да на посылки ему зарабатывать будешь… Родители есть у него? Квартира есть? Он знает, где ты работаешь?

– Ну пока так, пока я… – оправдывалась Дашка. – А потом он, когда освободится. Да, мать есть, кстати, тут недалеко, на рынке селедкой торгует. Завтра схожу, познакомлюсь. А квартира у них неплохая, двухкомнатная… Нет, конечно! Я вру, что оператор в таксопарке, ночью работаю.

– Ох, Дашка, дурная это затея, – вынесла вердикт Каверинская и улыбнулась. – У меня бабка была цыганкой, так вот я скажу, что будет дальше, как потомок гадалки, можно?

– Говори, – заинтересовались девчонки.

– Ты сейчас все деньги, которые удастся тут заработать, будешь тратить на него, – Каверинская с жалостью глянула на поникшую Дашку. – Вы распишетесь, за твой счет разумеется. Три года ты будешь ждать его, естественно, скопить ничего не сумеешь, слишком большие затраты на передачки и свидания… Дождешься… Но жизни у вас ни черта не выйдет! Не дай бог, забеременеешь, тогда вообще хоть в гроб ложись! На квартиру ты не скопишь за это время, то есть жилья своего не будет, будет выгонять тебя, обижать, а тебе-то некуда идти, жилья своего нет… Не сможет он вас содержать с дитем, да и не захочет… А ты прощелкаешь нормальных мужиков!

– Натаха, ну не надо так! Не верю! – стукнула кулаком по столу Дашка. – Давайте выпьем, а?

– А давай! – махнула рукой Маринка. – Отметим, что ль…

Эпилог

Дарья все-таки расписалась с заключенным, три года ждала, исправно подкармливая мужа с помощью передач, ездила на свидания. Через три года, когда он вернулся в родные пенаты, предсказания Каверинской начали сбываться с невероятной скоростью. Мужик работать отказался категорически, мотивируя тем, что здоровье растерял на зоне и конячить, дескать, не приучен, из блатных он. Более того, оказался и выпить не дурак. По пьяной же лавочке вел себя агрессивно, запугивал, выкрикивал угрозы на тюремном жаргоне, поднимал руку и попрекал Дарью кровом и столом (который, кстати, накрывала Дарья за свой счет, втихаря бегая в бордель подработать). А кров его был в убогом, запущенном состоянии… Дальше – хлеще! Дашутка залетела… Когда узнала – аборт поздно было делать. Месяца с пятого, когда явственно стало видно живот, подработать в борделе возможность исчезла. Глубоко беременная Даша вышла на рынок, по протекции новой свекрови, торговать селедкой… Так и топталась там до самых родов, чтобы было что покушать хоть..

Я думаю, дальше не стоит продолжать? Не одумался папаша, увидев малыша, не умилился особо. Единственная его радость – карточка, на которую приходило социальное пособие на ребенка. Карточку он изъял на правах главы семьи…

Короче, это утомительно, жутко и неинтересно. Тяжко пришлось Дашке, невероятно тяжко.

Через годик, когда ей удалось «сплавить» орущего карапуза свекрови (естественно, пообещав оплачивать ейный труд), она с огромной радостью и облегчением вернулась в бордель…

P. S. Тоже очень популярная и частая ситуация. Охотно объясню эту тенденцию. Девочки, проработавшие на фирме долгое время, катастрофически теряют уверенность в себе. Они становятся ходячим «комплексом неполноценности». Синий чулок, помноженный на проститутку, – это ядерная смесь! Они считают себя НАСТОЛЬКО недостойными внимания, что, сами того не замечая, отталкивают нормальных, здравомыслящих мужчин. Они цепляются за подонков, заведомых подонков и альфонсов, потому как ХОТЬ над ними они чувствуют некоторое превосходство… Понимаете, о чем я? Страшно…

А мечтала Стелла о том, чтоб заработать побыстрей да побольше. Ей страстно хотелось устроить своего сына учиться в московское кадетское училище, а это – недешево стоит. Мальчику сейчас четырнадцать, значит, ей всего два годика осталось, чтоб успеть собрать нужную сумму. До этого она в этой сфере не работала – вот, пришла попытать удачи. Во всяком случае, мне она именно так сказала, когда пришла устраиваться на работу.

Впечатление она произвела приятное. Не юная, рассудительная, хорошая мать. Да и внешностью Бог не обидел. Стелла не была худышкой, но тем не менее очень и очень яркая мадама. Мать ее была армянкой, и от нее Стелла унаследовала безумно красивое лицо: выразительные светло-карие глаза, правильной формы нос, полные губы. Броское, породистое лицо.

Дней пять я нарадоваться не могла, новая работница была нарасхват. А потом начались жалобы от клиентов. То один позвонит, выскажет возмущение, то второй… Мужики сетовали на то, что Стелла вела себя странно и вызывающе на заказе. Насмехалась над ними, нецензурно бранилась, фыркала. В общем, ощущение, что не они оплатили услугу, а наоборот. Я поговорила с девушкой начистоту и тут-то уже сама заподозрила недоброе.

В разговоре глаза ее яростно и лихорадочно блестели, изо рта, как лягушки, выскакивали оскорбления и проклятия в сторону клиентов, маты. Я принялась объяснять ей прописные истины, правила поведения (хотя бы делай вид, что клиент – всегда прав), но в ее отговорках было столько досады и нескрываемой ненависти… Вот не бывает такого у новеньких! Хоть убейте меня, не бывает! Для того чтоб возненавидеть мужиков до такой степени, нужно лет десять проработать, причем без особых успехов. Я, конечно, пожурив ее для приличия, великодушно прощала. Мать как-никак, для сына старается… Ничего, пообтесается и все получится.

Но, как выяснилось немного позже, а точнее через пару месяцев, мои сомнения были ненапрасны. И зря я рисковала репутацией фирмы, бесконечно прощая «неопытную» работницу.

Стелла поехала домой, в небольшой городишко, к сыну, на законные выходные. Клиентам, звонившим по ее анкете, мы объясняли, что встретиться с ней можно будет только через пару дней. Но один абонент никак не хотел понимать! Он донимал меня бестолковыми звонками, с интервалом в пять-шесть часов, второй день.

– Здравствуйте! А можно Стеллу к телефону? – вежливо, как ни в чем не бывало, спросил клиент.

– Мужчина! – взвизгнула я от досады, увидев опостылевший номер. – Я ж вам объяснила сто раз! Она дома, дома! Звоните через два дня!

– Подождите…

Но я уже бросила трубку. Однако телефон тут же снова затрезвонил – опять он!

– Ну? – вяло спросила я. На номера фирм интим-услуг часто звонят не совсем вменяемые люди. То онанисты, то просто кретины – нервы потрепать. Поэтому лучше с ними побеседовать, иначе не дадут работать беспрерывными звонками. Чем больше психуешь, тем больше им удовольствия доставляешь.

– Не кладите трубку, – взмолился голос. – Я по делу. Стелла – моя мать! Я просто не хотел сразу говорить, думал объявится… А номера она меняет постоянно, я не знаю, как ей позвонить, я ее фото в Интернете давно нашел…

– Так она домой поехала, – безмерно удивилась я, Стелла говорила, что работает тут в большой тайне от семьи. – Вы не пересеклись?

– Да не было ее, врет она! – воскликнул собеседник в отчаянии и сбивчиво пояснил: – Уже пару лет дома не появлялась! А у нас бабушка умерла полгода назад, нужно в наследство вступать, срок подходит к концу через пять дней, потом дорого переоформлять, суды и все такое… А она все обещает приехать, обещает и пропадает!

– Хм, ничего не понимаю, – растерялась я, голос в трубке явно принадлежал мужчине гораздо старше заявленных четырнадцати лет. – А сколько у нее вообще детей?

– Да я один! – усмехнулся невидимый собеседник. – А что, она рассказала, что семеро по лавкам, голодают?

– Да нет, – замялась я. – Она сказала, что у нее один сын, ему четырнадцать лет… Но у вас голос старше, по-моему.

– Ой, боже! – искренне расхохотался молодой человек и, вздохнув, обиженно пожаловался: – Даже не знаю, что вам на это сказать! Мне двадцать три года еще вчера вроде было. Вполне допускаю, что она могла забыть, сколько мне лет. Конечно, так отзываться о матери не очень прилично, но… Вы знаете, когда ее лишали родительских прав, а это было двадцать лет назад, она даже не заметила! Представьте себе! Я ее даже не знаю толком…

– Я – в шоке! – только и смогла вымолвить я, ведь Стелла производила впечатление нормальной армянской «наседки».

Парень, нервно усмехаясь, вываливал и вываливал шокирующие подробности, я лишь рот открывала и хмыкала.

Когда Стелла вернулась «из дому», я поинтересовалась, как ни в чем не бывало:

– Ну как отдохнула? Что дома новенького?

– Ой, хорошо, – ласково проворковала она. – Сыночек у меня – красавчик, умничка! В школе очень хвалят. Одна беда, невесту себе нашел русскую…

– Ну и что? – подыграла я. – Какая разница? Лишь бы человек был хороший…

– Ой, Юлечка, ты не поймешь, – махнула она рукой и горестно скривилась. – У нас свои законы. Если б только от меня зависело, а так… Мать с отцом слегли прям, переживают, изводят его, ругают! А мое сердце кровью обливается, мой мальчик, джана моя.

– Звонили позавчера насчет тебя, – с отвращением перебила я слишком вжившуюся в роль хорошей матери Стеллу.

– Опять жалуются?! – скорбно уставилась она на меня очами, полными слез и материнской любви. – Что делать? Мне так нужны деньги, а у меня не выходит…

– Жалуются, – презрительно бросила я. – Просят, чтоб домой сподобилась заехать, переоформить наследство…

– В смысле? Кто? – с застывшей идиотской улыбочкой спросила она.

– Джана твоя! – огорошила я чадолюбивую даму.

Стелла закашлялась и растерянно улыбнулась. Не стала выспрашивать подробности, не стала оправдываться. Она вдруг очень сильно захотела кушать и поспешила в магазин, мотивируя тем, что он скоро закрывается и нужно успеть отовариться.

Больше мы ее и не видали. Возможно, тетка резво понеслась решать дела с наследством…

P. S. Тоже довольно частая ситуация. Таких мы называем – Андерсоны. Ей-богу, я до сих пор не могу понять логику их вранья. Понятно, девочек с десятилетним стажем работы неохотно берут на фирмы по причине их озлобленности и неадекватного восприятия действительности. Они начисто лишаются гибкости, терпеливости, женской хитрости, то есть тех составляющих, без которых работать девочкой – проблематично. Таких мы называем просто – отработка. Они абсолютно профнепригодны, если можно так выразиться в этом случае. Но зачем ТАКОЕ выдумывать? Наверное, они просто выдают желаемое за действительное. Эту историю можно смело считать продолжением главы, в которой повествуется о несчастной студентке Машеньке.

Как-то раз позвонила мне Александра, хозяйка фирмы «Элит» (та самая, о которой речь шла выше), и сообщила, что направляет ко мне девочку, так как ей она не подходит – запредельная цена на ее фирме диктует другие критерии. А при моих расценках – вполне сойдет.

В тот момент дела у меня шли – гаже некуда. Хозяин квартиры, в которой располагалось мое «двухрублевое» заведение, вежливо попросил нас освободить апартаменты, так как нашел выгодного покупателя. Времени на сборы дано было мало, а денег на этот внеплановый переезд припасено не было. За месяц до этого я неосмотрительно «вбухала» всю заначку – отремонтировала квартиру матери. Пришлось спешно эвакуироваться в очень дешевое и мало пригодное для фирмы помещение (лишь на него хватило сбережений), даже не квартиру, а однокомнатную пристройку при сауне. Девочки, лишенные былых удобств и потрясающего вида из окна – на центр города, потихонечку покидали «тонущий корабль»… Через месячишко от былого штата в девять «голов» у меня осталось всего две девушки. Цену пришлось скинуть, учитывая убогость «апартаментов».

Естественно, я очень обрадовалась великодушному «подарку» Александры. Через минут двадцать обещанная Александрой девушка постучала в дверь.

Что ж, выглядела она более-менее, занедорого – возьмут… Но сколько ж ей лет? Как выяснилось – пятый десяток даме. Нет, скорей не даме – тетеньке. Худосочная, мосластая, с редкими волосенками и унылыми морщинками. Одета она была не очень-то, в неповторимом стиле периферийных модниц, читай – богато. Но в целом – сойдет! На безрыбье и рак рыба.

Великовозрастная девушка Тая, а именно так ее звали, в восторге оглядывала новое место работы. Надо сказать, на нее производило неизгладимое и приятное впечатление абсолютно все! И я, и помещение, и предстоящая работа, казавшаяся ей веселой авантюрой. Да, Тая впервые попала в эту сферу, правда, на старости лет, но не беда! Она с искренним любопытством выясняла тонкости ремесла, восторженно хихикала, по-детски радовалась и в сто первый раз благодарила за то, что снизошли до такой любезности – принять ее на работу, невзирая на предпенсионный возраст… Одно я не могла усечь – чего ее сюда принесло? На женщину, загнанную в тупик жизненными обстоятельствами, она похожа не была ничуть. У нее был муж, причем довольно неплохой, по ее словам, хозяйственный, добрый. Дом, двое уже взрослых и благополучных детей. О том, что Тая могла солгать, даже речи не могло быть, настолько она простодушно и открыто выкладывала подробности о себе.

В первый ее рабочий вечер я расстаралась вовсю, дабы в самом выгодном свете преподнести все прелести работы в борделе. А как по-другому? Не заинтересуешь сразу – может и не прийти во второй раз, а у меня с кадрами кранты… А чем с ходу можно заинтересовать? Правильно! Деньгами, желательно большими!

Я реально понимала, что Таю вряд ли будут выбирать на фоне парочки более молодых товарок. Но заинтересовать-то надо! Тогда я пустилась на хитрость. Когда девчонки уезжали на заказ, я еще раз набирала номер клиента, к которому они направлялись, и доверительно сообщала:

– Молодой человек, это, конечно, не мое дело… Но, так как вы – наш постоянный клиент, осмелюсь дать вам совет. К вам едут три девушки, две – помоложе, третья – постарше… Так вот, берите ту, что постарше, поверьте мне на слово. Очень ее хвалят клиенты, очень! Уверяю, останетесь довольны!

Клиент, польщенный такой заботой, естественно, выбирал «опытную» Таю (между нами, до сегодняшнего момента – верную жену, предпочитающую всем постельным изыскам миссионерскую позу).

Благодаря такой нахальной рекламе, Тая в первый рабочий день огребла совершенно баснословную, по ее меркам, сумму и навсегда влюбилась в новопри-обретенную профессию! Как следствие, на работу она ходила без прогулов и на бешеном энтузиазме. Конечно, последующие дни были не столь «рыбные», но она-то помнила первый день!

Все б ничего, да муж ее, Вася, дюже переживал. Бесхитростная Тая рассказала ему сомнительную версию своих ночных отлучек. Дескать, устроилась работать в агентство недвижимости, сдавать командированным жилье, посуточно. На резонный вопрос Васи – зачем для этого дежурить ночью? – Тая смущенно улыбалась и бормотала нечто невразумительное, ссылаясь на правила агентства. Естественно, Вася, почуяв подвох, затеял слежку. Что угодно мог вообразить Вася, бок о бок проживший с Таисией в любви и согласии двадцать лет… Но только не то, что ниточка следствия приведет в бордель!

И вот настал тот день, когда озадаченный и расстроенный Вася стучит в убогую дверку предбан-ничка, за которой, по его расчетам, прелюбодействует Таисия.

Услышав стук, я поспешила к двери, ожидая увидеть на пороге залетного клиента.

– Добрый вечер! Я к вам в гости! – бодро отрапортовал посетитель. Вид он имел добропорядочный, выглядел абсолютно трезвым, поэтому я спокойно пригласила его пройти в комнату к девочкам.

Вася, аккуратно разувшись, прошел и скорбно замер на пороге, отказываясь верить очевидному.

– Таисия! – укоризненно воскликнул он, с невероятным удивлением разглядывая «боевой рас-крас» и вызывающий наряд жены. Вася вообразить себе не мог, что всегда элегантная Тая способна облачиться в ТАКОЕ.

– Вася? – поперхнулась Тая и с застывшей улыбкой вскочила с кресла, на котором до этого вальяжно полулежала. – Ты искал меня?

– Тая! Это ж бордель! Бордель, – в ужасе попятился Василий. – Ты тут работаешь? Ты работаешь проституткой?

– Васечка, Вася, – залебезила растерянно Таи-сия. – Не то чтоб… Как бы тебе сказать?

– Какая проститутка, мужчина! При всем уважении к Таисии, но вы реально смотрите на вещи! Вашей жене пятый десяток уже… Она на испытательном сроке, стажируется на администратора-телефонистку, – спешно пришла я на выручку готовой расплакаться и во всем чистосердечно сознаться Таисии. – Я лично ее обучаю. Да вы проходите, присаживайтесь! Чай, кофе?

– Да, Васечка, не нервничай, присядь, – умиротворяюще ворковала Таисия, заботливо провожая мужа к дивану. – Напугал ты меня…

– А ты меня не напугала? – облегченно вздохнув, ворчливо отозвался добродушный Вася. – Чего правду не сказала? Это ж надо, как вырядилась! В твои-то годы…

– Администратор – лицо фирмы и должен выглядеть соответственно! – безапелляционно заявила я, изо всех сил изображая гиперстрогое начальство.

– Тая, но почему втихаря, почему не рассказала? – беззлобно бурчал Василий. – Надо было обсудить… Не чужие небось!

– А ты отпустил бы меня? – пошла в атаку Та-исия, на удивление мастерски подхватив эстафету моей лжи. – Да я и заикнуться бы не посмела, ты б мне всю голову прогрыз! А тут, промежду прочим, хорошо платят! А ты, Вася, понимать не хочешь, что мне личных денег хочется!

– Таечка, но разве мы нуждаемся? – беспомощно развел руками Вася. – Я ж тебе ни в чем не отказываю… Разве отказываю?

– А в том месяце? Сам подстригся, а мне не дал на парикмахерскую! – злопамятно напомнила Тая и обиженно засопела. – Тебе ж на работу надо, выглядеть надо! А ты, клуша, перетопчешься – денег нет…

– Разве я так сказал? – огорченно воскликнул Вася. – В жизни тебе кривого слова не сказал! Ну, если уж надо на карманные расходы, зачем ночью работать? Можно поискать что-то полегче, днем…

– Вот! Вот именно! – торжествующе воскликнула Тая. – Потому и не сказала! Я что ни найду – ты бракуешь. Все не так, все не эдак! Сиднем дома сижу, двадцать лет, промежду прочим! Мне скучно дома, неужели ты не понимаешь?!

– Таечка, но, – попытался возразить Вася, но Тая с новой силой запричитала:

– Да, да, Вася! Так и скажи, ты просто хочешь, чтоб я дома сидела сиднем! Так ты хочешь? Рыскаешь, преследуешь меня… А что я видела в жизни, Вася, что? Пеленки, хозяйство, огород!

– А на море? – встрепенулся Вася. – Ездим? Ездим… А в Турцию? Были? Были…

– При чем тут это! – досадливо поморщилась Тая и обреченно махнула рукой, показывая всем видом, что этот спор, в котором Вася на протяжении двадцати лет одерживал верх, ей порядком наскучил.

– А-а-а! Это все из-за Коэльо! – вдруг просиял Вася и стукнул себя ладошкой по лбу. – Ты начиталась этой дрянной книжонки, «одиннадцать минут», кажется… И поскакала! Искать приключений! Так ведь? Ну скажи, Тая!

Таисия опустила глаза, преглупенько хихикнула и затеребила подол коротенького, блестящего платьишка.

– Ну… – пожала она плечами, всем своим видом подтверждая догадку Васи.

– Дура ты, Тая! – в сердцах воскликнул Вася и тут же быстро добавил: – Только не обижайся, Тая, не обижайся. Счастье, что попалась эта книжка тебе на старости лет-то, а то пошла бы прям в проститутки, как в книжке… Пошли домой, а?

P. S. Дружная супружеская чета удалилась, а я еще долго со смехом вспоминала эту потешную поклонницу Коэльо.