Текст книги "Алфи и Джордж"

Глава 11

Котенок официально провел у нас неделю с небольшим, и до чего беспокойная это была неделя! Я измучался от недосыпа – Джордж плакал почти каждую ночь – и от беспокойства. Следить за ним было очень утомительно. Раньше я представлял отцовство более простым занятием. Я много слышал, как жалуются люди, но думал, что им трудно потому, что они не кошки. Похоже, я был не прав.

Под обаяние Джорджа попали все, и я в том числе. Мы, взрослые, могли только умиляться, глядя на то, как он ложится на спину и ловит свои лапки, совсем как Саммер в младенчестве. Или как он доверчиво пристраивается на плече у Джонатана смотреть телевизор, и его шерстка чуть подрагивает в такт мурлыканью. Или как он засыпает на диване пузом вверх, а Клэр его гладит, и он поднимает лапки над головой, потягиваясь, чтобы его гладили еще и еще. Ничего милее не придумаешь.

После истории с бельевым шкафом я старался не спускать с него глаз. Надо было приучать его к самостоятельности, потому что сейчас он был совсем неприспособлен к жизни. Как я ни внушал ему, что в шкафы лазать нельзя, уже на следующий день мне пришлось вытаскивать его из кухонного. Джордж сказал, что ему было интересно заглянуть внутрь. Понятное желание, но я только и делал, что предупреждал его об опасностях. Которые – внезапно! – угрожали котенку на каждом шагу. Если я не могу сделать дом безопасным, то как я выпущу Джорджа в огромный мир за его стенами?! От таких мыслей у меня шерсть седела раньше времени.

Еще Джордж таскал у меня еду. Я снова и снова заставал его носом в моей миске с тунцом, а я, скажем мягко, делиться не привык. Но у меня никак не получалось на него сердиться. Ему было достаточно посмотреть на меня круглыми глазенками, улыбнуться и встопорщить усики, чтобы сердце мое растаяло. Мне едва удавалось читать ему нотации, хотя я знал, что родители должны быть строгими.

В то же время я им гордился. Он прекрасно освоил лоток, только один раз вышла некрасивая история с тапком Джонатана. Джонатан так возмущался, словно котенок кого-нибудь убил: кричал, что тапки кожаные, итальянские. Клэр долго не могла его успокоить. Когда мы с Джорджем остались наедине, я объяснил, что Джонатан вспыльчивый, но отходчивый; он только лает, но не кусает, прошу прощения за собачье выражение. Про собак мне тоже пришлось рассказывать. Джорджа еще не выпускали на улицу, но я считал, что его надо к этому подготовить. По вечерам перед сном я читал ему лекции о жизни – как видите, я очень серьезно подходил к отцовским обязанностям. Обычно к концу дня я так уставал, что, уложив Джорджа, сам засыпал крепко и без сновидений. На тоску по Снежке у меня почти не оставалось времени.

Первую ночь я провел в корзинке Джорджа, а теперь мы оба спали у меня, потому что так просторнее и удобнее. Клэр говорила, что мы очаровашки, и фотографировала, чтобы выставить снимки в каком-то месте под названием «Фейсбук». Когда Джордж пристраивался рядом, я тихо радовался этому теплому комочку. Я вспоминал, как спал под боком у Агнесс в одной из прошлых девяти жизней. Хотя мне по-прежнему казалось, что Клэр была не в себе, когда взяла Джорджа и навязала мне в качестве сына, стоит отдать ей должное – в чем-то она была права.

На улицу я почти не выходил, но ухитрялся видеться с Тигрицей. Она держала меня в курсе местных кошачьих новостей. Портреты на столбах оставались загадкой, и накануне по дороге в парк Тигрице попался еще один. Эта история становилась все более странной.

Я соскучился по остальным друзьям и рассчитывал навестить их на следующий день. Клэр и Саммер вроде никуда не собирались, и я надеялся, что смогу ненадолго оставить с ними Джорджа. Еще я давно не был у Полли с Мэттом, хотя Полли с детьми заходила к нам: Марта влюбилась в Джорджа не меньше, чем Саммер. Генри интересовался им не так сильно, поэтому мы с ним смотрели телевизор, а девочки тем временем играли с котенком, словно с очередным плюшевым медведем. Джордж это обожал, даже позволял себя тискать. Мэтт был занят поисками работы, и я его не видел, хотя, разумеется, не забывал. Полли выглядела бодрой, пусть даже не совсем такой, как раньше, и я пока решил, что беспокоиться не о чем.

В конце дня я вышел в сад. Клэр оставила кошачью дверцу открытой, потому что взяла Джорджа в ванную купать Саммер. Мне вспомнилось, как Клэр жаловалась Джонатану, когда Саммер принесли из роддома: ни минуты без ребенка, едва выкраиваешь время в туалет сходить или принять душ. Я думал, что она преувеличивает, так вот, ничего подобного – я стремительно убеждался, что это правда. Поэтому сейчас я спешил насладиться мгновениями свободы.

Прохладный вечерний ветер приятно обдувал бока. Я постоял немного у задней двери, а потом нехотя вернулся в дом: надо было проследить, чтобы Джордж как следует поужинал и умылся на ночь… Дел-то, оказывается, невпроворот. Я взбежал по лестнице, и тут раздались пугающие звуки.

– Мяу! – пищал Джордж.

– Дорж, Дорж! – кричала Саммер.

В ужасе я бросился к ванной и стал кидаться на дверь, пока Клэр не открыла. Джордж сидел на коврике, насквозь мокрый, а Саммер стояла в воде. Клэр старалась не смеяться. Я снова смог дышать.

– Алфи, представляешь, Джордж упал в унитаз. Я не знала, что он так высоко прыгает, а он, видимо, забрался на сиденье, пока я мыла Саммер, и соскользнул, – объяснила она.

Еще бы такому проворному котенку не прыгать, подумал я.

– Ну ладно, Саммер, сейчас я тебя вытру, а Джорджа искупаю, чтобы он не пах средством для чистки унитазов.

Клэр завернула Саммер в полотенце и бережно помыла Джорджа. Вид у него был несчастный, и я понимающе на него взглянул. Вечером его ждала лекция о воде.

Когда Джордж пришел в себя и высох, настало время ужинать. Джонатан вернулся с работы и вскоре хохотал над проделками котенка. В последнее время его смех редко раздавался в доме; я никак не мог выяснить почему и сейчас просто радовался за хозяина. Клэр сказала, что теперь придется всегда опускать крышку унитаза, и я немного успокоился. Сколько же забот с этим котенком, никогда не знаешь, откуда нагрянет беда!

Как бы то ни было, Джонатан пошел переодеваться в хорошем настроении. Он собирался в гости к Мэтту, а Полли должна была прийти к нам вместе с Франческой. Обычно во время таких посиделок я бегал из одного дома в другой, но на этот раз должен был оставаться с дамами, чтобы не бросать Джорджа. И все же я пребывал в радостном возбуждении, поскольку рассчитывал узнать из разговоров, что у кого в жизни происходит.

– Не хочу спать! – закричала Саммер, когда Джонатан попробовал отвести ее наверх.

– Если ляжешь сейчас, я тебе почитаю сказку, какую захочешь, а если нет, сказки не будет, – сказал Джонатан.

Саммер призадумалась. Она ни от чего не любила отказываться, поэтому трудно было угадать, что она решит.

– Да, – сказала она наконец, – но Дорж тоже иди.

Я невольно почувствовал укол ревности из-за того, что все внимание достается Джорджу, но слишком его любил, чтобы всерьез завидовать. В конце концов, мной в свое время тоже немало восхищались. Возможно, пора было дать дорогу молодым.

– Волшебный котик, – сказал Джонатан и взял на руки Джорджа. – Вот только, Клэр, назвала бы ты его попроще, чтобы Саммер могла выговорить.

Он засмеялся, а Саммер продолжала твердить: «Дорж, Дорж!»

– Ну что, Джордж, – спросил я его позже, когда Саммер уложили, Джонатан ушел и мы остались одни в гостиной. – Тоже пойдешь спать?

– Нет. Я хочу посмотреть гостей.

– Ладно, можешь сегодня посидеть с нами подольше, но скажи мне, когда устанешь. Я еще должен тебе объяснить про воду и про то, какая опасная штука унитаз.

– Я воду не люблю, – признался Джордж.

– Да, ее можно пить, а в остальном лучше держаться подальше.

Я рассказал ему, как однажды чуть не утонул в пруду. Мне бы не хотелось, чтобы такое произошло с Джорджем. Говорят, у кошек девять жизней. Я потратил, по своим прикидкам, три-четыре, но больше рисковать не собирался и малышу не советовал.

Наш разговор прервал звонок в дверь. Я побежал в прихожую, Джордж за мной. Клэр открыла, и вошли Полли с Франческой. Они принесли бутылку вина. Пока дамы обнимались, я старательно терся об их ноги, показывая, как им рад. Затем все проследовали на кухню, где Клэр разлила вино по бокалам, а я выпил воды и устроился на коленях у Франчески. Полли взяла на руки Джорджа и стала гладить, а он мурлыкал.

– У нас грандиозные перемены, – сообщила Полли.

– Неужели третий ребенок? – спросила Франческа. Я тревожно взглянул на Клэр, но она, кажется, не расстроилась.

– Нет, перемены не такие приятные. Мэтт потерял работу.

– Бедная Полли, какой ужас, – сказала Клэр.

– Теперь я чувствуюсь глупой, – сокрушенно пробормотала Франческа. Она отлично говорила по-английски, но, когда волновалась или переживала, акцент становился заметнее, а слова иногда не складывались.

– Ничего, я уже с этим свыклась.

– Но мы последнее время часто виделись, а ты ничего не говорила, – голос Клэр звучал встревоженно.

– Наверно, нам хотелось сначала самим это осознать. Мэтт сегодня скажет Джону. Представляешь, приходит он на работу, а там всему коллективу говорят, что фирма закрывается. Банкротство. Сейчас рассчитывают, кому сколько выплатить, но Мэтт думает, что получит максимум зарплату за пару месяцев. А самое интересное, что прямо перед тем, как это выяснилось, мне предложили работать в «ДФ-Дизайн».

– Полли, поздравляю! – Клэр заулыбалась.

– Сначала я отказалась, потому что из-за детей не хотела работать полный день, но, как вы понимаете, обстоятельства изменились. Это контракт на полгода с автоматическим продлением каждый месяц. Зарплата меньше, чем была у Мэтта, но на жизнь хватит, хотя бы пока Мэтт куда-нибудь не устроится.

– Как все сложно, – сказала Франческа. – Ты справляешься?

– Да, по крайней мере, с деньгами особых проблем нет. Беда в другом: мы с Мэттом ссоримся, потому что ему плохо без работы. Он говорит, что не хочет быть домохозяином, а я не уверена, что дело только в этом.

– Полли, может, ему не нравится, что он больше не глава семьи… Боюсь представить, как бы Джонатан такое пережил. Если бы я ему сказала, что пойду работать, а он будет сидеть дома, он бы впал в полный ступор. Он уверен, что хозяйством и Саммер заниматься не нужно, все делается само. Хорошо, хоть у тебя дети не совсем маленькие.

– Да, Генри ходит в школу, а Марта скоро пойдет, – добавила Франческа.

– Все верно, но я хочу проводить с ними больше времени, а полная занятость… Скажем честно, когда я была моделью, мне не надо было сидеть в конторе с девяти до пяти. А теперь придется, пять дней в неделю, а дома Мэтт будет мыть полы и готовить мне обеды с собой. Или не будет мыть полы!

Все засмеялись.

– Он так сильно переживает? – спросила Клэр.

– Я убеждаю его потерпеть, пока он не найдет работу. Надеюсь, это случится скорее, чем он думает. Правда, не знаю, что я буду тогда делать со своей работой, но до этого еще дожить надо, – она вздохнула. – Ладно, хватит про меня. Что у вас интересного?

– Мы подали документы на усыновление, – сказала Клэр.

– Клэр, это же такая новость! Почему ты нам не говорила? – спросила Франческа и обняла ее, чуть не сбросив меня с колен.

– Ждала сегодняшнего вечера. Процедура долгая, а Джон пока сомневается, но я буду держать вас в курсе. С тех пор как мы завели Джорджа, мне еще больше хочется брата или сестру для Саммер. Она считает, что Алфи и Джордж ее братья, рассказывает про них в детском саду как про людей!

– Какая прелесть! Лишь бы не возникло вопросов, когда выяснится, что речь о кошках, – заметила Полли.

Франческа рассказала, что они с Томашем собираются открывать второй ресторан. У Томаша был деловой партнер, тоже поляк, который давно переехал в Англию. Они решили вместе расширять бизнес. Логичный шаг, учитывая, что первый ресторан процветает. Меня только беспокоило, что уже сейчас Томаш слишком много на себя взвалил. Мне хотелось, чтобы у него оставалось время на семью.

– Боюсь, что мы будем видеть его реже. Но Томаш уверяет, что назначит управляющих, а сам будет заниматься меню и ему не придется все время присутствовать лично. Что ж, хочется верить, – вздохнула Франческа.

Я знал, что Томаш предпочитает за всем следить сам. Это доставляло его жене немало беспокойства с тех пор, как открылся первый ресторан.

Я посмотрел на Джорджа, который сладко спал на коленях у Полли, а потом на трех женщин. С начала нашего знакомства они многое пережили и многого добились. Клэр справилась с тяжелым разводом, Полли победила депрессию после рождения Генри, Франческа освоилась в чужой стране. Но я не забыл, чего им это стоило, и у меня снова возникло чувство, что над каждой из них сгущаются тучи. Их жизнь менялась, а перемены, как известно, чреваты трудностями. Я лишь надеялся, что мы не впадем в отчаяние и что все мои дома устоят в бурю, приближения которой я так боялся.

Глава 12

Раньше всех буря налетела не на мои семьи, а на мою хорошую знакомую. Нельзя сказать, что у моих людей отношения были безоблачными, но немедленного вмешательства они не требовали. Клэр и Джонатан, например, после гостей знатно поскандалили, но такое и раньше случалось. Джонатан сказал, что Мэтт переживает из-за работы, а Клэр заметила, что им все-таки повезло с контрактом Полли. На это Джонатан ответил, что ей не понять, каково Мэтту будет стать домохозяином. Клэр обозвала его сексистом, Джонатан охотно согласился, и пошло-поехало… Обычная перепалка, я уже не обращал на них внимания, но маленький Джордж с непривычки испугался.

– Я не понимаю, почему они кричат, – дрожащим голоском сказал он.

– С людьми так бывает. Не волнуйся, это не значит, что они друг друга разлюбили.

– А почему тогда?

– Случается, что люди, да и кошки, иногда спорят.

– Но почему? – спросил он.

И так продолжалось и продолжалось, пока я не закрыл лапами уши от бесконечных «почему». Я снова понял, как нелегко двуногим родителям; Марта тоже сейчас про все спрашивала «почему», и Полли жаловалась, что готова лезть на стену. А с этим котенком было едва ли не больше хлопот, чем со взрослыми людьми. И, разумеется, все хлопоты доставались мне.

На следующий день Клэр и Джонатан помирились и стали самым неаппетитным образом целоваться и нежничать. Джордж растерянно смотрел на меня, а я не знал, как научу его жизни, если в ней временами так мало логики.

– Бе-бе-бе, – заявила Саммер за завтраком, глядя, как папа целует маму. – Бе.

Клэр и Джонатан засмеялись, но я был согласен с Саммер: стыдно так развязно себя вести при детях и кошках!

Джордж сидел под стульчиком Саммер и радостно слизывал йогурт, которым она на него капала. Это у него теперь было любимое развлечение. Я завтракал. За Джорджем тоже проследил, чтобы он съел из своей миски достаточно – объяснил ему, что иначе он не вырастет большим и сильным, как я. Все двуногие родители так говорили, значит, это правда. Утро в семейном кругу выдалось замечательным, и я ощутил прилив нежности – мне очень не хватало этого чувства с тех пор, как увезли Снежку. Поймите меня правильно: в свободное время я по-прежнему о ней грустил, но заодно стал радоваться хорошим вещам.

Тишину воскресного утра прервал звонок в дверь. Джонатан и Клэр переглянулись, и Клэр пошла открывать. Я взглядом велел Джорджу сидеть на месте – это у меня уже неплохо получалось, – и направился за ней.

– Господи!

Открыв дверь, Клэр отшатнулась, и я тоже. На пороге стояла Таша, ее лучшая подруга, которая и со мной была в хороших отношениях. На руках она держала своего сына Элайджу. Таша плакала так отчаянно, что едва не падала.

– Таша, заходи, – сказала Клэр.

Она взяла у нее Элайджу и чуть не выронила – он был всего на несколько месяцев старше Саммер, но раза в два более увесистым. Клэр позвала Джонатана, сунула ему мальчика и велела отнести к Саммер на кухню. Джонатан опешил, но спорить не стал. Клэр повела Ташу в гостиную, я пошел за ними. Таша немедленно рухнула на диван.

– Таша, милая, что случилось? – Клэр обняла рыдающую подругу за плечи.

Я не знал, что делать, и свернулся рядом: пусть видит, что я тоже ее не бросил.

Мы с Ташей познакомились очень давно, когда я только поселился у Клэр на Эдгар-Роуд. Она мне сразу понравилась – не бросала Клэр в беде и мне тоже помогала в трудную минуту. Клэр и Таша когда-то вместе работали и сразу же крепко сдружились. Теперь у них были дети-ровесники, и они общались еще больше, а я по-прежнему души в ней не чаял. В гости к Таше я не ходил, потому что она жила слишком далеко, но считал ее одной из своих подопечных.

– Представляешь, Дейв ушел!

Дейв – ее гражданский муж. Официально они не женились. Вроде бы неплохой парень, но страдал аллергией на кошек, так что у нас с ним отношения всегда были натянутые. Приходя к нам в гости, он первым делом глотал таблетки и старался держаться от меня подальше, так что близким наше знакомство назвать было нельзя.

– Ушел? Куда ушел?

– Он, он… – Таша икнула. – Он нас бросил. Съехал.

– Таша, да ты что?! – Клэр схватила подругу за руки, и видно было, что она разделяет мое негодование и ужас.

Дейва я, может, и не очень уважал, но считал, что у них прочная семья. Мне сразу подумалось, что мы с Ташей похожи: оба потеряли любимых.

– Вчера он сказал, что не может больше со мной оставаться. Что любит Элайджу, но от семейной жизни ждал другого. Что брак не для него. Я пыталась спрашивать, в чем дело, а он только отвечал, что разлюбил меня. Я уговаривала его остаться, но он – он все равно не передумал. Я плакала, умоляла, всю ночь не спала, а он с утра собрал чемоданы и ушел. Что я теперь буду делать?

– Таша, какой кошмар! Поверить не могу…

Клэр обнимала ее, Таша рыдала, а я с грустью думал, что с самого начала был прав: нельзя доверять человеку с аллергией на кошек.

В трудную минуту Клэр соображала быстро, почти как я. Она велела Джонатану посмотреть за детьми, а сама отвела Ташу в другую комнату. Потом сказала, чтобы Джонатан позвонил Дейву и выяснил, что произошло, и наконец объявила, что Таша и Элайджа временно поживут у нас. Затем она съездила с Ташей к ней домой за вещами, в общем, сделала все, что сделал бы я, будь я человеком. Я хорошо ее обучил.

Своей милой приятельнице я очень сочувствовал. Почему люди портят друг другу жизнь? Решительно не понимаю. Я отчасти догадывался, что творится на душе у Таши, потому что расстался со Снежкой, но мне было легче – Снежка меня не бросила, ее увезли насильно.

Я знал, что должен поддержать Ташу и залечить ее сердечные раны. Я размышлял, как это сделать, когда с кухни раздались вопли Джорджа. Стоило мне на секунду отвернуться! Я вбежал на кухню и увидел, что он стоит в моей миске – Клэр и Джонатан обычно убирали миски, когда мы доедим, а тут в суматохе забыли.

– Ты чем занимаешься? – рассердился я. К голове Джорджа прилипли кусочки тунца.

– Хотел попробовать твою еду! А потом подумал, что у меня миска маленькая, а у тебя такая большая, и решил проверить, помещусь я в нее или нет. Влез, а вылезти обратно не могу.

– Джордж, люди тебя отругают, если узнают, – сурово сказал я и помог ему выбраться. – Быстро вылизывайся, пока они не пришли.

Я проследил за его умыванием, стараясь не думать о том, что из-за экспериментов котенка лишился остатков завтрака. В конце концов, сейчас творилось такое, что про еду можно и забыть.

– Вкусно получилось, – сказал Джордж, облизываясь, когда на нем не осталось рыбы.

– Но это был мой завтрак. Ты маленький, поэтому у тебя отдельная еда, как у Саммер, – объяснил я.

– Значит, я вырасту и буду есть твою, – заявил Джордж и убежал.

Я проверил, не осталось ли чего-нибудь в миске – нет, не осталось: все, что Джордж не съел, он вытер собой, – и потрусил следом.

Он кружился на месте.

– Что ты делаешь? – спросил я; на это было довольно весело смотреть.

– Хочу поймать свой хвост, а он убегает.

Как же я смеялся, пока он упорно бегал кругами. Мне не хватило духу объяснить ему, что хвост он не поймает никогда. Малыш сумел развеселить меня даже в такие невеселые времена. У него был к этому невероятный талант, и я задумался, не пора ли передать ему эстафету? Не воспитать ли Джорджа так, чтобы он по моему примеру опекал людей? Идея мне понравилась. Может быть, вдвоем нам будет легче помочь Таше. Я и так уже делился с Джорджем своим жизненным опытом – почему бы ему не стать моим учеником и в том, что касается отношений с людьми и науки быть приходящим котом? Я заулыбался – эта мысль очень грела душу.

Я обвел гостиную взглядом. Таша прилегла на диване, Элайджа спал у нее на руках. Джордж очень трогательно свернулся около ее ног. Я попросил его развлекать Ташу и не ошибся: когда он стал ловить хвост, она засмеялась первый раз за день. Похоже, мой чудесный котенок всех умел порадовать.

Саммер дремала в своей комнате, у нее был тихий час, поэтому я пошел на кухню, где негромко беседовали Клэр и Джонатан.

– То есть он окончательно все решил? – спросила Клэр.

– Да, нашел себе кого-то на стороне, скотина. Я давно подозревал, а сейчас спросил напрямую, и он разговорился. Обычная история: молодая девица без детей. Дейв считает, что она никогда ничего не попросит, не то что Таша. А рассказать Таше смелости не хватало. Так что обратно он не собирается. Заявил, что хочет продать дом и забрать половину денег. Пять минут прошло, а у него уже планы! – Джонатан раскраснелся от злости. Он словно сам не верил, что такие люди бывают.

Джонатаном я особенно гордился за то, какой он честный. Он бы ни за что не стал обманывать Клэр; тут я готов был спорить на тысячу сардинок!

– Какой кошмар. И что мы скажем Таше? – спросила Клэр.

Джонатан покачал головой:

– Дейва это не волнует. Ему вообще наплевать на ее чувства. Я спросил, как же Элайджа, а он ответил, что дети растут в неполных семьях, и ничего. Считает, что ведет себя нормально. Ему повезло, что по телефону нельзя дать в челюсть, у меня очень руки чесались.

Джонатан никогда по-настоящему не дружил с Дейвом. Они общались из-за Таши и Клэр, но при мне Джонатан говорил, что у Дейва дефицит мозгов, а главный его проступок был даже хуже аллергии на кошек: он болел за «Арсенал». Не знаю почему, но этого ему Джонатан не мог простить.

– Что же делать? – сокрушалась Клэр.

Джонатан обнял ее за плечи:

– Ну, Таша может жить у нас, сколько понадобится. Я скажу Дейву, чтобы он забрал из дома остальные вещи. Сейчас ей, конечно, не до суда, но я заранее поищу адвоката. За мой счет, раз от Дейва не дождешься ни гроша, – голос у Джонатана был решительный.

– Джон, спасибо! Мы просто обязаны ей помочь. Страшно представить, как она переживает…

– И не забывай, что я никогда не брошу вас с Саммер.

Он говорил это, глядя на нее, и я еще больше укрепился в своей уверенности: Джонатан никогда бы не ушел из семьи. Он не такой, как Дейв.

– Не забуду. Я тебя люблю. А пока надо выручать Ташу. Она приводила меня в чувство, когда я только здесь поселилась, и ведь я была одна, а она с ребенком.

– Мы для нее сделаем все, что нужно, радость моя, не волнуйся.

Я потыкался мордой обоим в колени: разумеется, я тоже собирался помогать.

– Алфи, я забыла, что ты тоже любишь Ташу. Ну, значит, мы поставим ее на ноги втроем, – решительно заявила Клэр.

Успокоившись, я мяукнул и подошел к задней двери.

– Ладно, Алфи, можешь выйти, только позови нас с подоконника, когда захочешь обратно, – сказала Клэр.

– Мяу, – согласился я.

Я застал Тигрицу под кустом у нее в саду.

– Привет, как жизнь? – спросил я.

Мы давненько не виделись, и я понял, что соскучился. Я так привык общаться с ней почти каждый день, что, наверно, недостаточно это ценил.

– Привет, незнакомец. Я уже и забыла, как ты выглядишь.

– Трудно жить, когда на улицу не пускают. И когда надо заботиться о котенке. Но он такой милашка, мне не терпится тебя с ним познакомить.

– Опять ты за свое, Алфи! – Тигрица выразительно закатила глаза. – Пройдемся?

– С удовольствием. Я последнее время совсем мало двигаюсь.

Мы потерлись носами и пошли гулять, но почти сразу над нами навис плечистый кошачий силуэт.

– Ну вот, – сказал я, – стоило сто лет просидеть взаперти, чтобы выйти и встретить эту морду.

– Надо же, кого я вижу, – оскалился Лосось.

– Мы здесь живем, – ответила Тигрица, сердито размахивая хвостом.

– А я на всякий случай патрулирую окрестности. Сами понимаете, надо быть начеку.

– И как, Лосось, нашел что-нибудь подозрительное? – спросил я, чтобы его не сердить.

Хозяева Лосося возглавляли в нашем квартале соседский дозор; они везде норовили сунуть нос, и Лосось был таким же.

– Как справедливо заметили мои хозяева, во дворе дома номер двадцать столько мусора, что завелись крысы. Между прочим, по этому поводу будет собрание.

– Отлично, а насчет кошачьих портретов выяснил что-нибудь?

– Выяснил, – ответил Лосось. – К сожалению, рассказать не могу, секретность.

– Что? Какая еще секретность? – спросила Тигрица.

– Я не уполномочен это с вами обсуждать.

– То есть ты, как и в прошлый раз, ничего не знаешь, – парировал я.

– А от тебя подружка ушла, – злорадно сказал он.

– Не ушла, ее увезли, – яростно прошипела Тигрица. Она не просто была моим лучшим другом, но и считала, что обязана меня защищать.

– Подумаешь, никакой разницы, – сказал Лосось, тоже пошипел на нас и ушел.

– Этот кот – неисправимый грубиян, – сердито сказал я.

– Не обращай на него внимания. Посмотри сам, у него нет друзей, а у тебя десятки. И, кстати, давай-ка их поищем.

Мы пошли на угол Эдгар-Роуд, где на газоне, окруженном кустами, иногда собиралось наше небольшое кошачье общество. Нам повезло: мы застали Элвиса, Нелли и Родди, троих самых симпатичных мне кошек.

– Алфи, сколько лет, сколько зим! – сказала Нелли, зевая и шевеля усами. – Что новенького?

– Тигрица тебе рассказывала, что у меня теперь котенок?

– Я тоже слышал! Удивительное дело, ты опекаешь четвероногого котенка, а не двуногого, – добродушно сказал Родди, пожилой, но временами слегка назойливый кот.

– Двуногих подопечных мне тоже хватает, но котенка еще не выпускают на улицу, поэтому мне приходится сидеть с ним дома, – объяснил я.

– А как у тебя настроение, Алфи? – участливо поинтересовался Элвис. – Сильно грустишь без Снежки?

– Как же иначе? Любимых так быстро не забывают, – я затосковал, вспомнив ее белую шубку и синие глаза. – Правда, с котенком Джорджем грустить мне некогда, – я наклонил голову набок и невесело улыбнулся.

– Нам всем не терпится с ним познакомиться! – сказала Нелли. – Но ты тоже постарайся выходить на улицу чаще, тем более что и погода улучшилась. Ты ведь еще не встречался с новыми кошками?

– У нас появились новенькие? А я даже не заметил, что соседи сменились.

Я, несомненно, совсем забросил обязанности приходящего кота.

– Не соседи, только кошки, причем две, очень симпатичные. Одна такая красавица, что мы ждем ее портрета на столбе, – сказал Элвис.

– Элвис, ты всерьез считаешь, что люди устроили кошачий конкурс красоты?

– А почему нет? – ответил он. – И я думаю, что, по крайней мере, одну новенькую мы скоро там увидим, – тон у него был уверенный, а я все равно не понимал логики.

– Ты с ними уже познакомилась? – спросил я Тигрицу.

– Да, – коротко ответила она и моргнула, показывая, что не хочет распространяться на эту тему. – Ну ладно, дай мне погреться на солнце, пока тепло.

Она выбрала самое удобное местечко и легла. У меня еще оставалось немного времени, поэтому я растянулся рядом и с удовольствием подставил бока солнцу. Я стал думать о новых кошках и о том, почему Тигрица не захотела их обсуждать. Я решил, что за ней вообще водятся странности, а познакомиться с новоприбывшими будет приятно и интересно. Я всегда говорю, что друзей много не бывает.

Простившись с друзьями, я в одиночестве пошел домой и по пути увидел портреты на столбах. Всего мне уже встретилось четыре. Кошки на всех фотографиях были, я вынужден признать, красивые. Но я точно знал, что нет никакого конкурса, и досадовал на себя, потому как не мог найти ответ.

На крыльце меня вдруг осенило. Обрывки воспоминаний сложились в связную картину. Когда мои люди решили, что я потерялся, они расклеивали мои фотографии на столбах. Я, кстати, не потерялся, а лежал при смерти у ветеринара, но это отдельная история. Да, я все понял. Кошки куда-то делись, а хозяева хотели узнать, не видел ли их кто-нибудь. Вот теперь все стало ясно. Я вспомнил, как Алексей показал мне рисунок и рассказал, что нарисовал меня и тоже вывесил на улице. Вот и разгадка: кошки со столбов – это кошки, которых ищут! Мне надо было поделиться этим открытием с остальными, но сначала проведать Джорджа.